Электронная библиотека » Гоар Каспер » » онлайн чтение - страница 11

Текст книги "Ищи горы"


  • Текст добавлен: 16 июля 2020, 12:00


Автор книги: Гоар Каспер


Жанр: Космическая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Шрифт:
- 100% +

– Запомнил?

– Запомнил.

– Тогда все. Поехали. Спасибо, отец.

– Не стоит. Вы очень спешите?

– Вообще-то да. А что?

– Может, пообедаете со мной? Правда, ничем особенным не угощу. Плоды, каша, тана.

– Останемся, Дан? – предложил Маран. По каким-то неуловимым интонациям в его голосе Дан понял, что хранитель ему понравился. Чем? Симпатии Марана обычно возникали непонятно для Дана, но всегда оправдывались.

– Как хочешь…


– Не обижайся, пожалуйста, – сказал Маран, когда проехав городок, мобиль выбрался на дорогу.

– Я не обижаюсь, – пробормотал Дан.

– Я же вижу.

– Видишь, так не темни.

– Я и не думал темнить. Просто не хотелось выскакивать раньше времени. Мало ли какие предположения… Возникают, не подтверждаются, зачем зря болтать? В общем, так. Видишь ли, Дан, боюсь, что я вас дезориентировал – невольно, конечно.

– Кого – нас?

– Землю. Речь о предании – ну ты помнишь.

– Люди с зелеными глазами?

– Да.

Еще бы не помнить! Это предание даже снилось Дану по ночам. Сколько библиотек он перерыл, не сейчас, конечно, полтора года назад, сколько книг перелистал, надеясь наткнуться где-нибудь на запись того, что ему рассказал, вернее пересказал, Маран. Тщетно. Никаких следов. Откуда попала эта запись к Мастеру и куда делась после его смерти? Часть архивов Мастера сохранилась, и Дан перебрал ее буквально по листочку, но не нашел ничего… Рассказ Марана он ввел в свой компьютер и перечитывал столько раз, что выучил наизусть. Слово в слово. «Где-то на исходе Темных веков, в окрестностях города Синука опустился Небесный корабль, из которого вышли Люди с зелеными глазами…»

– Позавчера я виделся с Дором и, уж не знаю, почему, завел разговор на эту тему… Все из-за этой дурацкой конспирации! До осенних событий я не заговаривал с Дором ни о чем таком, чтобы не навести его на мысль о вашем внеторенском происхождении, собственно, я и видел-то его с момента примирения дважды или трижды, да и не до болтовни тогда было, но я все же намекнул пару раз, он моих намеков не понял, и я на том успокоился. И зря.

– Так Дор видел эту запись?

– В том-то и дело. Записи он не видел, но незадолго до гибели Мастера он встретил его ночью, у Мастера была привычка гулять по ночам, он работал, как правило, ночью, и писал – в смысле, сочинял – больше на ходу, чем за столом. Так вот, Мастер был очень подавлен и крайне резок, он сказал, что потерял всякую надежду, и утешает его только одно: знание того, что среди звезд живут разумнее и добрее, чем мы. Слово за слово, и он рассказал Дору о предании… надо заметить, что Дор не поверил… не то чтоб не поверил, но не принял всерьез, подумал еще, что старик совсем сдал, увлекается всякими сказками… Но тем не менее он накрепко запомнил те несколько фраз, которые ему процитировал Мастер. В том числе описание наряда этих Людей с зелеными глазами. Когда Дор произнес эту фразу, я ее вспомнил. «Одеты они были, как копьеносцы, только металл их одеяний казался много тоньше и гибче».

– Скафандры.

– Наверно. Или просто комбинезоны, как у земных пилотов. Но дело не в скафандрах.

– А в чем?

– Видишь ли, Дан, я знал, что копьеносцы носили доспехи, но никогда не видел их изображений. Подлинных, конечно. Старых. Мне хотелось посмотреть на них, и я вспомнил Тессилу. В былые времена увлекались батальными сценами, расписывали ими стены, потолки, позднее фрески вышли из моды. Меня интересовали детали одеяния копьеносца, особенно…

– Варежки! – воскликнул Дан.

– Ну вот ты и понял.

