Текст книги "Делец платит наличными"

$ 7

Наутро, проснувшись и быстро запихнув себе в рот подогретые в СВЧ две киевские котлетки, я позвонил господину Коровину.

– Информация получена, Руслан Архипович, ― доложил я веселым голосом.

– Вы хотите сказать, что можете назвать место, где сегодня состоится встреча?

– Угу, ― подтвердил я, наливая себе ананасовый сок из только что разделанного на кухонном комбайне мясистого плода. ― Можем действовать.

– Приятно иметь дело с человеком слова, ― серьезно отозвалась трубка.

– На том стоим, ― без тени скромности ответил я. ― А как же иначе?

И все дальнейшие события этого дня показали, что я оказался гораздо более ответственным человеком, нежели Руслан Архипович.

Я еще раз смог убедиться, что эти господа, научившиеся считать проценты от государственных денег, которые тонкой, но верной струйкой текут в их карманы, не могут не то что выполнить простую задачу, но даже толком и поставить перед собой проблему ее решения.

Могу без хвастовства с полным знанием дела сказать, что ребята из моей службы безопасности разобрались бы в данном конкретном случае куда быстрее, четче и, главное, без излишнего шума.

А эти раздолбаи…

Ладно, что теперь говорить, все равно уже ничего не поправишь!

Короче, дело обстояло следующим образом. Коровин убедился, что мне можно доверять и что со мной можно работать. В знак доверия во время нашей утренней встречи он «познакомил» меня с майором Ворошиловым.

Мы сделали вид, что видим друг друга впервые и долго трясли руки друг другу.

Затем Коровин с Ворошиловым посвятили меня в свой, так сказать, план.

Когда я услышал, что они собираются предпринять, у меня глаза на лоб полезли.

Эти ребята, по-моему, оборзели. Вот что делает власть с человеком!

Судите сами ― вместо того, чтобы действовать плавно, мягко и решительно, Коровин с Ворошиловым рассудили, что тут нужна как минимум крупномасштабная военная операция с привлечением боевых сил.

На полном серьезе они обсуждали, сколько понадобится автоматчиков и подгонять ли бэтээры. А если и подгонять ― то один или два.

В конце концов, остановились на трех.

Я безуспешно пытался вправить им мозги и, тыкая пальцем в карту дачной местности, доказывал, что бронетехника тут просто не развернется.

– Тогда, вертолеты? ― задумчиво спросил Коровин Ворошилова.

– Ну знаете!.. ― возмутился я. ― Это уж слишком. Если вам непременно хочется порезвиться, то играйте в пейнтбол. Могу по знакомству организовать скидку при записи в члены клуба.

Но пейнтбол их не устраивал. Хотелось масштабных действий со стрельбой.

Я прекрасно понимал, что Ворошилов с Коровиным действуют по приказу Мясоедова ― иначе, откуда бы у них появилась возможность задействовать такое количество спецподразделений?

Но я не мог выйти на прямую связь с серым кардиналом губернии, чтобы объяснить ему, как все нужно сделать без лишнего поднятия пыли.

Так или иначе, операция была запланирована на четыре часа дня.

На бумаге все это выглядело довольно гладко и было расписано следующим образом.

В дачный поселок, где расположен объект захвата, бросается взвод автоматчиков.

Их прикрывают три бронетранспортера, которые стоят неподалеку в лесочку и отрезают пути отступления возможного противника.

Отходы к реке отрезаются еще одним взводом, который скрывается в посадках, ведущих к «водному массиву» ― как изысканно выразился майор.

На всю операцию отводится ровно тридцать восемь минут и ни секундой больше.

В концовке Гайденко с его командой арестовывается, а прочие лица препровождаются в особняк на другом конце города для тихих разборок с мужьями захваченных дамочек.

Теперь я расскажу о том, как все происходило на самом деле.

Бронетранспортеры, как я и предупреждал, действительно, не развернулись.

Вернее, развернулся только один, но снес при этом полдачи, которая, как оказалось впоследствии, принадлежала ректору университета.

Остальные две громоздкие махины так и остались тарахтеть аж за двести с лишним метров от положенного им по плану места.

При этом бэтээры распугали всю округу, так что народ двигался в двух направлениях ― одни спешно уезжали домой, другие сбегались смотреть, что же тут происходит. Некоторые щелкали фотоаппаратами.

Как при такой постановке дела эти разработчики плана намеревались сохранить секретность ― остается самой главной загадкой во всей этой истории, которую я разрешить до сих пор не в состоянии.

Взвод, как это не смешно прозвучит, перепутал направление и полчаса плутал по дачным развилкам, пугая отдыхающих огородников топотом сапог и бряцанием автоматов.

«А город подумал ― ученья идут», ― саркастически подумал я, вспомнив строчки старой доброй заунывной советской песни.

