Текст книги "Один на один"

18. Купер

Я дописываю эссе, закрываю синюю брошюру и откидываюсь на спинку стула. После лихорадочного часа писанины про готику в «Джейн Эйр» я выжат. И пусть у меня миллион дел, на которых я должен сосредоточиться, – например, учеба и тренировки, – я просто хочу думать про Пенни.

Опять.

Неужели все столько думают о своих замутах? Я не привык к тому, что девчонка так застревает у меня в мыслях. Мы бесконечно переписываемся, что едва ли не страннее того, что я точно знаю, с кем буду заниматься сексом. Пенни очаровательно болтлива, она шлет мне ссылки на викторины с Buzzfeed, которые я должен пройти, сообщает мне всякий раз, когда она гладит собаку, и рассказывает, что происходит в сериале «Американцы», который она смотрит со своей соседкой Мией. Я бы сказал, что она работает сверхурочно, чтобы убедиться, что мы остаемся на «дружеской» стороне нашего договора, если бы не то, как она ведет себя, когда мы остаемся наедине. За прошедшие полторы недели мы перепихивались с десяток раз. Я хорошо запомнил, как лизал ей в старой аудитории в подвале, когда мы наткнулись друг на друга после занятий, а она снова отсосала мне – стоя на коленях, похожая на ангела в своей белой ночнушке, – когда я вчера заскочил к ней в общагу.

Сначала я пытался заниматься с ней секстингом, но, похоже, это не в ее стиле: если Пенни в настроении и хочет встретиться, она просто присылает мне вопросительный и восклицательный знаки. Дошло до того, что когда я вижу эти маленькие значки «?!» или отправляю их сам, то мое сердце бьется быстрее. Именно поэтому я сразу же примчался вчера вечером, и как только закрыл дверь в ее комнату, она уже была на мне, шепча: «Хочу носить на себе твою ладонь, как кулон».

Я позволил ей задать темп, но в итоге она умоляла трахнуть ее в рот, проталкивая меня в горло так, что у нее на глазах выступили слезы.

Импровизированный сброс стресса начал помогать. На тренировках я быстр и четок, а один из матчей в гостях на прошлых выходных мы выиграли в овертайм. Внезапный поворот, который должен был казаться ужасно неловким, но я решительно далек от раскаяния: вчера тренер сказал, что заметил, как у меня улучшились игра и хватка на льду.

Если бы он только знал, откуда взялась моя целеустремленность.

Я сдаю эссе, а потом иду на выход, вытаскивая телефон из кармана. Там ждет сообщение от Пен, и, прежде чем открыть его, я улыбаюсь. Завтра я увижу ее на конькобежном уроке и уже пригласил ее после этого к себе. Пицца, учеба, оставить книжки ради кровати… звучит как охерительный вечер.

РЫЖАЯ ПЕННИ

Я погладила кошечку на поводке!!!

Фотку – или ничего не было

К моему легкому удивлению, она немедленно присылает мне свое фото: она сидит на корточках на тротуаре и гладит кошку в шлейке. Кошка миленькая, черная и желтоглазая, но я почти не смотрю на нее, сосредоточившись на Пенни. Ее волосы туго заплетены, а на голове вязаная шапочка. Под пальто я вижу пушистый черный свитер с воротом. Она так хорошо выглядит в нью-йоркской осени, что сложно представить ее уроженкой Аризоны. Но когда мы болтали по телефону пару дней назад, она довела меня до слез от смеха рассказом о том, как ящерица залезла к ней в конек и проехала от Темпе до Солт-Лейк на чемпионат по фигурному катанию.

Я недооценил тебя, Рыжая

Я не шучу, когда речь идет о милых зверьках

К слову о кисках…?!

Ты неисправима

Я ужасно написала контрольную по химии. Отвлечешь меня?

