Текст книги "Один из нас"

Когда на пустырь свернул «Ягуар» и джип сопровождения, Кузьмин скомандовал. Сечин в эту субботу по разнарядке дежурил в отделе, и по звонку шефа он сразу же сорвался с места, прихватив бронежилет и автомат. Он занял позицию за машиной Кузьмина так, чтобы мог легко укрыться – но чтобы пришельцы видели короткоствольный АК в его руках. Савченко отошел в сторону, держа руку на рукоятке пистолета в кобуре. Кузьмин остался перед машиной.

Из джипа вышли двое здоровяков и Чандер, но все трое замерли перед внедорожником, с опаской косясь на Сечина. А вот в «Ягуаре» находились Зурило и парень, которого никто из оперов ранее не видел. Чуть постарше Чандера, очень похожий на него. Не было сомнений, это был родной брат и наследник бизнеса Златана Баро – Лекса Баркан. Именно он шагнул к Кузьмину.

– Зачем все это? – спросил Лекса, кивая на Сечина.

– А зачем это? – парировал Кузьмин, указывая на застывшую перед внедорожником троицу. Лекса коротко хмыкнул. – Тебя зовут Лекса? Старший сын Баро?

– А вас майор Кузьмин?

– Вчера мы наведались на несколько твоих адресов. Жалко, не застали на месте твоего младшего брата. Но это было только начало. Если нам понадобиться, мы можем продолжать.

Ухмылка на лице Лексы превратилась в оскал.

– Мы встретились, чтобы я слышал угрозы?

– Мы встретились для того, чтобы ты понял всю картину происходящего, Лекса, – ответил Кузьмин. – Мои люди приехали к твоему младшему брату, чтобы поговорить. Он натравил на моих людей сначала твоих братков, а потом подполковника полиции. Так не делается. Мы не кружок юннатов, мы сотрудники отдела по расследованию убийств городского УВД. И с нами шутить не надо. Ты меня понимаешь?

– Вполне.

– Потом мы узнали, что твои люди нам соврали. И крышующий вас подполковник с земли тоже. Хотя, может, он и не знал, что врет. И опять все упирается в твоих орлов. И опять я говорю: так не делается. Не шути с нами. Понимаешь меня?

– Само собой. – Лекса заставил себя сухо улыбнуться. – Господин полицейский, приношу свои извинения за моего брата. Он слишком горячий и импульсивный. Молодой еще. Это пройдет. Но в целом он сказал правду. Мы не причастны к убийству того полицейского, участкового. Это не мы.

– Неужели?

– Я православный. Могу на библии поклясться. Вы какой завет предпочитаете, ветхий или новый?

– Даже если это не твои люди. Это ничего не меняет. Вы знаете, кто это сделал. Вы видели это в «Вегасе».

Лекса насторожился. Но он умел держать себя в руках.

– Я много чего видел в жизни, господин полицейский. Я довольно молод, но жизнь у меня была бурная, поверьте…

– Рад за тебя искренне.

– …Но это не значит, что я готов трепаться обо всем, что знаю, на каждом углу. Особенно с вами. Вы же понимаете – на имени и на деловой репутации такие контакты сказываются не очень хорошо.

– Твоего отца выжили из города, – сказал Кузьмин. – Сейчас он послал сюда своих сыновей, чтобы попытаться закрепиться в городе, правильно? Вернуть утраченное. Я так понимаю, для него это важно.

– Может быть. А может быть – нет.

– Лекса, тебе придется разочаровать отца. Если ты не пойдешь на контакт, закрепиться у вас не получится. Мы будем проводить рейды снова и снова. Вламываться на каждую вашу точку. Пока у тебя не останется ни точек, ни людей. Что ты тогда скажешь своему отцу, парень? Что ты просрал его бизнес, потому что думал о репутации и защищал тех, кто убил мента?

– Не нужно угрожать, господин полицейский, – процедил Лекса. – Я думал, мы договорились.

– Мы с тобой договоримся, когда ты включишь голову. Убийцы ментов всегда были отморозками и беспредельщиками для всех. Авторитеты всегда сдавали таких выродков. И их репутация от этого не страдала. Зато их собственный бизнес процветал и его никто не трогал. Они находили компромисс с ментами, потому что были умными людьми. Твой отец умный человек, он поступил бы так же. А ты, Лекса? Ты – умный?

