Текст книги "Только для тебя"

Она нахмурилась, невольно сравнивая чувства Ботолфа и свои собственные. Теперь она почти не сомневалась, что любит его, но любил ли ее граф? Не считая нежных слов во время занятий любовью, он никогда не говорил о своем отношении к ней. Все его ласки были рождены сильным желанием, но Саксан надеялась, что достигла большего, чем просто страсть.

«Это глупо, Саксан, – ругала она себя. – Не тоскуй по тому, чего нет. Будь благодарна за то, что имеешь. Мудрые слова, – решила она, – но им трудно следовать». Она мучительно хотела, чтобы Ботолф тоже любил ее, и никакой здравый смысл не мог этого изменить. Хотя она очень ценила то, что имела, Саксан с грустью думала, что всегда будет тосковать по любви Ботолфа. Помимо всего прочего, это бы позволило ей высказать свои слова любви, которые готовы были сорваться с ее губ, но гордость не позволяла произнести их. А Ботолф не подавал виду, что разделяет ее чувства.

Саксан прислонилась к дереву, безотчетно глядя на цветы. Любовь, решила она, – трудная штука. Под ее красотой таятся шипы для неосторожных и многочисленные проблемы. Страсть проще, поскольку ее трудно спрятать и не нужно слов для ее подтверждения. Это то, что мужчины проявляют открыто, не боясь показаться сентиментальными. Ботолф не делал попытки скрывать свою страсть. Он даже бросал на нее пылкие взгляды в присутствии других мужчин.

Пытаясь прогнать приступ жалости к самой себе, Саксан подумала, что Ботолф испытывает к ней уважение и доверие. Это его собственные слова. Что ж, уже немало, если мужчина так относится к женщине. Он также поклялся не нарушать своей супружеской клятвы и хранил верность жене. Мало кто из мужей хотя бы пытается вести себя подобным образом.

Вдруг Саксан услышала шорох, и чья-то тень заслонила солнечный свет. Чьи-то сильные руки обняли ее. В первую минуту ей показалось, что это Ботолф, но поцелуй оказался чужим. Бороться с человеком было бесполезно, так как он крепко прижал ее к дереву. Она не сопротивлялась, пока он целовал ее, и стояла неподвижно. Кровь застыла у нее в жилах, когда Саксан как следует разглядела нападавшего. Сходство было поразительным: если бы не маленький шрам и странный поцелуй, она бы подумала, что это ее муж.

– Почему ты так холодна со своим мужем?

Как только человек разжал руки, Саксан вырвалась и вытащила из ножен кинжал.

– Ты не Ботолф.

– Разве я не похож на него?

– У Ботолфа нет шрама, Сэсил.

– А, значит, он рассказывал обо мне.

От взгляда Сэсила у Саксан похолодело внутри.

– Было бы странно, если бы он не рассказывал о человеке, который пытается его убить.

– Я? Я пытался убить Ботолфа? В нас течет кровь одного отца.

– Которую ты без колебания прольешь. Тебе не обмануть меня.

– Ботолф богат и могуществен. У него может быть много врагов.

– Да, но это ты подсылаешь к нему убийц, которые скрываются в тени, чтобы ударить в спину.

Все тело Саксан напряглось: Сэсил подходил все ближе. Она знала, что он попытается обезоружить ее, и боялась, что это ему удастся. Несмотря на то, что в прошлом ей приходилось убивать, чтобы защитить себя, Саксан чувствовала отвращение к убийству. Сэсилу, представлявшему угрозу для человека, которого она любила, и для нее самой, она не решалась нанести удар – он был так похож на Ботолфа. Ей будет трудно перейти черту. Саксан открыла рот, чтобы позвать на помощь, но тут Сэсил бросился на нее.

У Саксан вырвался крик ужаса, когда он схватил ее и повалил на землю, но даже сейчас его сходство с Ботолфом удерживало ее от удара. Лезвие кинжала задело только его руку. Рана оказалась просто царапиной, крови почти не было. Через секунду Сэсил вырвал у нее кинжал и подмял Саксан под себя.

– Сучка, – прошипел он, – ты меня ранила.

– К сожалению, не в сердце, как хотела бы., – Саксан знала, что это бесполезно, но продолжала вырываться. Сэсил ударил ее по лицу, а когда она вскрикнула от боли, заткнул ей рот платком.