Хотелось бы, но твой папа гонит нас на внеочередную тренировку

Фу

Передавай ему привет

Шучу, шучу

Как я и сказал: неисправима

Мне, конечно, надо бы потратить время и догнать программу семинара по Мильтону, но я направляюсь на каток. Обычно у нас нет тренировок по вторникам, но тренер Райдер и его люди придумали несколько новых построений, и у нас впереди еще один матч в гостях, в этот раз аж в Нью-Гэмпшире, и к нему надо готовиться. Я прихожу немного заранее, так что переодеваюсь в спортивные шорты и старую футболку и встаю на беговую дорожку.

Через пару минут на соседнюю дорожку встает Брэндон. Я киваю ему, но он отвечает каменным взглядом, прежде чем начать разминку. Мы довольно долгое время бежим бок о бок в молчании. Если бы со мной был Эван, это было бы забавное соревнование с подпеванием группе Foo Fighters. Будь это Джин, это было бы товарищеское молчание под Led Zeppelin. Но с Брэндоном это пытка, и никакая музыка не может меня спасти.

Хотя я не делал ничего – просто старался быть хорошим членом команды и лидером, – похоже, что Брэндон твердо решил меня возненавидеть. Мы и раньше особо не были близкими приятелями или еще что, но мы болтали на командных вечеринках, играли в пив-понг и типа того. На прошлый Новый год я провел выходные в домике на озере у его родителей, в Мичигане, и даже замутил с его старшей двоюродной сестрой, красоткой по имени Аманда, которая хотела незабываемых впечатлений, прежде чем отправиться к «Врачам без границ»[4]4
  Международная некоммерческая гуманитарная организация, по всему миру оказывающая экстренную медицинскую помощь в чрезвычайных ситуациях.


[Закрыть]. Мы не обязаны быть лучшими друзьями, но намеренное безразличие меня выматывает.

– Послушай, – говорю я в итоге, потому что нам все равно выходить на лед, а там будет не так много шансов поболтать. – Просто скажи, что мне сделать, чтобы покончить с этой херней.

Брэндон вытирает лоб полотенцем.

– Ты знаешь что.

Я знаю «что», но странно слышать от него такую наглость.

– Помимо этого.

Он пожимает плечами.

– Тогда вне катка я тебе ничего не должен. Нужны друзья – тусуйся со своей компанией, а я буду со своей.

– Я не буду просить тренера не делать меня капитаном, чтобы не ранить твои сраные нежные чувства.

Он внезапно останавливает дорожку, его грудь ходит ходуном. Он покраснел, капельки пота сбегают от светлых волос по лбу на щеку.

– У тебя будет еще год. Ты на младших курсах, Каллахан. И у тебя еще будет шанс в Лиге получить все признание, которое ты так ждешь от своего папочки.

Я просто смотрю в ответ: не хочу, чтобы ему было приятно от понимания, что он ударил меня в больное место.

– Ну и?

– Это мой последний сезон игры в хоккей. Он был моей жизнью столько, сколько я себя помню, а в это же время через год – где я буду? – Он коротко смеется, перебрасывая полотенце через плечо. – Застряну в гребаном офисе, разбираясь с акциями.

– Ты мог бы пойти на драфт. Или попробовать перейти куда-нибудь после выпуска. В АХЛ или в Европу.

– Не только у тебя суровый папаша. – Он собирает вещи. – Я не перестану бороться с тобой за это место. Это мой год. Я старший центровой. А ты просто новичок-защитник, который бьет в морду каждый раз, как услышит что-то неприятное.

– Серьезно, Финау?

Он подходит достаточно близко, чтобы мне захотелось отступить, но я держу позицию.

– Скажи тренеру, что уйдешь с дороги, – говорит он обманчиво тихим голосом.

– О, вот вы где, – говорит Эван, появляясь в дверях. – Идем, Куп, пора начинать. Как жизнь, Финс?

– Отлично, – отвечает он, все еще глядя на меня. Я просто смотрю на него в упор, потому что ни за что не сделаю это для него во имя справедливости или какую там херню он себе придумал, – и спустя секунду он отступает.

Эван наблюдает за тем, как Брэндон выходит из зала, а потом поворачивается ко мне.

– Все еще дергается из-за капитанства?

– Ничего еще не решено. – Я беру бутылку воды и делаю долгий глоток. – Он просто редкостный чмошник.

