Текст книги "Акива и Рахель. История великой любви"

Глава 7. Возвращение в Иерусалим

В этот солнечный летний день раби Акиву и его учеников по дороге в Иерусалим встречали восторженные жители больших и малых деревень. Они приветствовали своего религиозного лидера, который во главе двадцати четырех тысяч учеников продолжал путь в Иерусалим. Через некоторое время они увидели стены Святого города.

Уже на подступах к городу толпы ликующих иудеев встречали великого раби Акиву, а когда он вошел в Иерусалим, то увидел, что все улицы полны людей. Многие хотели принять участие в этом историческом событии. Практически все жители города вышли на улицы, к ним присоединились друзья и родственники учеников ешив из разных городов. В столице царила необыкновенная атмосфера: ликовали все, от мала до велика. Люди впервые после разрушения Храма почувствовали себя сплоченными, увидев, какое количество людей собралось вокруг этого знаменитого человека. Это была первая моральная победа над римлянами за долгие годы. Римские легионеры, число которых едва переваливало за тысячу, были не в силах обеспечить порядок, но ученики ешивы по указанию раби Акивы просили людей не провоцировать римлян и не проявлять агрессии. У народа впервые за долгие годы появилось чувство единства и собственного достоинства.

Среди тех, кто встречал раби Акиву, была подруга Рахель Леа. Она не сразу признала в раввине своего бывшего соседа. Когда же узнала – не могла поверить своим глазам! Убедившись в своих догадках, побежала к дому подруги.

Отворив калитку, Леа ничего не смогла объяснить и только прокричала:

– Рахель, Рахель…

Работающая в саду Рахель, руки которой по локоть были измазаны землей, подняв голову, увидела покрасневшую от бега подругу. Леа никак не могла перевести дыхание и прийти в себя.

– Леа, что произошло? – взволнованно спросила Рахель. Леа не могла отдышаться, она была не в силах ничего сказать и только указывала на улицу, полную народа.

– Да что там такое? Ты о приезде в город учеников ешивы из Бней-Брака? Я уже слышала об этом – дети с самого утра пошли их приветствовать.

– Рахель, пошли скорее, тебе нужно это увидеть, – тяжело дыша, произнесла подруга.

– Сейчас я не могу, у меня много неотложных дел по хозяйству, а приветствовать учеников ешивы раби Акивы из Бней-Брака я пойду после обеда.

– Рахель, бросай все и пошли!

– Леа, с тобой все в порядке? Почему такая срочность?

– Ты можешь мне не поверить, но раби Акива – это твой муж! Я его видела вблизи, как сейчас тебя, и сразу узнала. Он постарел, но это точно он. Бросай все, и идем скорее.

– Ты же единственная моя подруга… Ты что, теперь с ними заодно, решила поиздеваться надо мной? – печально произнесла Рахель.

– Я тебя не разыгрываю, это точно он, – склоняясь от усталости, произнесла Леа.

– Ты не разыгрываешь меня? Ты утверждаешь, что знаменитый на всю Иудею раби Акива – это мой муж? Не может этого быть.

– Да, клянусь тебе, пошли скорее.

Рахель, вымыв руки, сняла фартук и, бросив его на землю, в домашней одежде собралась бежать из дома навстречу мужу.

Взглянув на нее, Леа сказала:

– У меня есть новое платье, подожди, я сейчас его принесу, а ты пока иди причешись – у тебя растрепанные волосы. Он тебя давно не видел, ты должна хорошо выглядеть.

– Что вы так расшумелись? – прокричал из своего сада сосед Рахель Ишра. – Что, сегодня весь город сошел с ума? Ну и что, что в город пришли ученики ешивы из Бней-Брака, что в этом такого? Всю неделю только и слышишь: раби Акива, раби Акива…

– Ишра, ты, наверное, не поверишь, но раби Акива – это тот самый Акива, муж Рахель.

– Не может этого быть! Наверное, это кто-то придумал, чтобы в очередной раз подшутить над ней. Общее между этими людьми может быть только имя, один из них раби Акива, а второй – Акива-пастух.

– Ишра, твой сосед Акива и есть тот самый раби Акива. Можешь поверить мне на слово, я сама его сегодня видела.

