Текст книги "Архив Тирха. Коготь Кулфины. Том 1"

Глава 8. Детали

Как только дверь за Клыкарём закрылась, а шаги смолкли, Ашри скользнула к окну. Двор был тих; кое-где горели окна чужой жизни, но они не интересовали элвинг. Бросив торопливый взгляд, разглядев удаляющийся знакомый силуэт и убедившись, что напарник ушёл, она хотела было проследить за ним, узнать, что такого он высматривал на барже, но, фыркнув, отогнала эти мысли.

– Не лезь в душу другого, если не готов вывернуть в ответ свою, – как заклинание пробурчала под нос элвинг и, пока чары не развеялись, скользнула в ванную.

Всё как прежде. Крохотная комнатка с мозаикой из разноцветного стекла и глазури всех оттенков синего и зелёного. Небольшое зеркало с раковиной, полочка, несколько крючков и лейка на потолке. Вода ещё тёплая. Канистра на крыше наполнялась ледяной подземной кровью спящего Дракона и нагревалась стараниями его брата Орта. Подставив лицо струям, Ашри испытала чистое блаженство и заранее пожалела, что следующая возможность представится ой как нескоро. Но это потом, а сейчас она не будет думать о скрипе песка на зубах, зуде в волосах и противной песчаной пыли, вгрызавшейся в одежду.

Мыло пахло мятой, а полотенце было мягким как пух. Растянувшись на кровати, элвинг позволила себе забыть обо всем. Но приступ неги прошёл слишком быстро. Сначала застучали пальцы рук по стёганому одеялу, затем Ашри стала разглядывать пальцы ног, то подгибая их, то разводя веером. Когда же она начала считать трещинки на потолке, это стало последней каплей. Элвинг резко поднялась, достала из комода комплект чистой одежды, скинула полотенце и оделась. Грязные вещи затолкала в мешок, проверила кожаную бирку с номером своей комнаты, вложила в свёрток монету и поставила к двери. Сбросит потом в шахту, ведущую в прачечную, а когда вернётся из Тирха, её снова будут ждать душ и чистая одежда!

Оглядев комнату, Ашри приглушила светильник, подошла к рисунку на стене и всмотрелась:

– Белая Длань и море из крови врагов, – усмехнулась элвинг.

Конечно, слухи были преувеличены, но играли на руку Чёрному Ворону. Вот только как бы такая слава не вышла теперь боком для неё. Но дело сделано. А если не кормить огонь, то рано или поздно пламя погаснет.

Ашри сняла рисунок и достала нож. Поддела лезвием камень в стене, открыла тайник и достала свёрток. Внутри были новые крепкие перчатки, набор отмычек и три десятка черных метательных ножей.

– А вот и твои перья, запачканные пеплом Бездны. – Элвинг нежно прикоснулась к металлу, чувствуя приятную прохладу и лёгкий трепет.

Улыбка скользнула по лицу Ашри, а в глазах вспыхнули искорки радости. Смертоносные перья из крыла той, кого коснулась Бездна. Ножи скрылись в складках одежды.

Вернув камень и рисунок на место, Ашри погасила лампу и покинула комнату, прихватив мешок. Она с радостью бы разделила трапезу с Гравом, но этим вечером ей необходимо побыть одной. Избавиться от тревожащих мыслей, постараться договориться об отсрочке со старыми кошмарами, приглушить надежду, возложенную на чёрного ворона…

Перед тем как продолжить путь, она должна успокоиться, поразмыслить и поговорить со старыми безмолвными друзьями, которые всегда давали отличный совет – слушать тишину, вглядываться во тьму, отсекать лишнее и сосредоточиться на деле…

Накинув плащ, затворив дверь, элвинг кинула грузную одежду в шахту и глянула вниз с винтовой лестницы, чувствуя себя песчинкой внутри гигантской раковины моллюска. Убедившись, что нет лишних глаз, девушка побежала вверх по ступенькам. Оказавшись у люка, Ашри ловко вскрыла замок отмычкой, аккуратно вынула цепь и бесшумно выскользнула на чердак.

* * *

Нежилой полуэтаж служил дополнительной прослойкой от жара Орта, а также вмещал основания водяных цистерн, трубы и механизмы, ответственные за подачу тёплой воды в комнаты жильцов. Ашри привыкла этим путём выбираться на плоскую крышу дома. Но стоило ей сделать пару шагов, как в носу защекотало, глаза заслезились, и она чихнула.

