Текст книги "Делец платит наличными"

– Какой шустрый! А дальше все от тебя зависит ― научишься, значит будешь работать. Нет ― подыщешь еще что-нибудь. Усек?

Похоже, я его убедил.

Парень довольно быстро раскололся и за минуту с небольшим выдал мне ту информацию, которую я вытягивал из него эти полчаса.

Я поменял местами филеров и обработал второго за четверть часа.

Он подтвердил информацию Шурика и теперь я уже знал, что мне нужно делать.

Для начала я решил тщательно подготовиться к предстоящей встрече ― первым делом достал из сейфа в директорском кабинете некоторое количество зеленой налички и засунул баксы себе в карман.

Затем я велел Егору Воронцову подготовить ребят для сопровождения.

Мы условились, что машина с бойцами нужна для страховки и вероятность введения в действие наших силовых резервов невелика.

После этого я поднял телефонную трубку, набрал номер, представился и попросил соединить меня с майором Ворошиловым.

Мой звонок произвел настоящую сенсацию. В трубке слышался топот ног, встревоженные выкрики и громкая брань. Наконец, мне ответили.

– Слушает Ворошилов, ― раздался низкий шепелявый голос.

– Майор, мне очень не нравится, что за мной ходят по пятам ваши люди, ― начал я с места в карьер, не давая возможности человеку на том конце провода оправдываться или что-то объяснять.

– Но…

– Никаких но, ― оборвал его я. ― Значит так, я готов вернуть вам вашу парочку через десять минут. Именно вам, лично, заметьте.

– Вы хотите со мной встретиться? ― уточнил прокашлявшийся Ворошилов.

Я еще не понял, туп мой собеседник или чересчур дотошлив, и терпеливо повторил:

– Да-да, вы совершенно верно меня поняли. Я хочу встретиться, и именно с вами. Нам есть о чем поговорить, и, думаю, этот разговор может быть полезен для нас обоих. Значит так, ― перешел я к подробностям, ― встречаемся у музыкального театра. Марку моего автомобиля вы знаете, он будет стоять у служебного входа.

– Угу, ― раздалось в трубке. ― Там, с торца, где рекламные щиты?

– Совершенно верно, ― с улыбкой подтвердил я. ― Можете не прикрывать трубку рукой, я все равно слышу, что вы отдаете приказания своим людям.

В трубке хмыкнули.

– Я понимаю, сто меры предосторожности необходимы. Можете приводить с собой хоть целый полк, ― продолжал я, ― но пусть ваши люди держатся от моей машины на расстоянии и не мешают нашему разговору.

– Значит ли это, что ваши люди будут вести себя так же корректно? ― на всякий случай уточнил Ворошилов. ― Вы ведь тоже будете не один?

– Разумеется, ― подтвердил я. ― Мои люди будут рядом, но в разговор никто не вмешивается, ни с вашей, ни с моей стороны.

– Хорошо, я буду, ― заключил Ворошилов. ― Значит, через десять минут?

– Время пошло, ― согласился я и повесил трубку на рычаг.

$ 5

Мой красный лихой феррари подъехал на место встречи первым.

Я припарковал машину возле служебного входа и стал ждать появления майора Ворошилова.

Он опоздал на тридцать секунд. И среди военных такое случается.

Майор приехал на шикарном вольво девятьсот шестидесятой модели.

Машинка выглядела новехонькой ― будто только что с авторынка ― и на ее черной крыше весело плясали солнечные зайчики.

Ворошилов оказался грузным человеком лет пятидесяти ― пятидесяти пяти.

На встречу майор приехал в штатском ― на Ворошилове был кремовый костюм с легкомысленным галстуком расцветки «бешеный попугай».

Подойдя к моему автомобилю, Ворошилов нагнулся к открытой дверце и спросил:

– Где?

Вместо ответа я кивнул ему на противоположную сторону улицы, где в этот момент наши ребята выпускали из микроавтобуса Шуру с напарником.

Ворошилов удовлетворенно кивнул и, покрякивая, залез ко мне в салон.

– Работнички, мать иху туды-растуды, ― покачал он головой. ― Гнать поганой метлой из органов, а не зарплату платить.