– Это заставит тебя замолчать. Я не хочу, чтобы ты позвала этих болванов, которыми окружил тебя мой сводный брат, – продолжал он, поднимая ее на ноги и прислоняя к дереву. – Значит, Ботолф женился на женщине с жалом.

Изо рта Саксан, заткнутого кляпом, рвалось столько проклятий, что она чуть не поперхнулась ими. Сэсил стал привязывать ее к дереву. Молодая женщина старалась не думать о том, что насильник может сделать с ней, пока она так беспомощна, боясь потерять самообладание и поддаться панике. Она смотрела ему в глаза с выражением бессильной ярости. Сэсил улыбнулся и потрепал ее по щеке. Саксан похолодела, все ее тело напряглось от ожидания.

– На этот раз мой брат сделал хороший выбор. Его первая жена была красива, но не так, как ты, Саксан Тодд. – Он начал расшнуровывать на ней платье. – Не сопротивляйся, ты только навредишь себе. Я не был приглашен на свадьбу и не имел возможности оценить красоту невесты.

Саксан содрогнулась от отвращения, когда он дотронулся до ее груди, и это взбесило Сэсила. Его лицо помрачнело и сделалось еще более жестким, что сразу уменьшило его сходство с Ботолфом. Темные глаза злодея были непроницаемо холодны и, как была уверена Саксан, отражали такую же темную душу.

– Может быть, моему брату не так уж и повезло, как кажется. Ты его ласки тоже отвергаешь?

Саксан знала, что лицо ее выражает лишь ненависть, которую она испытывала к Сэсилу, и покачала головой. Неудивительно, что он ударил ее, только жаль, что она не лишилась чувств. Конечно, вряд ли Сэсил удержался бы от изнасилования, потеряй она сознание, но по крайней мере ей бы не пришлось лицезреть собственное унижение.

– Глупая шлюха. Ну подожди же. – Сэсил грубо схватил ее за грудь, собираясь осуществить свою угрозу. Его гнев усилился, так как Саксан не издала ни звука, но продолжала смотреть на него, не отводя глаз. – Ты слишком гордая. – Он разрезал ножом ее платье. – Посмотрим, какой ты будешь гордой, когда муж отвернется от тебя.

От одной мысли об этом кровь застыла в ее жилах, а сердце бешено заколотилось.

– Он узнает, – продолжил Сэсил. – Если он обнаружит, что я обладал его маленькой женой, то больше не ляжет в твою постель. Именно так он поступил с Элис. Наш Ботолф очень жадный и совсем не христианин: он никогда не делится с ближним. Старался спрятать от меня жену, но она была та еще сучка. Ботолф боялся, что я оставлю в ней свое семя и таким образом получу все, что хочу. Потом я попробовал еще с одной женщиной, за которой он ухаживал, но эта шлюха проиграла тебе. Возможно, – он опустил взгляд на ее нежный живот, – на этот раз я выиграю. – Он приставил холодный клинок к ее коже. – Если он уже не оставил в тебе своего семени.

Саксан почувствовала жуткое прикосновение стали к животу, но изо всех сил старалась не показать страха. В уме она лихорадочно подсчитывала, когда у нее было последнее кровотечение. Три месяца назад, подумала она, через две недели после свадьбы. Саксан не хотела этого знать, не хотела думать, что если Сэсил распорет ей живот, то отнимет не только ее собственную жизнь, но и жизнь еще неродившегося ребенка.

Он провел ножом по ее коже, оставив кровоточащую царапину.

– Возможно, следует охладить пыл Ботолфа в его попытках преградить мне путь своими наследниками. Один разрез, леди Саксан, и мы оба увидим, есть ли там семя Ботолфа.

Ее затошнило при этих жестоких словах. Разум отказывался верить, что две жизни висели на волоске под острием клинка Сэсила. Под его холодной сверкающей сталью лежал нерожденный ребенок Ботолфа.

– Леди Саксан!

На мгновение Саксан окаменела от страха, когда голос ее телохранителя эхом отозвался в лесу. Лицо Сэсила исказилось яростью. Она испугалась, что негодяй все же ударит ее, и чуть не упала в обморок от облегчения, когда тот предпочел исчезнуть, увидев стражника.

– Миледи! – Молодой воин бросился к ней и перерезал веревку, которой она была привязана к дереву.