– Леа, сегодня жарко, ты перегрелась и наверняка что-то перепутала.

– Это именно он! Сейчас я принесу новое платье для Рахель, и мы пойдем с ней приветствовать ее мужа раби Акиву.

– Странно, как этому неграмотному пастуху удалось стать таким уважаемым человеком, практически главным раввином Иудеи! – задумчиво произнес Ишра.

Рахель даже не слышала, о чем говорили Леа и сосед. Она все еще не могла поверить, что ее Акива – тот самый знаменитый раби Акива. Она представляла, как поделится этой радостной новостью с детьми, когда услышала голос вернувшейся с платьем в руках подруги:

– Рахель, ты все еще не причесалась! Вот платье – иди переоденься, причешись и сразу же отправляйся приветствовать своего мужа. Ты должна хорошо выглядеть, это будет ваша первая встреча после столь долгой разлуки.

– Какого еще мужа? – ухмыляясь, произнес сосед Рахель. – Они не виделись более двадцати лет, ты думаешь, все это время он сидел и думал о ней? Уверяю тебя, он ее даже и не вспомнит, – продолжал насмехаться он.

– Прекрати, – строго сказала Леа.

– Рахель, он не писал тебе, когда был простым человеком, а ты молодой и красивой. А сейчас, когда он известный на всю Иудею раввин, он даже не вспомнит тебя! Ты должна смириться с тем, что он тебя давно разлюбил, и, скорее всего, рядом с ним другая женщина. Другая – молодая и красивая, а твоя молодость прошла – тебе скоро уже пятьдесят, и годы взяли свое, как ни прискорбно это признавать. От тяжелой каждодневной работы твоя красота поблекла, на твоем лице уже заметны признаки старости, и, уверяю, платье тебе не поможет.

– Не слушай его, Рахель, иди переодень платье и причешись. Рахель молча слушала Ишру и Лею и, вернув платье соседке, произнесла:

– Он прав, я и в самом деле постарела. Я пойду к нему, какая есть, и не стану прихорашиваться. «Знает праведник душу своей скотины»5656
  * Мишлей, 12:10.


[Закрыть]. Думаю, он понимает, как тяжело мне приходилось, и если захочет принять меня такой, то хорошо, если нет – я смирюсь и с этим и никогда его не потревожу… Как бы там ни было, я добилась своей главной цели: мой Акива стал раби Акивой, большим знатоком Торы, а наши дети выросли грамотными.

– Рахель, никого не слушай, он любит тебя, – попыталась поддержать подругу Леа.

Но Рахель, даже не дослушав ее, побежала к главной площади города, к которой уже приближались раби Акива с учениками.

Увидев своего мужа, приветствовавшего горожан, заполнивших в этот солнечный день улицы Иерусалима, Рахель бросилась к нему. Она яростно пробиралась сквозь толпу, расталкивая людей и не обращая внимания на всеобщее ликование, и вдруг услышала голос одного из преградивших ей дорогу молодых учеников:

– Прошу прошения, но ближе к раввину подходить нельзя.

– Пропустите меня… пропустите меня к раби Акиве!

– Жителям города к раби Акиве приближаться нельзя. Можно приветствовать его из толпы, а позже послушать его выступление на главной площади.

– Я хочу услышать его сейчас, прямо сейчас! Пропустите меня, пожалуйста, он мой муж. Пропустите меня к раби Акиве, мое имя Рахель, я его жена, – продолжая идти за толпой и тяжело дыша, бормотала Рахель.

Молодой человек, посмотрев на женщину с подозрением, сказал:

– Одно мгновенье, пожалуйста, я сейчас кое-что уточню и сразу же вернусь.

Подойдя к раби Акиве, ученик произнес:

– Уважаемый раби Акива, там одна женщина настаивает, чтобы ее пропустили. Она в волнении утверждает, что приходится тебе, уважаемый раби Акива, женой. Звать ее Рахель.

Услышав это, Акива остановился и обвел взглядом людей.

– Где эта женщина? – произнес он взволнованно. Молодой ученик указал на бедно одетую женщину с растрепанными волосами, стоявшую сбоку.

– Пропустите ее сейчас же. Это моя жена.

