Текст книги "Делец платит наличными"

Мы быстро прояснили позиции.

Я был нужен Коровину, Коровин был нужен мне, во всяком случае сейчас.

Потом началась неизбежная торговля.

Никто из нас не хотел первым выкладывать карты на стол и я предложил «пошаговую» тактику.

– Выдаем информацию дозированно, ― пояснил я. ― Подаю пример. Гайденко угрожал мне во время моего визита к нему, имитируя сеанс гадания.

– «Пиковая дама» является подставной конторой для прикрытия деятельности Гайденко, которая контролируется преступными структурами, ― подхватил мою инициативу Руслан Архипович.

– И деятельность эта, как я могу понять, затрагивает государственные интересы, ― дополнял я. ― Именно поэтому вас вызывал…

– Пожалуйста, давайте обойдемся без упоминания некоторых имен, ― быстро сказал Коровин. ― Ситуация и без того на пределе.

Я еще раз убедился в том, что фамилия Мясоедова действует на наших чиновников как удар хлыстом и решил в данном вопросе пойти навстречу пожеланиям Руслана Архиповича. Без имен, так без имен.

Вернее, без одного-единственного имени, если быть точным.

– Человек, который рискнул проследить за одним из визитеров «Пиковой дамы», убит в своей квартире двумя неизвестными, ― продолжал я.

– Вполне допускаю, ― кивнул Коровин, ― от этого типа модно ждать чего угодно. Могу сказать, что Гайденко представляет интересы крупной преступной группировки, которая связана с одной промышленной структурой. Эта фирма лоббирует на российском рынке интересы крупной транснациональной корпорации, которые ― на данный момент ― вступают в противоречие с местными интересами.

– Ого, ― уважительно воскликнул я, ― вот это птичка! Однако, продолжим. Покойный, о котором я упоминал выше, успел получить кое-какую информацию о Гайденко и, что очень важно, успел перед смертью передать ее одному надежному человеку. Это два листа бумаги, на одном из которых помечены даты и время неких мероприятий, а на втором перечислены некоторые фамилии. Смею полагать, что многие из них вам знакомы.

– Так, это уже серьезно, ― сразу посерьезнел Коровин. ― Бумаги о которых вы говорили, как я понимаю, у вас? Я могу их увидеть?

– Сначала я хочу узнать поподробнее о структурах, стоящих за Гайденко.

– Х-хорошо, ― неуверенно произнес Коровин. ― Я удовлетворю ваше любопытство.

То, что я услышал в следующие пятнадцать минут, показалось мне настолько же отвратительным, насколько, увы, вполне реальным по нашим временам.

Гайденко был связан с организованной преступной группировкой Булгакова ― бывшего москвича, ныне проживающего в Лихтенштейне.

Булгаков курировал деятельность компании «АБЦ», которая в последнее время проявляла большой интерес к Поволжскому региону.

В свою очередь, «АБЦ» являлась представителем Североевропейского концерна «Кунц».

– Вам должно быть хорошо известна эта фирма, ― со значением поглядел на меня Руслан Архипович Коровин. ― Кажется, вы встречались с ее эмиссарами в позапрошлом году. Припоминаете?

– Да-да, такие тихие пронырливые голландцы, ― кивнул я. ― Теперь мне все ясно.

– Приятно беседовать с умным человеком, ― вздохнул с облегчением Коровин.

«Мне понятны ваши чувства», как говорил, глядя на осужденного к повешению один мазохист устроившийся работать палачом.

В данном случае своей фразой я избавлял Коровина от необходимости объяснять мне вещи, касаться которых ему очень не хотелось. А так выходит, что я уже осведомлен и, таким образом, с Руслана Архиповича снимается значительная часто ответственности.

Что же касается небезызвестной фирмы «Кунц», то эти ребята еще несколько лет назад примеривались к нашей родной нефти.

В печати был поднят фурор насчет того, что Запад нам поможет, что «Кунц» ― фирма солидная и дружбе нашей теперь не будет конца. Если, разумеется, удастся договориться по нефти.

