Текст книги "История"

Книга четвертая
Мельпомена

Скифы и Скифия; происхождение скифов (1–16). Народы Скифии и соседние с ними (17–36). Очерк Азии и Европы (37–45). Продолжение о Скифии и скифах (46–82). Поход Дария в Скифию (83–102). Обычаи тавров, агафирсов, невров, андрофагов, меланхленов, будинов, савроматов (103–117). Персидско – скифская война (118–144). Заселение острова Феры (145–149). Основание Кирены и других колоний в Ливии (150–165). Поход персов в Ливию (166–167). Народы Ливии (168–199). Осада и взятие Барки персами с Феретимой во главе (200–205).

1. По взятии Вавилона Дарий предпринял еще поход на скифов*. Так как Азия изобиловала населением и в нее стекалось множество денег, то Дарий возымел сильное желание наказать скифов за то, что некогда они вторглись в Мидию, в сражении разбили мидян и тем самым первые учинили обиду. Действительно, в Верхней Азии скифы господствовали, как сказано мной и раньше, двадцать восемь лет. В погоне за киммерийцами они вторглись в Азию и сокрушили владычество мидян; эти последние господствовали над всей Азией до появления скифов. Однако, когда после двадцативосьмилетнего отсутствия скифы возвращались в свою землю, они выдержали борьбу не менее трудную, чем борьба с мидянами; они встретились с многочисленным вражеским войском; ведь скифские женщины вследствие долговременного отсутствия мужей вступили в связь с рабами.

2. Всех своих рабов скифы ослепляют из‑за молока, которое они пьют. Добыча молока скифами происходит следующим образом: берут костяные трубки, очень похожие на флейты, вкладывают в половые органы кобылиц и ртом дуют в них, тем временем другие доят кобылиц. Делают они это, по их словам, потому, что от вдувания воздуха жилы кобылицы разбухают, и вымя опускается. Выдоенное молоко сливают скифы в деревянные глубокие сосуды, вокруг их размещают слепцов и велят им взбалтывать молоко; при этом части молока, поднимающиеся на поверхность, снимаются и считаются более ценными, а остающиеся внизу ценятся меньше. Вот из‑за чего скифы ослепляют каждого, кого бы ни захватили в плен. Они ведь не земледельцы, а кочевники.

3. От этих‑то рабов и жен скифов произошла молодежь, которая, узнав о своем происхождении, решила воспрепятствовать возвращению скифов из Мидии. Прежде всего они отрезали свою землю широким рвом*, который выкопали на всем протяжении от Таврийских гор до наиболее широкой части Меотийского озера. Когда после этого скифы пытались вторгнуться сюда, молодые рабы выступали против них и отражали их. Сражения происходили часто, но скифы никак не могли одолеть врага; тогда один из них сказал следующее: «Да что мы делаем, скифы? Сражаясь с нашими рабами, мы, во – первых, губим себя, становимся малочисленнее сами, во – вторых, убиваем рабов и тем сокращаем число слуг наших на будущее время. Поэтому я предлагаю бросить копья и луки; пускай каждый из нас возьмет в руки кнут, и пойдем на них. Пока рабы видят нас с оружием в руках, они считают себя равными нам и людьми равного с нами происхождения; но лишь только они заметят в руках у нас кнуты вместо оружия, тотчас поймут, что они рабы наши и в сознании этого не устоят против нас».

4. Скифы привели этот совет в исполнение, а молодежь, пораженная случившимся, позабыла о сражении и обратилась в бегство. Так скифы стали владыками Азии, а потом были вытеснены мидянами и описанным выше способом возвратились в свою землю. Вот за что Дарий вознамерился наказать их и с этой целью собрал против них войско.

