Текст книги "Золото жизни 2. Финальные решения"

– Если начнём сейчас, то возможны риски. И самый большой риск в том, что второго шанса не будет. – Доктор посмотрел на него как на самоубийцу. – Если не передумаете, к завтрашнему дню настрою оборудование и можно принимать дозу.

– Хорошо. Тогда до завтра. – Хван Рок снял белый халат, в котором ассистировал доктору, затем вышел из лаборатории и по коридору на воздух. Осмотрелся. Вековой лес шумел, раскачивая деревья. Облака медленны плыли по небу. Солнце было необычно ярким. Он закрыл глаза, понимая что возможно все это видит в последний раз.

Прощальный раз сходил в местный бар. Последний раз заказал себе пива. Возвращаясь, последний раз набил рожу какому-то жулику, пытавшемуся снять с него часы. Последний раз выпил снотворное, так как уже месяц не мог без него заснуть. А утром последний раз вышел из снимаемой квартиры, чтобы к восьми быть в лаборатории.

– Я готов, – Сказал он и сел напротив не покидавшего рабочего места доктора.

– Хорошо. – Доктор был собран как никогда. – Эта капсула, – Он указал на металлический, похожий на батискаф, объект. – Вы должны в него влезть. – Он открыл круглый люк.

Места было вполне достаточно. Удобная скамейка и несколько приборов на передней панели, значение кнопок на ней доктор объяснил спустя пять минут, сложив в ногах два бластера и длинный нож.

– Зачем? – Спросил он.

– На всякий пожарный случай, – Ответил доктор. – Дозу анти-пегаса примете после принятия пегаса. Пегас кольнёте себя в вену, вот шприц. А анти-пегас проглотите сразу, как вдавите поршень. Ясно? Не перепутайте! Вещества антагонисты. Возможна всякая реакция. Готовьтесь к худшему.

Он прикрепил к уху и груди передающее устройство. Микрофон вывел на гортань. Одетый на тело бронежилет из ситина ребра не жал и был скорее психологической поддержкой эксперимента.

Наконец приготовления были закончены. Доктор закрыл люк и Хван Рок остался один. – Начинайте, – Услышал в ухе. И только тогда взял приготовленный заранее шприц полный пегаса. Перетянул руку жгутом. На левой руке вздулись вены. В одну из них он воткнул остриё шприца. И надавил на поршень. Затем, практически сразу, открыл баночку с анти-пегасом и высыпал всю себе в рот. Реакция от пегаса ещё не наступила, а он уже глотал порошок с расширенными от ужаса и боли глазами.

Затем последовала лёгкая дрожь. Перед глазами все закружилось и он, почти мгновенно, оказался в каком-то зале. Осмотрелся, поправив ремень с бластерами. Потрогал ситиновый бронежилет. Напряг и расслабил мышцы рук и ног. Неожиданно воздух заледенел. Из рта повалил пар а мышцы сковал холод. Откуда-то возникли странные существа. Похожие на добов, высокие и худые. С огромными глазами и широким, от уха до уха ртом. Одетые в свободного кроя рубахи. Но тут же растаяли словно картинка в мареве пожара.

Он увидел огромные города населённые людьми. Странными механизмами и летящими по воздуху коптерами. Но не похожими на наши. Вдали зеленело море. Облака густо бордового цвета закрыли все небо. И тут он почувствовал покалывание сотен иголок по коже. Изображение исчезло, перенеся его в зал со странными незнакомцами. Внезапно, словно ему кто-то повернул голову, увидел членистоногое существо. Оно медленно двигалось к нему, оставляя за собой жёлтые пятна слизи.

Воздух накалился. Со лба стал стекать пот. Руки непроизвольно задрожали. Он выхватил один из бластеров и выстрелил в членистоногое существо. То завизжало и бросилось на него. Затем ударило в грудь хвостом, но наконечник раскололся. Хван Рок ещё раз нажал спусковой крючок. Существо вспыхнуло и спустя мгновение превратилось в пепел. Стоявшие вокруг него незнакомцы, подняли вой. Он мешал ему сосредоточится. И тогда он выстрелил в их сторону.