В тот раз ни фига не удалось.

Чиновники наших департаментов ездили в Голландию как к себе на работу.

Но переговоры затягивались и, в конце концов, зашли в тупик.

Голландцы честно призналась, что не смогут выполнить все экологические требования в наших условиях. А менять условия тогда никто не собирался.

Теперь же времена изменились.

То, что можно было вчера ― нельзя сегодня. Но и наоборот тоже, не будет об этом забывать.

На сегодняшний день существовало такое количество федеральных и местных законов, что можно было преспокойно выбирать между ними, так как имелась почти стопроцентная вероятность прямо противоположного толкования тех или иных понятий.

И когда Коровин произнес слово «Кунц», то я допетрил, что наши власти не намереваются ограничиваются убийством двух вислоухих одной пулей, а наметили уже и третьего и теперь расставляют зайчат в колонну, чтобы было удобнее палить.

Первых двух зайчат, которые помирают от выстрела ― отмена конкурса ― я уже определил для себя давно. Это организация народного недовольства законодательной властью и получение в бесконтрольное пользование вожделенных нефтяных скважин.

Но я хорошо усвоил для себя, что сами они это дело не потянут. Значит, нужна какая-то структура, которая будет работать на них.

И тут появляется заяц номер три ― очень жирная зверюга в лице голландской фирмы «Кунц».

Если скважины останутся в госсобственности, то абсолютно никто не сможет помешать нашим властям привлечь для разработки месторождений голландцев, наплевав на все экологические нормы.

– Получается, Руслан Архипович, ― констатировал я, ― что вы крайний. При любом раскладе. Если «Кунц» работает, то вы отвечаете за несоблюдение экологических нормативов и слетаете со своего кресла со стопроцентной вероятностью. На ваше место сажают другого и он мотыляется еще с годик, пока не следует за вами. Кажется, на новом языке это называется «болтанкой»?

– Да-да, ― кивнул Коровин. ― Крайнего назначают, потом снимают и на его место идет новый «смертник». И так, пока не изменится ситуация.

– Выходит, что наши интересы тут совпадают, ― улыбнулся я. ― И, думаю, мы сможем сообща как-то направить события по нужному нам пути ― я имею в виду изменение повестки дня в Думе или срыв заседания.

– Но сначала надо разобраться с Гайденко, ― поправил меня Коровин. ― Когда вы сможете познакомить меня с бумагами?

– Да хоть сейчас, ― я достал из кармана ксерокопии записок Соломатина.

Коровин нервно схватил листки и, нацепив на переносицу окуляры, стал жадно вчитываться в криво усыпавшие бумагу строки.

Пробежав их вдоль и поперек два раза, Руслан Архипович поднял на меня глаза, приспустил на переносице очки и раздосадованно спросил:

– Это все?

Я развел руками.

– Тем не менее, этого оказалось достаточно, чтобы убить человека. Кстати, Руслан Архипович, любой обладатель этих бумаг тоже, считайте, находится под прицелом. Так что делайте выводы.

Коровин машинально оглянулся, но прицела в обозримой близости не обнаружил.

– Знаете, мне кое-что пришло в голову, ― неожиданно произнес я. ― Смотрите, что получается: на листке перечислены фамилии чиновников из разных ведомств. Митрофанов, Каковкин и Бучарский ― это из пресс-службы губернатора, правильно?

Коровин кивнул.

– Бутылин из мелиорации, Масленников ― это, кажется, строительство?

– Его перебросили на культуру, ― поправил меня Руслан Архипович.

– А вот фамилия Шмоткина вычеркнута, ― продолжал я размышлять вслух. ― Он что, умер? Или ушел на пенсию? Впрочем, нет, Лузакин ― тот на пенсии, а в списке все равно числится.

– Шмоткин не умер, ― задумчиво произнес Руслан Архипович.

