Текст книги "Один из нас"

Подполковник заметно поостыл, услышав про убийство.

– Формально да. Но… мы с ним знакомы не были. При чем здесь Самохин и… – подполковник кивнул на дом и замялся, не зная, как закончить фразу. – И все это? Здесь совсем другой участок, здесь работает второй опорник.

– У нас есть вопросы к Чандеру Баркану. Может, вы можете нам помочь?

– А то, гляжу, вы прям кореша, – не удержался Савченко, закуривая. – Случайно не вместе чалились?

– Коль, твою мать, закройся, а! – прикрикнул Туров.

– Хорошая идея, – поддержал его подполковник. – Как тебя зовут?

– Александр. Туров. Капитан.

– Хорошо. Капитан, отойдем в сторонку?

Туров кивнул. Они двинулись к машине подполковника. Толпа братков из цыганского клана топталась в стороне, не спеша уезжать, и не сводила глаз с оперов. Савченко буравил их злым взглядом, выдыхая дым так, словно старался достать струей дыма до четверки и тем самым унизить ее.

– При чем здесь Самохин и эти люди? – повторил подполковник.

– Мы проверяем версии.

– Какие?

– Не могу сказать. Тайна следствия, сами понимаете. Вы можете нам поспособствовать как-то? Баркан не собирается сотрудничать.

– Он здесь не при чем, – отрезал подполковник. – Разговор закрыт.

Туров помолчал, подбирая слова. Нужно было пригрозить подполковнику, но так, чтобы угрозы не звучало вообще. Не самая простая задача.

– Товарищ подполковник, послушайте. Вы же понимаете, мы не какой-то фигней занимаемся. Речь об убийстве мента. Дело под контролем руководства УВД. Если генерал узнает, что эти парни себе позволяют… А он узнает, если мы рапорт подадим… Генерал даст команду разобраться. Потому что это дело чести, так сказать. Для всего управления. И тогда от Барканов и всего их клана живого места не останется. Нам же нужно только знать, что было между цыганами и Самохиным. Больше ничего.

Подполковник задумался. Туров с удовольствием заметил, как его глазки беспокойно забегали.

– Капитан… Сразу скажу, это не то, что ты думаешь.

– Я ничего не думаю. Пока.

– Формально да, Баркан сидел. Но сейчас он чист перед законом, правильно? Преступником у нас в стране человека можно назвать только по решению суда. Формально он законопослушный гражданин. И я здесь оберегаю покой граждан, исполняю свой долг. Мы друг друга поняли?

– Вполне, – мысленно Туров обматерил подполковника. – Но нам все равно нужно разобраться, что было между Самохиным и цыганами.

– Ничего не было, – заверил подполковник. – Это все, что я могу сказать. Я… иногда я контактирую с этой… так сказать, с этой группой граждан.

– Я понял.

– Пойми правильно. Просто контактирую. У меня такая работа, я заместитель начальника районного ОВД.

– Я понимаю все очень правильно, – повторил Туров.

– Если бы у них были какие-то проблемы с участковым, мне бы сообщили. А мне ничего такого не сообщали. Значит, проблем не было.

– Самохин писал донесения и рапорты по поводу цыган. Они активизировали наркоторговлю на его участке.

– Во-первых, это не значит, что речь именно о Чандере Баркане, – подполковник поднял палец. – Не значит, капитан! Цыган в городе много, правильно? А во-вторых, это не значит, что между ними что-то было. Ну, написал участковый пару рапортов, и что? Работа у него такая. Может, это просто отписки были, чтобы план по информации и работе с населением выполнять, а?

– Боюсь, неубедительно, – осторожно сказал Туров. – При всем уважении, товарищ подполковник. Мы занимаемся не отсебятиной, это рабочая версия следствия. И мы должны ее отработать. Руководство кстати тоже в курсе. Включая начальника управления угрозыска.

Подполковник сжал зубы. Ему угрожали, и он это видел. Но сейчас мяч был на стороне Турова.

– Капитан, послушай. Я сам за то, чтобы вы нашли пи… расов, которые завалили мента. Он один из нас, из нашей ментовской семьи, правильно? Это важно для всех. Поверь. А эти… – подполковник кивнул на особняк. – Я тебе слово даю. Они не при делах. Они не отморозки. И у них не было никакого мотива. Любая проблема с участковым или кем-то еще… – подполковник пожевал язык, думая, как закончить. – …Она решилась бы спокойно, тихо и мирно.