Лекса покосился на Кузьмина. Сделал знак, что вернется, и направился к своим. Кузьмин слышал, как они эмоционально разговаривают. Несколько раз он ловил на себе злые, встревоженные, настороженные взгляды. Наконец Лекса хлопнул Чандера по плечу и вернулся к майору.

– Не все так просто.

– Объясни.

– Я знаю только имя их бригадира. Он назвался Сергеем. Но я даже не уверен, что это настоящее имя.

– Как вы выходили на связь?

– Общались через хозяина клуба. Этот Сергей его близкий друг, так он сказал.

– О чем речь? Наркотики? Сколько?

– Много, – сдержанно ответил Лекса. – Послушайте, господин полицейский… дело не только в том. Они опасные люди. Я в этом убедился. Я готов пойти на сотрудничество, но только если вы пообещаете, что это снимет с нас угрозу.

– Лекса, они убили мента. Мы их повяжем сразу, как только выйдем на них. И они получат большие сроки. Каждый из них. Это я могу пообещать.

Испытующе глядя на Кузьмина, Лекса подумал – и кивнул.

– Хорошо. Будем считать, что мы договорились.

– Я тебя слушаю.

– У меня есть их контакты. Электронная почта. Сергей передал мне ее еще при первой встрече в «Вегасе». На случай, если канал связи через «Вегас» накроется. – Лекса помолчал. – Я готов выйти с ними на контакт. Вы сможете взять их только так. Но помните, господин полицейский – мы договорились.

***

Давненько Туровы так не проводили время. С утра они наконец посмотрели новый семейный полнометражный мультфильм про зверей – Туров обещал это дочери еще в начале недели. После обеда планировали отправиться в кино. А сейчас все втроем – сам Туров, Наташа и Диана – расположились в гостиной за журнальным столиком, поедая пиццу.

– Грибы какие-то не очень, – Наташа выковыряла ногтем кусочек гриба из пиццы.

– Как в анекдоте.

– В каком анекдоте? Про грибы?

– Сидят Гена и Чебурашка на свалке, едят помои. – начал Туров. Диана отвлеклась от планшета, с интересом слушая отца. – Вдруг Гена Чебурашке как врежет подзатыльник – бац! Чебурашка с обидой так кричит: «Гена, за что?!». «Не выбирай картошку, жри все подряд».

Диана закатилась со смеху, чуть не уронив планшет. Наташа поморщилась:

– Во-первых, фу. Во-вторых, баян. А в-третьих – ФУ, Саш!

– Мама, хватит выбирать грибы, жри все подряд, – хихикала Диана. Туров покосился на планшетный компьютер.

– Что у тебя там?

– А? Ничего.

– Что за сайт?

– Моя страничка.

– Диан, с каких пор у тебя своя страничка?

– Мам, я поела, можно я в спальню пойду?

– Конечно.

Туров удивленно проводил Диану глазами и повторил:

– С каких пор у моей дочери своя страничка?

– А ты пореже дома бывай, – поддела Наташа. – Да это на детском сайте, не обращай внимания. Она норовит на взрослом завести страницу, у них у половины класса уже есть, но я запрещаю.

Зазвонил сотовый Турова на тумбочке в прихожей. Он посмотрел на свои перепачканные руки и стал искать салфетку. Наташа пришла на помощь:

– Я возьму.

Посмотрев на дисплей, Наташа нахмурилась. И с каменным лицом передала сотовый мужу. Почему, стало ясно сразу – на дисплее горело имя абонента – «Савченко». Туров вздохнул.

– Я отвечу и все, хорошо?

Наташа промолчала, бесстрастно на него взирая.

– Алло. Говори, Коль, привет. Что? Когда? Почему… Почему вы мне сразу не позвонили? И где он сейчас, в управлении? Серьезно?

– Понятно, – холодно процедила Наташа и вышла из комнаты.

Когда Туров отключился, он услышал громкий и демонстративный стук – Наташа захлопнула дверь спальни.

***

Когда Туров несся в УВД, Лекса в кабинете Кузьмина сидел за ноутбуком. Письмо на электронный ящик, который ему оставил волкоподобный лже-Сергей, было коротким – просто предложение позвонить и встретиться, так как Лекса решил вернуться к обсуждению сделки. За его действиями наблюдали как сам Кузьмин, так и опера отдела: Савченко, Сечин и Матвеев.