– Вот тут еще зам по транспорту Казакбаев вычеркнут, ― заметил я. ― Что связывает Шмоткина и Казакбаева, как по вашему?

– Ну, жены у них умерли недавно, ― напряг память Коровин. ― Больше ничего.

– Жены? ― образовался я. ― А скажите мне, Руслан Архипович, все ли перечисленные здесь господа женаты? Посмотрите повнимательнее.

Коровин снова изучил список с фамилиями и удивленно поднял на меня глаза.

– Да, вы совершенно правы, ― констатировал он. ― Все перечисленные здесь работники госаппарата действительно, женаты.

– Значит, Гайденко действует через жен, ― заключил я. ― Или…

– Или что? ― Коровин снова поглядел на меня поверх очков.

– Нет-нет, Руслан Архипович, это я просто размышляю вслух, ― быстро ответил я.

Мне покамест не хотелось просвещать Коровина насчет Елены и Максима.

Когда по жизни приходится иметь дело с такими зубрами, как Коровин, всегда хорошо иметь про запас лишний козырь ― это я твердо для себя усвоил.

– Я полагаю, что всех жен упомянутых здесь чиновников объединяет некое место. Полагаю, что место это находится где-то за городом и представляет из себя что-то вроде приватного клуба.

Коровин слушал меня с интересом, делая пометки себе в блокноте.

– Не исключено, что через дамочек идет утечка информации, которую использует в своих целях Гайденко и те, кто стоит за ним, ― заключил я. ― У меня есть кой-какие соображения по этому поводу, но я предпочел бы вернуться к разговору чуть позже.

– Мы предполагали что-то подобное, ― произнес Коровин. ― Ваше предположение кажется мне убедительным. Но вот как быть с клубом? Вы имеете представление о том, как его можно вычислить?

– Пожалуй, да, ― ответил я. ― Вы, конечно, можете организовать скрытое наблюдение за всеми женами упомянутых здесь чиновников, но неизвестно, сколько все это будет длиться.

Коровин помножил количество баб на количество шпиков, которое потребуется для того, чтобы обслужить всю эту когорту, перевел полученную сумму в человеко-часы, а потом в деньги и покачал головой.

– Выходит, что дешевле ликвидировать Гайденко, ― пробормотал он, не смущаясь моим присутствием. ― Но на это сейчас никто не пойдет.

– Я хочу обратить ваше внимание на два момента, ― снова выдвинул я идею. ― Если вы сверите числа на втором листке по календарю, то получится, что вся эта команда собирается на тусовку по первым пятницам каждого месяца. До следующего срока ― один день.

– Тогда можно потратиться, ― снова углубился в подсчеты Коровин.

– Но даже если вы сделаете все правильно, то где гарантия, что вам удастся накрыть это гнездышко без потерь? Ведь судя по тому, что происходит, за Гайденко стоят еще и люди, готовые на убийство. Где гарантия, что ваши машины не встретят в этом клубе автоматным огнем? Вы уверены, что не произойдет непоправимого?

– Нет, ― честно ответил Руслан Архипович. ― Но у нам нет другого выхода.

– Есть, ― возразил я. ― Выходите завтра вечером со мной на связь, и, думаю, я смогу назвать вам место расположения этого клуба.

Когда мы прощались, Руслан Архипович еще раз заглянул в свою бумажку и, черкнув еще одну строчку, произнес деловым тоном:

– Полагаю, что мы сможем как-то скооперироваться по интересующей вас проблеме. Я имею в виду нефтяные скважины, объявленный на них конкурс, который вы выиграете, если не будет заседания Думы.

– У вас есть идеи? ― спросил я. ― На них вас натолкнула фамилия Чиркова в списке, не так ли? Ведь это деверь спикера местной Думы, если я не ошибаюсь. Думаете, сможем продавить?

– Уверен, ― спокойно ответил Руслан Архипович. ― Почти уверен…

$ 6

― Настя, это вы? ― с утра сел я на телефон. ― Очень рад вас слышать…

Я отложил этот чрезвычайно важный для меня разговор на утро, так как не решился позвонить секретарше Гайденко поздно ночью.

