Текст книги "Норманская теория. Откуда пошла Русь?"

Гунны

Думать надобно, что первые жилища гуннов были в соседстве с Китайским государством. Правда, что китайские историки говорят о народе хунну, который за 200 лет до Рождества Христова много причинял беспокойств китайцам, а римские проповедники или миссионеры в Китае толкуют то обыкновенно о гуннах. Но если спросить самих китайцев, то разумеют они под именем хунну не что иное, как предков нынешних мушалов, не зная ничего о многих разделениях и похождениях, какие Гвиине о гуннах объявляет, хотя оные в китайских сочинениях может быть и довольно основательны.

Сказать почти можно, что Гвиине в познании китайской и соседственных народов истории имеет преимущество пред самыми китайцами. Но сей в прочем достойный писатель к гуннам своим может быть чересчур прилепился. Он, по мнению моему, разумеет под сим именем гораздо больше народов, нежели как сколько их собственно под оным считать должно. Я не вижу, чтоб он кроме сходства имени еще какие имел к тому причины, чтоб монгольских предков и гуннов, которые столько бедствий нанесли Европе, почесть за единый народ.

Из чего последовало, что ведущая нить истории, коею бы надлежало обоим народам быть неразрывно сопряженными, оставляет его, когда ни переходит он от одного народа к другому. А из того родилась смесь, что он мушалов и татар и все разные отрасли сих народов с гуннами за одно считает. Тем защититься он не может, что Агатий, греческий историк из шестого столетия пишет, якобы имя гунны было общее название. Ибо сие может статься и подлинно было в то время, когда гунны учинили на Европу нападение; они обыкновенно принимали побежденных под свои знамена; почему и увеличивалось число их с числом их завоеваний, хотя в завоеванных странах и гарнизоны оставались.

Однако для сего не должно еще нам опровергать того однажды принятого исторического положения, что особливой был народ, которой назывался гуннами, и которому собственно, известные о нем похождения превосходно пред всеми прочими приписать надлежит. Татары и мушалы суть различные между собою народы, хотя они при царствовании Чингисхана под одною главою были соединены; их есть самый вернейший, естественнейший и почти единый только знак, по которому о сходстве или разности народов без ошибки заключать можно. А где сего нет, как то никаких остатков или знаков гуннского языка не имеется, там осторожный историк не приступает к решению, доколе не сыщет исторических доказательств, служащих вместо естественных. Китайских же писателей свидетельства к тому не довольно, по причине малого знания, какое они издревле имели и ныне имеют о странах, вне Китая лежащих.

Сходство имени китайского хунну с гуннами может так же случайно быть, как Птолемеево напоминание о народе хуны, который жил якобы между бастернами и роксоланами и следовательно внутрь Сармации; но оный за истинных гуннов никак почтен быть не может, ибо сии в 200 только лет после Птолемея стали в Европе известны. В арабских, персидских и турецких записках, Гербелотом сокращенных и в свет изданных, ничего об них не содержится. Сии суть побудительные причины, для которых мы в гуннской истории не далее назад поступим, как до нападения их на Россию.

По сему первыми известными гуннов жилищами можно почесть Кавказские горы, или страны между черным и Каспийским морем лежащие, и ровные места, оттуда к югу и северу простирающиеся; здесь находится Родина народов, коих Иордан прежде в Сканции полагал. Из сей страны один народ за другим выходил или добровольно или принужденно. Россия всегда была первым предметом их оружия и населений; народы пред сим там жившие ушли, или в теснейшие границы были заключены; и таким образом странствования продолжались далее к западным странам.

Не удивительно, когда неприятели гуннов, т. е. готские и западных стран историки описывают их самогнуснейшими в свете тварями. Образ их лица и жизни похож был на нынешних калмыков. По чему их более дьявольскою породою, нежели людьми считали; все было сверхъестественное. Говорят, яко бы одна оленица показала им путь чрез Меотиское море и чрез Дон. Без сомнения должно бы сие послужить к извинению, для чего готы и иные столь многие народы были от них побеждены.

Баламир или Баламбер был славнейший вождь гуннов, кои в 371 году после Рождества Христова сначала алан, а потом готов в России истребили. Сын его Мандлук или Мандцук был отец славного короля Аттилы. В 373 году видны уже гунны в Венгрии, если только венгерским историкам в сем последовать можно.

