Текст книги "Сталин должен был умереть"

Признание в убийстве Соломона Михоэлса

Трагически погибшего в 1948 году Соломона Михоэлса, великого актера, художественного руководителя Московского еврейского театра, всенародно хоронили в звании народного артиста СССР.

Звание «Народный артист СССР» присваивалось только прижизненно. Сталин намеревался создать прецедент, когда его могли отнять посмертно.

В 1953 году, спустя пять лет после пышных государственных похорон, Сталин решил лишить Михоэлса всех присвоенных ему наград и званий.

Соломон Михоэлс стал народным артистом РСФСР в 1935 году. В 1939-м – кавалером ордена Ленина и народным артистом СССР. В 1946 году за спектакль «Фрейлехс» он получил Сталинскую премию 1-й степени.

Соломон Михоэлс немало сделал не только для развития советской многонациональной культуры, но и для нашей победы в Великой Отечественной войне. В 1943 году «Соломон мудрый», как тогда еще называл его Сталин, был отправлен в Америку, Канаду, Мексику, Англию, где он как представитель Еврейского антифашистского комитета агитировал американцев, и в первую очередь богатых американских евреев, за открытие второго фронта и оказание материальной помощи Красной армии, ведущей смертельную схватку с фашизмом. Миссия Соломона Михоэлса была успешной. Из Америки он привез 45 миллионов долларов на нужды Красной армии. В СССР пошли продовольственные и вещевые посылки для населения, пострадавшего от нашествия гитлеровцев.

Скорее всего, что именно тогда у Сталина зародилось подозрение о том, что раз советским евреям так быстро удалось договориться с американскими евреями, то и американским евреям при необходимости не составит большого труда договориться с советскими евреями. Сталин утвердился в своем мнении, что в советском обществе евреи представляют собой пятую колонну. Кроме того, он обычно переставал доверять людям, побывавшим за границей.

Начавшееся вскоре после войны движение за национальную автономию евреев он персонально связал с Михоэлсом. Стараясь угодить Сталину, спецслужбы наперебой представляли Михоэлса новым Моисеем, который намеревался вывести советских евреев в Палестину. Постоянно перехватывали адресованные Михоэлсу многочисленные письма желающих ехать в Землю обетованную. «Соломон Михайлович был главой и душой огромной общины российских евреев, – рассказывала дочь Соломона Михоэлса Наталия Соломоновна. – Он сам говорил: “Я обвешан человеческими судьбами”. Он был убежден, что еврейский народ должен сохранить свои корни, свою культуру…» Эмиграция евреев на историческую родину рассматривалась партийным руководством как измена Родине.

В 1947 году советская делегация в ООН активно поддержала идею создания еврейского государства. Несколько раз глава нашей делегации Громыко выступал по этому поводу с эмоциональными речами.

Широкая публика в СССР об этом ничего не знала. До тех пор пока на одном из декабрьских вечеров в Политехническом музее Михоэлс не рассказал о решении ООН по созданию еврейского государства и о выступлениях там Громыко. В правительстве это было расценено как разглашение государственной тайны.

В мае 1948 года СССР был первой страной, юридически признавшей новое государство Израиль. Сталин наивно полагал, что Израиль станет оплотом антиимпериализма на Ближнем Востоке и поможет СССР закрепиться на Средиземном море. В период нападения арабских стран на Израиль в 1948–1949 годах СССР оказал мощную дипломатическую, пропагандистскую и военную поддержку молодому еврейскому государству. В Израиле распространялось позитивное восприятие СССР. Однако надежды на то, что Израиль неотъемлемой частью войдет в возглавляемый СССР революционный лагерь, не оправдались. Израиль взял курс на укрепление политических и экономических связей с Соединенными Штатами Америки. Сталин в очередной раз проиграл Западу. В марте 1949 года со своих постов одновременно были сняты три ключевых министра, которые должны были отслеживать положение дел в Израиле: министр иностранных дел В. Молотов, он отвечал за службу внешней разведки, министр Вооруженных сил Н. Булганин, в его ведении находилось армейское ГРУ, и министр внешней торговли А. Микоян, осуществлявший продажу оружия Израилю. Они вернулись на свои посты только после смерти Сталина.

