Текст книги "Путь к Отцу"

Тот, кто избежал соблазна чувственного, как правило, терпит поражение перед соблазном религиозным или политическим. И Иисуса здесь подстерегало большое искушение. Какая заманчивая перспектива – стать основателем мировой империи! С каким ликованием встретили бы его народы, видя в нем личность, не имеющую себе равных и к тому же наделенную божественными силами. Он не оказался бы выскочкой, подобно Наполеону, у него ведь было немало достойных предков, куда больше, чем у иного современного рода, любящего похвастаться своими прародителями. Какими ничтожными кажутся рядом с ним Александр Великий, Цезарь и Наполеон! С каким воодушевлением бились бы за него его солдаты, стоило бы только ему обнажить меч.

Эта мысль способна вдохновить иного и сегодня. Тогда же ученики Иисуса и подавляющее большинство народа пытались втянуть его в политические распри. Хотя в дальнейшем все его официозные последователи и папы, наместники его на земле, потерпели на данном поприще полное поражение. И хотя они своими притязаниями всегда докучали небесам, тем не менее и по сей день религиозно-политические козни держат в напряжении целые мировые империи.

Да и исторический момент был в то время не таким уж неподходящим. Если бы удалось – а удалось бы непременно – объединить весь Восток, то римский дух оказался бы сломлен под натиском воодушевленного народа, и перед Римом предстал бы некто более великий, чем Ганнибал, сумев завоевать не то что страны, а даже сердца людей. Казалось – чуть-чуть политического масла на все существо Иисуса, и мир возликовал бы, упиваясь сознанием собственного и его величия! Так действуй же! Ты на это способен, я тебе помогу, с нами двумя никто не справится – вот так, наверное, нашептывал искуситель.

Немало находилось таких, кто решился на это и сильно преуспевал. Ведь и по сей день под мировой историей понимают не более чем определенное расположение больших и малых политических звезд. Однако политическое величие и высота занимаемого положения всякий раз оказывались всего лишь коротким сном с внезапным низвержением и мучительным пробуждением. Кто возьмет в руки меч, тот от меча и погибнет – таково сострадательное суждение Иисуса о подобных человеческих делах. И пережитое в пустыне выкристаллизовалось в его памяти в знаменательные слова: какой прок человеку, если он завоюет целый мир, а душу свою потеряет? И что может отдать человек, лишь бы вновь его душа стала неповрежденной? Нет, Иисус не разбился о политический утес, подстерегающий великие умы, претендующие на важную роль в международной политике. Тем самым он указал нам ясный путь к Отцу. Для него все это было слишком мелко. Он желал неизмеримо большего. Политика ведь всего лишь временное преобразование маленькой части такой песчинки, как наша Земля. Есть куда более значительные цели, и они для нас так же высоки, как звезды. Властелины мира желают быть непременно великими, но Иисус оказался велик в том, что хотел помогать всем людям. И это намерение он осуществил. Властелин мира ищет своего царства, Иисус же искал Царства Божьего.

А воссияют ли прежние политические звезды еще раз в ночном мраке смерти?

Конечно же, Иисус совладал и с этим искушением. Оно просто отпрянуло от него. Тут не потребовалось ни долгого размышления, ни обращения к священной истории. То дерзкое предложение политического свойства, по сути, и не было коварным искушением, скорее бесстыдно откровенный торг. Ничего, кроме могучего презрения, от Иисуса в ответ не последовало. Отойди от меня, сатана! Здесь уместна в своем скромном величии первая заповедь: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи.

Чем только не жертвует иной политический деятель! Встречаются люди, которые жить не могут без того, чтобы не играть хоть какой-нибудь роли в своей эпохе, стране, партии, газете, в своем кругу, будь он даже не больше их деревни. Они готовы на любые жертвы такому идолу. Им обязательно нужно собственной персоной держать в напряжении свой большой и маленький мир. И ради маленького мирка и ничтожного величия они порой жертвуют своим отношением к Богу, своей душой. Как дешево ценит себя человек, и цена его падает до тех пор, пока однажды он не заметит, что, торгуясь и продаваясь, потерял всякое уважение к себе.

И все ради какой-то короны, хотя бы совсем скромной, всего лишь с несколькими зубчиками, да что там короны – ради позолоченного фамильного герба. Что тут только не выставляется на продажу: вера, вероисповедание, жизненное счастье, честь! Иисус знал только одно: «Отойди от Меня, сатана!» Хвала и благодарность Богу за то, что одного из нас не смогли купить, и можно надеяться, что этот один еще отвоюет все наше распроданное и утраченное человеческое достоинство, и растоптанные поднимутся из праха. Вот если бы научиться с радостью отвечать на все эти прямо-таки бесстыжие предложения энергичным презрением, ведь есть же на земле куда большее блаженство, есть радостная бедность и уверенность в победе!