Молодой человек дал знак, и ученик ешивы пропустил женщину к раввину.

Подбежав к раби Акиве, Рахель сразу пала ниц, но он нагнулся и поднял ее.

Акива внимательно посмотрел на свою Рахель, глаза которой были полны слез счастья, и произнес:

– Дорогие мои ученики, вы знаете, кто эта женщина?

Те, не понимая, о чем идет речь, внимательно смотрели на учителя.

– Это моя жена Рахель. Все время, что я учился, она ждала меня и помогала. Я хочу, чтобы все вы знали, какую огромную роль в моей судьбе сыграла эта женщина. Все, чего я достиг и кем я являюсь, – это благодаря Рахель. И поэтому вся моя Тора и ваша Тора – это ее заслуга5757
  * История описана в Вавилонском Талмуде, трактат Ктубот, 62 б.


[Закрыть]. Она пожертвовала многим, чтобы дать мне возможность учиться в ешиве у раби Элиэзера.

Справившись о том, как ей живется и почему она плачет, Акива попросил жену сопровождать его к главной площади. Из-за большого шума им было сложно разговаривать, но Акива, напрягшись, спросил:

– Рахель, а где наши дети?

– Они с раннего утра, надев лучшую одежду, как и другие жители Иерусалима, направились приветствовать знаменитого раби Акиву, даже не подозревая, что это их отец.

Дойдя до главной площади, в центре которой стояла сконструированная специально к приходу раби Акивы сцена, он сказал:

– Рахель, можешь подождать здесь? Мне нужно выступить перед собравшимися. Если я буду знать, что ты рядом, это придаст мне уверенности.

– Я ждала тебя больше двадцати лет, куда я сейчас могу от тебя уйти? Я здесь, мой Акива, я рядом, – произнесла жена.

Рахель чувствовала внутреннее удовлетворение от того, что раби Акива не постеснялся представить ее своим ученикам и, несмотря на то что внешне она сильно изменилась, не поменял к ней своего отношения. Он так же, как и раньше, уважительно обращался с ней. Она с восторгом следила за каждым движением мужа.

* * *

Когда люди со всего города до отказа заполнили главную площадь и прилегающие улицы Иерусалима, раби Акива поднялся на сцену и произнес:

– Мир вам, братья и сестры!

– Мир тебе, раби Акива! – воскликнула толпа.

– Для меня большая честь выступать сегодня перед вами. Я очень рад, что в такое тяжелое для Иудеи время, когда нам под страхом смерти запрещают соблюдать наши традиции, изучать Тору, здесь собралось столько людей. Видя всех вас, я понимаю, что дух Иудеи не сломлен и народ Израиля жив!

Крики, полные воодушевления, неслись со всех сторон.

– Раби Акива, раби Акива! – скандировали собравшиеся.

– Я хочу заверить вас, что никогда не предам интересы простых людей и ни за что не смирюсь с запретом изучать Тору. Я предпочту смерть в бою, но не склоню колени перед завоевателями.

– Раби Акива, ты наш лидер! Мы готовы пойти за тобой! – громко крикнул мужчина из толпы.

– Поведи нас против римлян! – поддержал призыв молодой человек с другой части площади, который с восторгом был подхвачен десятками тысяч людей.

Римские легионеры, которые должны были обеспечивать порядок в Иерусалиме, пребывали в растерянности. Они не могли поверить, что приход пожилого раввина может собрать такое количество народа. Понимая, что если вся эта толпа доведенных до отчаяния людей двинется на них, то никакие сабли и копья их не спасут. Поэтому римляне не предпринимали никаких действий.

Собравшиеся продолжали настаивать на всеобщем восстании, призыв к которому поддержали и старики, изъявившие желание сражаться за свою землю до последней капли крови.

Раби Акива старался успокоить жителей и гостей Иерусалима, возмущенных враждебными указами римского императора, и попросил дать ему возможность продолжить.

– Я благодарен вам за столь высокую честь возглавить восстание, но восстание – это крайняя мера. И если есть возможность разрешить конфликт мирно, я буду делать все, что-бы этим воспользоваться.

– Раби Акива! Раби Акива! – кричали присутствующие, восторгаясь словами своего лидера.