– Да, ― проговорил я, ― зарплата по нашим временам уже как премиальные. Но нас с вами, насколько я понимаю, это не очень касается.

Ворошилов промолчал.

– И насчет органов ― это вы кому-нибудь другому рассказывайте, ― продолжил я. ― Как только мне назвали вашу фамилию, я навел справки и узнал, что вы работаете лично на Мясоедова.

Майор был шокирован.

Бедный Ворошилов выглядел так, будто мы с ним находились на светском приеме у английской королевы в составе правительственной делегации, а я вдруг позволил себе какую-нибудь хулиганскую выходку.

– Да как вы можете… ― прошептал он, в ужасе оглядываясь по сторонам.

– Могу, ― пожал я плечами. ― А чего тут такого особенного?

– Об этом не говорят, ― начал учить меня испуганный майор. ― Это сверхсекретная информация. Теперь мне придется доложить по начальству и всю структуру будут заново перетасовывать.

– А вы не докладывайте, ― предложил я. ― Мне лично ваша сверхсекретность до лампочки. Подумаешь, негосударственное подразделение личной гвардии Виталия Мясоедова! Ну и что?

Майор Ворошилов снова припух.

Мне показалось, что его сейчас наверняка хватит кондратий, если я буду продолжать изъясняться в том же духе, поэтому я поспешил плавно сменить тему и перейти к конкретным деталям.

– Вариант А, ― загнул я один палец на левой руке. ― Мы расстаемся к взаимному неудовольствию, не обменявшись информацией.

– Я не уполномочен… ― начал было Ворошилов, но я не дал ему договорить.

– Как вы уже успели заметить, я достаточно осведомлен о ваших структурах, так что играть в прятки со мной не стоит. Хотите Мясоедову позвоню?

И я сделал вид, будто полез в карман за сотовым телефоном.

– Нет, ― быстро ответил майор. ― Не хочу. Лучше этого не делать.

– Конечно, ― согласился я. ― Зачем вмешивать начальство, когда можно его не вмешивать? У начальства и так забот хватает, верно? Тем паче я не уверен, что Мясоедов курирует все детали вашей работы.

– У вас, кажется, есть еще вариант Б, ― напомнил мне майор Ворошилов.

Я заметил, что любое упоминание фамилии Мясоедова действовало на него как пощечина и решил приберечь этот прием на будущее.

– Есть, ― медленно сказал я. ― И этот вариант позволяет нам с вами на короткое время немножко подружиться. Скажем, на денек-другой.

Страх майора, надо сказать по совести, не был таким уж безосновательным.

Виталий Мясоедов был правой рукой главы местного МВД генерала Тараканенко.

Я не уверен, был ли у него какой-нибудь чин, может быть, даже и нет.

Тем не менее, этот вполне невзрачный на вид человек сумел всего за несколько лет подмять под себя всех местных силовиков, независимо от званий, покровителей и их личных качеств.

В один прекрасный день город был просто поставлен перед фактом ― решения по наиболее важным вопросом принимает именно Мясоедов, и никто другой.

Его влияние было настолько велико, что три последних губернатора ― смену даже самого высшего начальства Мясоедов, казалось, даже не замечал ― считали своим долгом узнавать его мнение по наиболее кардинальным вопросам политики и экономики.

Что самое интересное, Виталий Мясоедов вовсе не был честолюбив.

Его имя никогда не мелькало на газетных страницах, он никогда не давал интервью.

Более того, его имя средства массовой информации старались вообще не упоминать ― разве что изредка, среди десятка других фамилий, перечисляя присутствовавших на каком-нибудь приеме.

Положение серого кардинала, человека-невидимки с огромной властью вполне устраивало Виталия Мясоедова и он предоставлял другим арену для политических схваток, сам внимательно наблюдая за происходящими в области событиями из темной ложи, если уж продолжать сравнение общественной жизни с цирком.

Я вполне предполагал, что у Мясоедова имеются свои организованные формирования и не видел в этом ничего такого уж особенного.

Но то, что именно эти ребята следили за мной, меня неприятно поразило.

Когда глава моей службы безопасности услышал от меня фамилию начальника подразделения, к которому принадлежали Шурик с напарником, он полез в свою базу данных и, не обнаружив этой фамилии среди известных ему охранных структур и госслужащих, пришел к выводу, что мы имеем дело с неким мощным летучим отрядом.

