Текст книги "Акива и Рахель. История великой любви"

– Раби Иошуа, я все понимаю. Но меня мучает один вопрос.

– Какой?

– В книге «Берешит» написано, что Вс-вышний сотворил человека по образу Своему, верно?

Акива собирался продолжить, но раби Иошуа прервал его:

– Да, в книге «Берешит», в первой главе именно это и написано, но ни в коем случае нельзя воспринимать это буквально. Вс-вышнего нельзя представлять в каком-то облике, Он бестелесен и не имеет никаких форм, подобий или границ, Он бесконечен.

– Я это знаю, раби Элиэзер тоже постоянно подчеркивает, что наш Создатель бестелесен, но этой цитатой я хотел подвести тебя к тому вопросу, который не дает мне покоя. Если это действительно так и Он создал весь этот мир для людей, то почему нам так тяжело? Постоянно приходится думать о деньгах, еде, крыше над головой и прочем. Я недавно изучал Тору, и в той же главе «Берешит» мне кое-что показалось странным. Там написано, что Вс-вышний наказал змею и сказал, что она будет всегда питаться падалью. Но если вдуматься, то падали много и змее никогда не придется думать о еде, крыше над головой и заработке. Куда она ни поползет, она всегда будет сыта, от дождя сможет укрыться в дереве, ей даже не придется стараться или просить Его, милосердного. А человеку постоянно приходится быть в поиске. Поиске еды, жилья, питья. Человек, даже если он сказочно богат и у него есть все, постоянно испытывает голод, жажду, печаль, тревогу, ощущает некий дискомфорт. Раби Иошуа, можешь мне объяснить, в чем здесь наказание? Может, Творец наказал не змею, а людей? Может, люди так грешны в Его глазах, что даже змеи для Него, милосердного, показались важнее?

– Акива, ты задал замечательный вопрос. Он мучает не только тебя, но, наверное, многих. Да, иногда возникает именно такое впечатление, но это только поверхностный подход. А если посмотреть глубже, то будет ясно совсем другое. Как говорили наши мудрецы, Вс-вышний дал змее все только с одной целью: чтобы она больше ни с какими просьбами к Нему не обращалась. А нас, людей, Он создал таким образом, что мы постоянно испытываем потребность в еде, питье, любви, тепле, детях, продолжении рода. И если у нас чего-то нет, то мы будем постоянно взывать к Нему, просить Его, милосердного, послать нам это. Для этого Вс-вышний, мудрость которого непостижима, и создал молитвы, посредством которых нам могут быть открыты любые двери. Человек, который будет постоянно в чем-то нуждаться, будет испытывать потребность в регулярной молитве, и благодаря молитвам он будет чувствовать, что приближается к Нему, благословенному. Человек, которому нужна еда, вода и крыша над головой, будет в молитве просить об этом, а человек, который все имеет, будет обязан постоянно благодарить за то, что имеет, иначе он может лишиться всего этого. Все так было задумано изначально, и мы не в силах что-то изменить.

– Значит, без молитвы ничего нельзя получить?

– Да, ты абсолютно прав. Приведу тебе один пример с нашими праотцами. Как ты знаешь из главы «Берешит», все наши праотцы долгое время были бездетны. Но здесь есть парадокс. Если Вс-вышний обещал землю Иудеи потомкам Авраама, значит, и у Авраама, и у Ицхака, и у Яакова должны были быть дети и им не было никакой необходимости молиться об этом. Но, как мы видим, у всех у них долгое время не было детей, пока они не стали усердно молиться об этом Вс-вышнему. Написано в двадцать пятой главе книги «Берешит»: «И молился Ицхак Б-гу о жене своей, так как она была бездетна, и Б-г ответил ему, и зачала Ривка, жена его».

– Получается, что без молитвы мы можем не получить даже то, что нам причитается, что обещано? – задумчиво поинтересовался Акива.

– Да, мы должны постоянно молиться и ощущать связь с Ним, милосердным. Так устроен этот мир, – произнес раби Иошуа улыбаясь.

