Текст книги "Очерки теории идеологий"

Подобный подход особенно наглядно демонстрирует, что сочетание различных институциональных форм и поведенческих установок ведет к формированию пестрой картины политико-экономической жизни, не сводимой к очевидным моделям. В рамках одной национальной экономики могут находиться сектора, ориентированные как рыночно, так и корпоративно, а роль государственного вмешательства также может варьироваться очень сильно в зависимости от сферы экономической деятельности. Кроме того, различные страны могут как создавать уникальные механизмы регулирования экономики, так и заимствовать институциональные образцы других государств. Все это свидетельствует о том, что современный капитализм подвержен мощному процессу «гибридизации» (но не унификации) [Ferrera, Hemerijck, Rhodes, 2000; Hemerijck, Schludi, 2001, p. 125–228]. Подобное обстоятельство делает попытки выделения очевидных моделей современного капитализма, привязанные к определенным странам и регионам, достаточно проблематичными.

Роль национального государства в современном капитализме

В большинстве моделей современного капитализма отправной точкой классификации служат национальные государства. Однако в современном мире эта точка зрения не очевидна, хотя для неоинституционализма именно государство является отправной точкой отсчета «социальной системы инноваций и производства» [Amable, 2000]. В качестве аргумента выдвигается на первый взгляд бесспорное утверждение, что государство – это основной источник права и ассоциативной активности [Crouch, 2001, р. 195–213]. Однако не следует забывать, что ассоциации и сообщества (в том числе и рыночные), как правило, существуют не на национальном, а на более низком уровне. И во многих исследованиях, посвященных региональным особенностям общественного и экономического развития, это положение фиксируется, но только для того, чтобы подчеркнуть решающее значение государства как центральной инстанции социально-экономического развития[93]93
  См., например: [Watkins, 1991; Rodriguez-Pose, 1998].


[Закрыть].

Следует предположить, что большинство макроэкономических исследований в рамках неоинституционализма проявляют такое пристрастие к национально-государственному уровню анализа, руководствуясь не столько экономической, сколько политической логикой, так как большинство дискуссий о характере экономики и путях дальнейшего социально-экономического развития ведутся именно на уровне национальных государств. Некоторые исследователи даже высказывают предположение, что призыв «вернуть государство обратно», ставший основным лозунгом неоинституционализма, был вызван интересами левоцентристских политических сил, стремившихся преувеличить значение национальной политики для спасения завоеваний государства всеобщего благоденствия [Radice, 2000, р. 719–742]. Хотя не следует отрицать эвристической способности неоинституционализма, создавшего модель дискретных автономных структур, каждая из которых обладает уникальным набором институтов как органической целостностью, не сводимой к простой сумме частей. Такое органическое разнообразие страхует от упрощенной трактовки унифицирующей глобализации, принижающей значение национально-государственных различий.

Однако констатация различий между государствами не означает, что государства являются сущностью этих различий по определению. Необоснованность такого допущения особенно заметна на уровне транснациональных корпораций. Подобные фирмы черпают свои ресурсы из многих национальных источников, поэтому данные образования трудно (а по большому счету невозможно) идентифицировать с какой-то определенной национально-государственной институциональной конструкцией. Это ведет к тому, что попытки выстраивать национальные модели капитализма делают последние институционально неполными. Подобной «некомплектности» способствует и то, что даже корпорации, не выходящие за рамки национальных государств, зачастую черпают управленческие навыки вне формально обозначенного государственного пространства. Особенно это относится к технологиям внедрения инноваций. Можно сказать, что попытки создать ту или иную национально-государственную модель освоения инноваций являются «наивным меркантилизмом», так как инновации воспринимаются не только публичными, но и частными акторами, которые не связаны жесткими государственными обязательствами и способствуют глобализации инновационного процесса, неизбежно выводя его за национальные рамки [Radice, 1998, р. 263–291].