У Сталина появились к Соломону Михоэлсу и личные претензии. Органы государственной безопасности подсунули ему развернутую картину «враждебной деятельности» артиста, который через зятя Сталина Григория Морозова (еврея по национальности) пытался получить конфиденциальную информацию о его здоровье, интересующую сионистские круги Запада вкупе с американской разведкой.

В глазах Сталина Михоэлс постепенно превращался в политического противника. Он был обречен.

Мировая популярность Михоэлса не позволяла расправиться с ним проторенным Сталиным судебным путем. Поэтому он нашел самое простое решение вопроса. Михоэлса следовало убить.

В СССР устранение «врагов народа» производилось исключительно на основании специальных решений Политбюро, позднее Президиума ЦК. Такое решение по Михоэлсу должно где-то лежать.

Соломон Михоэлс погиб 13 января 1948 года в городе Минске. Его смерть представили как несчастный случай в результате наезда грузовика. Однако некоторые обстоятельства этого дела с самого начала заставляли усомниться в правдивости официальной версии.

Поначалу смерть Михоэлса с именем Сталина не связывали. Был распущен слух, что его убили «польские фашисты».

Известно, что 5 января 1948 года Михоэлс присутствовал на заседании комитета по Сталинским премиям, где он сообщил: «…в Минск я выезжаю 7 января вместе с Волгиным». В Минске ему предстояло посмотреть два спектакля, выдвинутые на соискание Сталинской премии: «Константин Заслонов» в русском драмтеатре и «Алеся» в оперном театре. В этой служебной командировке, которую подписал А. Фадеев, у него оказался совсем другой попутчик: искусствовед Владимир Голубов-Потапов, который в число друзей Михоэлса никогда не входил. Более того, он его сильно недолюбливал за то, что в 1937 году тот опубликовал в газете «Советское искусство» критическую статью под названием «Прошлое и настоящее ГОСЕТа», где нелестно отзывался о самом Михоэлсе и предъявлял претензии по поводу оформления фойе еврейского театра формалистическими работами Шагала. Пришлось их убрать. После этого Михоэлс не разговаривал с Голубовым несколько лет.

Накануне поездки в Минск Михоэлс 7 января зашел к одному своему знакомому писателю, у которого в то время находился друг Михоэлса, его тезка – Соломон Моисеевич Беленький, который впоследствии рассказывал, что «Михоэлс достал из портфеля бутылку водки. Мы выпили по стопке, он сам неожиданно для нас закрыл бутылку корковой пробкой и сказал: “Это пусть останется до весны. У нас будет повод допить эту бутылку, весной будет большой праздник у всех евреев мира”». До весны, когда было объявлено об образовании государства Израиль, он не дожил.

Итак, в морозный день 8 января 1948 года Михоэлс с Голубовым высадились на заснеженном железнодорожном перроне в Минске. Гостей из Москвы встречали начальник Республиканского управления по делам искусств Люторович и группа актеров различных белорусских театров.

Сразу же по приезде Михоэлс намеревался посетить территорию бывшего Минского гетто, где был установлен единственный в ту пору в СССР памятник с надписью на идиш: «Евреям – жертвам нацизма».

Как вспоминает актриса бывшего БелГОСЕТа Юдифь Самойловна Арончик, «9 января Михоэлс побывал в нашем театре на спектакле “Тевье-Молочник”. Большой актерской компанией повели Соломона Михайловича после спектакля ужинать в ресторан. А из ресторана, под полночь, “заведшись”, отправились ко мне домой пить кофе… Навсегда врезалась в память странная группа из четырех-пяти мужчин, протопавшая тяжелыми сапогами мимо нас, когда мы вдвоем, Михоэлс и я, чуть поотстали от остальной компании. Мы даже отпрянули. Михоэлс схватил меня за руку. Очень уж неприятные ассоциации вызвала экипировка пробежавших: все в сапогах, в одинаковых шляпах и одинакового силуэта плащах». Если на самом деле это были боевики, то они должны были приехать в Минск с Михоэлсом одним поездом.