– Варежки, – повторил Дан более спокойно. – Конечно, мы не можем утверждать, что у этих ребят с зелеными глазами было под варежками по три пальца…

– Но не можем утверждать и обратного. Как я мог забыть! Наверно, просто не придал значения, у меня зафиксировались отличия, и я не подумал, что какие-то могла скрыть одежда. Да и давно это было… Неужели это все-таки они, Дан?

– Черт их знает! Очень уж заманчиво совпадение во времени, ведь сто-сто пятьдесят лет в масштабах Вселенной это совпадение… Правда, есть разница в тактике, тут открытый контакт, а там…

– Это если брать контакты, отдаленные во времени. А если взять более ранний – первое пришествие бога Неца? Ранний на Перицене, и он же ближе к визиту в Синуку… Держись, Дан!

Прежде чем Дан успел повернуть голову… увлекшись разговором, он незаметно для себя переменил позу и сидел теперь вполоборота к Марану… прежде чем он успел повернуть голову, все уже кончилось. Резкий рывок влево… Потеряв равновесие, Дан свалился на Марана, тот подставил плечо, отклонился в сторону, но руля не выпустил, заложил фантастический вираж – с дороги на обочину и обратно на дорогу, и дал газ. Только обернувшись, Дан увидел причину этого трюка – стоявший поперек дороги, перекрыв все ее достаточно узкое полотно, ярко-зеленый мобиль Охраны.

– Скоты! – выругался Маран, резко прибавляя скорость. – Ничего себе номерочки! Неопытному водителю при таких шуточках крышка…

– Они что, стояли посреди дороги?

– Какое стояли! Спокойно себе ехали и вдруг развернулись поперек и подали сигнал «стоп». Если б мы делали больше двух вент в минуту, мы бы вмазались им в борт… им-то на это плевать, у них тяжелая машина с броней и небьющимися стеклами… Посмотри, Дан, едут?

Дан снова обернулся.

Оправившись, видимо, от изумления, охранники развернули машину и ехали за ними, заметно нагоняя.

– Догоняют.

– Еще бы. – Маран надавил на акселератор, выжимая из мотора максимум возможного.

– Думаешь, они нас выследили?

– Черта с два! Обычная проверка документов.

– Ну документы у нас в порядке, – уверенно сказал Дан.

– Документы в порядке. Лицо подкачало. Мое. Там четверо, как-нибудь найдется хоть один не новичок… А сейчас как?

– На том же расстоянии.

– Странно. Ты ведь знаешь, какой у них мотор. Правда, и у нас не наихудший из возможных, но оторваться от служебного мобиля Охраны?.. – Он окинул быстрым взглядом местность и вдруг свернул на ответвление дороги, больше похожее на плохо протоптанную тропинку.

– Держись крепче!

Предупреждение было своевременным, Дана так подбросило, что он больно стукнулся макушкой о верх кузова. Не проколоть бы шины, вот что… Почти целиком погрузившись в облако пыли, то и дело грохоча днищем по камням, мобиль проскочил меж каких-то бугров и вылетел на трассу, ведущую прямо в горы.

В первый поворот Маран вписался на такой скорости, что Дан невольно пригнулся. Маран, несмотря на то, что не отрывал взгляда от дороги, заметил его движение и улыбнулся.

– Благодари бога, Дан, что когда-то я возил руду с горных карьеров.

– На такой скорости?

– Нет. Но на большом грузовом мобиле.

– На грузовом мобиле – по подобным дорогам?

– В Бакнии нет других дорог. – Маран прошел очередной поворот, и Дан счел за лучшее зажмуриться. – Открой глаза и глянь назад.

Дан осмотрел оставшуюся внизу часть склона.

– Отстали.

– Вот видишь.

– Может, еще нагонят? Может, у них водитель не хуже тебя? – съехидничал Дан.

– Водитель у них наверняка хороший… и уж конечно, не хуже меня, – неожиданно самокритично пробормотал Маран, переводя рукоятки управления. Стрелка спидометра чуть сползла влево, и Дан перевел дух. – Я же два года за руль не садился. Зато у них машина тяжелая, им придется и еще сбавить скорость. Нет, Дан, перевал – наша единственная надежда.

– Мы можем бросить мобиль и спрятаться в горах.

– Мы не можем бросить мобиль, – возразил Маран. – Мы подведем Веста.