Наш разговор с Коровиным закончился в третьем часу утра, а я потом еще довозил до дома не на шутку перепуганную Соломатину с ее парнем.

Эта парочка была уже на пределе человеческих сил и, разве что только полученные от меня доллары согревали сердце Софьи.

Я посоветовал им не брать в голову происшествия сегодняшней ночи, расслабиться и немного отдохнуть где-нибудь на побережье Средиземноморья. Я даже пообещал организовать разумную скидку, если они обратятся в дружественное «Ледоколу» турбюро.

Как я потом выяснил, они так и сделали и провели свой медовый месяц в относительно недорогой Испании, откуда прислали мне открытку…

– Вы узнали меня Настя? ― продолжал я трепаться. ― Ах, какая жалость… Как почему? Значит, богатым не буду, такая вот примета имеется… Не верите в приметы, говорите? Ах ну да, вам на работе вся эта шелуха осточертела, я вас понимаю…

«Девушка должна что-то знать», ― думал я про себя, продолжая пудрить ей мозги.

Настя так или иначе может быть в курсе дел своего шефа ― я был в этом уверен. Значит, надо ее как-то раскрутить, чтобы она кое-что мне выложила.

– А вы мне сегодня приснились, ― сказал я, не очень-то даже и солгав, ― под утро мне определенно снилась какая-то женщина, только лица я не разглядел, ― вот я и подумал, может быть, смогу увидеть вас наяву? Нет-нет, в контору я не собираюсь. Ах вы до обеда сегодня? Ну так давайте где-нибудь вместе перекусим.

Настя не возражала.

Мы быстренько забили стрелочку и я дернул к себе на работу, прикидывая, какой подобрать прикид для предстоящего обеда.

Ресторацию для встречи я уже наметил, так что дело оставалось только в выборе соответствующего костюма: впечатление ― это полдела.

А на родной работе, как я и ожидал, творилось черт-те что.

Вчера до меня никто не смог дозвониться, даже если и очень хотел, так как мобильник я выключал, а дома меня не было до утра.

И, как результат вчерашнего молчания телефона ― сегодня на моем столе скопилась гора бумаг, в приемной ― десятка два посетителей.

Плюс моя команда ― ребята были готовы поделиться наработками по нефти, которые они общими усилиями произвели за день.

Обзор вороха бумаг можно было переложить на референта, но я знал, что эта работа уже была им проделана и на моем столе лежат только «самонужнейшие», как выражались в прошлом веке документы ― то, что требует именно моего просмотра и зоркого хозяйского глаза, так что деваться от этой кипы было некуда.

Я, недолго думая, сгреб их в портфель и решил просмотреть дома.

Что касается посетителей, то восемнадцать из двадцати я мог с чистым сердцем переложить на секретарей и заместителей, что и было проделано.

С оставшимися двумя визитерами ― представители наших филиалов в Москве и Питере ― я обязан был встретиться и сумел уложиться в полчаса.

Отстрелявшись от посетителей, попросил к себе Аркадия Гессена, чтобы тот изложил мне итог работы моего штаба за истекший суточный период.

– Идея есть, ― строго сказал он, присаживаясь напротив меня. ― Не знаю, как тебе покажется, но, по-моему, тут попадание в десятку.

– Любопытно, ― я нагнулся и выдернул из розетки шнур телефона.

– Мы подошли к известной тебе ситуации как бы с позиции сверху, ― пояснял Гессен. ― То есть, попытались увидеть ее целостно, отчасти с предысторией и теми последствиями, которые она будет иметь при том или ином развитии. Теперь подробнее: мы пришли к выводу о необходимости провести конкурс путем создания тебе имиджа, который сделал бы невозможным решение думы.

– Вот как? ― удивленно поднял я брови. ― И что же вы такое надумали?

