Текст книги "Золото жизни 2. Финальные решения"

– И…? – Мне нужны были подробности и как можно больше. Только на основании полной информации можно понять, зачем он мне понадобился.

Глава 5

Хван Рок

Впервые о нём заговорили около семидесяти лет назад, когда он единственный из выпускников полицейской Академии выразил желание продолжить службу в городе Нижада, уже тогда ставшим центром насилия и беспредела. Но именно тогда все начиналось, и жестокость на улицах зашкаливала за все разумные отметки. Если сейчас грабили и насиловали только с девяти тридцати до десяти тридцати вечера, то тогда с утра и до утра следующего дня. Причём, не только добропорядочных граждан. Доставалось всем, в том числе и полицейским.

Мэр города вместе со всеми чиновниками по ночам патрулировал улицы, так как полиции не хватало. Камеры наружного наблюдения исчезали через полчаса после установки. Бюджет города трещал по швам. Вся сумма из бюджета города на обеспечение безопасности использовалась для обеспечения безопасности мэра. Город был разбит на двадцать микрорайонов, которыми управляли хулиганы. Только седьмой муниципальный округ оставался светлым пятном на черном фоне Нижады. Участковым в седьмом работал фельдфебель Хван Рок. Он-же был и начальником отдела полиции.

Попытки захватить район криминальным элементом заканчивался крахом. Постепенно в седьмой, как самый спокойный район Нижады, стали переезжать добропорядочные граждане: художники, писатели, сантехники, политики, специалисты по криогенике и философы. И наконец пятьдесят лет назад район стал самым безопасным не только в городе, но на всей планете. Тридцать лет назад стал самым безопасным в Федерации. А десять лет назад, его признали самым безопасным в поясе Ориона.

Благодаря старанию фельдфебеля Хван Рока показатели преступности в Нижаде пошли вниз с такой скоростью, что криминальные боссы на внеочередном съезде мафии приняли решения, ставшие историческими, авторитетными, основополагающими и амбициозными. Его подставили. И посадили на Гомогрее в тюрьму. Но он сбежал. Пару раз его видели в городе. А спустя некоторое время он исчез. Совсем.

Никто не мог сказать, куда пропал самый известный полицейский в Федерации. Дома его не было. На работу он не ходил. На улицах его не видели. К поиску подключили всех, кто в тот момент был свободен. Но результат было то же. Он растворился, исчез, пропал. Так как труп не нашли, он стал числиться временно отсутствующим. На том и порешили.

Тем временем в городе всё вернулось на круги своя. Грабить и насиловать опять начали с утра и до утра следующего дня. Мелкие группировки постепенно выдавливались крупными. И вскоре в Нижаде осталось только два преступных сообщества. «Братство ЁХ» и «Клуб 22». Если о первых знали и ранее, то вторые появились неизвестно откуда и неизвестно как стали одной из крупнейших группировок Нижады. О её хозяине было известно не много, только имя – Кувалда Попёр и то, что он родом из Гомогреи. Но на Международном всемирном боевом форуме прошедшим недавно в Вэрхэ он потерпел катастрофическое поражение и «Клуб 22» самоликвидировался.

«Братство ЁХ» единолично захватили все более или менее важные улицы и проспекты. Увеличили продажи кекса и пегаса. Деньги боссам снова потекли рекой. Все были довольны, кроме жителей Нижады. Но их никто не спрашивал. Хотя всё самое неожиданное началось три месяца назад.

– На каждой точке, – Продолжил Мун Дакс, младший брат судьи, чей прах развеял ветер. – Мы вместо дилеров стали находить сожжённые бластером останки пегаса и кекса. А сами распространители исчезали. Вначале подумали, что это работа полиции, но начальник выступил по городскому информационному центру и со слезами на глазах уверил всех, что полиция тут ни при чём. Ему конечно не поверили, и, сменивший его новый начальник полиции продолжил расследование этих ужасающих преступлений.