Саксан упала на колени и вытащила кляп изо рта. Тут появилась остальная охрана. Она указала направление, в котором скрылся Сэсил, и хрипло закричала:

– Это Сэсил! За ним!

Мужчины повиновались немедленно. Роберт, тот, который прибежал первым, остался и поспешно накинул на нее плащ. Саксан благодарно улыбнулась и постаралась встать, но была еще слишком слаба от пережитого.

– Я хочу вернуться в Регенфорд, – сказала она молодому воину.

– Конечно, миледи.

– Боюсь, что тебе придется меня нести, мои ноги слишком слабы. Так будет лучше, чтобы не волочить меня по земле или перекинуть через седло, как куль с пшеницей.

– Я понесу вас, миледи.

Саксан не могла удержаться от смеха при виде его лица, когда Роберт поднял ее на руки и направился к замку.

– Ты словно на плаху идешь, Роберт.

– Все в порядке, миледи.

– У меня подкашиваются ноги, но голова достаточно ясная. В чем дело? Если тебе так трудно меня нести, я попытаюсь пойти сама.

– Нет, миледи. Тогда уж точно я попаду в беду.

– А в какую беду ты можешь попасть?

– Миледи, у вас много очень вспыльчивых родственников, и известно, что ваш муж подозрительно смотрит на любого мужчину, который обращает на вас внимание, – объяснил Роберт.

– И ты боишься, что он это неправильно истолкует?

– Ну, вы не из тех леди, кто падает в обморок.

– Но я и не так глупа, чтобы в присутствии мужа падать в объятия любовника. Я бы шла сама, если бы могла, но встреча с таким человеком, как Сэсил, лишила меня сил. Ненавижу эту слабость.

Через некоторое время она сказала:

– Я думаю, что в состоянии идти с твоей помощью. Ты можешь отпустить меня, Роберт.

– Я не хочу, чтобы вы упали, миледи, – пробормотал он, опуская ее на землю.

Саксан крепко схватила его за руку и сделала несколько глубоких вздохов, чтобы почувствовать себя уверенней. Ее все еще тошнило. Она тоже боялась встретиться с мужем: в ее ушах продолжали звучать насмешливые слова негодяя о том, как Ботолф отвернулся от своей первой жены из-за того, что ее касался Сэсил.

Отогнав от себя эти мысли, Саксан пошла вперед. Нужно было как можно скорее сказать Ботолфу, что враг рядом. Она сомневалась, что его найдут, но необходимо было установить усиленную охрану. Сэсил наглядно продемонстрировал насколько он опасен.

Ботолф оторвался от бумаг, которые разложил перед ним управляющий, и с беспокойством взглянул на жену, входившую в большой зал в сопровождении Роберта. В следующий момент он вскочил и бросился к Саксан. К ней бросились и другие, но Ботолф не обратил на это внимания.

– Саксан, ты ранена? – в испуге вскричал он.

– На меня напал Сэсил, – с трудом выговорила она.

– Это его работа? – Ботолф потрогал кровоподтек на лице жены.

– Да. – Она отвернулась, чтобы мужчины, большинство из которых были ее родственниками, не увидели то, что закрывал плащ, и сделала мужу знак. – И это тоже его. – Ботолф резко схватил ее за руку. Саксан вздрогнула и поспешно запахнула плащ. – Стража ищет его. Роберт покажет тебе, куда он скрылся.

– А может быть, ты объяснишь мне, каким образом ты оказалась одна? – произнес Ботолф тоном, заставившим Саксан побледнеть. – Я должен остаться с тобой, – начал он.

– В этом нет необходимости. Иди за ним, хотя, боюсь, он исчез.

– Если нет – он мертвец.

Ботолф уже выходил из зала в сопровождении мужчин, когда в комнату вбежали леди Мери и Джейн и повели ее в спальню. Саксан испытывала горькое чувство стыда, настолько сильное, что едва не лишилась чувств. Что бы бедняжка ни думала, как бы ни уговаривала себя, что ей нечего стыдиться, ее захлестывало сознание вины.

Саксан убеждала себя, что, будучи привязанной к дереву, не могла сопротивляться грязным домогательствам Сэсила, хотя и не поддалась на его лесть. Он не проник в ее тело, но в его глазах ясно читались непристойные намерения. Саксан подумала о том, что будь она и в самом деле изнасилована, то не могла бы чувствовать себя хуже.