– Спасибо вам всем. Сегодня очень жарко, а я уже не молод – дайте мне, пожалуйста, закончить мою речь.

Когда установилась тишина, раби Акива продолжил:

– На прошлой неделе я встречался с римским наместником и заверил его, что мы скорее пожертвуем своими жизнями, чем согласимся выполнять декрет императора. Мы – народ Торы. Иудеи были, есть и всегда будут народом Торы, и никто не сможет этому помешать. Империи приходят и уходят, но наша Тора вечна! – прокричал раби Акива.

– Наша Тора вечна! Наша Тора вечна! – поддержала его толпа.

– Они, наверное, не знают, что Иудея уже находилась под властью вавилона, греков и персов. Они также пытались навязать нам свою религию и культуру, но потерпели сокрушительное поражение. Думаю, что римской империи не стоит повторять их ошибок. Мы не позволим запрещать нам проводить обучение в ешивот, соблюдать шаббат и исполнять заповедь обрезания. Эти законы – часть нас, часть нашей многовековой культуры и истории. По этим законам жили наши предки, и мы сделаем все, чтобы наши дети, внуки и правнуки следовали им и дальше!

Речь раввина прерывалась громкими аплодисментами. Когда аплодисменты стихли, раби Акива продолжил:

– И кто бы ни пытался навязать нам свою культуру и своих богов, услышит наше решительное «Нет!». Для нас, для народа Иудеи, чужды их культура и ценности, пропагандирующие разврат и идолопоклонство. И мы им говорим: «Нет!».

– Нет!!! – подхватили собравшиеся.

– Пусть они попрекают нас тем, что мы примитивны и следуем тому, чему следовали наши предки тысячу лет назад. Когда видишь все происходящее, на ум невольно приходит фраза нашего великого царя Соломона, мудрейшего из людей: «То, что было, то и будет. Нет ничего нового под солнцем»5858
  * Коэлет, 1:9.


[Закрыть]. Вот и сегодня нашему народу выпало серьезное испытание, как это уже не раз было в прошлом. И мы должны с честью выдержать его. Я уверен, что и в будущем явятся народы, которые под угрозой смерти захотят вынудить иудеев отказаться от религии предков. Но зная пример своего праотца Авраама и других Великих Иудеев и помня о нашем нынешнем противостоянии римлянам, потомки сделают тот же выбор, что и мы – они сохранят традиции сынов израилевых до скончания времен.

После короткой паузы раби Акива продолжил:

Приведу вам замечательный пример с нашим праотцом Авраамом, которого грозный царь Нимрод под страхом смерти пытался склонить к идолопоклонству. Но, не поддавшись угрозам царя, Авраам первым открыто заявил, что Вс-вышний – Един и нет никого, кроме Него. И чтобы еще раз доказать свою приверженность истории иудейского народа, я сегодня полностью присоединяюсь к нашему праотцу Аврааму и заявляю: Вс-вышний – Един, и нет никого, кроме Него. Давайте докажем им, что так думаю не только я, а мы все как один присоединяемся к этой фразе: есть только Он, и нет никого, кроме Него! Никого, кроме Него! – поставил точку в своей эмоциональной речи раби Акива.

– Нет никого, кроме Него! Нет никого, кроме Него! – продолжали скандировать присутствующие.

Речь раби Акивы вызвала восторг собравшихся, и когда люди начали покидать главную площадь города, то и Акива, убедившись, что у всех его учеников есть где переночевать, отправился вместе с Рахель к себе домой.

* * *

Открыв калитку и войдя следом за Рахель во двор, он услышал знакомый голос:

– Мир тебе, раби Акива.

Акива повернул голову и увидел своего соседа Ишру.

– Мир тебе, Ишра, как ты поживаешь?

– Я только хотел сказать, что мне очень приятно соседство со столь великим человеком, и хочу попросить у тебя прощения за все обидные слова, сказанные в твой адрес. А так же в твоем присутствии попросить прощения у твоей жены и взять обратно все свои слова.

– Уважаемый сосед, я не держу на тебя зла. Уверен, что Рахель тоже.

Рахель, соглашаясь, кивнула головой.