Кроме того, немаловажно и то обстоятельство, что рассмотрение государств как равноценных феноменов и потому основополагающих элементов институционального анализа является допущением, продиктованным соображениями политической корректности, требующей безусловного признания каждого государственного суверенитета как равноценного во всех случаях. Однако если государственные суверенитеты Португалии и Франции равны с правовой точки зрения, это не значит, что экономические системы этих стран столь же равнозначны и не находятся в определенной иерархической зависимости. В последнем случае более адекватным может оказаться подход Валлерстайна, представляющего мир как иерархическую систему, а не сумму уникальных феноменов.

Концептуализация современного капитализма между эконометрическими данными и идеологическими тенденциями

Если посмотреть на то, каким образом в рамках новой политэкономии выстраиваются модели современного капитализма, то обнаруживается довольно любопытное обстоятельство. Распространенной является точка зрения, что Соединенные Штаты представляют собой наиболее чистый тип «рыночного» государства благоденствия. При этом признается, что 80 % расходов на социальные нужды в США осуществляется по корпоративным схемам социального страхования, которые имеют мало общего с рыночной моделью [Goodin, 1999]. Однако на основании того, что в других развитых западных странах влияние корпоративных схем еще больше, делается утверждение о том, что вполне оправданно и допустимо рассматривать США как парадигму «чистой» рыночной модели. Хотя совершенно логично было бы предположить, что столь широкое влияние корпоративных схем социального страхования создает такую модель государства благоденствия, которая качественно отличается от реально рыночной, если бы таковая существовала в действительности.

Рассматривая различные варианты построения моделей современного капитализма, мы сталкиваемся с двумя классическими способами систематизации и концептуализации информации и научного знания: индуктивным и дедуктивным.

При дедуктивном подходе вначале выстраивается теоретическая конструкция той или иной модели капитализма, через призму которой потом анализируется эмпирический материал. Все, что не укладывается в данную конструкцию, зачастую объявляется «эмпирическим шумом», который можно игнорировать, если обозначается господствующая тенденция [Contemporary Capitalism, 1997, p. 268]. Однако такой подход, по сути дела, превращает теоретическую гипотезу в априорное методологическое идеологически окрашенное утверждение, поэтому нахождение доминирующей тенденции провозглашается в качестве обнаружения той или иной модели капитализма. И в данном случае игнорируется то обстоятельство, что институциональные формы, оставшиеся в «меньшинстве», могут оказывать качественное влияние на «большинство» институциональных правил игры.

Индуктивный подход, на первый взгляд, выглядит более корректным, так как требует первичного анализа эмпирического материала, который потом складывается (или не складывается) в определенную целостную модель капитализма. Однако здесь мы сталкиваемся с ограниченностью самого аналитического инструментария. Мы не можем сказать, что политико-экономическая модель США на X процентов является рыночной, на Y процентов поддерживается государством и на Z процентов зависит от динамических эффектов иммиграционных процессов. Мы можем только констатировать, что иммиграционные процессы оказывают «существенное влияние» на американскую инновационную экономику. Но последнее утверждение является скорее публицистическим, нежели научным.

Дедуктивный способ обобщения наиболее адекватен при рассмотрении ограниченного числа случаев (в идеале: одна страна – одна модель). Но в этой ситуации данные модели не могут претендовать на универсальность, что обесценивает само построение моделей. Индуктивный способ позволяет охватить большее число случаев, но его способности к обобщению эмпирического материала и построению цельных моделей капитализма крайне ограниченны. По большому счету, индуктивный анализ констатирует многообразие форм современного капитализма, но не способствует выделению моделей последнего. С точки зрения «чистой» научности последний подход представляется более корректным, так как фиксирует реальные взаимодействия экзогенных экономических и политических институтов. Однако дедуктивный метод моделирования точнее улавливает «пульс» политических институтов как таковых, которые зачастую пытаются выдать идеологически желаемое состояние экономических правил игры за реальное положение дел, что, безусловно, оказывает влияние на реальность.

