Текст книги "Покоритесь воле Ночи"

– Как считаете, что там стряслось? – спросил его Пайпер.

– Как и вы, мой господин, не имею понятия. Но думаю, где-то на складе с огненным порошком проскочила искра.

Занятно. Всем казалось, что взрыв произошел случайно. А если нет?

Хект обдумывал, как именно такое количество огненного порошка могло попасть в руки кому-то, кто не имеет отношения к патриаршей армии, и тут в небе полыхнуло. Грохот донесся до них лишь через несколько мгновений. «Стандартная бочка огненного порошка на двадцать четыре фунта», – догадался Хект.

– У тебя, мой мальчик, – заявил Кловен Фебруарен, – в загашниках припасено гораздо больше, чем ты готов признать.

Хект так и подскочил. Старик вернулся. Умудрившись при этом не переполошить Мадука, а ведь Мадук всегда с подозрением относился к старику в коричневом плаще.

– Хм…

– Вот и я о том же. Насчет взрыва – взлетела на воздух цитадель Бруглиони. Видимо, у них подвалы были набиты огненным порошком. Особняк рухнул – сначала в подвал, потом дальше в катакомбы.

Трудно было различить в полумраке, но Хект мог поклясться, что старик встревожен.

– Там наверняка никто не уцелел, – продолжал Фебруарен. – Даже хуже, чем тогда с ипподромом.

Принципат Делари поежился. Ведь тот взрыв устроил именно он – когда охотился на чудовище в катакомбах и весьма неудачно разместил бочку с огненным порошком.

– Что нам делать? – поинтересовался Пайпер.

– Если не станем вмешиваться, городские власти только обрадуются, – предположил Мадук.

– Верно, – согласился Делари. – Они и так злятся из-за патриаршего войска. Лучше выждать. Пусть делают свою работу. Они мастера своего дела. Понадобится наша помощь – пусть сами попросят.

Хект кивнул, но весьма неохотно. Он уже привык поступать так, как считал нужным, ни с кем не советуясь.

– Почему бы нам не пойти в дом? – предложила Анна, взяв Пайпера под левый локоть. – Тут вполне может начаться неразбериха.

Как только отвернулись телохранители, Кловен Фебруарен исчез.

– Как он это делает? – спросила Анна.

Дети возбужденно переговаривались, Вэли громче всех.

– Быть может, важнее не как, а что, – сказал Хект.

– Он думает о Модели, – пояснила Герис. – Больше вам пока знать не обязательно. И об этом никому нельзя говорить.

Хект оглянулся на принципата Делари. Его Пайпер ни разу не видел «думающим о Модели». Почему? Умеет ли принципат? Раз это так просто, что даже Герис научилась?

– Сначала закончим ужин, – сказал Делари. – А уж потом разговоры.

Встреча в тихой комнате проходила как обычно, разве что сегодня на ней присутствовала Анна. Раньше ее никогда не приглашали. Самой последней пришла Герис – принесла кофе. Варить этот редкий и баснословно дорогой напиток она умела превосходно.

Муньеро Делари закрыл тяжелую, облицованную камнем дверь и сказал:

– Анна, вы незаурядная особа и, как никакая другая женщина, подходите Пайперу.

– Но?

– Да, именно так, существует одно «но». Я бы предпочел не звать вас сюда. Ваша излишняя осведомленность может навредить всем нам, однако мой дед утверждает, что незнание равносильно смертельной опасности для вас и детей. А вы четверо теперь для нас очень важны.

Что-то новенькое. Хект молча потягивал кофе, время от времени поглядывая на Кловена Фебруарена. Старик снова появился – на этот раз он исчезал всего на несколько минут – и теперь самодовольно улыбался в свою чашку.

Анна оглянулась на Хекта в поисках поддержки.

– Не знаю, куда он клонит, – отозвался тот. – Но бояться не нужно.

– Давайте выложим все карты на стол, – решился Делари. – Герис не только лучший специалист по кофе во всем Броте, но еще и старшая сестра Пайпера.

Хект вздрогнул, а потом понял: это признание объясняет почти все, что Анне следует знать. Она ведь уже осведомлена о биографии Герис.

На целую минуту в комнате повисло молчание.

