Текст книги "Отцовские грехи"

Когда Саид закончил, он бросил мочалку, взял тряпки, вытер Ярослава, а потом перетащил пленника в сухой угол. Пока Ярослав продолжал лежать, Саид достал мокрую одежду из таза. Он выжал воду из рубашки и штанов и оставил их сушиться рядом с пленником.

Обернувшись, Саид заметил, что охранников нет. Повернув голову обратно к пленнику, он достал из нагрудного кармана бутылку и присел на корточки. Он открыл крышку, и Ярослав узнал резкий запах дезинфицирующего спирта. Саид обрабатывал им раны Ярослава. Было больно, но Ярослав терпел, сжимая зубы. Он был рад, что Саид помогает ему. Быстро протерев спиртом раны, Саид кинул тряпку под ноги и сказал Ярославу:

– Дальше сам закончишь.

Не мешкая, Саид полез в другой карман. Он достал шприц и маленький стеклянный тюбик. Надломив тюбик и сняв чехол с иголки, Саид наполнил шприц лекарством. – Что это? – тихо спросил Ярослав.

– Антибиотик, – ответил Саид и воткнул иголку в правую руку Ярослава, – У тебя много открытых ран, ты висел среди мух и грязи. Может быть заражение крови, наступят гангрена и тиф. Антибиотик не позволит, – закончил вводить лекарство Саид. – Тебя не будут трогать два дня. От новых ран это не спасет, зато инфекции точно избежишь.

Саид хотел встать, но вдруг Ярослав взял его за куртку. – Почему? Почему ты помогаешь мне? – спросил он у Саида. – Ты не такой, как остальные.

– Убери руку.

– Я не дурак, Саид, я все вижу и понимаю. Сколько раз ты уже заступался за меня. Каждый раз я получаю помощь от тебя. Я видел, как ты пугался, когда доставал спирт и лекарство. И сейчас это вижу. Если они узнают, то Халиф убьет тебя. Верно? Зачем? Зачем ты это делаешь?

Саид выслушал, но не ответил. Он убрал руку Ярослава с куртки, спрятал шприц с пустым тюбиком, а затем поднялся на ноги. Он взял ведра, тряпки и таз и проследовал к двери. Когда дверь закрывалась, взгляды Ярослава и Саида встретились. Ярослав видел в глазах Саида доброго человека, который хочет, но не может ничего сказать.

Два дня без пыток Ярослав пытался понять Саида. В одиночной комнате, в темноте и тишине, он мысленно задавал сам себе вопросы.

– Первый и второй раз, когда Саид помог мне, – совпадение, но третий и четвертый – это уже закономерность. Кто он? Как он оказался среди бесов? В его глазах не было жестокости – только сочувствие.

* * *

Прошел почти месяц, как Халиф продолжал пытать Ярослава. Все пытки повторялись вновь и вновь. Здоровье стремительно ухудшалось, боль и муки росли, но вместе с тем крепла и воля. Он убеждал себя, что поступает правильно и что страдает ради благого дела.

Халиф испробовал все варианты, но ни один из них не сработал. Непоколебимое упрямство Ярослава и безрезультатные пытки сводили с ума. Он был уверен, что легко сломает худого и искалеченного пленника, но теперь его начали впервые посещать мысли о поражении.

Открыв темницу, охранники схватили Ярослава. Они надели на него мешок и повели через туннели. Он ожидал очередной и старой пытки, но на этот раз обстановка была иной. Вдруг он почувствовал свежий воздух, как будто оказавшись на улице. Кроме того, послышались звук бьющего молотка и гвоздей, а также голоса людей, которые общаются между собой, как на стройке. Вдруг мешок сняли с головы Ярослава. Он стоял ночью в пустыне, где за его спиной был вход в каменную пещеру. Вокруг была дюжина террористов с фонарями и факелами, которые что-то мастерили и копали яму лопатами. Новая местность не только озадачила, но и напугала Ярослава. В какой-то момент он даже подумал, что сейчас его убьют.

Охранники подвели Ярослава к Халифу, который сидел на валуне и курил сигарету.

– О! Вы здесь, мистер Горн! Наконец-то! – говорил Халиф. – Должен сказать, вы удивили сполна. Ваша храбрость и стойкость достойны целого романа. Обидно, что вы не на нашей стороне. Помощь была бы весомая, но, к сожалению, от вас больше вреда, чем пользы, время тратится впустую. Это была моя ошибка. Надо было прикончить вас в первый же день.