Вскоре выяснили, что какой-то бездомный видел фельдфебеля Хван Рока. Его слова посчитали ложью. Так как бездомным сидящих на кексе или пегасе давно не верили. Но случаи вандализма продолжались. И поверить пришлось. Кекс с пегасом горели даже чаще, чем десять лет назад. И боссы снова собрались за круглым столом, чтобы обсудить возникшие сложности, когда вместо роста доходов, растут проблемы. И принять окончательное решение. Совещались около недели и договорились организовать мобильную группу по поиску и пойманию фельдфебеля.

– Поимке…

– Чё?

– Я говорю, не «пойманию», а «поимке» фельдфебеля Хвана Рока. – Я впервые стал верить барыге, сидящему за моим столом вместе со своим охранником. Немного туповатым добом, у которого хватило ума держать руки на столе, чтобы я их видел.

Вы скажете, что я не умею считать. Ну, как-же, подошло ко мне шесть добов, а сидят за столом двое. Судья нас покинул в начале беседы, а где, блин, ещё двое? Спросите вы. Но если вы внимательны, и ваши глаза не засорены квантумским дымом, то заметите две кучки пепла, застывших чуть правее от моего левого ботинка.

– Ну и где мне его искать? – Муд Дакс поднял плечи, выразив тем самым свое отношение к фельдфебелю Хван Року и ко мне одновременно.

Рассвело. Часы показывали семь утра. Музыка замолкла ещё четыре часа назад. В три ночи. Последние танцоры разошлись в шесть. Бар опустел. Механические уборщики начали своё чистое дело. Кондиционеры высосали весь дым квантумских сигар и запахи пота. В окно заглянули первые лучи солнца. Настало время расставаний.

– Попробуйте в муниципалитете. В отделе архивов. – Муд Дакс озвучил то, что давно крутилось у меня в мозгу.

Я встал со своего места посмотрел в глаза бандитам. У обоих они были серого цвета выражающие раскаяние и покорность. Чистота помыслов, неожиданно пролившихся на мои желания, очистила ум от жестокости мешавшей думать, словно половая щётка стиравшая кровь с пола. Сказав им «спасибо, братва», я одновременно нажал указательными пальцами на спусковые крючки бластеров. Спустя десять минут ещё две горки пепла были убраны механическими уборщиками. А я направился в городской муниципалитет, чтобы выяснить кое-что для себя. И заодно познакомиться с городом. Первого желания во мне был больше, чем второго.

Здание муниципалитета из монолита: стекла и бетона, возвышалось на углу Двадцать второй улицы и Сорок пятого проспекта, доминируя в городском пейзаже Нижады. Его холодные геометрические линии представляли разительный контраст с яркой, органической жизнью, пульсирующей на улицах.

Двое крепких охранников со стоическим выражением на лицах, привыкших следить за соблюдением закона, стояли на страже у входа. Суровые лица и внушительная масса состоявшая в основном из мышц олицетворяли власть, находящейся в этом здании. Увидев, что я приближаюсь, они, скрестив на груди руки, замерли непреодолимым барьером перед входом. Но документ, подписанный самим министром безопасности, – являлся ключом ко всем дверям Нижады.

Только после его предъявления, осязаемого куска запутанной системы контроля, передо мной открылся доступ в вестибюль. В его прохладном, стерильном воздухе витал запах дезинфицирующих средства. Привыкнув к флуоресцентному освещению, мои глаза замерли на элегантном лифте из нержавеющей стали, полированная поверхность которого отражала меня и двух охранников за спиной. Подъем наверх, как бесшумное проникновение сквозь плотные ряды бюрократии, предполагал встречу с человеком, в руках которого находились бразды правления Нижады.

На последнем этаже путь в его кабинет перекрыла толстая секретарша, но её я успокоил левым апперкотом. Потому что по закону, официальные документы в государственных учреждениях могут быть показаны не чаще одного раза в сутки. Я лимит исчерпал при входе. И все мои последующие поступки подкреплялись юридически чистой тактической необходимостью.