Заключение

Последовательное углубление теоретической рефлексии идеологий привело к тому что в начале XXI века идеологии стали мыслиться едва ли не как полноправные элементы политической теории как таковой.

Признание неизбежности идеологии сопровождается отказом от автоматических обвинений в «ложности» идеологий. Более того, во всех сколько-нибудь влиятельных направлениях современной политической теории обнаруживается тот или иной идеологический след. Последний не является результатом некоторой сознательной запрограммированной тенденциозности, а скорее отражает очень широкий контекст теоретической политической рефлексии: философский, методологический, культурный, политический, социальный, экономический и т. д.

Более того, понимание идеологического воздействия на политическую теорию позволило последней овладеть более изощренными способами рефлексии, которые по-новому способны проблематизировать политическую реальность.

В свою очередь, развитие теоретической мысли способствовало возникновению теории идеологии как таковой. Кластерный и морфологический анализ последней позволил лучше понять логику развития идеологического знания, выявил определенные механизмы в «нормативной комбинаторике», поддерживающей идеологическую сферу политики, несмотря на неоднократные попытки объявить идеологию «умершей». Изучение идеологии становится отправной точкой анализа природы политического мышления, состоящего из идеологических «кластеров смысла», которые формируют политическую реальность.

Эволюция и распад «кластеров смысла» в рамках изучения идеологий привели к тесному взаимодействию с новейшими достижениями в рамках исторической науки. Поэтому внимание политипической теории к концептуальной истории стало закономерным этапом развития теоретического знания об обществе. Возникший из этого синтеза морфологический анализ структуры идеологий позволил по-новому взглянуть на причины «живучести» одних идейных концептов и неустойчивости других. Удалось также обнаружить возможности и ограничения, которые действуют в условиях «идеологической архитектуры», а также политические причины подобных сочетаний. Появилась возможность использования пространственно-временной комбинаторики в исследовании идеологий. Это открывает новые возможности для исследований массовой культуры с постструктуралистских позиций, что позволяет ярче высветить комбинации сознательного и непреднамеренного воздействия идеологий.

Таким образом, теоретический анализ идеологий позволяет не только глубже понять особенности политической жизни, но и то, что политическая мысль – это действительно общественный продукт со всеми соответствующими атрибутами и проявлениями. Поэтому то, что для одного ученого будет является «социализмом», для других может оказаться «социал-демократией», «государством всеобщего благоденствия» и даже «коммунизмом». И дело не только в разном «исследовательском инструментарии», но и в различном взаимодействии инструментария с тканью качественно многообразного общества.

Изучение идеологий предполагает переосмысление взаимоотношений политической мысли с политической наукой. Конфронтация политической теории и анализа политических сил и процессов с точки зрения значимости идеологий может трактоваться как ложная альтернатива. Очевидно, что в современном гипертехнологизированном мире контроль над политической мыслью предполагает очевидное влияние на политическое действие. Тем самым идеологии становятся своеобразным видом «социального факта», а не просто мыслительной конструкцией, подлежащей той или иной этической интерпретации.

В связи с этим необходимо пересмотреть стереотип политической науки о политических партиях как основных носителях (и даже создателях) идеологий. Безусловно, политические партии опираются в своей деятельности на идеологию, но последняя в партийных программах имеет зачатую выхолощенный и упрощенный характер, что продиктовано логикой актуальной политической ситуации. Поэтому политическая теория может помочь исследователям политики бороться с искушением отождествления современных идеологий с партийными программами и практиками. Идеологии в современном мире являются сложными образованиями, носители и творцы которых могут находиться далеко за рамками политических партий.

