Текст книги "Потерянная Библия"

Глава 41

Сняв обувь, Чарльз забрался на верхнюю полку. Он уже и забыл, как это приятно – вытянуться и спокойно лежать. Профессор почувствовал, что начинает расслабляться.

Криста задернула занавески, но не легла, опасаясь, что уснет и пропустит станцию Сигишоара. Она села в позе лотоса на нижней полке и принялась массировать ноги.

Чарльз вернулся к своему рассказу:

– Никто в точности не знает, как Влад провел время между своими правлениями, период, длившийся почти восемь лет, можно сказать, целую жизнь – в том смысле, что Влад еще взрослел, – в промежутке между семнадцатью и двадцатью пятью годами. Конечно же, в Средние века люди взрослели быстрее.

– И жили меньше, – отозвалась с нижней полки Криста.

– Строго говоря, это не совсем верно. Да, они жили значительно меньше, чем сейчас, но у меня есть один друг, профессор математики, который любит пошутить насчет того, что в Средние века любой, кто ухитрялся дожить до тридцати лет, входил в историю. Однако факт тот, что если ориентироваться на средний показатель продолжительности жизни, то нужно учитывать, откуда человек родом. Это все равно, что говорить о среднем доходе в маленькой деревушке. Если туда переехали три миллиардера в надежде скрыться от уплаты налогов, а остальные жители с трудом сводят концы с концами, в результате, если взять средний доход, все окажутся чертовски богатыми. Среднее значение может ввести в заблуждение, если не учитывать определенные факты. Низкая средняя продолжительность жизни, о которой все говорят в контексте Средних веков, отчасти связана с высоким уровнем детской смертности. Серьезные специалисты выяснили: если человеку в то время удавалось достичь двадцати одного года, у него были все шансы прожить еще лет тридцать пять как минимум.

– А Дракула? Сколько прожил он?

– Некоторые утверждают, что он до сих пор жив, что он один из живых мертвецов. А реальный человек был убит в возрасте сорока пяти лет. Однако, как я уже говорил, весьма непросто понять, чем он занимался в тот промежуток времени. Известно, что он был в Молдове, вплоть до момента, когда его дядю Богдана Третьего убил родной брат. Также он проводил время в компании величайшего правителя Румынии всех времен – Стефана Великого, которого румынская православная церковь не так давно канонизировала, хотя тот мог убить человека, не моргнув глазом, если злился на него, что случалось довольно часто. Вы ни за что не поверили бы, что такого человека могут причислить к лику святых, даже если оставить в стороне то, что он был пьяница и бабник. Нужно сказать, он действительно был великим героем, но молдавского народа, а не румынского, как сейчас утверждает историческая пропаганда, поскольку в те дни понятия нации еще не существовало, даже в зародыше. Более того, хотя молдаване и мунтениане, жители теперешней румынской провинции Валахия, говорили на одном языке, они люто ненавидели друг друга. Если предстояло выбрать, заключить союз друг с другом или с турками, обе стороны, как правило, выбирали турок.

– Вы просто потрясающе отклоняетесь от темы.

Усмехнувшись, Чарльз свесился с края полки:

– Чем вы там занимаетесь, не йогой ли? Я никогда не умел сидеть в такой позе, даже когда занимался фехтованием.

– Серьезно, любому, кто пожелает что-то у вас узнать, придется ждать, пока вам захочется рассказать ему об этом, но злиться на вас невозможно, потому что уклоняетесь от ответа вы весьма очаровательно.

Чарльз снова растянулся на полке. Хорошее настроение постепенно вытесняло напряжение, отступавшее с каждой секундой. Он вернулся к рассказу:

– И Влад, и его кузен, которого, как нам следует помнить, сам папа римский назвал витязем Христовым, сбежали в Трансильванию. Присутствие Влада зафиксировано в Брасове, Сигишоаре и на съезде в Дьере, вместе с Янку де Хунедоарой, а также в Сибиу, где он и оставался вплоть до того, как сел на трон во второй раз. Так что некоторое время ему пришлось попутешествовать. Наш друг из номера в отеле, который так и не смог назвать свое имя, но несколько раз повторил, что приходится мне дядей… Так вот, у него была теория насчет того, чем Влад занимался в то время. Он вернулся от турок, получив образование, о котором я вам уже говорил. Это возвращение в страну, которую он не помнил, стало для него шоком. Не говоря уже о том, что его первое правление было слишком коротким и не слишком великим. Из него готовили воина, он умел воевать, но султан готовил его и к цивилизованной жизни султанского двора, и к слепому подчинению верховному командующему, как у турок. А в Тырговиште он нашел только грязь, сажу и вшей. Там не имели понятия о ваннах, в то время как о турецких банях знал весь мир. Есть в христианстве этот момент презрения к телу. Если говорить об Испании, то Ницше считал, что первой церковной мерой после Реконкисты – изгнания мавров – было закрытие публичных бань, а еще он добавлял, что их было в одной только Кордове двести шестьдесят. Мой коллега из Болонского университета написал феноменальное исследование о том, как воняла средневековая крепость. Вы же представляете эти очень узкие улочки с домами, стоящими так близко, что два человека могли коснуться друг друга с противоположных сторон улицы? Что ж, всякий раз, когда вы проходили по ним, вас могли окатить испражнениями, потому что все выливали содержимое ночных горшков прямо из окон на улицу. Болезни, которые выкашивали половину населения в рекордные сроки, – как думаете, по какой причине они процветали?

Криста не верила своим ушам. Неужели Чарльз настолько устал?

– Я знаю, вы думаете, что я ненормальный, но клянусь вам, все, что я говорю, правда. Например, спустя два века при дворе Короля-Солнце все перестали мыться. У короля и великой знати были слуги, приносившие им по утрам влажные полотенца, которыми протирали глаза. А эти огромные напудренные парики? Правила этикета требовали носить с собой специальную палку с крючком на конце, чтобы можно было почесать под ним. У короля был специальный стул с отверстием в сиденье, под ним стояло ведро. Король справлял нужду в присутствии всего двора и вставал только ради того, чтобы слуги его вытерли, тоже при всех. После этого благоухающее ведро уносили прочь мимо благородных графов и маркизов, а также сопровождавших их дам.

– Вы серьезно? – Криста чуть не свалилась на пол от удивления.

– Да. А как, по-вашему, это происходило в те времена?

– Не знаю. Никогда об этом не задумывалась.

– М-м-м… А Влад, который вырос в Адрианополе, блистающем чистотой, среди великолепного мрамора, по прибытии в Тырговиште едва не заболел желтухой. Оправившись от потрясения, вызванного обилием грязи, он пришел в ужас от жадности и хитрости знати. Плохо воспитанные, не уважающие никого, они с утра до ночи занимались только тем, что плели интриги. Единственное, что их интересовало, это возможность заграбастать как можно больше без последствий. С их точки зрения, правитель страны был их слугой, а не наоборот. В румынских землях, но не только там, они делились ресурсами с претендентом, которого поддерживало большинство. Положительным моментом можно назвать то, что никто не мог стать диктатором, а если это и происходило, долго он не жил. Все бояре хотели мира. Они были согласны платить дань туркам, христианам и всем остальным, лишь бы их оставили в покое. После того, как его свергли с престола, Влад пережил тот же опыт в Молдове, затем в Трансильвании, и даже при дворах Австрии и Венгрии. Сравнение блестящих дворцов турок с мрачными, холодными, вечно сырыми дворцами христиан давалось ему нелегко, а в довершение ко всему он унаследовал отцовский медальон ордена Дракона. Честь принадлежать к нему передавалась от отца к сыну. Поскольку тот факт, что его отца вычеркнули из списков ордена, не получил огласки, Влад унаследовал эту великую честь. Он был важным человеком. Несмотря на то, что он многому научился у турок, он был их пленником, и для них не осталось места в его сердце. Что, впрочем, не мешало ему видеть их лучшие качества. И, как любой сильный молодой человек, в жилах которого текла королевская кровь и который к тому же был кавалером именитого ордена, он вынашивал революционные идеи, хоть и не в сегодняшнем понимании этого слова. Он хотел изменить мир. Повсюду, куда бы он ни отправился, принимали его любезно, но холодно, однако он вовсе не желал быть вассалом. Ощущение неполноценности словно преследовало его. Он знал, что если хочет выжить и обрести самостоятельность, то должен объединиться с сильными мира сего – в политических интересах. Но, строго говоря, Влад Дракула был князем эпохи Возрождения. Прекрасно образованный, он обладал широким кругозором, позволявшим ему не отставать от своих современников из Венеции или Флоренции. И в то же время он нуждался в деньгах, чтобы создать войско и однажды купить добрую волю великих. Он много знал о торговых гильдиях и научился ценить их за знания и умения, а также презирать знать за бесполезность и тупое упрямство.