– Даже если мы оторвемся, сверху они увидят, куда мы едем.

– Не увидят. Там дорога другая. Но они могут предупредить посты… вернее, пост, внизу вход в туннель, и там есть пост. Все, вершина. Любуйся видом.

Видом действительно стоило полюбоваться. В отличие от той стороны, каменистой и пустынной, с этой до самого горизонта простирался лес, настолько густой, что сквозь него не проглядывало ни домов, ни дорог, лишь одно небольшое скопление остроконечных крыш вдали нарушало целостность словно наброшенного на местность пестрого покрова, похожего на яркую многоцветную ткань. Пока Дан обозревал панораму, пытаясь понять, откуда это разнообразие красок, мобиль стремительно несся вниз. Они почти достигли подножья, когда на вершине наконец показалась машина Охраны.

– Не догонят, – уверенно сказал Дан, прикидывая расстояние, отделяющее их от преследователей, но Маран прервал его:

– Вот они, голубчики! Готовы.

Дан повернул голову. В паре сот метров впереди, там, где серпантин переходил в прямую ленту шоссе, посреди дороги стояли два охранника, один скрестил руки над головой – требование остановиться. В правой руке… и у второго тоже… небольшие, но мощные пистолеты, офицерское оружие.

Дан извлек из кармана станнер.

Маран резко сбросил скорость.

– Не стреляй, – торопливо сказал он. – Нашивки видишь? Сколько там?

– По две.

Маран внезапно затормозил. Не успел Дан поднять руку со станнером, как он распахнул дверцу и вылез.

– Не стреляй, – еще раз повторил он вполголоса. – Разве что меня убьют на месте. – И размеренным шагом пошел к офицерам.


– Первый поворот направо, – сказал Маран, не шевелясь.

Он сидел, чуть развалившись, откинув голову на подголовник и закрыв глаза. Дан бросил на него злой взгляд.

– Как хочешь, но это была непростительная авантюра.

– Великий Создатель! Мы целы, невредимы, спокойно катим по дороге. Чего тебе еще? – осведомился Маран, не открывая глаз.

– Целы и невредимы! Они могли открыть стрельбу без предупреждения!

– Но не открыли.

– Никто не мог этого знать.

– Ошибаешься!.. Хорошо, я объясню. Офицеры в немалых чинах, со смутно знакомыми лицами. Скорее всего служили в Бакне. Не новички. Я уже знаю, что Лайва провел в столице чистку офицерского состава Охраны, всех с неподходящими настроениями отправил в провинцию, как раз на такие псевдодолжности. Тебе понятно?

– Это только шанс. Шанс, не более того!

– Разве этого мало?

– Конечно, мало!

– Другого выхода не было.

– Почему? Можно было уложить обоих из станнера, через полчаса они пришли бы в себя.

– Если б мы их уложили, за нами гнались бы до сих пор. И потом, пальба на каждом шагу – не метод. Стрельба в визоре хороша, а в жизни…

– Это же неопасно.

– Так нельзя с людьми!

– Не с людьми, а с охранниками.

– Я сам в прошлом охранник и не могу валить всех в одну кучу, – голос Марана звучал сухо.

– Но… – Тут Дан почувствовал, что спорить ему расхотелось. – Вообще-то ты прав, – признал он неохотно. – Но я… Да пойми ты! Я не могу! Если ты собираешься прогуливаться под дулами пистолетов или автоматов, делай это хотя бы не у меня на глазах. Или бери и меня с собой. Ясно?

– Ну это как получится. Ладно, постараюсь. Давай еще раз направо.

– Куда мы едем? – спросил Дан, довольный, что странный спор прекратился. Хотя он сам и начал…

– Раз уж нас сюда занесло, заедем в Тигану, это рядом.

– У тебя там есть знакомые?

– Да, и более того.

Первое, что бросилось Дану в глаза на въезде в Тигану – отсутствие Крепости. Черная махина, грозно нависающая над городом… Удивительно, ведь он знал об истинном назначении крепостей, последнем прибежище горожан при нашествии врага, оплоте защитников города, и все-таки… Наверно, впечатления изиевских времен оказались сильнее познаний в истории, оттого и крепость представлялась ему чем-то вроде хищного зверя, вцепившегося острыми зубами в горло безобидного и беззащитного травоядного. И вот он озирал крыши города и не видел возвышающейся над ними мрачной громады.