Кабинет мэра был уютен и чем-то напоминал кабинет Цукербеккера. Он запаздывал на встречу со мной, но я не спешил. Поэтому сел в его кресло и положил ноги на стол. Они того заслужили. Пусть отдохнут. Затем нажал кнопку вызова секретарши и потребовал кофе. Но обслуживать меня она категорически отказалась. И я её понимаю. Невозможно одновременно лечить сломанное ребро и готовить кофе.

Только через полчаса появился мэр. Тучный, как все вэрхэвенцы. Немного заносчивый и абсолютно не любезный. Более того, войдя к себе в кабинет он взглянул на меня так, словно я должен от испуга сходить под себя. И мне, если на чистоту, было непонятно такое нелюбезное его поведение, поэтому я сразу приступил к главному.

– Вы знаете кто я? – Задал ему вопрос, на который он знал ответ. Если судить по выражению его глаз. Наверно, ему уже доложили про инцидент в баре. Тогда я продолжил, рассчитывая на сотрудничество. – Мне нужен домашний адрес фельдфебеля Хвана Рока. Его личное дело, хранящееся в архиве муниципалитета и один горячий кофе без сахара со сливками в большую чашку. Очерёдность исполнения определите сами.

Я всегда говорил, что вежливость – основа отношений между думающими личностями. Вежливость – это один из столпов взаимопонимания. Без вежливости, даже если в руках пистолет, вероятность получения того, чего хочется резко снижается. Я не стал переходить границы и, отхлебнув кофе, стал перелистывать личное дело номер 20056-П.

Открыл серую папку. На меня смотрела голограмма головы Хвана Рока. Это был довольно крепкий мужчина средних лет. Окончивший девяносто три года назад полицейскую академию на одни тройки. Хотя нет, по физической подготовке стояла единица. При сдаче экзамена по драке, он проиграл даже уборщице. Я перевернул ещё один лист. Так, назначен на должность сотрудника полиции в один из районов города Нижада. Через два года – повышение до фельдфебеля. Первое звание полученное досрочно. Значит работал хорошо. В следующем звании – сержант, было отказано. Причина? Излишняя добросовестность. Так. Объяснимо и понятно.

Награждён Орденом красноватой звезды. Два ранения. И оба в жопу. При задержании одного матерого преступника сломал руку. Через сутки ворвался в его камеру и сломал ему вторую руку. Характер нордический. Вспыльчивый. Любит бить по морде без предупреждения. Даже старушек. Вынослив. Со склада готового питания вынес около тонны готового продукта. Со старшими по званию – вежлив. Среди младших по званию пользуется авторитетом. Про себя они так его и называют – «авторитет».

Женат. Жена Клара Рок. Девяносто два года. Два сына. Пятнадцати и тридцати восьми лет. Были убиты в начале года. Спустя некоторое время его обвинили в убийстве семьи. И посадили в тюрьму на Гомогрее. Факт, что тогда его не было в городе, никто из судей, выносивших приговор, не учёл. Или не хотел учитывать, что не совсем одно и тоже. И тогда фельдфебель непостижимым образом сбежал из тюрьмы через месяц. И снова появился в городе. Кто-то видел его у дома одного из боссов местной мафии. Исполнявшим на известном процессе роль судьи и вынесшим ему обвинительный приговор. Кажется видели его вечером ранней весной. А утром пожарная команда потушив особняк судьи, обнаружила среди руин десять обгоревших трупов. В том числе и самого судьи.

На асфальте у пепелища нашли записку, сделанную его рукой. «За всё и за всех отомстил. Фельдфебель Рок.» Ещё долго полиция проверяла её, передав на экспертизу. Не доверяя фальшивкам. Но всё подтвердилось. Рука была его. О Хване Роке с тех пор ничего не было слышно.

– Что произошло с его семьёй? – спросил у мэра, сидящего напротив моих ног. И до сих пор массирующего живот в районе печени. – Впрочем, можете не отвечать. Убили.

