Текст книги "Влюбленный герцог"

Глава 7

Увеселительные сады Воксхолла не то чтобы пользовались дурной репутацией, но все же были не совсем приличным местом. Своего рода шумный праздник, продолжающийся круглый год, Воксхолл был единственным местом, где можно было и людей посмотреть, и себя показать. Настроение здесь царило буйное, нравы были свободными, куртизанки здесь становились королевами.

Казалось, сам воздух здесь сверкал от возбуждения, и у Бел закружилась голова, когда она вошла туда и прошествовала по главному променаду под руку с самым неотразимым холостяком среди аристократов, и не имело значения, что она всего лишь его любовница.

Она оделась в аиле искушенно-сдержанном, зная, что это понравится Хоуку. Платье из белого легкого муслина развевалось вокруг ее ног при ходьбе, прозрачное, как воздух. Прозрачный малиновый шарф окутывал плечи, гармонируя с мелкими розочками, там и сям воткнутыми в высокую прическу. Под платье она надела белые шелковые чулки с ромбами на лодыжках – ромбы были из красных стрелок, подчеркнутых золотой нитью, – профессиональная деталь туалета блудницы. Шутка была наглой, но почему бы и нет? В его жизнь не мешает добавить немного пряностей.

Вдруг он коснулся ее руки, лежащей на сгибе его локтя. – Взгляните.

Она посмотрела в том направлении. Яркий воздушный шар с шумом взлетел из-за деревьев, стоявших вдоль широких аллей. Они услышали музыку, доносившуюся из павильона, увидели, как бумажные фонарики осветили главные прогулочные аллеи.

Бел взглянула на него, ослепительно улыбаясь, и пока они смотрели друг на друга, им казалось, что они одни в целом мире. Потом он слегка подтолкнул ее и повел к ярко освещенному и шумному главному залу. Войдя туда, Роберт сжал ее руку и стал пробираться сквозь толпу.

Первым, кого они встретили, был лорд-канцлер Элдон, упрямый старина Джорди из Ньюкасла. Интеллект Элдона и сильный характер добыли ему баронетство и позволили вознестись на один из самых высоких постов в стране, хотя он был невысокого происхождения – сын угольного комиссионера. Будучи в свое время причиной парочки скандалов, Элдон был слишком могуществен, чтобы беспокоиться насчет того, кого из светских дам он оскорбил, когда на глаза ему попалась Бел.

Зная, как безжалостно лорд-канцлер выносит смертные приговоры младшим офицерам, Бел не хотела, чтобы он ей понравился, когда их познакомила Харриет, но не смогла устоять перед дружеской и ласковой манерой, с какой он обращался к тем, кто ему нравился, – а она ему очень, очень нравилась.

Отвернувшись от возмущенных светских матрон, он приветствовал Бел с грубоватым восторгом, не обращая внимания на Хоуксклифа. Она дружески пожала ему руку, а потом ее покровитель и лорд Элдон настороженно оглядели друг друга.

– Милорд, – проговорил Роберт, кивая.

– Ваша светлость, – ответил Элдон несколько неуверенно. – Вы должны хорошенько заботиться о ней, – назидательно произнес он.

– О, непременно!

– А вы, молодая леди, оставьте за мной танец. Она грациозно поклонилась, пряча улыбку.

– С удовольствием, милорд.

Он не устоял и потрепал ее по щеке.

– Как хороша! – проговорил он со смешком. – Ступайте.

Они пошли дальше сквозь толпу. Роберт наклонился к ней.

– Теперь я убедился, что вы заключили сделку с дьяволом.

Она рассмеялась:

– Ах, это не то, что вы думаете! Лорд Элдон любит свою жену – это на самом деле странно. Мы только друзья.

– Вот как? Знаете, полгода назад я попытался заручиться поддержкой вашего друга касательно некоего законопроекта, но этот человек считает, что вешать англичан за самые мелкие преступления – совершенно в порядке вещей.

– Ну, тогда нам придется дать обед, Роберт. Посмотрим, не сумеем ли мы очаровать его.

Весело засмеявшись, он обнял ее за талию и поцеловал в висок.

– Вот уж не думал, что вы станете моим тайным оружием даже в политических делах, – игриво прошептал он. – Я уже говорил, что вы сегодня восхитительны?

Она лукаво посмотрела на него из-под длинных ресниц:

– Вы и сами тоже ничего. Придется мне постараться, чтобы вас у меня не украли.