– Он видит, что Райдер готов принять решение.

Я беру сумку и иду следом за ним к дверям.

– Может быть. Или, может, он просто пошлет нас обоих на хер.

Эван – отличный друг по многим причинам, но самая главная из них – его способность деликатно менять тему разговора, когда кажется, что тот катится ко всем чертям. Он хлопает меня по плечу.

– Не хочешь потом ко мне в гости? Закажем еды из тайского ресторанчика в Уэстбруке. Ремми хочет пободаться с Хантером в новой миссии в Call of Duty.

Хантер – один из товарищей Себа по команде, и благодаря нам двоим хоккейная и бейсбольная команды начали тесно дружить. В прошлом году мы были близки с футболистами благодаря Джеймсу, но в этом году – не особо. Мне стоит до завтра позаниматься домашкой, поскольку я всерьез сомневаюсь, что у меня это получится, когда я буду с Пенни, хотя честно намереваюсь. Но мысль о том, чтобы оттянуться вечером с командой, слишком хороша, чтобы отказываться. Мильтон или Call of Duty? Пока сокомандники будут спать по дороге в Нью-Гэмпшир, я буду продираться через пассажи «Ареопагитики», но это будет того стоить.

– Давай так и сделаем.

19. Пенни

5 октября

Ты бы хотел жить в мире «Звездного пути» или в мире «Звездных войн»?

КАЛЛАХАН

И тебе доброго утра, Рыжая

Не знаю, просто думала об этом вчера

Угадай

«Звездный путь»?

Не-а. Я больше по фэнтези

Но это фактически одно и то же

Рыжая…

Нет

???

«Звездный путь» – научная фантастика. «Звездные войны» – космическая опера. Большая разница

Ну, я бы выбрала «Звездные войны», чтобы обниматься с Чуи.

И целоваться с Ханом Соло

Тебе бы пошли косы Леи

Мой костюм на Хеллоуин?

6 октября

КАЛЛАХАН

Погоди, так ты целую книгу написала?

Не совсем.

Скорее, половину. Но я уже писала кое-что покороче, типа фанфиков

Это реально круто, Рыжая

Да ну, было бы круто, если бы я закончила

Если вы понимаете, о чем я

Нет

:)

О чем книга?

Ты будешь смеяться

Не буду, правда

?!

Ладно…

Ура <3

Но я все равно из тебя это вытрясу.

Ты же болтушка

А вот и НЕТ

7 октября

КАЛЛАХАН

?!

Уф, ладно

Притворяйся сколько хочешь, но ты хотела попросить. Я чувствую

Возможно, я села на автобус в город, а может, и нет…

Ха, так и знал

У вас на выходных игра с Нью-Гэмпширом, я предусмотрительна

10 октября

У меня вопрос

КАЛЛАХАН

Да?

Наш «?!» эксклюзивный, да?

Ну, я так подумала.

Если нет – ничего

Еще какой эксклюзивный

Как еще мне концентрироваться на твоем секспириенсе?

Каллахан, пожалуйста

Ой, да ладно. Я гордился этим словечком

Ты втайне задрот, ты в курсе

Это точно не тайна, милая

Но тебе явно заходит, так что кто из нас задрот?

20. Пенни

Я нарезаю круги, пока мои ученики снова тренируются сами, на этот раз – в центре катка, чтобы отталкиваться самостоятельно, а не по инерции от бортиков. Если не считать парочку промахов, у них хорошо получается балансировать, они с хихиканьем катятся от одного оранжевого конуса к другому. Мне это напоминает о том, как я училась кататься на коньках с мамой. У моих родителей была типичная любовная история «парень встречает девушку», и все началось именно на таком катке. Они познакомились на бесплатных катаниях на Лягушачьем пруду в Бостоне. Она была со своими друзьями, он – со своими, и оба улизнули, чтобы выпить горячего шоколада. Как мама всегда рассказывала, она тут же поняла, что он хоккеист, и не хотела с ним общаться, а он понял, что она фигуристка, и посчитал ее воображалой. Но когда их горячий шоколад остыл, они уже спланировали настоящее свидание и больше не оглядывались назад.