– А где Крепость? – спросил он Марана.

– Здесь нет Крепости, – лаконично ответил тот. Расслабленность его исчезла, он весь подобрался и разглядывал город цепким взором.

– Давай поменяемся местами, Дан. Надо не напороться на посты, тут их много.

Снова перебравшись за руль, Маран проехал легкий мост через небольшую речушку и свернул в узкую улочку, вдоль которой, как и вдоль шоссе, стеной стояли деревья. Деревья необыкновенные, их пушистые кроны были чуть ли не всех цветов радуги, зеленые – всех мыслимых и немыслимых оттенков, составляли меньшинство, преобладали желтые, оранжевые, красные, бордовые, шоколадно-коричневые. Зрелище поразительное.

– В Тигане нет Крепости, – заговорил снова Маран, – потому что она очень молода. Ей всего лишь двести лет. Этот город – единственный в своем роде.

– Вижу. Какие деревья! С ума сойти!

Маран вздохнул.

– Такие парки были в Бакне. До того, как Изий пустил их под топор…

– Почему только Изий? – спросил Дан. – Почему вообще все связывается только с Изием? Ведь решения принимались голосованием, не так ли?

Маран посмотрел на него и снова перевел взгляд на дорогу.

– Если ты имеешь в виду меня… Меня никто не спрашивал. Ты же знаешь, что я не занимал такой должности, которая давала право голоса. Но и те, кто якобы его имел… Изий изрекал истину, а остальные тянули руку, торопясь выразить свое согласие, потому что оказаться несогласным было опасно. Впрочем, это не освобождает их от ответственности. Как и меня. Но моя позиция по данному вопросу тебе тоже известна, почему ты к этому возвращаешься?

Дан смутился. В самом деле, почему? С того момента, как Маран бестрепетно подошел к охранникам, и те на глазах Дана сначала опустили пистолеты, потом спрятали их, потом – после минутного разговора, простились с Мараном крепкими рукопожатиями да еще и, без всякого сомнения, направили преследователей по ложному следу, его не покидало странное чувство. В памяти всплыла фраза Ники, из-за которой они крепко поругались при последней встрече: «Этот Маран тебя загипнотизировал, ты на все смотришь его глазами»… Гипноз не гипноз, может, просто влияние сильной личности, но иногда ему хотелось освободиться от этого влияния, он начинал бунтовать и становился не совсем справедлив…

– И почему же она единственная в своем роде? – спросил он примирительно. – Только из-за парков?

– Тигана? Нет, не только. Это связано с обстоятельствами ее появления на свет. Лет двести назад старший сын императора Анита Тринадцатого отказался от права наследования, испросив взамен озеро Тигана с прилегающими к нему лесами и энную сумму денег. Принц был поэтом и философом, знатоком искусств и царствованию предпочел коллекционирование. Не только, конечно. Получив желаемое, он перебрался на берег озера, где не было даже поселка, и попросил Расти – дело происходило во времена Расти – построить ему дворец. Вслед за принцем здесь поселились другие сановники, и в итоге образовался своеобразный городок – полукурорт, полумузей, полуприют для светских развлечений.

– И этот полу-полу не пострадал от руки Изия?

– Наш «аскет» тоже был не прочь приятно провести денек-другой и превратил дворец принца в свою личную резиденцию, где отдыхал от трудов праведных пару раз в месяц. Видел бы ты, какие пьянки здесь происходили…

– Воображаю. Пьянство, разврат…

– Вот тут ты ошибаешься. Все-таки близость с женщиной любому мужчине сообщает нечто человеческое. Изий даже от этого отрекся. И его приятели предпочитали выносить свои развлечения подобного рода за пределы изиевских владений. Впрочем, он и напивался не до бесчувствия. Других – заставлял. Чтоб послушать откровения потерявших над собой контроль собутыльников. А сам обычно останавливался где-то на полдороге, боялся, что кто-либо лишь притворяется пьяным, дабы улучить удобный момент и расправиться с любимым вождем. – Маран свернул в короткий переулок, потом в другой и затормозил. – Приехали. Ты посиди, я ознакомлюсь с обстановкой.

