Текст книги "Сладкозвучный серебряный блюз. Золотые сердца с червоточинкой. Холодные медные слезы"

22

От кладбища я добрался до жилища Кронков довольно легко, ошибившись всего лишь раз. С улицы соседнее здание показалось мне более похожим на то, что мы ищем, чем настоящий дом моей бывшей возлюбленной. Мы уже почти миновали въездные тумбы, когда я заметил вольеры для павлинов.

– Кругом и налево! – заявил я. – Недолет на один дом.

Я вспомнил, какой адский вопль в шесть глоток учиняли эти многоцветные дьяволы, если Кейен не удавалось бесшумно выскользнуть из дома. Правда, это не срывало наших тайных встреч. Старик, хоть и понимал, что к чему, не мог угнаться за дочерью. У моей Кейен были быстрые ноги.

Я все объяснил Морли, и мы вернулись на улицу.

– Как случилось, что такой недотепа, как ты, сумел подцепить цыпленка из столь роскошного курятника?

– Мы встретились на вечеринке, которую устроил адмирал для холостых офицеров. Там собрались все более или менее заметные юные леди на выданье.

Он одарил меня полным недоверия взглядом.

Пришлось признаться:

– Я обслуживал столы.

– Наверное, это проявление животного магнетизма, чувства опасности и вкуса запретного плода, таящихся в связи с представителем низшего класса, – заявил он невозмутимо.

Я не мог решить, обижаться или нет.

– Чем бы оно ни было, это величайшее событие моей юности. Ничего подобного со мной больше не происходило.

– Я же говорил, что ты романтик.

И он оставил эту тему.

– С тех пор здесь многое изменилось, – сказал я. – Дом полностью перестроен.

– Ты уверен, что это именно тот?

– Да.

Память твердила – здесь. По этой земле мы ходили под бдительным взглядом любящей мамаши, которая считала наши чувства мимолетным эпизодом в жизни дочери и не поверила бы своим глазам, если бы догадалась пробраться за нами на кладбище.

Морли поверил мне на слово.

Мы были еще в пятидесяти футах от дома, когда вышел человек в ливрее и двинулся к нам навстречу.

– Вижу, он не очень рад, что мы решили заглянуть на огонек. Он не похож на обычного швейцара, – пробурчал Морли.

И точно. Он смахивал на Плоскомордого Тарпа, оставившего позади свои лучшие годы, но по-прежнему весьма опасного.

– Чем могу служить, джентльмены?

Надеясь на удачу, я решил идти напрямую, не сильно удаляясь от правды:

– Не знаю. Мы прибыли сюда из Танфера в поисках Кляуса Кронка.

Похоже, с этой стороны он удара не ожидал:

– А я-то думал, что уже слыхал все идиотские шутки.

– Мы только сейчас узнали, что он умер.

– Ну и отправляйтесь туда, откуда явились, раз парень, которого вы ищете, откинул копыта.

– Я желал побеседовать с ним лишь с целью выяснить, где я могу найти его старшую дочь. Я знаю, что она вышла замуж, но не знаю за кого. Я рассчитывал, что ее мать или кто-то из родственников еще живет здесь и сможет подсказать мне нужное направление поисков. Остался ли кто-нибудь из них в этом доме?

Он выглядел так, будто все это для него слишком сложно.

– Вы, наверное, толкуете о людях, которые здесь жили раньше? Так они съехали пару лет назад.

Изменения в доме казались свежими, что подтверждало слова ливрейного Тарпа.

– Вам неизвестно, где она может находиться?

– Откуда? Я даже не знал ее имени, пока вы мне не сказали.

– Благодарю вас за ваше внимание и потраченное на нас время. Попытаемся отыскать ее как-нибудь еще.

– Для чего вам потребовалась эта мачушка?

Пока я обдумывал ответ, Морли выпалил:

– Чтобы бросить ее в болото и посмотреть, как запрыгают лягушки.

– Мы представляем интересы душеприказчиков в завещании, по которому она является основной наследницей.

