Текст книги "Кувейт. Мозаика времен"

Мухаммару захватили. Город, как гласят хроники, не пощадили. Причалы разрушили, складские помещния сожгли. Шейх Самир, что интересно, верховный вождь бану ка’б, один из инициаторов мятежа Дауда-паши и осады Басры в 1831 г., будучи разгромленным, бежал в Кувейт, где и укрылся от турок. И это несмотря на то, что шейх Кувейта выступил на стороне османов. Спустя какое-то время шейх Самир возвратился в свой удел.

Сказания племен Кувейта повествуют о шейхе Джабире I как о человеке долга и чести, правителе благородном, великодушном и щедром[216]216
  Rashid, ‘Abd al-‘Aziz, Ta’rikh al-Kuwait, Two Vols., Baghdad, 1936, vol. II, p. 9–10.


[Закрыть].

Эмиров Кувейта из правящего семейства Аль Сабах, рассказывают арабские историки, отличали щедрость и гостеприимство, благородство и мужество. Все их помыслы сводились к тому, чтобы содействовать росту и процветанию Кувейта. Действуя трезво и осмотрительно, но в то же время решительно, когда требовалось, «тишину и порядок в своем уделе они удерживали крепко». Отстаивали, как могли, права и интересы местного торгового сообщества. Так, прослышав о слишком просроченных, и крупных к тому же, долгах одного из родов влиятельного в Южной Месопотамии племенного союза мунтафиков перед торговым семейством ал-Бадр, которые поставивили это семейство на грань нищеты, шейх Кувейта собрал подвластные ему племена, вторгся в удел должника, и долги семейству ал-Бадр заставил его вернуть[217]217
  Там же. С. 18–19.


[Закрыть]. Такой поступок сами мунтафики сочли достойным и благородным.

Часть V. Шейх Сабах II. (правил 1859–1866). Документальные свидетельства времени

Полковник Льюис Пелли, политический резидент Англии в Персидском заливе, так описывает в своих записках шейха Сабаха II: «крепкий здоровый старик», лет 80-ти, грубоватый в манерах, но необыкновенно «добрый сердцем». Численность населения Эль-Кувейта, одноименной столицы шейхства, отмечает Л. Пелли, отстроенной на песчанном мысе, составляла в его время 15 тыс. человек[218]218
  Pelly and Colvill, Account of a Recent tour round the Northern portion of the Persian Gulf, in Transactions of the Bombay Geographical Society, XVII, 1863, p. 118–121; Хатуев Р. Т. Кувейт: страна срединного пути (очерки истории с древнейших времен до 2000 г.). М, 2008. С. 74.


[Закрыть].

Повествуя о системе правления в Кувейте, полковник Л. Пелли именует ее «патриархальной». И поясняет, что судебными вопросами в уделе Сабахав ведал кади (религиозный судья), а всеми другими – эмир. Регулярной армии, как таковой, не существовало.

Упоминает Л. Пелли и об одной хорошо запомнившейся ему беседе с эмиром, во время которой тот поделился с ним рассказом о предсмертном наказе-наставлении своего отца. Когда тот уже совсем не выходил из дома, то позвал его однажды к себе вечером и сказал: «Скоро я умру. Разбогатеть мне не посчастливилось. Ни денег, ни золота оставить тебе не смогу. Прожив на этом свете довольно долго, обрел я много верных друзей. Вот их-то тебе и оставлю. Ухватись за них, и смело шагай с ними по жизни».

В то время как многие шейхства в Аравии усыхали, продолжал он, слабели и распадались из-за чинимых в них несправедливостей и недостойного правления, наше, напротив, мужало, росло и крепло. Не забывай и ты о высоко чтимых в Кувейте понятиях чести и справедливости, и твердо держись проверенных временем правил предков. Помни, что до тех пор, пока люди будут тебя уважать и верить данному тобой слову, в уделе твоем будут царить тишина и порядок, и будет оно расти и крепнуть[219]219
  Ahmad Mustafa Abu Hakima. Te Modern History of Kuwait, op. cit., p. 75.


[Закрыть].

Самые яркие впечатления Л. Пелли о кувейтцах, как можно понять из его воспоминаний, связаны с их гостеприимством. Рассказывая об этом, полковник сообщает о введенном шейхом Сабахом II, внявшим, судя по всему, наказу отца, одном интересном обычае. Въездные ворота в защитных стенах Эль-Кувейта, которые повсюду в других городах Аравии после захода солнца сразу же затворяли, шейх Кувейта распорядился держать открытыми еще на протяжении часов двух. И только для того, чтобы бедуины, кочующие в окрестностях города, могли беспрепятственно въехать в него, дабы поесть или отдохнуть, или же остаться, и заночевать у родственников. Единственное условие, которое подлежало беспрекословному исполнению ими, состояло в том, чтобы въезжать в город без оружия. Его требовалось оставлять под присмотр стражников у въездных ворот – в целях обеспечения безопасности горожан на случай каких-либо непреднамеренных размолвок с воинственными кочевниками.

В течение всех лет правления шейхов Джабира I и его сына, Сабаха II, как следует из работ Абу Хакимы, Кувейт «удерживал мир с ваххабитами». Оба эти правителя следовали стопами их предшественника, шейха ‘Абд Аллаха I ибн Сабаха. Руководствовались его способами и методами поддержания отношений с соседями, совмещая мягкость и гибкость в достижении поставленной цели с демонстрацией, когда требовалось, силы и непоколебимой воли.

Время правления шейха Джабира I, а потом и его сына, шейха Сабаха II, резюмирут Абу Хакима, дало народу Кувейта полувековой мир, что можно считать отражением сильной и мудрой власти. В племенах Аравии, далеко за пределами Кувейта, знали о царивших в уделе Сабахов справедливости и внимательном отношении эмиров к нуждам и чаяниям людей, равно как и к просьбам и обращениям соседей[220]220
  Там же. С. 81, 82.


[Закрыть].

Установление пароходного сообщения с Кувейтом (после 1847 г.) способствовало дальнейшему росту его торговли, существенно активизировало коммерческие связи с Европой и расширило спектр фрахтовых услуг.

Ценные свидетельства о времени правления шейха Сабаха II содержатся в путевых заметках Дж. Пэлгрева (1862), знаменитого исследователя-портретиста Аравии. Кувейт, с его слов, пользовался репутацией «удобной и гостеприимной гавани», «местом бойкой торговли». Среди мореходов Персидского залива моряки Кувейта котировались очень высоко. Выделялись смелостью и отвагой, профессиональным мастерством и надежностью, непременным исполнением взятых на себя обязательств. И если еще полвека тому назад, замечает Дж. Пэлгрев, Кувейт был всего лишь небольшим поселением с гаванью, то с течением времени превратился в самый активный торговый порт всей верхней части Залива. Даже Абу Шахру уже было до него далеко. Шейх Кувейта пользовался среди населения всеобщей любовью и уважением. В Аравии и за ее пределами о нем шла молва как о правителе мудрым, а в отношениях с соседями и торговыми партнерами – честном и благородном. Ввозные таможенные пошлины на товары в Кувейте – низкие, рассказывает Дж. Пэлгрев. Климат – здоровый. Население по отношению к чужестранцам – дружелюбное. Все это, вместе взятое, наряду с лучшей, чем у соседей, якорной стоянкой, притягивает в Кувейт сотни судов. Находясь в 15 днях пути от Хаиля, Кувейт выступает «морскими воротами» Джабаль Шаммара.

Повседневная жизнь Кувейта времен правления шейхов Джабира I и Сабаха II хорошо отражена в нескольких опубликованных работах. Среди них можно назвать воспоминания путешественника Дж. Букингема, посещавшего Кувейт в 1816 году. Не менее интересны и очерки служащего английской колониальной администрации в Индии Дж. Стоквелера, побывавшего в Кувейте в 1831 г., по пути из Бомбея. Особую ценность представляют дневники и отчеты полковника Льюса Пелли, одного из самых деятельных и прозорливых политических резидентов Англии в Персидском заливе.

Дж. Букенгем отзывается о Кувейте как о «бойком торговом месте». После Эль-Катифа следующим «значимым портом» на Аравийском побережье верхней части Персидского залива, пишет он, является Грейн. Так этот порт обозначен на английских морских картах. «Среди жителей края он известен как Куэйт». Город окружает крепостная стена, «отгораживающая его от песков соседней пустыни».

Население Кувейта путешественник характеризует как людей мужественных и храбрых, имеющих репутацию «самого свободолюбивого народа Залива». Видимо поэтому, рассуждает он, Кувейт, в отличие от многих других уделов арабов в Восточной Аравии, всегда сохранял свою независимость. Люди Кувейта дорожили и дорожат ею пуще всего на свете.

Упоминая об океанском флоте Кувейта, Дж. Букингем сообщает, что если Бахрейн в то время владел двадцатью крупнотоннажными судами, то у Кувейта их насчитывалось тридцать одно[221]221
  Buckingham, J. S., Travels in Assyria, Media and Persia etc., London, 1829, p. 385, 462–463.


[Закрыть].

Дж. Стоквелер (Stoqueler), повествуя о Кувейте, говорит, что город располагался вдоль побережья, на расстоянии всего лишь в милю. Среди других портовых городов Персидского залива выделялся низкими таможенными пошлинами, составлявшими не более 2 % на все ввозимые в Кувейт товары[222]222
  H. V. F. Winstone and Zahra Freeth. Kuwait: Prospect and Reality, London, 1972, p. 64.


[Закрыть].

Добирался Стоквелер до Кувейта морем, на океанском торговом паруснике «Нассириййа», заплатив за место на судне 150 рупий. Переход из Бомбея в Кувейт занял полтора месяца (с 18 феврая по 4 марта 1831 г.). Судном управлял «приятной внешности нахуда» (капитан), доскольно знавший все бухты и мели на их морском пути. Матросы, подчеркивает Стоквелер, подчинялись своему капитану беспрекословно[223]223
  Stoqueler, J. H., Fifeen Months Pilgrimage, Two Vols., London, 1832, vol. I, p. 1–3.


[Закрыть].

Поскольку судно, на котором он прибыл в Кувейт, продолжает Стоквелер, использовалось торговцами для транспортировки грузов из Индии, то есть имело глубокую осадку и не могло передвигаться по Шатт-эль-Арабу, то ему в течение четырех дней пришлось дожидаться в Кувейте отбытия оттуда в Басру другого корабля. Большегрузные океанские парусники (бугалы), на одном из которых он прибыл в Кувейт, строили в то время, по его словам, и на судоверфях Аравии, и в Кочине, и в ряде других мест на Малабарском побережье Индии.

После завтрака, повествует Стоквелер, он сошел на берег, и был препровожден матросом к дому владельца судна, местному торговцу. Войдя в гостевую комнату, увидел хозяина жилища и двух сидящих с ним на ковре и курящих кальяны мужчин, оказавшихся, как выяснилось в ходе беседы, его родными братьями. Полакомившись верблюжьим молоком со свежими лепешками и аравийским кофе с халвой и финиками, распрощался с тепло принявшим его ‘Абд ал-Хассаном, и отправился прогуляться по городу.

Дома свои, свидетельствует Стоквелер, с грубо облицованным фасадом, жители Грейна сооружали в основном из глины. Окна домов выходили во дворы, наглухо отгороженные от улиц высокоми глиняными заборами. Вдоль улиц, очень узких, но чуть шире, чем в Маскате или Бендер-Бушире, располагались водосточные канавы. В город вело трое въездных ворот. Ни в самом городе, ни за его стенами, ни вокруг него в примыкающих к нему окрестностях не имелось ни кустика, ни деревца. Питьвую воду, «на вкус совершенно другую», чем в Европе, или в той же Индии, и назвать-то пресной можно было с трудом. Шейхством правил эмир. Контроль над ввозом и вывозом товаров осуществляли два его доверенных лица. Больше всего Стоквелера поразила, судя по всему, «абсолютная идентичность одежд, как у мужчин, так и у женщин; притом всех возрастов и социальных групп». И еще то, что «среди резидентов Кувейта» он не встретил «представителей других стран»[224]224
  Там же. С. 18–20.


[Закрыть].

Правила свободной, то есть беспошлинной торговли, введенные в Кувейте при шейхе ‘Абд Аллахе I, сохранялись и действовали и при его преемниках, шейхах Джабире I и Сабахе II.

Часть VI. Шейх ‘Абд Аллах II (правил 1866–1892). Линия жизни

Шейх ‘Абд Аллах ибн Сабах ибн Джабир Аль Сабах, пятый эмир Кувейта, пришел к власти в возрасте 50 лет, будучи уже зрелым и опытным человеком. Управлять шейхством ему довелось в довольно сложное время, ознаменовашееся острой политической обстановкой в зоне Персидского залива в целом.

Черты характера шейха ‘Абд Аллаха II, хорошо отражены в работах кувейтских историков ал-Рашида и ал-Кина’и, живших в годы его правления. Ал-Кина’и, к примеру, акцентирует внимание на порядочности и благопристойности, справедливости и щедрости шейха, равно как и на незапятнанной ничем репутации среди соплеменников. Отмечает, что человеком он был приветливым и общительным, без тени надменности и высокомерия. Чужеземец, не знавший шейха в лицо, находясь с ним в одном помещении, вместе с другими людьми, сказывает ал-Кина’и, никогда не подумал бы, что он и есть правитель Кувейта[225]225
  Al-Qina’i, Yusuf, Safahat min Tarikh al-Kuwait, Damascus, 1954, p. 2.


[Закрыть]. Его уважали и любили все люди, и коренные жители Кувейта, и переселенцы из Персии и Месопотамии.

Ал-Рашид, в свою очередь, характеризует шейха ‘Абд Аллаха II как человека, наделенного житейской мудростью, смекалкой и благородством, отличавшегося достойным обхождением с людьми. Этот набор качеств, по мнению историка, и помогал шейху вовремя находить правильный выход из множества сложных и запутанных ситуаций.

Придя к власти, шейх ‘Абд Аллах II укрепил отношения с турками, «нарастил и раздвинул их», как гласят сказания. Поступил так по практическим соображениям. Дело в том, что разногласия в правящем семействе Са’удов, владык соседних с Кувейтом Неджда и Эль-Хасы, достигли в то время своего апогея. Это позволило туркам начать кампанию по восстановлению там позиций Порты, утерянных в схватке с ваххабитами в 1795 году. Безусловно, сыграла свою роль в сближении с турками и харизма Мидхата-паши (1822–1883), тогдашнего генерал-губернатора Багдадского пашалыка, заметно укрепившего авторитет турок в Месопотамии и Северной Аравии, равно как и их военный потенциал в той части Османской империи. Главная задача Мидхата-паши, поставленная перед ним султаном, сводилась к тому, чтобы «сделать все возможное и невозможное», но Неджд и Эль-Хасу у ваххабитов отобрать и Порте вернуть. Что он и исполнил, в 1871 году.

В военной кампании турок «по высвобождению Эль-Хасы из лап ваххабитов» принимал участие кувейтский кавалерийский отряд во главе с шейхом Мубараком, братом шейха ‘Абд Аллаха II. Сам он командовал кувейтской флотилией, сыгравшей, как считают арабские историки, решающую роль в захвате турками порта Эль-Катиф.

Османы, к слову, присоединили Эль-Хасу к своим владениям в Аравии еще в 1555 г., после захвата Сирии (1516) и Южной Месопотамии (1534). Затем их потеснило оттуда племя бану халид, управлявшее в XVII–XVIII веках и Эль-Хасой, и всей Северо-Восточной Аравией. Бану халид, в свою очередь, заставили уйти из Эль-Хасы ваххабиты. Распри внутри правящего семейства Аль Са’уд, эмиров ваххабитов, разделившие этот древний и знатный семейно-родовой клан Неджда на два противостоявших друг другу лагеря, помогли туркам, по их же признанию, восстановить в Эль-Хасе власть Османской империи.

В события, разворачивавшиеся тогда в Эль-Хасе, оказался вовлеченным и Кувейт, рубежи которого примыкали к границам владений Са’удов. Надо сказать, что Кувейт постоянно находился в зоне повышенного внимания Са’удов. Касалось ли это их планов и устремлений относительно Восточной Аравии, либо же обстоятельств, связанных с укрытием от врагов в критические моменты, такие, к примеру, как походы египтян в Аравию.

Остро ощущал на себе Кувейт и любые сдвиги в отношениях Са’удов с турками. Причиной тому – «срединное», по выражению историка Абу Хакимы, расположение Кувейта – между Турецким Ираком на севере и владениями Са’удов на юге[226]226
  Ahmad Mustafa Abu Hakima. Te Modern History of Kuwait, op. cit., p. 84.


[Закрыть].

Когда разразилась очередная схватка за власть в Неджде, то на стороне шейха Са’уда выступили бедуины. Его же брата и соперника, шейха ‘Абд Аллаха ибн Файсала, поддержало оседлое население. Будучи разбитым, шейх ‘Абд Аллах бежал в Хаиль, на север Неджда. Укрылся у правителя Джабаль Шаммара, Ибн Рашида, планомерно расширявшего в то время свое влияние в Неджде. После убийства Ибн Рашида турки титуловали ‘Абд Аллаха ибн Файсала (1865) каиммакамом (вице-губернатором), и поручили ему управлять тем краем от их имени.

Шло время, и он обратился к султану с просьбой оказать помощь «в восстановлении своих прав в Эр-Рийаде» (Эр-Рияде). Османы отреагировали незамедлительно, решив воспользоваться представившейся им возможностью для возвращения под свой контроль Неджда и Эль-Хасы. Из Константинополя в Багдад последовал указ султана готовить войска к военной экспедиции, чтобы «забрать Эль-Хасу» у шейха Са’уда.

Военные приготовления Мидхата-паши (1869) вызвали обеспокоенность у англичан. В Лондоне и в Бомбее опасались, что шейхи Договорного побережья (нынешние ОАЭ), Бахрейна и всей Прибрежной Аравии могут воспринять действия турок по возвращению Эль-Хасы и выходу к Персидскому заливу как «вызов», брошенный султаном, халифом правоверных, британскому превосходству в тамошних водах. Не исключали, что кое-кто из них может даже поддержать османов, со всеми вытекающими из этого негативными последствиями для результатов долгой и кропотливой работы Англии по утверждению себя в качесте доминирующей силы в бассейне Персидского залива.

Планом экспедиции предусматривалось, что турецкие войска, в составе 3 тысяч солдат, 9 артиллерийских орудий и при поддержке 1 500 всадников племени мунтафиков из Южной Месопотамии, выдвинуться из Басры в Кувейт. И уже оттуда, сосредоточившись, направятся в Эль-Хасу. Пехотинцы с орудиями – морем, на кувейтских судах, а кавалерия – по суше. Местом сбора для начала наступления турки избрали Ра’с Таннуру. 26 мая 1871 г. они выступили в направлении своей первой цели – портового городка Эль-Кабир. Сдаться «на милость османанам» комендант города не пожелал, и Эль-Кабир подвергся штурму. Кувейтский флот, затействованный турками, обстреливал город с моря. 3 июня 1871 г. Эль-Кабир пал. Экспедиционный корпус проследовал дальше, к городу Эль-Даммаму, капитулировавшему, не оказав туркам никакого сопротивления (5 июня). Но вот бросок на Эль-Хуфуф (июль), столицу оазиса Эль-Хаса, обернулся для османов серьезными потерями. Из-за зноя и нехватки воды только в течение первых двух недель похода турки потеряли 400 человек. Еще одна тысяча солдат подхватила по пути малярию. Заболели ею и военнослужащие турецких гарнизонов, расквартированных османами в завоеванных ими городах Эль-Катиф и Эль-‘Укайр. Сил для продолжения наступления на Эр-Рийад (Эр-Рияд) не осталось. Шейх ‘Абд Аллах, вытесненный оттуда шейхом Са’удом, бежал в Эль-Хасу, под крыло османов[227]227
  Там же. С. 85.


[Закрыть].

Кувейт, принявший участие в экспедиции турок, выделил в их распоряжение – для переброски солдат и амуниции – 300 судов. Командовал кувейтской флотилией лично шейх ‘Абд Аллах Аль Сабах. И если бы не шквальный обстрел Эль-Катифа кувейтскими судами, то город этот, отменно, по словам арабских историков, укрепленный на случай пиратских налетов со стороны моря, едва бы сдался всего лишь после трех часов осады.

Участие Кувейта в кампании 1871 г., как следует из работ Абу Хакимы, было небескорыстным. Услуги Кувейта по переброске турецких войск морем, а потом и по снабжению расквартированных в Эль-Хасе турецких гарнизонов продовольствием, фуражом и боеприпасами, обошлись паше Багдада недешиво[228]228
  Там же. С. 88, 89.


[Закрыть].

Проведение военной кампании 1871 г. турки мотивировали официальным обращением к ним за помощью шейха ‘Абд Аллаха ибн Файсала, законного, по их мнению, правителя края, свергнутого с престола братом-узурпатором. Целью экспедиции, заявляли они, являлось восстановление власти шейха ‘Абд Аллаха ибн Файсала, унаследованной им от отца своего (заметим, что именно таким объяснением причины предпринятой турками военной экспедиции аргументировал и участие в ней эмир Кувейта). Шейху Са’уду, укрывшемуся в Катаре, турки предлагали сдаться, «склонить голову» и извиниться перед султаном за свои «противоправные действия». Давали понять, что, поступив так, он заслужит прощение. В противном же случае его объявят в розыск, а если поймают, то казнят.

В конце 1871 г., когда в Эль-Хасу с инспекцией расквартированных там турецких войск прибыл Мидхат-паша, то он уже высказывался на этот счет совершенно в ином духе. Дело в том, что к своему немалому удивлению, находясь там, он обнаружил, что власть в крае ни одного из братьев-соперников за власть из Дома Са’удов не сильна. Шейх ‘Абд Аллах ибн Файсал, разбитый братом Са’удом, укрылся под крылом турок в Эль-Катифе. Самого же Са’уда ибн Файсала потеснил из Эр-Рийада (Эр-Рияда), притом буквально накануне приезда в Эль-Хасу Мидхата-паши, его дядя, ‘Абд Аллах ибн Турки. Поэтому, прибыв в Эль-Катифе, Мидхат-паша объявил населению Эль-Хасы и Неджда, что правлению династии Са’удов пришел конец, что отныне Неджд – это неотъемлемая часть Османской империи, и что муташаррифом (губернатором) Неджда и Эль-Хасы он назначает Нафиза-пашу.

Из всего сказанного выше видно, что действительная цель похода турок в Эль-Хасу в 1871 г. состояла не в том, чтобы помочь шейху ‘Абд Аллаху восстановить утерянную им власть, а в том, чтобы попытаться «забрать» ее, если удастся, в свои руки. Кампания увенчалась успехом. 18 декабря 1871 г. Мидхат-паша возвратился в Багдад. Турки удерживали за собой Эль-Хасу до 1874 г.

Приняв участие в военной кампании турок, шейх ‘Абд Аллах II намеревался, похоже, использовать этот факт и в его отношениях с англичанами – сыграть на их противоречиях с османами в целях получения от бриттов каких-либо дивидендов, будь-то политического, либо торгово-коммерческого характера. Шейх ‘Абд Аллах II неплохо знал англичан.

В 1841 г. он, по поручению своего отца, эмира Джабира I, представлял интересы Кувейта на переговорах по вопросу о подписании с Англией договора о морском мире. Участие в этих переговорах стало для него хорошим уроком – показало, как он сам потом говорил, «железную хватку инглизов» и научило «азбуке поведения» с ними.

В своих отношениях с Османской империей шейх ‘Абд Аллах II придерживался, как и его предшественники, тактики гибкого лавирования. Имел среди высокопоставленных сотрудников турецкой администрации в Басре, Багдаде и даже в Стамбуле щедро оплачиваемых им информаторов. Они-то своевременно и доносили ему достоверные сведения о планах и намерениях мутасаллима Басры и паши Багдада. Поэтому о готовившейся турками военной экспансии в Эль-Хасу и ее реальных целях, состоявших в восстановлении утраченных ими позиций в Северо-Восточной Аравии, шейх ‘Абд Аллах узнал заблаговременно. Не подпасть под колеса запряженной турками военной колесницы по пути ее следования через Кувейт в Эль-Хасу можно было тогда только одним путем – продемонстрировав османам повиновение. Что шейх Кувейта и сделал. Благодаря информированности, прозорливости и политическому чутью шейха ‘Абд Аллаха Аль Сабаха, Кувейту удалось избежать печальной участи Эль-Хасы, оказавшейся под пятой у турок.

В конце ноября 1871 г., находясь с официальным визитом в Кувейте (по пути из Эль-Хасы в Багдад), Мидхат-паша пожаловал шейху ‘Абд Аллаху II титул каиммакама казы Кувейт (вице-губернатора уезда Кувейт). Присвоение ему этого почетного титула многие видные исследователи истории Кувейта называют ничем иным, как проявлением со стороны турок признательности шейху ‘Абд Аллаху II за оказанные им услуги, но никак не наделением его административной, подотчетной им должностью, как в случае с шейхом ‘Абд Аллахом ибн Файсалом Аль Са’удом[229]229
  Там же. С. 89.


[Закрыть].

Конечно же, шейх ‘Абд Аллах хорошо понимал, что турки могли использовать пожалованный ему титул для вмешательства, в той или иной форме, в дела Кувейта. Но отказаться от него он никак не мог. Во-первых, по политико-дипломатическим соображениям, – чтобы не оскорбить и не разгневать турок. Во-вторых, по торгово-коммерческим мотивам. Кувейт крайне зависел от турок в том, что касалось поставок питьвой воды из Шатт-эль-Араба. Город рос. Собственных водных ресурсов крайне не хватало. В случае перекрытия турками поставок питьевой воды из Шатт-эль-Араба Кувейт оказался бы в крайне тяжелом положении. Помимо всего прочего, семейство Аль Сабах владело в Басрийском вилайете большими земельными угодиями и садами финиковых пальм. Сохранение и удержание их за собой в случае серьезного конфликта с турками тоже могло оказаться под угрозой[230]230
  Casey, Michael C. Te History of Kuwait, London, 2007, p. 42–43.


[Закрыть].

Что касается использования Кувейтом турецкого флага, в том числе и при шейхе ‘Абд Аллахе II, то поднимали его, как правило, по религиозным праздникам. Делали это в знак признанния Кувейтом статуса султана Османской империи как халифа всех правоверных и хранителя Святых мест ислама, Богоугодной Мекки и Светозарной Медины.

1871 г. запомнился кувейтцам и небывалым дотоле штормом. Потому-то и фигурирует он в хрониках Кувейта как «год морской катастрофы». Жертвами стихии, унесшей множество человеческих жизней, стали также сотни кувейтских судов. Сильно пострадал «жемчужный флот»[231]231
  Там же. С. 42.


[Закрыть].

Рассказывая об отношениях Кувейта с Багдадом в период правления шейха ‘Абд Аллаха II, историк Абу Хакима сообщает о тревож ном для Кувейта 1872 годе. Серьезную обеспокоенность вызвали тогда в Кувейте циркулировавшие в коридорах власти Багдадского пашалыка слухи насчет настроений османов в пользу того, чтобы «Сабахов в Кувейте сменить». И все, дескать, из-за их симпатий к Са’удам[232]232
  Ahmad Mustafa Abu Hakima. Te Modern History of Kuwait, op. cit., p. 90.


[Закрыть].

Кувейтский историк ал-Рашид, отмечает, что во времена правления шейха ‘Абд Аллаха II в Кувейте в 1871–1874 гг. укрывались поочередно три брата из династии Аль Са’уд, соперничавшие за власть в Неджде. Речь идет о сыновьях эмира Файсала ибн Турки, шейхах ‘Абд Аллахе, Са’уде и ‘Абд ал-Рахмане[233]233
  Al-Rashid, ‘Abd al-‘Aziz, op. cit., vol. II, p. 35.


[Закрыть].

Кстати, находили убежище в Кувейте и целые племена, вступавшие в разногласия с турками или с теми же Са’удами. Бежали в Кувейт, под эгиду Сабахов, и дравшиеся за власть в своем уделе члены правящего семейства Аль Халифа. В 1867 г., например, в Кувейте укрылся шейх Мухаммад Аль Халифа, изгнанный с Бахрейна (при участии англичан) его братом, шейхом ‘Али. Вскоре, однако, шейх ‘Али, опекавшийся британцами, обратился к ним с просьбой позволить шейху Мухаммаду «жить не в изгнании, а на родной земле». Получив дозволение и возвратившись на Бахрейн, он «учинил мятеж» – организовал заговор против шейха ‘Али. В дело опять вмешались англичане, и в очередной раз отправили шейха Мухаммада в ссылку. Но вот что интересно, в качестве места своего пребывания он опять выбрал Кувейт[234]234
  Там же. С. 30–35.


[Закрыть].

Шейх ‘Абд Аллах Аль Сабах горько, по словам хронистов Кувейта, сожалел о раздорах, возникавших в семействе Аль Халифа. Пытался, как мог, помогать в урегулировании разногласий, возникавших между ними. Посылал в этих целях на Бахрейн своего брата, шейха Мухаммада, традиционно выступавшего в роли посредника.

Умер шейх ‘Абд Аллах II своей смертью, в возрасте 78 лет.