– То есть вы хотите сказать, что он был социалистом?

– Нет, отнюдь. Я хочу сказать, что мало-помалу, пусть до славной английской революции оставалось два века и еще полтора до французской, из социальной прослойки людей, производивших товары, начала зарождаться малая буржуазия, и этот формирующийся класс жаждал больше власти, больше свободы и больше денег. Похоже, Влад считал, что эти люди способны помочь ему захватить власть и удержать ее.

– Это ваши идеи? Или их высказал мужчиной с папкой? – Криста перестала понимать, как разобраться в этой массе самой разнообразной информации.

– Это амальгама. Тезис принадлежит ему, а я просто ввожу его в контекст. Как бы там ни было – и так считает не только наш друг, – в какой-то момент Влад решил отправить послание. Не совсем ясно, что это было за послание, неизвестно также, кому оно было адресовано. Тем не менее – я говорил вам об этом на вокзале – речь идет о чем-то вроде заговора, который Колосажатель намеревался раскрыть. Итак, мужчина с папкой заявил следующее: Влад узнал, что в Майнце живет человек, придумавший способ быстро и точно копировать тексты, а в ту эпоху все сообщения необходимо было переписывать от руки. Влад немедленно воспользовался такими возможностями для своей пропаганды. Скажем так, он был маркетологом avant la lettre[8]8
  До появления самого термина (фр.). (Примеч. ред.)


[Закрыть], то есть до того, как появился маркетинг, поэтому, говоря языком современности, он решил напечатать листовки – способ коммуникации с максимальным количеством людей. Вот только мы не знаем, что хотел сказать Влад, кому он хотел это сказать. Однако точно известно, что он или кто-то из его приближенных приехал в Майнц и нашел Гутенберга.

– Вы шутите?

– Я рассказываю вам то, что мужчина с папкой рассказал мне. Гутенберг вот-вот должен был изобрести первый книгопечатный станок с передвижными буквами, но испытывал финансовые затруднения. Он арендовал мастерскую у какого-то дальнего родственника за баснословную сумму. Те, кто думает, что лучшее в жизни достается бесплатно, неправы. Любая техническая, научная или культурная революция обходится очень дорого, и для этого нужны крупные частные или государственные спонсоры. Те, кто отвечает за подобные инвестиции – короли или крупные землевладельцы, – выступают и в роли меценатов искусства. Расскажу вам еще об одном небольшом эпизоде.

Криста вздохнула.

– Очень коротко, – отозвался Чарльз. – Считается, что мир за последние сто лет развился настолько же, как и за предыдущие пять тысяч лет. В первую очередь это связано с революцией среднего класса, заставившей старый режим изменить стиль жизни – кровавый и иррациональный, сохранившийся со Средневековья и до недавних пор. Как бы там ни было, все средневековые паразиты хотели одного: вечно жрать. Возможно, они хотели жить чуть более комфортно, но не намерены были вкладывать в это ни единого пенни. Они были заинтересованы в прогрессе только тогда, когда он касался оружия, потому что нуждались в нем для войн, завоевательных и оборонительных. Воровство и эксплуатация были единственными способами обогащения. Поэтому пушка стала наиболее важным изобретением Средневековья. Это был самый убедительный довод королей.

– Вы говорите как Маркс.

– Маркс неправильно понял историю в плане необходимости и предопределенности. Но в целом его диагнозы совершенно верны. А вот решения катастрофичны. Однако же, возвращаясь к нашей теме, Дракула воспользовался возможностью и профинансировал Гутенберга. И тут история становится совершенно фантастической. Согласно официальной версии, поскольку денег ему катастрофически не хватало, Гутенберг обратился к человеку по имени Фуст, который занял ему восемьсот гульденов под шесть процентов. Поскольку первоначальный заем не покрыл расходы, Гутенберг занял у Фуста еще восемьсот, но Фуст стал его партнером и привел своего зятя Петера Шоффера. Чтобы вы могли представить себе значение этой суммы в те времена, я скажу вам: для того, чтобы построить ратушу в городе наподобие Майнца, нужно было потратить около двух сотен гульденов, так что Гутенберг на эти деньги мог купить восемь весьма приличных домов. Полагаю, конфликт на финансовой почве был неизбежен, на Гутенберга подали в суд, и он потерял все. Однако все же сумел напечатать сто восемьдесят библий.

– А что сказал по этому поводу человек с папкой?