– Обожаю, когда ты изъясняешься юридическими непристойностями. – Морли перевел нашему новому приятелю: – Она унаследовала кучу денег. – Почти превратившись в чревовещателя, он прошипел мне: – Врежь ему цифрой, посмотрим, как он вытаращит глаза.

– Это составит примерно сто тысяч марок, за вычетом гонорара душеприказчиков.

Глаза он не вытаращил. Даже не мигнул. Наш друг просто сказал:

– А я-то думал, что уже слыхал все идиотские шутки.

Я тоже повторил:

– Благодарю вас за ваше внимание и потраченное на нас время, – и направился в сторону улицы.

– Куда дальше? – поинтересовался Морли.

– Поспрашиваем в домах на противоположной стороне. Те, кто там живет, знали это семейство. Может, что-нибудь подскажут.

– Если они тоже не съехали. Сделал выводы об этом парне?

– Пока воздержусь, надо побеседовать с другими людьми.

В следующем доме у нас состоялась не такая воинственная, но такая же бесполезная беседа. Живущие там люди переехали в этот район всего год назад и знали о Кронках лишь то, что Кляус был убит во время последнего вторжения венагетов.

– И что ты об этом думаешь? – спросил я, развернув экипаж и направив его назад, в сторону обиталища павлинов.

– О чем?

– Они сказали, что Кронк был убит «во время последнего вторжения венагетов», а не «убит венагетами».

– Неточность, проистекающая из лености ума. Без сомнения.

– Не исключено. Но это тот нюанс, который стоит принять во внимание. Именно из таких деталей создается полная картина. Они подобны отдельным мазкам кисти художника.

Павлины засекли нас и теперь орали в тринадцать дьявольских глоток. Они вопили так, словно у них много лет не было повода покричать.

– Господи, – прошептал я, – да она вовсе не изменилась!

– Она всегда была такой старой уродиной? – спросил Морли, уставясь на женщину на балконе, которая следила за нашим приближением.

– Не изменила даже одежду. Будь с ней осторожен. Она наполовину халдер и что-то вроде ведьмы.

Маленький человечек в зеленом сюртуке и длинном колпаке перебежал нам дорогу. Он что-то верещал на непонятном мне языке. Морли поднял камень, чтобы запустить им в человечка, но я его остановил:

– Что ты делаешь?

– Это же паразиты, Гаррет. Пусть они бегают на задних лапах и издают звуки, напоминающие речь, но они всего лишь паразиты. Не лучше крыс.

Но камень он все же выронил.

У меня свое отношение к крысам, которые бегают на задних лапах, говорят и даже занимаются общественно полезной деятельностью. Я понимал настроение Морли, хотя и не разделял его предрассудка.

Старая Ведьма (я не слышал, чтобы ее звали иначе), скалясь, пялилась на нас сверху. Это был классический беззубый оскал. Она выглядела точно как ведьмы в детских сказках. Я ничуть не сомневался, что она сознательно выработала для себя этот образ.

До нас донеслось безумное хихиканье. Павлины ответили на него новым воплем.

– Страшно, – сказал Морли.

– Таков ее образ. Своего рода игра. Вообще-то, она безвредна.

– Это ты так говоришь.

– Так считали все, когда я был здесь. Безумна, как гном, накурившийся «травки», но абсолютно безвредна.

– Тот, кто дает убежище этим крошечным ядовитым гадам, не может быть безвредным. Или невинным. Как только вы позволяете им приютиться в вашем саду, они начинают размножаться как кролики, и скоро вы обнаруживаете, что все приличные люди, раздраженные их грязными трюками, бегут от вас.

Мы уже находились под самым балконом. Я воздержался, не стал упоминать о его реакции на расизм садовника. Это не принесло бы пользы. Каждый почему-то склонен полагать, что его собственный расизм – проявление божественного вдохновения и не подлежит сомнению.

Разумеется, моя личная нелюбовь к крысиному народцу – исключение из этого нелогичного образа мышления.

Старая Ведьма снова захихикала, ее поддержал мощный хор павлинов. Затем она прокричала:

– А ведь его убили!

– Кого? – спросил я.