Ярослав испугался услышанного, его сердце стало биться вдвое быстрее, несмотря на то что исход был заранее известен.

– Да, мистер Горн. Наконец-то, этот день настал. Печально, конечно же, что я так не получил пароля, но это уже не важно. Ваша смерть принесет куда больше удовольствия. Хотите, что-нибудь сказать напоследок?

– Я всегда знал, что умру здесь, а твои ложные обещания, только подтвердили это. Да, я умру, но так или иначе уберегу сотни жизней от «Алимур Харии».

– Другого ответа я не ждал, – улыбнулся Халиф. Он потушил сигарету, встал с камня и положил свою руку на плечи Ярослава. – Вам надо было бы подумать о себе, мистер Горн. Думая о других, вы сами себе вырыли могилу. Вот, посмотрите, мои люди занимаются этим прямо сейчас, – показал другой рукой Халиф. – Я долго думал, каким же способом убить вас. Мыслей было много, и мои люди предлагали свои варианты. В обычных случаях, когда мы убиваем пленных, их трупы мы закапываем далеко отсюда, в пустыне. И тут мне пришла идея, – щелкнул пальцами Халиф. – Зачем закапывать мертвого человека, когда можно закопать живого? Это идеальный вариант. Теснота, темнота, одиночество, долгие часы мыслей о приближающейся смерти. Ты умираешь медленно, а вместе с тем умирает и надежда на спасение. Можешь не говорить, я знаю, что тебе страшно, знаю, что это так.

Смерти не боятся только самоубийцы. Давайте, – приказал Халиф охранникам.

Ярослава резко схватили и уложили на песок. Он пытался сопротивляться, но старания были напрасными. Кроме двух охранников, подошло еще несколько, которые помогали держать пленника. Ему связали ноги и руки и положили в твердый деревянный ящик, похожий на гроб.

– Собственно, все, мистер Горн, – смотрел Халиф на лежащего в ящике Ярослава. – Это конец. Жаль, я не увижу, как страх пожирает вас. Но я позабочусь, чтобы даже через тысячу лет ваш труп никто не нашел. Удачи, мистер Горн, – улыбнулся Халиф.

Охранники положили сверху ящика крышку. Вокруг моментально потемнело. Ярославу было страшно как никогда. С каждой новой минутой страх только нарастал. Вдруг послышался стук молотка и гвоздей, которые вбивались в крышку ящика. Удар за ударом крышка ящика становилась плотнее. Последний свет гас. Когда удары закончились, он почувствовал, как охранники подняли ящик, а затем бросили в яму. В один миг Ярослав ударился затылком, и его тело слегка подпрыгнуло вверх. После этого он услышал новые звуки: что-то ударялось о ящик. Без сомнения, это была падающая земля, которая извещала о закапывании. Звуки становились все тише и тише. В какой-то момент наступила полная тишина, и было слышно только робкое дыхание Ярослава. Вокруг кромешная тьма, словно Ярослав ослеп. Никакие, даже мелкие очертания он не мог разглядеть. Он был плотно зажат в ящике, и все приходилось делать на ощупь. Хоть положение было безвыходное, он не оставлял надежду на спасение. Первым делом он поставил цель освободить руки и ноги. Ярослав крутился, вертелся, пытался тянуть и рвать веревки, но ничего не получалось. Силы расходовались напрасно, и тогда он решил остановиться и подумать. Все внимание было обращено на связанные кисти рук, он попытался вытащить их из-под веревки. Левая рука не двигалась, а правая тянулась к груди. Ярослав прикладывал все силы. Он тянул, сжимал зубы, охал, терпел боль, когда кожа на руках стиралась под туго затянутыми веревками. Из раза в раз попытки заканчивались провалом, но Ярослав не сдавался. Он делал небольшие перерывы, а потом вновь начинал тянуть руки. Когда очередная попытка закончилась неудачей, Ярослав разозлился, что его старания были никчемны. Приложив максимум усилий и задержав дыхание, он попробовал снова вытянуть руку из-под веревки, но и это не помогло. Когда последние силы иссякли, Ярослав стал дергаться и кричать, как сумасшедший.

– Аааааааа! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

Поток негативных эмоций взорвался, словно вулкан. За всю свою жизнь Ярослав никогда не испытывал столько злости, как сейчас.