– Вы все родня. Грейд Дрокер приходился Пайперу отцом. Это многое объясняет, но… – Анна округлившимися от удивления глазами посмотрела на Хекта. – Это же из-за твоего выстрела он и умер.

– Я тогда не знал, кто он. И до сих пор не уверен, что поступил бы иначе, если б знал. Дрокер собирался меня убить. Еще раньше пытался, но в результате лишил жизни двоих моих друзей. Он тоже не знал, кто я. Узнал, лишь когда я поступил в городской полк. И тогда все бросил и занялся моей карьерой.

– А после смерти Дрокера дело продолжил его отец.

Муньеро Делари слегка поклонился Анне и спросил:

– Хочешь еще кофе, Пайпер?

– Я всегда хочу кофе, вы же знаете, я без него жить не могу.

– Вот она – ужасная правда, – сообщил театральным шепотом Кловен Фебруарен, склонившись к Анне.

– Можешь ты хоть иногда быть серьезным? – скривился Делари. – Две сотни лет, самый могущественный волшебник в мире, а дети Анны и то ответственнее тебя.

– Все, я серьезен, Муно. Вспомнил о возрасте, сделал умное лицо.

Делари улыбнулся уголками губ:

– Анна, мой дед в чем-то прав. Вас только что посвятили в весьма опасную тайну. Все, кому о ней известно, сейчас находятся в этой комнате. Есть и другие – взять хотя бы того же эр-Рашаля аль-Дулкварнена из Дринджера, – они знают, что Пайпер не тот, за кого себя выдает. Но вся правда им неведома. Раскопать ее они не сумеют. Все записи уничтожены.

– А клонит он вот к чему, – вмешался Фебруарен, – если правду и узнают, то лишь потому, что проболтается кто-то из присутствующих сейчас в этой комнате. А это ни к чему хорошему не приведет.

– Эй! – возмутился Хект. – Не смейте угрожать…

– Солнце встает на востоке, приливы сменяются отливами, я лишь ссылаюсь на факты. Сухие факты.

– Анна, – сказал Делари, – вы жаловались, что Пайпер не посвящает вас во все подробности своей жизни. Теперь вы знаете все, и обратного пути нет.

Анна, нахмурившись, смотрела на Герис.

– Вы переехали в Брот из Сонсы, – подхватил Девятый Неизвестный, – так велели наниматели вашего бывшего мужа. Вы до сих пор посылаете отчеты в Аль-Кварн?

Хект чувствовал себя все неуютнее. Добром это не кончится.

– Уже два года не посылаю. Они наверняка сбросили меня со счетов, ведь я слишком сблизилась с Пайпером.

– Хорошо, – кивнул Фебруарен. – Мы объяснились. Пайпер, расскажи-ка о своих приключениях.

Девятый Неизвестный и принципат Делари выслушали рассказ Хекта, не перебивая. Хотя большую часть они уже знали – Фебруарен ведь постоянно навещал патриарший отряд. Обоих волшебников весьма заинтересовал Асгриммур Гриммсон.

– Что ты с ним сделал? – поинтересовался Делари. – Я хотел бы с ним потолковать.

– И я, – поддакнул Фебруарен. – Человек, который превратился в Орудие, а потом обратно в человека, – занятно.

– Спрятал его в комнате вроде этой, под Кастеллой. Надеюсь, никто им не заинтересуется. Не знал – куда еще его деть. Асгриммур хочет, чтобы мы помогли ему освободить древних богов – тех самых, которых он запер в отдельной вселенной, когда стал чудовищем. И в результате, сам того не желая, выпустил Харулка Ветроходца. А наш мир теперь – просто рай для подобных созданий.

– Хочешь еще кофе, Анна? – спросила Герис.

– Нет. С меня уже хватит – всего хватит. Мне нужно побыть одной.

Всего за несколько минут мир Анны стал гораздо удивительнее и мрачнее.

Готовясь ко сну, Хект услышал, как Вэли спрашивает Анну:

– Так они тебе наконец рассказали, что происходит?

– Да. И теперь я жалею, что совала нос не в свое дело.

– У дэвов есть такая поговорка: «Не знайся с волшебниками».

– Значит, они гораздо умнее, чем многие думают.

Главнокомандующий отправился осматривать разрушенную цитадель Бруглиони в сопровождении четырех телохранителей и артиллеристского наряда Кейта Рука.