– Раби Акива, знаешь, в чем я убедился на твоем примере? Священное Писание и впрямь творит чудеса! У меня вызывает большое уважение тот путь, который тебе удалось преодолеть в столь зрелом возрасте.

– Поддержка близких помогала мне, без них я бы всего этого не достиг.

Попрощавшись с соседом и пройдя в дом, раби Акива наконец-то встретился со своими детьми.

– Идите я вас обниму! Какие вы у меня стали большие и красивые! – обнимая детей, произнес Акива.

– Отец, я узнал тебя, как только услышал твой голос, несмотря на то что в последний раз видел тебя ребенком. Мне не верилось, что ты и есть раби Акива! – восторженно произнес Иошуа.

– Да, столько времени прошло. Вы повзрослели и выглядите прекрасно. Я представляю, как ей было тяжело растить вас одной.

– Отец, видишь, это стоило того, и хорошо, что все это в прошлом. Сегодняшний день жители Иерусалима не забудут никогда, – произнесла Шулямит.

– Наверное, сегодня в Иерусалим съехались люди со всей Иудеи, – добавил Иошуа. – Ими движет надежда на свободное будущее. Даже рыночные торговцы, которые работают круглый год, закрыли свои лавки, чтобы пойти приветствовать тебя и твоих учеников. Все хотели продемонстрировать сопричастность этому историческому событию.

– Как я рад всех вас слышать, – произнес раби Акива. – Надеюсь, что мы больше не будем расставаться, я заберу вас с собой в Бней-Брак.

Рахель и дети обрадовались этому предложению. Поужинав, раби Акива отправился в свою комнату отдыхать.

* * *

Проснувшись рано утром, он застал Рахель все еще спящей и не стал ее тревожить. Позавтракав и помолившись вместе со своими учениками, раввин, к удивлению последних, отправился на городской рынок, торговля на котором уже шла полным ходом.

Вернувшись домой, раби Акива зашел в комнату жены.

– Доброе утро, любимый, – произнесла Рахель.

– Доброе утро, Рахель.

– Ты давно проснулся? Какая же я плохая жена, даже не приготовила завтрак для мужа!

– Ты вчера очень переутомилась, и я рад, что тебе удалось отдохнуть.

– Все в порядке, идем, я приготовлю тебе завтрак.

– Рахель, ты же знаешь, что раввины встают рано и завтракают чуть свет, – улыбнулся раби Акива.

– Я так счастлива, что ты рядом, – произнесла Рахель, глядя на мужа.

– Рахель, на твоем одеяле лежит сверток, пожалуйста, открой его.

– Ты привез мне подарок! Наверное, сладости, – открывая сверток, радостно произнесла Рахель.

– Не привез, а купил в Иерусалиме, открывай, пожалуйста, аккуратно.

Рахель, открыв сверток, замерла в изумлении… В ее руках была диадема «Золотой Иерусалим».

– Спасибо тебе, любимый. Я не могу поверить своим глазам… откуда у тебя столько денег?

– Ты забываешь – я раввин и глава ешивы, а раввины тоже получают жалованье. Около десяти лет, после того как уже стал раввином, я продолжал жить на отправленные тобой деньги. Десятую часть от своего жалованья я отдавал на благотворительность, а остальное откладывал. Я копил эти деньги только для того, чтобы сделать тебе этот давно обещанный подарок.

– Спасибо! – Рахель заплакала.

Надев диадему на свои роскошные волосы и подойдя к зеркалу, она сразу же сняла ее и поставила аккуратно на стол.

– Что случилось? Она тебе не понравилась?

– Я не могу носить ее. Люди правы: я уже совсем старая и не такая красивая, как прежде. Если ты выберешь себе в жены кого-то красивее и моложе меня, я постараюсь это принять.

– Рахель, перестань говорить глупости, – спокойно ответил муж.

– Акива, я уже не такая красивая, годы взяли свое, и ты, вероятно, уже не любишь меня, как прежде.

– Мы сейчас вместе, я вернулся к тебе после двадцати четырех лет учебы, вернулся именно к тебе и нашим детям, а не к другой, разве это тебе ни о чем не говорит?