Можно утверждать, что идеологии в современной политике имеют неизбежный характер. Современная политика, как никогда ранее, основана на ситуации выбора (необязательно формально демократического). Любая борьба альтернатив (или договоренности по поводу альтернатив) предполагает опору на концептуальное «переоспаривание» существующего политического вокабуляра. Естественно, какие-то политические смыслы и значения являются более устойчивыми, чем другие, но это не значит, что в ходе принятия политических решений устойчивость политических смыслов не будет поколеблена. В данном контексте именно идеологии являются основными средствами переосмысления иерархии политических значений. И доступ к этим средствам чрезвычайно широк: ими могут пользоваться как политики, так и рядовые граждане, как политтехнологи, так и ученые-теоретики. Идеологические конструкты не являются продуктом одностороннего технологического воздействия. Устойчивость и влиятельность идеологий определяются их комплексным характером.

Современные идеологии могут иметь разнообразные форму и размер: они могут быть пафосными и сдержанными, тотализирующими и фрагментарными, доктринальными и нечеткими. Они могут родиться (быть переформулированными) в центральных политических и государственных институтах или в недрах университетских кафедр, выкристаллизоваться в ходе рафинированной политико-теоретической дискуссии или возникнуть из устойчивой комбинации массовых стереотипов. Они могут быть этически доброкачественными или вредоносными. Иными словами, идеологии являются творческим соединением факторов, каждый из которых сам по себе может быть оспорен. Они коллективно производятся и коллективно потребляются, но и то и другое может иметь непреднамеренный характер. Очевидно, что понимаемые таким образом идеологии сложно фиксировать и изучать, однако сложность не есть синоним невозможности.

Библиография

Белл Д. Возобновление истории в новом столетии // Вопросы философии. 2002. № 5.

Берк Э. Философское исследование о происхождении наших идей возвышенного и прекрасного. М.: Искусство, 1979.

Берк Э. Письма, адресованные членам парламента // Человек. 2003. № 1.

Берк Э. Размышления о революции во Франции. М.: Рудомино, 1993.

Вико Д. Основания новой науки об общей природе наций. М.: Директмедиа Паблишинг, 2007.

Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. М.: Наука, 2009.

Гайдар ЕЛ. Власть и собственность: Смуты и институты. Государство и эволюция. СПб.: Норма, 2009.

Грамши А. Избранные произведения: в 3 т. Т. 3. Тюремные тетради. М.: Изд-во иностр. лит., 1959.

Кант И. Критика способности суждения. СПб.: Наука, 1995.

Кун Т. Структура научных революций. М.: ACT Москва, 2009.

Лампрехт К. История германского народа: в 3 т. Изд-во К. Солдатенкова, 1894.

Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. СПб.: АЛЕ-ТЕЙЯ, 1998.

Луман Н. Власть. М.: Праксис, 2001.

Манхейм К. Консервативная мысль // Манхейм К. Диагноз нашего времени. М.: Юрист, 1994а.

Манхейм К. Идеология и утопия // Манхейм К. Диагноз нашего времени. М.: Юрист, 1994b.

Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 3. М.: Гос. изд-во полит, лит., 1960.

Мейнеке Ф. Возникновение историзма. М.: РОССПЭН, 2004.

Моска Г. Правящий класс // Социологические исследования. 1994. № 12.

Мусихин Г.И. Авторитет власти и авторитет разума // Полития. 2006. № 3.

Мусихин Г.И. Красота спасет мир? Идеология как эстетика // Политические исследования. 2008а. № 4.

Мусихин Г.И. Концептуальные изъяны демократии как проблема глобализации // Полития: Анализ. Хроника. Прогноз. 2008b. № 2.

Мусихин Г.И. Плюрализм политических ценностей или всеобщий императив свободы личности: выбор не предопределен? // Полития. 2007. Т. 46. № 3.

Мусихин Г.И. Популизм: структурная характеристика политики или «ущербная идеология»? // Полития. 2009. № 4.

Мусихин Г.И. Соотношение авторитета и традиции: философское осмысление и властная реальность Германии и России конца XVI – начала XX века // Вопросы философии. 2002. № 10.