5. По словам самих скифов, они – самый юный из всех народов, и о своем происхождении рассказывают так: первым человеком в этой стране, тогда еще пустынной, был Таргитай; родителями Таргитая они называют, чему я не верю, Зевса и дочь реки Борисфен. Такое происхождение приписывается Таргитаю. У него было три сына: Липоксаис, Арпоксаис и самый младший – Колаксаис. При жизни их упали с неба на Скифскую землю золотые предметы: плуг, ярмо, секира и чаша. Первым увидел эти предметы самый старший из братьев; он приблизился к ним с целью взять, но при его приближении золото воспламенилось, и он отступил назад. Засим подошел средний брат, но с золотом повторилось то же самое. Таким образом, золото горением своим не допустило к себе двух братьев; с приближением третьего, самого младшего брата золото потухло, и он отнес его к себе в дом. Поэтому старшие братья согласились уступить самому младшему все царство.

6. От Липоксаиса, рассказывают дальше, произошли те из скифов, которые носят название рода авхатов, от среднего, Арпоксаиса, произошли скифы, именуемые катиарами и траспиями, а от младшего из братьев – царя – те, что называются паралатами. Общее название всех скифов – сколоты, то есть царские. Скифами назвали их эллины.

7. Так рассказывают скифы о своем происхождении, полагая, что от начала их существования, или от первого царя Таргитая, до похода Дария прошло круглым счетом никак не больше тысячи лет*. Упомянутое выше священное золото цари оберегают весьма ревниво и ежегодно благоговейно чтут его обильными жертвоприношениями. Если человек, оберегающий золото, во время празднества под открытым небом заснет, то, по словам скифов, он не проживет и года, поэтому получает в подарок столько земли, сколько может объехать верхом на лошади в один день. Так как страна была обширна, то Колаксаис разделил ее для сыновей своих на три царства, причем в одном из них, обширнейшем, и сохраняется золото. Говорят также, что в странах, лежащих выше к северу от верхних обитателей этой страны, нельзя ни смотреть вдаль, ни пройти следствие того, что там рассыпаны перья*; и в самом деле, перьями наполнены там земля и воздух; они‑то и мешают зрению.

8. Таков рассказ скифов о них самих и о стране, над ними лежащей, а живущие на Понте эллины повествуют о том же так: гоня перед собой быков Гериона*, Геракл прибыл в ту самую страну, тогда еще не населенную, которую теперь занимают скифы. Гериона эллины помещают именно на остров Эрифия, что подле Гадир, по ту сторону Геракловых Столпов в Океане. Хотя они и говорят, что Океан, начиная с востока, обтекает кругом всю землю, но доказать этого не могут. Когда Геракл пришел оттуда в страну, именуемую теперь Скифией, то, защищаясь от непогоды и мороза, закутался в львиную шкуру и так заснул; в это время каким‑то чудом исчезли из‑под повозки его лошади.

9. Проснувшись, Геракл пустился в поиски, обошел всю страну, пока не прибыл в землю, называемую Гилеей. Там, в пещере, рассказывают дальше, нашел он смешанной породы существо, наполовину девушку, наполовину змею, так что верхняя часть тела от сидения представляла женщину, а нижняя змею. Изумленный видом такого существа, Геракл спросил, не видело ли оно блуждающих лошадей. Девушка отвечала, что лошади у нее и что она возвратит их не прежде, как Геракл сообщится с нею; за такую плату Геракл согласился иметь с нею любовную связь. Однако девушка медлила с возвратом лошадей, желая, чтобы Геракл был с ней в связи возможно дольше; он же хотел получить своих лошадей и удалиться обратно. Наконец она возвратила Гераклу лошадей с такими словами: «Когда лошади твои пришли сюда, я сберегла их, и ты наградил меня за это: от тебя я имею трех сыновей. Когда они вырастут, скажи, что мне делать с ними: поселить ли их здесь – страной этой владею я одна – или отослать к тебе». С таким вопросом обратилась она к Гераклу, а он в ответ ей сказал: «Когда дети твои возмужают, поступи лучше всего так: посмотри, который из них натянет этот лук так, как я его натягиваю, и по – моему опояшется этим поясом, тому и предоставь свою землю для жительства; напротив, вышли отсюда того из них, который не сможет выполнить предложенной задачи. Поступив так, ты и сама будешь довольна, и исполнишь мое желание».