Акива продолжал раздумывать над словами раввина, и когда раби Иошуа увидел в глазах Акивы понимание, то продолжил:

– И если мы сейчас вернемся к вопросу о змее, то у нас не останется сомнений, кого наказал Вс-вышний. Теперь мы ясно понимаем, что Вс-вышний любит людей и желает, чтобы именно люди постоянно нуждались в Нем и никогда Его не забывали. Если бы Он нас не любил и не хотел обратной связи, молитвы, то Он, милосердный, дал бы нам все и сразу. А так нам нужно работать и постоянно в наших молитвах просить обо всем необходимом.

– Спасибо тебе за объяснение. Получается, что молитва – это и есть та связующая нить, посредством которой Вс-вышний позволяет нам получить желаемое и поблагодарить Его за все, что мы имеем.

– Да, но очень важно не нарушать основные правила молитвы. Мне как раввину приходится часто сталкиваться с вопросами, касающимися молитвы. Многие говорят: «В молитвах я прошу своего дедушку или прадедушку, который ушел в лучший мир, помочь мне…». Они не понимают, что, совершая это, нарушают запрет. Молитва – это то, что соединяет нас со Вс-вышним, и поэтому каждому необходимо знать хотя бы основы молитвы. Я постоянно стараюсь доводить до людей, что иудеям запрещено обращаться в молитве к ушедшим в лучший мир родственникам, а также к великим праведникам, даже к таким, как наш праотец Авраам или Моисею, учителю нашему. Я уже не говорю о строжайшем запрете обращаться к нечистым силам.

Акива молчал и внимательно слушал раввина и, когда возникла пауза, произнес:

– Получается, что запрещено в молитвах упоминать имена наших предков и даже праотцов?

Раби Иошуа аккуратно подбирал слова, чтобы дать исчерпывающий ответ ученику:

– Да, это так! Мы можем попросить наших предков или праведников, ушедших в лучший мир, только о том, чтобы они помолились за нас перед Вс-вышним, милосердным. Также мы можем обратиться с просьбой к Вс-вышнему, чтобы в заслугу праведников, живших до нас и чьими потомками мы являемся, Он помог нам. Но, когда человек хочет попросить чего-то у наших праведников, он должен делать это с трепетом и уважением. Ни в коем случае нельзя думать, что такие великие люди, как наши праотцы Авраам, Ицхак и Яаков, Моисей, царь Давид или царь Соломон, были такими же иудеями, как и мы, что они так же, как и мы, ели, пили, влюблялись, женились… Эти люди обладали такими качествами и мудростью, до которых далеко всему нашему поколению. Но иногда мне встречаются люди, которые думают, что они ничем не хуже их, а иногда даже лучше. Скромность, Акива, очень важное качество. В скромности познается мудрость человека. И молиться мы должны в скромности, и в своих молитвах мы должны обращаться только к Вс-вышнему, милосердному.

– Уважаемый раби Иошуа, спасибо тебе за твое терпение и подробное объяснение, казалось бы, простых вопросов.

– Это очень важные вопросы, Акива, и я рад, что ты их задаешь. Значит, ты не стоишь на месте, а движешься вперед.

– Раби Иошуа, знал бы ты, сколькому я у тебя учусь! Позволь мне продолжить учебу в твоей ешиве, там мне будет уютнее. Я смог бы большему научиться, ежедневно общаясь с тобой, и к тому же я смогу помогать тебе колоть уголь – мне не привыкать к тяжелой работе.

– Акива, с начала нашего знакомства ты вызываешь у меня одно только уважение, и ты для меня больше чем ученик, но мы сейчас не должны искать, где проще, мы должны искать, где мы можем сделать больше для нашего народа. Здесь у тебя есть возможность практически целый день заниматься, так как эту ешиву финансово поддерживают многие из иудейских богачей. А у меня надо будет работать большую часть дня. По моему мнению, тебе лучше продолжить занятия здесь, если ты хочешь многому научиться.

– Я тебя понимаю, ты, как всегда, прав, – тихо произнес Акива.

После чего они распрощались и отправились отдыхать.

* * *

На следующий день, поздним вечером, раби Иошуа снова увидел Акиву сидящим за книгами.

– Акива, как прошел день? Ты был на уроке раби Элиэзера?