Далее их исследовать здесь не станем. Но так как гуннское державствование над Россиею продолжалось несколько сот лет, то и заслуживает оно внимание наше. Роас или Руас, брат Мандцуков был королем гуннов, в России оставшихся, и в 430 году он скончался. Писатели средних времен часто называли город Киев Унигардом, какое название без сомнения происходило от гуннов, кои, кажется, имели там жительство свое.

Историки обыкновенно полагают, что князь Кий создал город Киев в 450 году после Рождества Христова. И как около сего времени гунны чинили весьма сильные нападения на страны греческой империи, а в летописях российских также говорится, что князь Кий воевал против греков, то и вероятно, что Кий был союзник гуннов и что он им на войне вспомоществовал. Имя Кий, кажется, ничего славянского в себе не заключает. В древней поэме Торфеевой упоминается об одном князе валском, Киар называвшемся; однако известно, что средних времен писатели называли валами всех чужих народов, коих от других различать не знали.

Власть гуннов распространялась также и на северные страны российские, поскольку об них не редко в северных историях упоминается. Шведские, датские и норвежские короли с ними сражались. Ол. Верелий показал, что и в самой Швеции отыскиваются следы гуннского имени.

Буде же история в 516 году о некоторых гуннах упоминает, кои в Армению ворвались, и если один гуннский король Гордас, напротив Босфора живший, принял веру Христианскую в 528 году, то вероятно был то остаток тех гуннов, кои в первом своем отечестве остались; к чему также обыкновенно причисляются еще авары, коих однако иные считают за особливый народ.

Славяне

Многие писатели неосновательно думают, говоря, якобы сарматы и славяне одно почти значит, и что они столько между собою различны, как род и вид. По большей части кажется, что сарматы, пограничным народом называвшиеся, были смешаны со славянами. Не возвращаясь назад к временам, до Рождества Христова бывшим, поскольку оные весьма ненадежны, видим мы первые известные жилища славян в стране, при реке Волге лежащей, где древнее Болгарское государство процветало, о котором, по причине оттуда произшедших и поныне еще при Дунае живущих народов, думают, что и жители оного составляли часть народа славянского.

Ежели мы здесь несколько в том погрешим, что не упомянем о той чести, какая могла бы славянам из того произойти, если бы их выводить из Пафлогонии или Македонии, дать им участие при осаде Трои, сказать об них, якобы Антенор водил их к Адриатическому морю и в Истрию, где они под именем генетов, поскольку сих с вендами за одно считают, выстроили город Венецию, который однако не прежде как в шестом столетии сооружен, и населили всю Истрию, Далмацию, Славонию и проч., оттуда же под разными уже именами распространились они в Россию, Польшу, Богемию и Германию: то сие для того только делается, чтобы вместо исторических истин не задерживать читателей баснями и мечтаниями.

Если бы рагузского игумена Мавро Орбино почесть классическим писателем, то никто столько беспорядку в истории не наделал, как он книгою своею Regno degli Slaui (Царство Славян), где он к славянам столь многих причисляет народов, кои однако совсем иного происхождения. Может статься, что они сим именем и прежде уже назывались, когда греческие и римские писатели ничего еще об них не слыхали; может статься, что они за долгое время пред тем под другим каким именем были известны; может быть, как и вероятно, что они как и другие народы из отдаленной Азии происходят. Однако сие нам неизвестно, потому что никакой писатель о том не говорит, и не отыщется таких исторических доводов, кои бы нас в том удостоверяли. К баснословным же вымыслам прибегать мы не намерены.

Прокопий Кесарийский и Иордан суть два древнейшие писатели из шестого столетия, на которых нам в рассуждении славян положиться можно. До них нигде не видно славянского имени, ниже в Аммиане Марселлине, который также писал о сих странах. Кто может сказать, как славяне прежде назывались, и из которой страны пришли они к Волге, если ни один из древних писателей о том не упоминает? Имени их должно происходить от славы, какую они делами себе приобрели. Но дел сих надлежит искать под чужими именами; ибо до получения сего имени мы об них ничего наверно не знаем; нам также неизвестно, кто им дал имя славян. Если сами они так назвались, то сие было бы честолюбиво.