Особняк занимал несколько акров. На земле, обнесенной стеной с башенками, помещались сад, хозяйственные постройки и сама цитадель, служившая Бруглиони домом и штаб-квартирой.

Все это теперь превратилось в гигантскую воронку, засыпанную обломками.

– Мой господин, – прошептал Мадук, – к нам тут его егошество полковник Горт.

В Броте часто высмеивали наряды и деревенский говорок Пинкуса Горта, хотя говорок этот то появлялся, то исчезал по причинам, известным лишь самому Пинкусу. Но вот Пинкусову смекалку при Хекте никто не высмеивал ни разу, разве что сам Пинкус.

– Ты, Пайп, – начал Пинкус, – видать, когти драл вовсю, раз умудрился так быстро доскакать сюда из Альтен-Вайнберга.

– Обязательства, знаешь ли. Что тут стряслось?

– Несчастный случай с огненным порошком. Хочешь верь, а хочешь нет, кое-кто умудрился не протянуть ноги. Уцелели почти все слуги, Джервес Салюда и Палудан Бруглиони. Хотя оба сильно покалечились. Палудан, скорее всего, не выживет. Салюда как раз уходил, когда грянул взрыв. Ему раздробило балкой ноги. Ходить вряд ли сможет. Остальные Бруглиони все еще там. А с ними и весьма дорогие запасы редких вин, как я слышал.

Судя по тону, судьба вина волновала Горта гораздо больше, чем несчастные Бруглиони.

– Когда я там работал, у них был превосходный винный погреб, – сказал Хект. – Это точно несчастный случай?

– Глупость чистой воды. Один свидетель слышал, как тупоголовый племянничек Бруглиони похвалялся, что стащит чуток огненного порошка и устроит фейерверк. Только прихватил он с собой не фонарь, а лампу с открытым огнем.

Хект посмотрел на развалины. В воронке еще клубилась пыль.

– Если это все же не несчастный случай, кто бы от этого выиграл? – спросил он (пусть не скучает Пайперова циничная половина).

– Те же, кто и так выиграет, – оставшиеся четыре клана. Бруглиони-то после такого, считай, крышка.

– Можно сказать, главнокомандующий? – спросил Кейт Рук.

– Валяйте.

– Полковник, зачем Бруглиони столько огненного порошка? Не говоря уж о том, что по закону он вроде как предназначается исключительно для нас – для патриаршего войска.

– Хороший вопрос, – кивнул Хект.

– Члены коллегии утверждают, – ответил Пинкус Горт, старательно избегая смотреть Хекту в глаза, – что они тоже патриаршее войско. Если уж начистоту, Пайп, огненного порошка производится гораздо больше, чем ты способен купить. После захвата Артесипеи у нас нет недостатка в селитре, вот хозяева «Мануфактуры» и наживаются.

И возможно, не только они, – возможно, кое-кто еще, ответственный за закон и порядок, получает свою долю.

Хект бросил сердитый взгляд в сторону дэвского квартала. Хотя злился он скорее на себя самого, потому что не предусмотрел такого развития событий.

Что еще так способствует перераспределению богатств, как не новый способ убивать? Хотя обращение с огненным порошком требует умения.

– Когда же пушки и огненный порошок попадут в руки к нашим врагам? – спросил весьма умелый Кейт Рук.

– Дайте-ка угадаю. – Теперь в Хекте заговорила ехидная половина. – Как только кто-нибудь выведет пристойную формулу?

– Если так, – фыркнув, заявил Рук, – нас бы уже осаждали разные мерзавцы с пушками. Формула всем прекрасно известна. Ее знает любой бротский аптекарь или алхимик. Но они не знают, как собрать воедино нужные части. Я бы вот подослал к Крулику и Снейгону надежного человека, пусть сидит там постоянно, днем и ночью. Такого, чтоб в случае чего спокойно перерезал кому надо глотку. Такого, кому не хватит ума нахватать взяток, которые ему, конечно же, будут совать.

Главнокомандующему не очень-то хотелось прибегать к таким методам, но опасность он осознавал. Те, кто мечтает разбогатеть, и притом быстро, с удовольствием продадут опаснейшее оружие самым заклятым врагам своей же собственной страны. Тот факт, что оружие потом применят против них самих, от их внимания загадочным образом ускользает.