– Да, – тихо ответил Акива.

– Как прошел урок?

– Как всегда, очень познавательно, – ответил Акива.

– Почему же ты не идешь отдыхать? Уже поздний час, кроме тебя, все уже легли спать.

– Уважаемый раби Иошуа, я не могу себе этого позволить. Мне хотелось бы пойти отдохнуть, но нельзя терять драгоценного времени. Моя жена, чтобы содержать дом и отправлять мне деньги, наверное, работает день и ночь и совсем не думает об отдыхе. С моей стороны, было бы несправедливо поступать иначе. Чтобы оправдать ее труды, я должен делать все возможное. Я стараюсь использовать каждое свободное мгновенье, чтобы узнать что-то новое, но, к сожалению, многое из прочитанного мне непонятно. Наверное, возраст уже не тот и память не та.

Пытаясь подбодрить Акиву, раби Иошуа продолжил:

– Ты молодец. Я восхищаюсь тобой и ставлю тебя в пример многим жителям в Пкиине. Ты все усерднее и усерднее постигаешь Священное Писание. Акива, ты даже себе не представляешь, какой ты счастливый человек: у тебя есть любящая семья, которая возлагает на тебя большие надежды, и возможность учиться у самого раби Элиэзера! Пусть он пока не может по достоинству оценить твоих знаний, но способен дать тебе то, что не сможет никто другой. Несмотря на все наши споры, его знания глубже моих. Он великий раввин современности, и я рад, что мне посчастливилось быть его самым близким другом. Никто его не знает так, как я, и не восхищается его знаниями так, как я. Знал бы ты, какой это гениальный человек! Если бы он не был столь категоричен и резок, то ему удалось бы собрать вокруг себя тысячи учеников. Я не помню случая, с самого первого дня нашего знакомства, чтобы он шел на компромиссы. Если только подумать, как давно это было: я помню нашу с ним первую встречу в ешиве раби Йоханана бен Закая как сейчас.

– Я думал, вы с самого детства учились вместе.

– Мы ровесники, но я изучаю Тору с самого детства, а он начал изучать ее гораздо позже меня, в возрасте двадцати двух лет. Но благодаря своей памяти быстро догнал, а затем и перегнал всех учеников ешивы.

– Может, он и от меня ждал таких же быстрых результатов, но, к сожалению, я не обладаю такой памятью.

– Его можно понять – он пытается передать Тору молодым ученикам и все основное время уделяет им.

– Я понимаю, но не знаю, сколько мне так сидеть молча, боясь задать вопрос или высказать свое мнение. Это очень угнетает меня, унижает и заставляет чувствовать себя лишним. Если не задавать вопросы, спорить и рассуждать, то откуда у меня появятся знания?

– Акива, я замечаю раз от раза, что твои знания становятся все обширнее, не отчаивайся, и тебе обязательно представится шанс. Наверное, еще не пришло твое время. Как у каждого цветка или фрукта есть свое время цвести, так и у людей есть свое время раскрываться в той или иной области. При первом удобном случае, я предоставлю тебе возможность продемонстрировать свои знания в присутствии раби Элиэзера. А пока задайся целью научиться у раби Элиэзера как можно большему, думая, что такого шанса тебе больше никогда не представится. Таких людей, как раби Элиэзер, с такими удивительными способностями можно пересчитать по пальцам одной руки. Представляешь, раньше ему было достаточно услышать или прочитать какой-то отрезок или историю – и он с легкостью мог воспроизвести ее дословно, указав точную главу, страницу и параграф. Мы никак не могли понять, как это ему удается. Наверное, поэтому наш учитель раби Йоханан бен Закай передал управление ешивой именно ему, а не мне.

– А как ты это воспринял?

– Я безоговорочно принял решение раввина, да я и сам убежден, что в вопросах Торы раби Элиэзер грамотнее меня. Знаешь, Акива, мы с раби Йохананом бен Закаем были больше похожи по характеру и по взглядам на различные жизненные вопросы. К примеру, я с самого начала разделял его взгляды по поводу бессмысленности вооруженного сопротивления иудеев римлянам, а раби Элиэзер был на стороне зелотов и считал, что воевать необходимо. Но, несмотря на все это, раби Йоханан бен Закай все равно считал раби Элиэзера лучшим своим учеником. Он делал ему замечания по поводу его характера и категоричности, но всегда повторял: «Если всех мудрецов Иудеи поместить на одну чашу весов, а Элиэзера бен Урканоса – на другую, то он перевесил бы их всех»3535
  * Пиркей Авот, 2:8.