Прежде чем Дан успел возразить, он исчез за калиткой.

Подумав, Дан вышел на связь с орбитальной станцией и сообщил про копьеносца, вызвав бурное оживление на том конце. Потом выбрался из машины, заглянул за невысокую ажурную решетку, отгораживавшую сад, не то лес, в который вошел Маран, и не увидел ничего, кроме аккуратно посыпанной песком дорожки, исчезавшей в настоящих зарослях. Пока он любовался сочными красками сада, Маран вернулся. Он был не один, с ним шел высокий, худой, чуть сутулый мужчина лет примерно тридцати шести-семи. Лицо то ли смуглое, то ли загорелое, глаза умные и горячие. И ярко-рыжие волосы.

– Знакомься, Дан, – сказал Маран весело.

Рыжий незнакомец приложил ладонь к груди.

– Венита.

В первую секунду это имя не связалось у Дана с уже сложившимся мысленным образом седого человека немалых лет, слегка утомленного славой, в меру напуганного перенесенными невзгодами, эдакого мэтра… Ничего похожего!

– Я думал, ты бакниец.

– Я действительно бакниец, но после того, как я нашел в Тигане не только убежище…

– Знаешь, куда я его пристроил, Дан? – усмехнулся Маран. – В резиденцию Изия, во флигель Начальника Охраны, в качестве племянника этого последнего.

– Ну да! А если б он узнал?

– Кто, Песта? За кого ты меня принимаешь? Разве я мог не поставить в известность свое непосредственное руководство? Ну что ты! Я сказал ему, что мне надо на время избавиться от мужа своей любовницы… на время – посему более радикальные меры не подходят. Единственный вопрос, который он мне задал – достаточно ли хороша дама, чтобы с ней возиться. Деликатничать, так сказать.

– Прекрасные нравы!

– Это еще что! – Венита зло усмехнулся. – Жаль все же, что суд над Изием не состоялся. Я тоже мог бы кое-что рассказать.

– Ты? – Маран улыбнулся. – Твой суд над Изием – твоя картина. Говори ты год, большего не сказал бы… Все-таки я свалял дурака. Мне надо было отослать ее в Зал Искусств. За те полгода, что Зал существовал, ее увидело бы множество народу. Множество… – Его вид вдруг стал отсутствующим… – А знаешь, Венита, я ехал к тебе не случайно. Но это потом. Куда можно завести мобиль?

– Надо заехать с той стороны. Я покажу.

– И все же… Почему ты не надоумил меня выставить картину? А, Венита?

Тот дружески обнял Марана за плечи.

– Странный ты, право! Я подарил картину тебе. Она твоя. Хотя сейчас она здесь, она все равно твоя. И потом, выставки для меня не главное. Главным для меня было другое. Извини за прямоту, но даже лучшие из людей не выдерживают испытания властью. Я слишком многим тебе обязан и не хотел бы… То, что я вижу тебя таким же, каким ты был, для меня важнее восторгов тысячи человек. Возможно, я излишне самоуверен? Но если моя картина сыграла в этом хоть крохотную роль, я… Я тебя не обидел?

Маран коротко усмехнулся.

– Чего ж тут обидного? Все верно.

А Дан с легкой иронией подумал, что художник слишком много на себя берет. Впрочем, картина, единственное полотно Вениты, которое ему довелось увидеть, была подлинным шедевром. И автор этого шедевра едва не разделил участь двух с половиной миллионов своих соотечественников, погибших в годы правления Лиги, разделил бы, если бы не Маран, устроивший ему побег и спрятавший в провинции, как он рассеянно бросил в ответ на расспросы Поэта.

Так, значит, провинция эта – Тигана. Резиденция Изия. Ну и ну!


После того, как машина была заведена в маленький дворик, Венита провел гостей по наружной лестнице на второй этаж.