Мусихин Г.И. Суверенитет, монархия и революция: история становления и взаимоотношения понятий // Суверенитет. Трансформация понятий и практик: монография / под ред. М.В. Ильина, И.И. Кудряшовой. М.: МГИМО-Университет, 2008с.

Ницше Ф. Веселая наука. М.: Азбука-классика, 2010.

Рыбаков Б.А. Мир истории. Начальные века русской истории. М.: Молодая гвардия, 1984.

Февр Л. Бои за историю. М.: Наука, 1991.

Филиппов А.Ф. Социология пространства. СПб.: Владимир Даль, 2008.

Фрейд 3. Остроумие и его отношение к бессознательному. СПб.: ACT, 1997.

Шмитт К. Левиафан в учении о государстве Томаса Гоббса. СПб.: Владимир Даль, 2006.

Шмитт К. Номос земли. СПб.: Владимир Даль, 2008.

Шмитт К. Политическая теология. М.: КАНОН-Пресс-Ц, 2000.

Шмитт К. Понятие политического // Вопросы социологии. 1992. № 1.

Шмитт К. Разговор о власти и о доступе к властителю // Социологическое обозрение. 2007. Т. 6. № 2.

Adamson W. Hegemony and Revolution: A Study of Antonio Gramsci's Political and Cultural Theory. Berkeley, CA: University of California Press, 1980.

Albert M. Capitalisme contre capitalism. Paris: Seuil, 1991.

Althusser L. Essays on Ideology. L.; N.Y.: Verso, 1971.

Althusser L. Ideology and Ideological State Apparatuses: Notes towards an Investigation // Lenin and Philosophy and Other Essays. N.Y.: Monthly Review Press, 2001.

Amable B. Institutional Complementarity and Diversity of Social Systems of Innovation and Production // Review of International Political Economy. 2000. No. 4.

Amable B. The Diversity of Modern Capitalism. Oxford: Oxford University Press, 2003.

Appiah K.A. The Ethics of Identity. Princeton: Princeton University Press, 1998.

Arditi B. Populism as a Spectre of Democracy: A Response to Canovan // Political Studies. 2004. No. 52.

Austin J.L. How to Do Things with Words. Oxford: Clarendon Press, 1975.

Barker C. Cultural Studies: Theory and Practice. L.: Sage, 2000.

Barry B. Culture and Equality. Cambridge: Polity Press, 2001.

Baum M.A., Groeling T. New Media and the Polarization of American Political Discourse // Political Communication. 2008. No. 25.

Begriffsgeschichte, Diskursgeschichte, Metaphergschich-te / Hrsg. H.E. Bödecker. Göttingen: Wallstein Verlag, 2002.

Bell D. The Cultural Contradictions of Capitalism. N.Y.: Basic Books, 1976.

Bell D. The Revolt against Modernity // Public Interest. 1985. No. 81.

Berlin I. Pursuit of the Ideal // The Crooked Timber of Humanity / ed. by H. Hardy. L.: Princeton University Press, 1990.

Berlin I. Introduction // Liberty / ed. by H. Hardy. Oxford: Oxford University Press, 2002.

Berlin I. Two Essays on Liberty // Liberty / ed. by H. Hardy. Oxford: Oxford University Press, 2002.

Berlin I., Williams B. Pluralism and Liberalism: A Reply // Political Studies. 1994. No. 42.

Bhaskar R. Dialectic: The Pulse of Freedom. L.; N.Y.: Verso, 1994.

Bhaskar R. From Science to Emancipation: Alienation and the Actuality of Enlightenment. New Delhi, Thousand Oaks, L.: Sage Publications, 2002.

Billig M. Ideology and Social Psychology: Extremism, Moderation, and Contradiction. N.Y.: St. Martins Press, 1982.

Blackmore S. The Même Machine. Oxford: Oxford University Press, 1999.

Bloch E. Das Prinzip Hoffnung. Frankfurt a.M.: Suhrkamp, 1985.