Когда эмоции угасли, он запыхтел, как спортсмен на финише, и его захлестнуло отчаяние. Он стонал, плакал, жаловался сам себе, что жизнь обошлась с ним жестоко. Ему было больно осознавать тот факт, что он скоро умрет. В этот момент Ярослав начал размышлять о своей жизни, о своей маме, о том, что успел сделать и чего не успел.

Постепенно он начал успокаиваться, а его дыхание вновь становилось ровным. За долгое время он впервые расслабился и почувствовал душевный покой. Устав физически и морально, Ярослав прикрыл глаза.

– Господи, помоги мне, – тихо сказал он и уснул.

Вдруг Ярослав проснулся. Он по-прежнему лежал в тесном ящике во тьме со связанными руками и ногами. Его разбудили жар и сырость, как в бане. Громко зевая, он почувствовал пот, который стекал по телу. Кроме того, Ярославу было тяжело дышать, так как воздух становился более сухим. Ему стало понятно, что кислород в ящике кончается, и смерть от этого может наступить раньше, чем от голода.

Ярослав вернулся к проблеме. Нужно было развязать руки и ноги. После сна он ощутил в себе новую силу и энергию, вдобавок руки и веревка стали достаточно скользкими от пота. Стало понятно, что это шанс. Сделав короткую паузу, Ярослав изо всех сил потянул на себя руку, не останавливаясь. Он тянул, тянул и тянул, пока не почувствовал, что кисть руки начала медленно проскальзывать. Поверив в успех, Ярослав приложил еще больше усилий.

– Давай! Давай! Давай! – повторял он.

Вдруг рука выскользнула из веревки. Ярослав выдохнул, громко крикнул и улыбнулся:

– Есть!!!

Освободив руки, Ярослав согнул ноги и потянул руки к коленям, чтобы развязать веревку. Развязав веревку на ногах, Ярослав мог полностью двигать всеми частями своего тела. Отбросив веревку, он взял свой крест, который висел на шее, и сказал:

– Господи, спасибо Тебе, – Ярослав перекрестился и поцеловал крест.

Первый этап был пройден, оставалось самое сложное – пробить ящик и вылезти наружу. Вначале у него был оптимизм, но только на короткое время. Неподвижность мучила его от позвоночника до пяток. Стараясь не думать о боли, он безуспешно пытался бить кулаком о дерево. Кроме того, у него продолжали трястись руки, а кулак сжимался с трудом. Кисти рук болели и их щипало, они покрывались мозолями и кровью, но это не останавливало Ярослава. Он снимал рубашку, обвязывал ею руки и продолжал пробивать ящик. Каждый новый удар был настоящей пыткой и напоминал о той боли, когда Халиф бил его молотком по пальцам. Руки стали трястись еще больше, и Ярославу пришлось остановиться. Ему понадобилось немало времени, чтобы снова сжать и разжать кулак. Хоть руки дергались, он искал другие способы. Он бил коленями и локтями, но и это не помогло. Часами он пытался сделать невозможное, однако ни одна попытка не увенчалась успехом. Ему пришлось смириться со своим положением и сдаться. Находясь во тьме, без еды и воды, когда кислород скоро закончится, Ярослав утешался мыслью о том, что пыток больше не будет и можно уснуть вечным сном. Закрыв глаза и взяв в руки крест на веревке, он повторял все молитвы, которые знал.

– Господи, прими меня во Царство Свое. Прости грехи мои вольные и невольные… – говорил Ярослав до тех пор, пока не уснул.

* * *

Во тьме Ярослав услышал шум прибоя и крики чайки. Он ощутил дуновение ветра и запах морской воды. Все его чувства были реальными, не похожими на сон, и это вызывало в нем счастье.

Вдруг Ярослав открыл глаза. Он лежал лицом на песке. Встав с песка, он увидел, как оказался на маленьком клочке суши посреди безлюдного океана. Яркое солнце стояло в зените и освещало чистое голубое небо. На суше ничего не было, кроме мягкого и белого песка. Суша выглядела как длинная стрела, по которой можно ходить либо вперед, либо назад. С босыми ногами и в белой одежде Ярослав оглядывался вокруг. Он видел лазурные берега, за которыми следовал синий океан, а за океаном – горизонт.