– Готово.

– Как быстро он ответит? – спросил Кузьмин.

– Не знаю. Но когда он передавал мне этот адрес, то сказал, что оповещения о новых письмах приходят ему на сотовый. – Лекса хмыкнул. – У него, кстати, крутая очень мобила. И там куча всего. Постоянно какие-то оповещения, сигналы, сообщения. Современный парень.

– По роже не скажешь, – отметил Матвеев.

Парковка перед УВД была полупуста – все-таки выходной. Но неподалеку от дверей Туров заметил «Ягуар» и черный внедорожник. Около машин прохаживались, курили и общались, коротая время, старые знакомые: Чандер, Зурало и остальные. Они недобро уставились на Турова, пока он не скрылся внутри.

– Во время переговоров мы обсуждали передачу пробной партии, – говорил Лекса.

– О каком объеме шла речь?

– Один килограмм.

– Один кг героина – это только пробная партия? – нахмурился Савченко. – Сколько же тогда килограммов будет в основной?

Лекса улыбнулся.

– Он привез десять кило. Сказал, что это афганский героин высшей пробы. На упаковках стоит маркировка «три девятки». Килограмм мы хотели взять, чтобы убедиться в качестве. Если товар так хорош, как сказал Сергей, мы бы рискнули, нашли денег и выкупили все. Это золотая жила.

В кабинет заглянул Туров.

– Всем привет. Не помешал?

Кузьмин отмахнулся. К Турову вышел Савченко. Вдвоем они прошли в кабинет оперов, где Савченко сразу же открыл окно и закурил.

– Что жена сказала?

– Ничего. Просто ушла.

Савченко покосился на напарника.

– Даже так? Слушай, давай подойдем к Кузьмину и…

– Издеваешься? Я в деле. Даже слушать ничего не хочу. Нечасто у нас такие масштабы, это нельзя пропустить. – Туров тоже закурил. – Рассказывай. Какой план?

– Все просто. Когда волчара позвонит, назначим встречу. Кстати, волчару на самом деле зовут не Сергей, а Семен. Семен Ершов.

Савченко передал Турову лист бумаги. Это была распечатка из личного дела с фотографией и основными данными на персонажа. Туров быстро пробежался глазами по тексту.

– Две ходки. Наркота и оружие.

– Плюс сейчас он в розыске, – кивнул Савченко. – Их братву в Оренбурге разгромили тамошние менты вместе с ФСБшниками. Прямо при поставке. Пахана взяли с поличным во время инспекции, когда он лично нарисовался на объекте проверить товар. А этот перец соскочил, да еще и умудрился прихватить с собой неизвестное количество наркоты с резервного склада братвы.

– Круто.

– Так что бабки ему нужны позарез. Либо чтобы сколотить новую братву, пока нишу не заняли конкуренты, либо чтобы откупить пахана. В любом случае, чувачок крутой, так что будет непросто.

Вдруг Туров вспомнил слова Бэхи. В начале недели он говорил Турову о поставке крупной партии наркотиков в город. Туров выругался.

– Твою мать! Мне барабан несколько дней назад шепнул. Якобы по району слухи ходят, что какие-то блатные пацаны из заезжих ищут покупателя на крупную партию. Я хотел в наркоотдел наколку передать, но забегался… Черт! Это же они и есть. Наши мокрушники. Кто бы знал…

– Очень приятно, что у тебя работа с агентурой поставлена как надо, – съязвил, не удержавшись, Савченко.

А в кабинете Кузьмина Лекса рассказывал о событиях воскресенья, 22 мая.

– Как и обещал, хозяин «Вегаса» организовал встречу. Приватная обстановка, никаких лишних свидетелей – все должно было пойти идеально. А потом в клуб пришел тот тип в форме… участковый. Щегольков сразу сказал, что бояться нечего, мент куплен и будет молчать, даже если и увидит что-то. Но Сергей занервничал.

– А потом?

– Самое паршивое, что этот участковый успел не просто выпить в баре. Он успел там нажраться. И со стаканом виски зашел в кабинет к хозяину. Спустился в подвал, поняв, что он там. А там были все мы. И участкового там совсем не ждали… Увидел нас. Понял, что что-то происходит. И взбесился.

– Взбесился? Из-за чего?