Прокопий описывает их людьми весьма хорошего сложения, сказывая на латинском языке сими точно словами: ingenium ipsis nec malignum nec fraudulentum, т. е. что они ни злонравны, ни коварны. Буде же имя сие даровано им от чужестранцев, то было бы сие необычайно.

Соседи дают себе обыкновенно вредные прозвания. Поэтому можно думать, что сходство славянского имени со словом слава есть случайное; особливо когда известно, что они в древних российских писателях всегда пишутся словянами, и что сие слово будто бы красноречивых людей значило. Однако последнее сие обстоятельство не может никаким быть доказательством, потому что при разных российских произношениях всего чаще слышно, как О за А, или А за О выговаривается. Весьма же неправильно пишут иностранцы Sklaven, Esclavons, Sklavonien: происхождение чего приписывается итальянцам. Сие было бы не иное что, как спор о слове, если бы кто несправедливое сие правописание тем утвердить хотел, что славянские народы из всех европейцев дольше всего в рабском состоянии оставались, из которых многие и поныне еще оное терпеливо сносят. По справедливости видно из самого происхождения, как имя сие первые историки оное употребляющие писали. Славяне были тогда не иное что, как рабы.

Они никаких королей над собою не имели, но в каждом колене повиновались старейшим, коих называли они панами или супанами. (Прокопий говорит, что они не подлежат единодержавной: власти; но издревле живут под общенародным повелительством). Слово пан поляки еще употребляют. Когда сии говорят мосъпан т. е. государь мой, то оно слышно так как будто бы они супан выговаривают.

Они жили под шалашами и не в одном месте, но рассеянно, там где каждому семейству выгоднее казалось, поэтому и греки называли их Spori, т. е. Рассеянными.

Древние писатели обыкновенно сравнивали со славянами антов, как одноплеменцев их; но употребление имени сего скоро оставили. От них произошли венды, кои при Птолемее уже распространились даже до Германии, а по словам Клуверия, тогда только еще в Литовской земле обитали. От них получила себе жителей лежащая между Дунаем и Адриатическим морем великая страна, в которой и поныне славянским языком говорят.

Однако мы для того не заходим столь далеко, что говорим здесь об одних только российских славянах. Из новгородских летописей видно, что древность сих славян простирается так далеко, что и самая история до оной не достигает; а о старом городе Словенске, при озере Ильменском находившемся, говорят, что оной дважды опустошаем был от войны и моровой язвы, и что спустя долгое время после того славяне недалеко от того места выстроили Новгород. Имя Новгород предполагает, что был и старейший город, которой иные думали найти в Старой Ладоге, какая однако Старою дотоле не называлась, пока по причине Ладожского канала Новая Ладога Петром Великим не была выстроена. Одно место, называющееся Старое городище, близ Новгорода находящееся, справедливее почитается за старый город Словенск, разорение которого гуннам может быть приписать надлежит, хотя новгородские летописцы относят оное к дальнейшим временам до Рождества Христова бывшим.

В России, кажется, славяне мало-помалу появились, когда по российским сказкам, в древнейших российских летописях содержащимся, многие из живших при Дунае славян в пятом столетии, по причине непомерной римской силы, решили на прежние свои возвратиться жилища. Тогда, говорят, якобы князь Кий город Киев построил, что и польские историки не из собственных своих, может быть, но из российских источников подтверждают. Говорят, якобы в сие самое время два брата Лех и Чех вели народы свои в Польшу и Богемию. Третий же брат Рус составляет целую басню, если происхождение россиян изъяснить по примеру древних.

Что касается до князя Кия, то мы в главе о гуннах показали сомнение, которое однако древности у города нимало не отнимает. И Новгород, как видно по всему, имеет начало свое от оного великого славян странствования. Гунны, кажется, опасаясь гибельной войны от северных народов, удалились из сей страны и уступили место славянам, дабы они могли выстроить себе новой город. Одно место в Иордане для нас важно, которое гласит так: славяне обитают при Днестре и Днепре даже по Вислу.

Когда киевские славяне, по словам первого российского историка Нестора, приняли имя поляков от тамошних ровных полей, а потом хазарам дань платили; то после того новгородские славяне почувствовали чрезмерную силу северных народов, коим они по причине аристократического своего правления довольно сопротивляться не могли. Саксонской Грамматик и Торфей описали нам из древних северных сказок многие походы шведов, датчан и норвежцев к Новгороду, Голмгардом у них называемому. Того только притом не достает, что их, невзирая на рачительное старание Торфеево (в книге его Series Reg Dan называемой) в надлежащий времени порядок привести не можно.