Данные дела. Краткие. Но объясняющее многое. Всё понятно. Здесь мне больше делать нечего. Я встал и попрощался с мэром. Как всегда, вежливо. Но он почему-то отскочил в сторону, когда я протянул ему ладонь для пожатия. Спустился на первый этаж. Кивнул охране. И двинулся в сторону отеля, где решил остановиться. Информер предупредил, что это лучший отель в городе. Войти в лифт можно бесплатно. А вот выйти, только за один империал. В других отелях и вход стоил империал.

После двух бессонных дней усталость наконец-то взяла свое. Мой разум, превратившийся в поле битвы желаний и возможности, сдался, когда я переступил порог своей комнаты. Первое, что я сделал, это отключился от мира, щелкнув замком. Затем вылил в рот две бутылки Квантунского пива. Одновременно с щелчком выключателя погрузился в темноту, отключив все связи с внешним миром.

Захлопнувшиеся стальные ставни с глухим металлически лязгом, эффективно блокировали вид из окна, заглушая все звуки, доносящиеся снаружи. И затем, в качестве финального штриха, я взвёл в коридоре часовой механизм маломощной мины нажимного действия, охраняющей мое одиночество.

Наконец, положил у изголовья кровати свои бластеры, служившие напоминанием о цене моего отдыха. Не утруждая себя снятием одежды, я упал на кровать в надежде услышать во сне неотразимые песни сирены. Мир исчез, сменившись объятиями забвения, ставшими бальзамом для моей усталой души.

Проснулся от неприятного чувства. Открыл глаза. Ночь. На меня смотрит мой бластер зажатый в руках незнакомого мужчины, чьё лицо скрывает тень. Судя по одежде, на улице идёт дождь. Если это тот, о ком я думаю, значит взрыватель из мины в коридоре извлекли.

– Хван Рок? Чего так долго?

Глава 6

Архарон. Пустыня Хоэ

– Мне нужно идти, – Дора накинула на плечи куртку и перекинула через плечо котомку, с которой не расставалась лет сто. Оглянулась на помещение, вырытое в скалах гряды Хибы. Махнула рукой племянникам и тёте Поке, чей возраст не позволял бегать по пустыне и собирать грибы «арон». Послала воздушный поцелуй младшему и по тоннелю, ведущему из дома вышла к валунам, застывшими в предгорьях.

По давней традиции, в пустынных общинах креотов и нагайцев женщины занимали доминирующее положение и высокие посты. Мужчин было немного, и их берегли, как зеницу ока. Они были производителями. А вся тяжесть быта лежала на плечах их жён. Именно женщины отправлялись на поиски грибов «арон» в песках Хоэ, которые затем обменивали на продовольствие в столице Архарона, городе Архор, уже тысячу лет. По непостижимой прихоти судьбы лишь креоты и нагайцы, проживающие в этой пустыне, обладали способностью находить эти жизненно важные грибы под толщей песка – так необходимые для выживания Архарона.

Солнце палило на засушливый ландшафт, испепеляя песок до блеска, превращая его в расплавленное золото. Одинокая фигура, закутанная в пыльную одежду, шла по пустынной равнине, её спина сгибалась под тяжестью массивного мешка. Это был человек пустыни и его жизненная сила – драгоценные грибы – тяжким бременем лежали на его плечах.

Она принадлежал к народу нагайцев, племени, не похожему ни на одно другое. Тысячелетиями храня секрет, скрытое в песках биологическое чудо – гриб. Именно он был, источник их процветания, позволял им выживать в бескрайних просторах пустыни. Некогда грозная сила, сейчас они представляли собой жалкую горстку людей. И хотя для которых пустыня стала частью их жизнью, единственное, чего они добились, так это то, что Архарон не был властен над ними. Но он нуждался в них и их способностях найти гриб вечности. Без которого невозможны путешествия в космосе.

Гриб «арон», после специальной обработки, при употреблении замедлял процессы в организме, позволяя проходить огромные расстояния в космосе, достигая его окраин. Словно в анабиозе, глотнувший сок из «арона» засыпал на тысячу лет, он не умирал проникая в будущее.