10. При этом Геракл натянул один из луков – до тех пор он носил два – и показал способ опоясывания, а засим передал девушке – змее и лук, и пояс, последний с золотой чашей на конце пряжки; после этого он ушел. Когда родившиеся у нее сыновья возмужали, она дала им имена. Одного назвала Агафирсом, другого, следовавшего за ним, Гелоном, третьего, самого младшего, Скифом. Потом, памятуя совет Геракла, поступила согласно его указанию. Двое из ее сыновей, Агафирс и Гелон, оказались неспособными разрешить предложенную задачу и потому были изгнаны родительницей из этой страны; напротив, самый младший, Скиф, остался здесь, потому что задачу выполнил. От Скифа, Гераклова сына, произошли все цари скифов, а в память о Геракловой чаше скифы до сих пор носят чаши на поясе. Это только и было устроено матерью для Скифа. Таков рассказ эллинов, живущих у Понта.

11. Есть, впрочем, еще один рассказ, которому я больше всего доверяю. Состоит он в следующем: скифы – кочевники жили сначала в Азии, потом были потеснены во время войны массагетами и, перейдя реку Аракс, удалились в Киммерийскую землю; действительно, страна, населяемая теперь скифами, принадлежала первоначально киммерийцам. При наступлении скифов, ввиду многочисленности войска их, киммерийцы совещались между собой, как им быть. Мнения разделились, причем обе стороны были одинаково настойчивы; однако благоразумнее было предложение царей. По мнению народа, следовало покинуть страну и из‑за праха не подвергать себя опасности; цари предлагали упорно защищать родину в борьбе с врагом. Однако народ не внял совету царей, а цари не пожелали покориться народу. Народ решил покинуть страну без борьбы и предоставить ее наступающему неприятелю; напротив, цари предпочли лечь мертвыми в родной земле и не убегать вместе с народом, памятуя блага, какими они пользовались на родине, а также и те бедствия, какие ждут их на чужбине. Вследствие таких решений цари разделились на две стороны, равные по численности, и в среде их завязалась междоусобная брань. Все цари были перебиты друг другом, а народ киммерийский похоронил их подле реки Тирас – могила эта видна и теперь еще, – и после похорон удалился из своей земли; таким образом, вторгнувшиеся скифы заняли пустынную страну.

12. По настоящее время есть в Скифии киммерийские укрепления, киммерийские переправы, область с именем Киммерия, есть и так называемый Боспор Киммерийский*. Наверное, киммерийцы, спасаясь от скифов в Азию, поселились на том полуострове, на котором есть теперь эллинский город Синопа. Очевидно также, что скифы в погоне за киммерийцами сбились с дороги и потому попали в Мидию, ибо киммерийцы бежали постоянно вдоль моря, а преследовавшие их скифы держались правой стороны Кавказа, пока не вторглись в Мидию, свернув внутрь материка. Таков другой рассказ, одинаково распространенный среди эллинов и варваров.

13. Сын Каистробия Аристей, уроженец Проконнеса, говорил в своей поэме, что по вдохновению Аполлона он прибыл к исседонам, что за исседонами живут одноглазые люди, аримаспы, за аримаспами – стерегущие золото грифы, а еще выше – гипербореи*, простирающиеся до моря. За исключением гипербореев, все эти народы, начиная с аримаспов, постоянно воюют с соседями, так что исседоны вытеснены из своей земли аримаспами, исседонами вытеснены скифы, а киммерийцы, жившие у Южного моря*, покинули свою страну под натиском скифов. Таким образом, повествование Аристея не согласуется с рассказом скифов об этой земле.