Вверх взметнулись серые тени и забились вокруг, сея мусор и перья.

– Шаати вас дери! – прорычала Ашри, поражаясь, как всё изменилось с последнего её визита.

Колония горми захватила чердак! Рыча от злости, элвинг повязала платок, закрывая нос и рот. Мало того, что приходилось вилять из стороны сторону, огибая баки с водой, постоянно пригибаться, чтобы не стукнуться о перекладины и распорки, висевшие над головой словно паутина, так теперь ещё старайся не наступить на гнёзда горми и самих пернатых крыс! Птицы били крыльями, пищали и норовили выклевать глаза. Элвинг шипела и жмурилась, уворачиваясь от острых перьев, выпученных глазок и трепыхающихся вокруг, словно усики бабочек, тонких длинных пёрышек на безмозглых птичьих головах!

Через узкие отдушины призрачной вуалью с улицы затекал тусклый свет фонарей, и пыль, поднятая переполохом, поднималась и кружила подобно мириадам крохотных светлячков.

– Успокойтесь уже, – процедила сквозь зубы Ашри, представляя как её мокрые волосы, притягивая труху перьев и птичьего помёта, впитывают тошнотворный запах.

Элвинг почти на ощупь пробивалась через атакующую пернатую армию и вот, наконец, упёрлась в стену. Нащупав знакомую шершавую от облезлой краски ручку, Ашри навалилась на дверь и вырвалась на свободу.

Следом за ней в воздух взметнулась стайка рассерженных горми, все ещё стараясь наказать наглячку, вторгшуюся на их территорию!

– Просто отлично, – прорычала Ашри, когда птичий помет шлёпнулся ей на плечо, и с иронией добавила: – К деньгам.

Привалившись к ближайшему резервуару, она вздохнула, еле сдерживаясь, чтобы не спалить всю эту колонию дотла. Сорвав с лица платок, зажмурившись и досчитав до десяти, элвинг жадно втянула воздух. Вечер ещё не успел вобрать прохладу ночи и растворить марево дня. Но даже он в этот миг был сладок, как солоноватый бриз или морозный ветерок предгорий.

Успокоившись, элвинг огляделась. Крыша была покрыта башнями баков, словно растение квадратными клопами. Сейчас баки ещё были тёплыми, но тхару принимали душ, мыли посуду, стирали, и постоянно прибывающая из глубин Мэйтару вода охлаждала нагретые днём резервуары, а вместе с ними и стены дома. В более богатых квартах таких «изысков» не было. А тут под утро жильцы кутались в одеяла, набитые козьей шерстью: хоть и легли они спать посреди раскалённой пустыни, проснуться им предстояло на заснеженном севере.

Ашри дошла до края здания и легко перепрыгнула на соседнее. Чем дальше от центра, тем больше дома напоминали грибы: жались друг к другу, как поганки на пне, – хоть телеги с гварами пускай! Ажурные белые башни города, поражающие путников, были лишь вершиной айсберга. В основании же Чёрного Цветка росли и множились все те же пороки и добродетели тхару, как и везде: голод, нищета, преступность.

Элвинг легко перепрыгивала с крыши на крышу, пробегала по узеньким карнизам, пока не добралась до цели. Вот он – осколок былого, утративший былое величие, но не дух, камень, переживший ни одну тысячу лет. Закопчённый солнцем и выщербленный временем, кусок древнего Аббарра в осаде молодых и безвкусных построек.

Ашри улыбнулась старым друзьям.

Небольшая заброшенная башенка с пустым циферблатом, у которого много оборотов Орта назад отпали стрелки-усы, а потом время слизало и отметки часов. По бокам башенки – статуи крылатых кошек, каждая размером с гвара. Одна из белого камня Энхар, вторая – из чёрного дараита.

Дозор Вечности.

Однажды на базаре, элвинг услышала сказку о стражах, что присматривают за миром. Белый Ин и чёрный Дар. Крылатый дозор, не дающий Дархи Тау свернуть с пути. Ашри нашла их практически рядом с домом. Эти часовые башенки, коих раньше в Аббарре было на каждом шагу, назывались индарии. В былое время в них, подобно маяку, горели огни, отгоняющие хаос ночи. Затем механики заменили пламя рубинами и шестерёнками, а сейчас и их не осталось. При воздвижении Великого Хронографа все рубины из индарий были изъяты и пущены на сферу Алого Света.