Михоэлс прибыл в Минск как представитель комитета по Сталинским премиям, поэтому постоянно находился в окружении официальных лиц и актеров, чьи спектакли он рецензировал. Убийцы теряли терпение. Случай представился ближе к вечеру 12 января, когда Михоэлс и Голубов, поужинав в ресторане, вернулись в гостиницу. Потом, как заранее было договорено с Голубовым, который являлся осведомителем, ему позвонил боевик и приказал уговорить Михоэлса пойти на чью-то свадьбу.

Тут их следы обрываются. В гостиницу они уже не вернулись.

«Ранним утром 13 января спешившие к началу смены рабочие наткнулись на углу Белорусской и Ульяновской улиц на два трупа, явно раздавленных грузовой автомашиной. Они заявили в милицию». Трупы Михоэлса и Голубова были сразу опознаны и отправлены в морг.

В протоколе этого происшествия, составленного приехавшими в Минск московскими дознавателями, можно было прочесть следующее: «Оба трупа оказались вдавленными в снег, который шел с вечера 12 января при значительном ветре…

Судебно-медицинским исследованием трупов, производившимся 13 января главным судебно-медицинским экспертом Министерства здравоохранения БССР Прилуцким и экспертами-врачами Наумович и Карелиной, установлено, что смерть Михоэлса и Голубова-Потапова последовала в результате наезда на них тяжелой грузовой автомашины. У покойных оказались переломанными все ребра с разрывом тканей легких, у Михоэлса – перелом позвонка, у Голубова-Потапова – тазовых костей. Все причиненные повреждения являлись прижизненными».

Такая деталь: «У часов Михоэлса отсутствовало лишь стекло, однако эти часы, как и часы Голубова-Потапова, в момент осмотра трупов были на ходу». Часы оказались более прочными, чем переломанные кости покойных. Так что определить точное время наезда не представлялось возможным.

Назначенный после смерти Михоэлса руководителем Московского государственного еврейского театра В. Зускин впоследствии рассказывал:

«14 утром в Москву прибыл гроб с телом Михоэлса. Перед этим нам позвонил академик Збарский, который был дружен с Михоэлсом, и сказал, что, как только прибудет гроб с телом в театр, чтобы позвонили ему, так как он хочет осмотреть, в каком состоянии находится тело и можно ли его выставлять для прощания. И в 11 часов, как только прибыло тело, прибыли академик Збарский, Вовси (брат Михоэлса) и художник Тышлер.

Когда раскрыли оцинкованный гроб, около гроба мы были впятером, мы увидели проломанный нос, левая щека – сплошной кровоподтек, и тогда мне академик Збарский заявляет, что он заберет труп к себе в институт, где обработает лицо, чтобы можно было выставлять.

Когда Збарский приехал на похороны, он мне говорил, что, безусловно, смерть Михоэлса последовала вследствие автомобильной катастрофы, и объяснил мне, что одна рука сломана и потом эта же щека в кровоподтеке. Это случилось вследствие того, что одна машина, шедшая навстречу, налетела на другую, и их обоих отбросило в сторону, значит, они погибли в результате удара машиной. И здесь же он мне сказал, что он умер хорошей смертью. Если бы ему оказали сразу помощь, то, может быть, можно было кое-что сделать, но он умер от замерзания, потому что лежал несколько часов в снегу».

Те, кто принял первоначальную официальную версию смерти Михоэлса и его попутчика, обычно ссылались на эту запись. Разве оставили бы наемные убийцы их на дороге полуживыми? А вдруг оклемаются и все расскажут.