[Закрыть].

Акива ничего не смог ответить, осмысливая слова раби Иошуа, и тот продолжил:

– Представляешь, какой это человек! Вот поэтому я убежден, что на данном этапе он может дать тебе больше, чем я, и твоя цель, Акива, не упустить этой возможности. А вопрос о том, что твоей семье сложно, или мне сложно, или другим ученикам ешивы, не нов, он остро стоял и раньше. Сейчас есть богатые люди, которые помогают ешивам, а раньше ученикам приходилось платить деньги за учебу в ешиве. Раби Йоханан бен Закай нам часто рассказывал историю из жизни своего учителя раби Илеля. Он был весьма беден и отдавал последние деньги, чтобы иметь возможность посещать ешиву, и в итоге ему удалось стать великим раввином. Если бы не поздний час, я рассказал бы тебе одну интересную историю, произошедшую с великим раввином Илелем.

– Раби Иошуа, для меня каждая минута общения с тобой – большая честь, и если ты не устал, то я с превеликим удовольствием готов узнать что-то новое.

– Хорошо. Как ты знаешь, наш учитель раби Йоханан бен Закай, основатель этой ешивы, учился у раби Илеля в Иерусалиме, его еще называли великий Илель. Раби Илель происходил из рода царя Давида, но, несмотря на это, был очень беден. Он родился в Вавилоне и, прожив там долгое время, перебрался на Святую землю, чтобы изучать Тору у мудрецов. Ему приходилось зарабатывать на жизнь тяжелым ремеслом дровосека, чтобы прокормить себя и близких. И так как раньше за учебу в ешиве брали ежедневную плату, то ему надо было ежедневно часть заработанных тяжелым трудом денег отдавать сторожу ешивы, чтобы он впускал его послушать урок.

Но однажды, холодным зимним днем ему не удалось продать все дрова и денег хватило только на еду для семьи. Придя в канун шаббата к дверям ешивы, он попросил сторожа пропустить его внутрь, но тот ему отказал. Не желая пропускать лекцию по недельной главе Торы, Илель забрался на крышу и расположился около трубы, чтобы прослушать идущие уроки. И вот, когда наступило утро и из окна, находящегося на крыше, через которое обычно днем солнце освещало комнату, не стал проникать свет, раввины и ученики вышли на улицу, чтобы понять, в чем дело. Бросив взгляд наверх, они увидели на крыше человеческий силуэт, покрытый снегом. Поднявшись на крышу, они обнаружили засыпанного снегом Илеля, который едва мог шевелить пальцами рук и ног. Они быстро спустили его вниз и, посадив около камина, начали растирать, что позволило ему прийти в себя. Ученики и раввины синагоги были поражены поступком этого уже немолодого ученика и пришли к мнению, что Илель заслуживает того, чтобы ради него был нарушен шаббат. Позже раби Илель стал одним из лучших учеников этой ешивы, выдающимся раввином, который ко всему прочему в течение сорока лет возглавлял Санедрин, Верховный иерусалимский суд.

Акива внимательно слушал раби Иошуа. Тот продолжал:

– Он смог воспитать целую плеяду великих раввинов, среди них был и наш учитель, раби Йоханан бен Закай, перед мудростью которого мы преклонялись. Раби Йоханан бен Закай рассказывал о том, что он был самым молодым из восьмидесяти учеников раби Илеля и самым слабым. Акива, ты можешь себе представить, какими были другие ученики, если наш учитель, основатель этой ешивы, был среди них худшим? Мы думали, что он говорит это из скромности, но он много раз повторял, что там были люди необычайной мудрости, особенно выделялся среди учеников Йонатан бен Узиэль, которому удалось составить устные комментарии ко всем книгам Пророков. Когда раби Йоханан бен Закай нам рассказывал это без всякого смущения, мы не могли поверить, что такой великий человек был самым слабым учеником.