Майор Ворошилов, Руслан Архипович Коровин горели желанием не то, чтобы ринуться в бой, но непременно присутствовать при проведении операции.

С ними вызвался идти я, а Коровин прихватил еще и господина Мокрого.

И вот, наш «вольво» пылит по дороге, сворачивает прямиком к даче, которую предстоит осаждать, Коровин уже думает, что все схвачено и слажено.

Но клятвенно обещанного взвода бойцов-автоматчиков нет и в помине.

Представляю, что должны были чувствовать Ворошилов с Коровиным, когда они вышли из автомобиля поразмяться, а к ним направились трое молодчиков с электрошоковыми дубинками наперевес.

– Ну что, доигрались? ― со злобой произнес я в сторону Коровина.

Руслан Архипович был настолько испуган, что потерял дар речи.

Молодчики приближались очень быстро и были настроены весьма агрессивно ― очевидно, Гайденко успел получить по своим каналам информацию о том, что началась осада и был готов на крайние меры.

Мокрый выхватил пистолет и, недолго думая, пальнул наступающим по ногам.

Один с диким криком рухнул на землю, а двое других направились к нам уже бегом.

Мало того ― из-за изгороди в нашу сторону раздалась автоматная очередь и я заметил еще двоих бойцов Гайденко, пристроившихся возле калитки.

Веер пуль полоснул по дверцам автомобиля, оставив на них неглубокие вмятины.

Черт с ней с техникой ― а вот вторая очередь пришлась в непосредственной близсти от нас ― я почувствовал, как моя левая рука стала чуть легче и понял, что часикам моим пришел конец.

Что касается Мокрого, то ему повезло куда меньше ― его задели.

И, как мне сначала показалось, он был ранен очень серьезно.

По голове господина Мокрого весело струилась кровь, заливая белый воротник его рубашки. Но он продолжал стоять на ногах.

Мокрый тотчас же, присев, аккуратно снял двумя выстрелами обоих автоматчиков, которые не оценили серьезность положения и пренебрегли маскировкой.

Один был положен на месте, а второму пуля раздробила руку и он с бешеным воплем раненого зверя бежал в нашу сторону.

Рядом со мной послышался жалобный стон, как будто ребенок увидел по телевизору огромную анаконду, которая преследует его в кошмарных снах.

Я обернулся, и увидел, что Коровин почти оседал на землю, держась за сердце.

Лицо его было землистого цвета и дышал он, как вытащенная на поверхность рыба, широко раскрывая рот и беспомощно выпучив глаза.

Ворошилов же успел сориентироваться чуть быстрее и крикнул, чтобы мы прыгали в автомобиль ― он хотя бы догадался взять машину с пуленепробиваемыми стеклами.

Как-никак, он был военным, и решил честно обеспечить прикрытие.

Майор выхватил пистолет и выпустил из него пару зарядов куда-то в синее небо. Но внутрь салона он залез, только после того, как убедился, что мы с Коровиным находимся в безопасности.

– А как же Мокрый? ― осведомился я у Руслана Архиповича, бухаясь на заднее сиденье. ― Ведь ваш человек остался снаружи!

– Ничего, ― задыхаясь, произнес Коровин. ― Это его работа, в конце концов.

Я приник к стеклу.

Сквозь затемненную его поверхность, как на киноленте, снятой в коричневых тонах, я имел возможность наблюдать, в чем заключалась работа Мокрого.

Не знаю, сколько платил ему Коровин, но Мокрый отрабатывал ставку на совесть.

Этот малюсенький человечишко подождал, пока парни с дубинками приблизятся на достаточно близкое расстояние и хладнокровно расстрелял их в упор, не забыв направить один выстрел в сторону раненого обладателя дубинки ― пуля пришлась ему между глаз.

Затем он достал откуда-то из рукава запасную обойму и одним быстрым движением вложил ее в рукоять своего пистолета.

Но оставался еще один кадр ― парень с простреленной рукой, который замер на полпути, в ужасе глядя на трупы своих коллег.

Этот боец, слегка выведенный из строя, на мгновение замешкался, намереваясь, очевидно, дать обратный ход, но эта заминка решила его судьбу.

Господин Мокрый показал себя в данной ситуации не только отличным стрелком. Он оказался еще и на редкость экономным человеком.

Мокрый решил, что не стоит тратить пулю на безоружного бойца и, подскочив к нему одним прыжком, словно гигантский кузнечик, обхватил его рукой сзади за шею и уперся коленом в спину.

Раздался жуткий хруст позвоночника и автоматчик рухнул на землю, сломавшись пополам.

Отряхнув испачканные руки, Мокрый вприпрыжку направился к машине и, забравшись на место водителя, между делом поинтересовался:

– С вами все в порядке?