– Человека, которого ты ищешь, рядовой Гаррет. Синдика Кляуса. Они думают, что об этом никто не знает. Но они ошибаются. Их видели. Не так ли, мои милые крошки?

– Откуда вы?..

– Неужели ты думаешь, что вы с той девчонкой могли незамеченными убегать по ночам на кладбище, чтобы удовлетворить свою похоть? Маленький народец все видит и рассказывает мне. А я никогда не забываю имен и лиц.

– Что я тебе говорил? Настоящие паразиты. Прятались в тени надгробий, выслеживая тебя. И, думаю, хохотали в глубине своих маленьких черных душонок, потому что нет зрелища более смешного, чем совокупляющиеся люди.

Я постарался проигнорировать его слова, но слегка покраснел.

– Кто его убил, – спросил я, – и почему?

– Мы могли бы назвать некоторые имена, не так ли, мои милые крошки? Но зачем? В этом нет теперь никакого смысла.

– Но не могли бы вы, по крайней мере, сказать, почему он был убит?

– Он узнал нечто, оказавшееся опасным для его здоровья. – Она вновь хихикнула. Павлины приветствовали ее ором. Видимо, это была удачная шутка. – Не так ли, мои милые крошки? Слишком много знал.

– Что это могло быть?

Радость исчезла с ее лица. Глаза посуровели.

– От меня ты ничего не узнаешь. Может быть, этой мачушке Кейен что-нибудь известно. Спроси ее, когда отыщешь. Скорее всего, и она ничего не знает. А мне плевать на всю эту историю.

Во второй раз за короткое время я услышал, как Кейен называют «мачушкой», и во второй раз я слышал это слово, после того как ушел из морской пехоты и убрался из Кантарда. Это было особенно грязное словцо из уличного сленга венагетов. Так называют женщину человеческой расы, путающуюся с существами иных видов. В нашем языке есть что-то подобное: «кобольдоложец» или «гроллесексуалист».

– Вы знаете, где она?

– Нет. Не знаю.

– Не подскажете ли вы мне, где можно найти ее родственников?

– Не знаю. Может быть, они все присоединились к ней. Может быть, бежали куда-нибудь, чтобы скрыться от позора.

Она хихикнула, но явно не от всего сердца. Павлины поддержали ее тоже не очень искренне. Это был не чистосердечный вопль, а скорее из милости.

– Можете ли вы мне хоть чем-нибудь помочь?

– Могу дать тебе совет.

Я обратился в слух.

– Будь осторожен, когда затеешь с кем-нибудь игры меж могильных камней. Особенно это относится к Кейен. Она может показать тебе могильную плиту, на которой начертано ее имя.

– Пора сматываться, – сказал я. – Больше ничего не выудим.

Морли согласился. Я поблагодарил Старую Ведьму, и мы отступили. Она тщетно пыталась продлить приятную беседу.

– Ну что, стоило с ней болтать?

– Безусловно.

Перед нами возник человечек в зеленом и красном. Он стащил шапочку, поклонился и поприветствовал Морли весьма красноречивым непристойным жестом. Хихикая, малютка скрылся в кустах.

На этот раз я не остановил Морли, когда он швырнул камень. Подглядывать из-за могильных камней?!

Хихиканье прервалось кратким: «Ой-ой!»

– Надеюсь, мне удалось проломить ему черепушку, – проворчал Морли. – Что будем делать?

– Вернемся в гостиницу и подкрепимся. Проведаем тройняшек. Выпьем пивка. Подумаем. А после попробуем полистать приходские книги и муниципальные записи.

– Зачем?

– Узнать, за кого она вышла замуж, если бракосочетание состоялось здесь. Она была правоверная девочка. Ее бракосочетание должно было быть красочным представлением. Может, удастся найти ее через мужа, если выясним его имя.

– Не хочу тебя огорчать, Гаррет, но боюсь, что женщина, которую мы найдем, окажется вовсе не той девушкой, которую ты так трогательно ищешь.

И мной владели те же грустные предчувствия.

23

– Куда, черт побери, они делись? – орал Морли на хозяина гостиницы.