– Через вас?

– Возможно. Поэтому я знаю, что говорю. Вы не там ищете. Цыгане здесь не при делах.

***

– Фамилия-должность?

– Подполковник Юлдашев. Зам начальника Северного ОВД, начальник полиции. – Туров положил на стол Кузьмина бумажку. – Здесь остальное. Имя-отчество, рабочий телефон. Даже номер машины. – перехватив удивленный взгляд Кузьмина, Туров пояснил: – Я позвонил знакомому оперу в тамошний розыск, пробил его.

Кузьмин взял бумажку. Прочел данные. Кивнул.

– Хорошо. Как думаете, могут быть какие-то проблемы с ним?

– Сложно сказать. Кажется, до него дошло, что здесь не шутки. Но в целом… – Туров вздохнул. – Валерий Анатольевич, он может говорить что угодно. Но мы же понимаем все. Юлдашев крышует цыган. За счет его крыши сын Златана Баро раскручивается постепенно и начинает щемить конкурентов. А у Самохина был зуб на цыган. Все ясно же.

– Что предлагаешь?

– Не знаю. Может… может, начальству наверх рапорт на Юлдашева подать? Тут дело серьезное, так просто они это не оставят.

Савченко язвительно хмыкнул.

– Да, Туров, точно, давай писать докладную генералу. Что же скажет генерал? – саркастически Савченко принялся рассуждать: – Один оборотень крышует барыг. Возможно, эти барыги завалили второго оборотня, который крышевал игровой клуб. Но, учитывая, что оборотень номер два у нас не только жертва, но и герой, погибший от рук неведомых злодейских злодеев, то всю эту хрень про крышу и казино нужно засунуть так далеко, чтобы стадо кинологов найти не смогли. Иначе скандал. И что же такое скажет генерал, черт возьми, что же он такое скажет? «Давайте поднимем шум, испортим себе репутацию и сделаем так, чтобы в итоге выперли не только Юлдашева, но и меня самого»? Или нет? Черт, что же он скажет?…

– Хватит, – поморщился Кузьмин. Задумчиво постучав пальцами по столу, он нехотя произнес: – Савченко прав. Мы с этой историей можем напороться на такие вилы, что мало не покажется. Проще заткнуть нас, чем потом скандал заминать.

Туров чертыхнулся.

– И что делать?

– Не знаю. Надо подумать. Идите. – Кузьмин посмотрел на часы. – Вечером у нас облава на игровой клуб. К шести подойдут ребята из СОБРа, я заказал группу. К этому времени должен быть примерный план наших действий. Так что за работу, Туров.

Уже вставая, Савченко замер и нахмурился.

– Туров? А я?

– Все просто. Ты никуда не едешь.

– Почему? Валер, какого хрена? – тут же Савченко опомнился и старательно, даже слишком старательно, поправился: – Я хотел сказать: какого хрена, Валерий АНАТОЛЬЕВИЧ?

– Потому что я так решил. Еще вопросы?

– Да, один есть. Вопрос такой: какого хрена, Валерий Анатольевич?

Кузьмин еле сдержался, чтобы не послать его громко и далеко.

– Савченко, ты отсутствовал на работе полтора дня. Без уважительной причины. И я что, должен свои решения после этого комментировать как-то?

Поняв, что разговор его не касается, Туров вышел в коридор. Вечером облава. А значит, они будут работать и весь вечер, и полночи как минимум – до победного конца. На душе было гадко. Туров, выйдя на лестницу и достал сотовый.

– Привет, Наташ. Ты на работе?

– Где мне еще быть в это время?

– Как дела?

– Пойдет. А у тебя?

Туров вздохнул.

– Слушай, тут дело такое… У нас на вечер операция внеплановая назначена. Весь личный состав отдела подтягивают, так что…

Наташа саркастически рассмеялась.

– Кто бы мог подумать! Как все это неожиданно! Саша, я прямо не знаю, что сказать!

Туров на миг прикрыл глаза.

– Я серьезно, – сказал он устало. – Только сейчас определились со временем.

– Да и черт с ним. Ты пойми, лично мне уже давно плевать: я слишком привыкла, что тебя никогда нет. Но какого черта, Туров, ты дочери утром по ушам проехался? Она мне звонила после школы, радостная вся. «Мы с папой будем смотреть мульт! Мы с папой закажем пиццу!»