Я встречаю взгляд Купера. Он стоит на другом краю катка и беседует с Райаном. Райан опять надел свитер «Кэпиталс», а еще – вязаную шапку, которая скрывает почти весь его лоб. Он машет руками, и смех Купера в ответ проносится эхом по гулкому стадиону. Я даже не собираюсь прятать улыбку. Вот я и сама завела себе хоккеиста, хотя о любви даже речи нет.

После того как мы переспали у него в машине, я будто парю в облаках. Мне не было так хорошо с тех пор, как доктор Фабер наконец-то назначила мне эсциталопрам после того, как мы перебрали еще три противотревожных препарата. Пусть я провалила контрольную по химии и у меня еще куча работы, но у меня появился новый друг, и наш уговор – неформальный, сексуальный, забавный – это именно то, что мне нужно. Купер знает, как дергать меня за ниточки, и, судя по его расслабленной позе, я неплохо за ним поспеваю.

До него я не чувствовала себя по-настоящему сексуальной. Когда я привлекала внимание какого-то парня, речь шла об объективации, а не о желании. А с Купером… Он в десяти метрах от меня, а я чувствую, как горят его глаза. Перед выездом на каток я тщательно накрасилась и выбрала себе милый наряд: на мне розовые гетры, черные легинсы и обтягивающий розовый свитер. А вместе со скранчем, удерживающим мою толстую косу, золотыми серьгами-колечками и кулоном с бабочкой… я похожа на влажный сон любого хоккеиста. Как только урок закончится, я подъеду к Куперу и поцелую его.

Он меня опережает, чуть не врезаясь в меня от нетерпения.

– Мама Райана отдает его в хоккейную секцию, – говорит он, крепко обнимая меня за талию. – Я сейчас очень быстро с ней переговорю, ладно? А потом свалим отсюда.

Купер поднимает руку и катится к выходу.

– Миссис МакНамара!

Я прикусываю щеку и еду за ним, наблюдая, как он ерошит Райану волосы, пока говорит с его мамой – на ней медицинский костюм (на той неделе она сказала, что работает медсестрой). Я расшнуровываю коньки, прощаюсь с парой ребят, уходящих со взрослыми, и потираю больное колено.

Никки улыбается мне на ходу. Она одета как тренер и держит под мышкой папку-планшет – сейчас придут ее фигуристы-юниоры.

– Хорошо позанимались?

– Ребята привыкают.

– Чудесно. – Она смотрит на Купера. – Похоже, у него врожденный талант общаться с детьми. Ему бы с хоккейной командой поработать, тебе так не кажется?

Это очаровательная мысль, и Куперу наверняка понравится, но вряд ли у него есть время. Я думаю, что он отстает по учебе почти так же, как и я. Но когда он подъезжает, я говорю:

– Из тебя выйдет отличный тренер по хоккею.

– Мама Райана спросила, буду ли я работать с командой, – отзывается Купер, садясь рядом со мной и дергая за шнурки. – Не говори своему папе, но мне бы хотелось.

– Он знает, что тебе нравятся уроки.

– И наверняка он в восторге.

Я кладу коньки в сумку и переобуваюсь в уличную обувь – сапоги с мехом внутри. Раньше я носила на катке угги, и только на катке; так-то я бы выбрала пару «биркенштоков», но здесь им нашлось другое применение.

– Он привык, что его планы исполняются. В этом смысле он злой гений.

Купер меняет тему:

– Пицца?

– Боже, да, умираю с голоду. Давай закажем у «Энни».

Мы вместе идем к выходу.

– Ни за что, – говорит Купер, придерживая мне дверь. – Наш выбор – «Аннабель».

Я резко останавливаюсь, хотя на улице моросит и я уже дрожу. Когда Купер предлагает мне свою куртку, я беру ее без возражений и накидываю на плечи. Надо было надеть зимний пуховик, пусть в нем я и похожа на бугристую тучку.

– Это клевета, и я не собираюсь это терпеть. У «Аннабель» корочка как у причастной облатки.