14. Откуда происходил Аристей, повествовавший об этом, я уже сказал; а теперь сообщу тот рассказ о нем, который я слышал в Проконнесе и в Кизике. Рассказывают, что Аристей, один из знатнейших граждан в Проконнесе, вошел однажды в чесальную мельницу и там умер; тогда валяльщик запер мастерскую и пошел уведомить родственников. В то время, как по городу распространилась молва о смерти Аристея, какой‑то кизикенец, прибывший из города Артаки, возражал на это, уверяя, что он сам повстречался и беседовал с Аристеем на пути его в Кизик. Кизикенец возражал решительно; тем временем родственники покойного явились к мельнице с необходимыми принадлежностями для похорон. Но когда валяльню открыли, то не нашли в ней Аристея ни мертвого ни живого. Впоследствии, на седьмом году после этого, явился он, как рассказывают дальше, в Проконнес, составил здесь ту поэму, которая у эллинов называется «Эпос об аримаспах», и по составлении ее исчез вторично. Так рассказывают в городах Проконнесе и Кизике.

15. Вот что, знаю я, случилось у метапонтийцев в Италии двести сорок лет спустя после вторичного исчезновения Аристея, как открыл я с помощью вычислений в Проконнесе и Метапонтии. По уверению метапонтийцев, Аристей сам явился в их область и повелел соорудить жертвенник в честь Аполлона и подле него поставить изображение с именем Аристея Проконнесского. Метапонтийцы действительно уверяют, что Аполлон приходил только в их область, к ним одним из всех италийцев; при этом сам Аристей следовал за Аполлоном, но в то время он был не Аристеем, как теперь, а вороном. Отдав такое приказание, Аристей, по словам метапонтийцев, исчез, а они послали в Дельфы вопросить божество, что значит этот человеческий призрак. Пифия советовала им исполнить повеление призрака, прибавляя, что это послужит им ко благу. Метапонтийцы сделали так, как было им сказано, и в настоящее время стоит подле самого алтаря Аполлона кумир с именем Аристея, а вокруг него посажены лавры; алтарь находится на рынке. Об Аристее довольно.

16. О том, что находится выше той страны, повествование о которой начато здесь, никто в точности не знает. Я не могу найти никого, кто бы сказал, что знает те страны как очевидец. Действительно, даже Аристей, о котором я упоминал немного выше, даже он выражался в своей поэме, что не проникал дальше исседонов; о землях, выше лежащих, он говорил по слухам, утверждая, что так передавали ему исседоны. Но я сообщу все достоверные сведения, какие только удалось мне собрать о наиболее далеких странах.

17. От торгового города борисфенитов*, составляющего наиболее срединный пункт во всей приморской Скифии, первыми живут каллипиды, представляющие собой эллинов – скифов, выше их живет другой народ, именуемый ализонами. Как эти последние, так и каллипиды во всем ведут такой же образ жизни, как и скифы, но хлеб они сеют и употребляют в пищу, равно как лук, чеснок, чечевицу и просо. За ализонами обитают скифы – пахари, сеющие хлеб не для собственного употребления в пищу, но для продажи. Выше их живут невры. К северу от невров, насколько мы знаем, лежит пустыня. Народы эти живут вдоль реки Гипанис к западу от Борисфена.

18. С переходом через Борисфен вступаем в ближайшую от моря землю, Гилею; выше ее живут скифы – земледельцы, которых живущие у реки Гипанис эллины называют борисфенитами; самих себя тамошние эллины называют ольвиополитами. Следовательно, эти скифы – земледельцы занимают пространство к востоку на три дня пути, простираясь до реки, именуемой Пантикапой, и на север вверх по течению Борисфена на одиннадцать дней. Над ними простирается обширная пустыня. За пустыней обитают андрофаги, народ особый, вовсе не скифский. Еще выше лежит настоящая пустыня: насколько мы знаем, там не живет ни один народ.

19. К востоку от скифов – земледельцев, по ту сторону реки Пантикапы обитают скифы – кочевники, не сеющие ничего и не пашущие. Вся эта страна, за исключением Гилеи, безлесна. Кочевники занимают область к востоку на четырнадцать дней пути, простирающуюся до реки Герр.