Комната, в которую они попали, оказалась не только необычно просторной для Бакнии, но и хорошо обставленной. Дан впервые увидел здесь то, что можно было б назвать мебельным гарнитуром. Никакого скопления разномастных и разрозненных, мало подходящих друг к другу предметов, не было и примелькавшегося смешения назначений, кровать не соседствовала с обеденным столом. Шкафы светлого дерева вдоль стен, два длинных дивана, кресла, несколько стульев вокруг небольшого продолговатого стола, над диванами картины, на полу – о диво! – ковер… ковров Дан не видел даже во дворцах Бакны… темный, однотонный, гармонировавший с портьерами. Вазы с цветами… никаких искусственных поделок, только живые цветы, каора белая и шоколадная, какую до сих пор он видел только в Дернии. В одной из ваз букет из разноцветных, со вкусом подобранных листьев… со вкусом!.. вот что было необычным, в этой стране интерьеры, оформленные со вкусом, встречались лишь во дворцах, и то там, где они, благодаря счастливой случайности, сохранились в неприкосновенности.

Увлекшись осмотром, Дан не сразу заметил хозяйку комнаты – сидевшую в углу дивана худенькую старушку с желтоватым лицом и совершенно белыми волосами, аккуратно подстриженными и уложенными. Заметил он ее только тогда, когда Маран шагнул к ней и с почтительным видом отвесил замысловатый поклон.

– Неужели в Бакнии еще помнят, что такое учтивость, – сказала старушка неожиданно звучным молодым голосом.

– Вряд ли, – полунасмешливо, полууважительно отозвался из-за спины Дана Венита. – Во всяком случае, с тех пор, как Марана насильно выдворили из ее пределов.

– Кого?

– Это Маран, бабушка.

– Тот самый? – она протянула руку к стоявшему подле нее миниатюрному, не более тридцати сантиметров в поперечнике, круглому столику, на котором рядом с раскрытой книгой лежали очки, надела их и вгляделась в Марана долгим взглядом. Это могло б показаться бестактным, но она проделала все с удивительной непринужденностью. – Да, теперь вижу. Извините, молодой человек, сразу не узнала.

– Мы не встречались, – возразил Маран, улыбаясь.

– Верно, но у Иночки в комнате висит ваш портрет.

– Мой портрет?! – удивился Маран.

– Наверно, я неправильно выразилась. Вырезка из газеты.

Маран нахмурился. В период своего короткого правления он с присущим ему упорством отказывался появляться на экране визора и фотографироваться для газет. Дан отлично помнил, как издатель «Утра Бакнии» уламывал его… «Мы получаем сотни писем, люди хотят знать, как ты выглядишь»… Маран, скрепя сердце, согласился, после ухода издателя Дан не преминул заметить, что в самых что ни на есть передовых странах в газетах появляются портреты государственных деятелей, нужно только знать меру, на что Маран с горечью ответил: «Чувство меры, Дан, в Бакнии корчевали, как сорную траву, рубили и жгли и, в отличие от сорной травы, искоренили подчистую»…

Отворилась дверь, и в комнату впорхнула совершенно очаровательная девушка или женщина.

– Не может быть! Не может быть! – она всплеснула руками, наморщила подвижный лоб, никто не успел вставить слова, а она уже висела у Марана на шее и целовала его. – Какое счастье! Ты жив и здоров, а мы так боялись за тебя, эти бесконечные слухи, что Лайва подсылает к тебе убийц, а ты и не думаешь остерегаться… Я даже спрятала старую дернитскую газету, там снят домик, где ты жил – с распахнутыми окнами, репортер писал… почти наизусть помню, столько раз перечитывала… «У него всегда открыты настежь окна, и никогда не запирается калитка, он словно провоцирует тех, кто дорого дал бы за то, чтоб он исчез с лица Торены»… Я безумно волновалась… Там еще есть замечательная фраза, мне очень нравится… «Он мелькнул на небе бакнианской политики стремительно и кратко, как падучая звезда, но для миллионов бакнов эта звезда была ярче Литы, они не скоро забудут год, который в Бакнии тайком называют годом Марана»… Ты и сам, наверно, читал?.. Нет? У меня есть, я потом найду… – щебеча, она оставила Марана, пронеслась по комнате, что-то поправила, переставила вазу, чмокнула в щечку старушку – «Бабушка, это Маран, ты поняла?..» – пролетая мимо Вениты, провела ладонью по его затылку – «Ты не ревнуешь, милый?..» – вернулась к Марану, стала перед ним, рассматривая его лицо… – «Ты совсем не изменился, хотя нет, ты стал еще интереснее, чем раньше»… Она на секунду замолкла, и Маран, улыбаясь, вставил:

– А ты очень изменилась.