– Надеюсь. – Он поправил галстук насмешливо-тщеславным жестом. – Где там Красавчик Бруммель? Давайте узнаем, что он думает о моем фраке.

Она рассмеялась и заметила, что он обежал взглядом зал. Его рука, обвивающая ее талию, немного напряглась, но голос звучал все с тем же веселым шутовством.

– Наш друг здесь.

Сердце у Бел упало, но она и виду не подала.

– Полагаю, вы знали, что он здесь?

– Подозревал.

Она раскрыла веер, точно щит.

– И что же, вы хотите разыграть ваш спектакль, Роберт?

– Вы знаете его лучше, чем я. Что бы вы могли предложить?

– Чем можно отвлечь внимание Долфа? – подумала она вслух. Ответ явился немедленно. – Я притворюсь, что по уши влюблена в вас.

– Притворитесь? – воскликнул он, делая вид, что уязвлен, тогда как глаза его смеялись.

Она прямо посмотрела на него.

– В конце концов, этого Долф хотел бы для себя.

– Пожалуй, это будет забавней, чем я ожидал.

– Веселитесь, пока можете, Хоуксклиф. Это всего лишь уловка, – прошептала она, затем, схватив его за руку, пота-шила к ложам, где сидели куртизанки. Те смеялись, пили, ужинали со своими содержателями; они выглядели великолепно среди окружающей их яркой роскоши.

Бел и Хоуксклифа встретили громкими одобрительными возгласами. Об их связи говорил весь Лондон. Харриет велела освободить для них место, и они сели и заказали ужин. Роберт покровительственным жестом положил руку на спинку стула Бел, и она улыбнулась про себя, наслаждаясь их розыгрышем.

В этот момент раздался хор дружеских приветствий – к их компании присоединился молодой человек, которого Бел никогда раньше не видела. Ни одна женщина не сумела бы отвести взгляд от ослепительного красавца с золотистыми волосами; капризная улыбка освещала павильон, пока он пробирался через море дам, не чаявших в нем души; они подшучивали над ним, делали ему предложения, украдкой ласкали в толчее, когда он проходил мимо. Ему было под тридцать, и он был похож на веселого, беспутного молодого архангела, порывом ветра занесенного на землю. Дружелюбный, загорелый, широкоплечий, он держался дерзко и независимо, напоминая манерой поведения галантного романтического разбойника.

– А вот и мы, – пробормотал Роберт, заметив молодого человека.

– Вы его знаете?

Нахмурившись, Роберт не ответил, потому что в этот момент наглый красавец бросил взгляд прямо на него поверх голов тех, кто сидел за столом, громко рассмеялся и направился к ним.

– Ха! Что же это? Или рухнули небеса? Или ад замерз? Неужели это мой безупречный брат – здесь, среди грешников? Конечно, мои глаза меня обманывают.

– Замолчи, Алек.

Бел подняла брови. Его брат? Они совсем не походят друг на друга – точно день и ночь. Один – черноволосый, темноглазый, скованный, другой – золотоволосый, синеглазый, насмешливый. Все еще смеясь, Алек, как его назвали, подошел и дружески потрепал Роберта по спине.

– Смотрите, как низко могут пасть члены правительства! – крикнул он, обращаясь к публике с улыбкой ярмарочного зазывалы.

Все засмеялись, а Роберт вовсе не выглядел веселым. Повеса наклонился и положил руку на спинку стула Бел.

– Здра-асьте, – протянул он, рассматривая ее вблизи с откровенным мужским интересом.

Бел подняла бровь и равнодушно посмотрела на него. Он уронил монокль и с ухмылкой повернулся к Роберту.

– Значит, это та девчонка, на которую ты тратишь нашу ренту? Мадемуазель, – проговорил он с любезным поклоном, – снимаю перед вами шляпу. Но до сих пор я считал, что мой брат – монах.

Она подавила улыбку. Не иначе как этот фат задумал усложнить жизнь ее покровителю. В эту игру могут играть только двое. Она обвила рукой шею Роберта и загадочно улыбнулась.

– Уверяю вас, он вовсе не монах.

Алек вздернул золотистые брови, потому что она поцеловала Роберта в щеку, припав к нему, словно он был единственным мужчиной во всей вселенной, после чего разразился хохотом.

– Мисс Гамильтон, позвольте представить вам моего брата, лорда Алека Найта, – чопорно проговорил герцог.