В своих предположениях Збарский ошибался. Ничего противоречивого в его суждениях с заключением судебно-медицинских экспертов нет. Збарский описал лишь наружные телесные повреждения, которые были зафиксированы и в официальном протоколе патологоанатомического исследования трупов. Разночтение состоит лишь в том, что Збарский указал на имеющийся еще у Михоэлса перелом руки. Судить на основании поверхностного осмотра трупа, был ли это ушиб автомашиной или наезд, а тем более судить о совместимости этих травм с жизнью, нельзя. Обнаружить при внешнем осмотре окоченевшего трупа «перелом позвонка», «перелом всех ребер», «разрыв тканей легкого» невозможно. Так что не синяки и ссадины, не перелом носа и руки, и не переохлаждение явились непосредственной причиной смерти Михоэлса. Скорее всего, что основной причиной смерти артиста явился ушиб головы, болевой шок и массивное внутреннее кровотечение. Так что умер он довольно быстро, если не сразу.

Как врачу, работавшему одно время на «скорой помощи», мне не раз доводилось выезжать на подобные транспортные происшествия. Нередко, после наезда большегрузных автомашин на пешеходов, трупы с закрытыми массивными внутренними кровотечениями лежали потом на почти что сухом асфальте или на чистом снегу. Так что и погибшие на месте, и подброшенные трупы могли быть неотличимы.

То, что Михоэлса убили, некоторые знали наверняка, а многие догадывались об этом уже в день его похорон. На панихиде и похоронах Соломона Михоэлса присутствовала жена Молотова, Полина Жемчужина, которая шепнула его соратникам: «Это было убийство». Лазарь Моисеевич Каганович, передавший через племянницу свои соболезнования семье погибшего, настоятельно советовал им «никогда никого ни о чем не расспрашивать». В день похорон артиста-мученика поэт Перец Маркиш не побоялся написать обличительные стихи, как в свое время М.Ю. Лермонтов на смерть А.С. Пушкина:

 
Разбитое лицо колючий снег занёс,
От жадной тьмы укрыв бесчисленные шрамы,
Но вытекли глаза двумя ручьями слез,
В продавленной груди клокочет крик упрямый:
О вечность! Я на твой поруганный порог
Иду зарубленный, убитый, бездыханный.
Следы злодейства я, как мой народ сберёг,
Чтоб ты узнала нас, вглядевшись в эти раны.
Течет людской поток – и счета нет друзьям,
Скорбящим о тебе на траурных поминах,
Тебя почтить встают из рвов и смрадных ям
Шесть миллионов жертв, запытанных, невинных.
 

Газета «Правда» в те дни напечатала проникновенный некролог. На большой экран выпустили посвященную этому событию документальную кинохронику.

«…Общественный резонанс, который вызвала в мире смерть Михоэлса, – пишет Геннадий Костырченко («Тайная политика Сталина». М.: Международные отношения, 2001), – был впечатляющим. Из США, Австралии, Франции, Аргентины, Палестины, Югославии, других стран были получены сообщения о массовых собраниях, посвященных его памяти. В Нью-Йорке Американский комитет еврейских писателей, художников и ученых 14 февраля организовал в Манхэттене массовый митинг в честь погибшего артиста. Со всего мира в Москву стекались телеграммы с выражением сочувствия и соболезнования, подписанные в том числе А. Эйнштейном и М. Шагалом».

Осведомители спецслужб доносили, что художественная общественность сомневается в случайном характере смерти Михоэлса. Сталин себя прескверно чувствовал. Много позже, оправившись, он начал постепенно устранять нежелательных свидетелей и попытался стереть в общественном сознании образ артиста-мученика.

Со смертью Михоэлса российское еврейское движение, как рассчитывал Сталин, обезглавлено не было. В Московской хоральной синагоге 4 октября 1948 года, в день празднования еврейского Нового года, 30-тысячная толпа евреев приветствовала израильского посла Голду Меир.

Отныне борьба с сионизмом, на алтарь которой был положен Михоэлс, стала навязчивой идеей Сталина.

С упорством, достойным лучшего применения, он продолжал бороться с мертвым актером. Для политических судебных спектаклей Сталину были нужны известные актеры. Как опытный режиссер, он тщательно подбирал труппу. В тюрьмах попеременно томились, ожидали своей незавидной участи «враги народа». Мертвый Михоэлс был неподсуден, но если представить его резидентом империалистических разведок, то он мог объединить всех тех, кто был намечен Сталиным для заклания. Если бы у Сталина не было таких намерений, то о Мейерхольде следовало забыть.