– Я не знал, – повторил Туров. – Понимаешь? Не знал. Утром я не знал, что так получится.

– Очень весело и прикольно. Потому что знаешь, что? Я была уверена, что так оно все и будет. – холодно она добавила: – Дочери звони сам. Я не собираюсь в сотый раз говорить ей, что ее отец опять ее обломает.

И Наташа отключилась.

Туров снова мрачно вздохнул, опустился на стул и закурил.

– Больше этого не повторится, – после долгой паузы заставил себя сказать Савченко.

Кузьмин долго смотрел на него.

– Я спрошу так, чтобы ты понял. Ты сейчас серьезно?

– Да.

– Потому что если через пару недель…

– Валер, я серьезно. Больше такого не повторится.

– Хорошо, – выдержав паузу, сказал Кузьмин. – Ловлю тебя на слове. Можешь идти.

Но, когда Савченко уже выходил, Кузьмин окликнул его.

– Коля.

– Да?

– По поводу жены, – поколебавшись, произнес майор. – Соболезную. Не было повода сказать раньше.

Кузьмин этим сказал больше, чем мог. Савченко признательно и невесело кивнул ему и вышел за дверь.

Глава 5

– Движение, – прохрипела рация голосом Сечина. – Тачка.

Легковой автомобиль показался со стороны двора. Проехал мимо машины оперов – Сечин и Матвеев расположились в стареньком служебном авто напротив крайнего подъезда, наиболее приближенного к игровому клубу «Вегас».

Автомобиль подъехал к дверям клуба. Изнутри вышли двое. О чем-то переговариваясь, они подошли к освещенным дверям якобы заброшенного строения.

– Вижу, – отозвался по рации голос Кузьмина.

Он наблюдал в бинокль за действиями визитеров. Позвонили в домофон. Один посмотрел в объектив камеры наблюдения над дверью, что-то сказал в динамик домофона. Говоря, махнул на своего спутника. Через несколько секунд в дверях показался охранник и впустил гостей внутрь.

– Один свой, второй гость, – прокомментировал по рации Кузьмин.

– Значит, с собой можно приводить, – заключил командир спецназа. – Это нам на руку.

Туров и Савченко засели в самом неудобном месте. Они находились в зарослях кустов в лесопосадке, в 20 метрах от игрового клуба. На город уже опустилась темнота, и опера видели лишь редкие отблески фар со стороны двора да сияние десятков, если не сотен, окон жилой многоэтажки перед собой.

– А у них неплохая система безопасности, шеф, – раздался в эфире голос Матвеева. Туров и Савченко слышали переговоры коллег с помощью наушников, подключенных к висящим на их поясах рациям.

– Недостаточно хорошая. Если можно приводить гостей, это все упрощает.

– Нужно хлопнуть одного из клиентов и под его прикрытием войти, – догадался Сечин. – Может, Малькова надо было подтянуть?

– Продолжаем наблюдение, – отрезал Кузьмин.

Савченко отвернулся и закурил, пряча сигарету в ладони, чтобы издалека не был заметен огонек.

– Что ей нужно? – спросил он.

Туров, опирающийся спиной о ствол дерева, вздохнул.

– Не знаю. Чем дальше, тем… тяжелее.

– А ты как хотел? Это жизнь.

– Я ее понимаю, вот что самое паршивое. Да, ей тяжело. Я на работе все время. Но какого черта она меня понять не может? Вот мне что сделать – увольняться? В сторожа идти или там, не знаю, в охрану?

– Поговори с ней.

– О чем, блин? Обо всем уже говорили.

– Ты когда закончишь универ, получишь диплом – попробуешь на повышение пойти?

– Если получится.

– Вот об этом и поговори. Скажи, донеси до нее, что ты хочешь того же, чего и она. Больше времени проводить с семьей. Покажи, что вы заодно. Просто нужно потерпеть.

Туров нехотя пожал плечами.

– Посмотрим.

Савченко докурил. Тщательно затушил окурок об землю. В эфире хрипнул голос Матвеева:

– Еще двое подтягиваются, прием.

– Вижу.