20. По ту сторону реки Герр находятся так называемые царские владения и живут храбрейшие и многочисленнейшие скифы, прочих скифов почитающие своими рабами. На юге они простираются до Таврики, на востоке до того рва, который выкопали потомки слепых, и до торжища на Меотийском озере, называющегося Кремнами; владения их частью доходят и до реки Танаис. Земли, лежащие к северу от царственных скифов, заняты меланхленами, народом особым, не скифским. Выше меланхленов, насколько нам известно, лежат озера и безлюдная пустыня.

21. По ту сторону Танаиса нет более Скифии; первая из тамошних областей принадлежит савроматам, которые занимают пространство в пятнадцать дней пути, начиная от угла Меотийского озера по направлению к северу. Вся эта страна лишена диких и садовых деревьев. Над ними живут будины, занимающие второй участок земли, весь покрытый густым разнородным лесом.

22. Выше будинов, к северу от них, лежит прежде всего пустыня на протяжении семи дней пути, а за пустыней, больше в восточном направлении, живут фиссагеты, народ особый и многолюдный; средства к жизни добывают они охотой. В смежности с ними, в тех же самых местах, живет народ, носящий название иирков, живущий также охотой. Иирки охотятся следующим способом: охотник влезает на дерево и там устраивает засаду, а деревьями изобилует вся страна их; у каждого охотника имеются наготове лошадь и собака; лошадь низкого роста и потому приучена лежать брюхом на земле. Завидев с дерева дичь, охотник стреляет по ней из лука, потом садится на лошадь и пускается в погоню за добычей, собака неотступно следует за ним. Над этими народами по направлению к востоку живут другие скифы, прибывшие в эту местность по отделении от царственных скифов.

23. До владения этих скифов вся пройденная нами страна представляет равнину с глубоким черноземом, начиная же отсюда земля камениста и неровна. Если пройти значительную часть и этой неровной страны, то встретимся с обитателями подножья высоких гор; говорят, что все они, как мужчины, так и женщины, плешивы от рождения, плосконосы и с большими челюстями; речь у них особая; одеваются по – скифски, а питаются плодами деревьев. Дерево, плодами которого они питаются, носит название понтик; оно такой же почти величины, как и фиговое дерево. Плод его, похожий на бобы, содержит в середине зерно. Когда плоды созревают, их процеживают через платок, и из них вытекает густой черный сок; добываемая жидкость называется асхи. Сок этот лижут или, смешав с молоком, пьют, а из гущи сока приготовляют лепешки и едят их. Скота у них мало, потому что тамошние пастбища скудны. Каждый из них поселяется под деревом, которое на зиму прикрывается толстым белым войлоком, а на лето оставляется открытым. Никто из людей не обижает их, потому что они считаются священными; нет у них никакого вооружения. Далее, они улаживают раздоры в среде окрестных народов, а убежавший к ним изгнанник защищен от какой бы то ни было обиды. Название этого народа – аргиппеи.

24. Страна до этих плешивых и народы, по эту сторону ее живущие, хорошо известны. К ним ходят некоторые скифы, от которых, равно как от эллинов из торжища Борисфена и прочих торжищ на Понте, можно легко добыть сведения. Кто из скифов посещает их, тот пользуется для своих деловых сношений семью переводчиками и семью языками.

25. Итак, до плешивых страна известна, а о народах, живущих выше их, никто не может сказать с достоверностью ничего, так как они отделены высокими недоступными горами и никто не переходил через них. По рассказам этих плешивых, для меня невероятным, на горах живут люди с козлиными ногами, а дальше за этими людьми живет другой народ, который спит в течение шести месяцев. Я совсем этому не верю. Напротив, в точности известно, что земля к востоку от плешивых населена исседонами, тогда как ничего не известно о землях к северу от плешивых и от исседонов, разве только то, что сами они говорят об этих землях.

26. Рассказывают, что у исседонов существуют следующие обычаи: если у кого умрет отец, все родственники пригоняют к нему скот, затем убивают животных, разрезывают мясо на куски вместе с покойным родителем хозяина, все мясо мешают вместе и устраивают пиршество. Голову покойника обнажают от волос, вычищают ее изнутри и покрывают золотом, потом пользуются ею, как священным сосудом при совершении торжественных годичных жертвоприношений. Празднество устраивает у них сын в честь отца, как у эллинов праздник поминовения покойников. Вообще же этот народ считается справедливым: женщины у него пользуются одинаковым положением с мужчинами.