В первом квартале 1953 года со дня на день Сталин нетерпеливо ожидал обещанного ему выхода Указа Президиума Верховного Совета СССР о лишении Соломона Михоэлса всех регалий.

Сталин устранил Михоэлса физически, но был вынужден постоянно видеть его, когда смотрел полюбившийся советскому зрителю кинофильм «Цирк», где еврейские актеры Соломон Михоэлс и Вениамин Зускин поют на идиш колыбельную песню маленькому черному ребенку, вызывая шквал аплодисментов и на экране, и в зале. На премьере фильма среди аплодировавших был и Сталин. После очередного просмотра «Цирка» он приказал вырезать этот фрагмент.

Ответ на вопрос о том, погиб Михоэлс в результате несчастного случая или был насильственно умерщвлен, был получен только после смерти Сталина.

Благодаря стараниям Берии открылась страшная картина убийства Соломона Михоэлса.

ЗАПИСКА Л.П. БЕРИИ В ПРЕЗИДИУМ ЦК КПСС

О ПРИВЛЕЧЕНИИ К УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЛИЦ,

ВИНОВНЫХ В УБИЙСТВЕ С.М. МИХОЭЛСА И В.И. ГОЛУБОВА

№ 20/Б 2 апреля 1953 г.

Совершенно секретно.

Т. МАЛЕНКОВУ Г.М.

В ходе проверки материалов следствия по так называемому «делу о врачах-вредителях», арестованных быв. Министерством государственной безопасности СССР, было установлено, что ряду видных деятелей советской медицины, по национальности евреям, в качестве одного из главных обвинений инкриминировалась связь с известным общественным деятелем – народным артистом СССР МИХОЭЛСОМ. В этих материалах МИХОЭЛС изображался как руководитель антисоветского еврейского националистического центра, якобы проводившего подрывную работу против Советского Союза по указаниям из США.

Версия о террористической и шпионской работе арестованных врачей ВОВСИ М.С., КОГАНА Б.Б. и ГРИНШТЕЙНА А.М. «основывалась» на том, что они были знакомы, а ВОВСИ состоял в родственной связи с МИХОЭЛСОМ.

Следует отметить, что факт знакомства с МИХОЭЛСОМ был также использован фальсификаторами из быв. МГБ СССР для провокационного измышления обвинения в антисоветской националистической деятельности П.С. ЖЕМЧУЖИНОЙ, которая на основании этих ложных данных была арестована и осуждена Особым совещанием МГБ СССР к ссылке.

В связи с этими обстоятельствами Министерством внутренних дел СССР были подвергнуты проверке имеющиеся в быв. МГБ СССР материалы о МИХОЭЛСЕ.

В результате проверки установлено, что МИХОЭЛС на протяжении ряда лет находился под постоянным агентурным наблюдением органов государственной безопасности и наряду с положительной и правильной критикой отдельных недостатков в различных отраслях государственного строительства СССР иногда высказывал некоторое недовольство по отдельным вопросам, связанным главным образом с положением евреев в Советском Союзе.

Следует подчеркнуть, что органы государственной безопасности не располагали какими-либо данными о практической антисоветской и тем более шпионской, террористической или какой-либо иной подрывной работе МИХОЭЛСА против Советского Союза.

Необходимо также отметить, что в 1943 году МИХОЭЛС, будучи председателем Еврейского антифашистского комитета СССР, выезжал, как известно, в США, Канаду, Мексику и Англию, и его выступления там носили патриотический характер.

В процессе проверки материалов на МИХОЭЛСА выяснилось, что в феврале 1948 года в гор. Минске бывшим заместителем министра госбезопасности СССР ОГОЛЬЦОВЫМ совместно с бывшим министром госбезопасности Белорусской ССР ЦАНАВА по поручению бывшего министра государственной безопасности АБАКУМОВА была проведена незаконная операция по физической ликвидации МИХОЭЛСА.