А роскошь иметь такую мощную карманную контору я нашем городе, мог позволить себе только Виталий Мясоедов и никто другой.

Да-да, можно было бы сразу догадаться, что если агентов могут менять каждые сорок пять минут, то мы имеем дело с достаточно разветвленной структурой, которая даст фору как государственным, так и бандитским организованным формированиям.

Впрочем, я не думал, что Мясоедов интересуется именно моей персоной.

За мной, так же, как и за Соломатиным, началась слежка после посещения конторы «Пиковая дама» с Павлой Гайденко во главе.

Не исключено, что именно этот субъект интересовал Мясоедова.

И, в данном случае наши с серым кардиналом интересы совпадали.

Поэтому я не стал долго рассусоливать и внятно и доходчиво постарался изложить майору Ворошилову, чего я, собственно, от него хочу.

– Вариант Б таков, ― обратился я к собеседнику. ― Вы здесь и сейчас рассказываете мне, почему вы прицепились к Полю Гайде, или как его там, из «Пиковой дамы», а я, в свою очередь, подбрасываю вам факты, о которых вы, возможно, еще не знаете.

– Это абсолютно невозможно, ― сразу же ответил Ворошилов. ― Нам строжайше запрещено посвящать посторонних в эту операцию…

– А я и не посторонний, ― парировал я. ― Тем паче, можете считать, что я в нее уже вовлечен. И попрошу не забывать о вашем проколе с филерами. Вряд ли Мясоедову понравится ваша работа ― ведь спрашивать он будет именно с вас, не так ли?

– Так, ― сокрушенно подтвердил Ворошилов. ― А в мои годы найти новую работу…

– Да ладно вам, ― усмехнулся я. ― На бывших специалистов из КГБ спрос традиционно высокий. Кстати, сколько вы получаете в год у Мясоедова?

Секунду поколебавшись, Ворошилов ответил.

Названная им сумма приблизительно совпадала с той, что лежала у меня в кармане.

Я достал деньги, стянутые в толстую короткую трубочку и положил их на колено майора.

– Это вам, ― бесстрастно произнес я. ― Для того, чтобы вы убедились в серьезности моих намерений. Итак, что вы там надыбали?

И Ворошилов рассказал.

По его словам выходило, что у Мясоедова есть купный счет к Полю Гайде.

Или, что вероятнее, к тому, кто стоит за этим человеком.

Кто именно, Ворошилов не знал.

Именно это и предстояло ему выяснить, именно такая и была перед ним поставлена задача.

Собственно, его работа заключалась в том, чтобы «пасти» посетителей «Пиковой дамы» и отслеживать контакты Павла Гайденко.

Именно поэтому, когда была обнаружена слежка за Еленой Сапожниковой, на Соломатина было оказано жесткое давление с тем, чтобы он оторвался от объекта и не мешал работать людям Ворошилова.

Как я и предполагал, оказалось, что люди из команды Ворошилова не имеют отношения к смерти Соломатина ― в их задачу не входило устранение филера в физическом, так сказать, смысле.

Услышав от меня о смерти Соломатина, Ворошилов удивленно выпучил глаза и выпалил:

– Эх ни х… себе! Кто ж это его так? Надеюсь, вы не думаете, что…

– Не думаю, ― подвел я черту. ― Но смерть Соломатина однозначно связана с салоном «Пиковая дама». Вернее, с посещением его Еленой.

– Не исключено, ― поддержал меня Ворошилов. ― Тогда оказывается, что ситуация еще сложнее, чем мы предполагали несколько дней назад.

Как поведал мне майор, дело тут было тонкое и государственное.

Чем так заинтересовал Гайденко всесильного Мясоедова ― оставалось загадкой для Ворошилова и он, будучи не более, чем исполнительным службистом, не старался ее разгадать, ограничиваясь строгими рамками поставленного перед ним задания.

Впрочем, в обмен на мой краткий рассказ об обнаруженном мной трупе Соломатина майор Ворошилов решил немного приоткрыть свои карты.