– Пункт первый, ― продолжал Аркадий. ― В прессе публикуется ряд материалов, в которых подробно освещаются условия конкурса и дается информация о «Ледоколе» и его президенте.

– А дальше?

– После того, как мы убеждаемся в том, что население достаточно информировано о предстоящем конкурсе, тебя расстреливают…

– Что-о?

– …из автоматов в центре города. Покушение должно быть подготовлено очень обстоятельно, чтобы избежать нежелательных последствий ― как для тебя, так и для киллеров в кавычках.

Я был, конечно, потрясен услышанным, но пока никак не реагировал.

– Скажем, одна-две пули навылет, и небольшое сотрясение мозга, ― на полном серьезе предложил Гессен. ― Для пущей правдоподобности.

– А нападавшие?

– Налетчики, само собой, скрываются, ты становишься героем, народ уверен, что покушение связано с нефтяным конкурсом и ни одна собака в думе не посмеет поднять на тебя хвост.

– Спасибо, Аркадий, ― с теплотой в голове ответил я. ― Знаешь, я немного подумаю над этой идеей. В принципе, мне она нравится. Но я бы хотел выбирать из нескольких вариантов. У вас есть еще пара дней, так что попробуйте измыслить что-нибудь бескровное.

…Выйдя из офиса, я еще долго приходил в себя после этого разговора.

Казалось, все окружающее теперь принимается репетировать будущею сцену покушения.

Знакомый поворот за угол по шоссе становился героическим поступком.

Пешеходы, мирно бредущие по тротуарам с детьми, свертками и собаками, должны будут стать свидетелями пальбы в мою персону.

А стены вот этих домов будут изрешечены пулями, выпущенными из автоматов.

Кстати, ― мелькнула у меня мысль, ― а не предложить ли Аркаше Гессену для пущего правдоподобия, как он выражается, заслонить меня грудью?

Скажем два-три ранения навылет, касательное в череп и пара пуль в ягодицы?

Если он обещает таких метких снайперов, то пусть сам под пули ложится…

Я припарковал автомобиль возле бутика Файнермана и направился выбирать шмотки.

Этот магазинчик был хорош тем, что можно было оформить заказ по каталогу, если вдруг в наличии не оказывалось требуемой модели твоего размера.

Заказ у Файнермана в таком случае выполнялся в течение трех дней, но такое было редкостью ― обычно все отоваривались с первого раза.

Я немного прошелся между вешалок с костюмами, преследуемый назойливыми голоногими продавщицами и, наконец, выбрал рубашку с нарисованным галстуком с изображением каких-то симпатичных насекомых и плотный костюм с золотыми нитями в серой шерсти.

– Заворачивать не надо, ― попросил я у кассы. ― Впрочем, заверните-ка тот, что сейчас на мне и отправьте его куда-нибудь.

– По вашему адресу? ― мило осведомилась дама за кассовым аппаратом.

– Да нет же, ― пояснил я, ― туда, где принимают подержанные вещи. В Африку, там, на Кавказ, в Якутию или какую-нибудь слаборазвитую латиноамериканскую страну. В общем, мне все равно, хоть в наш секонд-хэнд, хоть в нью-йоркский…

Ну, вот и все, теперь можно и завалиться в ресторанчик с Настей.

Тем паче, что время уже несется к назначенному сроку нашей с Настенькой встречи, как олимпийский бегун к финишной ленточке.

Настя уже ждала меня возле почтамта ― стояла на ступеньках и крутила головой.

Одета она была в ядовитого цвета плащик с квадратными пуговицами. Такое носили лет пятнадцать назад где-нибудь в Таиланде или Малайзии, но Настя, очевидно, была не совсем в курсе подобных деталей ― наверное, она считала, что плащик ей идет.

И тут она не ошибалась.

Я часто замечал, что понятие «мода» не очень-то имеет право на существование.