Ашри любила это место. Виртуозная победа времени над самим собой её мало заботила. А вот каменные кошки нравились. Она с тоской смотрела на их обглоданные ветрами остатки. Два стража некогда охраняли ход времени, но вслед за башней таяли песчинка за песчинкой.

– Ну, здравствуй, – Ашри прикоснулась к Ин, от которой остались лишь задние лапы и кусок хвоста, обогнула башню и остановилась у Дар. – Скучали?

Элвинг погладила чёрную каменную морду, заглянула в слепые глаза, устремлённые в небо. Дар не ответила, и Ашри забралась на передние лапы кошки, устроившись в колыбели её сложённых и выставленных вперёд, как плащ, крыльев. Неужели мастер, чья рука вытачивала этого зверя, верил, что дав камню крылья, научит его летать?

– Не помню, рассказывала я вам, что была знакома с одной из вас…

Ашри всегда обращалась к обоим стражам, ведь её кошка не знала, что с другой стороны башни от товарки почти ничего не осталось.

Лёгкая улыбка тронула губы элвинг.

– Когда я была совсем маленькой, то нашла огромного каменного летуна в Долине Журчащих Камней. Это было очень далеко отсюда. И очень давно…

Разговор успокаивал, и элвинг казалось, что вот-вот она услышит фырканье зверя.

– Знаешь, надо дать вам имена. Ведь Ин и Дар лишь обозначение цвета. Нужны настоящие имена. Раз уж вы не хотите мне их раскрывать, я буду звать вас…

Ашри замолчала, нахмурилась, кончиками ушей почуяв что-то неладное, и, выбравшись из объятий каменной кошки, всмотрелась в сумрак переулка. Вначале она ничего не заметила и решила уже вернуться обратно, но тут, как раз там, где одни дома, срастаясь, сгущали тень, а другие, отступая, разрешали тонкой улочке течь и вливаться в общую паутину города, элвинг уловила какое-то движение. Прищурившись, она различила три силуэта. Бисты: два широкоплечих верзилы и один худой как жердь, долговязый. Двигались они украдкой, не разговаривая, и это настораживало. Такие переулки были излюбленным местом для тех, кто перебрал хмельной лимры: и зов природы исполнить, и проспаться до утра. Но эти трое были похожи на крадущихся по следу хищников.

– И зачем же, интересно, вы ползёте по этой улочке? – прошептала Ашри, сузив глаза и накинув на голову капюшон.

Троица исчезли из виду. Чтобы не упустить их, элвинг подмигнула каменным стражам, мысленно обещав вернуться позднее, перепрыгнула на соседний дом и, обогнув горб бака, бесшумно пробежала вперёд. Ашри перешагнула небольшой зазор меж зданиями, скользнула по пологой крыше и осторожно выглянула. Увиденное ей не понравилось: прямо под ней, кутаясь в накидку, прижимая к груди сумку и боязливо озираясь, просеменила женщина. Небольшого роста, движения торопливые, походка лёгкая, лица не разглядеть, но Ашри не сомневалась – достаточно молодая и слабая, чтоб хищники подворотни выбрали её себе в жертвы.

Впереди тусклая улочка делала поворот и шла между высоких складов с одной стороны, и стеной, разделяющей сектора, с другой. Опасная зона, где всякий крик тонет в камне.

– Куда тебя понесло? – процедила сквозь зубы Ашри.

Но вместо ответа она увидела преследователей, и в их намерениях уже не осталось сомнений: переглянувшись и кивнув, они ускорили шаг, сокращая расстояние. Сами собой сжались кулаки, но внутри оставалась крохотная толика надежды, что у этих троих нет дурного в голове, и они всего лишь возвращаются на постоялый двор тем же путём, что и женщина. «Готовься к худшему», – напомнила себе элвинг, стиснула зубы и бесшумно скользнула по карнизу на ярус ниже. Перемахнув по балконам на узенький дом, она добралась до поворота и уже присмотрела отличный карниз, чтобы перебраться на другую сторону и утянуть незнакомку за собой в тень, из-под носа преследователей… Но не успела. Раздался приглушённый крик.

Сердце ухнуло. Гнев окатил обжигающей волной. Эта непутёвая полуночница умудрилась свернуть в подворотню!

Придержав капюшон, Ашри спрыгнула и бесшумно приземлилась, коснувшись кончиками пальцев чёрного камня. Скользнув к стене, элвинг выглянула из-за угла.