Тогда Иисус отказался от богатства и политического могущества. Но именно в этом и заключалась его небывалая, величественная награда. Прежде всего благодаря ему мы отчетливо поняли блаженство бедности. Что до него считалось чуть ли не самым ужасным несчастьем, стало в нем блаженством и остается таковым по сей день. А это означает не что иное, как проявление богатства, поистине превосходящего всякое наше понимание.

С удивлением мы видим, как он обретал все большую и большую власть над обществом и, сам того не желая, оказывался в центре всего народа. Даже Пилат не смог не поддаться такому впечатлению и, несомненно, тщательно все обдумав, написал на его кресте «Сей есть Царь Иудейский». И царь тоже. Горькая и трагическая судьба евреев обусловлена их отношением к Иисусу. Этот народ не принимает его как царя, и сегодня, и в каждом своем поколении евреи терпят поражение от него. Своеобразная жизненная позиция евреев находит свое решение только в Иисусе, и их будущий путь – вопрос величайшего политического значения, вопрос планетарный. Вот только вряд ли иудеи когда-либо станут христианами. Но они обязательно придут к пониманию его как своего Мессии. Кто проникается сущностью Иисуса, тот, впрочем, потерян для христианства, да и вообще для любой религии. Однако Иисус воскресает в небывалой божественной радости и славе вечной жизни. И иудеи обретут его подобно всем людям. Пока они всего лишь памятник царю Иисусу – до того момента, когда наступит час их освобождения.

Не было такого случая, чтобы какая-нибудь политическая фигура сохраняла свою значимость на протяжении более одного поколения после своей смерти, большинство политиков пережили самих себя. Иное дело Иисус. Политике нет до него никакого дела, она правит и строит собственные планы, не оглядываясь на Иисуса. Но он неизменно стучится в каждое царство. Иные правители и оглянуться не успеют, а Иисус уже здесь. Впрочем, для нашего времени это кажется странным. С какой уверенностью, упиваясь достижениями науки, упразднили существование всего духовного, и имя Иисуса почти полностью утратило свой авторитет. Однако он как был перед нами, так и остался. В любую эпоху вдруг оказывается, что все самое свободное от предрассудков – будь то книги, искусство, наука, государственная политика – обязательно должно предстоять Иисусу.

В Иисусе заключена еще одна истина, которая сегодня движет невиданными массами людей. Это его мысль: помогать всем людям и во всех людях видеть только братьев. Великая социальная мысль, которая на редкость неверно истолкована религиозными структурами, но будоражит нынешние народы, есть не что иное, как истина Иисуса, победа которой неизбежна. Она обязательно победит, хотя и не политическим путем. Она действительно будет воспринята всеми людьми и будет определять их взаимоотношения.

Как бы там ни было, верно одно: Иисусу дана полная власть, как на небесах, так и на земле. Он не стал участвовать в мирских распрях, отказался владеть чем-либо на земле. И что же – он все равно обладал полной властью, и небеса ему подчинялись тоже. Плодом его победы стало имя, дарованное Богом и стоящее выше всех имен, дабы пред именем Иисуса преклонялись все народы на небе, на земле и под землей, и все языки признавали, что Иисус Христос есть Господь во славу Бога Отца. Вот такова политика Царства Божьего. Она устоит даже тогда, когда все прочее утратит свое значение, рассыпавшись в прах.

Все три искушения были направлены на то, чтобы заставить эго занять ложную позицию в этом мире. Целью любого развития и становления должен быть Бог: Им все создано и к Нему все устремлено. Неуемные старания отдельного эго достичь каких-то особых целей нарушают мировой порядок. И тогда оно как бы замещает Бога. Однако любое эго значимо в полной мере только и исключительно в Боге, а не само по себе, в отрыве от Бога. Задача Иисуса состояла не в том, чтобы придать своему эго некую своеобразную окраску, стать великой личностью мирового масштаба – нет, будучи Сыном, он вернется к Отцу и воздаст ему должное, чтобы именно Отец обрел величие на земле, чтобы восторжествовала власть Божья, а не чье-то иное царство. И ему была дарована особая милость: на примере Иоанна он понял, что вовсе не нужно своим эго превозноситься над другими, а нужно подчинить собственную личность великой божественной цели, стать борцом.