В 591 году римлянам попалось в руки трое славянских мужей, кои от начальника народа своего посланы были к кагану, то есть королю аварскому, извиниться в том, что они ему по требованию его никакой не могли сделать помощи на войне против римлян, по причине великой своей отдаленности. Их спрашивали об обстоятельствах их жилищ, и они рассказывали, что страна их граничит с морем, что они 18 месяцев в пути были, что у них никакого железа найти не можно, почему они и никакого оружия не носили, и что музыка их состоит в цитрах, которые они с собою возили. О сем пишет историк Феофан Византийский в истории своего времени в вышеупомянутом году. Легко приметить можно, что здесь речь идет о новгородцах, кои тогда или никакой еще торговли морем не производили, или к коим северные народы никакого оружия привозить не дозволяли, дабы тем меньше могли они им сопротивляться. Прочее же, что о славянах российских ведать потребно, найдет читатель в главе о варягах.

О народе хвалиссах, к славянам обыкновенно причисляющемся, нет у нас никаких кроме российских известий, да и те еще весьма недостаточны. Они жили издревле в нижней стороне Волги близ Каспийского моря. Имя их выведено от хвалы, что столько же значит как и слава, по которой причине и их за славян почитают. По них и Каспийское море прежде Хвалынским называлось.

Булгаре

На российском языке пишется имя сие по большей части болгары, что, может быть, иных писателей соблазнило сделать происхождение оного от реки Волги, как будто бы сей народ собственно болгарами называться должен. Но хотя и справедливо, что литеры Б и В как на греческом, так и на российском языках легко переменяются одна на другую; и что булгаре жили около Волги и, следовательно, могли от нее названы быть, как и индийцы от реки Инд, однако не меньше справедливо и то, что литеры О и У на российском также часто переменяются одна на другую; что имени болгары нигде в российских сочинениях не видно; что их булгарами столь давно уже пишут, сколь стары те известия, кои у нас о сем народе имеются; что не только греческие и латинские, но и всех восточных стран писатели так их выражают; что таковое их название отыскивается на древних татарских надписях, равно как и на монетах; что древнейшие греки называли Волгу, поныне еще у чувашов употребляемым именем Pаa, и что сию же самую реку все восточных стран писатели называют Ател или Этел, из чего и заключить должно, что если бы греки и восточных стран жители хотели назвать сей народ по имени реки, то избрали бы они известные им для сего имена.

Сверх сего и то ведать надлежит, что булгаре и по переселении своем от Волги остались при сем же имени, которым при Дунае живущие и поныне еще называются. Легче разрушить, нежели состроить, равно и других мнений легче опровергнуть, нежели сомнительные и темные вещи сделать несколько подлинными.

Долго, может быть, еще без успеха стараться будут об исследовании происхождения и собственного значения имени булгар. Сказывают нам, что русская юфть в Бухарии называется булгар. Должно ли сие почесть происхождением названия сего народа, поскольку он может быть ее делал, или ею торговал? Я лучше почитаю сие следствием великой торговли, какая из древних времен в употреблении была между российскими и восточными странами и посредственно булгарами производилась.

Вообще думают, что булгаре суть один народ со славянами, и доказывают сие тем, что потомки их булгаре, при Дунае живущие, говорят и поныне еще славянским языком. Однако в возражениях против исторических заключений недостатку не бывает. Мы увидим, что покажет нам самая история к утверждению или опровержению сего положения.

Страна булгарская вообще разделяется на Великую и Малую Булгарию. Великая Булгария прежде заключала в себе все страны, между Доном и Яиком лежащие. Феофан Византийский в шестом уже столетии ввел имя Великой Булгарии. Он же называет ее и Старою Булгариею, где ксист, булгарская рыба, ловится. Я думаю, что под сим именем разумеется белуга.

То же гласит и Смешанная история (historia miscella); не меньше же и патриарх Никифор, писатель 9 столетия. Сии могут нам и далее служить предводителями.