– Когда Валя была жива, – сказал Савченко, – у нас тоже были проблемы. Как у всех. Но знаешь, о чем я жалею все эти годы? – Туров промолчал, вопрос не требовал ответа. – Я мало с ней разговаривал. Понимаешь? Не говорил, что ценю ее. Что… – он не закончил, проглотив остаток фразы, а после паузы хмуро продолжил: – Все было само собой. Как будто так и надо. А потом… А потом говорить все это стало просто некому. Понимаешь, к чему я? Цени ее, Туров. Пока есть что ценить.

Туров промолчал в ответ.

А потом снова ожила рация:

– Посадка, к вам кажется гости.

Их было двое. Двое парней лет по 20 с небольшим. Они вышли из дверей клуба, чтобы куда-то позвонить. Закурили. А потом тот, который звонил, двинулся в сторону погруженной в темноту лесопосадки. Второй за ним.

– Отлить, – хмыкнул в эфире Сечин. – Мужики, вы там пацанов не пугайте. А то знаете, струя штука непредсказуемая.

– Туров, Савченко, ваш ход, – скомандовал Кузьмин.

– Понял, – тихо шепнул в наушник закрепленного на ухе микрофона Туров и осторожно шагнул за кусты, прячась в густых и темных зарослях.

Двигаясь к лесопосадке, подвыпившие парни увлеченно беседовали.

– Я те говорю, какой там закон равновесия. Какой там закон притяжения, мля. Фуфло все это. Полный порожняк. Гонево.

– Закон подлости?

– Зер гут, йа-йа, – авторитетно кивнул парень. – Закон подлости. Главный закон в мире.

– Закон подлости, значит?

– Я те говорю.

– Погоди. Дай разобраться. – второй парень икнул. – Все будет ровно так, как ты НЕ хочешь?

– Ага. Ты вкурил.

– Погоди. То есть вот смотри. Если я хочу чтоб все было ништяк, я че, должен говорить: «Хоть бы все было вообще херово»?

– Молоток, ага.

Они подошли к границе лесопосадки и принялись расстегивать штаны. Второй парень с чувством громко выдал:

– Чтоб у нас все было вообще херово!

Оба заржали.

В этот момент из темноты выпрыгнули опера.

– Полиция! А ну стоять!

Они рявкнули тихо, но достаточно для того, чтобы обескуражить парней. Второй машинально отпрянул, выставив руки перед собой. Первый же оказался проворнее и рванул бежать. Савченко прыгнул к нему, но парень ловко увернулся, оттолкнул опера и бросился удирать вдоль лесопосадки.

– Ах ты сука, – прошипел Савченко, вставая. Ладонью он угодил в какую-то грязь и сейчас молился, чтобы это была не моча одного из посетителей «Вегаса». Туров уже скрутил второго парня, поставив его на колени и тыча пистолетом в затылок.

– Не ори, не вякай, молчи, понял меня?

Парень испуганно закивал. Савченко подошел к нему, сделал вид, что прощупывает карманы – на самом деле он вытер об парня свою перепачканную ладонь.

– Зовут как?

– И… Игнат.

– Короче, так, Игнат. Слушай сюда, – тихо, но внушительно заявил Савченко. – Если ты нам поможешь, мы тебя отпускаем. Если нет, сегодня ты ночуешь в камере. Понял меня хорошо? – парень закивал. – Что выбираешь?

– Что… что вам надо?

– Войти в «Вегас».

Игнат обреченно закатил глаза. Покосился в темноту, куда удрал его проворный приятель, и зло пробормотал:

– Закон подлости, значит? Сука, блин…

Туров и Савченко вместе с Игнатом направились к игровому клубу, Кузьмин хорошо видел это в бинокль. Он обернулся назад. В салоне фургона сидела группа бойцов СОБРа, Кузьмин кивнул их командиру:

– Готовы? – затем велел водителю: – Заводи.

Туров и Савченко шли рядом с Игнатом, старательно изображая его лучших друзей.

– Не дергаешься, спокойно называешь код, говоришь, что выходил встретить друзей, – инструктировал Савченко. – Брыканешь – я тебе обеспечу года три-четыре на нарах, усек?

– Усек, – мрачно отозвался Игнат. – Слушайте, я это… в туалет так и не сходил.

– Тогда тебе тем более важно сделать все как надо. Или придется ходить под себя. Жестоко, братишка, зато правда.

Игнат сделал все как надо. Когда они подошли к мощной двери клуба, он нажал на кнопку звонка.

– «Излом», – назвал он сегодняшнее кодовое слово. – Я вернулся. Со мной двое еще.