Любыми дарованиями, пусть самыми ничтожными, человек наделен для того, чтобы, используя их, выступать в защиту Бога. Неважно, какие они – самые обыкновенные или полученные по особой милости. И не беда, если у человека их нет вовсе или они явно недостаточные. Но куда хуже, когда он применяет свои дарования не по назначению. Кто с помощью такого божественного оснащения возвеличивает только себя, тот не исполняет пред Богом своего призвания, даже если люди воздвигают ему целый лес из памятников. Но в чьих деяниях являет себя сам Бог, кто вместе со своим талантом становится инструментом, необходимым Богу для Его деяний, тот служит цели, ради которой на небесах и давался ему талант. Человеческие дарования должны служить истине Божьей, но никак не тщеславию людскому, в противном случае они пагубно отразятся как на мире, так и на том, кто ими наделен. Нам радостно, что Иисус оказался победителем, вот только замечаем, что мы не пошли указанным им путем.

Именно история об искушениях и связана поразительным образом со всей нашей жизнью и нашим пониманием ее. Эти искушения открывают перед нами ту трехкратную человеческую несвободу, жертвой которой, по-видимому, и должен был стать Иисус. И если вдуматься в это, оказывается, что ориентироваться среди людей совсем просто и составить представление об их взаимоотношениях очень нетрудно. Между людьми существуют самые разнообразные чувственные, религиозные и политические связи. Они обусловлены надводными и подводными течениями во всех трех сферах. На примере Иисуса это особенно заметно, и ясное осознание данного явления уже означает большую помощь. Эта помощь была в Иисусе тогда, есть она еще и сегодня. В нем и решение всего того, что нас гнетет. Его жизнь указывает нашей жизни на то, чего нам не хватает и что мы ищем.

Книга вторая
Иисус и человеческое общество

Царство Небесное

То, чего хотел Иисус, можно выразить всего несколькими словами. Он хотел Царства Небесного на земле. Оно составляло основу всех его речений, было средоточием его дум и содержанием его жизни, на служение Царству Небесному призвал он своих учеников.

Ничем Иисус так сильно не отличается от проповедников всевозможных вероучений да и всех разновидностей христианства, как своим возвещением Царства Небесного. Все религии мира, в том числе и христианские, ищут это Царство где-то на небе. А вратами в него обязательно служат смерть и могила. Все религии неизменно обещают Царство Небесное верующим исключительно при условии, что люди здесь, по эту сторону могилы, будут покорно следовать всем предписаниям, причем предписания эти у каждого вероучения свои. В представлениях о Царстве Небесном согласия у них тоже нет, но вот что касается веры в его потусторонность, тут они полностью единодушны.

Иисус не имеет ничего общего с ними всеми. Для него не было разделения на мир тот и этот. Для него существовала одна-единственная власть, которую он признавал, – власть единого Бога. И ей он подчинился добровольно. Для всех религий властью, перед которой они покорно склоняются, является смерть. Они воплощение смерти, мрачны и серьезны, как и их властитель – смерть.

Иисус же – воплощение жизни на этой планете. Смерть была для него враждебной силой, которую следовало победить. И в нем она была побеждена, поскольку он в Боге пребывал, о Боге думал и Богом жил. Следовательно, для него не существовало двух миров – по ту и эту сторону от смерти, – была лишь жизнь, в Боге или без Бога. Последнее в принципе невозможно, это то состояние, которое рано или поздно неминуемо прекратится, в нем оно было уже преодолено и вскоре, по его мнению, будет преодолено всеми.

Тем самым Иисус находился вне всех религий, да и не могло быть ни одной религии, которая действительно была бы вправе на него претендовать. Христианство – великое непонимание Иисуса, человека жизнеутверждающего. Поэтому-то, собственно говоря, никакого христианства и нет, а есть лишь бесчисленное множество христианских вероучений, которые одним только своим существованием ясно свидетельствуют о собственной внутренней неистинности. Прошедшие столетия со всей отчетливостью показали, что они уже не в состоянии поддерживать дальнейшее существование. Они попросту рассыпаются изнутри, теряют своих приверженцев, поскольку те не хотят числить себя последователями того или иного вероучения, если истинный человек Иисус не с ними. Он принадлежит всем людям, независимо от того, прячутся ли они в какой-нибудь религиозный футляр или нет.