Никто ему не ответил.

Коровин лишь одобрительно покачал головой и подал Мокрому аптечку с заднего сиденья, чтобы тот остановил хлещущую кровь ― оказалось, что выстрел из-за ограды лишил его мочки уха.

Между тем, долгожданный взвод уже показался на горизонте, разобравшись, наконец, в сложной топографии дачного участка.

Теперь нам оставалось лишь ожидать, пока ребята окончательно разберутся с вооруженными людьми, засевшими в особняке.

Я видел, как солдаты в пятнистой униформе, тяжело топая подкованными сапогами, петляя бегут к калитке, постреливая на ходу.

Другие залегли полукругом, держа под прицелом калитку и соседние участки.

Дальние выстрелы, доносившиеся откуда-то из глубины леска, свидетельствововали о том, что осажденные, действительно, пытались уйти к реке, но их остановила засада, поджидавшая их в лесочке.

Когда выстрели почти стихли, Ворошилов с Мокрым направились на разведку, и мы с Коровиным остались вдвоем в автомобиле.

$ 8

Я понял, что настало время для серьезного разговора и повернулся к Коровину.

$ 9

― Руслан Архипович, ― серьезно сказал я. ― Открылись новые обстоятельства. Я думаю, что все гораздо серьезнее, чем кажется на первый взгляд.

Вынув из кармана фото, добытое Соломатиным, которое я не стал во время нашей прошлой встречи передавать Коровину, ― то самое, где была запечатлена Елена и Гайденко, я протянул его Руслану Архиповичу.

Тот очень осторожно принял у меня из рук фотографию, очень долго ее рассматривал и, наконец, засунул ее к себе в плащ.

– Но фамилии Максима не было в списке, ― злобно произнес он, глядя на меня исподлобья. ― Что все это значит, господин Паратов?

– Это значит, что Елена была правой рукой Гайденко, ― ответил я. ― Именно поэтому ее и нет среди тех фамилий, которые мы вчера изучали. Ее присутствие как бы само собой разумелось.

Коровин скривился.

– Да нет, вы привираете. Ну была Елена пару раз в «Пиковой даме», засекли ее визиты. Но ведь не более того! Мало ли куда ходит баба!

Я покачал головой.

– Нет, Руслан Архипович, я прав, как вам ни тяжело будет это признать. Елена уже довольно длительно время является любовницей Гайденко, и у меня есть тому доказательства. Думаю, что именно она организовала этот клуб из жен чиновников. Ведь Сапожниковы жили достаточно широко и круг их знакомств был весьма обширен.

– Но зачем, зачем?!

– Думаю, что все очень просто. Жены занятых деловых людей испытывают недостаток в эмоциональной подпитке, как вам, наверняка, известно. Если у мужей хватает проблем на работе, то у их жен проблем, как раз наоборот ― не хватает. Вот они себе их и создают.

– Какая дура! ― схватился за голову Руслан Архипович. ― Мало я ее драл в детстве!

– И это еще не все, ― печально продолжал я. ― У меня создалось впечатление, что через Елену шла утечка информации из вашего ведомства.

Коровин в ужасе обернулся ко мне.

Его зрачки медленно расширялись, как будто Руслан Архипович только что вкатил себе хорошую дозу стимулятора и даже допустил передозировку.

– Я думаю, вам не надо объяснять, что это значит, ― проговорил я.

Потрясенный Коровин молчал.

– Я думаю, что вы прекрасно понимаете, сколько может стоит такая информация для заинтересованных лиц, ― продолжал я. ― Ваше ведомство, скажем, намеревается наехать на то или иное предприятие ― получается, что можно предупредить того, кого надо. Вы с них, само собой, что-то поимеете, но могли бы в десять раз больше. А процент идет человеку, который предупредил.

– Точно, ― медленно произнес Коровин. ― С угледобывающей такое было. Мы точно знали, что у них складированы вредные отходы. А когда приехали ― хоть шаром покати, комар носа не подточит.

– Думаю, что вы могли посвящать Елену и в более серьезные проблемы, ― предположил я. ― Всего один разговор, при котором я присутствовал, заставил меня насторожиться. Помните, тогда, за ужином?

Коровин кивнул.

– Елена очень хорошо играла роль вежливой дочери, которой приходится выслушивать длинные монологи отца о его проблемах на работе. Вы, наверняка, жаловались на определенные трудности, рассказывали, что собираетесь предпринять ― и по личным каналам, и как руководитель подразделения. Маска отсутствия интереса ― лучший способ вызвать человека на откровенность.

– Дрянь, ― шепотом произнес Коровин. ― Каждый раз, когда мы встречались, было именно так. «Папочка, расскажи, что у тебя на работе». «Папочка, как идут дела?», «Папочка, ты решил, как разобраться со своими недругами?» ― и все в таком духе.