Мутный свет ближайшего фонаря обнажал преступление. На земле, вскинув перед собой руку, застыла женщина. Она не двигалась, будто окаменела. Ашри догадалась почему: один из двух верзил, Рогатый, приставил к её шее изогнутый нож. Второй, Долговязый, похожий на аллати-метиса, потрошил сумку жертвы, выкидывая всё, что не считал ценным: маленькие мешочки почти бесшумно падали на землю, а пузырьки разбивались с лёгким хлопком.

Третий грабитель, со спиленными под корень рогами – Ашри наградила его прозвищем Безрогий – выпученными глазами смотрел прямо на неё!

Ашри юркнула за стену, вжалась в камень, соображая, что делать. Она не могла просто убить мерзавцев. Какой бы запятнанной и убогой не была их душонка, она не вправе вырывать её из тела. Кроме того, меньше всего ей стоит привлекать к себе внимание и ввязываться в неприятности. Не стоит кормить слухи, подбрасывая дров в гаснущий огонь…

В баках напротив возились шаати.

«Лучше б горми на моём чердаке ловили, чем объедки делили», – раздражённо подумала элвинг, боясь, как бы шум не привлёк к ней внимание.

– Слышал? – раздался голос, а за ним и шаги. – Пойду проверю.

– Оставь, поди, крысы шуршат, – ответил ему дружок и смачно выругался. – У этой лярвы в сумке одна труха!

– А если не крысы?

Ашри закусила губу: слишком осторожный, и в голосе нет хмеля. Взгляд метался по подворотне, пока не зацепился за камень у ноги. Элвинг подхватила его и метнула в бак напротив. Камень глухо ударился, раздался писк, и из мусора выскочила облезлая кошка. Ашри возблагодарила судьбу, глядя, как рассерженный зверёк метнулся по подворотне, запрыгнул на ближайший уступ и скрылся в ночи.

– Шаати, идиот! – Шаги удалялись. – Заканчивай там, у меня рука устала удерживать моего дружка: он так и просит вспороть эту тонкую бледную шейку.

– А мой дружок просит иного! – раздался в ответ тявкающий хохот.

Рогатый рывком поднял девицу, продолжая угрожать ножом. Ноги бедняжки не слушались, что одновременно и бесило, и веселило её мучителя:

– Смотри, дорогуша, не упади на моего дружка, – водя лезвием по шее девицы, мурлыкал бист.

Долговязый нашёл кошель, отшвырнул сумку, но заглянув в него, лишь ругнулся:

– Лярва! Драконы тут отродясь не водились!

Безрогий выхватил из рук подельника мешочек и, вытряхнув содержимое на ладонь, злобно зашипел на женщину:

– Значит, оплатит наши услуги и время иначе.

– Отличный план, – захихикал Долговязый, ухватившись за ремень, и шагнул к жертве.

«Гваров потрох», – подумала Ашри, услышав, как та самая малая толика надежды позорно лопнула. Волна гнева опалили ладони, и меж пальцев легли лепестки стали.

Иногда лучший план – вовсе не иметь плана.

Ашри шагнула из-за стены. Но троица была слишком увлечена, чтоб заметить её. Однако стоило Долговязому потянуться к жертве, как он вскрикнул и отдёрнул руку. Недоумевая, он глянул на торчащий из руки нож, чёрный, как осколок ночи. Ещё больше Долговязый удивился, выдернув его. Завертел головой, не замечая, как льётся кровь, пока не увидел Ашри:

– А ты ещё кто? – спросил он, прежде чем почувствовал боль.

– Отпусти её или следующий попадёт тебе в горло, – голос Ашри был хриплым от злости.

Рогатый оттолкнул женщину и, шагнув, встал рядом с приятелем. Его крохотные глазки щурились, пытаясь разглядеть ту, что осмелилась прервать их веселье.

– Да мы сегодня популярны, – осклабился Безрогий. – Подойди ближе, мы и тебя порадуем.

– Она мне руку проткнула! – взвизгнул Долговязый, вырывая из-за пояса кинжал, и сорвавшимся голосом, брызгая слюной заверещал: – Я этой лярве кишки выпущу!

– После, братец, после, – Рогатый сверкнул глазами и крутанул кривой нож в руке. – Сначала научим эту паскуду манерам и напоим её кровью моего малыша.

Женщина на земле тихонько заплакала и попробовала отползти в сторону, но Безрогий сдёрнул капюшон и ухватил её за волосы, рывком поднимая и прижимая к себе. Похотливо глядя на жертву, он запустил руку ей под накидку:

– Будешь ласкова – останешься жива, – бист ощерился, обнажив ряд мелких острых зубов, и лизнул щеку девицы.