– Откуда, черт побери, я могу знать! – орал в ответ хозяин, явно привыкший пререкаться с постояльцами. – Вы просили не давать им спиртного. Но вы и слова не сказали о том, что я должен состоять при них нянькой и следить, чтобы они не болтались по улицам. Если вас интересует мое мнение, я скажу: они уже достаточно большие мальчики и могут играть самостоятельно.

– Он прав, Морли. Отстань.

Мне не хотелось, чтобы он перевозбудился и для успокоения отправился в пробежку миль на десять. Гораздо лучше, думал я, нам держаться как можно ближе друг к другу. Если верить карканью Старой Ведьмы, где-то поблизости болтался убийца, которому может не нравиться, что мы всюду суем свой нос.

– Остынь и пораскинь мозгами, – повторил я. – Ты их знаешь. Чем они могли заняться?

– Да чем угодно! – прорычал он. – Поэтому я и не могу остыть.

Он все же последовал моему совету и развалился на стуле:

– Мне требуется приличная пища. Или что-нибудь женского пола. Видишь, что со мной.

Я не успел внести даже грошового вклада в продолжение беседы. В помещение, пританцовывая, вошел Дожанго. Выглядел он как петух на параде – руки глубоко в карманах, плечи горделиво отведены назад, гарцующая походка.

– Спокойно, – предупредил я Морли.

Шкура на мордах Марши и Дориса выглядела побитой, как кожа заношенных туфель, но они тоже лыбились до ушей. Принять горделивый вид, как Дожанго, они не могли – до потолка было всего двенадцать футов.

Морли вел себя прекрасно и ограничился вопросом:

– В чем дело, Дожанго?

– Мы вышли погулять и сцепились с матросней. Двадцать рыл. И смели их с улицы.

– Спокойно, – сказал я Морли, придерживая за плечо.

Судя по виду Дожанго – в сравнении с братцами, – его участие в битве было условным.

– Может быть, лучше начать сначала? – предложил Морли. – Например, с того, какого черта вас понесло на улицу?

– О… Мы решили прогуляться по гавани и посмотреть, не появилось ли там чего интересного. Ну, парней с яхты с полосатыми парусами, или тех парней, что захватили подружек Гаррета, или даже самих девиц.

У Морли хватило ума прикинуться заинтересованным.

– И?.. – произнес он.

– Мы возвращались назад, когда наткнулись на матросов.

Дорис – а может, Марша – пробормотал что-то. Морли перевел:

– Говорит, что они всячески обзывали их. – И с каменным лицом продолжил: – Что-нибудь полезное вы совершили, кроме очистки улиц от хулиганствующих и оскорбляющих вас моряков?

– Мы видели, как в порт вошло судно с полосатыми парусами. Один парень – тот, которого Марша скинул в воду, – сошел на берег. Он взял рикшу. Мы решили, что он заметит, если мы последуем за ним. Поэтому даже и не пытались. Но мы подобрались поближе и слышали, как он приказал рикше доставить его к гражданской мэрии.

В Фулл-Харборе существуют две администрации – военная и гражданская. Их постоянная вражда делает городскую жизнь весьма интересной.

– Прекрасная работа, – брюзгливо буркнул Морли.

– Наверное, она даже стоит пива? – спросил Дожанго.

Морли посмотрел на меня. Я пожал плечами. Тройняшки – его проблема.

– Хорошо, – произнес он.

– Как насчет двойной порции?

– Здесь вам что, аукцион?

Мы с Морли влезли в коляску. Морли спросил:

– Куда теперь, несравненный детектив?

– Я думал, что мы сначала обратимся в гражданскую администрацию, но Дожанго заставил меня изменить решение. Пока можно, я постараюсь избегать новой встречи с тем парнем.

– Такая предусмотрительность заслуживает всяческих похвал, на тебя это совсем не похоже. А сейчас разуй глаза и поищи место, где можно прилично поесть.

– Разуйте глаза, ребята, – произнес я, обращаясь к лошадям. – Найдите полянку, где Морли мог бы попастись.

Я недоумевал. Мы вошли в церковь, а там ничего не происходило. У правоверных, как я думал раньше, каждый день был днем какого-нибудь торжества.