– О мудрости вашего раввина мы часто слышим на уроках раби Элиэзера, – произнес Акива. – И чтобы мы поняли, каким великим человеком он был, раби Элиэзер говорит: «Если собака выпьет немного воды из моря, разве это будет заметно? Море даже не ощутит этого. И мои знания так же малы перед знаниями моего учителя раби Йоханана бен Закая, как глоток, выпитый собакой».

– Да, раби Йоханан бен Закай был великим раввином, и иногда мне его очень не хватает, его мудрости, спокойствия, рассудительности. Для нас и всех раввинов Иудеи он был бесспорным авторитетом, его мнение уважали все. А сейчас, бывает, мы неделями можем спорить в Санедрине по одному вопросу, приводить доводы, доказательства и прочее. Наверное, один из немногих вопросов, в котором мы с раби Элиэзером единодушны, это то, что наши знания и мудрость меркнут перед его знаниями.

Час уже был поздний, раби Иошуа взглянул в окно, освещенное лунным светом, и произнес:

– Ладно, Акива, уже совсем поздно. Необходимо поспать хоть пару часов, чтобы бодро себя чувствовать на утренней молитве.

* * *

Годы шли один за другим, и Рахель уже долгих двенадцать лет не видела своего мужа. Она исправно отправляла ему деньги и воспитывала детей. Иошуа, старший сын Акивы и Рахель, которому исполнилось уже семнадцать, учился и помогал матери по хозяйству. Также младшая дочь, Шулямит, которой исполнилось пятнадцать, помогала Рахель. Рахель думала, что со взрослыми детьми ей будет проще, но у нее только прибавилось беспокойства. Она пыталась держать Иошуа рядом с собой, опасаясь, что он может примкнуть к группе иудеев, которые все еще продолжали борьбу против римлян. Она предупреждала, что в случае пленения римляне непременно отправят его рабом в Рим, и ей тогда придется бросить все и последовать за ним. Эти доводы матери останавливали Иошуа, но после возвращения отца он был готов примкнуть к восставшим. Римляне понимали, что молодые иудеи, выросшие в разрушенной ими стране, хотят взять реванш. Они всячески преследовали иудеев, приветствующих военное сопротивление римской империи, и жестоко карали их. Поэтому Рахель просила Иошуа не следовать их призывам, пока его отец не окончит учебу и не вернется в Иерусалим. Жители Иудеи были недовольны большими поборами римской империи, не хотели терпеть унижение и предпочитали вооруженное сопротивление. Хотя после взятия римлянами Иерусалима прошло уже около двадцати лет, во всех концах страны продолжали вспыхивать малочисленные восстания. Римляне подавляли любое сопротивление, преследовали и жестоко карали зачинщиков, хотя в целом ситуация была еще терпимой. Но когда императором Рима стал Домициан, сын Васпасиана, он решил еще больше ужесточить политику в отношении иудеев. Он повысил налоги и всячески пытался бороться с иудейской религией, считая, что именно она сплачивает народ и является причиной локальных восстаний по всей стране. Он даже думал запретить обучение в ешиве в Явне, в которой уже двенадцатый год изучал Священное Писание бывший простой пастух Акива.

Учеба в Явне в это непростое время продолжалась до поздней ночи. Акива, как и прежде, усердно занимался в ешиве вместе со своими молодыми друзьями и с жадностью ловил на уроках каждое слово, исходящее из уст раби Элиэзера. Каждое утро, проснувшись, позавтракав и прочитав утреннюю молитву, он садился за изучение Священного Писания. Его друзья по ешиве и раби Иошуа бен Хананья восторгались успехами, сделанных Акивой, но раби Элиэзер все так же прохладно относился к нему. Акива ничего не мог с этим поделать, несмотря на то что за двенадцать лет уже приобрел достаточно знаний.