Не успели Рогатый и Долговязый моргнуть, как тёмная тень скользнула мимо них. Безрогий сначала услышал голос у самого уха, затем почувствовал холодное касание стали под коленом, а уж после понял смысл слов:

– Будешь быстр – останешься жив.

Безрогий пошатнулся, ноги подкосились, и он рухнул на чёрный камень. Барахтаясь в крови, он пытался зажать рану, не переставая орать. Ошалевшая от страха девица выскользнула из его рук, отползая к стене.

Долговязый беспорядочно махал кинжалом. Страх лишил его рассудка, и когда ещё один чёрный лепесток вонзился во вторую руку, бист взвизгнул пуще прежнего, выронил оружие и кинулся бежать. Безрогий, кое-как зажимая рану под коленом, захромал за товарищем, крича и прося помощи.

Остался только Рогатый. Он был на две головы выше элвинг, а сложением не уступал Урлу из «Синей Пяди». Изогнутый клинок в руке и шрамы на бугрящихся мышцах рук говорили, что к боли он привычен. Хищно он следил за происходящим – увечья приятелей совсем не трогали его. Казалось, он даже получал особое удовольствие от вида крови и боли. То и дело он облизывал тонкие потрескавшиеся губы и втягивал воздух, пропахший железом.

– Уходи, – прорычала Ашри, но бист не тронулся с места. – Уходи, пока можешь.

– Как я могу оставить таких красавиц одних в этом опасном месте, – отвратительная улыбка рассекла и без того мерзкую рожу.

Ашри сжала кулаки, на миг пасуя под взглядом зверя: глаза Рогатого блестели так ярко, словно он наслаждался всем происходящим, вдыхая боль, страх и запах крови вместе с воздухом.

– Уходи, – повторила элвинг, еле сдерживая Пламя.

– Пожалуй, я останусь. – Рогатый крутанув клинок, и неожиданно постучал лезвием по своему рогу. – Видишь мои рога, крошка? Каждая отметка – отнятая жизнь, – бист расхохотался. – Подсмотрел у лучкаров[21]21
  Лучкар – наёмный убийца из Империи Дракона, страны на материке, лежащем на северо-западе от Мэйтару. Лучкары – беспринципные отморозки, делающие отметки-насечки о каждом выполненном «задании» на руках от шеи до кончиков пальцев.


[Закрыть]. Правда, красиво? Восхитительно!

Бист подмигнул и убрал нож за пояс:

– Там есть местечко и для тебя. И для неё, – Рогатый достал из кармана кастеты и надел. Блеснули острые шипы. – Хочу увидеть, какого цвета ваша кровь. Хочу попробовать вас на вкус.

Глаза Ашри вспыхнули. Элвинг пригнулась, готовая к броску. Она чувствовала исходящую от этого биста угрозу – безумие убийцы, жажда крови. Он был словно дикий зверь, спущенный с цепи. Что ж, бешеных псов нужно убивать. Ашри метнула ножи с обеих рук, но Рогатый выставил блок, и черные лепестки воткнулись в толстую кожу наручей. Бист ухмыльнулся и ринулся в атаку. Опасно близко блеснули шипы кастета. Дыхание смерти почти коснулось щеки элвинг, но она уклонилась, уходя в сторону и отводя зверя подальше от сжавшейся в клубок девицы. Рогатый был хитёр и быстр, и второй раз Ашри повезло меньше: узкая подворотня сжимала тисками, не давая развернуться и увеличить дистанцию. Бист теснил Ашри к камню. Она попыталась отскочить, оттолкнувшись от стены, перемахнуть через монстра. Но Рогатый успел ухватить её за полу плаща, рванул, и в следующий миг удар в бок впечатал элвинг в стену.

– Лёгкая, как птичка, – причмокнул убийца. – Я уже слышу треск твоих косточек.

Ашри поднялась и, скинула плащ, мотнув головой. Лиловые пряди сверкнули в ночи. Элвинг расстегнула перчатки. Ярость выжигала боль. Выжигала разум. Бездна рвалась наружу.

– О, – захохотал бист. – Мэй любит меня, раз послала в подарок не просто девицу, а ещё и элвинг.

Ашри сжала кулаки. Ногти впились в ладони. Бездна рыча, отступила.