Двигаясь прямо, он наблюдал за тем, как воды сходились, затопляя сушу, а потом вновь расходились. В очередной раз, когда прилив ушел, Ярослав что-то заметил на конце суши. Подойдя ближе, он увидел деревянную лодку серого цвета с кипенно-белым треугольным парусом. Лодка была готова к отплытию. Ярослав думал, как ему поступить. Он смотрел на лодку, сушу и океан. Перед ним стал выбор: плыть вдаль за горизонт или оставаться на суше. Выбор помогла сделать чайка, которая пролетела над его головой и крикнула. Он посмотрел на птицу и увидел, как она устремилась вперед, навстречу океану и солнцу. Но вдруг произошла яркая вспышка, свет не только ослепил, но и больно ударил по глазам. Затем обрушился поток холодной воды, и Ярослав очнулся.

Резкая перемена обстановки разбудила Ярослава. Голова болела, а глаза не могли привыкнуть к яркому свету после длительного пребывания во тьме. Он был слаб и видел все вокруг мутными картинками. Его держали и поставили на колени двое людей. Вдруг послышались непонятные голоса, и через мгновение на Ярослава вылили еще одно ведро воды. Слух и зрение постепенно возвращались. Вокруг были яркое солнце, оранжевая пустыня, темная пещера и десятки людей. Ярослав догадался, что это было последним местом перед тем, как его закопали заживо.

– Мистер Горн! Мистер Горн! Вы слышите меня? Просыпайтесь, – бил Халиф Ярослава ладонью по щеке. – Просыпайтесь. Не время умирать, оно еще наступит.

Ярослав испугался, когда увидел лицо собеседника.

– Узнали меня? – продолжил Халиф, – Вижу, что узнали. Ну, как вам было в гробу, не тесно?! – он злобно улыбался вместе с охранниками. – Вы наверняка задаетесь вопросом, почему я передумал, ведь со стороны это выглядит глупо. Если кратко, так все и задумывалось. Гроб – всего лишь часть плана, чтобы заполучить пароль. Я не идиот, чтобы отказываться от больших денег.

Не буду лукавить, вы потрепали мне нервы. Все мои старания были впустую. Но тут я наткнулся на ваши вещи, а по вещам многое можно узнать о человеке: кто он, чем увлекается, какие у него слабости. По этой вещи мне сразу стало понятно, что вы религиозный человек, мистер Горн, – Халиф держал в руках Казанскую икону Божией Матери с младенцем Иисусом, икону, которую дала Ярославу его мама. Он удивился и был возмущен, что подарок матери был в руках негодяя. – Значит, вот в чем ваш секрет. Вы верите в Бога, верите, что Он спасет вас. Я сомневаюсь в этом. Больше вы не увидите икону, как и это, – Халиф спрятал икону в задний карман брюк, а затем сорвал веревку с крестом с шеи Ярослава. Он безуспешно пытался вырваться из рук охранников и забрать важные предметы. – Странно, как я раньше не заметил крест, – злил Халиф Ярослава. – Ого, вижу, вы недовольны. Прекрасно!

Признаюсь мистер Горн, я ярый атеист. Репортажи и новости о том, что мы религиозные террористы и фанатики, – это отличное прикрытие, которое дает скрыть истинные намерения. Но вы не такой, вы верующий, а у таких людей слабость находится на поверхности. Хочешь причинить боль религиозному человеку – оскорби его Бога. Когда я заполучу деньги, я без промедлений займусь этим. И начнется все с христиан. Мы будем убивать их, будем сжигать и взрывать церкви, будем осквернять и орошать кровью святые места. Монахам мы будем резать головы и играть ими в футбол, монашек будем насиловать и насиловать, пока они не превратятся в гниющие куски плоти. Мы будем бить в самые больные места, чтобы люди знали – Бог не поможет им, потому что Его нет.

– У тебя ничего не выйдет. Все люди, страдавшие за Христа, попадут в Царство Небесное. Вера христиан только укрепится, – ответил ему Ярослав.

– Хм, – усмехнулся Халиф. – Многие люди, когда умирают, молятся, и Бог спасает их, совершая невозможное. Давай проверим это.

Охранники подняли пленника с колен. Они сняли с него одежду до трусов и подвели к деревянному кресту, который был чуть выше двух метров. Грубой силой охранники положили Ярослава на песок и стали привязывать к бревнам. Они вытянули руки в стороны, а ноги прижали друг к другу. После этого охранники подняли и поставили крест, на котором висел Ярослав.