– Дитя, ты хочешь принять ванну? – ласково спросила леди Мери.

– Да, – попросила Саксан, – горячую ванну и много пены.

Она сидела на кровати и смотрела, как наполняют корыто. Две женщины суетились вокруг нее, и ей хотелось сделать или сказать что-нибудь, чтобы их успокоить. Однако Саксан была слишком занята собственными чувствами, чтобы заботиться о других. Стыд, сделала она вывод, – крайне эгоистичное чувство.

– Ванна готова, Саксан, – позвала леди Мери. – Джейн пошла за компрессом. Давай я помогу тебе раздеться. – Она протянула руку к плащу, который Саксан все еще не сняла.

Саксан неохотно позволила свекрови снять с нее разорванную одежду. Увидев Саксан обнаженной, леди Мери побледнела.

– Тебя изнасиловали, девочка? – спросила она дрожащим голосом.

Глядя на синяки, покрывавшие грудь, Саксан покачала головой:

– Не совсем.

– Не совсем?

– Он не успел, но и без этого я подверглась насилию. Он собирался меня изнасиловать, говорил об этом, и я читала это в его глазах. Тяжело было видеть, что Сэсил так похож на Ботолфа, – прошептала Саксан.

– Не Сэсил. Это не мог быть Сэсил!

– Вы считаете, я не должна доверять собственным глазам?

– Нет, дитя, но я не верю, что Сэсил может так обращаться с женщиной. – Леди Мери смочила тряпку и приложила ее к ране на животе невестки. – Он всегда любил женщин. Боюсь, что даже слишком. Нет, Сэсил не мог этого сделать.

Саксан внезапно разозлилась и ничем не могла подавить это чувство. Сэсил оскорбил ее, он покушался на ее честь и жизнь и, хотя леди Мери не знала этого, также на жизнь наследника Ботолфа. Этот человек постоянно пытался убить своего брата. И, несмотря на все это, свекровь слепо верила в невиновность приемного сына. Слабый голос разума подсказывал, что на самом деле она злится не на леди Мери, и все же Саксан чувствовала, как ею овладевает холодная ярость.

– Причина, по которой мерзавец, издевавшийся надо мной, еще жив, – та, что он выглядел точь-в-точь как Ботолф. Я просто не могла вонзить кинжал в сердце человека, похожего на моего мужа. Значит, существует еще один его двойник?

– Это не Сэсил, не Сэсил, – упрямо твердила леди Мери слабым голосом. – Я просто не в состоянии поверить, что он на это способен.

– А, понятно. – Что-то говорило ей: не следует обрушивать на голову леди Мери эти насмешливые злые слова, но тем не менее Саксан не могла остановиться. – Этот не-Сэсил чуть не убил моего брата, этот не-Сэсил послал убийцу даже в спальню Ботолфа в брачную ночь. Эти синяки на моем теле тоже оставлены не-Сэсилом, не так ли? И эта рана на моем животе сделана ножом этого не-Сэсила. Он повсюду, этот не-Сэсил.

– Дитя мое, ты расстроена.

– Да, я расстроена. Женщина расстраивается, когда мужчина, похожий на ее мужа, привязывает ее к дереву и обещает изнасиловать. Большинство женщин расстроились бы, если бы к их животу приставили нож, к месту, где вот уже три месяца не было кровотечения, – прошипела Саксан. И без того бледное лицо свекрови побелело еще больше. – Странно, не правда ли, миледи? Не-Сэсил так беспокоится о том, что находится в утробе жены Ботолфа. Он говорил о том, что сам осеменит меня и таким образом получит все, чего хочет. Так он поступил с Элис. Затем он решил проверить, беременна ли я от Ботолфа, и собирался просто разрезать мой живот. Когда вы поверите, миледи?! – продолжала Саксан, и теперь в ее гневном голосе чувствовалась мольба. – Когда ваш сын и его семья будут лежать мертвыми у ваших ног и Сэсил придет сюда, чтобы править, и руки его будут обагрены нашей кровью? Вам нужны еще доказательства? После случившегося сегодня я думаю, что смогу их скоро представить. Я преподнесу их вам на блюде, подобно тому, как голова Иоанна Крестителя была преподнесена Саломее!