У руннов было тайное смертоносное оружие, называлось оно нефрон. Эту густую субстанцию никто не мог потушить, пока она не выгорит сама. Руннские купцы отказывались торговать формулой, но охотно продавали сам нефрон всем подряд – даже ша-луг, которые потом использовали его против Восточной Империи.

Человеческий умишко не способен соблюсти обязательство и отказаться от денег. Даже если в результате проданным тобой оружием убивают твоих же соседей.

– Эй, Пайп, ты куда пропал?

– Что, Пинкус?

– Ушел в себя и там потерялся.

– Там, Пинкус, не так много всего, чтобы потеряться. Я тебя уже много лет знаю, ты наверняка отыскал лучший кабак в этом городе. И уж точно прекрасно знаешь, что творится на теневой стороне Брота.

Горт взмахнул руками, будто бы взвешивал что-то на невидимых весах (или хватал девицу за грудь).

– Так. Стараюсь. Но на самом-то деле достаточно просто пускать пыль в глаза, лишь бы сенат был доволен.

– Тебе главное, чтоб доволен был Бронт Донето. Да еще старики-церковники. А на стариков-градоначальников плевать.

– Это в общем-то одни и те же люди, – пожал плечами Горт.

– Что-то они тебя измотали, как я погляжу.

– Почему ты так решил? – снова пожал плечами Пинкус.

– Даже гадостей про них не говоришь.

– К регулярной кормежке быстро привыкаешь.

Хект неискренне усмехнулся.

– А с этим ты что намерен делать? – Он махнул рукой в сторону воронки.

– Раздобуду лопату и закопаю. Но ты, видимо, нечто другое имел в виду.

– Другое. – Пайпер улыбнулся – вот они, Гортовы замашки.

– Притащу старых перечников из коллегии – пусть себя покажут. Прекрасная для них возможность распушить хвост. У этих старикашек самомнение будь здоров. Решат, что это несчастный случай, – возьмусь за лопату. Скажут, что кто-то устроил светопреставление нарочно, – выслежу гада и притащу за шкирку, а он пусть умоляет не отдавать его Бруглиони.

– Прекрасно устроился, Пинкус. Загляни как-нибудь вечерком в особняк к принципату Делари. Я тебе из Альтен-Вайнберга с полдюжины бутылок белого привез.

– Ого, это ты хорошо придумал.

– Твоя правда. Но только предупреждаю: к такому вину ты не привык.

– Чýдно. Слышал, сама императрица удостоила тебя аудиенции.

– Да. Работу предлагала.

– Ну и дела! Ты, видать, отказался.

– Отказался. Неохота начинать все сначала с очередной толпой чокнутых старикашек, только и ждущих случая вставить мне палки в колеса.

– Твой цинизм, Пайп, расцвел пышным цветом. Ты обещал над этим поработать.

– Работаю. Каждый день, как молитвы прочту.

– Не особенно обнадеживает. Я тебя хоть раз за молитвой застал? Что-то не припомню.

– Тебе недостает хитрости и сноровки: я стараюсь, чтоб эти дела дальше меня и господа бога не шли.

– Да мне уже и плевать, – усмехнулся Горт. – Мой-то господь бог вот уже как пять сотен лет в загуле, и на разборки смертных у него времени нет.

Хект прекрасно понимал Гортову позицию, но у него самого никак не получалось выказывать богу подобное пренебрежение. Кем бы ни был этот самый бог.

– Что твой начальничек поделывает? – осведомился Пайпер.

– В каком смысле?

– После смерти Бонифация какую изберет сторону? Надеюсь, не поставит нас с тобой в затруднительное положение.

– Ты собираешься проследить за выполнением сделки, заключенной с Вискесментом?

– Я дал клятву.

– И городской полк, во всем нашем несметном множестве, благословят усмирить бунтовщиков.

– Тебе не справиться. Стоит Кройсу или Кастелле свистнуть, сюда на следующий же день притопают шесть тысяч закаленных патриарших воинов. Через неделю их будет пятнадцать тысяч. Следующий патриарх уже определен.

– Спокойно, Пайп. Зачем сразу кипятиться?

– Просто хотел растолковать тебе свою позицию.

– Считай, растолковал. Но всеобщую любовь ты вряд ли завоюешь.

– Поступлю, как должно.