Он поднял глаза на камеру. Туров и Савченко последовали его примеру. В ответ тишина. Они переглянулись.

– И что за черт, Игнат?

– Я откуда знаю? – Игнат испуганно нажал на кнопку звонка. – «Излом». Алё.

И дверь открылась. На пороге возник охранник, подозрительно покосился на оперов.

– А где второй?

– Мы за него. – Савченко выхватил оружие и, схватив охранника за куртку, ткнул ствол ему в горло. – Полиция!

– Начали! – рявкнул в ухе Турова голос Кузьмина. Туров с пистолетом наголо помог Савченко выдернуть наружу охранника и повалить его на пол. Где-то рядом заревел двигатель: к распахнутым дверям клуба несся фургон. На ходу дверь распахнулась, и из фургона посыпались темные тени в бронежилетах и с автоматами.

Туров бросился внутрь. Узкий коридор, в конце которого висела еще одна камера наблюдения.

– Здесь камера! – крикнул он в микрофон рации на ухе. – Заходим, заходим!

Туров бросился по коридору. Из двери в конце коридора прямо на него выскочил бугай с дубинкой-электрошокером. Туров не успел вскинуть оружие, как бугай врезал дубинкой ему по рукам. Взвыв от боли, Туров упал на колени.

– Полиция! – проорал он. Пистолет выпал, стукнувшись об пол – мощный удар дубинкой отсушил руки. Бугай замахнулся еще раз. Туров заставил себя упасть на спину и что есть силы врезал каблуком ботинка в пах бугаю.

В коридор ворвался спецназ.

– Работает СОБР! Лежать! На пол!

Бугай, шипя от боли, плюхнулся на пол. Спецназовцы, перепрыгивая через Турова, рванулись в основные помещения клуба. Один из бойцов скрутил руки бугаю, нацепляя на них пластиковые наручники. Внутри клуба послышались крики, женские и мужские, но их перекрикивал громогласный рык спецназовцев:

– К стене! Эй, ты! Полиция! ЛЕЖАТЬ, сука!

Игровой клуб состоял из трех залов для посетителей: в одном были игровые автоматы, в другом рулетка, в третьем бар. Спецназовцы рассеялись, блокируя каждый зал и валя посетителей и персонал на пол.

– Где офис? ГДЕ ОФИС?!

Бледная перепуганная официантка – одна из девиц, которая днем едва не засекла Сечина за слежкой – указала на дверь за баром. Двое бойцов рванули туда – и наткнулись на не менее мощную, чем входная, железную дверь – которая захлопнулась изнутри перед их носом.

– Откройте, полиция! – спецназовцы долбились в дверь, но никто не спешил открывать. Один боец крикнул по рации: – Кувалду! Кувалду сюда!

Хозяин «Вегаса» трясся от страха, слыша, как дверь сотрясается под тяжестью кулаков СОБРовцев. Лихорадочно он смел деньги с полки сейфа в спортивную сумку. Документы бросил в урну для бумаг.

– Мы высадим дверь! Откройте! Полиция!

Подвывая от паники, хозяин «Вегаса» схватил с полки фляжку с бензином для зажигалки. Крышка улетела в сторону. Он полил урну, разбрызгивая бензин по полу, чиркнул бензиновой зажигалкой и бросил ее внутрь. Пламя вспыхнуло, начав пожирать документацию. Дверь тряслась от мощных ударов снаружи. Исторгая проклятая, хозяин «Вегаса» подхватил сумку с деньгами и прыгнул к угловой двери.

Она вела в подвал, о котором среди персонала знал мало кто. Помещение для особых переговоров. Но главное – здесь была дверь в смежный подвал жилого дома.

Хозяин «Вегаса» распахнул ее, отперев ключом, и прыгнул в кромешную тьму подвала. Матерясь и спотыкаясь, он достал сотовый и, освещая им путь, словно фонарем, засеменил по сырому и грязному помещению к лестнице наверх.

Выход в крайний подъезд. Только бы успеть!

Но там его уже ждали. Когда хозяин «Вегаса» распахнул дверь, ему в лицо ткнулись два табельных ствола.

– К стене! Полиция!

Сечин и Матвеев повалили его на бетонный пол подъездного тамбура, скрутили руки. В глазах хозяина «Вегаса» все плыло. Он забормотал, не узнавая собственный голос:

– Послушайте, я просто… посетитель! Это ошибка, не надо, отпустите…!