– А это не клевета, значит? У «Энни» соус такой, как будто его достали из старой пыльной банки.

Я гримасничаю.

– Как грубо. Мы закажем у «Энни», чтобы было много овощей, и еще – салат «Цезарь».

– Веганская пицца? Да брось, ты меня разыгрываешь. Тефтельки и колбаса – или ничего.

Я бросаюсь его обгонять.

– Если ты такой мясоед, закажи две пиццы, но не забудь чесночные узелки[5]5
  Разновидность чесночного хлеба – небольшие чесночные булочки в форме узелков.


[Закрыть].

21. Пенни

Когда мы приходим к Куперу, тут же становится ясно, что мы не зря взяли две пиццы. Иззи исчезает наверху, забрав пару кусков овощной и бокал вина, бормоча что-то про доклад по английскому, а Купер и Себастьян делят надвое мясную. Я пощипываю свой кусочек, глядя, как они поглощают пиццу. Видимо, я сейчас тусуюсь с изголодавшимися дикими зверьми, а не с парнями. Мы сидим на удивительно современной кухне: позолоченные ручки шкафчиков – похоже, дело рук Иззи. За то короткое время, что мы знакомы, я поняла, что гламур – ее второе имя. Кухня такая большая, что там помещается стол, за которым мы сидим. Планировка такая же, как в доме моего папы в паре кварталов отсюда, но на его кухонном столе вечно валяется всякая всячина, связанная с его работой, а стол Купера украшает ваза с поникшими цветами и раскрашенный бонг – по словам Себастьяна, он прилагался к дому.

Я знаю, что сначала по плану у нас домашка и ее надо сделать, но не могу перестать думать о том, как бы мне хотелось сейчас скользнуть Куперу на колени и поцеловать, несмотря на запах пиццы изо рта. Мы не продвинулись дальше по Списку, хотя мутим направо и налево, но мне бы очень хотелось. Я не буду волшебным образом чувствовать себя в безопасности во время вагинального секса, если сначала не попробую что-нибудь еще.

– Просто к сведению, – говорит Себастьян, отставляя опустевшую бутылку из-под пива. Пока я глазела на них, парни болтали про футбол. – Если они обойдут Даллас, все будет в шоколаде.

Купер фыркает.

– Ты говоришь так, будто это просто. Им до «Ковбойс» еще прыгать и прыгать, и Джеймс об этом знает, пусть он и быстро растет. – Он берет еще один кусок пиццы и переводит взгляд на меня. – Ты смотришь футбол, Рыжая?

– Не особо. Но мы с папой убежденные фанаты «Лайтнинг».

Купер корчит рожу.

– Не «Койотс»? Я думал, вы из Аризоны.

– Папа работал в команде «Лайтнинг» до того, как ушел в студенческий хоккей.

– Или вам просто нравится, как лихо они получают Кубки Стэнли.

– Может, мне просто игроки нравятся. У Пэта Маруна шикарная борода.

Купер роняет челюсть:

– А у меня нет?

Я только улыбаюсь, притворяясь глубоко задумавшейся и постукивая ногтем по подбородку.

– Давай посмотрим. Ты болеешь за «Айлендерс» или «Рейнджерс»? Ты с Лонг-Айленда, так что точно не за «Сейбрз».

– Делай мудрый выбор, Рыжая. От этого зависит наш следующий перепих.

– Да ну? – Я перегибаюсь через стол так, чтобы мы могли поцеловаться, но останавливаюсь, не дотягиваясь до его губ. Так забавно флиртовать, когда это ничего не значит, – никакого давления, ведь я знаю, что мы просто друзья. В любом случае, это хорошая практика в соблазнении. – И что ты будешь делать?

– Подумай о своем Списке, – бормочет Купер мне на ухо. Я содрогаюсь, чувствуя на коже его теплое дыхание. – Дразни меня дальше, и придется тебя наказать. Я знаю два вида наказания за клевету.

Себастьян прокашливается.

– Вообще-то я тут, мать вашу.