Оказалось, что Мясоедов дал майору задание организовать наблюдение за Гайденко после того, как серый кардинал встретился с одним человеком.

Кто это был ― Ворошилов не знал. Обычный, как он выразился, мужик.

По словам Ворошилова, Мясоедов с этим обычным мужиком закрылись в кабинете и о чем-то проговорили целых полтора часа, причем посетитель вышел от Мясоедова вспотевшим и вид имел какой-то потерянный.

От проницательного майора не укрылось, что «обычный мужик» то и дело машинально массировал левую сторону груди и тихонько охал.

– На какой машине он приезжал? ― поинтересовался я, прикрыв глаза и стараясь представить себе образ этого «обычного мужика».

– Такая странная, вроде редко у нас встречается, ― сразу же отозвался Ворошилов. ― Новая модель «шкоды». Кругом одни мерсы да форды с фольксвагенами, а тут такой раритет.

«Шкода… шкода… ― усиленно размышлял я. ― Новая модель. Кто у нас может ездить на чешском автомобиле? И почему такой странный выбор?»

Ну да, разумеется!

Я чуть не хлопнул себя ладонью по лбу, но вовремя сдержался, чтобы не выдать свою догадку в присутствии майора Ворошилова.

Один человек, с которым я встречался не так давно, в составе местной делегации недавно посещал Чехию по обмену опытом.

А махались они этим самым опытом с родственными нашим структурами.

И структуры эти были экологическими. Следовательно, речь скорее всего шла о тесте Елены Сапожниковой ― Руслане Коровине.

Круг замкнулся.

Теперь дело оставалось за малым ― мне предстояло выяснить, почему эта геометрическая фигура вообще появилась и что она означает.

Мы расстались с майором Ворошиловым очень довольные друг другом.

Он пообещал строго наказать своих филеров, а я в ответ на это только улыбнулся, помня свое обещание, данное Шурику в офисе «Фрегата».

…Приближался вечер.

Я помнил, что на без пятнадцати одиннадцать у меня запланирована деловая встреча с авторитетом Копченым напротив кинотеатра.

Как и в тот раз, господин Копченый восседал со своей братвой за круглым столиком уличного кафе, работавшего допоздна.

Впрочем, в этот вечер он был одет не так сногсшибательно, как вчера ― серый свитер в полоску ― и девочек рядом с ним не было.

Деловые аспекты нашей встречи мы обсудили за десять с небольшим минут и быстро пришли к взаимовыгодному соглашению.

Мои контакты с Уралом плюс транспорт, который обеспечивал Копченый, вроде бы решали зависшую в воздухе проблему с гранитом.

Копченый предложил это дело отметить и мы пропустили по рюмочке арманьяка, причем Копченый поинтересовался, по часовой стрелке следует крутить пузатую рюмашку возле носа, чтобы аромат напитка шибанул в ноздри, или против часовой. Я обещал уточнить.

Пока мы выпивали, минутная стрелка подбиралась к одиннадцати.

Без одной минуты я встал и, тепло распрощавшись с Копченым, пересек улицу.

Когда моя нога ступила на тротуар, часы показывали ровно одиннадцать.

Итак, какие актеры участвуют в сегодняшнем спектакле? Не произошло ли замен?

Я остановился поодаль и оглядел площадку перед неярко освещенным кинотеатром.

Бабуся с цветочками, как постовой, стояла на своем углу с букетиком вялых фиалок.

Девки в сапогах не просматривалось, а продавец газет уже сворачивал свой баул.

Пошарив взглядом непосредственно перед кинотеатром, я довольно улыбнулся и быстрым шагом заспешил к молодому человеку в зеленом пиджаке.

Собственно, меня интересовал не он, а его подружка, которая, точь-в-точь как в прошлый раз, подскочив к нему, поцеловала его в щеку и, уцепив за рукав, уже была готова шмыгнуть в кинотеатр.

– Вы ничего не перепутали? ― заслонил я им дорогу. ― По-моему, вы ждете меня.

Парочка переглянулась.

Парень, решительно отстранив подругу, хотел было разыграть «возмущенного кавалера», но я даже не посмотрел в его сторону.

Мой взгляд был прикован к девушке.