Держать дистанцию. Выпустить лепестки в эту тварь. Заставить его выть. Затем подсечь, перерезать связки, чтобы этот подонок до конца жизни остался калекой.

– Посмотрим, что ж такого у вас между ног, раз сам Орму не смог устоять. – Рогатый смаковал каждый миг. – Заодно отведаешь истинную силу Мэйтару.

Перерезать горло, чтобы он и захлебнулся своей же кровью, и издох в этой самой подворотне.

Рогатый повёл плечами и оскалился:

– Или хочешь, чтобы я начал с твоей подруги?

Ашри глянула вбок. Девица вжалась в стену и тихо плакала. Она даже не думала бежать! «Что за дура?» – подумала элвинг, не выпуская из виду биста.

– Хотя нет, – Рогатый почесал подбородок. – Сначала я сломаю тебе крылья, затем срежу веки и заставлю смотреть, как ты не смогла спасти её. Я покажу тебе Бездну…

– Слишком много болтаешь, – прошипела Ашри и шагнула вперёд, принимая Силу, ощущая ток Пламени и выпуская, рвущуюся наружу Бездну.

Но есть кое-что похуже смерти.

Рогатый не ожидал. Элвинг лиловой вспышкой пронеслась мимо, оттолкнулась ногой от стены напротив, прыгнула. Перевернулась в воздухе и упёрлась ногами в его плечи, ухватившись за рога. Ладони скользнули ниже, прижались к вискам, и на кончиках пальцев вспыхнуло лиловое пламя.

– Нет, ублюдок, это я покажу тебе Бездну, – выдохнула элвинг, и перекрестья зрачков расширились, выпуская огонь Дартау.

Безумный крик расколол ночь.

– Шлюшье отродье! – метался Рогатый. – Отцепись от меня! Убирайся из моей головы!

Он попытался стряхнуть элвинг. Ещё один удар пришёлся теперь в плечо, но Ашри лишь стиснула зубы. Пламя вырывалось из её глаз, ночь горела пурпуром. Она вцепилась в загривок монстра, как крамкин в чужой страх. В отчаянной попытке бист повалился на землю, желаю раздавить своим весом элвинг. Ашри оказалась зажата между камнем Чёрного города и бьющимся в судорогах тхару.

Элвинг задыхалась, перед глазами плясали черные кляксы, скалящие, словно орхи, пасти. Они плавились и перетекали друг в друга, грозя полностью пожрать весь мир. Иглы боли пронзали разум, скручивали нутро, выворачивали наизнанку. «Только бы не ослабить хватку», – твердила себе Ашри, до крови кусая губы.

И вот, когда тьма почти поглотила мир, Рогатый замер. Его глаза расширились, руки безвольно упали, рот раскрылся, а лицо перекосила гримаса немого ужаса. Элвинг отпустила голову биста и кое-как выбралась из-под него. Упав рядом, она смотрела в пустое ночное небо, делая вдох за вдохом. И казалось, что звёзд на небе нет, потому что в этот самый момент все они вспыхивают внутри неё ослепительными очагами боли. Собрав остаток сил, Ашри заставила себя встать. Ухватившись за бок, она посмотрела на того, кто больше не сможет никому причинить вреда.

– Блуждай вечно во Тьме, – прорычала элвинг, выдёргивая торчащие из наручей биста черные ножи и вытирая кровь с губы.

Словно повинуясь, Рогатый сел, а после поднялся и сделал шаг. Его руки висели точно плети, из открытого рта текла слюна. Элвинг встала перед ним, всматриваясь в пустые глаза:

– Правда, красиво? Восхитительно! – зло процедила она и сплюнула кровь. – Надо было уходить пока мог… Но я рада, что ты остался.

Искры в глазах и ладонях Ашри погасли. Дойдя до плаща, элвинг накинула его на плечи, подняла и надела перчатки, а после подошла к свернувшейся в клубок девице. Тело бедняжки сотрясалось от беззвучных рыданий, руки закрывали лицо. Незнакомка чуть слышно скулила, словно зверь, потерявший всякую надежду выбраться из ловушки. «Может оно и к лучшему, – подумала Ашри. Может она не видела пламени, а если и видела, то не поверила».

– Все закончилось, – как можно ласковее произнесла элвинг. – Они ушли.

Девица отняла руки от головы и подняла лицо, словно вынырнула из сна.

– Что произошло? – еле слышно спросила она. Кошачьи ушки дрогнули.

Призрачный свет скользнул по её лицу. Элвинг вскинула брови: это лицо было ей знакомо!