Котрагоры были одноплеменцы булгарам и жили с ними вместе. Котрогоров или, что все одно, кутургаров часто смешивают с гуннами. Из чего можно бы заключить о сродстве булгаров с гуннами, если бы дружба и союзы соединения сего не изъясняли. В самом деле, не видно, чтоб гунны при нападении своем неприятельски с булгарами поступали. Да и славянам они того не делали; почему в рассуждении сего булгаре имели одну судьбу со славянами.

Кробат, король булгарский, оставил по себе пять сынов, коим он при смерти своей завещал жить союзно, дабы они в состоянии были неприятельским сопротивляться нападениям. Батбай, старший сын Кробатов, вскоре после того оставлен был от своих братьев и сделался подвластен хазарам. Котраг удалился на западную сторону Дона; Аспарух, перешедши за Днепр и Днестр, поселился при реке Гонглоне в некоем месте в нынешней Молдавии; четвертый брат пошел в Панонию, а пятый в Италию, где тот потом у следующих за ним аваров, а сии у римлян в подданстве остались. О сем пишет Феофан в 11 году царствования Императора Константина IV или Бородатого. Но из сего легко видно, что он разумеет гораздо древнейшие времена, упоминая о нападении булгар на Мизию, какое в том же, то есть в 679 году учинилось. Впрочем, объявляет он о первом их приходе к Дунаю, бывшем в 501 году. Из сего явствует, что вышесказанное разлучение воспоследовало в пятом столетии, в то самое время, когда и славяне из жилищ своих выступили, как то в главе о них показано.

Кажется, что и славяне принадлежали к Великой Булгарии, и поскольку многие из них вместе с булгарами перешли к Дунаю, то вероятно, что сии с теми составляли один народ; что же касается до славянского языка, вероятно, хотя и никаких к тому следов не видно, что они переняли его от провожателей своих, буде сих великое число при них находилось.

Новые булгарские жилища в Мизии для различия от первых названы Малою Булгариею. Однако мы оставляя сию, возвращаемся к Великой Булгарии, о которой Феофан упомянул, что когда оная по причине отшествия братьев Батбаевых стала народом весьма скудна, то легко было хазарам оную себе покорить. И так воспоследовало сие в шестом уже столетии во время Феофана.

Булгаре были не столько к войне, как к торговле склонны, и они для избежания нападений от аваров и хазар шли вверх по Волге и распространились даже до Камы. Волга и Каспийское море открыли им путь в Персию, Индию и Бухарию. Соседство реки Дона и Черного моря были им выгодно для пересылки товаров в Грецию, Италию и Францию. Посредством рек, в России находящихся, имели они сообщение с северными народами. Таким образом, Булгария была как будто центр и сборище всей европейской и азиатской торговли.

Есть такие писатели, кои с Плинием и Помпонием Меллою думают, что индийцы, бурею к немецким берегам в 694 году от создания города Рима занесенные, королю свевскому представленные и от него к Метеллу Целеру, проконсулу Галльскому посланные, были купцы, Каспийским и Ледовитым морем туда пришедшие. Путешествие сие древним людям было понятнее, нежели нам; поскольку они воображали себе соединение Каспийского моря с Ледовитым. Страленберг думает, что индийцы шли от Волги вдоль по реке Каме, Колве и Печоре. Легчайший еще и ближайший путь им был вдоль по реке Каме, Вятке, Юге и Двине; но то одни только догадки. Может статься, что то были нормандцы, лапландцы, гренландцы или жители северной Америки, коих Галльский проконсул не видал. Долго было в употреблении заключать под именем Индии неизвестные и отдаленные страны. Однако, какого бы кто изъяснения на то ни приискивал, то надлежит по крайности, чтобы оное было искуснее Бергеронова, который в трактате своем о татарах путь индийцам показал через Ледовитое море.

Булгаре были также склонны к мануфактурам, и трудились особливо над кожами. Как российская юфть у бухарцев называется булгар, так и турки, по свидетельству Гербелотову, сим же именем сафьян свой называют. Значит ли сие иное что, как что булгаре изобрели выделывание обеих сих вещей? И нельзя ли отсюда истолковать, для чего в России казанские сафьяны превосходнейшими почитаются?