– Наш друг с папкой, по всей видимости, был убежден, что это лишь официальная версия. На самом деле те, кого разоблачало послание Влада, вовремя узнали об этом и остановили публикацию. Именно поэтому они и отняли у Гутенберга его имущество и просмотрели почти все напечатанное. Согласно этой версии, Фуст был секретным агентом.

– Но чьим?

– Не знаю. Гость, явившийся в номер моего отеля, утверждал, что Влад выбрал священную книгу в качестве носителя своего послания и спрятал его именно внутри библий. У него был запасной план – на случай, если первый провалится. Вторая идея заключалась в том, чтобы напечатать зашифрованные данные об этом послании и распространить их как можно шире, а те библии, которые они с Гутенбергом сумели изготовить, пока отложить, чтобы перепечатывать их позднее, когда придет их время.

– А где Влад взял деньги на это?

– Браво! Я задал тот же вопрос, и наш друг с папкой поведал мне вот что. У турок был еще один пленник, в то же время, когда у них жил Влад, уже пожилой человек по имени Георгий Кастриоти из Круи, албанец. Поскольку он напоминал им Александра Великого, турки называли его Скандербегом или Искандер-беем; бей – это уважительная форма обращения у турок. В плену он принял ислам, и османы отправили его в Албанию в качестве заместителя паши. Но по возвращении домой он вновь принялся воевать с турками. Сейчас Скандербег – национальный герой Албании. Возможно, вы видели его портреты, на которых он всегда изображается с большой белой бородой и шлемом, увенчанным головой козла. В любом случае, наш друг заявил, что Влад отправился к Скандербегу, поговорил с ним о Гутенберге и убедил дать денег, чтобы профинансировать его труд. Влад отдал деньги Скандербега Гутенбергу, который потом лишился своего пресса, поэтому Владу пришлось вернуться к запасному плану. Соответственно, его послание было напечатано в одной-единственной библии. После этого мой информатор сообщил, что по пути из Майнца в Трансильванию будущий Колосажатель заехал во Флоренцию.

– Но вы что-то говорили о списке?

– Да. Считается, что послание содержит необычайно опасный список и что желающие скрыть эту информацию не остановятся ни перед чем.

– Но как пятьсот лет назад могли составить список людей, живущих сейчас?

– Возможно, это не список имен. Понятия не имею. Я знаю, это звучит абсурдно, но все загадки, с которыми я сталкивался, тоже казались такими на первый взгляд.

Поезд заметно замедлился и въехал на станцию Сигишоара. Криста вручила Чарльзу пистолет.

– Сейчас он вам нужнее. Я пойду на встречу с комиссаром. А вы оставайтесь в купе и заприте двери.

Глава 42

Высматривая комиссара, Криста размышляла над тем, не проявила ли она излишнюю поспешность, не слишком ли легко поддалась импульсу, который повелел ей схватить Чарльза и бежать вместе с ним. Поступи она иначе, возможно, румынский агент Поп остался бы жив. Не исключено, что Чарльз все равно выяснил бы, что ему нужно ехать в Прагу. Он мог бы забрать свой паспорт, отправиться в Клуж и сесть на самолет, который доставил бы его в Чешскую Республику.

Ее размышления прервал сияющий комиссар, который стоял посреди платформы с чемоданом на колесиках. Криста огляделась по сторонам. Ничего подозрительного она не заметила. Комиссар пришел один и, судя по его виду, был настроен на разговор. Готовая к неожиданностям, Криста опустила руку в карман, где обычно держала пистолет, а потом вспомнила, что оставила его Чарльзу.

Белла лежала на полке в своем купе и вертела в руках паспорт профессора, гадая, как сделать так, чтобы он оказался в руках у Чарльза, прежде чем все они доберутся до границы с Венгрией.

Вернер оказался единственным пассажиром реактивного самолета, принадлежавшего Институту. Перелет в Прагу длился около двенадцати часов, поэтому Вернер открыл бортовую электронную инсталляцию и начал разрабатывать планы на следующий день. Он уезжал ночью, прибудет на место тоже ночью. Точнее, он прибудет ночью по центрально-европейскому времени, почти в тот же час, когда покинул Америку. Это означало, что целый день исчезнет в последовательности часовых поясов, через которые он пролетит. Ему это нравилось. Как будто время проглотил монстр, забрал его и держит в плену, пока не придется отдать его на обратном пути. Как будто бы у него, Вернера, отняли день, который был ему безразличен, и предложили взамен выбрать любой другой.