Плазменные шары ворвались в толпу и тут произошло непредвиденное. Все они стали превращаться толи в кузнечиков, толи в пауков. И перебирая лапками, бросились на него. Он ещё раз нажал на спусковые крючки. Вспыхнувшее пламя на мгновение скрыло его от них. Большинство, прорвавшись сквозь огонь, вцепились в его плоть, но оторвав кусок плоти стало покрываться черной слизью. Испытывая сильнейшую боль, Хван Рок схватил острозаточенный нож и стал им резать прильнувших к его телу существ.

Продолжавшаяся схватка приносила боль от каждого движения. Мышцы, разорванные клешнями существ, ныли. От их визга, проникающего в сознание, стирались мысли. Тело двигалось все медленней, стал действовать яд, попавший в кровь. Но тут случилось событие, заставившее его воспрянуть духом. Неожиданно существа отпрянули. А мышечная система стала на глазах восстанавливаться, принимая прежний вид.

Образовался круг, внутри которого находился он. Оборванный с ножом в правой руке. В ногах стыла черная лужа, в которой отражались эти членистоногие существа. Он только сейчас смог их рассмотреть. К толстому тельцу крепилась продолговатая голова с ярко горящими рубиновыми глазами. Несколько тонких лапок, которые можно принять за руки и шесть более толстых, похожих на ноги. Все тело блестело, как будто их вынули из масла или нефти. Во рту виднелись острые зубы, с которых капала какая-то жидкость. Неожиданно раздался голос.

– Ты кто?

– А кто вы? – Спросил он в ответ. Сил осталось не так много, и в попытке их сберечь, он медленно переводил взгляд с одного существа на другое. Широко расставив ноги. Чтобы не упасть ненароком.

– Отдай душу! – Снова раздалось в мозгу, как будто на уши были одеты наушники.

– А ты попробуй взять! – С вызовом ответил он. И подумал, что так просто он им не поддастся. Крепче сжав нож, чуть присел, так, когда хотят начать поединок. Кровь хруба взыграла, как барабанщики перед атакой. Они это и почувствовали и увидели. Переломный момент. Сейчас все и решалось.

Зрение Хван Рока затуманилось от боли, превратив мир в расплывчатое полотно. Каждый вдох давался с огромным трудом, а тело налилось свинцом. Жизненные силы иссякли, оставив лишь оболочку прежнего «я». Цеплялся за сознание, движимый лишь первобытным страхом, терзающим его изнутри, он сквозь туман, увидел уродливое существо медленно ползущее к нему. Зияющая пасть полная острых, как бритва, зубов, вызывала отвращение. А горевшие злобным огнём голода глаза – ужас.

Его взгляд упал на бластеры, которые он выронил во время борьбы. Приложив титанические усилия, чтобы преодолеть ноющую боль, потянулся к оружию. Последним усилием воли установил максимальную мощность. И нажал крючок. Вспышка ослепительного света раскаленной плазмы в миллион градусов, ударил по глазам ослепительно-белым светом. Плазменный заряд пронзил тварь.

Пронзительный вопль разорвал воздух. Существо забилось в конвульсиях, его тело быстро обугливалось, превращаясь в пепел. Хван Рок осмотрелся, выискивая нового врага. Вокруг никого не было. И только тогда он позволил себе потерять сознание.

Очнулся он уже в капсуле. Осмотрел себя, но ран не обнаружил. Несколько раз изнутри стукнул кулаком в металлический люк. Прошло пять минут, но доктор не открывал. Тогда он нажал на одну из кнопок. «Не смогу открыть люк, нажмёшь на эту кнопку». Люк медленно распахнулся. Хван Рок вылез из капсулы и тут увидел лежащего в луже крови доктора. Всё его тело было искромсано острыми ножами. Из вскрытой брюшины вылезли кишки. Кровоточащее сердце с печенью валялись рядом.