27. Таким образом, этот народ известен еще, а выше его, по рассказам исседонов, живут одноглазые люди и стерегущие золото грифы. Со слов исседонов повторяют это скифы, а от скифов знаем и мы, почему и называем их по – скифски аримаспами: словом арима скифы называют единицу, а спу значит на их языке глаз.

28. Вся осмотренная нами страна отличается столь суровым климатом, что в течение восьми месяцев здесь стоит нестерпимый холод, а пролитая в это время на землю вода не делает грязи, разве разведешь огонь. Замерзает море и весь Боспор Киммерийский, так что живущие по эту сторону рва скифы толпами переходят по льду, переезжают по нему в повозках на другой берег, к синдам. Таким образом, в течение восьми месяцев там непрерывная зима, и в остальные четыре месяца стоят холода. Тамошняя зима отличается от зимы, какая бывает в различных иных землях, тем, что в пору дождей идут лишь небольшие дожди, между тем как летом они не прекращаются; зимой не бывает там гроз, как бывают они во всяком другом месте, зато летом сильные грозы. Если случится гроза зимой, она возбуждает изумление, как чудесное знамение. Равным образом чудом почитается в Скифии землетрясение, будет ли оно летом или зимой. Лошади легко переносят такую зиму, но мулы и ослы совсем не выносят ее, тогда как в других местах – наоборот: на морозе у лошадей заболевают суставы, а ослы и мулы переносят мороз.

29. Мне кажется, что по этой же причине так называемая безрогая порода быков родится там без рогов. Мнение мое подтверждается и следующим стихом Гомера в «Одиссее»:

 
В Ливии был, наконец, где рогатыми агнцы родятся*, —
 

верное замечание, потому что в теплых странах рога вырастают рано, а в местностях очень холодных рога у скота или не растут вовсе, или едва вырастают.

30. Если в Скифии происходит это от холода, то удивительно, почему во всей Элейской области не могут плодиться мулы, между тем как местность эта не холодна и не представляет по – видимому никакого другого препятствия к тому. Повествование мое с самого начала охотно допускает подобные отступления. По словам самих элейцев, мулы не водятся у них вследствие какого‑то проклятия. Всякий раз, когда кобылицам наступает пора забеременеть, их выгоняют в пограничную область, потом в этой соседней земле устраивают случку их с ослами; держат там кобылиц, пока они не забеременеют, после чего пригоняют к себе обратно.

31. Что касается перьев, которыми, по словам скифов, наполнен воздух и благодаря которым нельзя ни видеть дальше по материку, ни пройти, то вот мое мнение о них: выше занимающей нас страны идет постоянно снег, летом, впрочем, как и следовало ожидать, меньше, нежели зимой. Всякий видевший вблизи, как идет сильный снег, понимает меня, потому что снег похож на перья. Такая‑то зима и делает необитаемыми северные части этого материка. Итак, по моему мнению, скифы и соседи их называют снег перьями по сходству их со снегом. Сведения эти касаются отдаленнейших местностей.

32. О гипербореях ничего не сообщают ни скифы, ни иные тамошние обитатели, за исключением исседонов. Мне, впрочем, кажется, что и они ничего не говорят о гипербореях; в противном случае рассказывали бы о них и скифы, как рассказывают они об одноглазых. О гипербореях упоминает Гесиод, а также Гомер в «Эпигонах», если только поэма эта составлена действительно Гомером.