– Вот так встреча! – нервно рассмеялась Ашри: перед ней была юная мать из Лантру.

Та заморгала, оттёрла краем накидки глаза и тоже узнала элвинг.

Ашри протянула руку, помогая девушке встать.

– Каждый раз даю себе зарок не вступать в переговоры с мерзавцами, психами и гадалками на базаре. И каждый раз нарушаю его. Как вы?

Аллати, все ещё растерянная и перепуганная, лишь хлопала глазами.

– Ничего, это шок. – Элвинг поправила накидку на худеньких плечах аллати. – Кружка лимры, крепкий сон, и всё будет в порядке.

Ашри подняла сумку, сунула девушке и стала осматривать камни, собирая свои ножи.

– Благослови Интару! – внезапно выпалила та, словно очнувшись, и, достав из-за пазухи медальон[22]22
  Медальон Интару – оберег с изображением пса-стража.


[Закрыть], приложила к губам, затем замерла, вгляделась в лицо элвинг и затараторила, семеня рядом. – У вас кровь! Необходимо срочно обработать, смочить жаликом, приложить мох, обернуть лыком и заварить белоцвет[23]23
  Белоцвет – одно из народных названий ромашки.


[Закрыть]… – аллати осеклась. – Белоцвет для меня. Вы и так спокойны.

Ашри нахмурилась, начиная думать, не повредилась ли умом свежеспасённая аллати.

– Всё в порядке, – отмахнулась элвинг, тут же скривившись от пронзившей бок боли.

– Спасибо вам! – девушка продолжала трещать. – Спасибо, что вы вновь спасли меня!

– Вновь? – Ашри подняла ещё один нож и вытерла лезвие о платок, покосившись на девицу, которая теперь лепетала без умолка.

– Вы и ваш парень – просто дар богов и страж-Хранитель для такой, как я! Если б не вы, то ни я, ни Пия, ни Вар, не добрались бы до земли Мэй, а теперь и вовсе… Я б умерла тут, потеряла заказ… Ой, я и так его потеряла… И чуть не…

Аллати охнула, прикрыв рукой рот. Картины того, что могло бы с ней произойти, не появись элвинг вовремя, заплясали ужасающим хороводом.

– Парень? – Ашри почувствовала, как кровь прилила к лицу, и скривилась. – Это Клыкарь, что ли?

– Мы не успели обменяться именами, но это имя ему подходит, – потупившись, ответила аллати. – Он вручил мне билеты на корабль, краше какого я в жизни не видела! Вы отличная пара!

Аллати ещё хотела что-то сказать, но посмотрела на землю. Камни были усеяны осколками битых пузырьков и баночек.

– Ох, – вздохнула она и нагнувшись подобрала мешочки. – Тут сушёная трава и ингредиенты… были… Для моего дяди…

Ашри помогла собрать, то, что уцелело. Подняв один из осколков, элвинг покрутила его в руке. Размер и тип керамики были в точь как у баночки из-под мази Клыкаря.

– Почему эта дорога? Одной, ночью – не лучший выбор, – спросила элвинг.

– Я такая непутёвая, – покачала головой аллати. – Думала, помогу дядьке. Думала, срежу, чтобы сократить путь. Но, кажется, свернула не туда… Хотя думала… – девица смущённо улыбнулась. – Кажется, думать – не моя сильная черта.

Она снова замерла, и на глаза навернулись слёзы. Ашри нахмурилась. Она совершенно не представляла, как эта тхару дожила до своих лет. Видимо, все-таки стражи Интару её берегли, хоть давалось им это явно непросто.

– Простите, что доставила неприятности, – пролепетала аллати. – Пожалуй, мне пора… Только соображу куда лучше повернуть…

– Я провожу, – покачала головой элвинг и выдавила ободряющую улыбку. – Но мне нужно больше информации. И срезать путь больше не станем.

Они вернулись по переулку, вынырнули на залитую бледным восковым светом улицу и пошли вдоль неспящих лавок торговцев едой и распахнутых дверей ночных трактиров.

Аллати крутила головой, то и дело восхищаясь городом, и время от времени запинаясь о камни. Ашри разглядывала эту хрупкую девушку, как неведомого зверька, будто свалившегося с луны и совсем не приспособленного к жизни в этом мире.

– Вы такие впечатляющие! – залилась краской аллати и робко поинтересовалась. – А чем вы занимаетесь? Спасаете непутёх вроде меня?