– Как поживаете? – рассеянно произнесла она, даже не взглянув на лорда Алека, в котором инстинктивно почувствовала прирожденного ловеласа, привыкшего красть женское внимание у всех мужчин, находящихся поблизости.

Она смотрела только на Роберта, с томным видом целуя его в щеку, в шею и в ухо, пока они с братом беседовали. Запутавшись в розыгрыше, она и сама не понимала, нарочито или истинно демонстрируемое ею обожание. Целуя его в шею, она почувствовала, как пульс его забился быстрее. Она закрыла глаза и улыбнулась с чувственным видом, легко теребя губами мочку его уха.

Интересно, каково это – быть его любовницей?

Лорд Алек усмехнулся:

– У вас такой вид, точно вам нужно уединиться! Мисс Гамильтон. – Он кивнул ей, послал брату белозубую улыбку и отправился поболтать с приятелями.

– Вы как-то слишком усердствуете, – пробормотал Хоук.

– Не будьте таким строгим, Роберт. Мы должны выглядеть убедительно, – шепнула она, посмеиваясь и гладя его по груди.

– Вы, пожалуй, чересчур убедительны.

– Насколько же я убедительна, Роберт? – помурлыкала она.

Он бросил на нее алчный взгляд.

– Ведите себя прилично, бессердечная насмешница! – прерывающимся шепотом проговорил он.

– А то что?

– Пока не знаю, но, конечно, я что-нибудь придумаю, как только в голове у меня прояснится. В эту игру играют двое…

Он многозначительно улыбнулся ей, и она, не в силах сдержать свой порыв, обхватила его лицо ладонями и, притянув к себе, поцеловала глубоким, медленным поцелуем. Бел не знала, что на нее нашло. Она не могла понять этого человека. В нем есть благородство, надежность, которая помогает ей чувствовать себя защищенной. Если Долф видит их, подумала она, не открывая глаз, с ним случится апоплексический удар. А потом все мысли исчезли, ее охватило наслаждение, вызванное ритмичными нежными ударами его восхитительных губ.

– Подвиньтесь! – закричал кто-то, и только тогда, под смех и аплодисменты окружающих, они оторвались друг от друга, красные, задыхающиеся, смущенные, стараясь не смотреть друг на друга. Хоук протянул руку к бокалу и выпил белого вина, а она, краснея, откинула назад волосы и холодно улыбнулась.

И в этот момент к ним подошел лорд Элдон за обещанным танцем. Она заколебалась, не зная, разумно ли будет уйти от своего покровителя, поскольку Долф находится где-то неподалеку. Но Хоук решительно кивнул ей, и она подумала, что Долф не рискнет устроить скандал на глазах у лорда Элдона.

Они заняли место в неторопливой кадрили, и Бел не могла не заметить, как многие женщины в толпе бросают на нее убийственные взгляды. Это презрение благовоспитанного общества возмутило ее до глубины души.

Вскоре кадриль закончилась. Она присела в реверансе, лорд-канцлер подал ей руку, чтобы отвести к столу, и тут Бел побледнела, увидев, что, пока она танцевала, в бочонок с порохом – а именно так можно было назвать отношения между Робертом и Долфом – попала искра.

Ей следовало это предвидеть.

Судя по всему, Долф вознамерился перехватить ее, когда она будет возвращаться после танца, но Роберт и Алек направились к ней, чтобы помешать ему; увидев опасность, грозящую Дол фу, его друзья, в свою очередь, поспешили на помощь к баронету. И теперь обе группы ощетинившихся мужчин стояли на краю танцевального круга. Долф что-то говорил Роберту. По возмущенной позе Хоука и его напряженному, сердитому лицу она поняла, что ситуация балансирует на грани драки.

Пробормотав извинения лорду Элдону, Бел ринулась сквозь толпу к своему покровителю, надеясь, что успеет до него добраться раньше, чем произойдет что-то ужасное. Может, ей даже удастся успокоить Долфа.

За ней неотступно следовали Арджил и полковник Паркер.

Долф посмотрел на нее с похотливой ненавистью, что-то хотел сказать, но вовремя сдержал себя. К несчастью, его приятель, стоявший рядом, оказался не столь благоразумен.

– Эй, смотрите-ка, да это новая Блудница Хоуксклиф!

– Что вы сказали? – прорычал Роберт. Алек шагнул вперед.

Полковник Паркер оттащил Бел в сторону. В ту минуту, когда она сердито повернулась к нему, прозвучали роковые слова:

– Всем известно, что дети Найтов – это выводок ублюдков!