Не знаю, да и не узнаю, скорее всего, как выглядела на экране Флорентина ― героиня сериала, с которой сравнивала старушка из квартиры напротив жену Соломатина.

Могу лишь сказать, что в жизни Соня была гораздо симпатичнее, чем на фотографии, которая валялась рядом с трупом в квартире Соломатина.

– Послушай дядя, ― взял меня за локоть парень, ― тебе что, так жить скучно, что ты сам себе неприятности ищешь? И ведь уже нашел.

– Неприятности нашел ваш муж, Соня, ― тихо сказал я, обращаясь к Соломатиной. ― По-моему, нам надо с вами поговорить. Кстати, отшейте своего кавалера, а то он мне костюм помнет.

– Это мой муж, ― так же тихо ответила Соломатина. ― Паша, отпусти его.

Парень повиновался.

– Кто вы такой? ― прищурив глаза, спросила Софья. ― И почему пришли вы?

– Я все вам объясню, ― пообещал я, ― но только не здесь.

И мы поехали ко мне.

Через полчаса мы сидели в гостиной и пили кофе. Я тихонько подливал себе в чашку ликер, и отхлебывал маленькими глотками.

– Максим не пришел на встречу потому, что не доверял вашему мужу, ― негромко говорил я. ― Согласитесь, что Сергей вел себя не очень хорошо.

– Поэтому я и оставила его, ― проговорила Софья. ― В нем было что-то такое… ненадежное. Я не могла это выносить и мы расстались.

Ее муж ― мне его представили как Бориса ― молча сидел рядом, потягивая кофе и пытливо осматривая обстановку моей гостиной.

Пожалуй, известная роскошь его напрягала и он изо всех сил старался найти какой-нибудь изъян, но тут я мог ему только посочувствовать ― после уборки Клавдии Владиславовны обстановка была почти стерильной и в гостиной можно было проводить операции.

– Давайте подытожим общую информацию, ― предложил я. ― Раз уж мы с вами встретились, то имеет смысл работать и дальше.

Софья ничего не ответила.

На ее посерьезневшем лице отражалась напряженная работа мысли, брови были сдвинуты на переносице, а губы плотно сжаты.

Я понял, о чем она думает.

– Работа будет оплачена, ― весомо произнес я. ― Могу гарантировать, что вы не понесете убытков. Даже совсем наоборот.

– Это меняет дело, ― с пониманием отозвалась Софья. ― Тогда слушайте.

И она рассказала мне о том, что удалось раскопать ее мужу.

Сергей Соломатин однажды позвонил и попросил свою бывшую жену приехать к нему на квартиру.

Соломатин был очень взволнован и Софья поняла, что ему требуется помощь.

Она приехала ― именно в тот день их вместе видела соседка.

Сергей вынужден был рассказать об очень сложной ситуации, в которую он влип.

Ухватив заказ для «Ястреба», который Соломатин, так сказать, приватизировал, Сергей нажил крупные неприятности сразу на двух фронтах.

Он испортил отношения со своим начальником и не выполнил поручение клиента.

Более того, положение Сергея значительно осложнилось нажимом со стороны «третьей силы» ― парней из группы майора Ворошилова.

Поняв, что он потерял работу, он в панике обратился за помощью к своей бывшей жене.

Соломатин вкратце объяснил ей, в чем дело, и попросил несколько дней подряд потусоваться перед кинотеатром, обещая оплатить работу.

Сергей описал ей клиента и попросил объяснить обстановку, если тот выйдет на связь.

Соломатин полагал, что полученный от Сапожникова аванс в триста с хвостиком долларов он отработал, а остальное требует более солидных вложений.

При этом Софья не была уверена, что Сергей будет продолжать дело самостоятельно ― слишком уж он был напуган для нормального режима работы.

Я слегка скривился.

Чем больше я узнавал о Соломатине, тем меньше он мне нравился.

Сыщику даже не приходило в голову, что он может подставить свою жену под удар, когда он обращался к ней с просьбой подменить его у кинотеатра.

– Сам-то он почему не выходил на связь с клиентом? ― спросил я раздраженно.

– С ним провели беседу, ― коротко ответила Софья. ― После этого разговора Сергей стал опасаться за свою жизнь. И, как показывают события, опасения эти не были безосновательными.