– Сдаюсь. Через сотню лет какое все это будет иметь значение?

Можно было продолжать в том же духе и дальше, но Хект не видел смысла. Заставить Пинкуса подумать и на неделю вперед – и то целая история.

– Расскажи-ка о своих похождениях в Коннеке, – попросил Горт, – как ты там богов прихлопывал. И про Альтен-Вайнберг. Каково оно?

– Аудиенция у императрицы получилась занятная. Свадьба длилась долго, было скучно и жарко. Перестарались они.

– Вот дерьмо! А Катрин все такая же красотка, как тогда в Племенце?

– Время обошлось с ней немилосердно. Трон Граальской Империи – суровый учитель.

– Она себе усложнила жизнь, переметнувшись на другую сторону в извечной склоке императора с церковью.

– Это сыграло немалую роль. Да и Джейм ситуацию не улучшил.

– Совсем не прекрасный и могучий герой?

– Не могучий, но определенно прекрасный – в южном духе. И проявил себя при Лос-Навас-Де-Лос-Фантас. Так говорят. Только вот норов – как у нашего бывшего приятеля епископа Серифса.

– Дело дрянь.

– А Катрин его недостатков в упор не замечает.

– Пайп, – неожиданно спросил Горт, уставившись на дно воронки, – видишь?

– Где?

Пинкус показал пальцем.

Хект прищурился и едва-едва различил…

– Рук! Действуйте!

Растолкав зевак, Кейт Рук подкатил фальконет к краю воронки. Вокруг главнокомандующего сомкнулись телохранители.

– Всем назад! – рявкнул Хект. – Рук, у вас зрение поострее, чем у меня или у полковника Горта. Что-то зашевелилось внизу, под обломками мебели. Наведите-ка туда пушку.

– Будто машет кто-то, – сказал Рук.

– Отправлю кого-нибудь вниз, – предложил Горт.

– Пожалуйста, пусть заходят сбоку, – велел Кейт. – Чтобы не оказались на линии огня.

Гортовы солдаты были уже на полпути вниз, когда гора обломков зашевелилась.

– Блестяще, – похвалил Хект, – они у тебя на тросах страховочных.

Ответ Горта заглушил грохот фальконета.

Когда поутих звон в ушах, Хект услышал вопли Рука:

– Я попал или как? Надо вытащить сразу!

Главнокомандующий попридержал язык. Рука можно отчитать и потом.

И тут вдруг Хект почуял едва уловимый, но знакомый запах. Такой всегда сопровождал удачный выстрел в Орудие Ночи.

Запах быстро развеялся. С помощью страховочных тросов Рук и его артиллеристы спустились в воронку. В руках у них были кувшины, в которые обычно складывали останки убиенных тварей.

– А твои ребята, Пайп, отлично знают свое дело, – немного погодя заметил Пинкус Горт.

– Да. Рук меня даже пугает иногда, – согласился Хект, почесав запястье.

Но на этот раз перепугался сам Рук. Выкапывая из развалин дымящееся раскаленное яйцо, он случайно прошиб тонкую стену, за которой скрывался фамильный склеп Бруглиони. Там во время взрыва укрылось несколько отчаявшихся бедолаг, и теперь они, завидев свет, повылезали прямо на Рука.

Именно тогда Хект заметил в толпе зевак старика в коричневом. Нужно поговорить с Девятым Неизвестным. Талисман на этот раз не предупредил об опасности.

– Это был еще не оперившийся князь Ночи, – заметил Фебруарен во время позднего ужина. – Но почти оперившийся. Твои затруднения с кровожадной тварью, Муно, должны временно разрешиться. Тварь распределила себя на кусочки, чтобы сделаться средоточием этого цирка чудовищ.

Хект ничего не понял, зато понял принципат. Ну и славно.

– Сегодня утром я заметил одну неприятную вещь, – пожаловался Хект. – Амулет меня не предупредил.

– Совсем? – нахмурился Фебруарен.

– Разве что запястье заныло, но уже после того, как Рук застрелил чудовище.

– Приспосабливаются. Придется мне все перенастроить. Может, вознесшийся поможет.

– Как там поживает мое ручное Орудие? – поинтересовался Хект.

– Одержимый?

– Кто ж еще? Я даже не знаю, куда вы его упрятали.