Bloom A. The Closing of the American Mind. N.Y.: Simon and Schuster, 1987.

Boyer R. New Growth Regimes, But Still Institutional Diversity// Socio-Economic Review. 2004a. No. 1.

Boyer R. The Future of Economic Growth: As New Becomes Old. Cheltenham: Edward Elgar, 2004b.

Brand M. Intending and Acting. Toward a Naturalized Action Theory. Cambridge, MA: MIT Press, 1984.

Brantlinger R A Response to Beyond the Cultural Turn // American Historical Review. 2002. No. 107 (5).

Bringing the State Back in / ed. by P.B. Evans, D. Rue-schemeyer, T Skocpol. Cambridge: Cambridge University Press, 1985.

Brown С Postmodernism for Historians. Harlow, England; N.Y.: Pearson Education / Longman, 2005.

Brunner O. Neue Wege der Sozialgeschichte. Vorträge und Aufsätze. Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 1956.

Calmfors L., Driffill J. Bargaining Structure, Corporatism and Macroeconomic Performance // Economic Policy. 1988. No. 1.

Campbell J.L., Pedersen O.K. The Second Movement in Institutional Analysis // The Rise of Neoliberalism and Institutional Analysis / ed. by J.L. Campbell, O.K. Pedersen. Princeton: Princeton University Press, 2001.

Canovan M. «People», Politicians and Populism // Government and Opposition. 1984. No. 19.

Canovan M. The People. Cambridge: Polity Press, 2005. P. 128.

Canovan M. Trust the People! Populism and the Two Faces of Democracy // Political Studies. 1999. No. 47.

Carpentier ER. Effects of Priming Social Goals on Personal Interest in Television News // Journal of Broadcasting and Electronic Media. 2009. No. 53 (2).

Castles E G., Mitchell D. Three Worlds of Welfare Capitalism or Four? Working Paper No. 63. Luxembourg Income Study, 1991.

Cheney L. Telling the Truth. N.Y.: Simon and Schuster, 1995.

Clemens C. Christian Democracy: The Different Dimension of a Modern Movement. Brussels, 1989.

Coates D. Models of Capitalism: Growth and Stagnation in the Modern Era. L.: Polity, 2000.

Collini S., Winch D., Burrow J.W. That Noble Science of Politics. Cambridge: CUP, 1983.

Contemporary Capitalism: The Embeddedness of Institutions / ed. by R. Hollingsworth, R. Boyer. Cambridge: Cambridge University Press, 1997.

Converse P.E. The Nature of Belief Systems in Mass Publics // Ideology and Discontent / ed. by D.E. Apter. N.Y.: Free Press, 1964.

Crouch C. Breaking Open Black Boxes: the Implications for Sociological Theory of European Integration // From the Nation State to Europe? Essays in Honour of Jack Hayward / ed. by A. Menon, V. Wright. Oxford: Oxford University Press, 2001.

Crowder G. Liberalism and Value Pluralism. L.; N.Y.: Continuum, 2002.

Crowder G. Gray and the Politics of Pluralism // Critical Review of International Social and Political Philosophy. 2006. No. 9.

Daly M. A Fine Balance: Women's Labour Market Participation in International Comparison // Welfare and Work in the Open Economy. Vol. 11: Diverse Responses to Common Challenges / ed. by E Scharpf, V. Schmidt. Oxford: Oxford University Press, 2002.

Derrida J. Of Grammatology Baltimore, MD: John Hopkins University, 1998.

Derrida J. Spectres of Marx. L.: Routledge, 1994.

Devigne R. Recasting Conservatism: Oakeshott, Strauss, and the Response to Postmodernism. New Haven: Yale University Press, 1994.

Dijk T. van. Communicating Racism: Ethnic Prejudice in Thought and Talk. Newbury Park, CA: Sage Publications, Inc., 1987.