Главной булгарской город в наши еще времена под именем Болгарии в развалинах своих приметен, оный лежит по ту сторону Камы на 9 верст от берега реки Волги. Однако, кажется, что Волга или плечо оной реки прежде протекало мимо городского валу. Все оное расстояние состоит из низкой и влажной земли, которую Волга обыкновенно наводняет, будучи к таковым переменам способна. От Казани до того места считается около 90 верст. Развалины состоят из разметанных каменных зданий, башен, погребов и надгробных надписей.

Петр Великий, предприняв путь в Персию, нарочно туда ездил для осмотру сих примечания достойных вещей. Он повелел списать и перевести надписи на гробах найденные, кои были отчасти армянские, а отчасти арабские. По прибытии своем в Астрахань вспомнив он, что в Булгаре древние здания в основаниях своих повреждены, писал для того к губернатору Казанскому, чтобы он 12 или 15 каменщиков с потребными орудиями и несколько бочек извести туда послал для поправления обвалившегося строения, а старого де кирпичу там довольно; причем повелел он ему то место впредь от времени до времени подчинять. Письмо сие писано от 2 Июля 1722 года, оно доказывает старание великого императора о сохранении тех монументов; ибо он предвидел, что оные могут некогда еще служить к объяснению истории.

Армянские надгробные надписи, из коих одна в 6, а две в 9 столетии деланы, не содержат в себе ничего такого, чтобы до веры касалось. Арабские же в 13 столетии сделанные, все начинаются обыкновенною магометанскою речью: Бог живых и мертвых! а многие из них оканчиваются молитвою или желанием, да помилует Бог душу усопшего.

Древнейшее доказательство, что булгаре были магометанской веры, видим мы в российской истории. Когда Владимир Великий не знал, какую избрать веру на место своей языческой, тогда приезжали к нему от разных народов посланники, из которых каждый одобрял перед ним свою веру. Между сими посланниками были и булгарские, кои стояли за магометанскую веру, что происходило в 986 году после Рождества Христова.

Из Ал-Бергенди и Бен-Алварди, двух арабских писателей, оставивших нам свои Географии, Гербелот приводит нам под словом булгар о городе Булгаре, что якобы в нем во время сих писателей жители были магометане персидского толка, но в лето Геджиры 358, то есть в 968 году после Рождества Христова россияне якобы их разорили. Первое согласно с российскими известиями, а последнее вовсе с оными не сходствует. Российский летописатель Нестор не умолчал бы о том. Храбрый великий князь Святослав, царствовавший тогда с матерью своею Ольгою в Киеве, творя войну по большей части около сего времени против булгар, при Дунае живших, имел великую себе от того корысть, и он ими только и занят был. И так кажется, что Гербелот, желая изъяснить помянутых писателей, обменил главный город булгарской, что при Дунае, на тот, что при Волге.

Город Булгар долго еще стоял после того, и россияне приняли много трудов, пока победу над оным одержали. Нельзя нам миновать особливого мнения Страленберга, сего столь в этимологию влюбленного писателя, который говорит, якобы город не Булгаром, но Булгагном назывался, какое имя якобы татаре дают ханскому лагерю, земляным валом окруженному. Сие очевидно ложно, и оное опровергается не только согласным всех восточных авторов правописанием, но и булгарскими надгробными надписями, не меньше же и монетами, в булгаре чеканенными. Нигде не видно, чтоб имя сие иначе, как Булгар было написано.

В Санкт-Петербургской Академии Наук есть собрание восточных монет, какого во всех прочих европейских областях не отыщется. В том числе есть и булгарские монеты, и притом такие, кои ясным своим письмом различаются. Они старее, нежели нападение татарское, а именно: от 617 и 618 годов Геджиры, то есть от 1220 и 1221 годов после Рождества Христова. Чучи-Хан, сын великого Чингисхана, хотя в сие время уже распространил завоевания свои не только до Волги, но и за Дон, однако из того не видно, чтоб он какой-нибудь умысел имел против булгар. Тогда была у него война с половцами и россиянами, над коими он в 1224 году после Рождества Христова на достопамятной битве при реке Калке одержал победу. Булад-Хан, коего имя стоит на помянутых монетах, царствовал тогда над булгарами, и он был первый и последний хан Булгарский, о котором нам известно; а при нем или скоро после него в 1236 году по Рождестве Христовом хан Батый, по свидетельству российских историков, завоевал город Булгар.