По настоянию волшебника одержимого забрали из Кастеллы – подальше от пронырливых рыцарей Братства Войны и уж тем более особого ведомства и охотников на ведьм.

– Замурован в башне. Дверей там нет, окон тоже. А где башня – тебе знать не обязательно. Вознесшийся рассказывает о себе. И придумывает план… Но это тебе тоже знать не обязательно.

– Почему?

– А ты в последнее время совсем не держишь язык за зубами.

Все сидевшие за столом примолкли и уставились на Хекта.

А тот молча ждал объяснений.

– И сам о том не ведаешь. Кто поклялся не разглашать, о чем шла речь в тихой комнате императрицы? И кто умудрился с тех пор разболтать об этом всем и каждому?

– Там была трещина?

– И не одна. В потолке, в полу. Тамошней тихой комнате уже много лет. Фундамент оседает, и они не поддерживают ее в должном состоянии. Зачем ты нарушил слово?

– Извините. Не подумал. Ничего ж особенного.

– Для тебя ничего особенного. Тебе ее предложение польстило. Полюбуйтесь-ка на меня! Сама Граальская императрица зовет в главнокомандующие! Но ее это может погубить. У нее враги повсюду. К счастью для вас обоих, я заставил тех, кому ты проболтался, забыть. Надеюсь, удалось. Не знаю, может, что-то записать успели.

Хект почувствовал себя нашкодившим мальчишкой, которого поймали с поличным. Он ведь действительно обещал. И должен был понять, как его болтливость скажется на Катрин. Он и понимал, вот только не придал значения.

– Наверное, не гожусь я для таких изящных политических игр.

– Справишься как-нибудь, – проворчал Фебруарен, – если сосредоточишься на работе. И не станешь отвлекаться на недозволенные мысли.

Пора менять тему.

– А брата моего вы уже повидали?

И снова все за столом удивленно на него уставились.

– Нет. Я и так кручусь как белка в колесе с утра до ночи, чтобы поспеть со всеми важными делами, да еще всякие прихоти ваши.

– Что за брат такой? – удивилась Герис.

– Один солдат из Грюмбрага притворяется Тиндеманом, братом Пайпера Хекта, – объяснил Хект. – Его Бо Бьогна разыскал. Бо он убедил. Но думаю – говорили они на разных языках.

– Я думал, все твои родные погибли, отец, – сказал Пелла.

– И я так думал. И до сих пор думаю.

– Тогда кто же?..

– Самозванец.

– Но…

– Гадать бессмысленно, сначала нужно с ним поговорить.

Пайперу в голову с ходу пришло несколько возможных вариантов, и ото всех попахивало дурным умыслом.

– Я его разыщу, – пообещал Девятый Неизвестный. – Только сначала разберусь с неотложными делами здесь. Нужно, чтобы Непримиримый стал патриархом без особенного шума. И все мы должны это пережить и остаться целыми и невредимыми. В особенности Пайпер.

– Я могу его найти, – вызвалась Герис.

Фебруарен и Делари насупились и дружно покачали головами.

– Ты говорил, я уже готова управляться с Моделью, – проворчала Герис.

– Не готова, – отозвался Фебруарен. – Отправляться в незнакомое место – не готова. Тем более в такую даль.

– На каком языке разговаривают в Грюмбраге? – ласково спросил принципат Делари.

– Думаю, на нескольких, – отозвалась поникшая Герис, – в том числе и на церковном бротском.

– Возможно. Если бы тебе предстояло беседовать с архиепископом или ученым мужем…

– Герис, для тебя и тут найдется достаточно дел, – утешил праправнучку Фебруарен. – Но тебе еще долго придется заигрывать с Моделью, прежде чем ты сумеешь отправиться в незнакомое место. Муно вон не умеет.

– Муно вообще с Моделью не в ладах, – поддакнул Делари. – Способностей ему не хватает.

– Если внушить Модели, что ты не можешь на нее настроиться, Муно, она тебе поверит.

– Да, дедушка.

Оба старика оглянулись на сидевших за столом. Видимо, этот спор они начали задолго до того, как все присутствующие появились на свет.

Совершенно не обязательно обсуждать это прямо сейчас. Перед детьми. Хект ударил по столу кулаком.

– Детишки, – объявил Фебруарен, – никому и никогда не рассказывайте то, что услышали в этом доме. Понятно?