– Посетитель? – Сечин распахнул сумку. Она была полна как денежных пачек, так и мятых купюр самого разного достоинства. – Шикардос. Хороший выигрыш, а, посетитель?

– Мне… везло сегодня…

– Не, браток. Сегодня тебе вообще не повезло.

***

– Да, мы были знакомы с капитаном Самохиным. И что, это преступление?

– Слышь, коммерс недоделанный, – проворчал Савченко. – Я в твоем положении сейчас молчал бы в тряпочку. А за неимением тряпочки хотя бы в ладошку. Но в любом случае не вякал, когда не спрашивают.

Хозяина клуба «Вегас» звали Дмитрий Щегольков. Не судимый, однако он проходил по делу о преднамеренном банкротстве как свидетель семь лет назад. Савченко крутил его почти час, но Щегольков оказался не так прост. Либо он ничего не знал – либо он знал очень много и понимал, что рот открывать нельзя ни в коем случае.

– Мне нужен адвокат.

– А мне нужен миллиард на счету в банке. – Савченко взял со стола сотовый, принадлежащий Щеголькову, и показал телефон задержанному. – Это твоя мобила. Она на две симки.

– И что?

– Одна симка оформлена на твое имя. Вторая не принадлежит никому, ни на кого не оформлена. Формально ее не существует. Но она вполне себе есть, и она воткнута в твою мобилу.

– И что? Значит, в сотовом салоне напутали, когда я сим-карту покупал.

– Адрес салона, дата покупки?

– Я такую фигню буду запоминать? У меня память не резиновая.

– Капитан Самохин, с которым ты знаком, звонил точно на такой же левый номер в семь часов вечера в воскресенье. После этого его никто не видел. И у меня, господин Щегольков, есть хреновое подозрение, что звонил он именно тебе. И после работы ехал к тебе в «Вегас». Понимаешь, к чему я клоню? Пораскинь своими ни разу не резиновыми мозгами.

– Кому он звонил, я не знаю, – буркнул Щегольков. – Это не мое дело. Точно такой же номер – это не доказательство, правильно? Он же не на мой номер звонил.

Савченко долбанул кулаком по столу. Щегольков вздрогнул.

– Я тебе сейчас зубы выломаю и в задницу затолкаю, черт драный! Ты совсем тупой? Речь об УБИЙСТВЕ, об убийстве МЕНТА! И ты можешь быть здесь крайним! Вообще не понимаешь, да? Все на тебя указывает, придурок! Мы знаем, что Самохин крышевал твое казино! А потом он позвонил тебе, утром нашли его машину, сожженную нахрен, со следами крови, а самого Самохина нигде нет! Это, б… дь, шутки по-втоему? Тебе двадцаточка минимум светит, если мозг не включишь!

Щегольков побледнел. Но смог выдавить:

– Мне нужен адвокат.

– А мне красивую массажистку и два мохито. – Савченко снова повысил голос, давя на Щеголькова: – Ты убил его? Или твои быки? За что? Самохин зарвался и стал просить за крышу слишком много? Начал угрожать? Шантажировать? Оборзел, и надо было что-то с этим делать? Ты назначил встречу в воскресенье вечером, а потом вытащил его труп через подвал, загрузил в его тачку и вперед?

– Мне нужен адвокат, – срывающимся голосом повторил Щегольков. – Я… я отказываюсь, я не хочу, не буду говорить с вами без адвоката!

***

Щеголькова отвезли в управление, а вот персонал «Вегаса» и задержанных посетителей казино доставили в Северный ОВД. Убойщики совместно с группой оперов с земли разделились. Местные опера проверяли документы посетителей. Большинство из них отпустили, но полиции повезло – во время облавы удалось поймать домушника, который уже три месяца находился в региональном розыске – как оказалось, именно в «Вегасе» он спускал добытые квартирными кражами деньги. А вот опера из отдела убийств взяли на себя допросы персонала казино.

– Я не слышал, как он сказал «полиция», – бубнил бугай.

– Шикардос! – обрадовался Сечин. – В казино в охрану и глухих берут? Ты член союза инвалидов или нет пока?

– В зале шумно было. Музыка там, голоса… Я видел только вооруженного человека, который ворвался внутрь. Я думал, это ограбление.