Тут все точно так же, как и в любом другом бизнесе ― надо время от времени менять ориентиры публики, целенаправленно формировать ее вкус и пристрастия на будущий сезон с тем, чтобы оная публика сама пришла к тебе и выложила денежки за то, что ты указываешь ей, какие блузочки будут носить этой осенью. Очень удобно.

Но хорошенька женская фигурка плюс такое же личико обладают одним особенным качеством: им идет почти все. И плевать хотели такие везунчики на то, что навязывают прочим какие-то хмыри из Париже.

Я ткнул ладонью в пухлую кнопку на руле погудел своим клаксоном ― моя машинка исполняла первые такты «Турецкого марша» Вольфганга Амадея.

Настя беспомощно огляделась и, заметив меня, приветливо замахала рукой.

Держалась она вполне естественно и, если даже и испытывала некий напряг, то ничем его не выказывала ― свидание как свидание.

– Куда направимся? ― осведомилась Настя, аккуратно усаживаясь в машину и стараясь не сильно хлопать дверцей «феррари».

– Есть тут одна таиландская кухонка, ― добродушно произнес я, ― если у вас нет непреодолимого отвращения к экзотической кухне.

– Пока нет, ― с улыбкой ответила Настя и мы рванули в «Хромого быка».

После второго бокала кокосовой настойки Настя заметно расслабилась и повеселела.

– А здесь очень даже мило, ― проговорила она, оглядывая мрачноватые стены ресторана, декорированные под необработанный камень. ― Вы, наверное, часто бываете в таких заведениях.

– Да нет, ― подал я плечами, ― только когда надо встретиться с нужным человеком. Знаете, бывают такие случаи ― переговоры, договоры…

– Как сегодня, например, ― немедленно подколола меня Настя.

Ого!

А она не так проста, как хочет показаться. Надо держать ухо востро.

– Да, именно как сегодня, ― подтвердил я, прихлебывая винцо.

– И какие же у нас намечены переговоры-договоры? ― поинтересовалась Настя.

– Хочу предложить вам работу, ― просто ответил я. ― Что вы умеете делать?

– Работу? ― удивилась Настя. ― Да я в общем-то не нуждаюсь в работе.

Я покамест помалкивал.

– Платят мне очень даже неплохо, вовремя, что самое главное… Работа довольно интересная, и не то, чтобы слишком уж тяжелая… много новых знакомств, ― продолжала Настя.

– Полезных знакомств, не так ли? ― спросил я с понимающей улыбкой.

– Да, можно сказать и так, ― осторожно кивнула Настя. ― Так что…

– У вас скоро не будет этой работы, ― оборвал я ее. ― А именно ― завтра.

Настина рука с бокалом на секунду дрогнула, но девушка тут же овладела собой.

– Вот как? ― приподняла она брови. ― Очень жаль, я уже успела привыкнуть.

– И к своему шефу? Он спит с тобой? ― ровным голосом осведомился я.

– Вам так интересно это знать? ― краешком рта улыбнулась Настя.

– Простое любопытство, ― пояснил я. ― Не хотите ― не отвечайте.

– Да нет, почему же, ― не смущаясь, ответила Настя. ― Это было в самом начале моей работы, ― иначе я бы просто не получила это место. А потом у босса сменился репертуар и я могу спокойно работать.

– Кто? ― коротко спросил я. ― Елена Сапожникова, я не ошибся?

Настя немного помолчала.

– Вы что-то говорили о новой работе, ― произнесла она. ― В чем она будет заключаться?

– Тот же круг обязанностей, только без постели, ― прикинул я. ― Устраивает?

– А зарплата? ― продолжала интересоваться Настя. ― У вас с этим все в порядке?

– У нас с этим все в порядке, ― сухо произнес я. ― Сколько ты получала у Гайде?

– Триста долларов.

– В месяц?

– Ну не в неделю же…

– Если знаешь английский и работаешь с компьютером, умножь на полтора.

– Знаете, мне это подходит! ― весело воскликнула Настя, поднимая рюмку. ― Может быть, закажем шампанского, раз такое дело?