– Скоро вернёшься? – крикнул в спину Огорн, младший сын Доры. Но она не ответила и скрылась в изгибах каменного прохода. До вечера её нужно было найти гриб, чтобы на ближайший месяц обеспечить едой все племя.

Пустыня встретила её раскалённым жаром. В самом сердце пустыни, среди ползущих барханов появилась её одинокая фигура. Когда она наступала на раскалённый песок её всегда охватывало странное чувство. Словно некогда злые и суровые дюны приглашали её в свои горячие объятия. Палящее солнце ласкало кожу, оставляя на щеках золотистый загар. Лёгкий ветерок шептал секреты, которые могла знать только пустыня, и доносил слабый аромат полевых цветов, бросающие вызов невзгодам в этом безжалостном месте.

В ста милях от дома, после двух ночевок и отдыха в оазисе Неба, она вошла в неизведанные земли пустыни Хоэ, чувствуя дрожь во всем теле. Дора уже бывала здесь раньше, но сегодня всё ощущалась иначе. В пустыне чувствовалась сила, как будто она ждала её все это время, чтобы поделиться ею. Она встала на колени и провела пальцами по мягким песчинкам, удивляясь их замысловатым узорам. До урочища Урба оставалось несколько дней пути. Там скрывались самые богатые россыпи грибов.

День шёл за днём а пустыня постоянно изумляла своими скрытыми чудесами. Зыбкие пески рисовали на горизонте воздушные миражи, которые танцевали перед глазами танго любви. Высокие скалы – одинокие каменные плиты, отбрасывая длинные тени, манили в глубь песков. А ночью небо превращалось в неземной гобелен, украшенный вязью из тысяч мерцающих звёзд. В эти мгновения ветер превращался в ласкового щенка, игривого и непослушного.

В этом пустынном краю Дора обретала удивительное чувство покоя. Ей всегда было комфортно одной, и среди необъятной тишины она чувствовала себя особенной, такой, какой раньше себя не знала.

По мере того как она погружалась в объятия пустыни, та начинала нашёптывать свои волшебные сюжеты, извлечённые из недр истории Архарона. Где она – великая воительница и предводитель огромного клана. И владыки Мира склоняют перед ней колени. Дора внимала притчам и сердце её колотилось от вновь обретённого благоговения. Именно в пустыне она узнала о древних духах, обитавших в дюнах, о потерянных цивилизациях, рассыпавшихся в прах, о войнах и горе. Пустыня научила её стойкости и мужеству. Она шептала, что даже в период невзгод жизнь не умирает.

День сменился ночью, а ночь – днём. Дора шла по пустыне потеряв счёт времени, ощущая вечную связь с этим миром. Неожиданное чувство кольнуло её в сердце. Словно она попала в некую аномалию, оказавшись в самом её центре. Замерев, Дора пыталась понять ранее неизведанное чувство, коснувшееся души. Сделал шаг в сторону и всё исчезло. Вернулась, и вновь её пронзило ощущение неизвестного.

Она встала на колени и стала руками копать песок, словно её кто-то надоумил. Не понимая зачем, но чувствуя, что это необходимо, она рыла, стараясь найти нечто, что изменит её жизнь. Спустя время наткнулась на какой-то твёрдый предмет. Взяла его в руку. Странный артефакт с выгравированными загадочными символами, пульсирующими необычным свечением. Дора сжала его, чувствуя кончиками пальцев необычное тепло и странный всплеск энергии, пробуждающий что-то скрытое внутри её сознания. В ужасе она отбросила артефакт в сторону. Застыла, пытаясь понять свой внутренний мир. Не понимая, что такое попалось ей в руки. Затем, очень медленно подошла к нему и подняла его из песка.

И вновь необычное чувство заполонило её от пяток и до самой макушки. Необычная сила осторожно проникла в неё, словно боялась напугать. Страх исчез. Осталось желание снова и снова почувствовать это непередаваемое могущество, охватившее её посреди пустыни. И что я могу? Спросила она саму себя и услышала ответ – Всё, что хочешь! – Всё, это что? – Это всё! – был ответ, звучавший в сознании.