Музыка смолкла. Все находившиеся поблизости, похолодев, уставились на пьяного щеголя. Роберт посмотрел на Долфа. С оскорбительным смехом тот поднял руки.

– Я этого не говорил.

И тогда, точно молодой лев, в атаку ринулся Алек. Он отшвырнул Долфа, схватил негодяя за лацканы сюртука и, рванув на себя, нанес ему сокрушительный удар в челюсть. Хлыщ грохнулся на пол, словно сраженный пушечным ядром.

Дальше начался кромешный ад.

– Выйдем отсюда! – проревел Арджил.

– Паркер! Присмотрите за Белиндой! – прокричал Хоук, поворачиваясь, чтобы отыскать ее в толпе. – Ступайте с полковником Паркером! ~ приказал он, вынырнув из клубка дерущихся мужчин.

Она попыталась было возразить, но он уже не слышал ее, так как последовал за братом, который поднял свою жертву с пола и снова нанес ей удар.

– Выйдем на улицу, Алек! – в ярости крикнул Хоук. В шуме драки Бел едва расслышала его.

– Пойдемте, мисс Гамильтон. – Полковник Паркер бесцеремонно потащил ее в безопасный уголок, откуда выглядывали удивленные Харриет, Фанни и Джулия.

– Что случилось, дражайшая моя? – взволнованно обратилась к ней Фанни, нежно обнимая ее.

– Друг Долфа обозвал меня Блудницей Хоуксклиф, и они подрались! – воскликнула Бел. В это время толпа мужчин медленно двигалась к выходу.

– Блудницей Хоуксклиф? – переспросила Джулия с удивлением.

Харриет взглянула на Бел.

– Дорогая, если было сказано именно это, будьте уверены, что речь шла не о вас, – спокойно произнесла она.

– Что?! – возмутилась Бел, чувствуя себя истеричной дурой рядом с тремя прекрасными грациями. – Кого же он имел в виду?

– Вы никогда не слышали о Блуднице Хоуксклиф?

– Нет! Кто это?

Харриет кивком указала на Роберта и Алека.

– Их мать.

– Их мать? – повторила потрясенная Бел.

– Ну да, – подтвердила Джулия. – Видите ли, Джор-Джиана Найт – восьмая герцогиня Хоуксклиф. Она жила для любви. В ее время мы показались бы рядом с ней монашками.

– Что?! – вскричала Бел.

– Говорят, она была фантастически страстной, ненасытной красавицей. У нее были романы со всеми великими людьми ее времени.

– От поэтов до боксеров, – вставила Фанни.

– О Боже! – ахнула Бел.

Драчуны исчезли за дверью, а в зале жужжали взволнованные голоса.

– Вы знаете историю «Сборника Найтов»? – спросила Харриет, с улыбкой притягивая к себе Бел, чтобы рассказать эту историю, ибо единственное, что Харриет любила больше, чем богатых мужчин, был хороший скандал.

– Нет! Расскажите!

– Отец Роберта, восьмой герцог, был слишком джентльменом, чтобы не признать отпрысков своей жены своими детьми, но настоящий его сын – только ваш покровитель. Остальные четверо братьев – от разных отцов, хотя маленькая девочка, кажется, тоже герцогской крови – плод примирения, которое произошло незадолго до смерти восьмого герцога.

– О Боже мой! – удивленно проговорила Бел. Она понимала, что должна быть выше сплетен, но ничего не могла с собой поделать. – А кто настоящий отец лорда Алека?

Харриет подалась вперед; она предвкушала удовольствие, которое получит, сообщая подруге пикантные сведения.

– Полагают, отец Алека – очень известный актер, исполнитель шекспировских ролей, некогда связанный с театром «Друри-Лейн».

Бел широко раскрыла глаза.

Харриет положила пальчик ей на губы.

– Я вам ничего не рассказывала.

– Не могу поверить! – выдохнула Бел, пытаясь осмыслить информацию. – А они знают, что они братья только наполовину?

– Ну конечно, знают, милочка. Но это не имеет для значения. Даже настоящие братья не бывают более преданы друг другу, чем эта компания великосветских повес.

– Роберт не повеса, он Само Совершенство, – вздохнула Бел.

– Ничего подобного! – фыркнула Харриет. – Он может сколько угодно полировать себя, наводить лоск и туго накрахмаливать, но под этим – попомните мои слова! – он все равно сын Джорджианы, и в его жилах течет ее страсть.