Священник лет двадцати, чье лицо еще не нуждалось в бритве, спросил нас:

– Чем могу вам помочь, джентльмены?

Он явно нервничал. Пройдя лишь несколько шагов под сводами церкви, мы каким-то непостижимым образом показали, что мы язычники. Наверное, забыли преклонить колени или что-то в этом роде.

Я собирался действовать прямо через церковь, естественно не посвящая ее служителей во все подробности. Поэтому я сказал клирику, что мы ищем бывшую прихожанку Кейен Кронк, которая унаследовала весьма крупное состояние в Танфере.

– Я рассчитываю, что кто-нибудь из работающих здесь или ваши книги помогут нам напасть на ее след. Не могли бы мы побеседовать с вашим боссом?

Он поморщился, но произнес:

– Я доложу ему о цели вашего визита.

Едва дождавшись, пока парнишка отойдет, Морли прошипел:

– Раз уж ты решил вести с ними переговоры, тебе следовало хотя бы прикинуться верующим.

– Как? Я не имею ни малейшего представления, с чего начинать.

– Мне помнится, ты говорил, что посещал со своей девицей службы.

– Я же неверующий и большую часть церемоний проводил в дреме. Кстати, венагеты во время вторжения храм не разорили.

– Почему ты так решил?

– Взгляни на все это золото и серебро. Среди венагетов почти нет правоверных, они должны были бы все ободрать и отослать добычу домой с первым же судном.

Труся рысцой, вернулся священник:

– Сейр Ложда сказал, что уделит вам пять минут, чтобы вы смогли изложить дело.

Когда мы двинулись вслед за ним, он добавил:

– Сейр привык иметь дело с неверующими, но даже от них он ждет уважения и почтения к своему сану.

– Будьте уверены, я не стану хлопать его по спине и предлагать хлебнуть пивка, – ответствовал я.

Первым делом Сейр пожелал удостовериться в моих полномочиях. Я передал бумаги, и он их придирчиво изучил. Обещанных пяти минут нам предоставлено не было. Едва я раскрыл рот, как он прервал меня:

– Вам следует встретиться с отцом Райном. Он был исповедником Кронков и их духовным наставником. Майк, проводи джентльменов к отцу Райну.

– Что тебя так развеселило? – спросил я у Морли, как только мы вышли от Сейра Ложды.

– Когда ты видел служителя церкви, который потратил бы меньше трех часов, чтобы пожелать тебе доброго пути?

– О…

– Он похож на маленькое гнилое деревце, исклеванное дятлами.

– Думай, что болтаешь, Морли.

Он был прав. Мне лицо Сейра Ложды показалось похожим на гнилой персик, который полгода сушили под ярким солнцем пустыни.

Отец Райн по-своему тоже оказался замечательной личностью. Пяти футов ростом и примерно столько же в ширину. Лыс как колено, но на затылке и из-за ушей росло столько волос, что их хватило бы на полсотни голых черепов. Он был гол по пояс и предавался физическим упражнениям. Мне в жизни не доводилось видеть такой густой и длинной поросли на лице и торсе.

– Еще пару минут, ребята.

Он продолжил свои труды, истекая потом.

– Отлично. Брось-ка полотенце, Майк. Хочу скинуть десятка два фунтов, – объяснил он нам.

Я снова с самого начала пропел свою песню, не пропустив ни единого куплета.

Немного подумав, отец Райн произнес:

– Майк, приготовь для джентльменов что-нибудь освежающее. Мне принеси пива.

– Мне тоже! – прощебетал я.

– О! Еще один знаток и любитель. Этот джентльмен мне явно по душе.

Морли забурчал, что пивоварение – бесполезный перевод зерна, из которого после помола каменными жерновами можно было бы выпечь обогащенный клетчаткой хлеб, столь необходимый для улучшения диеты тысяч и тысяч людей.

Отец Райн и отец Майк смотрели на него как на безумца. Я решил не рассеивать их подозрений. Вместо этого я сказал отцу Майку:

– Попробуйте отловить крупную брюкву. Если она не будет слишком злобной, выдавите из нее пинту крови и дайте ему.