– А вы не понимаете, господин полицейский? – сухо хмыкнул Лекса. – Хозяин «Вегаса» платил ему и считал его своим шестеркой. Но и участковый тянул с хозяина «Вегаса» деньги и считал его своим шестеркой. Плюс он не так давно имел дело с некоторыми из моих людей…

– Когда Юлдашев из райотдела выставлял вам крышу?

Лекса покачал головой.

– А вот об этом я не скажу ни слова. У нас есть договоренность, давайте все-таки ее придерживаться.

– Согласен, – вынужден был признать Кузьмин. – И что было потом?

– Участковый был уже бухой. И ему градусы в мозг ударили. Он возмущаться стал. «Как так, ты меня держишь, как какую-то шавку, а сам тут развалился в кресле и лясы точишь?». И все в таком духе. Щегольков попытался разрулить ситуацию… Но не учел характер Сергея.

– Что с ним?

– Он был в ярости. У него попер этот, как он называется – воровской кураж. Это ведь своего рода транс. Глаза навыкате, изо рта пена, машет руками… В таком состоянии человек себя плохо контролирует. – поймав ироничный взгляд Кузьмина, Лекса криво усмехнулся: – Не смотрите на меня так. Может быть, вы сталкивались с моим братом, но я повторяю, он молодой и глупый. А обо мне вы ничего не знаете. Я не судим, я не ботаю по фене, как это называется. Я получил хорошее образование и могу поддержать любой разговор в любой компании – начиная от способов приготовления любимых коктейлей Хемингуэя и заканчивая квантовой физикой. Но семейный бизнес таков, что я вынужден общаться и с такими людьми, как Сергей.

Кузьмин был впечатлен – и впечатлен приятно.

– Моя ошибка, Лекса. Хорошо. Продолжай.

– А что продолжать? Так все и произошло. Нашла коса на камень. Злой уголовник с героином в сумке и пьяный мент, каждый из которых считал себя королем. Сергей попытался выставить его. Он осмелел после слов Щеголькова о том, что мент купленный и будет молчать. Мент в ответ двинул ему по роже.

Лекса замолчал. Кузьмин догадался, что случилось потом.

– И Сергей…?

– …Достал ствол и выстрелил в упор, господин полицейский. – Лекса пристально посмотрел на Кузьмина. – Поэтому я и обозначил условия нашей сделки именно так, как обозначил. Он опасный отморозок, которому, кажется, нечего терять. У нас с братом тоже есть и люди, и ресурсы, но выходить на тропу войны с такими отморозками я не хочу. Я вам сдаю их, но лишь при условии полного прикрытия с вашей стороны.

– Мы сделаем все, – заверил Кузьмин.

А потом зазвонил телефон Лексы.

Матвеев метнулся в кабинет оперов, где беседовали Савченко и Туров.

– Мужики, есть контакт! Ершов на проводе!

Когда все трое вернулись к Кузьмину, шеф убойного сидел в наушниках и жадно ловил каждое слово разговора. К сотовому телефону Лексы была прикреплена присоска, которая захватывала все переговоры и выводила их на записывающее и передающее оборудование. Поэтому Кузьмин в наушниках слышал все. В стороне с сотовым стоял Сечин, что-то бормоча в трубку.

– Это я, – у Ершова был колоритный и запоминающийся голос с хрипотцой. – Почему передумали?

– Вы сбавили цену, – ответил Лекса. – До нас дошли слухи.

– И ты резко изменил свое решение?

– Сергей, нам для овощебазы нужны свежие поставки. Овощебаза без овощей не является овощебазой.

– Без базара, – хмыкнул Ершов, конспиративная аналогия Лексы его забавила. – И что ты предлагаешь, браток?

– Партия еще у вас?

– Не вся. Было десять… тонн овощей. Осталось восемь.

Лекса переглянулся с Кузьминым, тот кивнул, показав один палец.

– Предлагаю те же условия. Мы берем одну тонну овощей в качестве пробного шара. Нужно распределить продукцию по рынкам и посмотреть, как народ откликнется на новое предложение. – Кузьмин одобрительно кивнул. – Если качество продукции вашей фермы нас устраивает, мы готовы в течение недели выкупить весь груз. Все восемь тонн.

– Заманчиво, – согласился Ершов. – Где встречаемся?

– В этот раз где угодно, только не в людном месте.