Это новое состояние бытия, которое Иисус называл Царством Небесным, есть нечто, предназначенное исключительно для земли, хотя оно и нисходит с небес. Оно принадлежало земле и всем смертным в равной степени, без всяких различий и предпочтений. Иоанн предсказал его приближение. Самой главной своей задачей Иисус считал провозглашение Царства Небесного, которое, как он утверждал, уже наступило здесь, на земле.

Вполне возможно, что им руководили не только собственные переживания во время крещения у Иоанна, а затем в пустыне, но и соображения исторического характера. Чувство непосредственного единения с Богом люди испытывали порой и в прежние времена, и принадлежность к той или иной религии в подобных случаях никакой роли не играла. Реальность божественности, ставшая для Авраама очевидной, позволила ему беспечально расстаться со своим отечеством. Эта божественность, время от времени ярким светом озарявшая жизнь патриархов, была не чем иным, как Царством Небесным. Но оно ведь никогда не укоренялось прочно на земле, а скорее, всегда возвещало о себе, и тем не менее его ждали и на него надеялись как на грядущее наследие. Не только дети Авраама, но и все поколения людей.

Куда сильнее, чем среди патриархов, божественность вспыхнула в Моисее. Следует заметить, что Иисус не подвергал Писание сомнениям. Когда хочешь в чем-то разобраться, критичность не нужна. Если речь идет о вопросах реальной жизни, о сегодняшнем практическом опыте, то какая нужда в научной трактовке древности?…

Он представлял себе дело так. Некий великий народ смог жить в самой суровой из всех пустынь в течение 40 лет. И все проблемы разрешались с помощью облака славы Иеговы, парящего над людьми. Время от времени оно появлялось прямо среди них: улаживались споры и вершился суд. Об этом говорит Ветхий Завет: «…земля наполнится познанием славы Господа». То было Царство Небесное, явившееся в пустыне.

Так что создается впечатление, будто тогда Царство Небесное должно было прочно утвердиться среди людей, чтобы пребывать вечно. Но это происходило в то время, когда израильтянам были даны Десять заповедей. По сути, эти предписания в нашем понимании заповедями и не являются. Заповеди непременно предполагают некое принуждение, те же не имели силы законы, были скорее рекомендациями, но будь они выполнены, состояние Царства Небесного, возможно, сохранилось бы навсегда. Вот их подлинное значение. Но в нашем сегодняшнем понимании они – не более чем деталь некой великой божественной эпохи. Правда, обязательность их выполнения от этого не пострадала, чего не скажешь об их исполненном величия жизненном смысле. Они ведь всего лишь заповеди и таковыми нами воспринимаются – не более как выученные наизусть отрывки из катехизиса, но отнюдь не пути, на которых мы обретаем жизненное счастье.

Все получилось довольно просто. Заповеди были даны, но им никто не следовал. Оттого исчезли Царство Небесное и его слава, неразрывно связанная с ними. И тогда они израильтянами были превращены и в вероисповедание, и в символ, стали отправной точкой учения о Боге, предметом для зазубривания и декламирования, средством, с помощью которого судили и проклинали. В таком своем качестве они, естественно, лишаются сияния Царства Небесного. Суть его заключается в силе, а не в словах. Но когда заповеди давались Израилю, Царство Небесное в них присутствовало, и эти десять предписаний указывали народу его жизненный путь. Они – простое и естественное выражение бытия в Боге. Жизнь в Боге легче всего распознается по тому, как человек ощущает свою общность с ближним, насколько он уважительно и предупредительно относится к другому, в каждом усматривая и почитая его сопричастность Отцу.

Необычность истории Израиля состоит в том, что его жизнь порой наполняется своеобразным проявлением славы Иеговы, и не как внутреннее созерцание, а как переживание того, что вне тебя. Более того, именно благодаря этому переживанию потомки Авраама и стали израильтянами. Вся история Израиля есть постоянное свидетельство прихода на землю славы Небесной. Многие пророки, Исайя, Иезекииль и другие, видели ее и говорили, пребывая в ней. Все они пророчествуют о ней, возвещают ее окончательную победу и приход на землю.

И она уже была явлена в Иисусе. «И Слово стало плотию и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца». Иоанн возвестил, что Царство Небесное совсем близко, Иисус же сказал своим ученикам: «Отныне будете видеть небо отверстым и Ангелов Божиих восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому». И что же увидели ученики? Они распознали в нем силы божественного, небесного происхождения. Они увидели в Иисусе того, кто любую ситуацию способен разрешить, в надлежащий момент эти силы используя, и причем только во благо и ради спасения тех, кто встречается ему на пути, только выражая свое дружеское расположение к ним. И он никогда не действует в своих интересах – всегда исключительно в интересах людей. Только таким и может быть Царство Небесное.

