Текст книги "Иудея Христа. Рождение новой веры"

Ессеи не признавали авторитета храмовых священников и были не согласны с тем, как они управляли Храмом и вели там службу. Во-первых, как нам сегодня известно из Кумранских рукописей, некоторые лидеры ессеев происходили из знатных ааронидов и по крайней мере один из них был незаконно обойден при назначении на пост первосвященника. С тех пор ессеи считали, что истинные аарониды отстранены от службы в Храме, и не признавали полномочий первосвященников вообще. Во-вторых, они, подобно фарисеям, в корне расходились с саддукеями в вопросах толкования законов Письменной Торы. И, наконец, в третьих, ессеи возражали против слишком большой роли, которую играли в Храме жертвоприношения. Они отказывались приносить какие-либо жертвоприношения вообще, хотя делали денежные пожертвования Иерусалимскому Храму. Флавий сообщал по этому поводу следующее: «В храм они доставляют пожертвования. Но сами они не занимаются жертвоприношениями, считая другие способы очищения человека более целесообразными. Поэтому им запрещен доступ в общий храм и они совершают свое богослужение отдельно» (Флавий, Иуд. война, II, 8, 3).

Ессеи – первоначальные христиане?

Особый интерес представляют взаимоотношения ессеев и первых христиан. Как известно, Евангелия полны критики по поводу саддукеев и особенно фарисеев. Оба этих религиозно-политических течения многократно упоминаются в новозаветной литературе, причем в негативном свете. Но там не сказано ни слова о ессеях. Случайно ли это? Неужели Христу и Его ученикам не приходилось сталкиваться с ессеями, «лучшими людьми», которые, по словам Флавия, жили во многих местах Иудеи? Абсолютное молчание Нового Завета о ессеях подозрительно напоминает точно такое же безмолвие Ветхого Завета о верховном ханаанском боге Эле. Немилосердно критикуя языческие культы Баала и Ашейры, ветхозаветные книги ни словом не обмолвились об Эле и, как оказалось, не случайно. Культ Эля в Северном царстве (Израиль) полностью слился с религией Яхве и стал еще одним именем ветхозаветного Господа. Не произошло ли нечто подобное с ессеями и христианами, и не стали ли первые фигурировать под именем вторых? Правда, Талмуд тоже не упоминает о ессеях, но это не означает, что он создавался ессеями. Однако в Талмуде ессеи проходят под названием «хасидим» («благочестивые»). Что касается Нового Завета, то он не использует никаких других слов для ессеев и вообще молчит о них. Не могли ли быть первые христиане одной из ессейских групп? Ведь ессеи, как свидетельствует Флавий, не представляли единой общины и жили не только в Иудейской пустыне на берегу Мертвого моря. Кумран, в котором найдены знаменитые рукописи, был только одним из мест, где селились ессеи. Мало того, ессейские общины не были едины. Об этом говорит хотя бы тот факт, что в одних общинах ессеи соблюдали безбрачие, а в других нет.

Но были ли Христос и Его ученики, а затем иерусалимская община апостола Петра, всего лишь одной из ессейских групп? Нельзя забывать, что Иисус всегда критиковал фарисеев за чрезмерный педантизм в соблюдении законов иудаизма. Но ессеи были несравненно большими ревнителями законодательства Моисея и в своем стремлении к ритуальной чистоте доходили до крайностей, немыслимых даже для фарисеев. С одной только этой точки зрения, Христа и Его учеников никак нельзя отнести к ессеям. Как тут не вспомнить недовольство фарисеев, когда Иисус исцелял людей по субботам, не совершал ритуального омовения рук перед едой или разрешал своим голодным ученикам срывать и есть колосья в субботний день. Если все это вызывало неодобрение фарисеев, то для ессеев, не разрешавших себе даже справлять естественную нужду по субботам, подобные отклонения от принятых обычаев были просто невозможны. Во-вторых, ессеи были аскетами, в то время как Христос не только Сам таковым не являлся, но и никогда не призывал других к аскетизму. Более того, Иисус признавал, что уж если Иоанн Креститель, будучи подлинным аскетом, не угодил своим критикам, то что же говорить о Сыне Человеческом, Который откровенно не считал аскетизм обязательным для праведного образа жизни. В-третьих, ессеи не только не рассказывали о своем учении, но и скрывали его от посторонних. Чтобы стать членом их общины, нужно было пройти тяжелые испытания в течение нескольких лет. Ничего подобного не требовали Христос и Его ученики. Они открыто проповедовали в народе суть своего учения, а присоединиться к ним мог любой и в любое время. Наконец, ессеи фактически бойкотировали Иерусалимский Храм, в то время как Христос, а затем и Его апостолы не только посещали его, но и активно проповедовали там.

Итак, ни Иисус, ни Его ученики не были ессеями. Но почему же многое, к чему призывал Сын Человеческий (например, не клясться, не брать ничего в дорогу) или правила иерусалимской общины Петра (общность имущества), так напоминают обычаи ессеев? Как объяснить, что ессеи и христиане имели одно и то же число (12) руководителей – апостолов и называли себя «общиной Нового Завета»? У нас есть основания полагать, что и Иисус, и Иоанн Креститель, а также их ученики прошли ессейскую школу. Свою юность они провели с ессеями, очень многому у них научились, но сами ессеями не стали. Ведь далеко не все ученики ессеев вступали в их общины, и лучший тому пример сам Иосиф Флавий. Однако, несмотря на несогласие с рядом ессейских традиций и обычаев, Христос и Его ученики считали ессеев праведными людьми и относились к ним как к «своим». Разумеется, нельзя ставить знак равенства между ессеями и христианами, но первые оказали большое влияние на вторых, а впоследствии стали их неотъемлемой частью.

Ессейские секты

Ессеев объединяло много общего, например: аскетизм, безбрачие, необычайный педантизм в исполнении законов иудаизма (непривычный даже для фарисеев), строгая дисциплина, вера в бессмертие души и загробное воздаяние, убеждение в абсолютном предопределении, непризнание авторитета храмовых священников, общность имущества, отказ от изготовления оружия и занятия торговлей, совместные молитвы и трапезы. Однако ессейские общины никогда не были однородны. Среди них всегда существовали отдельные группы, отличавшиеся от всех других либо необычным отношением к ритуальной чистоте, либо особыми идейными воззрениями. Их можно условно назвать ессейскими сектантами. К сожалению, мы слишком мало знаем о ессейских сектах, но о некоторых из них сведения до нас все же дошли. В частности, исключительно благодаря Филону Александрийскому, стала известна секта так называемых терапевтов. Их название является чисто греческим словом и означает «целители». Как утверждал Филон Александрийский, это имя объясняется тем, что «терапевты предлагают искусство врачевания более сильное, чем в городах. Если там оно излечивает только тела, то они же [терапевты] лечат души» (Филон, О созерцательной жизни, 1—89). В отличие от других ессейских групп, секта терапевтов действовала не в Иудее, а в соседнем Египте, неподалеку от Александрии. Уже в те времена (I в.) эта секта привлекала к себе внимание двумя особенностями: чрезмерным аскетизмом и постоянной медитацией. Члены секты никогда не пили вина, чтобы оно «не затемняло разум», и вообще не ели мяса, ибо оно «пробуждало животные страсти». Пища терапевтов была более чем скромной: в основном она состояла из хлеба, различных трав и родниковой воды. Сытость считалась врагом тела и души. Но даже такая еда становилась доступной только по вечерам и ночам, так как день был предназначен для изучения священных книг и медитации. Именно этим терапевты занимались шесть дней в неделю, живя в полном уединении. Дважды в день, утром и вечером, они усиленно молились. Только на седьмой день, в субботу, они собирались на совместную трапезу, молитву и песнопения. Несмотря на требование безбрачия, в секту допускались и женщины. Правда, все они жили отдельно от мужчин и, собираясь по субботам, сидели в стороне за перегородкой.

Еще одну секту ессейского происхождения представляли гемеробаптисты, в переводе с греческого – «освящающие день омовением». Для членов этой группы самым важным ритуальным обрядом являлось ежедневное погружение в воду. Оно было необходимо для того, чтобы обратиться к Богу в телесно чистом состоянии. Многие библеисты полагают, что Иоанн Креститель принадлежал именно к этой ессейской секте. Однако подобное предположение глубоко ошибочно. Оно не учитывает того, что Креститель не требовал ежедневного омовения в воде, что являлось прямой обязанностью членов секты. Но, главное, крещение в воде означало для него не телесное очищение, а духовное, ибо он очищал не тело человека, а его душу от грехов. Нам известна и другая ессейская секта, тоже придававшая особое значение телесной чистоте и ритуальным омовениям – банаим. Однако и ее обряд погружения в воду был весьма далек от того смысла, который вкладывался в этот ритуал Иоанном Крестителем.

Куда более интересной является ессейская секта магария. О ней и ее арабском названии – люди пещер стало известно от еврейского законоучителя караима Абу-Юсуф Якуб Каркасани, жившего в X веке в Месопотамии и писавшего преимущественно по-арабски. Название секты произошло от ее обычая прятать свои книги и записи в пещерах. Согласно религиозным воззрениям членов магарии, Господь, будучи высшей нематериальной духовной субстанцией, не может непосредственно контактировать с грубым материальным миром. Поэтому всю материю, включая нашу земную обитель, создал не Сам Бог, а Его посредник, некий ангел, который и является библейским Господом. Очень возможно, что взгляды этой секты способствовали появлению идей гностицизма в раннем христианстве.

В целом ессеи, а тем более ессейские секты, не оказали сколь-нибудь заметного влияния на развитие иудаизма, оно определялось только фарисеями. Зато ессеи сыграли очень важную роль в формировании раннего христианства, а образ жизни таких ессейских сект, как терапевты, стал прототипом для христианского монашества.

Зелоты

Согласно Флавию, родоначальниками нового, чисто политического направления в жизни Иудеи стали галилеянин Йеуда, происходивший из города Гамалы, и фарисей по имени Цадок. Оба они стали побуждать народ к оказанию сопротивления переписи населения, утверждая, что она приведет лишь к рабству. Эту перепись задумал провести римский сенатор Квириний, назначенный наместником в Сирию в 6 г. н. э. (2–3 гг. до н. э.?). Йеуда и Цадок призывали народ отстаивать свою свободу. Они утверждали, что «их не может постигнуть неудача, потому что налицо самые благоприятные условия. Но даже если народ ошибется в своих расчетах, он заслужит себе вечный почет и славу своим благородным порывом. Всевышний окажет иудеям поддержку лишь в том случае, если они приведут в исполнение свои намерения, особенно же если они, добиваясь великого, не отступят перед осуществлением своих планов. Народ с восторгом внимал этим речам, и таким образом предприятие получило еще более рискованный характер. Не было большего бедствия для нашего простонародья, – пишет Флавий, – чем то, что приготовили ему вышеназванные люди» (Флавий, Иуд. древн., XVIII, 1, 1). Имя этого политического и даже больше, военного движения – зелоты, являлось греческим переводом древнееврейского слова «каннаим» («ревнители»). Под ревнителями имелись в виду страстные защитники иудейского монотеизма и независимости страны. Впрочем, слово «зелоты» представляло собой лишь общее название для самых различных антиримских движений. По своим религиозным взглядам зелоты ничем не отличались от фарисеев, но, в отличие от них, были горячими патриотами Иудеи и боролись с оружием в руках за освобождение родины от власти Рима. Флавий отмечал, что «приверженцы этого течения во всем прочем вполне примыкают к учению фарисеев. Зато у них замечается ничем не сдерживаемая любовь к свободе. Единственным руководителем и владыкою своим они считают Господа Бога. Идти на смерть они считают за ничто, равно как презирают смерть друзей и родственников, лишь бы не признавать над собой главенство человека. Так как в этом лично может убедиться всякий желающий, – утверждает Флавий, – то я не считаю нужным особенно распространяться о них. Мне ведь нечего бояться, что моим словам о них не будет придано веры; напротив, мои слова далеко не исчерпывают всего их великодушия и готовности подвергаться страданиям. Народ стал страдать от безумного увлечения ими при Гессии Флоре, который был прокуратором и довел иудеев злоупотреблением своей власти до восстания против римлян» (Флавий, Иуд. древн., XVIII, 1, 6).

Корни зелотского движения восходят к началу римского господства над Иудеей. Первое известное нам вооруженное выступление против римлян возглавил еще отец Йеуды Галилеянина – Хизкия (Езекия) в 46 г. до н. э. Правда, оно было быстро подавлено тогдашним наместником Галилеи Иродом, ставшим позднее иудейским царем. Впрочем, не только отец, но и сыновья Йеуды Галилеянина поднимали антиримские восстания в 46–48 гг. при прокураторе Тиберии Александре. Центром еврейского сопротивления стала северная часть страны – Галилея, лесистый и горный рельеф которой позволял вести партизанские действия против римской армии. Но и в столице Иудеи, Иерусалиме, тоже хватало своих зелотов. Именно они демонстративно сбили золотого римского орла, установленного над главным входом в Храм по приказу Ирода Великого.

Надо признать, что главную роль в разжигании антиримских настроений и соответственно в усилении влияния зелотов сыграли такие коррумпированные римские прокураторы, как Понтий Пилат, Альбин и особенно Гессий Флор. Их откровенное вымогательство и воровство, грабежь казны Иерусалимского Храма, а также нежелание считаться с традициями иудейского монотеизма, привели к тому, что народ поддержал антиримские лозунги зелотов. Позиции зелотов укрепились и в результате маниакального стремления психически нездорового императора Гая Калигулы установить свои статуи во всех храмах Римской империи, включая Иерусалимский, чтобы почитали его, как нового бога. Несмотря на то что императорская династия Юлиев-Клавдиев проводила в целом дружелюбную к евреям политику, коррумпированные римские чиновники сумели настолько дискредитировать свою власть в Иудее, что народ пошел за зелотами. В 66 г. именно зелоты возглавили Великое восстание против Рима и на все время Иудейской войны стали главной политической партией страны. Фарисеи отошли на второй план и вынуждены были поддержать народное восстание. Саддукеи подверглись изгнанию из Иерусалима, и Храм перешел в руки зелотов и их сторонников. Однако сами зелоты были далеко не едины и преследовали разные цели. Если одни ограничивались борьбой за свободу Иудеи от Рима, то другие требовали намного больше: конфискации имущества богачей и социального равенства. Например, Симон бар-Гиора возглавил тех зелотов, которые выставляли социальные требования. Он объявил свободу рабам и экспроприацию собственности аристократов, а его сторонники сожгли долговой архив в Иерусалиме. В то же время религиозный фанатизм и нетерпимость среди части зелотов делали невозможным любой компромисс с римлянами да и с язычниками вообще. В дальнейшем разногласия между разными группами зелотов привели к междоусобной войне среди защитников Иерусалима и ускорили падение города в 70 г.

Сикарии

В отличие от зелотов, о которых Флавий отзывался со смешанными чувствами, существовала еще одна антиримская политическая группа – сикарии. Иногда их называют крайними зелотами, поэтому в исторической литературе сикариев часто путают с зелотами, и наоборот. Имя «сикарии» происходит от латинского слова «сика» («кинжал»). Римляне, сильно пострадавшие от них, называли их «кинжальщиками», так как они нападали на своих врагов с кинжалами, спрятанными в одежде. Движение сикариев возникло достаточно поздно, в период прокураторов Феликса и Феста (50—60-е гг.). В религиозном плане они, как и зелоты, придерживались тех же взглядов, что и фарисеи. Однако по методам своей борьбы с Римом и его прислужниками в Иудее, членов этой группы по сегодняшним меркам можно было бы назвать экстремистами и террористами. Флавий их однозначно осуждал и писал о них следующее: «В Иерусалиме образовалась другая шайка разбойников, получивших название сикариев. Они убивали людей в самом городе среди белого дня, преимущественно в праздничные дни они смешивались с толпой и скрытыми под одеждой кинжалами закалывали своих врагов; как только жертвы падали, убийцы наравне с другими начинали возмущаться происходившим и благодаря такому притворству оставались скрытыми. Первым, кого закололи таким образом, стал первосвященник Ионатан. Вслед за ним ежедневно погибали и многие другие. Паника воцарившаяся в городе, была еще ужаснее, чем сами несчастные случаи, ибо всякий, как в сражении, ожидал своей смерти каждую минуту» (Флавий, Иуд. война, II, 13, 3). Правда, нужно признать, что Флавий считал разбойниками всех, кто поднимал оружие во имя классовых или социальных целей. Сикарии же представляли самые бедные и неимущие слои населения. Они требовали предоставить свободу рабам, отнимали имущество у богачей, уничтожали долговые документы. Однако сикарии выступали не только против наиболее богатой и знатной части иудейского общества, но и против римского господства над Иудеей. Они объявили беспощадный террор как римским язычникам, так и тем своим соотечественникам, кто с ними сотрудничал. Тем самым вольно или невольно они подталкивали иудейский народ на восстание против Римской империи, находившейся тогда в самом зените своего могущества.

Одним из наиболее известных вождей сикариев был Менахем, сын или даже внук Йеуды Галилеянина. Он прославился тем, что в 66 г. захватил крепость Масаду и перебил находившийся там римский гарнизон. В дальнейшем он передал крепость своему родственнику (племяннику?) Элазару бен Яиру, который героически защищал ее от римлян до 73 г. Сикарии нередко действовали вместе с зелотами Симона бар-Гиоры, выставлявшими не только политические, но и социальные требования. Однако радикализм сикариев лишь затруднил положение защитников Иерусалима и привел к братоубийственным столкновениям между ними. После Иудейской войны оставшиеся в живых сикарии бежали в еврейские общины Египта и Киренаики, где они продолжили свою борьбу с Римом. Несмотря на их героизм и мужество, еврейская религиозная и историческая традиция относится в целом отрицательно к движению сикариев, справедливо полагая, что их радикализм нанес больше ущерба собственному народу, чем врагам.

Иродиане

Новый Завет несколько раз упоминает еще одну партию в Иудее I века – иродиан. Хотя ее название связано с именем династии Ирода, на самом деле она объединяла не только членов его семьи, но и большинство иудейских аристократов, включая потомков предыдущих правителей – Хасмонеев. Примечательно, что и еврейская, и христианская религиозные традиции проявляют полное единодушие в своем отрицательном отношении к Ироду, его потомками и тем, кто их поддерживал. Если для христиан иродиане представляли собой врагов «Сына Человеческого», то для евреев они были приспешниками и слугами Рима. Но так ли верны эти устоявшиеся представления, которые перекочевывают из одного исторического труда в другой?

Иродиане являлись чисто политической партией, сторонники которой могли придерживаться как саддукейских, так и фарисейских религиозных взглядов. Правда, обращает на себя внимание один интересный факт. Каждый раз, когда Евангелия говорят об иродианах, вместе с ними они упоминают не саддукеев, а фарисеев. Возможно, это говорит о том, что при дворе Ирода Антипы, правившего в Галилее и Перее, главную роль играли именно фарисеи. В то же время в исторической и библейской литературе преобладает мнение, что по своим религиозным взглядам иродиане были саддукеями.

В условиях безудержной военной экспансии Рима всех иродиан объединяло одно общее стремление – сохранить хоть в какой-то степени иудейскую независимость и самостоятельность в рамках этой империи. Будучи наиболее образованной и культурной частью иудейского общества, иродиане, как никто другой, отлично понимали, сколь чудовищна была разница между военными возможностями Рима и Иудеи, поэтому считали, что конфронтация с империей может привести к национальной катастрофе. Стремясь избежать ее, они шли на любые компромиссы с римлянами. Таким образом, иродиане представляли партию диаметрально противоположную зелотам.

Желание договориться с Римом объясняло и ту поддержку, которую иудейская аристократия оказывала династии Ирода. Сам Ирод Великий заслужил репутацию «друга римского народа» и пользовался полным доверием как императора Октавиана Августа, так и римского сената. Его стратегия на честный и безоговорочный союз с Римом полностью оправдалась. В годы его правления (37—4 гг. до н. э.) Иудея превратилась в большое и мощное царство, пользовавшееся почти полной самостоятельностью и независимостью от Рима. Никто из иудейских аристократов не мог и мечтать о таком влиянии на императорский двор, какое имела династия Ирода, поэтому она стала главным представителем и защитником всего правящего класса Иудеи. Правда, жестокость Ирода и его старшего сына Архелая вызывали возмущение повсеместно, даже в их собственной семье, но реальной альтернативой этой династии могла стать полная потеря суверенитета и превращение Иудеи в заурядную римскую провинцию. Именно это обстоятельство вынуждало многих аристократов становиться поневоле иродианами. Сыновья Ирода Великого пользовались куда меньшим доверием Рима, и через десять лет после его смерти половина страны (собственно Иудея) была превращена в римскую провинцию. Однако существенной частью страны еще продолжали править два его сына – Антипа и Филипп, – и иудейским аристократам не оставалось ничего другого, как продолжать поддерживать эту династию. Более того, на короткое время (41–44 гг.) царская власть над всей Иудеей была отдана внуку Ирода Великого – Агриппе I, что опять-таки не могло не укрепить союз иудейской аристократии с этой династией.

Отношение иродиан к Христу лучше всего выразилось в поведении Ирода Антипы. Согласно Евангелию от Луки, римский прокуратор Понтий Пилат, узнав, что Иисус родом из Галилеи, отослал Христа к Антипе, тогдашнему правителю этой области. Несколько раньше он точно так же поступил с Иоанном Крестителем, решив расправиться с еврейским пророком еврейскими же руками. Однако Антипа отказался казнить Христа и передал Его обратно Пилату. Вот что говорит по этому поводу Евангелие от Луки: «Ирод, увидев Иисуса, очень обрадовался, ибо давно желал видеть Его, потому что много слышал о Нем и надеялся увидеть от Него какое-нибудь чудо, и предлагал Ему многие вопросы; но Он ничего не отвечал ему». Разочарованный Антипа посмеялся над Иисусом, «одел Его в светлую одежду и отослал Его обратно к Пилату» (Лк. 23: 8–9, 11). Итак, Антипа, типичный иродианин, выразил всего лишь любопытство, а когда не смог удовлетворить его, проявил равнодушие к судьбе Иисуса. Куда больше сочувствия к своей участи удостоился от иродиан апостол Павел. Иудейский царь Агриппа II считал возможным освободить его из тюрьмы римского прокуратора, если бы апостол не требовал суда у императора (Деян. 26: 32).

В целом иродиане ничем не помогли Иисусу, но не являлись и «врагами Христовыми». Они руководствовались прежде всего эгоистическими интересами своего класса. Именно это имел в виду Иисус, когда призывал беречься «закваски иродианской». Точно так же иродиане, в отличие от зелотов, не были патриотами своего народа, но они не стали и его предателями. Однако, как ни парадоксально, коллаборационизм иродиан принес больше пользы иудейскому народу, чем героизм зелотов.

Последним представителем иродиан был правнук Ирода Великого – Агриппа II, сын Агриппы I. Он, как и его отец, тоже имел царский титул, хотя правил не Иудеей, а частью Галилеи, Переи и Южной Сирии. Во время Иудейской войны он поддержал Рим, но не очень активно и мало чем помог ему. Со смертью бездетного Агриппы II в 92 г. династия Ирода пресеклась, и иродиане как проримская партия иудейской аристократии перестала существовать. Правда, некоторые потомки Ирода Великого посылались римскими императорами, в частности Нероном, царствовать над Арменией, однако они быстро утратили всякую связь с Иудеей и иудаизмом.