Неожиданно она разбежалась, и оттолкнувшись от песка прыгнула на бархан. Но то, что произошло потом её поразило. Она пролетела по воздуху более мили и плавно приземлилась на ноги, оставив за спиной целую гряду. – А могу я сражаться? – Сколько угодно времени, – бы ответ. – С кем? – С кем посчитаешь нужным.

Она застыла, словно внутри неё что-то изменилось, и она не просто это почувствовала, она стала частью всего этого. – Что у меня в руке? – спросила она. – Ключ, – услышала в ответ. – Что за ключ? – От замка времени. – Где находится замок времени? – В пустыне. – Зачем нужен замок времени? – Чтобы управлять вселенной. – Зачем ею управлять? – Чтобы сохранить мир. – Значит, кто-то хочет войны? – Нет. Кто-то хочет прихода смерти. – Кто он? – Наш враг. – У врага есть имя? – Есть. Имя ему – Тьма, а слуга его Крон.

Она стояла, словно забыла для чего отправилась в пустыню. Пытаясь понять смысл того, что только что услышала. Размышляя над словами, проскользнувшими в сознании, она пыталась понять их так, чтобы потом не возникало вопросов, но не получалось. Вопросы появлялись всегда. Некоторые – прямо сейчас. Мешая ей думать. Тогда она вскрыла котомку и бросила в неё артефакт, вынула флягу с водой и открыв крышку сделал два больших глотка.

Спустя сутки она, сжимая в руках два гриба, отправилась в Уречье Шанто поблизости от столицы Архарона, на место обмена грибов на продовольствие. Четыре повозки полные явств ждали её почти восемь часов. Механическая тяга самодвижущих тракторов при виде её возбудилась, приходя в движение. Обмен происходил без присутствия архаронцев, это условия было выдвинуто ещё тысячу лет назад и никогда не нарушалось сторонами.

– Что привезли сегодня, – спросила она, глядя на экран связи.

– Всё, что вы заказали, дорогая Дора.

– Хорошо. Вот вам два гриба. Это в два раза больше, чем вы привезли еды. Поэтому я жду ещё столько-же.

– Хорошо. Мы вышлем ещё четыре повозки. Давайте грибы.

– Нет. Обмен будет только тогда, когда я увижу всю свою поклажу. – Дора не то чтобы не доверяла архаронцам, но в соглашении, о котором она напоминала им было сказано, что обмен производится только натуральным образом, товар на товар.

Прошло ещё пять часов, когда на горизонте показалась колонна с четырьмя повозками. Они быстро приближались, и вскоре она увидела, как новые транспортники присоединились к основной колонне.

– Теперь все правильно, – она подошла к весовой и положила на стол оба гриба. Мгновенно услышав ответ из динамиков связи. – Всё правильно. Забирайте свою поклажу.

Махнув рукой, она указала направление движения механическим транспортникам, которые почти мгновенно завелись и двинулись за ней следом. Но что-то было не так. Она неожиданно остро почувствовала эти изменения. Словно кто-то коснулся её сознания, предупреждая о беде. Осмотревшись по сторонам Дора заметила два коптера, скрывающиеся за дюнами. – Странно, – была её первая мысль, которую она высказала вслух. – Вы решили проследить за мной? – Задала она вопрос по связи. – Это для вашей безопасности, – ответили ей. – Кого мне бояться на своей земле? – удивилась она. – Это просто страховка. Но если считаете, что охрана вам не нужна, мы отзываем её. – И желательно сделать это как можно быстрей. – Коптеры, которые она увидела, скрылись спустя мгновение за горизонт. Но чувство тревоги не оставляло. Вокруг явно что-то происходило. Что-то непонятное ей. Но что, она пока не могла объяснить.

– Будь осторожна. Они не те, что ты думаешь, – голос с голове сказал это настолько тихим голосом, что она сразу его и не поняла.

– Ты кто?

– Твоя неразрывная часть. Вместе с ключом я стал частью тебя. Не выпускай из рук ключ. Его можно доверить только логотосу.