Леди Мери вскрикнула и выбежала из комнаты. Саксан вздохнула и покачала головой. Своей тирадой она ничего не добилась, только глубоко обидела свекровь, поскольку чувствовала необходимость выплеснуть на кого-нибудь свою злость. В еще более плохом настроении, чем раньше, Саксан влезла в корыто, стиснув зубы от жжения в ране на животе.

– Где леди Мери? – спросила Джейн, входя с компрессом из трав.

– Мой язык выгнал ее из комнаты, – слабо улыбнулась Саксан. – Боюсь, что я была очень злая.

– Не может быть.

– Может, может. Пойди помоги мне намылить спину. И потри ее как следует. Я чувствую себя грязной.

– Вас изнасиловали, миледи? – неуверенно спросила Джейн, выполняя просьбу госпожи.

– Нет, но мне угрожали и меня били. Джейн, сколько времени я замужем?

– На следующей неделе будет четыре месяца, миледи.

– Так вот, Джейн, если последние месячные были у меня через две недели после брачной ночи, что, по-твоему, это означает?

Джейн несколько мгновений удивленно смотрела на Саксан.

– Вы беременны.

– Я тоже так думаю.

– Вас тошнило?

– Нет, хотя по утрам стало трудно вставать, хочется еще полежать в постели.

– Это один из признаков. Вам повезло, миледи. Многих женщин тошнит каждое утро или они падают в обморок. – Она покачала головой. – Мне следовало бы заметить это самой. Я ваша горничная, ухаживаю за вами ежедневно и должна была обратить на это внимание, тем более, что это моя обязанность.

– Ах, даже я не обратила на это внимания. И Ботолф тоже, хотя однажды я его не подпустила к себе из-за своих женских дел.

– Мужчины часто ничего не замечают, пока живот женщины не начнет округляться, а ребенок – толкаться в нем.

– Я сама не обращала внимания на отсутствие кровотечений, пока Сэсил не коснулся моего живота.

Взгляд Джейн опустился ниже, и она вскрикнула:

– Вас порезали!

– Не сильно, но могло быть намного хуже. Судьба – злая штука. Надо же было такому случиться: благодаря Сэсилу я поняла, что беременна. Я уже сказала леди Мери, но думаю, что она не передаст Ботолфу. Боюсь, некоторое время она вообще не сможет говорить.

– Значит, вы хотите, чтобы я молчала, пока вы не скажете его светлости?

– Именно так. Он все еще ищет Сэсила?

– Да, миледи, вряд ли он вернется до ночи.

К тому времени как Саксан выкупалась и надела халат, пришла Тильда. Саксан выпила настой, который приготовила Джейн, и легла. Как только горничная вышла из комнаты и унесла корыто, Тильда присела на кровать и взяла руку сестры.

– Тебя изнасиловали, Саксан?

– Нет. Неужели все так считают?

– Люди шепчутся, что это могло случиться.

– Джейн подтвердит, что это не так. Сэсил только собирался это сделать.

Тильда передернула плечами.

– Думаю, мне бы все равно казалось, что меня изнасиловали.

Саксан на мгновение крепко сжала руку Тильды.

– И я чувствую то же самое. Клянусь богом, я дрожу от мысли, что было бы, осуществи он свою угрозу. Меня мучает стыд, и я не могу говорить об этом.

– Тебе нечего стыдиться, сестренка.

– Понимаю, но… Он привязал меня к дереву и заткнул рот кляпом. Как я могла сопротивляться? И все же мне стыдно, будто я была не против, а теперь жалею об этом.

– Это пройдет, Саксан. Ты умная, а думать, что это была твоя вина, глупо. Ты еще не пришла в себя и, наверное, не можешь рассуждать здраво.

– Думаю, ты права. Это как болезнь. Может быть, от нее есть лекарство, – попыталась она пошутить.

– Лекарство есть. Это – Ботолф. Когда он вернется и обнимет тебя, все пройдет.

– Да, – пробормотала Саксан, – когда он вернется…

– Перестань, дурочка, ты же не думаешь, что он станет винить тебя.

– Не знаю, но я боюсь не этого.

– А чего же?

– Сэсил сказал, что Ботолф прогнал свою первую жену, после того как он касался ее.

– Сэсил изнасиловал Элис? – Тильда была потрясена.