– Мне важно понимать, что ты со мной не из жалости, что ты вернулся не из-за того, что я ждала тебя и помогла выучиться. Мне, как и каждой женщине, хочется знать, что она по-прежнему любима.

– В самом деле, я тебе признателен за все, что ты для меня сделала, и не вернуться к тебе после всего этого было бы крайней неблагодарностью. Но я здесь потому, что ты моя жена и, кроме тебя, в этом мире мне никто не нужен.

– Это хорошо, что ты ответил именно так: если бы ты согласился, что я старая и некрасивая и ты нашел себе молодую, то не знаю, как бы я поступила. Одно дело знать, что ты уехал учиться, а другое – что принадлежишь другой! Акива, я часто думала об этом, но каждый раз понимала, что никогда не смогу смириться с тем, что рядом с тобой другая женщина. Прости меня, но я ничего не могу с собой поделать.

– Рядом со мной должна быть моя жена, благодаря которой я стал раввином. Та единственная, которая верила в меня и ждала, несмотря ни на какие разговоры. Наверное, тебе незнакомо это, но, когда находишься далеко от дома, очень важно понимать, что тебя кто-то любит и ждет, что все, что ты делаешь, не напрасно, что кому-то это очень нужно. Осознавая, как это важно для тебя, я, стиснув зубы, продолжал кропотливо изучать Священное Писание и в конечном счете стал раввином.

– С самого начала нашего знакомства я была убеждена, что у нас все получится. Я верила в тебя – и тебе все удалось! Ты проделал огромный путь от простого неграмотного пастуха до лидера всего поколения.

– Это мы с тобой преодолели его с помощью Вс-вышнего.

– А помнишь, как все начиналось? Помнишь, как мы встретились с тобой в первый раз? Я поднесла тебе кувшин с водой… Сейчас это кажется смешным и уже таким далеким.

– Да, помню. Мне кажется, будто это все происходило только вчера.

– А помнишь ту конюшню, в которой мы жили после женитьбы?

– Да. Это были непростые времена. Со временем я понял, что если бы не твое жизнелюбие и вера в лучшее, мы, наверное, не смогли бы всего этого пережить.

– Рядом со мной был ты, и это придавало мне силы. Та конюшня казалась мне самым романтичным местом на земле. Это первое наше совместное жилище, твое и мое.

После некоторой паузы Рахель, предаваясь милым воспоминаниям, произнесла с улыбкой:

– А помнишь, как ты выбирал соломинки из волос, которые украшали мою голову после первой нашей ночи в конюшне?

– Помню… Я думал, что не управлюсь с этим никогда, – улыбнулся и Акива. – Я выбирал и выбирал, но меньше их не становилось.

– А когда родились наши дети – Иошуа, а затем и Шулямит, мы считали себя счастливейшими из людей!

– Да, как много приятных воспоминаний! Рахель, иногда я вспоминаю как нам тяжело жилось и порой не было даже чем поужинать? Ты всегда сначала старалась накормить меня и только потом ела сама. Когда ты отдавала мне свою порцию, утверждая, что уже сыта или наелась в то время, пока готовила, это меня всегда очень сердило. Я понимал, что ты недоедаешь и отдаешь свою порцию мне, только чтобы я был сыт.

– Тебе силы были нужнее, ты целый день был в лесу, собирал хворост, а я сидела дома в тепле и уюте.

– Ты многому меня научила. До встречи с тобой я даже не знал, что можно так кого-то любить. Я вообще не знал, что такое любовь и что это чувство может творить чудеса.

– Любовь способна на многое… Важно направить это чувство в правильное русло.

– Да, Рахель, ты, как всегда, права!

Рахель внимательно смотрела на мужа. Потом произнесла:

– Акива, как я скучала по тебе! Ты даже себе не представляешь… Мысль, что ты меня забыл или постесняешься назвать своей женой, сводила меня с ума…

После небольшой паузы Рахель продолжала говорить:

– Иногда думаю: разве можно так любить, разве можно так зависеть от одного-единственного человека?! И мне становится страшно… Акива, я совсем бессильна перед тобой, и если тебя не будет рядом, я не знаю, как буду жить дальше. Без тебя моя жизнь остановится. Ты был, есть и будешь единственным мужчиной в моей жизни.