33. Гораздо больше сообщают о них делосцы, уверяя, что от гипербореев приносятся к скифам священные дары, завернутые в пшеничную солому. От скифов принимает их соседний народ и передает следующему; так несут их все дальше на запад до Адриатики; отсюда дары продолжают путь на юг и прежде других эллинов принимаются додонцами; затем спускаются к Малийскому заливу и переправляются на Эвбею; там святыню переносят из города в город до Кариста, дальше минуют Андрос, потому‑де что каристийцы доставляют ее на Тенос, а теносцы – на Делос. Таким‑то образом, говорят делосцы, прибывает на Делос эта святыня. Но первоначально‑де гипербореи послали со священными дарами двух девушек, которых делосцы называют Гиперохой и Лаодикой; вместе с ними ради безопасности гипербореи послали пятерых мужчин из своих соплеменников в качестве проводников; теперь они называются перфереями и пользуются на Делосе высоким почетом. Далее, так как посланные проводники не возвращались, то гипербореи испугались, как бы каждый раз не постигала их потеря послов, а потому с того времени приносят священные дары, завороченные в пшеничную солому, к пределам своей земли и настойчиво поручают своим соседям препроводить дары дальше, к соседнему народу. Так‑то переносимые все дальше и дальше, они достигают наконец Делоса. Мне лично известен обряд, напоминающий обращение с этой святыней, а именно: фракийские и пеонские женщины не обходятся без пшеничной соломы при жертвоприношении Артемиде – Царице*. Так поступают эти женщины.

34. В честь гиперборейских девушек, умерших на Делосе, как мне известно, делийские девушки и юноши стригут себе волосы, а именно: перед свадьбой девушки отрезают себе локон волос, наматывают его на веретено и кладут на могилу; сама могила помещается внутри святилища Артемиды, с правой стороны от входа; на ней растет оливковое дерево. Делийские юноши наматывают пряди волос на ветку и так же кладут их на могилу гиперборейских девушек.

35. Таким почетом пользуются гиперборейские девушки у жителей Делоса. По словам самих делосцев, еще раньше Гиперохи и Лаодики пришли на Делос через земли тех же народов девушки от гипербореев: Арга и Опис. Они явились с данью для Илифии*, наложенной ими на себя за быстрые и легкие роды. Арга и Опис явились от гипербореев вместе с самими божествами и удостоены были от делосцев различных почестей. Тамошние женщины собирали для них пожертвования, поименно взывали к ним в гимне, составленном ликийцем Оленом, от них научились песне островитяне и ионяне, которые прославляют Опис и Аргу с упоминанием имен и собирают для них пожертвования. Этот Олен прибыл сюда из Ликии и составил вообще все древние гимны, исполняемые на Делосе. Равным образом на могилу Арги и Опис высыпают золу от сожженных на алтаре бедренных костей. Могила их находится позади храма Артемиды, по направлению к востоку, вблизи пиршественной залы кеосцев.

36. Сказанного о гипербореях довольно. Не стану передавать басни об Абарисе*, который считается гипербореем и о котором рассказывают, как он носил по всей земле стрелу и при этом ничего не употреблял в пищу. Если есть гипербореи, то есть и противоположный им народ, гипернотии*. Смешно видеть, как из множества составителей землеописаний ни один не показал вида земли толково. По их начертанию, Океан обтекает землю кругом, причем земля представляется кругообразной, как бы циркулем сделанной*, а Азия изображается равной Европе. В немногих словах я скажу о величине каждой части земли и об очертаниях их.

37. Азию населяют персы вплоть до Южного моря, именуемого Эрифрейским. Выше персов к северу живут мидяне, над мидянами саспиры, выше саспиров – колхи, простирающиеся до Северного моря, в которое изливается река Фасис. Эти четыре народа занимают пространство от моря до моря.

38. К западу от этих народов тянутся к морю два мыса Азии, которые я и опишу. Один из этих мысов с северной стороны начинается от Фасиса и тянется к морю вдоль Понта и Геллеспонта до троянского Сигея. С южной стороны этот самый мыс начинается от Мириандинского залива, что у Финикии, и тянется к морю до Триопийской оконечности. На этом побережье живет тридцать народов. Таков один из мысов.

39. Другой мыс начинается от Персии и тянется к Эрифрейскому морю*, содержит в себе сначала Персию, следующую за ней Ассирию, за Ассирией Аравию; кончается этот мыс, согласно принятому выражению, у Аравийского залива, в который Дарием проведен канал из Нила. От Персии до Финикии простирается обширная ровная местность; от Финикии мыс этот тянется через Наше море вдоль палестинской Сирии и до Египта, где и оканчивается. Здесь живут только три народа.