В связи с этим Министерством внутренних дел СССР был допрошен АБАКУМОВ и получены объяснения ОГОЛЬЦОВА и ЦАНАВА. Об обстоятельствах проведения этой преступной операции АБАКУМОВ показал:

«Насколько я помню, в 1948 году глава Советского правительства И.В. Сталин дал мне срочное задание – быстро организовать работниками МГБ СССР ликвидацию МИХОЭЛСА, поручив это специальным лицам.

Тогда было известно, что МИХОЭЛС, а вместе с ним его друг, фамилию которого не помню, прибыли в Минск. Когда об этом было доложено И.В. Сталину, он сразу же дал указание именно в Минске и провести ликвидацию МИХОЭЛСА под видом несчастного случая, т. е. чтобы МИХОЭЛС и его спутник погибли, попав под автомашину.

В этом же разговоре перебирались руководящие работники МГБ СССР, которым можно было поручить проведение указанной операции. Было сказано: возложить проведение операции на ОГОЛЬЦОВА, ЦАНАВА и ШУБНЯКОВА.

После этого ОГОЛЬЦОВ и ШУБНЯКОВ вместе с группой подготовленных ими для данной операции работников выехали в Минск, где совместно с ЦАНАВА и провели ликвидацию МИХОЭЛСА.

Когда МИХОЭЛС был ликвидирован и об этом было доложено И.В. Сталину, он высоко оценил это мероприятие и велел наградить орденами, что и было сделано».

ОГОЛЬЦОВ, касаясь обстоятельств ликвидации МИХОЭЛСА и ГОЛУБОВА, показал:

«Поскольку уверенности в благополучном исходе операции во время “автомобильной катастрофы” у нас не было, да и это могло привести к жертвам наших сотрудников, мы остановились на варианте – провести ликвидацию МИХОЭЛСА путем наезда на него грузовой машины на малолюдной улице. Но этот вариант хотя и был лучше первого, но он также не гарантировал успеха операции наверняка. Поэтому было решено МИХОЭЛСА через агентуру пригласить в ночное время в гости к каким-либо знакомым, подать ему машину к гостинице, где он проживал, привести его на территорию загородной дачи ЦАНАВА Л.Ф., где и ликвидировать, а потом труп вывезти на малолюдную (глухую) улицу города, положить на дороге, ведущей к гостинице, и произвести наезд грузовой машиной. Этим самым создавалась правдоподобная картина несчастного случая наезда автомашины на возвращающихся с гулянки людей, тем паче что подобные случаи в Минске в то время были очень часты. Так было и сделано».

ЦАНАВА, подтверждая объяснения ОГОЛЬЦОВА об обстоятельствах убийства МИХОЭЛСА и ГОЛУБОВА, заявил:

«…Зимой 1948 года, в бытность мою министром госбезопасности Белорусской ССР, по ВЧ позвонил мне АБАКУМОВ и спросил, имеются ли у нас возможности для выполнения одного важного задания И.В. Сталина. Я ответил ему, что будет сделано.

Вечером он мне позвонил и передал, что для выполнения одного важного решения правительства и личного указания И.В. Сталина в Минск выезжает ОГОЛЬЦОВ с группой работников МГБ СССР, а мне надлежит организовать ему содействие.

…При приезде ОГОЛЬЦОВ сказал нам, что по решению правительства и личному указанию И.В. Сталина должен быть ликвидирован МИХОЭЛС, который через день или два приезжает в Минск по делам службы… Убийство МИХОЭЛСА было осуществлено в точном соответствии с этим планом… Примерно в 10 часов вечера МИХОЭЛСА и ГОЛУБОВА завезли во двор дачи (речь идет о даче ЦАНАВА на окраине Минска). Они немедленно с машины были сняты и раздавлены грузовой автомашиной. Примерно в 12 часов ночи, когда по городу Минску движение публики сокращается, трупы МИХОЭЛСА и ГОЛУБОВА были погружены на грузовую машину, отвезены и брошены на одной из глухих улиц города. Утром они были обнаружены рабочими, которые об этом сообщили в милицию».