Акива внимательно слушал жену. Она продолжала:

– Знаешь, Акива, однажды мне приснился сон, что мне снова восемнадцать и к нам в имение приезжает молодой раввин, за которого мой отец хочет выдать меня замуж. Он просит меня пообщаться с ним, расхваливая этого молодого человека. Я не смогла отказать отцу, и мы с этим парнем пошли гулять по нашему саду. И вдруг во сне я вспомнила, что у меня есть ты, и меня охватила паника. Я сразу же попросила прощения у молодого раввина, сказав ему, что у меня есть муж, которого я люблю больше жизни! И, недолго думая, быстро убежала от него в дом. Проснувшись, я до утра не могла заснуть, читала «Тэилим» и просила прощения у тебя и Вс-вышнего за то, что чуть не изменила тебе во сне!

Акива молча слушал Рахель, с волнением пересказывающую свой сон.

– Знаешь, почему я так рассердилась на себя и просила прощения? За то, что во сне я ему сразу не сказала, что замужем и что у меня есть ты. Акива, я много думала об этом. Я тебе честно говорю: я даже не помню лица того парня и не понимаю, почему я согласилась поговорить с ним. Ответь мне, пожалуйста: это же не считается, что я тебе изменила?

– Конечно же, нет.

– Акива, я так тебя люблю, что не хочу изменять тебе даже во сне… Каждое утро, просыпаясь в своей кровати, мне хочется видеть рядом только тебя! Всю свою жизнь я мечтала принадлежать только одному мужчине до последнего своего вздоха, поэтому я буду с тобой столько, сколько Вс-вышний, милосердный, позволит нам.

Обратив внимание на задумчивое выражение лица супруга, Рахель спросила:

– Почему ты молчишь, разве я не права?

– Конечно же, права.

– Разве не такой должна быть настоящая любовь, разве не так супруги должны относиться друг к другу? Я думаю, что именно такая любовь помогла мне преодолеть все трудности. В жизни я видела много пар, у каждой из них была своя судьба, но немногие смогли сохранить любовь и взаимоуважение. Мне повезло в этом, ты мой первый и единственный мужчина в жизни. С тобой мне пришлось пережить горькие и приятные моменты, но я ни о чем не жалею. Приятно осознавать, что и по прошествии стольких лет мы с тобой не растеряли уважение друг к другу. Сегодня я убедилась в этом еще раз: ты столько времени откладывал деньги только ради того, чтобы сделать мне приятное. Спасибо Вс-вышнему, что ты у меня есть, спасибо Ему за то, что наш союз изначально был благословлен на небесах.

– Рахель, пожалуйста, надень снова «Золотой Иерусалим». Мне будет очень приятно видеть, как эта диадема украшает твою голову.

Рахель, надев подарок Акивы, любовалась собой в зеркале.

– Видел бы сейчас меня мой отец… Видел бы он, с каким трепетом и уважением мы друг к другу относимся. Каким уважаемым человеком ты стал, он бы наверняка понял и простил меня.

– А как поживает Кальба Савуа? Ты встречалась с ним?

– Я пыталась несколько раз, но ничего не получилось. Говорят, отец очень постарел. Плохо видит и тяжело передвигается.

– Это нехорошо. Нужно собраться всем вместе – я, ты и дети – и навестить его.

– Давай, с удовольствием! Я так по нему соскучилась.

– Сегодня я буду принимать жителей Иерусалима, а вечером мы с учениками будем допоздна заниматься. Может, завтра или послезавтра – как получится. Но я должен до возвращения в Бней-Брак непременно встретиться с уважаемым Кальбой Савуа и выразить ему свое почтение.

– Ты сегодня вечером будешь занят? – удивленно спросила Рахель. – Мы хотели устроить праздничный ужин в честь твоего возвращения, мы так давно тебя не видели.

– Рахель, сейчас над Иудеей нависла опасность и каждая минута на счету. Мне вместе с учениками нужно продолжить работу над основными законами Устной Торы.

– Можешь пригласить их к нам – мы вам не помешаем. Так я хоть буду знать, что ты дома, рядом со мной. Сколько их? Я постараюсь создать рабочую обстановку.