Купер быстро целует меня в губы и откидывается назад. Его глаза потемнели, как будто он бы и правда сейчас не прочь перегнуть меня через колено и отшлепать прямо здесь, на кухне. Я сжимаю бедра, пытаясь не чувствовать укол желания внизу живота, но у меня ничего не получается. Купер смотрит на брата.

– Прости, Себби. У нас тут назревает серьезный секс-тренинг.

– Ведь это такая умная идея, – сухо говорит Себастьян.

– Не волнуйся, она уже пообещала в меня не влюбляться.

Я закатываю глаза и выдаю ему тычок в плечо.

– Уж можно подумать!

– Все равно не могу себе представить. – Себастьян берет еще одну бутылку пива из холодильника. – Развлекайтесь, детки. Предохраняйтесь.

Он уходит, и Купер кричит ему в спину:

– Радуйся, что я такой, а не бешусь, как сука! Я исцелился!

– Это он про тебя такое сказал?

– Типа того. – Купер снова откидывается на стуле и облокачивается на спинку. – Ну, каков же ответ?

– «Айлендерс», – говорю я. – Правда же, Мэт Барзал – просто мечта?

Я знаю, что не права: я заметила наклейку «Рейнджерс» на его машине. Но его слишком забавно дразнить, особенно когда он затаскивает меня к себе на колени, а потом перекидывает через плечо, будто мешок с мукой.

– Купер! – вскрикиваю я и начинаю пинаться.

Он накрывает ладонью мою задницу и щипает меня, отчего я взвизгиваю. Смех рокочет в его груди, когда Купер несет меня наверх. Я краснею, и причин этому – с полдесятка, но прежде всего – потому что дома его брат и сестра, и пусть я видела Иззи всего пять секунд, Себастьян знает, чем мы собираемся заняться. Купер явно далек от раскаяния и кричит брату, чтобы тот оставил ему пиццу. Кажется, Себастьян кричит что-то в ответ, но я не слышу: слишком меня это все отвлекает.

Купер толкает одну из дверей на втором этаже и щелкает выключателем. Я вытягиваю шею и верчу головой, пытаясь увидеть его спальню. Но он не ставит меня на ноги, как нормальный человек, чтобы я огляделась, а шагает к постели и швыряет меня на нее. Я подскакиваю, смеясь, и он присоединяется ко мне, а потом мы целуемся. И может быть, мне должно быть странно или неловко, но я ничего такого не чувствую, кроме сладкого покалывания между ног и веса тела Купера, накрывшего мое.

В конце концов он отстраняется. У него блуждающий взгляд, на губах играет ухмылка.

– Ты заметила наклейку на моей тачке.

– Разумеется.

– Ах ты мелкая паршивка.

– Так накажи меня, – говорю я. Я расплетаю косу и встряхиваю головой, чтобы длинные волосы рассыпались по плечам. – Ты обещал преподать мне урок. Я готова к новому заданию.

– Я впечатлен, Рыжая, – говорит Купер, притягивая меня ближе. Он проводит ладонью по спине и сжимает мой зад. – Ты смелая.

Я ахаю, когда его ногти впиваются в мои ягодицы сквозь ткань легинсов. Я уже представляла себе, как меня порют, и меня это всегда возбуждало. Надеюсь, так будет и в реальной жизни. Купер оттягивает вырез моего свитера и ставит засос настолько низко, чтобы об этом никто не знал, кроме нас. В ответ я трусь о его пах и радуюсь, что это заставляет его застонать и снова поцеловать меня в губы. Мы продолжаем, пока нам не приходится набрать воздуха. Он тянет меня за распущенные волосы и прижимается к губам в еще одном жестком поцелуе, а затем отстраняется. Он смотрит мне в глаза, и, похоже, ему нравится то, что он видит. Он стягивает с меня свитер. Я снимаю лифчик через голову и швыряю на пол, и Купер на миг зарывается лицом в мою грудь, пока стаскивает с меня легинсы и трусики. Его грубые пальцы пощипывают мой сосок, а рот почти полностью накрывает мою вторую грудь, и я просто теряю голову. Но это все бледнеет по сравнению с тем жаром, что проносится по моему телу, когда он кладет меня себе на колени задницей вверх.