Он замер, словно его сознание пронзило током. Затем задумался. Заподозрят в смерти доктора его. В лаборатории их было только двое. В голове мелькнула мысль – выскочить скрытно из помещения и навечно исчезнуть. Он посчитал её правильной.

– Потом я вернулся на Вэрхэвею в Нижаду. И уже тут просмотрел запись с видеокамеры, которую доктор Хот закрепил в своей лаборатории. Он хотел оставить в истории свой эксперимент. Та запись у меня. Но это не счастливый конец. Когда я прилетел домой, никого уже не было в живых. Только на следующий день я узнал, что их всех убили. Всю мою семью. А меня обвинили в убийстве. Заочно арестовали. Был суд. Затем этапом отправили на Гомогрею. Но всё, что было снято в лаборатории я сохранил в тайнике.

– С Гомогреи ты сбежал. Верно? – на этот вопрос я знал ответ.

Он кивнул, затем достал свою связь и быстро настроил дисплей. Затем включил изображение. На нём было видно как доктор Хот говорит с Ротом. Как сажает его в капсулу. Закрывает люк. Как нажимает на какие-то кнопки на пульте управления. Поворачивает голову, словно слышит шум со стороны входной двери. Камера фиксируем каждое его движение. На монитор падает чья-то тень. Это крупный мужчина. С квадратными плечами. В руках его нож. Он наносит доктору несколько ударов, затем яростно кромсает его тело. Доктор падает на пол. В этот момент убийца поворачивает голову к окуляру.

Это был я!

Смотрю на запись и не могу в это поверить. Затем вновь поднимаю взгляд на Хван Рока. И уже смотрю на него. Внимательно, насколько это возможно.

– Я знаю, – Говорит Хван Рок. – Это не ты. Я проверил. Работал полицейским, не забыл? Ты в это время был на Архароне. Это – тёмная материя, которая превращает нас всех во врагов. Стравливает, чтобы освободить себе место в нашем доме. И эта встреча должна закончиться не так, как они рассчитывали. Если-бы не работа в полиции, тебя-бы уж не было.

Он замолк. А я в свой список, который постоянно держу в голове, вношу ещё одну фамилию. В отдельный от остальных список. Список тех, кому могу доверить жизнь.

Глава 8

Новые горизонты.

В тихой комнате, полным шороха перелистываемых страниц, сидит мужчина в черной одежде. Он окружён стопками книг и почерневшими от чернил листами бумаги. Он читает, стараясь не упустить ничего важного. Но на самом деле, его настоящий мир находился внутри него – в его мыслях и его желаниях.

Каждый день он стремится понять вроде-бы простые истины, которые все чаще возникают перед ним в виде вопросов, рождаемых в голове – зачем ему нужны друзья в жизни. Но с каждым новым другом, список которых он ведёт в своём сознании, открывает перед ним все больше возможностей.

Однажды, глубоко задумавшись, он слышит слова, которые кажется ему призрачным шёпотом, исходящим извне понимаемой им реальности. Фраза «Перед смертью они всегда называют по имени своих врагов» звучит как предостережение. В этот момент он почувствует, что его внутренний турег обращается к нему, намекая на необходимость запомнить эту слабость, чтобы использовать её в своих целях.

Быстрый, как летящее лезвие, взгляд на мгновение останавливается на кожаном плаще и широкополой шляпе, лежащей на полу. Изучая слабости своих врагов, он анализирует их поведение, выявляя уязвимые места, чтобы потом успешно использовать с пользой. Знающему имя врага доступно преимущество в схватке и поможет добраться до поставленных целей чуть быстрей. Такой подход распахивает новые горизонты в непредвиденных событиях, которые его ждут впереди. Знания, это мощный инструмент, помогающий выжить в безвыходных ситуациях. Они придают уверенности в достижении цели.

Мужчина знает, что его сила заключается в слабости врага. И читая между строк, он разгадывает их тайны, понимая их истинные намерения. Архивы на Хван Рока исчезли в небытии, остался Том Кет. Ему даже не нужно делать пластическую операцию. Мужчина встал и подошёл к окну, за которым разгорался рассвет, по дороге подняв свою шляпу. Откровение заставило сжать кулаки. С неба падали космические корабли, некоторым не везло, и они сгорали уже на земле. В космосе были видны вспышки сражения. Неожиданно всю картинку сна заволокло туманом.

Я открыл глаза пытаясь вспомнить его, вспомнить будущее. Оно было страшным. Изображение, все ещё сохранившаяся в сознании, стояло перед глазами, как и вид из окна номера в отеле, куда я всегда возвращаюсь. Хван Рок умер. Значит одной проблемой меньше. Мысли. Они скачут словно кони Белары.

И Том Кет это понимал как никто другой. При попытке патруля его остановить, Хван сунул в морду полицейскому свою ксиву, заставив того принять строевую стойку и отдать честь. Все данные на фельдфебеля Рока были стёрты из памяти информеров и архивов. Говорят, даже тело Хван Рока было найдено на Гомогрее в районе водопадов поисковым отрядом. И сожжено на месте. Там так всегда поступали с беглыми каторжниками.

Теперь мне надо было понять, почему убили Мо-Мо. А Том Кету выяснить всё про семью. Начали с его проблем, потому что были в Нижаде. Его семья жила на сто втором этаже седьмого микрорайона рядом с вокзалом. Он пригласил меня к себе домой а я только там понял, насколько ему тяжело видеть родные пенаты. Он не изменился в лице. Не сжимал в ярости кулаки. Он молчал. И в этом молчании читался смертельный приговор тем, кто поднял руку на его близких. В тот момент наши сердца стучали в унисон.

Он сидел, сгорбившись над информером, а мерцающий экран отбрасывал жутковатый синий отблеск на его исхудавшее лицо. Усталые глаза просматривали зернистые записи с камер, запечатлевшие приход и уход соседей в дни, предшествовавшие трагедии и после нее. Бесчисленное количество времени, проведённые за монитором, превращало его в зомби, побуждая докопаться до истины.

Проведенное полицией расследование ни к чему не привело. С медицинским эпикризом, что это самоубийство, он не мог смириться. Отказываясь верить, что его жена покончила с собой а перед тем убила детей, он обрёк себя на одиночество. Каждая деталь, каждое движение на кадрах стали для него пыткой, и в тоже время, его единственным утешением.

Каждый день он все глубже погружался в цифровой лабиринт, движимый желанием найти недостающий фрагмент, аномалию, которая разрушит официальную версию. Наконец, после бессонных ночей и бесконечных повторов, его глаза уловили мимолетное изображение, незначительную на первый взгляд деталь. Тень, размытие, мелькнувшее движение на периферии кадра, лицо, скрытое темнотой. Это был всего лишь мимолетный проблеск, призрак в цифре, но его было достаточно.

Это была аномалия, несоответствие, которое он так долго искал. Это была надежда среди океана отчаяния, искра правды в пожаре лжи. Он знал что находится на верном пути. Пути, каким бы трудным он ни был, ведущим к правде и справедливости.

Том Кет хотел, чтобы и я это увидел. Бросив всю текучку я отправился к нему пешком. От отеля, где остановился до седьмого района было около часа ходьбы. Солнышко светило. Птички пели. Над головой летали коптеры. Полиции не было видно. Шпана распоясалась и откровенно задевала прохожих. Трое, у площади Согласия, подошли ко мне, встав справа и слева. Всё как всегда.

– Бабки есть? – вставший напротив хруб лет восьмидесяти обладал, кроме яркой прически, парой наколок. Возможно его заинтересовал мой плащ черного цвета и широкополая шляпа. Мне этого никогда не узнать. Потому что я спешил. И только ближе к вечеру, возвращаясь в Отель заметил на тротуаре, там где хулиганы интересовались моим финансовым положением, три огромные лужи крови, почти высохшие. Тела подобрала полиция ещё утром.

– Запись за двадцать восемь часов до трагедии. – Он сидел напротив экрана фиксируя каждый кадр. – Это я нашёл только что. Попрошу тебя быть внимательным.

Он включил запись. Я расположился сзади него.

Старушка лет двести, еле волочит ноги. Возвращается с прогулки. – Это соседка Лота Нор. – Говорил Том Кет. – Она выходит из скоростного лифта и идёт мимо его жилища. Медленно, шаг за шагом. Вот она миновав двери, неожиданно останавливается и возвращается назад. Замирает у самого входа и чего-то ждёт. Затем поднимает руки ладонью ко входу. И стоит так минут пять. Опускает руки, поворачивается и продолжает идти дальше по коридору.

На экране видно, как она входит к себе домой. Затем на экране видны другие соседи. Входящие и выходящие из своего жилища. Проходит час или около того. И снова из лифта выходит Лота Нор и идёт по коридору к себе. Но теперь не останавливаясь у входа к семье Роков проходит мимо.

– Я увидел это только недавно. Две Лоты Нор прошли мимо камеры, но выходила только одна. Это зафиксировано. Что думаешь? – Он откидывается на кресле, затем берёт чашку уже остывшего кофе и одним глотком выпивает его.

– Сходим в гости? – Спрашиваю формально. Прекрасно зная ответ. Это улика. И от факта сложно будет отвертеться. Тем более старушке.

– Собираемся. – Он встаёт и одевает шлею с бластерами. То-же делаю и я. В теле Лоты Нор обязательно останутся следы чужого присутствия. А это значит, мы на правильном пути. Он открывает двери и мы выходим в коридор. До дверей старушки около ста шагов.

Вот и они. Автоматические с системой распознавания лиц. Вскрыть такие всегда сложно. Но бывший полицейский знает свою работу лучше меня. Он достаёт дополнительные электронные ключи и открывает двери. Мы входим внутрь. И там у меня что-то ёкает. Я поднимаю руку, заставляя Тома Кета замереть. Он застывает положив правую руку на рукоять бластера.

Всё выглядит как захватывающий фантастический сценарий, пропитанный интригующей мистикой и неожиданными поворотами. Комната чуть больше сорока метров. Не обустроена. Словно здесь живёт животное. Следовательно схватка с загадочным существом, которое появилось из боковой двери, наверняка лишь начало кровавых событий.

Том Кет, реагируя на неожиданное появление твари, взведёнными бластерами. Его решительность толкают тварь к нападению, но получив заряд плазмы она замирает. Разорванное тело, из которого течёт гнойная масса, оставляет на полу следы, медленно чернеет.

Оно не такое, какие я знал или видел ранее. Оно другое. Неужели это начало нового вторжения? Это Тому Кету и мне предстоит выяснить и возможно остановить. Но уж точно, не сейчас, когда тварь медленны издыхая, пытается дотянуться до нас своими лапами.

– Вы сдохните, – Слышу я в голове её голос. Смотрю на Тома Кета, а он на меня. Значит, этот голос слышит и он. Я навожу бластер и отстреливаю существу обе ноги. Разряд не самый сильный, но достаточно мощный. Конечности отлетают к окну, оставляя на стекле темную слизь.

– Сколько вас? – Почти уверен, что оно меня слышит. – Сколько?

– Все здесь.

– Все, это ты?

– Да. – Тварь начинает задыхаться. Это видно по её позе и закатившимся глазам. В мгновение, когда оно отправляется в мир иной, произносит. – Мо-Мо. Где Мо-Мо?

Том Кет нажимает на крючки бластеров. И спустя мгновение от старушки остаётся кучка пепла. Он входит в двери комнаты, откуда она появилась. Видит какое-то оборудование. Не наше. Но судя по большому количеству трубок и баллонов – для дыхания особи. Если они столь быстро мутируют, но нашему миру грозит не просто беда. Полное исчезновение.

Он что-то поднимает с пола. Билеты на космический лайнер. Использованные. Наводит на лицевую часть монитор связи. По экрану скользит информация, что владелец билета посетил планету Квантум полгода назад. На одну неделю.

– Квантум заражён, – он оборачивается ко мне и произносит то, что я и так уже знаю. А я рассказываю ему всё, что мне известно. Всё, что я там пережил ещё недавно. -Думаю, что нужно заблокировать всю планету. И поставить боевых ракетоносцы при влёте в гиперпространство. Иначе – беда! – Соглашается он. И я вижу степень его возбуждения.

– Нет. Лучше заблокировать трубы гиперпространства. Тогда им туда не проскользнуть.

– И как это сделать? – спрашиваю я и думаю. Долго. И в своих раздумьях наконец нахожу выход. – Нужно найти того, кто сможет это сделать.

Глава 9

Далёкие надежды

С самого детства ему говорили, что он особенный. Его родители, учителя и друзья восхищались его уникальными математическими способностями. Однако он никогда не считал себя таковым. Он не поступил в университет и вместо этого пошел работать оператором по контролю за потоками – работа, которая, по его мнению, была весьма прозаичной.

Но даже на ней его таланты проявились во всей красе. Он отвечал за управление движением космических лайнеров в потоке гиперпространства, обеспечивая их безопасное и эффективное перемещение. Ему не нужно было следить на мониторах за графиками перемещений, которые использовали большинство операторов, он просто знал, где находятся корабли и куда направляются.

Будучи в курсе координатах кораблей в ближнем и дальнем космосе одновременно на всех маршрутах, и корректируя их скорость по высоте и тангажу, он никогда не совершал ошибок. Он чувствовал, где будет крейсер и с какой скоростью войдет в трубу. Это умение снискало ему уважение и восхищение коллег, но он не мог отделаться от чувства тревоги, нежданно посетившего его лет сорок назад.

Перед праздником Объединения на дежурстве, когда в гиперпространственный поток должен был войти знаменитый космический крейсер «Октавион» он заметил ошибку пилотов предупредив их о том, но они отмахнулись от его рекомендаций. Более трёхсот переходов и известный маршрут, которым они следовали бесчисленное количество раз, вселяли в них уверенность в правильности своего выбора. Наблюдая, как «Октавион» входит в гиперпространственный поток он связался с Гор Бором – своим прямым начальником, но было поздно.

Внезапно раздался мощный взрыв. На своём экране он увидел разлетающиеся обломки и понял, что что-то пошло не так. Быстро связавшись с другими кораблями в этом районе, он предупредил о наличии большого количества фрагментов лайнера у входа в трубу гиперпространства, тем самым предотвратив ещё одну катастрофу.

Октавион потерпел крушение, и тысячи людей погибли. Он был опустошен и не мог поверить, что его предупреждение не было учтено пилотами. От того испытывая глубокое чувство вины и безудержной ответственности он захотел сменить работу, но ему не позволили.

После законченного расследования его провозгласили героем за предупреждение, которое не было исполнено пилотами. Но он знал, что мог бы сделать больше. Глубоко сожалея, что не смог предотвратить катастрофу, он отказался от награды.

В свои девяносто, весьма юный возраст для операторов трубы, самого секретного подразделения в системе безопасности Федерации, он превосходил лучших специалистов как минимум в десять раз по пониманию потоков, скорости и способу выхода из гиперпространства. Он был единственный, избежавший наказания за оплошность пилотов, приведшей к гибели такого количество граждан на самой переполненной транспортной линии коммуникаций заняв место Гор Бора, которого сослали на Гомогрею.

– Восьмой, скорость три тона. – Механический голос смоделированный системой управления при переговорах с пилотами сегодня звучал как-то по особенному. Кабина руководителя операторами потоков была настолько комфортна, что ему всегда хотелось возвращаться на работу, даже тогда, когда была не его смена.

– Подтверждаю.

– Триста пятый. Два семьдесят восемь. Поток шесть. – Он опёрся о спинку кресла полузакрыв глаза. Стоявший напротив монитор ему был не нужен. Он держал в памяти полёты всех рейсов Федерации. В ближайшее время перехлёстанных потоков не наблюдалось и можно было расслабиться. – Седьмой, предупредите пилота «Коалиция» о снижении скорости входа на треть.

– Дон Торн, вас вызывает центр управления полётами. – Он открыл глаза. Что ещё там могло произойти?

Десять последних лет без единой аварии вызывали уважение не только его самого но и всех, кто знал кто он. Работающих в системе было не более десяти гражданских да пары полицейских. Но каких! Причём даже родители толком не знали в каком секретном подразделении их сын служит. Не считая президента и пары сенаторов, а это были его прямые начальники и сменщики, он подчинялся только господину Хун Хугу.

– Слушаю, центр. – Дон Торн ответил только тогда, когда его мозг просканировал все потоки и не нашёл ни одной причины, по которой мог экстренно понадобиться центру.

– Дорогой Дон, от лица компании хочу поздравить тебя с девяностолетием. Пожелать побольше счастья и денег. Особенно второго. – Голос принадлежал президенту центра Хун Хугу. Двухсотлетнему вэрхэвенцу ставшему руководителем компании почти сто лет назад. Во времена войны с Архароном.

Пару раз Дон был в его кабинете и оба раза восхищался отделкой и убранством помещения. А также запахом кофе, которым наслаждался, пока его отчитывали за проблемы, созданные его сменщиком. Это был хитрый вэрхэвеец с родословной, ведущуюся от первых переселенцев из Добореи, где жила небольшая, но очень состоятельная диаспора, серьёзно вложившаяся в создание новых труб гиперпространства. Системой объединяющей несколько планет в глубоком космосе.

– Спасибо сэр. Всегда рад служить компании.

– И компания всегда этом рада, – Президент был в отличном расположении духа, который чувствовался в каждом произнесённом им слове. – В связи с юбилеем, сегодня можешь оставить работу на полчаса раньше. А завтра прийти на полчаса позже. – Шикарное предложение подумал Дон Торн. Его сменщику, когда исполнилось сто президент позволил уйти с работы лишь на пять минут раньше.

– Спасибо сэр. – Дон посмотрел на часы. Через шесть минут сорок секунд можно собираться. Он стоически выдержал их и только потом приподнялся с кресла и вошёл в камеру телепортации и спустя пять секунд уже был в баре «Косой чемпион». Лучший бар Вэрхэ, где подают квантумское пиво и сигары. Где беладорские овощи и жареные караси с Платаны ненароком продлевают жизнь. Где шашлыки из крокодилов Фреи настолько любовно приготовлены, что съев одного, хочется жить дальше. Ему нравился этот бар и своим интерьером, и оркестром, играющим человеческий блюз настолько правдоподобно, что казалось за инструментами сидят не никасы, а блюзмены.

– Двойное пиво, сигару и как всегда! – Он мгновенно погрузился в атмосферу разврата и похоти. В свои девяносто лет он оставался девственником. И в ближайшее время не собирался избавляться от этого статуса. Безусловно женщины у него были. Но финишную ленточку он никогда не пересекал, оставаясь благоразумным даже тогда, когда получал настолько прямые предложения, связанные с продолжением рода, что ему банально не оставляли выхода. И тогда он пользовался окном.

Он пока ещё не понимает, что окружающий мир уже дрожит от напряжения и зловещих всполохов из снов страха. Этот зал, сравнимый с космопортом в период отпусков, нагнетал чувство отчуждения в каждом своём элементе, где слышалась мистика, пропитанная запахами дыма и пива, усиливая интригу и подозрения вызывая странные ассоциации, добавляя глубину и загадочность сцене, лежащей перед глазами.

Внутренние ощущения усиливаются, учащается сердцебиение и растёт тревога, волнение погружает сознание в болото неизбежного, а готовность к неизвестному толкает к смерти. Контраст между внешним миром и страхами добавляет в душу волнение и ужас, толкая в спину с криком – беги. Но он не слышит.

Какие ещё открытия могут ждать его впереди в этом таинственном и мрачном зале, окружённом загадочными искушениями? Возможно, следующий поворот событий раскроет ему некоторые тайны этого мистического места под названием «Косой чемпион». Как знать?

– Дон! – Моза Лю, как всегда любезна, доступна и шаловлива. – Рада тебя видеть. Не решился расстаться со своей девственностью? А то смотри, у меня есть пара претенденток, готовых заплатить империалами.

– Нет Моза, ещё не готов к серьёзным отношениям, – он махнул ей рукой в знак признательности за предложение. И сделал глоток холодного, как снега Гомогреи, пива. Осмотрелся по сторонам. Многих он знал по анкетам с грифом «секретно», многие знали его, как мелкого служащего и махали руками в знак приветствия. Сквозь густой дым виднелась эстрада. Оркестранты о чем-то переговаривались осматривая его настолько внимательно, что казалось следующая песня будет посвящена его приходу. Так и случилось.

– По просьбе нашего гостя с Кафказа, кто не знает, это город на Платане, звучит песня в честь самого выдающегося оператора гиперпространства в истории Федерации мастера первого класса Дона Торна! – Конферансье был как всегда любезен, аккуратен и словоохотлив. Стараясь выбирать такие слова, за которые его после работы не побьют.

Крики и аплодисменты заглушили все остальные звуки мира. Зазвучала редкая мелодия, очень им любимая. Гитара завывала настолько натурально, что будь поблизости львы Беладора или крокодилы Фреи обязательно подхватили бы. Он закрыл глаза, чувствуя истому не только от одиночества, но скорее всего из-за мелодии пронзающей душу настолько глубоко, что ему захотелось подхватить вой. И он даже поднял голову и открыл рот, сложив губы лодочкой.

– Здесь нельзя, – незнакомый женский голос заставил его открыть глаза. Перед ним стояла пятидесятилетняя девица раскрашенная как индейцы Платаны. Практически малолетка, но настолько красивая и стройная, с совершенной грудью и ягодицами, что непроизвольные позывы к знакомству толкнули его в спину с такой силой, что он чуть не поперхнулся очередным глотком квантумского. – Бела Мун. Могу присесть?

– На колени? – вырвалось из его рта. Она рассмеялась настолько искренне, что между ними мгновенно образовалась связь.

– Мне сказали, что вы хороший оператор труб гиперпространства. Верно?

– Лучший, – Скромно ответил он. И опустил взгляд. На ноги собеседницы. А там было на что поглядеть. – Но это секретная информация. Нас всего трое, и мы меняем друг друга по средам. Хотя иногда задерживаемся до четверга.

– Я слышала, что вам девяносто? Верно? – Она закурила сигару, выдохнув в его сторону струю дыма. – Прекрасный возраст взрослого мужчины. Который все умеет, и все знает. Который все может и на многое способен. Настолько обаятелен, и даже извращённо красив, что с ним смело можно отправляться куда угодно. Даже ко мне домой.

Не думая, что лесть может быть такой приятной, он покраснел и вновь глотнул пива, и не останавливался, пока не увидел дно. Затем вытер рукавом губы и хрипло, от перехваченного дыхания, проговорил:

– Продолжайте, пожалуйста….

– Не хотите чего-нибудь покрепче пива? Говорят вэрхэвенский ром лучший в своём классе. Восемь звёзд. Я бы дала девять, – Она рассмеялась, заставив улыбнуться и его. – Раз, – закончила свою мысль глубокой затяжкой. И так пристально посмотрела ему в глаза, что на одно короткое мгновение ему почудилось что его жизнь не так плоха, как ему всегда казалось. Что жёлтые листья осени вновь позеленели. А лечебная вода «Буратино» превратилась в «Боржоми».

– Можно, – Именно сейчас ему требовалось позвонить, согласно инструкции, но не в силах оторвать взгляд от ярко-красных губ собеседницы он просто отбросил эту мысль, как ненужную.

– Гарсон, – Бела Мун изящно взмахнула рукой подзывая официанта. – Тройной верхэвейский. Позапрошлого года. Красный с запахом анаши. – Её вопросительный взгляд заставил его продолжить. – И закуски. Лапки фрейского крокодила. Прожаренные с луком и перцем. – Одобрительный кивок сидящей напротив женщины был воспринят им как красная тряпка для быка. Но он приструнил желания, считая, что атаку можно начать чуть позднее.