– Кто это такой?

– Мужчина с планеты Логос. Вы вскоре встретитесь. Хотя он пока об этом не знает.

Глава 7

История его жизни

Дымящий кофе лично сваренный мной стоял перед нами на столе приглашая к трапезе. Аромат растекался по помещению, вызывая слюноотделение. А если кофе я варю лично, то все знают, что это эталон высшего уважения к собеседнику. И не важно, что он его не пьёт, потому что за спиной у него связаны руки.

– И так, – говорю я, отхлёбывая из чашки. – Я знаю, кто вы, но хочу понять, зачем вы мне нужны?

За окном ночь со звёздами и без луны, значит завтра будет тепло. Впрочем, так было вчера и так будет послезавтра. Лето! А лето на Вэрхэвее отличное. Не только от лета на Гомогрее, но и от лета на Квантуме. Если на Платане лето не такое холодное, как на Фрее, где температура порой опускается до десяти градусов, то по сравнению с Квантумом у нас просто холод. На Квантуме лето жаркое. И температура бывает под восемьдесят градусов. А это – слишком. А у нас – сорок с небольшим и то не каждый год. А так и под тридцать уже хорошо.

– Вы хотели меня увидеть, и вот я тут. Может развяжете верёвки? – Его голос, хоть и немного грубоватый, своим тембром вызывал уважение и желание подчиниться. – Я-же не убил вас, когда мог это сделать.

Вполне аргументированный довод. С ним трудно не согласиться. Как и с тем, что потом, когда мне удалось выбить ногой из его рук свой бластер. Связать его и посадить напротив себя за стол. Я тоже его не убил. Сказал мой взгляд, в упор направленный на собеседника. Мне показалось, что он умеет читать по глазам.

– Согласен, – И я подхожу и обрезаю верёвки свои ножом. Мы, как мужики, все между собой уже выяснили. Осталось понять, как сможем друг-другу помочь. – Но и вы должны меня понять. Неизвестный, ночью, тыкает в меня моим-же бластером. Вы мне не оставили выбора.

– Мой прокол, – Он массирует кисти и прикладывается к кофе. – Учились готовить на Платане?

Передо мной сидит мужчина чуть за сто. В потёртом костюме, давно не бритый, с кастетом в правом кармане. Без документов. Но его я узнаю по голограмме из личного дела. Это он, Хван Рок. Бывший полицейский. Бывший семьянин. Одинокий, как я, но потерявший ориентиры. В его глазах вижу только месть. Она присутствует и в моих, но я вижу цель. А он – нет.

– И там тоже. Как вы меня нашли? – спрашиваю и понимаю насколько глупый вопрос я задал. Но он прозвучал. И я слышу ответ.

– Я полицейский. Пусть даже и бывший. – он вновь пригубил кофе. – На площади нашли тикс из Вэрхэ. Пустой. В двух милях труп на асфальте. По документам – водитель тикса. В баре «Безопасная гавань» кучу неидентифицируемого пепла от трупов. Позднее неизвестный мужчина вошёл в муниципалитет и предъявил документы, подписанные министром безопасности. И единственный, кто снял номер в этом городе за последний год – были вы. Вычислить вас было несложно.

Мне понравились его ответы. И если бы мне пришлось отвечать, я бы произнёс все также слово в слово. И хотя было около пяти утра, а солнце всё ещё не показалось из-за горизонта, темень уже рассосалась и стало светло как днём. Мы говорили в моем номере ещё около двух часов. Я внимательно выслушал историю его жизни, он – мою. Потом я сделал пару звонков в столицу. На все мои просьбы ответили отрицательно. Но я надавил. И спустя час после разговора, в дверь постучались. Вошёл служащий отеля и передал мне толстый пакет.

Вскрытие показало, что в нём лежали новенькие документы и ксива, подписанная министром безопасности. Документы были выписаны на Тома Кета. С фотографиями Хвана Рока.