– Нет, не думаю, что это было изнасилованием. Он говорил о ней как о шлюхе. Нет, – твердо повторила Саксан после минутного размышления, – это не было изнасилованием.

– Тогда понятно, почему Ботолф отвернулся от нее. Она наставила ему рога.

– Но поверит ли он, что я этого не хотела?

– Я слышала, что Сэсил оставил на твоем теле синяки.

Распахнув халат, Саксан продемонстрировала свои кровоподтеки и затем опять туго затянула пояс.

– Видя такое, мужчина не может подумать, будто ты сама этого хотела, – сказала потрясенная Тильда. – И вообще про первую жену графа ходят разные слухи.

– Какие?

– Сэсил назвал ее шлюхой. О ней здесь редко говорят, но он не единственный, кто так думает.

Возможно, Сэсил приписывает себе то, чего не делал. Говорят, Ботолф понял, что она собой представляет. Потому-то он и отвернулся от нее. Возможно, то, что он застал ее с Сэсилом, явилось последним ударом, который разорвал их брачные узы. Я не рассеяла твой страх?

– Не совсем, но над этим, безусловно, стоит подумать.

– Он поранил тебе живот.

– Но не сильно.

– Зачем?

– Хотел посмотреть, не беременна ли я.

– Клянусь бородой Спасителя! – Глаза Тильды широко раскрылись.

– Да, и мне суждено было узнать это тогда, когда Сэсил приставил нож к моему животу.

– Как страшно!

– Да, это было очень страшно. Самым страшным была моя беспомощность. Я ничего не могла сделать. Даже сейчас я чувствую горький привкус этого страха. Надеюсь, что мне больше никогда не придется пройти через это.

– Замолчи. – Тильда провела рукой по лбу сестры. – Ты сама себя заводишь, а зря. Твои испытания кончились.

– Кончились? Нет, думаю, они не кончатся, пока жив Сэсил. Он угрожает всем нам. До сих пор я этого полностью не понимала, ведь враждовали он и Ботолф, один на один.

– Но теперь ты видишь, что между Сэсилом и всем, что по праву принадлежит графу, стоит не один граф.

– Да, и нерожденный ребенок.

– Может быть, Сэсил хотел просто напугать тебя?

– Нет, он действительно намеревался сделать то, чем угрожал, – разрезать мой живот. Я читала угрозу в его глазах, так похожих на глаза Ботолфа, – прошептала Саксан.

– Я думаю, от этого тебе было еще хуже.

– От того, что он похож на Ботолфа?

– Да, ты знала, что это не твой муж, но глаза говорили тебе, что злодей выглядит точно так же, как человек, который держит тебя ночью в объятиях. Я уверена, что это усилило твой ужас. Слишком большое испытание для сердца, уже познавшего страх.

– Иногда, Тильда, ты говоришь, как умудренная жизнью старуха, – улыбнулась Саксан.

– Да, и эта мудрая старуха теперь приказывает тебе уснуть.

– Странно, но я действительно чувствую себя усталой.

– Это совсем не странно. Такое испытание забирает все силы. Ты приняла успокаивающую горячую ванну, и Джейн дала тебе настой трав. Так закрой глаза и отдохни. Помни, что ребенок, которого ты носишь, тоже побывал в переделке.

– Конечно, я не должна об этом забывать.

– Я уверена, что Ботолф, узнав эту новость, будет неотступно следить за всем. Не бойся, я никому не скажу, пока счастливый будущий отец сам не разгласит эту тайну. – Тильда слабо улыбнулась.

– Это то, чего он хотел, ради чего женился на мне.

– Ради этого и по другим причинам тоже. Твой ребенок – не единственная цель. Он хотел тебя.

Саксан кивнула, улыбнувшись своим воспоминаниям:

– О да, это правда.

– И он будет и дальше хотеть тебя, – твердо сказала Тильда, снимая компресс с лица Саксан. – Сэсил сильно тебя ударил?

– Да, потому что я не ответила на его ласки.

– Это говорит о том, что ты глупо ведешь себя, когда чувствуешь вину и стыд. Ну, спи.

– Ты посидишь со мной? – В голосе Саксан звучал страх.

– Столько, сколько ты захочешь, или пока не придет Ботолф и не займет мое место.

Саксан закрыла глаза и вспомнила слова Сэсила.