Dijk T. van. Context Models in Discourse Processing // The Construction of Mental Representations During Reading / ed. by H. van Oostendorp, S.R. Goldman. Mahwah, NJ: Lawrence Erlbaum Associates, 1999.

Dijk T. van. Discourse, Ideology and Context // Folia Linguistica. 2001. No. 1–2.

Dijk T. van. Discourse, Knowledge and Ideology // Communicating Ideologies. Multidisciplinary Perspectives on Language, Discourse and Social Practice / ed. by M. Puetz, J. Neff, T van Dijk. Frankfurt a.M.: Peter Lang, 2004.

Dijk T. van. Discourse Semantics and Ideology// Discourse & Society. 1995. No. 6.

Dijk T. van. Elite Discourse and Racism. Newbury Park, CA: Sage Publications, 1993.

Dijk T. van. Ideology: A Multidisciplinary Approach. L.: Sage, 1998a.

Dijk T. van. Opinions and Ideologies in the Press // Approaches to Media Discourse / ed. by A. Bell, P. Garrett. Oxford: Blackwell, 1998b.

Dijk T. van. Prejudice in Discourse: An Analysis of Ethnic Prejudice in Cognition and Conversation. Amsterdam; Philadelphia: J. Benjamins Co., 1984.

Dijk T. van, Kintsch W. Strategies of Discourse Comprehension. N.Y.: Academic Press, 1983.

D'SouzaD. Illiberal Education. N.Y.: Free Press, 1991.

Dworkin G. The Theory and Practice of Autonomy. Cambridge: Cambridge University Press, 1988.

Eagleton T. Ideology. An Introduction. L.: Verso, 1991.

Eagleton T. Marxism and Literary Criticism. L.: Methuen&CoLTD, 1976.

Eagleton T. The Ideology of the Aesthetic. L.: Blackwell, 2001.

Ebbinghaus B. When Labour and Capital Collude: The Political Economy of Early Retirement in Europe, Japan and the USA // Comparing Welfare Capitalism: Social Policy and Political Economy in Europe, Japan and the USA / ed. by B. Ebbinghaus, P. Manow. L.: Routledge, 2001.

Edwards D., Potter J. Discursive Psychology. L.: Sage Publications, 1992.

Erikson R.S., Tedin K.L. American Public Opinion. 6th ed. N.Y.: Longman, 2003.

Esping-Andersen G. The Three Worlds of Welfare Capitalism. Cambridge: Polity, 1990.

Europa 1500: Integrationsprozesse in Widerstreit: Staaten, Regionen, Personenverbande, Christenheit / Hrsg. F. von Seibt, W. Eberhard. Stuttgart: Klett-Gotta, 1987.

Fairdough N.L. Critical Discourse Analysis: The Critical Study of Language. Harlow: Longman, 1995.

Faking It / ed. by D. Anderson, P. Mullen. L.: Social Affairs Unit, 1998.

Feldman S. Structure and Consistency in Public Opinion: The Role of Core Beliefs and Values // American Journal of Political Science. 1988. No. 32.

Ferrera M., Hemerijck A., Rhodes M. The Future of Social Europe: Recasting Work and Welfare in the New Economy. Lisbon: Celta Editora, 2000.

Fiske T.S., Kinder D.R. Involvement, Expertise, and Schema Use: Evidence from Political Cognition // Personality, Cognition and Social Interaction / ed. by N. Cantor, J. E Kihlstrom. Hillsdale, NJ: Erlbaum, 1981.

Fowler R. Language in the News: Discourse and Ideology in the British Press. L.; N.Y.: Routledge, 1991.

Freeden M. The New Liberalism: An Ideology of Social Reform. Oxford: Clarendon Press, 1978.

Freeden M. Ideologies and Political Theory: A Conceptual Approach. Oxford: Clarendon Press, 1996.

Freeden M. Ideology and Political Theory// Journal of Political Ideologies. 2006. No. 1.

Freeden M. Ideology: A Very Short Introduction. Oxford: Oxford University Press, 2003.