Вытаращившие глаза Пелла, Лила и Вэли закивали. Таким серьезным они старика еще не видели.

– Ваше молчание – вопрос жизни и смерти. – Волшебник повернулся к Хекту. – Бахвальство часто губит преступников и тех, кому есть что скрывать. Такова уж глупая человеческая природа. Всем хочется казаться особенными. А казаться особенным легко, если знаешь нечто особенное. – Фебруарен снова уставился на детей. – Скорее, даже вопрос именно вашей жизни и смерти – если какому-нибудь злодею втемяшится в голову, что вам известно нечто важное о Муно или Пайпере.

– В таком случае не предпринять ли нам соответствующие меры? – предложил Хект, поглаживая левое запястье.

– Быть может, мой мальчик, для тебя еще и не все потеряно. Вот только знакомство с твоим братцем мне придется ненадолго отложить.

В ту ночь Анна не проявила обычной пылкости. Она понимала, как глубоко она сама и дорогие ей люди увязли в войне против Ночи.

– Пайпер, дети не заслужили такой участи. Они и так натерпелись.

– Знаю.

Пайпер не стал напоминать ей, что все трое жили сейчас гораздо лучше, чем беспризорные сироты.

Главнокомандующий вызвал Крулика и Снейгона на «встречу у Кладезя Искупления», как ее окрестил озадаченный Кейт Рук. Продлилась встреча недолго. Ни Крулику, ни Снейгону говорить не дозволили. Рук в сопровождении рыцарей-монахов из Кастеллы конфисковал все учетные книги.

Представление устроили, чтобы спровоцировать дэвов, – пусть бросятся советоваться друг с другом. Кто-нибудь понезаметнее подслушает, кому еще тайно продавали огненный порошок в обход учетных книг.

Проданные из-под полы оружие и огненный порошок Хект изымать не стал – у него не было на это полномочий. Но имена покупателей узнать не помешает.

Бо́льшую часть огненного порошка Крулик и Снейгон продали вельможам из Граальской Империи – тем, кто не слишком-то высоко ценил императрицу.

Катрин повезло – ее недоброжелатели глубоко презирали друг друга и никак не могли сплотиться против нее. У граальской знати издавна практиковались междоусобные свары.

Йоханнесу Черные Сапоги удавалось поддерживать мир. Лотарь слишком рано умер и не успел наделать ошибок. При Катрин же мир не нарушался лишь потому, что каждый смутьян знал: Феррис Ренфрау неотступно наблюдает за всеми из своего темного угла.

Изменят ли положение дел фальконеты?

Вряд ли. Даже самые искусно сделанные пушки годились в основном лишь для убийства Орудий Ночи. На поле боя от них мало толку – разве что устрашающий эффект, оглушительный грохот и много дыма.

Когда Бонифаций VII, несмотря на все усилия Девятого и Одиннадцатого Неизвестных, все же отправился на небеса, удалось обойтись без смуты. Непримиримый в последние минуты Хьюго Монгоза молился прямо у его постели. При сем присутствовали лекари и самые важные принципаты. Для истории необходимы свидетели.

Еще с Хьюго Монгозом в последний час были его дети – те, которых он зачал, когда еще предпочитал женщин смазливым мальчикам.

В коридоре ожидало с десяток человек, среди прочих – главнокомандующий патриаршими войсками и любимчик Бонифация Арманд. Вид у парня был встревоженный, главнокомандующего он явно опасался.

Вместе с Хектом в коридоре ожидал и Аддам Хоф, один из магистров Братства Войны. Хоф прибыл из Ранча со Старклирода. Этому высокому, мускулистому, загорелому мужчине едва перевалило за пятьдесят. Ни он, ни Хект не знали, что когда-то давно, в Святых Землях, им довелось однажды скрестить мечи.

– Лапочка боится за свои сладости и побрякушки, – заметил Хоф.

– Не стоит его жалеть. Он тут давно уже вьется. И всегда находит нового покровителя.

Хоф вопросительно хмыкнул, и Хект рассказал ему про Осу Стила, не раскрывая его истинной сути.

– Он вроде как вас боится, – заметил рыцарь.

– Я близок с принципатом Делари. Арманд бросил его, чтобы подцепить патриарха.