– Ты слышала разговоры о том, как Ботолф искал себе жену? Была ли женщина, за которой он ухаживал и которую могли считать его избранницей, пока не появилась я?

– Нет, не слышала. Не думаю, чтобы он искал слишком усердно. Леди Оделла была единственной, кто мог надеяться, что граф попросит ее руки.

– Я тоже так думаю. Мне кажется, что Алансоны заодно с Сэсилом, во всяком случае Оделла.

Тильда наморщила лоб:

– Да… да. Подозрительно, что они тайком улизнули в то самое утро, когда исчез и наемный убийца.

– Очень подозрительно, и теперь я припоминаю, что сказал мне Сэсил. Он сказал, что пытался оплодотворить Элис и получить все, что желает, с помощью ребенка. Затем сказал, что еще раз пытался проделать это с женщиной, за которой ухаживал Ботолф, и что почти преуспел, но той пришлось уступить графа мне.

– Он имел в виду Оделлу?

– Думаю, что да. – Саксан зевнула. – Надо не забыть рассказать Ботолфу.

– Я тебе напомню. Думаю, теперь он не доверяет ей, но лучше быть уверенными, что это так.

– Все так сложно.

– И опасно.

– Да, и опасно. – Саксан потрогала свой живот, и Тильда накрыла ее руку своей ладонью.

– Ради всех нас я поговорю с нашими родными.

– Может быть…

– Никаких «может быть». Теперь сомнений нет: это Сэсил.

– Да, это Сэсил. – Саксан вздохнула, вспомнив о леди Мери.

– Надо рассказать обо всем нашим, и тогда за ним будут следить.

– Даже очень много глаз, – попыталась пошутить Саксан.

– Давай помолимся, чтобы их оказалось достаточно, чтобы найти Сэсила.

– Бедный дядя Эдрик.

– Леди Мери все еще отказывается верить?

– Наверное, уже нет, – проговорила Саксан, вспоминая о недавнем разговоре.

– Печально, но с этим ничего нельзя поделать. Как ты сказала, теперь это не борьба мужчин против мужчин – опасность угрожает и тебе, и ребенку. Это надо остановить. Сэсил должен быть убит, это единственный выход.

Саксан молчала, сжав руку сестры. Да, это был единственный выход, единственная возможность устранить опасность, которая нависла над ней, а теперь и над ребенком Ботолфа. Только смерть Сэсила излечит ее от страха.

– Никаких следов этого человека, милорд, – сказал Питни, скакавший рядом с Ботолфом.

Ботолф поглядел вдаль и выругался. Уже темнело, и не имело смысла продолжать поиски Сэсила. Он исчез, словно и не появлялся. Единственным доказательством его пребывания в Регенфорде была кровь на земле около того места, где он напал на Саксан.

В бессильной злобе Ботолф закрыл глаза. Такой жаждой мщения граф не пылал даже тогда, когда Сэсил соблазнил Элис. Перед внутренним взором Ботолфа неотступно стояли синяки на нежной коже Саксан и многократно усиливали его гнев.

– Бесполезно искать дальше, милорд, – произнес Питни, прервав размышления графа.

Взглянув на юношу, уже ставшего его лучшим оруженосцем, Ботолф кивнул:

– Высокая трава помогла ему скрыться.

– Да, и мне хочется заглянуть под каждый стебелек, хотя это ничего не даст.

– Тогда возвращаемся в Регенфорд. Я беспокоюсь о Саксан, – заявил Ботолф, поворачивая обратно к замку.

Питни искоса взглянул на него.

– По крайней мере Сэсил не сумел осуществить свой черный замысел, – сказал он.

– Так уверяет молодой Роберт. Возможно, мне следовало остаться с ней, чтобы самому убедиться в этом.

– Нет, милорд, Саксан хотела, чтобы вы возглавили поиски. Если бы для нее было важнее, чтобы вы остались, она бы так и сказала. Моя сестра всегда говорит то, что думает.

– Это правда. Раз она велела мне ехать, значит, действительно этого хотела, – пробормотал граф как бы самому себе.

Однако его тревога не улеглась. После такого она нуждается в утешении, а он даже не обнял ее, прежде чем броситься на поиски Сэсила. Саксан могла подумать, что ему нет дела до ее переживаний.