– Достаточно стакана чистой ключевой воды, – вмешался Морли.

Сказал он это холодно и жестко. Я решил обращаться с ним помягче.

Когда наш гид покинул комнату, отец Райн признался:

– Я хотел, чтобы Майк ненадолго нас оставил. Он любитель посплетничать. Вы же не желаете распространяться о своих делах на всю округу. Итак, вы ищете Кейен Кронк. Но почему именно здесь?

– Кронки были очень религиозны. Это их приход. Я знаю, что несколько лет назад она вышла замуж, но мне неизвестно даже имя мужа. Шумное церковное бракосочетание было бы в ее характере. В таком случае оно произошло бы в этой церкви и имя жениха значилось бы в книгах.

– Нет, в церкви она не венчалась. Ни в этом приходе, ни в каком другом.

Он произнес это как-то странно и даже зловеще.

– Не могли бы вы слегка намекнуть, где бы я мог найти ее или хотя бы родственников, готовых помочь в розыске?

С полминуты он смотрел на меня.

– Вы, похоже, честный парень, хотя и не слишком откровенный. Но наше ремесло в этом отношении сходно. Вы понравились Сейру, а у него орлиный глаз, когда требуется распознать характер человека. Я постараюсь помочь, насколько позволяет тайна исповеди.

– Хорошо. И как же вы мне поможете?

– Не знаю. Во всяком случае, не могу сказать, где ее можно найти.

– Тайна исповеди?

– Нет. Просто не знаю.

– А как насчет имени парня, за которого она вышла?

– Этого я тоже не могу сказать.

– Тайна? Или не знаете?

– Шесть частей первого и полдюжины частей второго.

– Хорошо. Тогда скажите мне, где я могу встретиться с кем-нибудь из ее родственников?

– Нет. – Прежде чем я открыл рот, он жестом остановил меня. – Тайны исповеди здесь нет. Последний раз я слышал о Кронках два года назад. Ее брат Кейет был награжден и произведен в кавалерийские майоры за участие в битве у Мертвого источника.

Морли обеспокоенно задвигался. Естественно. Еще один кавалерист. Это могло иметь значение, но необязательно. Кейет был моложе Кейен, а значит, намного моложе меня и Денни. То есть время их службы не могло совпадать.

Идиот! Им необязательно было служить вместе, чтобы встретиться! Ведь Денни стал ее любовником после меня.

– Вы не припоминаете, в какой части он служил?

– Нет.

– Не важно. Это несложно установить. Когда вы в последний раз видели Кейен?

Он задумался. Я подумал, что он не может припомнить, но ошибся. На самом деле отец Райн размышлял о том, как лучше сформулировать свой ответ. Он назвал точное время и дату чуть больше шести лет назад и добавил:

– В этот момент в глазах церкви она перестала существовать.

– Что это значит?

– А то, Гаррет, что ее отлучили, – вмешался Морли.

Отец Райн согласно кивнул.

– За что?

– Причины отлучения известны лишь душе, отрешенной от милости Божией.

– Подождите, – растерялся я. – Мы говорим об одной и той же женщине?

– Не волнуйся, Гаррет, – сказал Морли. – Отлучение вовсе не обязательно означает, что она стала разбойницей, нарушившей все церковные заповеди. Они отлучат тебя, если не смогут вытянуть все твое состояние. Что касается женщин, то их отлучают, если они не поддаются божественным домогательствам.

Это была сознательная провокация. Однако отец Райн воспринял ее лучше, чем я мог ожидать.

– Я слышал, что на севере такие вещи случаются. Но не здесь. В нашем епископстве воинствующая церковь. Любого ее служителя, если он решится на подобную низость, ждет участь вампира. Его проткнут кольями. Причины отлучения Кейен полностью находятся в рамках церковных законов.

Я вмешался до того, как Морли успел изложить свое мнение об этих законах, которые объявляли его лишенным души, а посему лишенным их бесценной защиты.