– С этого момента подчиняетесь только мне. Вот ваши документы. Новое имя. Новая жизнь. Новые возможности. Если согласны – они ваши. Если нет – я их сжигаю и мы больше никогда не увидимся.

Я жду ответа. Долго. Минут пять. Наконец слышу – «Согласен, и давай на ты». Затем передаю их ему. И говорю.

– А теперь расскажи, как ты попал за тёмную материю, и как тебе удалось вырваться?

Время, эта неуловимая река без русла и берегов безбрежным потоком вечно находящимся в движении. Можно чувствовать его бурные всплески или ленивое течение, блуждающее в мгновениях, но никогда застывшей ледяной глыбой. Оказавшись в потоке, можно захлебнуться и человек напротив, хранивший в своём сердце свет прошлого уже начал тонуть.

Время было самой сутью бытия. Оно бурлило в нашем сознании, выплескиваясь наружу неудержимой, ослепительной волной. Превращаясь в хаотичную силу, которую чувствуешь сердцем. И в сумбурной симфонии движения осознаёшь удивительный парадокс, заключенный в светящемся взгляде того, кто сидел напротив. Время – вечно.

Всё началось около десяти лет назад. Фельдфебель Хван Рок был уважаемым полицейским из седьмого района, который стоял практически в центре города. В районе была своя больница, детский сад и школа. А также университет, и полицейский участок. Свои универмаги, свои пивные и свой стадион. Свои бассейны и фитнес-клубы. Было даже два публичных дома, но настолько маленьких, что они закрылись через два месяца, не выдержав конкуренции с семейными отношениями. Ставившими местными выше любых других.

Население района составляли добропорядочные граждане с двумя и более, высшими образованиями. Его детство прошло именно в этом районе. Здесь он окончил школу и колледж. Будучи маленьким, он застал войну с Архароном. Его отец, один из десяти кто получил Звезду Сената, умер от ран спустя двадцать лет и был похоронен на кладбище граничившим с седьмым районом Нижады, куда он напросился после окончания полицейской академии.

Вскоре он женился и завёл детей. Пока одного. Его назначили старшим по району, где он гонял преступников не щадя своей жизни. А их тем более. Вскоре его район стал лучшим в городе. Затем лучшим на планете. И наконец, лучшим в Федерации. К тому времени у него было уже двое детей. Одних грамот было более семисот штук. Но в один из дней случилась беда. Его старший сын пристрастился к пегасу и задолжал местным дилерам.

Спустя сутки дилеров нашли на рабочем месте полностью сгоревшими. Сгорели и все их припасы. Виновного не нашли. Но старшему сыну становилось всё хуже. Лечение не помогало, и тогда он решил вытащить сына из зависимости своим примером. Тоже стал колоться.

То, что он совершил ошибку, понял спустя полгода. Любая попытка слезть с иглы заканчивалась потерей пульса. Но он был полицейским, а это значит умным, сильным, смелым, вежливым, честным и благородным. Из всего списка ему потребовалось только одно слово – «умным». Поэтому он отправился на Беладор, где около года назад нашёл опытного химика, который изучил предоставленные им образцы пегаса.

Им обоим пришлось провести титаническую работу итогом которой стал анти-пегас. Вещество, позволяющее воздействовать на организм таким образом, чтобы влияние материнского наркотика если не уменьшалось, то исчезало навечно. Но муки, которые испытывал организм были таковы, что сжигание в плазме представлялось муками от тяжёлого запора. Не было сил даже стоять.

– Есть! – голос доктора как минимум шести наук, был бодр и весел. В руках он держал то, ради чего бросил докторскую диссертацию по седьмому предмету. Это была порция около десяти грамм анти-пегаса, синтезированная им за последние два месяца. Препарат ещё не прошёл клинических испытаний, но показатели на крокодилах имели положительную динамику.

– Когда начнём испытания? – Его вопрос повис в воздухе, так как препарата было катастрофически мало. Еле наскребалась одна порция. Для испытаний требовалось не менее трёх доз, чтобы можно было утверждать, что опыт прошёл нормально. – Я готов!