– Чем ты думал, дебил?! – рявкнул Сечин. – Своей фисташкой? – он двинул бугаю подзатыльник. – Ты попал, черт, на тебе нападение на сотрудника!

– Мне не нужны никакие неприятности, – всхлипывая, причитала девушка из обслуги «Вегаса». – Я просто пытаюсь заработать.

– Сложно найти работу? – с сочувствием спросил Матвеев, протягивая ей салфетку. Девушка закивала, снова всхлипывая и вытирая глаза. – Понимаю. И я вас не виню. Я на вашей стороне, понимаете?

– Да. Спасибо…

– Но Тамара… Вас ведь Тамара зовут? Тамара, ситуация непростая. Я понимаю вас, я могу войти в ваше положение, – увещевал ее Матвеев. – Но и вы войдите в мое. Игорный бизнес вне закона. Мы не можем так просто это оставить.

Девушка расплакалась.

– Господи! Что же мне делать?

– Спокойно, спокойно. Вот, выпейте, – Матвеев сунул ей в ладонь стакан с водой и даже погладил ее по руке. – Что-нибудь придумаем. Верите мне?

Она с надеждой и благодарностью кивнула.

– Хорошо. А сейчас, Тамара, скажите.

– Можете на ты…

– Договорились. Тогда вы тоже. То есть ты. Меня Павел зовут. Можно Паша, – Матвеев обезоруживающе улыбнулся. – Вот и подружились. Это хорошо. А теперь, Тамара, скажи мне вот что. Это важно. – он положил перед девушкой фото Самохина. – Вы его видели в «Вегасе» когда-нибудь?

Тамара замерла. Нет сомнений, что Самохина она узнала. Поколебавшись, она взглянула в открытые, честные и сочувствующие ей глаза Матвеева – и закивала.

– Да. Он иногда приезжал. К хозяину.

– Очень хорошо. Ты молодец, Тамара, умница. А теперь попробуй вспомнить: когда он приезжал в последний раз?…

В самом казино все еще работали полицейские. Из ОВД пригнали «Газель», в которую грузили оборудование клуба. Дежурный следователь составлял протокол и документировал факт поджога в кабинете Щеголькова – на этом настоял Кузьмин перед отъездом – нужно было, чтобы на хозяина «Вегаса» телега была как можно больше.

От оперов в казино остался Туров. Ходя по помещению, наводненному постовыми и сотрудниками в штатском, он свернул в зал с рулеткой. Осколки стакана на полу – его выронил кто-то из посетителей при появлении спецназа. Двое полицейских демонтировали кассовое оборудование. Криминалист фотографировал.

На столе Туров обнаружил груду фишек. Взял одну, повертел ее в пальцах.

Точно такие же фишки они нашли в квартире Самохина. Это уже было что-то. Это была доказуха.

Так думал Туров, не зная, что в реальности все пойдет совсем не так…

Кузьмина разбудил звонок сотового, который он всегда клал на угол ночного столика – чтобы можно было просто дотянуться, не вставая. Машинально Кузьмин схватил телефон и отключил звук. Лишь после этого разлепил глаза.

Часы показывали три часа ночи. Кузьмин сонно проворчал проклятия. Он приехал домой и лег спать меньше часа назад. Покосился на сопящую рядом Айдану. Она не проснулась.

На дисплее сотового высвечивался знакомый номер – дежурка.

Кузьмин встал и прошамкал в коридор, где, прислонившись к стене, сонно ответил на звонок.

– Кузьмин, слушаю.

– Товарищ майор, помощник дежурного Коно…

– Что у вас? – перебил Кузьмин. – Сейчас четыре утра.

– Труп, Валерий Анатольевич.

Кузьмин готов был обложить помдежа матом.

– Кто от оперов сегодня дежурит?

– Товарищ майор, тут такое дело… На трупе… На нем полицейская форма.

***

Адвокат появился к четырем утра. И сразу все испортил.

– По какому праву вы допрашивали моего клиента без адвоката?

– Вас на юрфаке учат разговаривать, как персонажи из дешевых американских сериалов? – парировал, поморщась, Савченко. – У меня коллега учится на юрфаке, так он говорит, что ничему подобному там не учат. Может, у вас какой-то специальный юрфак? Юрфак для юр-фриков? Вы лучше меня знаете, что я могу говорить с доставленным, сколько захочу, в рамках лимита, а дальше дело следователя. Так что свои дежурные фразы приберегите для ток-шоу про адвокатов и суд, хорошо?