Ершов тихо и хрипло засмеялся в ответ. Сечин повернулся к Кузьмину и тихо прошептал, закрыв микрофон своего мобильника:

– Шеф, мы их засекли!

***

Это был небольшой придорожный мотель на окраине, по соседству с АЗС и территорией какого-то промышленного предприятия. Основное здание с администрацией и пристрой с кафе, на которых висели простые до неприличия вывески «Мотель» и «Кафе», а также шесть домиков поодаль – каждый на два номера.

Было около восьми часов вечера, когда с проезжей части к мотелю свернула пыльная неприметная «дэу». Ее регистрационные номера были настолько заляпаны грязью, что вообще не читались. «Дэу» проехала к крайнему домику, около которого уже стоял «ниссан» с номерами 56-го региона. Из корейца вышел пассажир – крепкий приземистый тип с «ежиком» на голове и постучал в дверь, на которой красовалась табличка с номером «2».

– Шеф, к нему гости, – поведал Сечин по телефону.

– Кто?

– Двое, на «дэу». Номеров не вижу.

Сечин и Матвеев сидели в оперской машине, брошенной в обочине через дорогу от мотеля. До него было добрых 50—60 метров, и можно было не бояться, что кто-то там срисует наружку. Была и вторая машина, в которой находились двое из отдела наркотиков УВД – она находилась в противоположной стороне территории около мотеля.

Дверь второго номера открылась, в проеме кто-то мелькнул. Матвеев вскинул бинокль и успел разглядеть лицо Ершова.

– Это он.

– Подтверждаем, в номере Ершов, – продублировал Сечин по телефону.

Ершов что-то бросил типу. Тот остался ждать снаружи. Закурил. Из «дэу» вышел второй, высокий и с квадратной челюстью, присоединился к нему.

– Что там? – требовал из динамика мобильника голос Кузьмина.

– Ждут, Валерий Анатольевич.

– Крутые ребята, – оценил Матвеев, передавая бинокль Сечину. – Таким палец в рот не клади.

Сечин подозрительно на него покосился.

– А зачем вообще кому-то класть палец в рот?

Ершов вышел из номера. В руках была легкая спортивная сумка, которую он перебросил долговязому. Долговязый с сумкой вернулся в «дэу», Ершов и тип с «ежиком» сели в «ниссан».

– Они уезжают, шеф. Повторяю, уезжают. На двух машинах, их трое. У них сумка, скорее всего товар.

– Что нам делать? – суетился Матвеев.

– Да, шеф, что нам делать? Падать на хвост, вести их?

Кузьмин молчал, напряженно размышляя.

– Так. Мы знаем, куда они едут. На стрелку. Еще мы знаем, что их и было трое. Сюрпризов по пути быть не должно. Но на всякий случай… скажи парням с наркотиков, пусть поведут их.

– Понял, – Сечин взялся за рацию. – Мужики, дуйте за ними. Но не прижимайтесь.

Из рации хрипнуло «понял». Когда машины наркоторговцев-гастролеров вырулили на дорогу и, быстро разгоняясь, направились в сторону объездного шоссе, вслед за ними выехали опера ОБНОН.

– Шеф, отчалили. Если все пойдет хорошо, минут через 5—10 будут у вас.

– Сечин, сумка большая? – вернулся голос Кузьмина.

– Ну… Нет, легкая совсем.

– Отлично. Сечин, слушай внимательно. У них при себе будет только один килограмм. Еще семь они где-то прячут. Сомневаюсь, что у них в городе много точек. Не исключено, что наркота в мотеле. В номере.

– Может быть, – почесал затылок Сечин.

– Когда мы их возьмем, нужно будет сразу закреплять всю заказуху. Чтобы не терять времени, я хочу знать, куда идти первым делом. И если в мотеле нет остальной наркоты, я буду знать, что делать. Понял меня?

– Что от нас нужно, Валерий Анатольевич?

– Можешь аккуратно и без палева проникнуть в номер?

***

Встречу назначили на заброшенном пустующем складе в промышленной части города. Операм очень повезло: по соседству со складом располагался офис, в котором проводился капитальный ремонт. После коротких переговоров с владельцем офиса удалось убедить его пустить полицейских внутрь. И посреди строительного хлама, банок с краской и мешком с цементом, за перепачканным и почти непрозрачным окном засели сотрудники убойного отдела и заказанные для операции СОБРовцы. Еще несколько оперов и спецназовцев засели в машинах, для конспирации спрятанных за зданием офиса. Таким образом перед складом, где должна произойти сделка, не было ни единого следа присутствия не только полиции, но и кого бы то ни было еще.