– Кто с ним разговаривал? ― оживился я. ― Он рассказывал вам?

– Нет, ― отрицательно помотала головой Софья. ― Сказал только, что их было двое, и что теперь его жизнь не стоит ни копейки.

Она встала с кушетки и, пройдя в коридор, что-то вынула из кармана плаща.

– Вот, ― вернулась она в комнату, держа в руках конверт. ― Это он просил передать вашему приятелю. Поскольку пришли вы ― я отдаю вам.

– Что внутри?

– Наверное то, что искали у него дома, ― пожала плечами Софья. ― Вам виднее.

В комнате возникла неловкая пауза.

Я понял, что сейчас неминуемо должна прозвучать музыка цифр и предложил Соломатиной в качестве гонорара две тысячи зеленью.

Она кивнула.

– Это плата за риск, ― произнесла она, принимая от меня деньги и как бы оправдываясь. ― Мне эти шпионские развлечения в тягость, если честно. Теперь я смогу спокойно жить, не думая о проблемах своего покойного мужа. Ведь я правильно поступаю?

Софья обернулась к своему спутнику. Тот лишь пожал плечами в ответ.

Судя по лицу парня, он был бы не прочь получить немного побольше.

– Вы поступаете совершенно правильно, ― заверил я Соломатину. ― Покой ― вещь по нынешним временам достаточно дорогая.

Я не спеша прошел на кухню с намерением сварить еще немного кофе.

Пока вода в турке закипала, я присел на пуфик и попытался проанализировать ситуацию.

Интересный клубок получается.

Сапожников засекает свою жену за городом, сдуру проговаривается ей об этом, та кипит в бессильной ярости и выпускает когти.

Максим пугается, нанимает детектива и просит меня помочь.

Елена посещает салон «Пиковая дама» и за ней устанавливается слежка ребятами майора Ворошилова, которые отсекают Соломатина.

Но он знает что-то еще.

К нему приходят двое, которые сначала, очевидно, просто запугивают его, а во время второго визита ― убивают, переворошив квартиру в поисках конверта, который филер передал своей жене.

Более того ― хозяином этой самой «Пиковой дамы», в то же время интересуется сам Виталий Мясоедов, а господин Гайденко, судя по личному моему впечатлению ― прохвост и шарлатан ― смеет мне угрожать, делая вид, что гадает на картах.

Я заварил кофе и, пока напиток отстаивался, аккуратно распечатал простой на вид почтовый конверт, который стоил жизни филеру.

На колени мне порхнула фотография Елены Сапожниковой в обществе какого-то циркача.

«Неужели банальные блядки?» ― разочарованно подумал я, присматриваясь к фото.

Изучив фотографию повнимательнее, я узнал в циркаче Поля Гайде.

Елена, одетая в прозрачный полураспахнутый халатик, стояла рядом и, казалось ассистировала ему в какой-то сложной операции.

В конверте оказалось еще несколько бумаг. Первый мне на глаза попался длинный список с фамилиями.

Пробегая по нему глазами, я сперва никак не мог понять, по какой схеме он составлен и что означает весь этот винегрет.

Листок бумаги был заполнен фамилиями местных чиновников из разных департаментов и ведомств. Что объединяло эти двадцать фамилий?

Как я ни ломал голову над этим вопросом, разгадка так и не приходила. Наверное, где-то задерживалась, как начальство…

На втором листе содержался хронометраж неизвестных мне событий: дата и время.

Немного пошевелив мозгами, я смог лишь установить, что одно число совпадает с тем днем, когда вся эта история началась-завертелась ― с днем лицезрения Максимом Сапожниковым серого форда своей жены в не очень-то подходящем для этого месте.

…Нас взяли, когда я вызвался подвезти Соломатину с ее приятелем до дома ― время было уже позднее и мне не хотелось отпускать их брести по ночным улицам с двумя штуками баксов.

Поэтому я предложил им свои колеса, предложение было принято, я довез их до пятиэтажки на Кузнецкой и вот тут-то все началось.

Трое неизвестных личностей появились из ночной темноты возле хрущобы, словно тени, решившие вдруг материализоваться.