– Как и вы, я читал Библию, мистер Горн, – обратился Халиф к измученному Ярославу. – Я помню тот момент, когда Иисус умирал на кресте. Дальше мы знаем, что было. Небеса разверзлись, Иисус воскрес, злодеи были наказаны, а человечество спасено. И сейчас мы повторим это. Мы узнаем, существует ли Бог, спасет ли Он невинную душу. Однако Ему нужно поторопиться. В таком положении, как ваше, солнце в пустыне может убить человека за считаные часы.

С первых минут Ярослав ощутил жар, вися неподвижно на кресте. Лучи солнца обжигали кожу, тело изнывало от боли, а сухой и горячий воздух усиливал жажду. Боль не прекращалась и становилась только сильнее, особенно в тех местах, где находились раны, которые надувались желтыми пупырышками.

Халиф сидел напротив пленника под зонтиком в тени. Он хладнокровно дразнил Ярослава, попивая воду и поедая виноград.

– Прошло больше часа, – заговорил Халиф. – И что-то я не вижу ни грома, ни молний, небо ясно, без единой тучки. Как там говорили фарисеи Иисусу: «Где же твой Бог?». Ну и где же Бог, мистер Горн? Где Он? Почему Он не поразит меня молнией? Почему не накажет злодеев? Почему не спасает невинную душу? Ах да, забыл, прошу прощения. Все мученики попадают в рай. Но до рая вам еще далеко. Вы умрете только тогда, когда я этого захочу – когда я получу пароль. Теперь, мистер Горн, я предлагаю новую сделку. Отдайте пароль, и все ваши мучения закончатся, вы умрете быстро и безболезненно. Обещаю.

Ярослав промолчал.

– Нет? Ну ладно. Дайте знать, если передумаете. А я пока посплю, – зевнул Халиф и уснул.

Спустя некоторое время у Ярослава случился солнечный удар. Глаза закрылись, голова повисла вниз, и он потерял сознание, но ненадолго. Внезапно он почувствовал, как охранник вылил на него ведро холодной воды и дал ему выпить несколько глотков. Это был Саид.

– К сожалению, мне иногда приходится ослаблять хватку, – произнес Халиф, который стоял рядом. – За это стоит сказать спасибо Саиду. В отличие от меня, Саид умеет идти наперекор желаниям ради высшей цели. Поэтому я слушаю его, он мой лучший солдат, – обнял Саида за плечи Халиф. – Он будет следить за тем, чтобы ты не умер раньше времени, прежде чем я заполучу пароль. Ладно, солнце печет слишком горячо. Пора валить отсюда, но с вами, мистер Горн, мы не прощаемся. Скоро вновь увидимся, – ударил Халиф ладонью по щеке Ярослава и ушел.

Ярослав продолжал висеть на кресте долгие часы. Каждый раз, когда он падал в обморок, его обливали водой и давали пить, но это не облегчало ситуацию. Муки продолжались, а рассудок вновь начал задаваться вопросами: «За что я борюсь, почему так случилось, может быть нужно сдаться?»

Глава XI
Чужая боль

Наступил закат. Солнце скрылось в пустыне. Саид вместе с другим охранником отвязал Ярослава с креста. Они отвели его обратно в темную комнату, где он пребывал последний месяц, и посадили в угол. Когда охранники ушли, а дверь захлопнулась, Ярослав упал на пол от слабости. Его тело было атрофировано и измотано до пределов. Почти двое суток Ярослав не двигался и голодал. Ему было сложно шевелить конечностями, но больше всего его беспокоил позвоночник. Спина была в прямом положении, как твердый камень, и Ярослав чувствовал себя глубоким стариком с радикулитом. Он попытался встать, но, как оказалось, это было непросто. Руки и ноги дергались, а спина продолжала сгибаться с трудом. Вздыхая от боли и применив оставшиеся силы, Ярослав сумел подняться. Облокотившись спиной о стену, он сел в удобное для себя положение в угол. Вдруг к нему снова вернулась боль. Поначалу это было как иглоукалывание, но потом с нарастающей силой появлялась невыносимая боль от ожогов, и Ярославу казалось, что его тело горит заживо на костре. Крики и стоны не стихали. Каждую секунду он мучился и ощущал себя словно в аду.

Через некоторое время открылась дверь, и в комнату зашел Саид. Ярослав не повернулся в его сторону: он боялся, что снова поведут на пытки. В руках Саид держал металлическую кружку с водой, сверху кружки лежал ломтик черного хлеба, а в другой руке он держал рубашку и штаны. Саид подошел и положил паек и одежду возле ног Ярослава.