– Так что вы, Руслан Архипович, все же поторопились с военной операцией, ― констатировал я. ― Но теперь уже поздно что-либо менять. Я бы посоветовал вам быстренько организовать прессу насчет ликвидации крупной преступной группировки, а сведения насчет дамского клуба положить поглубже под сукно. Дело-то семейное, в конце концов, не так ли, господин Коровин?

– А вы? ― повернулся он ко мне. ― Вы будете молчать? Может быть, как-то договоримся?

– Очень может быть, ― улыбнулся я. ― Вы ведь знаете, у меня есть прямые выходы на центральную прессу ― практически на любую. А информацию такого рода примут с радостью как бульварные издания, так и серьезные газеты. Сколько будет отставок, Руслан Архипович? Посчитайте на досуге, да начните с себя.

– Чего вы хотите? ― перешел к делу Коровин. ― Только не говорите мне про нефть, покамест я не в силах вам помочь в этом вопросе. Я сегодня говорил наверху о конкурсе, так вот, завтра должна быть утверждена повестка дня заседания думы.

– А само заседание? ― поинтересовался я мимоходом. ― Дата известна?

– Послезавтра, ― ответил Руслан Архипович. ― И если завтра утвердят повестку, провалить проект будет в сто раз труднее. Проще избежать самой его постановки на обсуждение. Но это решается завтра с утра.

– Хорошо, ― произнес я. ― Подумаем на досуге. А пока, господин Коровин, не проинспектировать ли нам с вами особнячок? Разве вам не интересно, что представлял из себя этот самый загадочный женский клуб? Пойдемте, там, кажется, уже не стреляют.

Оплата по факту

Мы выбрались из машины и медленно направились к утопающему в зелени особняку.

Я остановился возле тела подстреленного Мокрым бойца и всмотрелся в его лицо.

– А ведь это человек Марата, ― повернулся я к Коровину. ― Теперь все упрощается, не так ли? Если за Гайденко стоит Марат ― московские связи я пока по понятным причинам не беру в расчет, ― то есть вкусная возможность набрать дополнительные очки.

– Пожалуй, да, ― произнес Коровин. ― Мы устраняем фактор нестабильности в лице Марата и все какое-то время идет по-прежнему.

– Вот именно, ― кивнул я.

Мы прошли в холл, где солдаты держали под прицелом разоруженных людей.

– И вот этот, и этот тоже, ― говорил я Коровину, ― кивая на хмурых парней в хаки. ― Можно сказать, все подразделение в сборе.

Но меня гораздо больше интересовали гости особняка, нежели охрана.

Нас с Коровиным подвели к комнате и позволили заглянуть в замочную скважину.

– Ого! ― пробормотал я, изучая физиономии испуганных дамочек. ― Да тут весь список. А-а, вот и новая клиентка. Посмотрите-ка, Руслан Архипович.

И я пропустил Коровина, быстро нагнувшегося к двери. Когда он выпрямился, на его лице, извините за каламбур, не было лица ― маска испуганного удивления.

– Господи, да это же жена самого… ― и тут он прикусил себе язык, не желая всуе поминать фамилию губернатора области.

– Да-да, Руслан Архипович, ― с улыбкой подтвердил я. ― Именно жена и именно самого. Обратите также внимание на одежду этих молодушек. Вернее, на ее отсутствие. Кстати, вы выяснили, что тут происходило?

Коровин подозвал Ворошилова и, склонив к его губам ухо с серьезным видом слушал его несколько минут. Потом он вернулся ко мне и прошептал:

– Что-что… разврат, понятное дело. Выписывали гимнастов да штангистов. Мужей им, понимаешь ли, мало. А кому расхлебывать? Мужьям, понятное, дело…

– Вы поговорите с губернатором насчет повестки дня или мне самому на прием записаться? ― в лоб спросил я.

– Сам поговорю, ― серьезно кивнул Коровин. ― Считайте, что дело почти решенное.

На другой день я развернул газету и прочел информацию о том, что завтра состоится заседание областной думы. В повестку дня было внесено два вопроса: подготовка в жилищно-коммунальной реформе и состояние ветлечебниц.

– Прекрасно, ― проговорил я, набирая номер телефона Максима Сапожникова. ― Просто замечательно. …Алло, Максим? Слушай, тут все разрулилось. Я думаю, что вы с Еленой как-то мирно разъедетесь, и ты сможешь крутить свое дело дальше самостоятельно, без оглядки на тестя. Да-да, я ним переговорил. Очень деловой человек, честно слово. С тебя причитается, говоришь? Ну давай встретимся, поужинаем. Только не в «Лайнере», хорошо?