– Это не совсем та информация, которая могла бы мне помочь, святой отец. Если, конечно, причины отлучения не связаны с тем местом, где она сейчас находится.

Отец Райн покачал головой, но не совсем уверенно, давая понять, что такая связь не исключена.

– Моя цель, моя единственная цель состоит в том, чтобы найти эту женщину и сообщить ей, что она унаследовала сто тысяч марок. После этого я должен спросить ее, желает ли она принять наследство. Если согласна, то я препровожу ее в Танфер, так как она обязана востребовать наследство лично. В случае отказа я потребую от нее юридически заверенный документ, чтобы следующие по линии наследования могли воспользоваться своим правом. Вот так. И это все.

– Тем не менее у вас есть и личная заинтересованность.

Видно, не зря меня прозвали Гаррет Стеклянная Дверь. Как ни старайся, все видно насквозь.

– Завещатель был моим хорошим другом. Мне хочется посмотреть, какая женщина побудила его оставить ей все состояние, хотя он семь лет не видел ее…

Легкая улыбка скользнула по губам отца Райна. Я умолк в замешательстве.

– …в тени надгробных камней, – вставил Морли.

Это все поставило на свои места. Отец Райн был ее исповедником. Он не проронил ни слова, но помнил ее признания в грехах, включая и морского пехотинца по имени Гаррет.

– Хорошо. По крайней мере, прояснились позиции каждого. Вам известно, в чем суть моей работы. Я считаю, что задал вполне уместные вопросы – хотя некоторые и могли оказаться не к месту, – и вы на них честно ответили. Не припомните ли что-нибудь еще, для нас полезное?

– Ну-ка, Гаррет, помолчи немного, – произнес Морли, беззвучно, как облачко, подплыл к двери и резко распахнул ее.

Отец Майк едва устоял на ногах.

А я-то удивлялся, почему он так долго не появляется.

– О! Вот наконец и наше пиво! – На лице отца Райна засияла широкая радостная улыбка, но глаза остались холодными. – Оставь поднос, Майк, и отправляйся по своим делам. Я поговорю с тобой позже.

Отец Майк удалился, надеясь, что это «позже» никогда не наступит.

Райн решил притвориться, что все нормально и ничего не произошло. Он разлил пиво из чудовищной величины кувшина в столь же гигантские глиняные кружки. Воду для Морли налили в стеклянный сосуд примерно таких же размеров. Я едва успел сделать первый глоток, а отец Райн уже оторвался от своей кружки, простонав: «А-а-ах!» Он вытер губы мохнатым предплечьем, громогласно рыгнул и стал наполнять свою посудину по новой.

Прежде чем поднести ее к губам, он произнес:

– Что еще я могу подсказать? Ну, во-первых, в Фулл-Харборе вы ее не найдете. Во-вторых, ступайте очень осторожно. Я почти уверен, что найдутся люди, не желающие, чтобы вы ее отыскали. В-третьих, советую вам забыть образ, обитающий в вашем сердце. Ту вам никогда уже не найти.

– Благодарю, отец Райн. Пиво превосходное.

– Мы сами его варим. Что-нибудь еще?

– Нет… Впрочем, есть вопрос с потолка. Я слышал, что ее отца убили. Что вы об этом скажете?

Он отвел глаза в сторону:

– Возможно.

По его лицу я прочитал, что, кроме этого неопределенного заявления, мы не услышим ни слова.

Я поставил кружку на поднос. Морли последовал моему примеру. Он проявил любовь к воде, выдув ее столько, что хватило бы спустить небольшую шлюпку. Мы направились к выходу.

– Спасибо за все, – сказал я.

– Не стоит. Если вы найдете Кейен, скажите – мы не перестали любить ее, хотя и не можем простить. Это может помочь.

Наши взгляды скрестились. Я понял, кого имел в виду этот клубок шерсти, произнося «мы», и понял, что его чувства так же чисты, как у рыцаря из старинного романа к своей даме сердца.

– Я скажу, как вы просите, святой отец.

– Еще один, – произнес Морли, когда мы вышли на улицу. – Мне необходимо взглянуть на эту женщину.

В его голосе не было ни капли сарказма.