– Держи, – сказал Саид, но Ярослав продолжал прижиматься к углу. – Не бойся. Это Саид. Ешь, пей. Сейчас тебя никто не тронет.

Когда Ярослав узнал Саида, он посмотрел вниз и протянул руку к хлебу. Он схватил и ел жадно, как варвар. Это был первый кусок еды, который он съел за последние шесть суток. Быстро напихав в свой рот хлеб, Ярослав взял кружку. Его рука дергалась, а вода выливалась. Приложив к губам металлическую кружку, он громко хлебал и проливал воду по бороде. Выдохнув и опустив кружку, Ярослав почувствовал на мгновение, как ему стало лучше. Еды и воды было мало, но и этому он был рад. Теперь Ярослав потянулся к одежде.

– Стоп. Подожди, – остановил его Саид. Он присел на корточки и на мгновение обернулся к двери и убедился в том, что за ними никто не следит. Саид достал из внутреннего кармана маленькую пластмассовую банку. – Протяни руку, – Ярослав раскрыл ладонь, и Саид насыпал ему три таблетки.

– Что это? – спросил Ярослав.

– Обезболивающие. Глотай, – ответил Саид и Ярослав проглотил таблетки. – Протяни еще раз руку, – Саид дал еще три таблетки, – Спрячь их. Через пару часов боль вернется.

Саид убрал пластмассовую банку с таблетками в карман и достал из другого кармана тюбик.

– Протяни обе руки, – продолжил Саид.

– А это что?

– От ожогов, – выдавил он тюбик с белой и густой жидкостью, – Давай, обмазывайся быстрей.

Ярослав обмазывал кремом все свое тело: и руки, и ноги, и грудь, и живот, и спину, и лицо.

– Одевайся, – спрятал тюбик Саид, встал с корточек и отправился к двери.

– Зачем ты помогаешь мне? Это уже пятый или шестой раз. Ты словно мой ангел-хранитель, – говорил ему Ярослав, попутно надевая рубашку.

– Халиф так приказал, – ответил Саид.

– Приказал? Такой человек, как Халиф, не идет на уступки. И когда я висел на кресте, он сам подтвердил мои догадки.

– Какие?

– Любая помощь – твоих рук дело.

– И что это доказывает?

– Сострадание. Сострадание дает понять, что в человеке есть добро.

– Ты серьезно считаешь, что я хороший человек? – нахмурил брови и возмутился Саид. – Я убийца, террорист. Ты не представляешь, какие ужасные вещи я творил. – Моя мама говорила: «люди не рождаются плохими, ими становятся». Я не знаю, что ты сделал, но знаю другое: в тебе есть добро. В таких людях, как Халиф, отсутствует милосердие, они все эгоисты и садисты. Даже простые люди думают только о себе, им нет дела до чужого горя.

– Что ты можешь знать о горе, о страданиях?! Тебе этого не понять, – возмутился Саид.

– Конечно. В моем положении этого не понять, – намекнул Ярослав.

– Я пошел, – попытался развернуться Саид.

– Подожди, – остановил его Ярослав. – Расскажи о себе.

– Зачем?

– Как мне кажется, ты хочешь поделиться своим горем, но тебе некому рассказать. Расскажи мне. Может быть, я тогда пойму.

– Рассказать, что?

– Что хочешь.

Саид молчал и смотрел на Ярослава.

– У меня было все: семья, бизнес, дом, – заговорил Саид, вспоминая свою жизнь. – Как и ты, я родом из России, из Чечни. Удивительно, что мы встретились здесь. Я давно уже не говорил на русском языке. Все началось с моих родителей и родителей моей жены. Они дружили друг с другом еще со школы в маленькой деревне. В деревне хорошего образования не было, в итоге они провалили экзамены и не поступили в университет. И тогда они решили отправиться в свободное плавание, тайно создавать свой бизнес. Бизнесмены они были никудышные, – слегка улыбнулся Саид. – Особенно мне заполнилась история, когда они зимой пытались продавать на колхозном рынке стеклянные копилки в виде кошек, картины с сюжетом русалок и сладкие леденцы – петушки на палочке. На улице было минус сорок, мертвый сезон продаж, на рынке практически никого не было, кроме них. Бизнес шел настолько плохо, что им приходилось раздавать товар чуть ли не даром. Убытки были постоянные, но родителей это не останавливало, они пытались и пытались.