– Конура, это четвертый, они разделились, прием, – доложил в эфире голос одного из оперов, которые висели на хвосте Ершова. «Ниссан» двинулся прямо, а вот «дэу» свернула на перекрестке, не доезжая пары сотен метров до места встречи. – Кореец свернул на Лесозащитную.

– Понял, держись за «ниссаном», цель он, – Кузьмин посмотрел на своих оперов. – Какого черта они делают?

Савченко с сигаретой в зубах пожал плечами:

– Страхуются. Все будет нормально, сделка состоится. Они бы не ответили так быстро, если бы им срочно не нужны были бабки.

Туров нервничал. Какой-то тряпкой расчистив фрагмент заляпанного строительной пылью окна, он поднял бинокль.

– Вижу их.

К окну припали и остальные. «Ниссан» медленно подъехал к воротам склада. Из машины вышли Ершов и Ежик. Осмотрелись. Туров видел, как Ершов скользнул взглядом по окнам офиса. Затем оба двинулись внутрь.

– Началось.

– Стволы есть?

– Все возможно, отсюда не видно, – ответил Туров.

Кузьмин шагнул к раскладному столику с аппаратурой и натянул наушники. Техника транслировала сигнал со скрытой камеры, установленной в течение дня под потолком заброшенного склада, а также улавливала сигналы, идущие с передатчика, закрепленного на теле Лексы. Это – камера и «жучок» – были их глазами и ушами внутри.

Небольшой заброшенный склад был практически пустым, лишь вдоль стен валялись пустые и бесхозные, старые и грязные коробки и ящики. В центре склада стояли Лекса, Чандер и Зурало. Позади застыл их «ягуар». Чандер нервничал и не пытался это скрыть, он перетаптывался с ноги на ногу и постоянно курил. Зурало был напряжен, но собран. Лишь Лекса воплощал само спокойствие, когда вошли Ершов и его спутник.

– Салам, – Ершов осмотрелся. – Вас трое?

– Тебе нужно больше?

– Мне нужны деньги, Алексей. Ты привез деньги?

Лекса кивнул назад, на машину.

– Зурало, принеси сумку.

Зурало подчинился. Чандер выбросил окурок. Ершов присмотрелся к его бегающему обеспокоенному взгляду.

– Нервничаешь, браток? Что-то не так?

– После того случая в «Вегасе» все нервничают, – ответил Лекса за брата. – В городе менты лютуют, хватают всех. Под раздачу и пара моих точек попала. Это нехорошо, Сергей.

Ершов хмыкнул.

– Относись к этому философски. Если две твои точки так просто накрыли – значит, херовые были точки. Полютуют и перестанут, расслабься.

– Не нужно было… – начал Лекса, помятуя о договоренностях с Кузьминым, но Ершов перебил его:

– Что с бабками, корешок?

Лекса подал сигнал вернувшемуся Зурало. Тот передал Ершову тугую спортивную барсетку.

– Это деньги, – сказал Лекса. – Как видишь, у нас все четко. А что насчет товара?

Не отвечая, Ершов вручил барсетку подельнику. Тип с ежиком на голове принялся проверять содержимое сумочки – несколько тугих пачек с купюрами достоинством 5 тысяч рублей.

– Вы с пустыми руками. Сергей, где товар? – повторил Лекса.

Ершов в ответ лишь усмехнулся.

***

Проникнуть в номер мотеля оказалось не так просто. Все номера имели входные двери с фасадной стороны, а это значило, что любой неосторожный свидетель – кто-то из соседей, успевший запомнить, что во втором номере живет Ершов, кто-то из сотрудников мотеля и так далее – мог увидеть работу Сечина и Матвеева и, чего еще не хватало, вызвать полицию.

Поэтому опера заехали на территорию мотеля, оставили машину на стоянке перед зданием администрации. Зашли в кафе на минутку: купили воды и заодно осведомились про жильцов первого домика – Сечин изображал давнего кореша «того пацана, который там живет». В кафе никто не знал, где жилец.