– А вот об этом нужно было подумать заранее, ― всерьез задумался я. ― Могут возникнуть несостыковки. Ну да ладно, попробуем.

– Что, неужели здесь нет шампанского? ― удивилась Настя.

– Конечно, ― недоуменно пожал я плечами. ― Но мы сейчас все устроим.

Я вынул мобильник и, связавшись с «Аквавитой» ― подразделение «Ледокола» по бухалу, запросил, как там у них насчет шампанского.

Удостоверившись, что искомый напиток имеется, я попросил привезти мне две бутылки.

Через пять минут в зале ресторана появился сотрудник базы с двумя огнетушителями.

– Вот, извольте, ― не без гордости сказал я, указывая на установленные перед нами бутылки. ― Самое то, как вы хотели.

– Тут что-то по-французски? ― удивленно сказала Настя, оглядывая этикетку.

– Разумеется, по-французски, ― обескураженно подтвердил я. ― Ведь шампанское выпускается только во Франции. Все остальное вино теперь называется по-другому. Разве вы не знали?

Настя виновато помотала головой и мы быстро осушили одну бутылочку.

– Вы не ответили на мой вопрос, ― напомнил я. ― Раз с работой все решено, то нвы можете говорить совершенно свободно.

– Да, это она, ― вздохнула Настя. ― Я сразу поняла, что между ними что-то намечается еще во время ее первого визита в «Пиковую даму». Знаете, у женщин глаз на такие дела наметан.

– Ваш босс встречался с Еленой прямо в офисе? ― спросил я напрямик.

– Она заходила в «Пиковую даму», ― тщательно подбирая слова, ответила Настя. ― А встречались они, как вы выразились, в другом месте.

– Где?

– За городом, ― тихо ответила Настя. ― Откройте вторую бутылку, пожалуйста.

Я подозвал официанта и дождался, пока он бесшумно откупорит шампанское, нальет немного в наклоненный бокал и даст мне попробовать.

– Да-да, очень хорошо, ― нетерпеливо ответил на его вопросительный взгляд.

– Я знаю, где это место, ― таинственно проговорила Настя.

Она смотрела на меня так вызывающе, что я начал немного скучать.

– Если ты, солнышко, думаешь, что я немедленно потащу тебя к себе в постель, то ты ошибаешься. Если хочется африканской страсти, найдешь себе что-нибудь помоложе и попрытче, ― спокойно сказал я. ― Меня сейчас интересует дело и только дело.

Настя пожала плечами, демонстрируя некоторую разочарованность.

– За информацию я предпочитаю платить наличными, а не своим телом, ― пояснил я. ― А то получается, ты мне все рассказываешь, потому что я с тобой сплю. Это как-то не по-мужски, голубушка.

Я достал из кармана кредитную карточку, оформленную на имя Насти.

– Здесь тебе на первое время. Плюс две тысячи неснимаемого остатка, ― протянул я пластик своей соседке по столику.

Они приняла у меня из рук свою карточку и быстро спрятала ее у сумочку.

– Фотку вклеишь в отделении банка завтра с утра и поставишь свою закорючку в их бумажках, ― пояснил я на всякий случай. ― И давай не терять времени, хорошо? Сейчас должны принести горячее, а после обеды я обычно немного медленнее соображаю.

Настя все рассказала за вторым витаминным салатом, так что полученную информацию я переваривал вместе с горячим блюдом.

Затем мы налегли на фрукты с мороженым и, выйдя из ресторанчика, поехали ко мне.

Теперь, когда Настя ничего не была мне должна и все деловые вопросы были разрешены, ничто не мешало мне перейти к более близким отношениям.

Я не уверен, что она понимала все тонкости жизни делового человека и была готова ринуться в постель еще до посещения ресторана.

Но у меня был свой кодекс чести и я старался его по возможности не нарушать.

…Как и следовало ожидать, в постели Настя не представляла из себя ничего особенного. Но, кажется, мы остались довольны друг другом.

Особенно я.