Спор по поводу одного религиозного предписания между раби Элиэзером и раби Иошуа зашел так далеко, что Санедрин не смог решить, чью сторону принять. С наступлением темноты раби Элиэзер и раби Иошуа покинули зал Санедрина и отправились в синагогу, чтобы продолжить бурное обсуждение. В синагоге спор разгорелся с новой силой, и раввины решили посвятить в него учеников, дав возможность высказаться каждому желающему. Акива, тщательно изучивший многие религиозные предписания за двенадцать лет учебы в ешиве, знал ответ, но не решался выступить перед раби Элиэзером. После того как высказались все желающие, раби Иошуа обратился к Акиве, поинтересовавшись, хочет ли он сказать что-либо по этому вопросу. Раби Элиэзер не понимал, почему раби Иошуа с такой симпатией и вниманием относится к Акиве. Раввин до сих пор был убежден в его некомпетентности в подобных вопросах. Но Акива был полон решимости доказать обратное. Робко поднявшись со стула и набравшись смелости, он смог дать точный ответ на заданный вопрос, наконец-то продемонстрировав накопленные знания. Свой ответ он обосновал цитатой из Торы, вызвав удивление у собравшихся своими глубокими познаниями в Священном Писании. Затем, ответив на несколько встречных вопросов пребывающего в недоумении раби Элиэзера, Акива спокойно вздохнул и сел. Раби Элиэзеру не давал покоя один вопрос: как такой ученик, начав обучение в сорок лет, смог в такой степени овладеть мудростью Священного Писания? Продолжая сомневаться в глубине знаний Акивы, он задал ему еще несколько дополнительных вопросов и, получив очередные четкие и убедительные ответы на них, отступил в недоумении. Ему было не по себе от того, что ученик смог дать точный ответ на вопрос, вызвавший спор между такими знатоками Священного Писания, как он и раби Иошуа бен Хананья.

Многих учеников также беспокоил вопрос, как Акива, раньше все время молчавший, дал ответ на вопрос, который не могли решить два лучших раввина Иудеи. Но для раби Иошуа это не стало неожиданностью. Он был рад, что Акиве наконец-то представился шанс продемонстрировать свои знания. Раби Иошуа был счастлив и, глядя на задумчивое выражение лица раби Элиэзера, улыбаясь произнес:

– Раби Элиэзер, ты великий раввин! Видишь, какого ученика ты воспитал? Несмотря на то что раньше ты недооценивал его, с сегодняшнего дня тебе придется уважать его и прислушиваться к его мнению.

* * *

После такого безусловного успеха Акива решил отправиться домой, ведь прошло уже целых двенадцать лет с тех пор, как он не виделся с женой и детьми.

Попросив разрешения у раби Элиэзера, Акива отправился в путь, предварительно зайдя на рынок и прикупив сладостей детям. Всю обратную дорогу он думал о том, как обнимет свою любимую жену и детей, которые уже совсем взрослые, и поделится с ними своими успехами. Акива собирался рассказать Рахель о высокой оценке, которой он удостоился от самого раби Элиэзера, и о желании вернуться как можно скорей в ешиву, чтобы продолжить занятия.

Свернув на свою улицу и собираясь пройти в дом, он услышал громкий голос своего соседа Ишра:

– Прав был твой отец, что выгнал тебя из дома и лишил наследства! Он знал, что так и будет…

– Что так и будет? Что ты имеешь в виду? – спросила Рахель, доя козу.

– Что ты будешь работать, стараться, трудиться для него, а этот пастух бросит тебя.

– Перестань так говорить о моем муже. Он не пастух, он учится в ешиве, – ответила Рахель, привыкшая к его злым замечаниям.

– Несчастная ты женщина! И к тому же наивная. Ты все еще веришь, что он где-то учится?

– Да, я уверена в этом.

– Он тебе за двенадцать лет даже письма не написал! Убежден, он тебя забыл и, наверное, сейчас развлекается с другой на те деньги, которые ты ему посылаешь.

По щекам Рахель потекли слезы, она была готова выслушать всякое, но мысль о том, что Акива ее забыл, ранила ее до глубины сердца. Она прекратила доить козу, собралась с силами и ответила, вытирая слезы:

– Не говори так о нем, ты его совсем не знаешь, он самый лучший из мужчин.