– И Делари затаил обиду?

– Нет, мой покровитель рад был избавиться от мальчонки. Содержать его накладно.

А еще сложнее не давать Арманду совать нос в чужие секреты. Ведь принципат Делари знал, что Стил шпионит для Ферриса Ренфрау.

– Вы знаете кандидата из Вискесмента. – Хоф не спрашивал, а скорее утверждал.

– Он произвел на меня впечатление. Из того же теста, что и Бонифаций. Мечет громы и молнии. С достойной удивления энергией обрушился на Конгрегацию. Когда Бонифаций показал, что и с ним можно договориться, антипатриарх умерил пыл. Беда тут та же, что и с Бонифацием, – слабое здоровье. Долго не продержится. А подходящего преемника я пока не вижу. Снова, как и всегда, сцепятся между собой недостойные претенденты.

Услышав про отношение будущего патриарха к Конгрегации, Хоф оживленно закивал. Братство Войны недолюбливало Конгрегацию по искоренению богохульства и ереси: из-за ее одержимости коннекскими еретиками значительные средства тратились на Коннек, а не на походы в Святые Земли, а ведь эту битву следует непременно выиграть, причем раньше прочих.

Из покоев, где умирал патриарх, вышел принципат Флороцено Колоньи. Рядом с умирающим дежурили только четверо принципатов от пяти кланов Брота: Джервес Салюда, представитель Бруглиони, еще недостаточно оправился от ран.

– Его святейшество скончался, – сообщил принципат Колоньи.

В то же мгновение ожидавшие священнослужители рангом пониже и слуги устремились прочь. Следовало соблюсти все положенные при погребении формальности. Приготовления начнутся немедленно.

Среди этой толпы Пайпер Хект отметил Феллау Хьюмию, странного типа, недавно назначенного королем Регардом (а значит, Анной Менандской) на пост архиепископа Салпено. Как и про всех высокопоставленных вельмож Арнгенда, про Хьюмию болтали, будто бы он переспал с матерью короля.

– Будут неприятности? – спросил Хоф, проследив за взглядом главнокомандующего.

– Вполне возможно. Не знаю, о чем они там думают в своем Салпено.

– Я бы не расстроился, упади вдруг на голову Анне Менандской кирпич. В последнее время Арнгенд совсем не помогает – прислали только королевского сына Анселина да шестерых рыцарей.

– Освобождение Святых Земель не принесет ей личной выгоды. Предложите сделать ее императрицей тамошних объединенных государств.

– Может, это и подействовало бы, – усмехнулся Хоф. – Хотя она, скорее всего, просто бы вывезла все ценности и реликвии и бросила Святые Земли на растерзание неверным.

Хект кивнул. Это, несомненно, преувеличение, но, когда речь заходит об Анне Менандской, в любом преувеличении можно найти долю истины.

– Мое бдение здесь окончено. Нужно возвращаться в Кастеллу – проверить, нет ли вестей из Коннека.

– Трудно вести войну, находясь за сотни миль от основных событий.

– Да, непросто, но мне немыслимо повезло – в моем штабе собрались профессиональные и надежные офицеры. Они вполне справляются в мое отсутствие.

– Занятный феномен. В военных орденах о таком не слыхивали. По крайней мере, со времен Древней Империи.

Главнокомандующему сделалось не по себе. Быть может, магистр Хоф на что-то намекает. Или даже в чем-то его обвиняет.

– Что вы имеете в виду, магистр?

– Я просто заметил, какую необычайную армию вам удалось сколотить за последние несколько лет – армию, которая не распускается на время зимы, жатвы или сева. Армию, которой не управляют военачальники, ставшие военачальниками по праву рождения.

– Мое маленькое отступление от правил, – прервал его Хект. – Если наниматель не возражает, я отбираю своих офицеров в соответствии с военными заслугами. К тому же ни один высокородный вельможа никогда не просился в патриаршую армию.

– Высокородные вельможи приходят к нам. Или же набирают собственные войска, чтобы отправиться в Святые Земли. Вам известно о дружественном нам ордене – ордене Граальских рыцарей?

– Недавно из тех краев до меня дошли странные вести: якобы нашелся мой погибший брат. Но я не верю. Север я покинул в самую суровую пору, тогда среди язычников сыскался вождь, которого готовы были принять почти все племена.