Только я высадил гостей и собирался попрощаться с ними, опустив стекло, как мне в висок уперлось довольно широкое дуло пистолета.

Еще двое стояли по бокам, блокировав Соломатину и ее приятеля.

– Не двигаться! ― приказал человек с пистолетом. ― Выходи из машины!

Я тяжело вздохнул.

– Ну зачем все эти глупости? ― почти спокойно произнес я. ― Нашли, чем пугать, право слово. Я что, пушек на своем веку не видел?

– Выходи из машины, ― продолжал настаивать вооруженный незнакомец.

– Как дети, право слово, ― пробормотал я, выполняя его приказ. ― Ну вылез, дальше что? Обыщешь, оружия не найдешь, отведешь к своему начальнику, мы с ним поговорим и все обсудим, так ведь?

Молчание ― знак согласия.

– Так неужели нельзя было начать именно с этого пункта? ― спросил я.

Мне не ответили.

Действительно, вслед за этим последовал быстрый и довольно профессиональный обыск, после которого мне предложили пересесть в автомобиль, припаркованный неподалеку за углом дома.

Я услышал, как переговаривались между собой те двое, что стояли сбоку:

– А этих куда?

– С собой прихватим, там видно будет, ― коротко ответил на вопрос коллеги человек в сером плаще. ― Шеф разберется.

Я покорно проследовал в «Волгу» и забрался на заднее сиденье.

По бокам сели двое, один был за рулем.

Соломатину с ее другом усадила во вторую машину ―«ниву», как я смог различить, и наш кортеж быстро покатил по ночному городу.

Привезли нас, само собой, за город, в уютный дачный поселок с охраняемым въездом.

Таких по округе десятка два уже наберется, кое-где и «Ледокол» прикупил пару-тройку строений.

Но в этом месте я был явно впервые и ориентироваться мог только приблизительно, да и то с трудом. Понял только, что мы на северной окраине.

Автомобили притормозили возле трехэтажного особняка, на втором этаже которого сквозь вертикальные жалюзи пробивался тусклый свет.

– Здесь, ― коротко приказал человек слева от меня шоферу.

Пистолет он продолжал держать в руке, уставив мне дуло в бок ― и так всю дорогу.

Хорошо, что эту трассу на совесть заасфальтировали ― спасибо губернатору ― иначе при тряске могли бы возникнуть досадные недоразумения.

– Здесь так здесь, ― проговорил я, вылезая из тесного салона «Волги». ― А местечко-то неплохое. Пруд рядом, что ли?

Но со мной явно не желали вступать ни в какие переговоры.

Определив моих невольных спутников под присмотр хмурого верзилы на кухню, размещавшуюся на цокольном этаже, двое мужиков, ехавших со мной по бокам, проводили меня вверх по лестнице; один шел впереди, другой вышагивал сзади, тяжело дыша мне в затылок.

В комнате, занимавшей собой весь этаж находился всего один человек.

Если бы когда-нибудь мне предложили снимать кинокомедию, то я, не задумываясь, выбрал бы стоявшего передо мной коротышку на роль главного героя.

Мало того, что этот человек был маленького роста, он еще и умудрился где-то расстаться со своим левым глазом ― на его лице блестела стекляшка с тщательно прорисованным зрачком.

– Господин Паратов? ― подскочил он ко мне. ― С вами все в порядке?

– Как вам сказать… Вроде бы да, ― осторожно ответил я, еще не зная, что это наиболее частая фраза в устах коротышки и должна она на самом деле восприниматься как приветствие. ― А что?

– Это замечательно! ― провозгласил коротышка. ― Я Мокрый.

– Да?

Я непроизвольно осмотрел его костюм и не найдя никаких признаков влаги, вопросительно посмотрел на плюгавого человечка.

– Мокрый, ― настаивал мой собеседник. ― Михаил Анатольевич.

– Очень приятно, ― сообразил я. ― Мне, наверное, представляться не стоит?

– Конечно, ― тотчас же согласился тот. ― Мы сейчас с вами пройдем еще чуть выше и там с вами поговорят. Вы не возражаете?

– А если бы я возражал, что бы вы стали делать? ― улыбнулся я.

Мокрый задумался.