Потом опера пошли прогуляться в номеру. Двое мирно идущих парней, которые, к тому же, уже какое-то время околачивались на территории около мотеля, не привлекали к себе столько внимания, сколько привлекли бы, если бы заехали на машине и напрямую двинулись к первому домику.

Сечин закурил. Спокойно прохаживаясь около второго номера, они внимательно изучали обстановку.

– Ни сигнализации на окнах, ничего, – бросил Сечин. – Шикардос.

– Ясен хрен. Это обычная придорожная ночлежка, а не банковское хранилище, какая тебе нафиг сигнализация?

Сечин покосился по сторонам.

– Палево все равно.

– За угол, как будто отлить пошел? – подбадривал его Матвеев. – Я на шухере. Давай, Мих, время.

Еще раз покосившись по сторонам, Сечин шмыгнул за угол. Матвеев остался прохаживаться перед домиком, делая вид, что звонит и при этом нетерпеливо посматривает на часы, недоумевая, где пропадает его лучший в жизни друг и приятель – жилец номера №2.

Сечин оказался позади домика. За ним простирался пустырь, заканчивающийся лесопосадкой и какими-то складскими строениями. Самое то. Сечин шагнул к окну. Само собой, заперто. Озираясь, он выудил из кармана отвертку – и припал к створке форточки.

Через минуту дело было сделано. Сечин засунул руку по плечо в форточку, шаря по стеклу и пытаясь нащупать ручку. Провернулась она легко, а вот окно долго не поддавалось. Наконец створка, которую не открывали, вероятно, целую вечность, с диким скрипом дернулась и открылась.

– Заставь дурака богу молиться, – вздохнул Матвеев, услышав этот скрип даже на своей позиции.

Сечин оказался в спальне. Кровать, просторный шифоньер, тумбочка и телевизор, больше ничего. В тумбочке не оказалось ничего интересного, поэтому Сечин сразу шагнул к шкафу. Шкаф оказался без задней стенки – лишь короб, вплотную приделанный к стене. И в эту стену был вмонтирован сейф.

– Опа.

Замок был простенький, со сквозной замочной скважиной. Сечин достал фонарик и посветил внутрь – ничего не видно. На полу шифоньера стояла большая спортивная сумка. Сечин распахнул ее и обнаружил внутри лишь одежду Ершова.

– Шикардос, блин, – не зная, что делать, Сечин достал сотовый и позвонил. – Алло, Валерий Анатольевич?

Трубку взял Туров – Кузьмин был полностью поглощен переговорами внутри склада.

– Говори, Мих, это я.

– Тут такое дело. В спальне сумка, но там ни хрена. Есть еще и сейф. Немаленький такой, нормальный, килограммов десять наркоты смело войдет. Но хрен знает, что там внутри. Вдруг нет ничего? Вот будет попадос.

Туров лихорадочно соображал.

– Ладно. Проверь основную комнату. Если и там ничего, уходи.

– Понял, до связи, – шепнул Сечин, спрятал сотовый и двинулся к двери в гостиную мотельного номера. Открыл. Шторы на окне гостиной были задернуты, и внутри царил полумрак. Сечин различил мини-кухню, диван и журнальный столик…

Он успел сделать лишь шаг за порог гостиной, как вдруг помещение прорезал мощный вой громогласной сирены – словно под ухом Сечина заголосили гудки половины промышленных предприятий города, объявляя воздушную тревогу. Сечин в панике присел, лихорадочно озираясь и совершенно не понимая, что делать. В ушах звенел вой, в сердце клокотала паника. Тогда-то его глаза и различили в полумраке полусферу, закрепленную над дверью в номер – этот дикий рев, от которого закладывало уши, несся оттуда.

Портативная сигнализация.

Матвеев сам присел от неожиданности и страха, когда из-за двери и окна номера 2 оглушительно завыла сирена. Матерясь на чем свет стоит, он рванул к машине. На бегу выхватил телефон, набирая номер Кузьмина.

Но было поздно…

***

– Что? – чтобы держать марку, Лекса недобро сощурился. – Что значит «товар не здесь»?

– Расслабься, братуха, – Ершова это словно забавляло. – Товар рядом. В двух кварталах отсюда.

– Мы так не договаривались, насколько я помню.

– Мы договаривались обстряпать сделку, и мы это сделаем. Но мне подставы не нужны.