Таким образом, произведенным Министерством внутренних дел СССР расследованием установлено, что в феврале 1948 года ОГОЛЬЦОВЫМ И ЦАНАВА совместно с группой оперативных работников МГБ – технических исполнителей, под руководством АБАКУМОВА, была проведена преступная операция по зверскому убийству МИХОЭЛСА и ГОЛУБОВА.

Учитывая, что убийство МИХОЭЛСА И ГОЛУБОВА является вопиющим нарушением прав советского гражданина, охраняемых Конституцией СССР, а также в целях повышения ответственности оперативного состава органов МВД за неуклонное соблюдение советских законов Министерство внутренних дел СССР считает необходимым:

а) арестовать и привлечь к уголовной ответственности бывшего заместителя министра государственной безопасности СССР ОГОЛЬЦОВА С.И. и бывшего министра государственной безопасности Белорусской ССР ЦАНАВА Л.Ф.;

б) Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении орденами и медалями участников убийства МИХОЭЛСА и ГОЛУБОВА отменить.

Л. Берия

(АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 536. Л. 103–107. Подлинник [машинопись с рукописными вставками над прочерками фамилии И.В. Сталин]).

Сергей Огольцов, главный организатор убийства Михоэлса, который после этого стал пользоваться особым расположением Сталина и одно время даже исполнял обязанности министра госбезопасности, 3 апреля 1953 года был арестован. За убийство Михоэлса ему грозил расстрел. Но после ареста Берии он был освобожден, полностью реабилитирован и отправлен в запас.

В конце концов справедливость все же восторжествовала. В 1958 году «За грубое нарушение социалистической законности, в результате которого к высшей мере наказания и длительным срокам заключения были приговорены работники ленинградских высших учебных заведений» Огольцов был исключен из партии, лишен воинского звания и правительственных наград «как дискредитировавший себя за время работы в органах». В 1976 году он умер.

Бывший министр госбезопасности Белорусской ССР Лаврентий Цанава, на даче которого был умерщвлен Михоэлс, через месяц после смерти Сталина был арестован. Расстрела дожидаться не стал. В тюрьме покончил жизнь самоубийством.

Полковник госбезопасности Федор Шубняков, который по иронии судьбы занимал тогда пост начальника отдела МГБ СССР по работе с интеллигенцией, 18 марта 1953 года показал следующее:

«1. После того как я доложил т. Огольцову, что Михоэлс и агент доставлены на дачу, он сообщил об этом по ВЧ Абакумову, который предложил приступить к ликвидации Михоэлса и агента – невольного и опасного свидетеля смерти Михоэлса.

2. С тем, чтобы создать впечатление, что Михоэлс и агент попали под автомашину в пьяном виде, их заставили выпить по стакану водки. Затем они по одному (вначале агент, а затем Михоэлс) были умерщвлены – раздавлены грузовой автомашиной.

3. Убедившись, что Михоэлс и агент мертвы, наша группа вывезла их тела в город и выбросила их на дорогу одной из улиц, расположенных недалеко от гостиницы. Причем их трупы были расположены так, что создавалось впечатление, что Михоэлс и агент были сбиты автомашиной, которая переехала их передними и задними скатами».

Известный журналист Евгений Жирнов, ссылаясь на рассказ Шубнякова, сообщил, что тот никогда раньше не присутствовал и не хотел присутствовать при подобном, поэтому он повернулся, чтобы уйти в свою комнату на даче. Но прозвучал приказ: «Всем стоять, как стояли!» Боевик тяжелой дубиной ударил Михоэлса и Голубова по голове. Все было кончено – руководители группы ушли в дом. Потом трупы увезли в город, а когда боевики вернулись, вся команда, кроме Цанава, уехала в Москву».