– Рахель, раскрой глаза. Ты из молодой, красивой девушки, дочери уважаемого всеми Кальбы Савуа превратилась в жену неграмотного пастуха. С другим мужем тебя ждала бы счастливая жизнь. Ты же еще молодая, одумайся, пока не поздно, если не хочешь всю жизнь прожить вдовой при живом муже.

Рахель плакала. Несмотря на то что она часто слышала обидные слова о муже, ей все равно было больно слышать это вновь, но она не могла ничего ответить.

– Пожалуйста, обо мне говори что хочешь, оскорбляй меня, только не смей осуждать Акиву. Он самый лучший на свете, если будет необходимо, я не раздумывая готова отдать за него свою жизнь.

Но, несмотря на то что Рахель была в подавленном состоянии, Ишра продолжал:

– Вернись к отцу, забудь этого пастуха, пока не поздно, и начни новую жизнь. Разве ты еще не поняла, что он бросил тебя с детьми?

Акива все это слышал и только хотел ответить Ишре, чтобы вступиться за жену, как услышал голос Рахель:

– Ты можешь говорить и думать, что хочешь, но так, как я, Акиву никто не знает. Я уверена, что придет день и мой муж вернется в Иерусалим уважаемым раввином, образованным человеком, и тебе станет стыдно за сказанные слова. Если бы он меня сейчас слышал, я бы ему сказала: «Иди и учись мудростям Торы еще двенадцать лет – я все равно буду ждать тебя».

Услышав ответ Рахель, Акива повернулся и с тяжелым сердцем отправился в обратный путь, так и не повидав родных. Он понимал, как тяжело приходится жене, сколько насмешек и унижений она вынуждена переносить.

Полностью разделяя это желание Рахель и осознавая, что только так люди поймут сделанный ею выбор, он дал себе слово заниматься еще усерднее.

* * *

Вернувшись в ешиву, он незаметно прошел в синагогу, чтобы продолжить занятия. Подойдя к книжной полке и выбрав две книги для того, чтобы изучать их ночью, он присел за крайний стол. Акива пытался не привлекать внимания, так как ему не хотелось ни с кем говорить. Но вдруг послышался голос его друга Ишмаэля:

– Мой дорогой друг, я уже собирался идти домой, как увидел свет свечи в синагоге и зашел посмотреть, кто здесь занимается. Ты разве не уехал, ты же отпросился у раби Элиэзера, чтобы провести дома с семьей целую неделю?

Акива ничего не отвечал.

– Акива, что случилось, почему на тебе нет лица?

– Ишмаэль, пожалуйста, не задавай сейчас много вопросов. Мне необходимо побыть одному. У меня к тебе одна просьба.

– Какая? Проси что хочешь, буду рад быть тебе полезным.

– Ты же сейчас направляешься домой? Возьми эти конфеты и раздай своим детям.

– Я не могу их взять, ты купил их для своих детей. Почему ты их не передал, что произошло?

– Ишмаэль, мне нужно усердно учиться, и я не могу терять время. Пожалуйста, прислушайся к просьбе старшего товарища и передай эти сладости детям, так как они при такой жаре быстро растают.

Ишмаэль прислушался к словам друга и, взяв конфеты со стола, отправился домой.

Находившийся в то время в Явне раби Иошуа, узнав от Ишмаэля о том, что Акива очень грустный, пришел в синагогу, сел рядом с ним и поинтересовался, что произошло.

Акива ничего не ответил.

– Ишмаэль сказал, что ты раньше времени вернулся в ешиву и в очень в плохом настроении, – продолжил раби Иошуа.

– Уважаемый раби Иошуа, пожалуйста, позволь мне побыть одному. Сейчас у меня нет желания говорить, так как я очень зол и могу обидеть словом. Пускай все это пройдет, я постараюсь пережить это внутри себя, а затем все будет как прежде.

– Акива, что произошло? Кто тебя рассердил?

– Это долгая история, убежден, у тебя есть более важные дела.

– Я готов тебя выслушать. Рассказывать все как есть.