– Пятеро.

– Хорошо, пригласи их к нам. Я приготовлю стол, свечи и разложу все необходимые книги, но у меня к тебе будет одна просьба.

– Слушаю.

– Позволь при них и вообще при посторонних обращаться к тебе «раби Акива», я так долго этого ждала…

Акива не стал возражать и, позавтракав вместе с женой и детьми, отправился на встречу с жителями Иерусалима.

* * *

Люди с раннего утра выстроились в огромную очередь, чтобы получить от мудреца благословения и ответы на беспокоящие их вопросы. Когда был уже поздний вечер, раби Акива попросил учеников передать собравшимся, что он продолжит прием завтра.

Раввин уже собирался домой, когда ему сообщили, что один из самых уважаемых людей Иерусалима по имени Кальба Савуа желает с ним встретиться. Акива попросил незамедлительно пригласить столь высокого гостя.

В Кальбе Савуа, которому к тому времени уже исполнилось девяносто лет, было сложно признать некогда могущественного человека. Он с трудом передвигался, опираясь на деревянную трость. Когда он вошел, хозяин и гость поприветствовали друг друга. Расположившись на стуле напротив раби Акивы, Кальба Савуа произнес:

– Мир тебе, уважаемый раби Акива. О тебе говорят как о большом мудреце и защитнике нуждающихся. Я, как только узнал, что ты в Иерусалиме, захотел поприветствовать тебя лично, а также попросить об одном одолжении.

Раби Акива понял, что Кальба Савуа не признал в нем своего бывшего пастуха, с которым они случайно встречались пару раз давным-давно, целых тридцать лет назад. Ему было больно смотреть на состарившегося отца Рахель, душа которого была преисполнена болью и страданием. Он решил пока не открываться тестю и, собравшись с силами, произнес:

– Мир и тебе, уважаемый Кальба Савуа. Для меня большая честь встретиться с тобой. Чем я могу быть полезен?

– Раби Акива, сними с меня обет. Когда-то я дал обет, но сейчас сожалею об этом.

– А какой обет ты дал?

– Я тебе расскажу всю историю, и ты скажешь, сможешь ли мне помочь.

– Да, внимательно тебя слушаю.

Кальба Савуа сделал глубокий вдох и начал рассказ:

– У меня работал пастух, он был невежественным, неграмотным человеком. Но моя дочь Рахель, которая в то время была совсем юная, вместо того чтобы выбрать себе в женихи достойного человека, выбрала почему-то именно его. Я с ней много говорил, пытаясь уберечь от опрометчивого шага, старался донести до нее, что с этим пастухом она загубит свою жизнь и пропадет, но все было тщетно. Рахель по своей наивности верила, что сможет изменить его. Она была убеждена, что он пойдет учиться и станет раввином, не подозревая, что этим пастухом движут сугубо корыстные мотивы – ему было нужно только мое имущество. Понимая все это, я, дав обет, лишил свою дочь наследства и повелел им покинуть мой дом.

– А что произошло потом?

После небольшой паузы Кальба Савуа продолжил:

– Покинув мой дом, они перебрались в жалкую хижину и жили практически в нищете. Время от времени люди приезжали и рассказывали мне о том тяжелом положении, в котором находится моя дочь, но она почему-то продолжала жить с ним. Представляешь, уважаемый раввин, из-за этого пастуха моей дочери, которая с самого детства жила в роскоши, пришлось жить в полной нищете…

Раби Акива молча слушал пожилого человека, и когда тот остановился, спросил:

– А где сейчас этот пастух?

– Не имею никакого понятия, – раздраженно ответил Кальба Савуа. – Наверное, уехав куда-то, давно завел себе новую семью, а моя дочь продолжает ждать его. Она все еще полагает, что он где-то учится, и по-прежнему отправляет ему последние деньги, отказывая себе во всем. Говорят, они уже более двадцати лет не живут вместе, и он даже ей не пишет, несмотря на то что у них есть дети. Он, наверное, давно забыл о них, ему безразлично, как они, что делают, завтракали ли, обедали… – Кальба Савуа побагровел от гнева.

– Уважаемый Кальба Савуа, пожалуйста, не волнуйся.