– Тогда бы мы с вами остались здесь, а человек, который хочет с вами поговорить, спустился бы сюда, ― серьезно ответил он.

– Ну, зачем же доставлять неудобства, ― сказал я, ― наверх так наверх.

Лестницу, ведущую на третий этаж, мы преодолели вдвоем с Мокрым.

Он ввел меня в плохо освещенную комнату и пододвинул ко мне стул.

Впереди чувствовалось присутствие человека.

Кто-то невидимый мне сидел у противоположной стены и терпеливо ждал, пока господин Мокрый ретируется и оставит нас вдвоем.

Я не мог различить даже силуэт этого человека ― окна были плотно зашторены, а крохотный ночник, горевший возле меня, не давал мне возможности разглядеть даже носки своих ботинок.

– С вами все в порядке? ― обратился Мокрый в темноту и, услышав оттуда краткое «угу», довольно кивнул и выскользнул из комнаты.

– Вы вряд ли представляете, с кем вы сейчас беседуете, ― раздался тихий спокойный голос. ― Я могу обещать, что после того, как мы поговорим, я отпущу вас и ваших спутников. В ваших же интересах оставаться на том месте, где вы находитесь сейчас и не делать попыток приблизиться ко мне. Вы поняли?

– Да зажгите вы свет, Руслан Архипович, к чему этот маскарад, ― поморщился я. ― Могли бы запросто ко мне позвонить, а не устраивать всю эту дачную комедию плаща и шпаги.

После недолгого молчания вспыхнул свет, на потолке загорелась развесистая люстра из разноцветного хрусталя и я понял, что не ошибся в своей догадке.

Передо мной с недовольным видом, облокотясь на резную ручку кресла, сидел Коровин.

– Не знал, что у вас такая склонность к театральным эффектам, Руслан Архипович, ― произнес я, устраиваясь в кресле поудобнее.

– Дело не в эффектах, Сергей Радимович, и попрошу вас оставить этот легкомысленный тон, ― раздраженно процедил Коровин. ― Я не стал бы вас дергать, если бы не было в этом жесточайшей необходимости.

Госэколог по кличке «санэпидемстанция» вытряс из продолговатого жестяного футляра толстую гаванскую сигару и не торопясь раскурил ее от специальной позолоченной зажигалки с широким пламенем.

– Какой вам интерес в «Пиковой даме»? ― поинтересовался Коровин.

– Пока я только присматриваюсь к ее владельцу, ― ответил я.

– У вас намечается бизнес с Гайденко? ― строго спросил Коровин. ― Не советую.

– Мне приходилось иметь дело со многими прохвостами, ― возразил я.

– Пусть он хоть трижды прохвост, это в данном случае роли не играет, ― заявил Коровин. ― Дело тут государственное и такие понятия как «эмоции», «бизнес», «прибыль» уже просто ничего не значат.

Бледно-серые кольца сигарного дыма плавно взлетали под потолок и, зависнув, оседали вниз бесформенным клубящимся туманом.

– Государственное, говорите, ― повторил я, ― так вот почему вас вызывал Мясоедов.

Коровин вздрогнул и выронил сигару.

Табачный цилиндрик упал ему прямо на колени и Руслан Архипович вынужден был быстро вскочить со стула, с испугом стряхивая с себя честно тлеющее изделие кубинского производства.

Ликвидировав досадную оплошность, он поднял сигару и в ярости затушил ее прямо о подоконник, при этом тихо выматерившись.

– Вы опаснее, чем я предполагал, ― констатировал Руслан Архипович.

– Смотря для кого, ― пожал я плечами. ― Мы мирные люди. Но кой-какая бронетехника на запасных путях имеется, скрывать не буду.

Коровин с досадой смотрел на меня, поджав губы. Он явно раздумывал, стоит ли говорить со мной начистоту, и, наконец, решился.

– Да, вы не враг, ― признал он. ― Во всяком случае для меня и во всяком случае пока. Поэтому я хотел бы с вами обсудить кой-какие моменты.

– Всегда готов, ― взял я свой стул и подсел поближе к Коровину.

Он не стал настаивать на своем недавнем предупреждении, чтобы я держался подальше и я понял, что Руслан Архипович настроен на деловой лад.