В действительности же Ботолф беспокоился за жену даже больше, чем сам того хотел. Но при виде кровоподтеков и ссадин на теле Саксан первым желанием было не утешить ее, а разорвать на куски человека, который это сделал. Такие чувства, несомненно, являлись нормальными для мужчины, но Ботолф боялся, что Саксан не поймет его, если нуждается в утешении, которое мог дать ей только муж.

Едва приехав в Регенфорд, Ботолф бросился к жене, но на лестнице его остановил Питни:

– Милорд, не могли бы вы уделить мне минутку вашего времени?

– Я спешу к Саксан. Это так важно?

– Очень, милорд. Сэсил должен быть остановлен, вы согласны?

– Конечно.

– Милорд, страх за мою сестру и привязанность к вам придают мне смелости. Попытки прекратить смертельную игру Сэсила до сих пор были безуспешными. Вы обезвреживали наемных убийц и ждали, пока он нанесет следующий удар, но этого недостаточно. Я же предлагаю кое-что другое.

Ботолф вздохнул:

– Это семейное дело. Я бы не хотел широкой огласки.

– Мне кажется, вам надо спросить себя, не слишком ли высока цена за чувства вашей матери.

– Ты говоришь смело, парень.

– Я вынужден, милорд. Не уверен, понимаете ли вы до конца, что значит для меня Саксан. Нас связывают крепкие узы.

– Да, знаю, видел. Ну, продолжай.

– Мне кажется, что пора отбросить размышления о чувствах леди Мери, хотя мне больно об этом говорить, так как я люблю ее. Но тем не менее она остается слепа, когда речь заходит о зле, которое несет с собой Сэсил. Оберегая мать от правды, вы отдали в его руки свою жизнь, а теперь отдаете и жизнь Саксан. Позвольте мне поговорить с моими родственниками.

– А что они могут сделать?

– Их много, и они разбросаны по всей стране. Если вы согласны, то многие люди примутся искать Сэсила, и, возможно, секрет удастся сохранить в кругу семьи. По крайней мере несоизмеримо больше мечей будет шарить в тростниках, чтобы найти этого злодея. Позвольте мне рассказать обо всем моим родственникам. Это то, о чем я вас прошу.

– Меня бы удивило, если бы они до сих пор ничего не знали.

– Пока не знают, милорд, однако я не могу обещать, что молчание, которое вы желаете сохранить, не будет нарушено.

Ботолф положил руку на плечо юноши.

– Я вижу смысл в том, что ты говоришь, но мне надо это обдумать. Не хочу отвечать ни да, ни нет. Гнев все еще застилает мой разум. Я дам тебе ответ завтра.

Наблюдая за Питни, спускавшимся по лестнице, Ботолф тихонько выругался, затем повернулся и пошел в спальню. Молодой человек был прав. Пора перестать осторожничать, пытаясь сохранить все в тайне, чтобы пощадить чувства матери. Ему предстояло сделать трудный шаг, и нужно было время, чтобы все обдумать.

– Милорд, – шепотом сказала Тильда, когда он вошел в комнату, – она спит.

– Я посижу с ней. Попроси принести еды и воды для умывания.

– Хорошо, милорд, – сказала девушка и вышла из комнаты.

Ботолф занял ее место возле постели и нежно посмотрел на спящую жену. Он почти не заметил, как принесли еду и воду, затем нехотя встал, быстро умылся и поел. Он хотел уделить Саксан максимум внимания, когда та проснется.

Вернувшись к постели, он сел и, взяв Саксан за руку, стал наблюдать за ней. Она казалась такой хрупкой, такой юной, и его охватило сознание своей вины. Он вытащил ее из спокойного Вулфшеда, и Саксан оказалась втянутой в пучину борьбы за правление в Регенфорде. Острие меча этого безумца повернулось в ее сторону. Несмотря на клятву, Ботолф позволил своим чувствам снова возобладать над здравым смыслом. Женитьба могла бы подождать, пока не решен вопрос с Сэсилом.

Ботолф убрал локон, упавший на лицо Саксан, и вздохнул. Конечно, долго тянуть с женитьбой он бы не смог, но все же следовало еще немного подождать и использовать время для решительных действий. Вместо этого вожделение овладело им. Размышляя над причинами, по которым он взял Саксан в жены, Ботолф пришел к выводу, что вожделение и чувственность стояли за каждым его шагом.