Защищать честь своей матери было обычным делом для Хоука и его братьев. Они занимались этим с детских лет. Между собой они дрались как хулиганы, но, когда речь шла о семейной чести, все пятеро могли рассчитывать друг на друга и объединялись против всего мира, если это было необходимо.

Общая драка продолжалась снаружи, под звездами и бумажными фонариками. На газоне между Большой и Южной аллеями собралось человек тридцать, наблюдавших за дракой и готовых ввязаться в нее просто из желания поразмяться. Большинство заключало пари, но всякий когда-либо встречавший братьев Найт знал, что не стоит ставить на их противника.

Алек, в ярком фраке, с растрепавшимися волосами, продолжал бить дурака, оскорбившего их мать, а Хоук прикрывал его со спины, стараясь держать происходящее под контролем – и довольно успешно.

К счастью, над Воксхоллом прозвенел звонок, означающий, что сейчас запустят Каскад. Зрители отвлеклись, и Хоук смог оттащить Алека от бесчувственного тела.

Хоук обнаружил, что драка ничуть не повредила брату, если не считать струйки крови, текущей из уголка его рта. Истинный денди, Алек вынул носовой платок и вытер кровь с небрежным видом, как будто ничего серьезного не произошло.

– Неплохая работенка! – весело заявил он. – Полагаю, мне следует посетить какой-нибудь низкопробный игорный притон и постараться выиграть деньжат.

– Я пока не ухожу. Белинда слишком развеселилась, чтобы увезти ее отсюда. Еще только девять часов.

– Что ж, наслаждайтесь вашей новой игрушкой. По сравнению с Люси Колдфелл это значительный шаг вперед.

– Заткнись! – рявкнул Хоук.

Алек, бросив на него оскорбленный взгляд, направился к выходу с группой своих беспутных приятелей.

В эту минуту Хоук заметил уходящего Долфа. С баронетом он еще не поквитался. Незаметно сунув деньги управляющему, чтобы тот разрешил ему остаться, Хоук пошел за своим врагом.

– Брекинридж!

Долф обернулся. Обернулись и его дружки.

– Прошу вас на пару слов. Наедине.

Долф махнул своим спутникам, чтобы те оставили их одних. Приятели ушли, унося на руках бесчувственное тело зачинщика драки. Долф подошел, подозрительно глядя на Хоука и нагло вскинув квадратный подбородок.

– Что вам нужно?

– Я велел вам держаться от нее подальше. Долф скрипнул зубами.

– Я не подходил к вашей шлюхе, Хоуксклиф, ближе чем на десять футов.

– Не злите меня, Брекинридж. Второго предупреждения не будет. А сейчас позвольте сказать вам кое-что. У меня есть нечто, очень вам нужное.

Презрительный взгляд Долфа скользнул в направлении павильона. Хоук проследил за этим взглядом и увидел Белинду, стоявшую у входа, освещенного бумажными фонариками. К счастью, она не сделала попытки подойти, а осталась стоять там, наблюдая за ними в беспокойном ожидании.

– Хороша, не так ли? – прошептал Хоук.

– Я видал и получше.

На этот грубый ответ Хоук тихо рассмеялся:

– Так или иначе, у вас тоже есть кое-что, нужное мне, Брекинридж.

– О чем вы говорите? Что у меня есть?

– Полагаю, вы это знаете.

– Понятия не имею, что вы имеете в виду.

– Может, мне захочется поменяться, – лениво протянул Хоук, стараясь не обращать внимания на свою совесть, которая содрогнулась при этом хладнокровном предложении, хотя то был всего лишь хитрый ход.

– Что еще за обмен?

– Дайте мне то, что я требую, и вы получите Белинду. Долф посмотрел в сторону павильона, где стояла молодая красавица куртизанка, потом нервно взглянул на Хоука.

– Не понимаю, чего вы добиваетесь, Хоук, но Белинда больше меня не интересует. Подержанный товар.

– Возможно, так. А возможно, и нет. Ноздри Долфа затрепетали.

– Вы о чем?

– Возможно, я держу мисс Гамильтон не для утех. Возможно, у меня есть другие причины. Причины, которые касаются лично вас.

– Ах вы, проклятая белорыбица! Вы хотите сказать, что даже не переспали с ней? – воскликнул Долф.