Я хнычу, зарываясь лицом в его бедро – все еще не обнаженное. Купер полностью одет, даже ремень не снял, а я совсем голая, разложилась для него, как шведский стол. Он проводит ладонью вдоль по моей обнаженной спине и сжимает ягодицу.

– И тут веснушки, – довольно говорит он.

Я кусаю его в бедро в отместку. Он даже не делает мне одолжения и не притворяется, что ему больно.

– Может, десяток, Пенни? Этого должно хватить. Не хочу, чтобы было чересчур.

Он так редко называет меня по имени, что я отвлекаюсь на миг, и он тут же впивается пальцами мне в зад.

– Милая?

– Да. Купер… – Я сглатываю комок в горле. Я тоже нечасто зову его по имени.

– Я о тебе позабочусь, – говорит он, как-то улавливая незаданный вопрос. Я так возбудилась, что наверняка оставляю пятна на его джинсах, но мне плевать. Я дрожу от предвкушения. – Посчитай для меня. Если будет слишком – скажи, и я тут же остановлюсь.

Его голос стал ниже, в нем звучат успокаивающие нотки. Он еще секунду поглаживает меня, а потом наносит первый удар. Не настолько сильный, чтобы мне было больно по-настоящему, но чуть-чуть все же больно. Я ахаю, слегка взбрыкивая ногами, – Купер удерживает меня на месте, придавливая спину сильной рукой.

– Считай, – напоминает он.

Мой голос дрожит от неожиданных эмоций.

– Один.

– Хорошая девочка.

Он снова меня шлепает, на этот раз по другой ягодице. Теперь я веду отсчет быстрее, и он возвращается к первой. Так продолжается до семи, и он всякий раз бормочет похвалы.

Я знала, что меня это заведет: и острые цветы вспыхивающей боли, и поза, и то, что он поймал меня и выставил напоказ – но только для себя. Я тоже качусь на приливной волне эмоций, и мне жжет глаза, пока я стараюсь дышать ровнее. Купер шлепает меня ниже, у сгиба бедра, и я вскрикиваю, не успев прикусить язык.

– Ты такая красивая и розовая, – говорит Купер и нагибается, чтобы поцеловать меня у основания позвоночника, пока я, заикаясь, выдаю новое число. – Отдайся мне, будь, черт возьми, моей хорошей девочкой.

– Купер, – говорю я придушенно. Или так – или я назову его как-то иначе, что полностью разрушит настрой, а я от этого в ужасе.

Он раздвигает мне ягодицы – без сомнения, чтобы взглянуть на мою дырочку, – и шлепает прямо поверх нее. Кончики его пальцев задевают мою вульву, и я издаю стон, снова утыкаясь в его бедро. Он прижимает ко мне ладонь, пачкая пальцы, и так и завершает последние три шлепка – мокрой рукой, помечая мне кожу далеко не в одном месте. Отчасти я хочу, чтобы он продолжал, пока от меня не останется ничего, кроме дрожащего желе. Но я прижимаюсь к его коленям, как будто хоть какая-то фрикция поможет успокоить боль внутри, и чуть не всхлипываю от облегчения, когда Купер целует меня: одна рука запуталась в моих волосах, вторая похлопывает мою покрасневшую, покалывающую задницу.

– Шикарная девочка, – бормочет он. – Такая хорошая, идеальная для меня.

Купер проводит ладонью меж моих ног, пробегает пальцами по киске. Я издаю стон даже от этого легкого касания – мне хочется, чтобы он просто давил на мой клитор, пока я не увижу звезды, но он только играет влажными кончиками пальцев с моими сосками, застывшими, словно бутоны.

– Я бы спросил, понравилось ли тебе, но ответ у меня перед глазами.

– Мне нужно еще, – выдыхаю я, изгибаясь в его руках. – Пожалуйста, что угодно.

Купер прикусывает мне губу в поцелуе.

– Мой член просто идеально тебя заполнит.