– Когда я подходил к дому, то около дверей услышал, как один пожилой человек оскорблял мою жену и насмехался над ней. Он говорил много всяких обидных вещей обо мне – что я бросил и ее, и детей и что сейчас у меня новая семья. Рахель в слезах пыталась заступиться за меня и убеждала соседа, что я не бросил ее и детей, а усердно изучаю Священное Писание. Мне было больно слышать все это, я хотел наброситься на него с кулаками, но затем, пытаясь сдержать свой гнев, я, даже не поприветствовав своих родных, сразу же вернулся обратно. Попадись он мне раньше, я б ему так ответил, что у него бы отпала охота говорить такие вещи, – в сердцах добавил Акива.

– Уважаемый Акива, ты поступил мудро, что не ответил этому человеку. Помнишь, разбирая Книгу притчей царя Соломона, в двадцать шестой главе мы прочли две фразы: «Не отвечай глупому по глупости его, чтобы и тебе не сделаться подобным ему» и «Не отвечай глупому по глупости его, чтобы он не стал мудрецом в глазах своих».

После паузы раввин продолжил:

Если бы ты ему нагрубил, то он мог бы казаться умным в своих глазах и добился бы своей главной цели, разгневав тебя. Ты прав, что не позволил себе опуститься до такого, и мудрость взяла верх.

– Знаешь, раби Иошуа, царь Соломон по праву считается мудрейшим из людей, но иногда сложно строго следовать его рекомендациям. Легче советовать, как поступать, чем в самом деле это выполнять.

– Ты абсолютно прав. Читать и разбирать гораздо проще, чем следовать этому в обычной жизни. Но, Акива, если ты хочешь стать хорошим и уважаемым раввином, тебе необходимо не только говорить, но и поступать соответственно, чтобы люди могли брать с тебя пример. Для людей важен личный пример, так как если раввин не будет соответствовать высоким нормам поведения и морали, которым он обучает, то какое он имеет право делать нравоучения и предъявлять требования к другим?

– Какой из меня раввин, я только двенадцать лет назад научился читать и писать, если это можно назвать «научился». Я до сих пор пишу с ошибками.

– Акива, ты уже смог добиться в учебе больших успехов, а ошибки в письме встречаются даже у тех, кто учится дольше тебя. Я понимаю, что в нашем возрасте сложно учиться, но ты уже проделал большой путь. Главное – не опускай руки. Относись к этому как к очередному испытанию.

– Я стараюсь, но бывали случаи, что я, помногу раз прочитав один и тот же отрывок и не поняв сути, впадал в отчаяние. Единственным желанием на тот момент было покинуть ешиву и вернуться обратно в Иерусалим. Но всякий раз я вспоминал камень, в котором капли воды, падая одна за другой день за днем, проделали глубокое отверстие. Это придавало мне силы, и я читал этот отрывок снова и снова, пока не доходил до сути.

– Твое усердие принесло плоды, и их ты мог лицезреть, дав ответ на вопрос, заведший меня и раби Элиэзера в тупик, – улыбаясь произнес раби Иошуа. – Иногда ты своей любознательностью напоминаешь торговца, который, придя на рынок, покупает все подряд и укладывает в большую корзину, а вернувшись домой, раскладывает все купленное по местам. Так и ты: на уроках ты слушаешь, учишься, а затем пытаешься все это разложить по полочкам.

– У меня уже не та память, уважаемый раби Иошуа, и только упорством мне удается усвоить услышанное.

– Это похвально. Ты достойно прошел большой и сложный путь. Я с самого начала наблюдал за тобой и желал, чтобы ты не бросал учебу. А сейчас, слушая, как ты на уроках рассуждаешь о законах и обычаях, я иногда не верю своим глазам и ушам, что все это говоришь ты. Не знаю, как это объяснить, но я почему-то уверен: именно ты можешь стать настоящим лидером и сплотить вокруг себя много учеников, главное, продолжай так же упорно заниматься. У тебя есть то, чего нет во мне и, при всем уважении к раби Элиэзеру, в нем тоже. У тебя есть все необходимые качества. Ты скромен, мудр и полон сострадания. Я наблюдал, с каким пониманием ты относишься к простым людям, посещающим нашу синагогу, как ты внимательно их слушаешь и стараешься помочь! Наверное, тебе было суждено пройти через все эти трудности и страдания, чтобы научиться понимать нужды и чаяния простых людей.