– Какие еще подставы? – процедил нервно Чандер. – Ты не попутался? Ты на что это намекаешь, корешок?

Ершов проигнорировал его, словно Чандера и вовсе не было в помещении склада.

– Лекса, из рук в руки мы не передаем. Это тебе не американское кино, а мы не американские лохи. Моих корешей в Оренбурге повязали. Я вслед за ними на нары ни разу не хочу, браток. А мы с тобой все-таки друг друга ни хрена не знаем. Нужно подстраховаться. Врубаешься?

Лекса кивнул, стараясь сохранять спокойствие.

– И как мы поступим?

– Все ровно, я так делал сто раз. Пусть один из твоих пацанов сгоняет туда. «Дэу», номера заляпаны, стоит чисто на углу Лесозащитной и Кичигина. Ровно два квартала отсюда. Заберет сумку с товаром, позвонит тебе и подтвердит, что товар у него. И сделка закончена. Шаришь – нет?

Лекса, подумав, переглянулся с Чандером и кивнул Зурало:

– Только быстро. Сразу позвони.

Зурало молча двинулся к машине.

В этот момент в кармане Ершова зазвонил сотовый телефон. Это был дорогой, внушительных размеров смартфон с миллионом функций. Достав его, Ершов коротко глянул на дисплей и окаменел. Это было СМС от портативной IP-камеры с сигнализацией, настроенной на включение сигнала тревоги и передачу сообщения на его мобильник в случае проникновения в номер. СМС было очень кратким: «Проникновение».

– Секунду, – хрипло сказал Ершов, не отрывая глаз от дисплея. Пара секунд – и он, щелкнув пальцем по дисплею, вошел в нужное приложение. Которое в режиме онлайн передавало картинку с камеры в номере мотеля. Ершов увидел силуэт какого-то громилы с сотовым в руке, который в панике метался по комнате, не зная, что делать. Через секунду он исчез в двери спальни.

– Что такое? – осведомился Лекса. – Долго мы будем тянуть?

– Нет, недолго, – хмыкнул Ершов. Убрал смартфон во внутренний карман пиджака… и обратным движением выхватил пистолет, взяв Лексу на прицел. – Лапы в гору, б… дь! Все трое грабли вверх! НУ?!

В этот момент Матвеев дозвонился на сотовый Кузьмина. Ответил снова Туров, перекрикивая голоса спецназовцев, оперов и собственного начальника:

– ДА? Что?! Твою мать…! Понял! Уходите оба!

– Начали, начали, начали! – орал Кузьмин спецназовцам. Вскакивая, он схватил со стола рацию: – Четвертый, угол Лесозащитной и Кичигина, там «дэу», берите его! Как понял?! Берем его, там товар! Работаем!

Спецназовцы, Савченко, Туров и Кузьмин выбежали из дверей офиса и со всех ног рванули к дверям склада, перед которыми застыл «ниссан» Ершова.

– Ты меня поиметь решил, сука?! – ревел Ершов, не сводя с Лексы пистолета. Тип с ежиком держал на мушке Чандера и Зурало. Бледный Лекса смог произнести:

– Ты о чем вообще…?

– Купить один кило и отжать остальное?! В номер ко мне вломился, падла? Как узнал адрес?! Ткач, обыщи их! Стволы, мобилы – все доставай!

Не опуская пистолета, Ткач – тип с ежиком – повиновался. Подошел к Лексе, отдернул полу пиджака, ладонь скользнула по одежде… И застыла, когда под рубахой Лексы Ткач нащупал тянущийся вдоль тела проводок.

– Это еще что? Что это?! – начиная паниковать, Ткач дернул рубаху. Отлетели пуговицы. И перед глазами Ткача и Ершова предстал микрофон, приклеенный с помощью пластырей к груди Лексы. Проводки от микрофона тянулись назад, к пояснице, где и находилось передающее устройство.

– Ёрш, у него жучок! – голос Ткача перешел на визг. – Мусора!

Взревев, Ершов вскинул оружие. Ткач в панике шарахнулся назад. Тремя выстрелами Ершов пронзил грудь Лексы. Наследника барона Златана Баро отбросило назад, и он рухнул на землю. Чандер взвыл, прыгая к нему. Зурало оказался проворнее всех – на беру выхватывая оружие, он со всех ног пустился к укрытию в виде торчащей из земли поперечной балки.