Ашри подумала, что спасение крайне не выгодное дело – рисков много, а словами благодарности сыт не будешь. Боль в боку и раздражающее щебетание «жертвы» были тому подтверждением. Но элвинг решила, что всегда можно выбрать менее «суровую» правду.

– Берём заказы и ищем разные вещи, – пожала плечами Ашри и поморщилась от боли. – Кому перья птицы тук, а кому поющий кристалл.

– Это должно быть безумно увлекательно! Вы путешествуете по всему миру и так ловко управляетесь со всем. И вы такие сильные, добрые и скромные. И дети от вас в восторге…

Элвинг улыбнулась:

– Похоже, это больше о Клыкаре.

Аллати осеклась, и Ашри увидела румянец на её щеках.

– Кстати, мы не пара. – Элвинг уставилась на засохший помет горми на плече и сковырнула его ногтём. – Мы просто работаем вместе.

– Вот как, – робко улыбнулась аллати. – Значит, не пара.

Ашри покосилась на свою новую знакомую и увидела, как та теребит краешек накидки.

– А как ваши дети? – поинтересовалась элвинг. – И как вообще вас занесло на самый край света?

– Дети? – аллати остановилась и удивлённо посмотрела на Ашри, а затем рассмеялась и махнула рукой: – Пия и Вар не мои дети, хоть я иногда об этом и забываю. Это недолгая история, но хватит на кружку крепкого травяного взвара, ведь мы уже пришли. А вам не помешает: боль снимает. Да и мне надо выпить белоцвета.

Аллати показала на вывеску с пузырьком и цветком.

– Аптекарская лавка Янтарника[24]24
  Янтарник, бессмертник песчаный, златоцвет, жёлтые кошачьи лапки – лекарственное многолетнее растение. Эфирное масло бессмертника способствует обеззараживанию и быстрому заживлению ран и порезов.


[Закрыть], – прочла Ашри.

– Да, это мой дядька, – улыбнулась аллати, вынимая спрятанный в потайной карман платья ключик. – Мы пришли.

Она открыла дверь и улыбнулась, приглашая гостью войти. Ашри поправила капюшон и переступила порог под тонкий перезвон колокольчика. Внутри был разлит медовый свет улицы и приглушенного фонаря. В вазочках, расставленных по всей лавке, яркими звёздочками горели букетики мелких соцветий.

– Это бессмертник песчаный, – аллати коснулась цветков. – На моей родине его называют янтарник и златоцвет. Отличное средство от болезней живота, от заразы в ранах и от моли в шкафу.

Проходя мимо, Ашри присмотрелась к цветам: они выглядели как только что срезанные, но лепестки их были сухи, как пергамент.

– Правда, удивительно? – кивнула аллати. – Он не живой, но и мёртвым не выглядит.

– Прямо как я сейчас, – буркнула Ашри.

Они прошли мимо прилавка, полок и шкафов, заставленных всевозможными сборами, микстурами и мазями, свернули в узенький коридорчик и оказалась в небольшой комнатке. Аллати повернула вентиль фонаря и поставила на очаг кувшин с водой.

– Дети и дядя спят, – словно извиняясь, сообщила она и скользнула к хлебному шкафу.

На столе возникло блюдо ароматных булочек, свёрнутых в затейливые узелки и щедро политых янтарным сиропом, в котором кусочками золота сверкали цукаты. Ашри и не подозревала, как проголодалась! Рот тут же наполнился слюной, рука потянулась и замерла.

– Угощайтесь, – улыбнулась аллати.

Ашри подцепила булочку, но тут же поморщилась: бок прошила острая боль.

– Ой, – аллати зажала рот руками. – Вот я простодыра, совсем забыла, что вам досталось!

Девушка исчезла и тут же вернулась. В руках у неё был крохотный пузырёк с мерцающей жидкостью.

– Вот, выпейте! Вытяжка из гурами, снимет боль, а экстракт плавуна ускорит заживление.

Ашри не стала возражать и залпом опрокинула горькую микстуру в рот. Лекарство подействовало через пару мгновений.

– Теперь ничто не помешает мне оценить вкус этих прекрасных узелков, – благодарно улыбнулась элвинг.

Аллати сложила руки перед собой и прочла благодарение:

– Дарует Интару нам хлеб и кров, покой и защиту, свет и милость. Белым покрывалом укроет от бурь, горящим дыханием изгонит беды, мягкой поступью стражей охранит след на дорогах пути.