– Да? В чем это выражается?

– Во всем. Тогда ты была нервная, издерганная, вздрагивала от малейшего шороха, каждое слово из тебя приходилось вытягивать. Если эта перемена – заслуга Вениты…

– Нет, – она вдруг посерьезнела, – нет, Маран, это не заслуга Вениты. Это ваша заслуга – Поэта и твоя. Я ведь тогда просто боялась… что боялась – отчаянно трусила. Сначала Поэт убедил меня, что бояться не надо – даже, когда есть чего бояться. Потом ты сделал так, что мне стало нечего бояться. А Венита? Наоборот, когда появился Венита, я стала бояться еще больше, не только за себя, но и за него, ведь это было до… До того, как кончился страх.

– Но сейчас он появился снова.

– Да. Не такой, как раньше, конечно. Поменьше. Но я все равно больше не боюсь. – Она тряхнула головой так, что ее пышные пепельные волосы, небрежно прихваченные на затылке заколкой, разлетелись в разные стороны. – Знаешь, Поэт говорил со мной о маме, вернее, сначала я ему сказала, я сказала, что мама велела мне всегда бояться Изия и его слуг, и тогда он мне сказал, что сама мама не боялась. Ее потому и убили, что она не боялась. И я… Знаешь, я взяла себе вторым именем мамино.

– У нее было красивое имя, – кивнул Маран.

– Да, красивое, но я не поэтому. А чтобы быть, как она. И я буду, как она. Правда, Венита?

– Посмотрим, – улыбнулся Венита, откровенно любуясь ее раскрасневшимся лицом и блестящими глазами. – Это моя жена, Дан, – добавил он, заметив, видимо, недоумение Дана. – Кстати, жена, нам дадут чего-нибудь поесть?

– Дадут, – пропела она, – дадут, если вы на минутку пройдете к нам, пока мы с бабушкой накроем на стол.

– Сюда, – сказал Венита, открывая дверь в глубине комнаты.

Первое, что увидел Дан, это большой портрет Поэта, висевший на стене напротив входа. Тут, у него наконец что-то словно прояснилось в голове, он вспомнил:

– Девочка, влюбленная в поэта!

– Тише! – смеясь, предостерег его Маран. – Это было давно. Если было. Теперь это девочка, влюбленная в художника.


Дан наслаждался полузабытым чувством покоя. После небогатого, но неожиданно вкусного ужина бабушка Ины отправилась спать… бабушка Ины, мать Леты Лилия, жены Рона Льва, обломок древнего рода, не слишком именитого, давно обедневшего, но аристократического, уцелевшая лишь благодаря родству, не слишком, как понял Дан из застольной беседы, желанному, предмета особой гордости не составлявшему, принятому, как неизбежность, с тихим недовольством и затаенным духом фронды. Во всяком случае, воспитание внучки бабушка взяла на себя, и Ина выросла в этом доме, сохраненном семьей тоже благодаря высокому родству, научившись вещам, давно в Бакнии забытым, чтение, например, дернитских газет отнюдь не было занятием обыденным… В гостиной имелся камин – редкость невиданная! – его затопили, так как дом стоял у самого озера, и вечерами здесь бывало сыровато, Дан с Мараном удобно устроились в глубоких креслах, Венита на диване, а Ина не преминула залезть на диван с ногами и прильнуть к мужу, и эта ее поза странным образом навевала Дану ощущение уюта. Отпивая по глоточку тийну – после ужина разлили по чашкам содержимое маленькой бутылочки, первой и единственной, Маран и Венита тихо разговаривали о живописи, вернее, говорил по преимуществу Венита, Маран, в основном, задавал вопросы и изредка вставлял короткие реплики – изредка, но, как всегда, точно по адресу. Ина, пристроив голову на плече мужа, слушала его, широко раскрыв глаза, а Дан скоро потерял нить беседы. Опустив веки, он представлял себе гладь озера Тигана, на которое успел-таки полюбоваться до ужина, Венита провел их с Мараном наверх, в расположенную на крыше своеобразную веранду из одних окон, приспособленную под мастерскую. Как ни странно, здесь, как, впрочем, и в других помещениях, за исключением гостиной, где висело несколько полотен явно не кисти Вениты, не было ни одной законченной картины, только два-три отвернутых к стене холста на мольбертах. Озеро лежало в низине, в каких-нибудь тридцати метрах от дома. Разноцветные деревья подступали к зеркально гладкой поверхности вплотную, они были на редкость высоки, и их отражения ложились на воду, раскрашивая яркими красками всю прибрежную полосу. Дальше цветная гладь переходила в серо-зеленую, оттенок ее постепенно светлел к середине с тем, чтобы вдруг снова прерваться буйством красок – в центре озера был небольшой, густо поросший лесом островок. Маран, облокотившись на высокий подоконник, смотрел на озеро. После долгого молчания он вполголоса заметил:

– А принц был не дурак, верно, Венита?

– Не только. У него еще была совесть.

– Ага… Этим лесам несколько сот лет, Дан, – пояснил Маран, не оборачиваясь. – Принц издал указ, которым запретил рубить деревья… разве что больные. И не просто запретил, но на вечные времена. Вечные не вечные, но пока правила династия… А ты перебрался сюда совсем, Венита? Вообще-то я тебя понимаю.

– Перебрался, но не совсем. Квартира в Бакне за мной. Кстати… – Он порылся в карманах и извлек плоский маленький ключ. – Возьми. Может, пригодится.

Маран, усмехнувшись, вынул из кармана связку в пять-шесть ключей.

– Видишь, набрал. Хотя, если у тебя есть запасной, давай. Мало ли…

– Есть. – Венита передал ключ Марану. – Хорошо иметь много друзей?

– Думаешь, у меня их много?

– Намного больше, чем тебе представляется. Но и врагов… – Венита покачал головой. – Будь осторожен, Маран. Мне очень не хотелось бы писать твой портрет посмертно…

Дан открыл глаза и взглянул на Марана. В отсветах от камина его лицо казалось более суровым, чем обычно, но и более выразительным. На месте Вениты я бы не дожидался, пока его убьют, подумал он, и почти тут же Венита, словно услышав его невысказанную мысль, сказал без перехода:

– Маран, попозируй мне немного, а? Час-полтора, не больше. Остальное я сделаю по памяти. Не пожалеешь. Я уже вижу этот портрет.

– Я предпочел бы, чтобы ты написал другую картину, – отозвался Маран.

– Какую?

– Это нелегко объяснить.

Маран встал, прошелся по комнате, остановился у камина, постоял, задумчиво глядя на огонь. Венита молча следил за ним. Наконец Маран повернулся к камину спиной и стал смотреть в темноту. Он стоял, привычно заложив наполовину руки в карманы, на фоне огня вырисовывался его натянутый, как струна, силуэт.

– Вообрази себе, что ты читаешь книжку. Лет эдак через сто, а может, и больше. Вот примерно так… «Отгорел закат, угасли сумерки, и на усталую землю сошла ласковая летняя ночь. Коснувшись теплой рукой каждого из деревьев вечного леса – всех, пресытившихся жизнью и только ступивших в нее, алчущих отдохновения смерти и трепещущих от нетерпения жить и страдать, она мягко ступила на островок и прилегла на поляне, устремив открытые глаза к небу, прародине и прибежищу. Город спал, уравняв в этом сне добро и зло, юность и старость, истину и ложь. Только двое, юноша и девушка, стояли, обнявшись, у перил скрипучего деревянного балкона и смотрели в небо, отыскивая голубую звезду, восходившую в полночь над городом строителей машин. Но сегодня звезда запаздывала, и юноша, разочарованно отвернувшись, спросил:

– Который час?

– Какая проза, милый! – засмеялась девушка. – Час голубой звезды.

Ее глаза сияли, и он наклонился к ней, готовясь произнести старую, как мир, банальность о глазах любимой, которые ярче звезд… И в этот миг над городом строителей взошло солнце. Протяжно застонала девушка, ее лицо исказилось, и юноша гневно обернулся туда, откуда к его возлюбленной пришла боль. Лучше б он этого не делал! Ослепительное солнце восходило над городом строителей, и это было последнее, что он увидел в своей недолгой жизни.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 | Следующая
  • 4.4 Оценок: 5

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации