Текст книги "Кувейт. Мозаика времен"

Часть III. Шейх ‘Абд Аллах I (правил 1762–1812) След в истории

Годы правления шейха ‘Абд Аллаха I Аль Сабаха, находившегося у руля власти в течение полувека, арабские историки называют временем обретения Кувейтом, землей людей мужества, достоинства и чести, своей национальной идентификации. ‘Абд Аллах I не дрогнул перед ваххабитами, поставив их учение в своем уделе «вне закона»; «не преклонил колени» он и перед турками, гласят сказания кувейтцов. Все свои доходы использовал в интересах Кувейта и его жителей. «Щитом удела» племени бану ‘утуб называл твердый характер, силу воли и любовь к свободе народа Кувейта, «людей моря и пустыни». Многие известные исследователи Аравии считают, что именно шейх ‘Абд Аллах I упрочил фундамент правящего в Кувейте Дома Сабахов настолько, что сделал его не подвластным ни времени, ни ударам судьбы. Действительно, лет с тех пор минуло много. И если вглядеться в глубины истории и заглянуть в толщу веков, то бед и опасностей, грозивших Кувейту потерей независимости, было немало. Но Кувейт выстоял, и уверенно продолжает свой путь по дороге жизни как независимое самостоятельное государство, возглавляемое славным родом Сабахов.

Предания кувейтцов рассказывают о происшедшем в период правления шейха ‘Абд Аллаха первом в истории Кувейта крупном морском сражении поселенцев бану ‘утуб с «внешним врагом» в лице племени бану ка’б. Проживало оно на Персидском побережье. Слыло одним из тогдашних «центров силы» Персидского залива. Столица удела бану ка’б, город Даврак, располагался к востоку от Басры. Управлял уделом племени семейно-родовой клан ал-Нассар. Так же как и бану ‘утуб, племя бану ка’б составляли выходцы из Неджда, большей частью из Эль-Хасы. Родные земли они покинули намного раньше семейно-родовых кланов, из которых сложилось племя бану ‘утуб. Обитая на территории Персии, и беря в жены персиянок, утратили, по выражению арабов Аравии, «чистоту крови».

Занималось племя бану ка’б «морским извозом» и пиратством. Довольно ловко лавировало в отношениях с двумя своими сильными соседями – персами и турками. Занимало сторону того из них, кто, прибегая к его услугам, платил больше.

Зорко следило за становлением и развитием Эль-Кута, нового центра торговли и судостроения в бассейне Персидского залива.

В течение 1760-х годов предприняло несколько пиратских налетов на удел бану ‘утуб в Эль-Куте[101]101
  H. V. F. Winstone and Zahra Freeth, Kuwait: Prospect and Reality, London, 1971, p. 62; Michael C. Casey, Te History of Kuwait, London, 2007, p. 32.


[Закрыть]. Не имея сил подмять под себя новоявленного конкурента в морской торговле и желая получить возможность хотя бы влиять на него, шейх Наср ибн Мазкур предложил шейху ‘Абд Аллаху I выдать его дочь, красавицу Марйам, замуж за своего сына (1783 г.). Шейх ‘Абд Аллах I ответил отказом. Дело в том, что, поступив иначе, «отдав дочь чужаку», «благородный» род Аль Сабах, клан «арабов чистокровных», смешался бы с кланом ал-Нассар, в «крови членов которого текла уже и персидская кровь». Допустить «осквернение крови» означало в те времена лишь одно – опозорить и «очернить», породнившись с «нечистокровными», не только род свой, но и все племя.

Отклонив предложение рода ал-Нассар, клан Сабахов нанес ему звонкую пощечину. Весть эта быстро разлетелась по племенам на обоих побережьях Залива, и сделала семейство ал-Нассар посмешищем в глазах арабов Аравии. Оскорбленное и уязвленное, оно решило отомстить – совершить морской набег на удел Сабахов в Эль-Куте, и «взять их женщину силой»[102]102
  H. R. P. Dickson, Kuwait and Her Neighbours, London, 1956, p. 27; Michael C. Casey, op. cit., p. 32; H. V. F. Winstone and Zahra Freeth, op. cit., p. 62.


[Закрыть].

Когда флот бану ка’б «затмил горизонт», повествуют кувейтские историки Абу Хакима и ал-Рашид, то шейх ‘Абд Аллах I, отдал два распоряжения. Одно из них – горожанам, чтобы были готовы они, если и когда потребуется, укрыться на островах.

А другое – своему флоту, чтобы «встал он цепью» у входа в Кувейтскую бухту, встретил противника в море, и воспрепятствовал его подходу к городу.

Рассказывают, пишет в своем сочинении «Кувейт и его соседи» Х. Диксон, что именно в разгар подготовки к схватке с бану ка’б семейно-родовой клан Аль Халифа и заявил о желании отодвинуться на юг, откочевать в Катар. Перед уходом туда якобы настоятельно убеждал шейха ‘Абд Аллаха I, других членов семейства Аль Сабах и их родственников, откупиться от бану ка’б и уберечь Эль-Кут, пожертвовав Марйам. На что ‘Абд Аллах I будто бы ответил, что пока он жив, то ни на какую сделку с бану ка’б за счет своей дочери не пойдет, Марйам в жены «нечистокровному» не отдаст[103]103
  H. R. P. Dickson, Kuwait and Her Neighbours, op. cit., p. 27.


[Закрыть].

Своды старины сообщают, что накануне сшибки с бану ка’б шейх ‘Абд Аллах I собрал на совет (маджлис) глав всех семейно-родовых кланов племени бану ‘утуб, и призвал их дать клятву, на пороге его дома, что встретят они врага достойно. Сражаться будут мужественно, защищая дочь его, честь их вождя и достоинство племени. Клятву такую собравшиеся дали. И нарекли себя, по аналогии с предками, «детьми порога».

В сказаниях, связанных с этой страничкой в истории Кувейта, говорится следующее. Когда вести о подходе врага к побережью удела бану ‘утуб достигли стен дворца эмира, то прекрасная дочь его, красавица Марйам, облачилась в доспехи и, вооружившись копьем и мечом, верхом на чистокровной арабской кобылице ежедневно стала объезжать возводимые горожанами оборонительные рубежи и военно-сторожевые посты бедуинов вокруг стен города. Обращаясь к мужчинам, вдохновляла их, по обычаям предков, на мужество и стойкость в отпоре врагу[104]104
  Там же. С. 28.


[Закрыть].

Из работ кувейтских историков известно, что кузен прелестницы Марйам, молодой шейх Салим ибн Мухаммад Аль Сабах, во главе дружины встретил «армаду» племени бану ка’б у острова Бубийан (Бубиян), ночью, «рассеянной и потрепанной бурей». Не мешкая, решил воспользоваться представившейся ему возможностью. Под видом рыбаков, на пяти парусниках, воины его тихо подходили к кораблям врага, «ставили на мечи» охрану и захватывали суда. Тех, кто «опускался на колени», то есть сдавался, задраивали в трюмах.

Действуя быстро и слаженно, овладели более десятком вражеских судов. Возвратившись поутру в Эль-Кут, всю доставшуюся им военную добычу свезли к дворцу шейха, и сложили у ног принцессы Марйам. Тогда-то, дескать, и родились в племенах Кувейта два известных их боевых клича: «Ана ах Марйам» («Я – брат Марйам!») и «Нахну авлад Салим» («Мы – дети Салима!»).

В этот же день, повествуют хроники Кувейта, наступившей ночью, «москитный флот» под командованием шейха Салима, на спущенных парусах, используя длинные весла, опять вышел в море. Окружил вставшие на якорь суда бану ка’б, и внезапно напал на них. Новый дерзкий налет небольших быстроходных и маневренных самбук племени бану ‘утуб на крупные неповоротливые суда бану ка’б возымел успех. Сразу же был выведен из строя флагманский корабль, на борту которого находился сам шейх Наср. Несколько других, стоявших буквально борт о борт с ним, – подожжены. Шейху чудом удалось спастись.

Бану ка’б, эти «хищные люди моря» (пираты), рассказывает историк ал-Рашид, ошарашенные смелым налетом на них воинов бану ‘утуб, пали духом, распались, потерпели поражение, и обратились в бегство[105]105
  Al-Rashid, ‘Abdul-‘Aziz, Tarikh Al-Kuwayt (History of Kuwait), Beirut, 1971, p. 110, 111.


[Закрыть]. Среди военных трофеев, захваченных в этой схватке племенем бану ‘утуб, ал-Рашид называет несколько крупнотоннажных судов бану ка’б. Орудия, снятые с них, кувейтцы, по его словам, установили на набережной города – в целях его защиты с моря и в знак увековечивания победы над сильным и грозным врагом. Со временем орудия эти стали зримым символом сплоченности и единства кувейтцов[106]106
  Dr. Yacoub Yousuf Al-Ghunain, Kuwait. Faces Avidity, Kuwait, 2000, p. 21; Rush, Alan de Lacy, Al-Sabah: History and Genealogy of Kuwait’s Ruling Family 1752–1897, London, 1987, p. 185–189.


[Закрыть].

Отразив нашествие неприятеля, старейшины рода Сабахов приняли решение, согласно которому принцессы их могли впредь выходить замуж только за мужчин своего клана, и ни за кого другого. Взять их в жены с тех самых пор не могли даже члены семейства шарифов Мекки, потомков Пророка Мухаммада по линии Его внука Хасана (потомки другого внука, Хусайна, именуются сеййидами), что, заметим, для всех правящих на Арабском Востоке династий считается величайшей честью. Об этом своем решении семейство Аль Сабах – во избежание каких-либо недоразумений в будущем – официально оповестило шейхов всех аравийских племен и эмиров княжеств.

В заключение этого повествования следует отметить, что семейства «благородных» племен Аравии завет своих предков насчет «сохранности чистоты крови» блюли строго[107]107
  H. R. P. Dickson, Kuwait and her Neighbours, op. cit., p. 88–89.


[Закрыть].

Историки полагают, что тогда же, после победы над племенем бану ка’б, совет старейшин племени бану ‘утуб утвердил и первый в истории их удела флаг – знак территориально-племенной идентификации и символ независимости. Представляло оно собой ярко красное полотнище с надписью «Кувейт» – по центру, и «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммад Пророк Его» – по краю, вдоль древка.

Впоследствии, в 1770-х и в 1780-х годах, племя бану ка’б не раз пыталось силой оружия продемонстрировать племени бану ‘утуб свое первенство в водах верхней части Залива и заставить подчиниться ему. И всякий раз знамя Кувейта, говорится в сказаниях его народа, напоминало племени бану ка’б о доблести и отваге воинов бану ‘утуб, о том, что противники их – люди чести и достоинства, обнажающие мечи свои только против тех, кто бросает им вызов. И что в бою стоять они будут насмерть.

Опережая ход повествования, скажем, что покушались на Кувейт и крупные племена Южной Месопотамии, и всесильные некогда ваххабиты. Организовывали на него налеты с моря флотилии племен кавасим (нынешних Ра’с-эль-Хаймы и Шарджи) и султана Маската. Совершали набеги джабаль шаммары, племена северной части Неджда. Угрожали турки и персы. Осаждали отряды воинственных ихванов (братьев-мусульман). Пережил Кувейт и многолетнюю экономическую блокаду, введенную против него эмиром Ибн Са’удом, и тяжелые времена 1-й и 2-й мировых войн, и диктат-протекторат англичан. Перенес кровавую и разорительную иракскую оккупацию. Но выстоял. Не пошатнулся. Сохранил честь и достоинство, национальный суверенитет и независимость.

Шейх Сабах I оставил после себя пятерых сыновей: Салмана, Малиджа, Мубарака, Мухаммада и ‘Абд Аллаха. Наследовал власть шейх ‘Абд Аллах. Крупные исследователи истории Кувейта и правящей в нем уже более 260 лет династии Сабахов сходятся во мнении, что шейх ‘Абд Аллах, последний из сыновей шейха Сабаха I, был именно тем человеком, кто, став эмиром, мог достойно управлять Кувейтом в то нелегкое для страны время. Его отличали качества, которыми и поныне восхищаются во всех племенах Аравии, а именно: мужество и отвага, здравомыслие и справедливость, щедрость и великодушие[108]108
  H. R. P. Dickson. Te Arab of the Desert, London, 1949, p. 52.


[Закрыть].

Правил шейх ‘Абд Аллах 50 лет (1762–1812). Кувейт при нем поднялся, окреп и превратился в оживленный пункт морской и караванной торговли на Восточном побережье Аравии. Документы Английской и Датской Ост-Индских компаний, датируемых 1750-ми годами, свидетельствуют, что из Кувейта пролегало несколько крупных караванных путей, в том числе в Басру, Багдад и Алеппо. Дважды в году большие караваны, насчитывавшие не менее 5 тысяч верблюдов и более 1 тысячи человек, приходили в Кувейт из Алеппо[109]109
  Michael C. Casey, Te History of Kuwait, op. cit., p. 30–31.


[Закрыть].

Важный в структуре торговли Северо-Восточной Аравии караванный путь, одним из пунктов которого выступал Кувейт, пролегал к Красному морю. Грузы, поступавшие туда, завозили в Суэц. Оттуда они с караванами уходили в Александрию, где их перегружали на суда и доставляли в Европу.

Когда в 1799 г. Оттоманская империя закрыла Суэц для европейских судов и запретила там деятельность торговцев-христиан, то транспортировка товаров по караванным путям сообщения из Кувейта и Басры в Алеппо резко активизировалась.

Таможенные пошлины в Басре, по сравнению с Кувейтом, были, к слову, значительно выше. В Кувейте они составляли 2 % со стоимости всех поступавших в его порт и вывозимых из него грузов. В конкурентных целях, а также чтобы привлечь в Кувейт торговцев с их капиталами из соседних городов и уделов таможенные пошлины на некоторые категории товаров в кувейтском порту, время от времени, и вовсе отменялись[110]110
  Там же. С. 31.


[Закрыть].

В зимний период времени для транспортировки товаров морем и совершения торговых вояжей в Индию, на Мадагаскар и Цейлон, торговцы Кувейта использовали суда «жемчужного флота». Сначала парусники шли в Басру, брали там финики и везли их в порты Персии. Затем следовали в Карачи, оттуда – к побережью Восточной Африки. Возвращались в Кувейт через семь месяцев, груженные древесиной и специями, рисом, чаем, мукой и рабами.

Интересные сведения о Кувейте времен правления шейха ‘Абд Аллаха I оставил Карстен Нибур (1733–1815), известный немецкий картограф и натуралист. Состоя на датской службе, он прославился своими путешествиями по арабским странам – Египту, Сирии и Аравии. Среди востоковедов К. Нибур считается одним из самых ярких исследователей-портретистов «Острова арабов».

С декабря 1764 г. по июнь 1765 г., по пути из Бомбея в Копенгаген, он побывал в Маскате и Ширазе, в Абу Шахре, Басре и на острове Харк в Персидском заливе. Собрал информацию о племенах бану халид, бану ка’б и мунтафик, об арабах Абу Шахра и Бендер-Рига. Основываясь на сведениях, полученных им от барона Книпхаузена, тогдашнего главы датской фактории на Харке, К. Нибур поведал миру и об «уделе Сабахов». Отзывается он о нем, как о важном звене торговой цепочки между Индией и Средиземноморьем. Отмечает, что жители Грейна, численность которых составляла не менее 10 тыс. чел., зарабатывали на жизнь торговлей, рыбной ловлей, жемчужным промыслом и судостроением. Лес для постройки судов ввозили из Индии. В летнее время года, в разгар «жемчужной охоты» и рыбной ловли, город, по выражению К. Нибура, пустел. Практически все мужское население уходило в море, и жизнь в городе буквально замирала. Флот Грейна, насчитывал, по его словам, более 800 парусников. Когда возникала угроза нападения на город сильного врага, говорит К. Нибур, то жители Грейна вместе со своим скарбом укрывались на небольшом острове Фелуджи (Файлаке)[111]111
  Zahra Freeth, Kuwait was My Home, London, 1956, p. 18; H. V. F. Winstone and Zahra Freeth, Kuwait: Prospect and Reality, op. cit., p. 62; Ahmad Mustafa Abu Hakima, Te History of Eastern Arabia 1750–1800, op. cit., p. 19–20.


[Закрыть].

Датчане, надо сказать, оставили заметный след в истории Персидского залива. Довольно долго выступили там главными соперниками-конкурентами Английской Ост-Индской компании, позиции которой в данном районе мира усилились на волне ее совместных с персами военных операций по изгнанию оттуда португальцев. К 1639 г., потеснив англичан, датчане сделались «центром силы», как тогда говорили аравийцы, зоны Персидского залива. И только с утратой фактории на острове Харк (1766), последнего из их оплотов в этом крае (Басру и Бендер-Бушир они оставили в 1753 г., а Бендер-Аббас – в 1759 г.), главенствовать в Персидском заливе стали англичане.

Располагались датчане на Харке, когда его посещал К. Нибур, уже совсем не так, как в былые времена: не на правах «хозяев Залива», а на условиях арендаторов, выплачивая шаху Персии довольно крупную сумму за разрешение содержать на острове военный гарнизон в заложенном ими небольшом форте. Вместе с тем, несмотря ни на происшедшие изменения в расстановке сил, ни на утрату былого могущества, вести себя в бассейне Персидского залива продолжали так же, как и прежде. По отношению к англичанам, вместе с которыми, к слову, и изгнали в 1625 г. из Бендер-Аббаса португальцев, – подчеркнуто вызывающе, а по отношению к местному населению – традиционно пренебрежительно, всячески притесняя и обирая его.

Когда же задумали прибрать к рукам жемчужный промысел, то есть завладеть одним из главных источников доходов племен обоих побережий Залива, то недовольство персов и арабов выплеснулось наружу. И приобрело такие ярко выраженные формы и такой размах, что датчанам не оставалось ничего другого, как ретироваться и пойти на попятную. Однако изменить ситуацию к лучшему уже не представлялось возможным. Последствия предпринятого ими шага не замедлили сказаться и на их отношениях с населением обоих побережий, и на политической ситуации в районе в целом. Испытывая на себе мощный прессинг со стороны Англии, в торговом и военном отношениях, датчане противиться ему были уже не в силах. Их торговлю в крае серьезно подтачивал открытый бойкот, объявленный им местными племенами и торговыми сообществами Персии и Восточной Аравии. Столкнувшись со всем этим, равно как и с угрозой попасть в плен к пиратам Мир Муханны, плотно осадившим и взявшим Харк в клещи, датчане покинули остров (1765/1766) и ушли из Персидского залива.

Мир Муханна, арабский шейх из приморского города Бендер-Рига, что к северо-западу от персидского порта Бендер-Бушир, слыл тогда среди мореходов главным пиратом Персидского залива. Отстаивая коммерческие интересы его родного города-порта, он перекрыл движение торговых караванов между Ширазом и Бендер-Буширом, куда в конце 1762 г. Английская Ост-Индская компания переместила центр своей коммерческой деятельности после разорения ее фактории в Бендер-Аббасе французской морской экспедицией во главе с графом Дестеном (d’Estaing)[112]112
  Low Ch. R., History of the Indian Navy, London, 1887, vol. I, p. 152.


[Закрыть].

Действия Мир Муханны шли вразрез с линией шаха на выстраивание добрых отношений с Англией. Вследствие мер, предпринятых в отношении него шахом, Мир Муханна оставил Бендер-Риг и бежал с материка на маленький островок Каргу в Заливе. Оттуда и развернул настоящую охоту на торговые суда англичан, союзников шаха. Попытки изгнать его с этого острова, предпринятые буширским шейхом Насиром, при содействии кораблей военного флота Английской Ост-Индской компании, закончились неудачей[113]113
  Niebuhr, Carsten, Voyage en Arabie en d’autres Pays circonvoisins, Amsterdam, 1780, vol. II, p. 187–194.


[Закрыть].

По соседству с «Бастилией» Мир Муханны, рассказывает российский дипломат-востоковед А. Адамов, лежал остров Харк, где размещалась «цветущая фактория», основанная бароном Книпхаузеном. История возникновения фактории, о которой уже упоминалось в предыдущих главах этой книги, не менее интересна, чем зарождение пиратской флотилии Мир Муханны. В 1748 г., будучи представителем Датской Ост-Индской компании в Басре, барон Книпхаузен «подвергся необоснованному задержанию» со стороны тогдашнего городского головы, конфисковавшего все имевшиеся на складе фактории товары. Заплатив крупную сумму и выйдя на свободу, Книпхаузен задался мыслью «отомстить оскорбившей его Басре». Для исполнения задуманного им плана решил сначала «обособиться» – обосноваться на одном из островов в Персидском заливе, «поодаль от турок и персов». С помощью военных фрегатов, приведенных им из Ботавии, утвердился на острове Харк, построил там форт, заложил поселение, и начал, попросту говоря, «кошмарить» Басру, препятствуя проходу в нее торговых судов[114]114
  Адамов А. Ирак Арабский. Указ. соч. С. 38.


[Закрыть]. Продолжалось это до тех пор, пока турки не выплатили ему компенсацию – за нанесенные оскорбления, а также за ущерб, причиненный фактории.

Разбойничьи набеги Мир Муханны, разворачивавшиеся параллельно с действиями барона Книпхаузена, но на другом конце Персидского залива, дерзкие и жестокие, корежили морское судоходство настолько, что продолжаться так дальше не могло.

И «пиратское гнездо» Мир Муханны подверглось осаде со стороны англо-персидского флота. Флибустьеру потребовалась помощь. Он обратился за ней к харкцам, но те ему в его просьбе отказали. Шейх с ситуацией справился, но злобу затаил. Стал терпеливо выжидать подходящий момент, чтобы отомстить «заносчивым датчанам».

В 1766 г., когда те замахнулись на жемчужный промысел Залива, что вызвало недовольство прибрежных арабов и персов, Мир Муханна воспользовался ситуацией, и захватил Харк. Овладев им, сделался грозой всех мореходов Персидского залива[115]115
  Low, Ch. R., op. cit., vol. I, p. 162–163.


[Закрыть].

Морской разбой, чинимый Мир Муханной, побудил шаха предпринять в отношении него новую военно-морскую карательную экспедицию (1769). Блокировав флот Муханны на рейде у острова Харк, персы заставили пиратов сложить оружие. Однако самого Муханну схватить не смогли. Он умудрился выскользнуть из окружения и скрыться[116]116
  Wilson A. T. Te Persian Gulf. An Historical Sketch from the Earliest Times to the Beginning of the Twentieth Century, Oxford University Press, 1928, p. 182; Сенченко И. П. Аравия: прошлое и настоящее. Указ. соч. С. 88.


[Закрыть]. Бежал сначала в Кувейт, а оттуда в Басру. Там его, в конце концов, и казнили, по приказу самого Омара-паши, генерал-губернатора Багдада. Труп обезглавленного «хищника моря» (так арабы Аравии называли флибустьеров) выбросили за городскую стену – на съедение диким зверям и птицам, как объявил глашатай[117]117
  Low, Ch. R., op. cit., p. 165.


[Закрыть].

Еще одним важным событием в истории Кувейта, имевшим место в период правления шейха ‘Абд Аллаха I, явился уже известный читателю уход из Кувейта, в 1766 г., семейно-родового клана Аль Халифа, за которым вскоре последовал и клан Аль Джалахима.

В отчете Фрэнсиса Вардена, генерального секретаря Бомбейского правительства английских колониальных властей в Индии, за 1817 г. говорится, что, спустя 50 лет после поселения бану ‘утуб в Грейне (1716–1766), земли эти начали играть заметную роль в коммерции края. Род Аль Халифа, отвечавший за торговлю и финансы удела бану ‘утуб, не захотел, дескать, делиться получаемыми им доходами с другими кланами, и решил обособиться. В качестве предлога для переселения из Кувейта сослался на намерение его рода «обогатить бану ‘утуб еще больше», заложив промыслово-коммерческий центр по ловле и торговле жемчугом непосредственно у жемчужных отмелей, либо в Зубаре, что в Катаре, либо на самом Бахрейне. Идеей этой будто бы увлек и род Сабахов, и род Аль Джалахима[118]118
  Ahmad Mustafa Abu Hakima, Tarikh al-Kuwayt al-Hadith, op. cit, p. 63–64.


[Закрыть]. Отодвинувшись же в Зубару и осев там, семейно-родовой клан Аль Халифа отложился от Кувейта, разорвал тройственный союз с кланами Аль Сабах и Аль Джалахима, и «пошел своим путем».

Ссылаясь на справочные материалы Фрэнсиса Вардена, кувейтский историк Абу Хакима рассказывает об этом событии так. Род Аль Халифа во главе с шейхом Халифой ибн Мухаммадом, пишет он, договорившись с семейно-родовыми кланами Аль Сабах и Аль Джалахима (известен сегодня в Кувейте и на Бахрейне под именем крупного торгового семейства ал-Нисф), ушел на юг, поближе к Авалу (Бахрейну), дабы целиком и полностью вовлечься в торговлю жемчугом. По пути туда, прежде чем поселиться в Зубаре, некоторое время пребывал на Бахрейне. Однако тамошнее племя бану мазкур, как гласят сказания, не захотело принять у себя деятельный и богатый род Аль Халифа, опасаясь утверждения его первенства в торговле, и он проследовал в Катар. Бахрейн в то время, сообщает Абу Хакима, находился под сюзеренитетом правителя Абу Шахра, удела арабов Аравии на Персидском побережье Залива, который платил дань шаху Персии, и от его имени управлял и Абу Шахром, и Бахрейном[119]119
  Francis Warden, Historical Sketch of the ‘Uttoobee Tribe of Arabs (Bahrain) 1716–1817, op. cit., p. 362–363; Ahmad Mustafa Abu Hakima, Te Modern History of Kuwait, op. cit., p. 18–19.


[Закрыть].

Выбор родом Аль Халифа Зубары, повествует Абу Хакима, не был решением случайным. Изначально, наряду с Бахрейном, Зубара рассматривалась им в качестве одного из возможных мест нового поселения, хорошо известного, к тому же, еще по времени пребывания там племени бану ‘утуб до его разделения и миграции в разные порты бассейна Персидского залива перед сбором в Кувейте. Катар, когда туда пришел род Аль Халифа, контролировало одно из колен племени бану халид, находившегося в теплых отношениях с бану ‘утуб. Поэтому никаких проблем с переселением в Зубару у рода Аль Халифа не возникло. Помогло и то, что большим весом и влиянием в Зубаре пользовалось племя бану тамим, мигрировавшее в Катар из Неджда, родных земель клана Аль Халифа, в первой четверти XVIII века. К нему принадлежит, к слову, и семейно-родовой клан Аль Тани, правящий и ныне в Катаре.

Главной причиной ухода семейно-родового клана Аль Халифа из Кувейта, где, как уже говорилось, он поселился раньше Сабахов, стало, судя по всему, переизбрание представителя семейства Аль Сабах вождем племени бану ‘утуб и эмиром Кувейта.

Похоже, что род Аль Халифа, обосновавшийся в землях нынешнего Кувейта еще в 1611 г., отмечает арабский богослов ан-Набхани, то есть задолго до прихода туда Сабахов из Басры, был крайне раздосадован таким поворотом дел. Понял, что обрести власть в уделе, заложенном бану ‘утуб в Кувейте, ему едва ли удастся, и решил основать новый независимый удел, под своим главенством[120]120
  Ahmad Mustafa Abu Hakima, History of Eastern Arabia, op. cit., p. 61.


[Закрыть].

Из увлекательного сочинения шейха Хаз’ала, посвященного истории Кувейта, следует, что шейх Мухаммад Аль Халифа, который претендовал на то, чтобы стать правителем, не захотел после прихода к власти в 1762 г. шейха ‘Абд Аллаха I Аль Сабаха, вновь оказаться на втором плане – и род Аль Халифа покинул Кувейт. Шейх Мухаммад Аль Халифа, замечает шейх Хаз’ал, не раз открыто высказывался в том плане, что власть на трон в уделе бану ‘утуб ограничивать только родом Аль Сабах негоже, что это – не в обычае предков. После восшествия на престол шейха ‘Абд Аллаха, младшего сына шейха Сабаха I ибн Джабира, понял, что «обойти» Сабахов и возглавить племя бану ‘утуб ему едва ли удастся, и покинул Кувейт[121]121
  Khaz’al, Shaiykh Hussain Khalaf, Tarikh al-Kuwaiyt al-Siyasi, vol. 1–5, Beirut, 1988, vol. II, p. 46.


[Закрыть].

Когда шейха Сабах I из рода Аль Сабах, пишет в своей «Истории Восточной Аравии» Абу Хакима, избрали первым вождем племени бану ‘утуб и эмиром нового удела, заложенного в Эль-Куте, то дядья его из семейно-родового клана Аль Халифа против этого не возражали. Они, думается, рассчитывали на то, что следующим правителем станет представитель их клана, внесшего заметную лепту в становление и развитие удела, более того – пришедшего в эти земли раньше Сабахов. Действительно, когда род Сабахов появился в Кувейте, сообщает Абу Хакима, то шейх Файсал Аль Халифа тепло и радушно принял его, отдал замуж за шейха Джабира, отца шейха Сабаха I, свою дочь, скрепив родственными узами союз двух ключевых в племени бану ‘утуб семейно-родовых кланов. Переизбрание же эмиром Эль-Кута шейха ‘Абд Аллаха Аль Сабаха, младшего сына умершего шейха Сабаха I, вызвало среди старейшин рода Аль Халифа раздражение и породило обиду на соплеменников, что и подвигло их к миграции. Кстати, в самом племени бану ‘утуб членов рода Аль Халифа называли не иначе как «ашрафами бану ‘утба», то есть аристократами своего племенного сообщества[122]122
  Ahmad Mustafa Abu Hakima, History of Eastern Arabia, op. cit., p. 66.


[Закрыть].

Предания кувейтцов упоминают еще об одной причине, подтолкнувшей род Аль Халифа к уходу из Кувейта, – о будто бы возникших у него разногласиях с семейством Аль Сабах по острому тогда для клана Аль Халифа вопросу, связанному с обычаем кровной мести. Член этого клана, находясь по торговым делам в Давраке, столице удела племени бану ка’б, убил в пылу ссоры представителя одного из знатных семейств того племени. Принять прямое участие в решении возникшей у рода Аль Халифа проблемы семейство Аль Сабах, дескать, не захотело. Посчитало, что урегулировать ее, согласно традиции, договорившись о цене «выкупа пролитой крови», должен сам семейно-родовой клан Аль Халифа, без вовлечения в ссору племени бану ‘утуб в целом. Ибо в противном случае все это могло обернуться для племени непредсказуемыми последствиями[123]123
  Maimona al-Sabah, Al-Kuwaiyt Hadharah wa Tarikh, Al-Kuwaiyt, 1989, p. 62–63.


[Закрыть].

Многие современные европейские исследователи истории Кувейта придерживаются мнения, что семейство Аль Халифа отодвинулось из Кувейта главным образом все же потому, что не захотело делиться своими доходами – в соответствии с ранее достигнутыми договоренностями – с двумя другими семействами (Аль Сабах и Аль Джалахима), причастными тогда к управлению делами в Кувейте. Уход свой мотивировало благовидным предлогом – предпринимаемой им попыткой «раздвинуть границы» удела бану ‘утуб в сторону жемчужных отмелей, и усилить тем самым роль и место племени бану ‘утуб в жемчужном промысле и в торговле края[124]124
  Michael C. Casey, Te History of Kuwait, op. cit., p. 33.


[Закрыть].

Как бы то ни было, но все происшедшее в Кувейте, показало, что в бассейне Персидского залива, на Северо-Восточном побережье Аравийского полуострова, сложилось и во весь голос заявило о себе в межплеменной структуре края признанное тамошним племенным сообществом новое правящее семейство – Аль Сабах.

После того как род Аль Халифа, основной претендент на лидерство в уделе племени бану ‘утуб, покинул Кувейт, единственным соперником семейства Аль Сабах оставался какое-то время клан Аль Джалахима, третий из участников тройственного семейно-родового союза, стоявшего у основания Кувейта. Отвечая в нем за морские дела, род Аль Джалахима контролировал одну треть доходов удела. Когда же клан Аль Халифа оставил Кувейт, то семейства Аль Сабах столкнулось с определенными финансовыми трудностями, связанными с содержанием городских служб и дозорных постов. Они-то и привели к разногласиям между Сабахами и Джалахима. Своей новой долей в суммарных доходах от торговли (морской и караванной) и жемчужного промысла клан Аль Джалахима остался недоволен, и вслед за родом Аль Халифа отодвинулся из Кувейта[125]125
  Khaz’al, op. cit., vol. II, p. 47; Warden, op. cit., p. 158–159.


[Закрыть].

В сторону быстро крепнувшего Кувейта все чаще и чаще бросали настороженные взгляды турки-османы и персы. Завистливо поглядывали на богатеющий удел племени бану ‘утуб ваххабиты, тогдашние «господа Аравии», и племена кавасим, создавшие мощную морскую империю в Юго-Восточной Аравии с центром в Ра’с-эль-Хайме. Вынашивали планы насчет того, как прибрать к рукам новоявленного конкурента в морской торговле и арабы Персидского побережья Залива. Все это, отмечают историки, приучило бану ‘утуб «внимательно присматривать за горизонтом», дабы «не проглядеть надвигавшейся на них угрозы со стороны моря или пустыни». То неспокойное время, повествуют они, хорошо обучило правителей Кувейта искусству политико-дипломатического лавирования, умению «вовремя ставить паруса» на тот или иной бравший верх в Заливе «центр силы», мастерству использования в своих интересах англо-турецко-персидских противоречий и разногласий[126]126
  Michael C. Casey, op. cit., p. 34.


[Закрыть].

Главными «центрами силы» зоны Персидского залива в период обустройства племени бану ‘утуб в заложенном им уделе в Эль-Куте выступали Персия и Османская империя, а также Англия и Дания.

Планы Персии тогда сводились к тому, чтобы поставить под свой контроль морские торговые пути в Персидском заливе, захватить Басру, овладеть Бахрейном и заставить повиноваться себе все ключевые города-княжества Арабского побережья Залива. Надир-шах Афшар, правивший Персией в 1736–1747 гг. и сделавший ее ведущей военной державой Азии, страстно мечтал о создании флота, «достойного величия Персии», флота, который обеспечил бы ей доминирование в Южном и Северном морях (в Персидском заливе и Каспийском море)[127]127
  Curzon, G. N., Persia and the Persian Question, London, 1892, Two vols., Vol. II, p. 390.


[Закрыть]. В состав основанного им царства входили (в качестве провинций или вассальных территорий) Армения и Азербайджан, Грузия и часть Дагестана, Афганистан и Белуджистан, Хивинское и Бухарское ханства. Утвердив свою власть на караванных торговых путях, пролегавших оттуда в Индию, он возжелал властвовать и в омывающих эти земли водах – в Персидском заливе, Каспийском и Аравийском морях.

В качестве базы для своего будущего флота шах избрал Абу Шахр (1734), переименовав его в Бендер-Надириййю.

В 1735 г. напал на Басру. Попытался взять ее броском с моря. Но затея эта успехом не увенчалась. Небольшой его военный флот, состоявший всего лишь из 6-7 кораблей, натолкнулся на шквал огня крепостных орудий Басры и палубной артиллерии двух выступивших на стороне турок судов Английской Ост-Индской компании. Понеся потери, затеянную им военно-морскую операцию шах тотчас же свернул.

Следует отметить, что собственными профессиональными военно-морскими кадрами персы не располагали. Для того чтобы укомплектовать даже такой небольшой флот хорошо обученными матросами, а тем более капитанами, вынуждены были обращаться за помощью к арабам, проживавшим на Персидском побережье залива, а также к индусам, и даже к недавним недругам-португальцам[128]128
  Ahmad Mustafa Abu Hakima, History of Eastern Arabia, op. cit., p. 33; Parsons, Abraham, Travels in Asia and Africa, London, 1808, p. 189; Malcolm, John, Te History of Persia from the most Early Period to the Present Time, Two vols., London, 1815, vol. II, p. 141.


[Закрыть]. Достаточно сказать, что «адмиралом всего побережья», то есть командующим персидским флотом, шах назначил некого Мирзу, который никогда прежде, как говорят, корабль даже в глаза не видел[129]129
  Curzon, G. N., op. cit., p. 392.


[Закрыть].