40. Это – область Азии, лежащая к западу от Персии. Выше персов, мидян, саспиров и колхов по направлению к востоку находится с одной стороны Эрифрейское море, а с севера – море Каспийское и река Аракс, текущая на восток. До Индии Азия заселена, а дальше на восток простирается пустыня, свойства которой никому не известны.

41. Такова и столь велика Азия, а Ливия помещается на другом из мысов, следуя непосредственно за Египтом. Подле Египта мыс этот узок, а именно: от Нашего моря до Эрифрейского всего сто тысяч саженей, или тысяча стадиев, тогда как от этой теснины мыс, называемый Ливией, очень широк.

42. Поэтому удивляет меня деление и разграничение всей земли на Ливию, Азию и Европу (на самом деле между ними большая разница). По длине Европа равняется остальным двум частям, вместе взятым, а по ширине нельзя даже сравнивать ее с Азией и Ливией. Ливия, оказывается, кругом омываема водой, за исключением той части, где она граничит с Азией; первый доказал это, насколько мы знаем, египетский царь Нехо. Приостановив прорытие канала из Нила в Аравийский залив, он отправил финикиян на судах в море с приказанием плыть обратно через Геракловы Столпы, пока не войдут в Северное море и не прибудут в Египет. Финикияне отплыли из Эрифрейского моря и вошли в Южный океан. При наступлении осени они приставали к берегу и, в каком бы месте Ливии ни высаживались, засевали землю и дожидались жатвы; по уборке хлеба плыли дальше. Так прошло в плавании два года, и только на третий год они обогнули Геракловы Столпы и возвратились в Египет. Рассказывали также, чему я не верю, а другой кто‑нибудь, может быть, и поверит, что во время плавания кругом Ливии финикияне имели солнце с правой стороны. Так Ливия стала известна впервые*.

43. Впоследствии сообщили то же карфагеняне, а именно: Сатасп, сын Теаспия из рода Ахеменидов, устрашаемый продолжительностью плавания и безлюдностью страны, не исполнил поручения матери, не объехал кругом Ливии, ради чего был отправлен, и вернулся назад. Дело в том, что он изнасиловал девственную дочь Зопира, Мегабизова сына. За это преступление царь Ксеркс решил было распять его; но мать Сатаспа, сестра Дария, испросила ему помилование, прибавив, что она сама наложит на него наказание более тяжкое, нежели наказание царя, а именно: он обязан будет объехать кругом Ливию, пока на этом пути не войдет в Аравийский залив. На таком условии Ксеркс сделал уступку. Сатасп прибыл в Египет, получил здесь корабль и египетских матросов и поплыл к Геракловым Столпам. Выплыв на другую сторону, он обогнул оконечность Ливии по имени Солоент и направился дальше на юг. Так в течение многих месяцев он проплыл значительную часть моря; но так как предстояло проплыть еще больше пройденного, он повернул назад и прибыл в Египет. Оттуда он отправился к царю Ксерксу и сообщил ему, что очень далеко на море им пришлось плыть мимо страны, населенной маленького роста людьми, одевающимися в пальмовое платье, и каждый раз, как только они на корабле приближались к берегу, маленькие люди покидали свои города и убегали в горы; со своей же стороны они, войдя в их города, никого не обижали, только забирали с собой скот. Почему не объехали всей Ливии кругом, Сатасп объяснял тем, что судно его не могло идти дальше, так как было задержано мелью. Однако Ксеркс не поверил, что тот говорит правду, и велел его, как не исполнившего возложенного на него дела, пригвоздить к столбу, подвергнув его, таким образом, раньше объявленному наказанию. Евнух этого Сатаспа, лишь только узнал о смерти господина, похитил большие сокровища его и убежал на Самос; завладел сокровищами самосец, имя которого мне известно, но я умолчу о нем.