Однако знатность города тем еще не кончилась. По повелению некоторых ханов татарских делались в оном монеты, на которых имя города не упущено. Таковые имеются от славного и сильного хана Узбека, в честь которому узбекцы в Бухарии, яко от оруженосцев его произошедшие, по имени его называются. Вера магометанская, им в областях его заведенная, подала, может быть, к тому случай, что он в то же самое время повелел чеканить монету в великой Орде Сарайской, в Булгаре и в Хорезме. Булгарские его монеты имеются от 716 и 717 годов Геджиры, то есть от 1316 и 1317 годов после Рождества Христова.

Есть еще от разных ханов булгарские монеты, из коих те примечания весьма достойны, которых виновники не стоят в линии ханов татарских. Был также в Булгаре некий Булад-Хан, по повелению которого делалась монета в 771, 778 и 781 годах Геджиры, то есть в 1370, 1376 и 1379 после Рождества Христова. Тогда в татарской орде был упадок, во время которого булгаре имели, может быть, особливого хана.

Тохтамышевы монеты от 782 и 791 Геджиры, то есть от 1380 и 1388 годов после Рождества Христова гласят о вторичном покорении булгар под державу татарскую. Когда в 1382 году Тохтамыш шел войною против России, то наперед послал он нарочных в Булгарию с повелением умертвить всех там находящихся российских купцов, дабы никто не мог подать в Москву известия о его предприятии.

Есть так же булгарские монеты и от великого Тимура или Темир Аксака, деланные в 791, то есть в 1388 году после Рождества Христова, в том же самом году, как Тохтамыш по причине Тимура в Литву ушел. Тимур был тогда еще жив, как то видно на булгарских монетах Шади-Бег-Хан называвшихся, чеканенных с 800 по 809, то есть с 1397 по 1406 год после Рождества Христова, когда Тохтамыш в татарской орде правительствовал, и следовательно был еще один особливый хан у Булгар. Имя его сходно несколько с Дшани-Бег-Ханом, который овладел было Ордою в 1416 году, но вскоре после того от Селет-Султана, сына Тохтамышева, прогнан.

Еще имеются булгарские монеты при Махмуде Хане в 813, то есть в 1410 году после Рождества Христова деланные, из которых одна имеет два штемпеля, и таковых примеров множество находится, что один хан велел вновь перелить или перечеканить монету другого хана.

Последняя булгарская монета, из всех в монетном хранилище при Санкт-Петербургской Академии находящихся монет, есть та, которая при Магомете Хане в 872, то есть в 1467 году после Рождества Христова делана. На одной с именем Джелал-Еддина нет году и числа, а на шести разных монетах не видно ни имени хана, ни году, однако стоит имя города Булгара.

О булгарских монетах говорил я связно для того, чтоб через то показать сообщество сего народа с татарами. Теперь станем рассматривать надгробные надписи, о чем выше сего нами упомянуто, что оные у нас по премудрому установлению Петра Великого точно списаны и переведены. Если бы сие тогда не воспоследовало, то едва ли можно было оказать теперь истории сию самую пользу. С того времени употреблены многие надгробные камни на поправление старого строения и на основание новозаложенной церкви в деревне близ оного лежащей. Ежели бы о сем до Петра I вздумало было, то может статься изобретено было еще гораздо больше таких дорогих остатков. Самые древние надгробные надписи сочинены на армянском языке, однако их весьма немного.

Из всех азиатских народов, если выключить китайцев, армяне и бухарцы издревле упражнялись наибольше в купечестве. Поэтому не удивительно, буде они весьма рано в главном булгарском городе поселились. Первая армянская монета от 552, вторая от 884, а третья от 886 года после Рождества Христова. Татарское правление, может быть, по причине беспрестанной войны столь было беспокойно и для торговли вредно, что армяне продолжать оной более уже не похотели.

Из арабских надгробных надписей есть некоторые, кои, как и монеты, старее нежели завоевание города, татарами учиненное, а именно, от 619 и 623 годов Геджиры, то есть от 1222 и 1226 года после Рождества Христова. Из чего подтверждается то положение, что у булгар до приходу татар была грамота и вера арабская. Да каким же образом им ее от татар и получить было можно, когда сии в то время сами еще того не знали? От персиян, сарацинов и арабов могли бы они ее принять гораздо прежде в рассуждении торговли.