Freeden M. Is Nationalism a Distinct Ideology? // Political Studies. 1998. No. 46.

Freeden M. Liberalism Divided: A Study in British Political Thought 1914–1939. Oxford: Clarendon Press, 1986.

Fuchs D., Klingemann H.D. The Left-right Schema // Continuities in Political Action: A Longitudinal Study of Political Orientations in Three Western Democracies / ed. by M.K. Jennings, JW. van Deth. Berlin: Walter de Gruyter, 1990.

Furedi F Mythical Past, Elusive Future. L.: Pluto Press, 1992.

Galston W. Two Concepts of Liberalism // Ethics. 1995. No. 105.

Galston W. Liberal Pluralism: The Implications of Value Pluralism for Political Theory and Practice. Cambridge: Cambridge University Press, 2002.

Galston W. The Practice of Liberal Pluralism. Cambridge: Cambridge University Press, 2005.

Geertz C. The Interpretation of Culture: Selected Essays. N.Y.: Basic Books, 1973.

Gentile E. Fascism, Totalitarianism and Political Religion: Definitions and Critical Reflections on the Critiques of a Theory // Totalitarian Movements and Political Religions. 2004. No. 5 (3).

GerringJ. Ideology: A Definitional Analysis // Political Research Quarterly. 1997. No. 4.

Geschichte der christlich-demokratischen und christlichsozialen Bewegungen in Deutschland. Koeln. 1986. Bd. 1. S. 199–218.

Geschichtliche Gruendbegriffe. Historisches Lexikon zur Politisch-sozialen Sprache in Deutschland / Hrsg. O. Brunner, W. Conze, R. Koselleck. 7 Bd. Stuttgart: Klett-Cotta, 1972–1993.

Gesellschaft. Staat. Nation. Gesammelte Aufsätze. Stuttgart: Klett-Cotta, 1998.

Geuss R. The Idea of a Critical Theory: Habermas and the Frankfurt School. Cambridge: Cambridge University Press, 1982.

Goodin R., Headey В., Muffels R., Dirven H.-J. The Real Worlds of Welfare Capitalism. Cambridge: Cambridge University Press, 1999.

Goodwyn L. The Populist Moment. N.Y.: Oxford University Press, 1973.

Gray J. Enlightenments Wake. L.: Routledge, 1995.

Gray J. Post-Liberalism. L.: Routledge, 1993.

Gray J. Two Faces of Liberalism. Cambridge: Cambridge University Press, 2000.

Green L. Internal Minorities and Their Rights // The Rights of Minority Cultures / ed. by W. Kymlicka. Oxford: Oxford University Press, 1995.

Griffin R. The Primacy of Culture. The Current Growth (or Manufacture) of Consensus within Fascist Studies // Journal of Contemporary History. 2002. No. 37 (1).

Groh D. Negative Integration und revolutionaerer Atten-tismus. Die Deutsche Sozialdemokratie am Vorabend der 1.Weltkrieges. Frankfurt a.M.: Suhrkamp, 1973.

Gumbrecht H. U. Modern, modernität, modern // Geschichtliche Grundbegriffe. Historisches Lexikon zur politisch-sozialen Sprache in Deutschland / Hrsg. O. Brunner, W. Conze, R Koselleck. Bd. 4. Stuttgart: Klett-Cotta, 1978.

Gutmann A. Democratic Education. Princeton: Princeton University Press, 1999.

Habermas J. Legitimation Crisis. Boston: Beacon, 1975.

Habermas J. Modernity – an Incomplete Project // Postmodern Culture / ed. by H. Foster. L.: Pluto Press, 1985.

Habermas J. The Theory of Communicative Action. Vol. 2. Boston, MA: Beacon, 1989.

Hamilton M. The Elements of the Concept of Ideology // Political Studies. 1987. No. 35 (1).

Hart M., Negri A. Empire. Cambridge, MA; L.: Harvard University Press, 2000.