Вряд ли они сознавали различие между священной историей и теперешним ее переживанием на собственном опыте. Но различие все же было, и весьма существенное. Всё то, что, согласно преданиям, люди в давние времена видели и испытывали на себе, приходило само собой и почти внезапно, а затем исчезало, исполнив свое назначение. Люди не могли повлиять на проявление Царства Небесного и практически были не в состоянии его удержать. Самоего проявление сопровождалось внешне более или менее заметным сиянием. Напротив, то, что они видели в Иисусе, исходило от его личности и было от нее неотделимо. Это не могло то появляться, то исчезать. В Иисусе оно присутствовало как сама жизнь и свет, дарованные людям, могло проступать сильнее или слабее, даже лучиться из него в древнем, внешнем блеске, но ощущалось это постоянно. Там, где эта личность появлялась, обязательно присутствовало и Царство Небесное. Теперь оно осталось навсегда и, более того, могло даже победоносно шествовать по земле. Таким образом на земле возникло реальное место обитания Бога, где Он мог находиться среди людей. Правда, пока то был лишь ограниченный круг учеников. Но самое главное – отныне Царство Небесное неотторжимо принадлежало земле и людям, ибо прочно связало себя с одним человеком, рожденным, как и все люди, женщиной и имевшим такую же плоть и кровь, как и мы. Любой человек всегда неотторжимо принадлежит человечеству, и потому в Иисусе каждому навечно суждено Царство Небесное. Раньше оно как бы парило в облаках, подчиняясь тем же законам и разделяя их участь. Отныне же Царство Небесное пребывало в человеке и являло себя в облике человека, стало плотью и всецело принадлежало людям. Его прежнее, нестерпимое сияние во внешнем мире обернулось теперь человеческой доброжелательностью, обрело облик человека и было наделено обычными человеческими свойствами. Иисус никогда не воспринимался как сверхчеловек – напротив, то был простой человек, державшийся с людьми скромно и естественно, сын человеческий, поступавший, опираясь на собственные силы, являющиеся одновременно и силами небесными.

Именно поэтому он казался истинным человеком. Такими должны и могут быть все – вот впечатление, которое он производил на окружающих. В нем обреталась вера в людей и в Бога, ибо, глядя на него, становилось совершенно ясно, что Небесное вовсе не есть нечто сверхъестественное, оно – всего лишь правильная природа сущего. То, что мы порой называем человеческим и слабым, по сути, полная этой природе противоположность, а то, чем был Иисус, явно существовало изначально, пребывало у Бога и было Богом. Человек возрождался в Иисусе и благодаря Иисусу. То было не искусством, не религией, а священной, отрадной природой, а это и есть Царство Небесное.

При этом оно нисколько не умалялось в своем сиянии, но то было спокойное, мягкое сияние величия, свойственного человеку как таковому. Насколько человек чист, настолько он и величествен. Иисусу была свойственна осознанная, зрелая чистота, понимание своей божественности – потому он и увлек все человечество к Богу. Иисус вовсе не намеревался лишать кого-либо небесных сил. Всей своей сущностью он свидетельствовал: Царство Небесное, проявившееся поначалу в нем, отныне больше никогда не будет и не сможет пребывать в бездействии, пока не овладеет всем миром. И это казалось чем-то вполне реальным и несомненным.

В нем и вокруг него эпоха устремилась вперед. Тогда, должно быть, повсюду раздавались причитания о плохих временах и упадке еврейского духа, о распространяющемся неверии и разложении нравов, о несомненном приближении конца света и скором появлении свирепых животных, скрывающихся ныне в глубоких расщелинах. Но, несмотря на все эти стенания, бытие людей обрело новое измерение: к людям пришло само Царство Небесное, простое и полное величия. Пришло в облике человека и все же для многих незримое, ничего не требуя и в то же время подчиняя себе, полное сил и величия победы.

Однако вместе с тем стало ясно: отныне и во все времена признаком владычества Духа Христова будет пребывание на земле Царства Небесного. Никогда о нем не будут свидетельствовать ни вероисповедание, ни слова, ни ритуалы, а всегда только сама жизнь людей, их побуждения, наполненность этой жизни радостью и миром или чем-то иным. Вот тогда с нами Иисус и Царство Небесное.