– Джентльмен никогда не рассказывает о таких вещах – но вы знаете, что говорят эпикурейцы: самые сладкие кусочки не стоит хватать в первый же удобный момент, их нужно долго смаковать и сберегать напоследок. Понимаете, Долф? У вас еще остается капелька надежды. Если вы в точности последуете моим указаниям, то сможете ее заполучить. Если же вы все испортите или попробуете мне перечить, тогда я уж наверняка уложу ее в постель и выжму из нее все, на что она способна.

– Чего вы хотите?

– Сведений.

– О чем?

– Думаю, вы знаете.

– Да не знаю я ничего! Вы не можете выражаться яснее? Господи, вы еще хуже, чем эта проклятая змея – мой дядюшка.

– Держите себя в руках, Долф. Очень вам советую.

– Говорите, что вам нужно! Я хочу вернуть Белинду. Что вы хотите взамен?

– Во-первых, она никогда не была вашей. Так что я вряд ли смогу «вернуть» ее.

– Хоуксклиф!

– Ах, вижу, время еще не пришло. Вы пока не готовы к откровенному признанию.

– В чем? – вскричал Долф.

Сунув руки в карманы, Хоук медленно направился к павильону.

– Хоуксклиф!

– Счастливо оставаться, Брекинридж. Я буду поддерживать с вами связь.

Бел смотрела, как Роберт, сунув руки в карманы, идет к ней. Он возвращался победителем. Нужно только слегка почистить его черный фрак, поправить жемчужно-белый жилет и галстук – и он опять будет безупречен. Он улыбнулся ей с ласковым собственническим блеском в глазах и предложил руку. Они вместе вошли в павильон.

Хотя Долф, главная цель их розыгрыша, ушел, никому из них почему-то не хотелось отказываться от маскарада. Они прекрасно изображают влюбленных, подумала она и потащила его на площадку танцевать вальс.

Воксхолл не «Олмэкс», но тем не менее их вальс был чудесен. Ее лицо пылало, в голове была легкость; точно в грезах, она двигалась в объятиях Роберта, кружившего ее по паркету с неподражаемым свободным изяществом.

Она смотрела на него с обожанием, не замечая неодобрительных взглядов окружающих и всей душой отдаваясь танцу. Она видела только его, а до остальных ей не было дела.

В полночь они вышли из зала и отыскали славное местечко на берегу, с которого наблюдали ночной фейерверк в Воксхолле. Роберт обнял ее за талию, чтобы ей было тепло и уютно в этот вечерний час, когда с Темзы потянуло холодом. Она положила голову ему на грудь и смотрела затаив дыхание на взрывающееся небо.

Даже в карете, уносящей их домой, им не хотелось прекращать свой розыгрыш. Им было так хорошо! Время было позднее, и Роберт взял ее в свои сильные теплые объятия и так держал, чтобы она подремала, положив голову на его широкое плечо. Ни один не прерывал драгоценного молчания, словно одно неверное слово могло разорвать возникшую между ними связь, хрупкую, как золотая нить.

Приехав в Найт-Хаус, они помедлили наверху великолепной мраморной лестницы, прежде чем попрощаться на ночь. Им очень не хотелось расставаться, но ведь они заключили соглашение и Роберт обещал не укладывать ее к себе в постель…

Она первая прервала неловкое молчание.

– Я… я думаю, все прошло хорошо, – сказала она с серьезным видом.

Он чопорно кивнул:

– Э-э-э… да.

– Роберт?

Он посмотрел в ее глаза, и желание вспыхнуло в нем как молния, но он сдержал свой порыв и лишь затаил дыхание.

– Да?

Сердце у нее громко билось. Она робко взглянула на него:

– Я… я чудесно провела время, спасибо.

– Прекрасно. Полагаю, такова и была наша цель. Я тоже. – Он облизнул губы и отвел взгляд, своей неподвижностью напоминая доспехи, поблескивающие внизу в вестибюле. – Ну… тогда доброй ночи.

– Доброй ночи, Роберт.

Он поклонился. Она повернулась и пошла к своей комнате, но вдруг остановилась и обернулась к нему. Он все еще стоял, сунув руки в карманы и глядя на нее, – одинокий, задумчивый и несчастный; скулы его обрисовывал тусклый свет, падающий из узкого окна.

– Что такое, дорогая? – тихо спросил он.

– Вы отвезете меня завтра во «Флит»? Помните? Вы обещали…

– Я никогда не забываю своих обещаний, мисс Гамильтон. Приятных снов.

Она улыбнулась ему на всякий случай, а потом поспешила уйти к себе, прежде чем сделает что-то опрометчивое.