– Я же говорил! – осмелев, ткнул в опера пальцем Щегольков.

– Послушайте… – начал адвокат, но Савченко перебил его:

– Нет, это вы послушайте! Щеголькову светит серьезная статья. Дело даже не в игорном бизнесе, здесь налицо еще и поджог. А про возможное участие или соучастие в убийстве мента я вообще молчу.

Адвокат сжал зубы.

– Мы можем выйти с вами?

– Не вопрос. Только зачем?

Савченко вышел в коридор. Весь третий этаж УВД был погружен в полумрак, лишь из кабинетов дежурных оперов доносились голоса, смех и звук телевизора.

– Какая статья? Не смешите меня, – выдал адвокат. – Никакой уголовной ответственности за игорный клуб не будет, уж поверьте, это у меня не первое такое дело. Штраф за незаконное предпринимательство возможно.

– Игорный бизнес запрещен, какой нахрен штраф? Давайте мы и наркоторговцам будем штрафы выписывать, это же незаконное предпринимательство!

– Философствовать можете сколько угодно, но я рассматриваю ситуацию с точки зрения законодательства Российской Федерации.

– Адвокат, как вас там…

– Да, в помещении находилось оборудование для ведения игорного бизнеса. Мой клиент раньше им занимался, когда это было законно и ничему не противоречило. В дальнейшем он прекратил деятельность и последние годы просто хранил технику в этом помещении.

– Это прикол такой?

– Вы можете доказать, что там действительно велась игорная деятельность?

– Да легко.

– Это мы обсудим со следователем. И я уже, если вас интересует, подготовил ходатайство о нарушениях с вашей стороны, в частности, о превышении полномочий.

Савченко выругался.

– Ага, и собственный офис он поджечь не хотел, да?

– Мой клиент заправлял бензином зажигалку, – не моргнув глазом, заявил адвокат. – Делал это около урны. Так вышло, что когда ворвались полицейские, он растерялся и уронил все в урну. Произошло возгорание. Клиент запаниковал, он боится огня, это обычное явление. Все боятся огня. И он решил скрыться. В состоянии паники люди и не на такое пойдут.

Савченко одарил его убийственным взглядом, но адвокат выдержал это. Савченко закурил.

– Хорошо. Давай так. На игровой клуб нам в принципе плевать. Но нам нужна информация. Речь идет об убийстве.

– Понимаю. И мой клиент как законопослушный гражданин с удовольствием поможет органам правопорядка всем, чем сможет. Но… – адвокат выдержал эффектную паузу и сухо улыбнулся: – …Не вам. Где следователь по нашему делу?

***

– Это точно он?

– У нас в машине трое суток ориентировка на него лежит, – кивнул ППСник.

– Черт… Фонарь дай.

Туров взял у ППСника фонарь и шагнул к полуразрушенному сараю. Сечин направился следом. Это был городок из сараев и гаражей на задворках жилого массива. На всех – больших и маленьких, старых и новых – сараях стояли железные двери и ворота, висели замки. Лишь один был давно заброшен. Фасадная стена сарая отсутствовала – либо ее так и не достроили, либо когда-то выломали и растащили по кирпичам. Внутри сарай превратился в стихийную свалку, куда, вероятно, каждый проходящий мимо человек норовил что-то выбросить.

– Фу, б… дь, ну и вонища, – скривился Сечин. – Что у нас за люди такие живут? Не люди, а свиньи, в натуре.

– Старлей Очевидность.

– Чего?

– Есть капитан Очевидность. Типа тебя. Но ты-то пока старлей.

Присказка про капитана Очевидность была у Турова и Савченко любимой.

Луч фонаря нащупал тело. Труп Самохина – без сомнения, это был он – лежал посреди груды мусора. Тело распухло и посинело. На синем мундире чернели пятна: вся грудь была залита давно засохшей кровью. Туров посветил на лицо и невольно поморщился.

– Б… дь… – Сечин зажимал нос тыльной стороной ладони. – Пойду-ка я блевану малость, если ты не против.

Туров тоже был рад отойти. Он снова посмотрел на ППСника, который стоял около патрульной машины с горящими проблесковыми маячками на крыше – они прорезали темноту, озаряя стены сараев тревожным и холодным сине-красным цветом.