Нашлось письмо С. Огольцова к Берии от 18 марта 1953 года, которое Матвей Гейзер привел в своей публикации в «Еврейском обозревателе», приуроченной к 55-й годовщине со дня гибели Михоэлса:

«По Вашему требованию докладываю об обстоятельствах произведенной операции по ликвидации главаря еврейских националистов Михоэлса в 1948 году. В ноябре-декабре (точно не помню) 1947 года Абакумов и я были вызваны в Кремль к товарищу Сталину И.В. по вопросу следственной работы МГБ. Во время беседы товарищем Сталиным была названа фамилия Михоэлса и дано указание Абакумову о необходимости проведения специального мероприятия в отношении Михоэлса и что для этой цели надо устроить “автомобильную катастрофу”. К тому времени Михоэлс был известен как главный руководитель еврейского националистического подполья, проводивший по заданию американцев активную вражескую работу против Советского Союза. В первых числах января 1948 года Михоэлс выехал по делам театра в г. Минск. Воспользовавшись этой поездкой, Абакумовым было принято решение во исполнение указания провести операцию по ликвидации Михоэлса в Минске. Организация операции была поручена мне и бывшему министру госбезопасности Белорусской ССР товарищу Цанава Л.Ф.

Числа 6–7 января я с группой товарищей: Шубняков Ф.Т., бывший в то время зам начальника 2-го Главного управления, Лебедев В.Е. и Круглов Б.А., бывший работник аппарата тов. Судоплатов (последний об этой операции не знал) выехал на машине в Минск. После прибытия в Минск мы с товарищем Цанава Л.Ф. в присутствии тт. Шубнякова и Лебедева наметили план проведения операции (документов не составляли, как положено в таких случаях)…

Для того чтобы сохранить операцию в строжайшей тайне, во время операции над Михоэлсом были вынуждены пойти с санкции Абакумова на ликвидацию и агента, прибывшего с ним из Москвы. Потому что последний был в курсе всех агентурных мероприятий, проводившихся по Михоэлсу, он же поехал с ним в гости. Доверием у органов агент не пользовался.

Непосредственными исполнителями были: тов. Лебедев В.Е., Круглов Т.А. и Шубняков Ф.Т.

О ходе подготовки и проведения операции мною докладывалось Абакумову по ВЧ, а он, не кладя трубки, по АТС Кремля докладывал в инстанцию.

Участники операции за образцовое выполнение специального задания правительства были награждены орденами Советского Союза».

Дали невинно убиенным перед смертью по стакану водки, а потом ударили тяжелой дубиной по голове (как показывает Шубняков) или слегка придушили и сделали какой-то наркотизирующий укол (как предполагает генерал-лейтенант Судоплатов), непринципиально. Главное, что обездвиженных, но еще живых их положили под колеса грузовой автомашины, которая двумя осями по ним проехала и раздавила.

Есть еще одна версия этого события. Ольге Григорьевне Шатуновской, живой легенде Бакинского подполья, члену партии с 1916 года, познавшей Лубянку, Колыму и ссылку, которая в 1960 году была членом комиссии Шверника, довелось выслушивать объяснения Маленкова по поводу антипартийной группировки Молотова, Маленкова, Кагановича. Маленкова тогда спросили, почему члены Политбюро (или Президиума ЦК) не сопротивлялись безумным решениям деспота. «Мы его смертельно боялись», – ответил Маленков. О. Шатуновская слово в слово пересказала то, что говорил Маленков об убийстве Михоэлса:

«Сталин, смакуя, излагал свой сценарий убийства Михоэлса и заодно Голубова (другого эксперта, посланного в Минск отбирать кандидатов на премии). Обоих пригласил министр ГБ, угостил вином – чтобы при вскрытии в желудке нашли алкоголь, – а затем вошли палачи, набросили на обреченных мешки и не торопясь, в течение часа, били по ним ломами. Мне почему-то запомнилось, что в течение часа. Я совершенно не уверен, что убийство было совершено точно так, Сталин мог любоваться сценарием, пришедшим в голову задним числом, и сами убийцы могли схалтурить».

«Маленков, – считает Шатуновская, – не мог мгновенно придумать эту историю, воображения бы не хватило. Это канцелярист, а не поэт застенка».