Открыв ноутбук, Вернер вынул из кармана небольшой параллелепипед. Эта маленькая четырехугольная коробочка казалась миниатюрной копией той, которую Белла использовала в качестве сканера напротив отеля «Централ Парк». По экрану побежали бессвязные графические символы. Он ввел девятизначный код, и объекты выстроились по порядку, образовав нечто вроде средневекового герба посреди экрана. В центре коробочки появился лоток, похожий на необычный жесткий диск. Вернер приложил к лотку оба пальца, герб исчез, и на экране отобразился трехмерный меч, паривший в виртуальном вакууме, похожем на некую неземную силу, образовавшуюся где-то во вселенной. В этом пространстве без гравитации меч слегка покачнулся, и на одной стороне ножен, обтянутых красным бархатом, появились тисненые золотым слова: IO SOY CALIBURN FUE FECHA EN ERA DE MIL E QUATROCIENTO[9]9
  Я Калибурн, и был я сделан в 1400 году (исп.). (Примеч. ред.)


[Закрыть].

Глава 43

Девушка, вошедшая в кабинет начальника пограничной службы, была молода, но далеко не миловидна, по крайней мере, по стандартам Ласло. Невысокая, коренастая, она явно злоупотребляла пирсингом. Между ноздрей у нее висела огромная серьга, еще две красовались в бровях, и Ласло пришлось бы потратить целую вечность, чтобы пересчитать те, что блестели у нее в ушах. Волосы ее были выкрашены прядями, макияж безвкусен, ногти сияли флуоресцентным зеленым цветом. Ласло задумался, стоит ли ему бояться этой курицы, которая собиралась прилипнуть к нему, как репей. И что это все должно означать? Вот только семья была для него важнее всего. Страх потерять ее изгонял из рассудка все остальное. Лучше делать то, что просят, и держаться, пока все не закончится. Оставалось только молиться: «Господи, прошу тебя, избавь меня от погибели».

Девушка бросила на него какой-то непонятный взгляд, по всей видимости, пытаясь изобразить дружелюбие. Поставив стул рядом с ним, она опустила на стол свою сумочку такого же цвета, как и лак для ногтей, и, усевшись, начала в ней рыться. Она извлекла оттуда тот самый лак, ножницы, пилочку, инструмент для обрезания кутикулы и пистолет с глушителем. Взмахнув им, она направила его ствол к потолку, выдув при этом огромный пузырь розовой жвачки, тут же лопнувший у нее на губах. Ласло вздрогнул. Девушка самодовольно усмехнулась. Убрав оружие в зеленую сумочку, она сняла туфли и положила ногу на стол Ласло. Мужчина подумал, что лодыжка у нее – как у гиппопотама. Устроившись поудобнее, Дама с Пирсингом занялась педикюром.

– Сколько вы здесь пробудете?

Ласло почувствовал себя неуверенно. Он очень старался не злить девушку, которая посмотрела на него, как на сумасшедшего. Она закатывала свои выпуклые глаза до тех пор, пока Ласло не подумал, что это будет продолжаться вечно, но, перестав изображать сосредоточенность, девушка резко перевела взгляд на него и заявила:

– Скока потребуется. Еще вопросики?

В голове у Ласло возникли дюжины вопросов. Хотелось задать их все, начиная с того, что она имеет против него и его семьи. И что именно он должен сделать? Однако он не осмелился спрашивать; впрочем, все же набрался мужества, чтобы поинтересоваться:

– А если мне понадобится в туалет?

– Еси надо поссать, пойдешь ссать. Или те помощь нада?

«Нет, – покачал головой Ласло, – ни в коем случае».

И поскольку он не знал, чем еще заняться, мисс Пирсинг уточнила:

– Что же до остального, просто работай, как обычно, или что ты там делаешь, только на улицу не выходи. Или, – добавила она, – если тебе надо на улицу, меня бери с собой. Но я бы предпочла подождать, пока не высохнут ногти.

Криста села в поезд как раз в тот самый момент, когда проводник занял свое место на ступеньках. Она постучала в двери и испугалась, когда никто не ответил. Криста дернула дверь – та была незаперта. Чарльз уснул, крепко сжимая пистолет в руке. Она осторожно забрала его, закрыла дверь на замок и улеглась на нижнюю полку. Едва коснувшись головой подушки и упершись ногами в лестницу, ведущую на верхнюю полку, Криста тоже уснула.