Параллельно росли и мы с женой, ее звали Азиза. Мы встречались очень часто в школе и вне школы. Мы с Азизой относились друг к другу как друзья и даже не думали о браке, в отличие от наших родителей. Когда нам исполнилось по восемнадцать лет, они решили сосватать нас. Естественно, нам это не понравилось, особенно Азизе. Мы считали, что у них устаревшие взгляды на брак. Но наши родители были упрямые, горячие, они хотели укрепить связь семей через брак. Все пазлы складывались, кроме нашего мнения. Нас никто не спрашивал и не слушал, спорить было бесполезно, и отказывать родителям мы не имели права. Непонимание – это единственное, что объединяло меня и Азизу. Однажды, на одном из ужинов, они объявили о нашей помолвке и не предупредили нас. В тот день Азиза устроила истерику, она убежала из дома. Целый день по всему городу мы семьями искали ее и не могли найти. Время приближалось к вечеру, и я догадался, где она может быть. На окраине города, возле леса, был заброшенный дом, там мы часто проводили время в детстве. И вот я увидел, как она сидела, горько плакала и мерзла. Я попытался успокоить ее. Я накинул на нее свою куртку и сел рядом. Она положила голову на мое плечо, и мы вместе возмущались, как несправедливо поступили родители. С каждой новой минутой мы с Азизой все больше сходились во мнениях, это объединяло нас. В какой-то момент она стала мерзнуть еще сильнее, особенно руки. Я взял ее ладони и попытался их согреть своим дыханием. Она посмотрела на меня, и, когда наши взгляды пересеклись, мы поняли, что влюбились друг в друга, и поцеловались. После поцелуя Азиза попросила у меня только одного: «Ты будешь заботиться обо мне». На что я ответил: «Всегда».

А затем была свадьба, пожалуй, самый счастливый момент в нашей жизни, если не считать первого поцелуя. На свадьбу пригласили полгорода. Были танцы, веселье, угощение, все как полагается на пышной свадьбе. Друзья и знакомые вручили кучу подарков, родители подарили новую квартиру и машину. В день свадьбы мы с Азизой были в настоящей сказке.

Но, к сожалению, через пару лет наши родители один за другим начали умирать. Они отдали нам свой бизнес, и мы продолжили их дело. Занимались рыболовством. Разводили рыбу и продавали ее. Наш бизнес крепнул, а прибыль росла. Я и Азиза могли позволить себе все что угодно: и дорогие машины, и дорогую одежду, мы могли без ограничений путешествовать и обедать в лучших ресторанах. Мы были счастливы, у нас было все, кроме детей. У каждого нашего знакомого в городе было как минимум по двое или трое детей. В Чечне всегда была высокая рождаемость, но к нам это не относилось. Хоть в городе нас знали, мы были изгоями, как белые вороны в стае. Больше всего на свете мы хотели иметь детей. Это было нашей мечтой. Каждый день мы молились Аллаху, лечились и проходили обследование в лучших клиниках мира, но ничего не получалось. Никто из врачей не понимал, что происходит. Нам предлагали взять ребенка из приюта или прибегнуть к суррогатному материнству, но мы отказались. Мы хотели, чтобы все было естественно. Долгие годы мы уповали на Аллаха, и Он услышал молитвы. Азиза забеременела, и эта весть стала еще одним счастливым моментом в нашей жизни. Месяц за месяцем мы с нетерпением ждали, когда родится ребенок. Даже переехали в Москву, чтобы роды прошли максимально успешно, без каких-либо осложнений. И пол ребенка мы попросили доктора не раскрывать, чтобы это было сюрпризом.

Все было чудесно. Шел седьмой месяц беременности, а потом случилось то, о чем я буду жалеть всю оставшуюся жизнь. Глубокой ночью Азизе стало плохо, у нее пошла кровь, как выяснилось потом, это были преждевременные роды. Я позвонил в больницу, и мне сказали, что машина скорой помощи приедет через час. Но это было слишком долго, боль у Азизы была невыносимой. Я не мог просто стоять и наблюдать за тем, как моя жена мучается. Мне пришлось взять инициативу в свои руки. Я взял Азизу на руки, посадил в машину, и мы вместе отправились в больницу. Я ехал быстро, но старался не нарушать правила. На очередном светофоре загорелся красный свет, и, пока машина стояла, я пытался успокоить Азизу и говорил, что нужно потерпеть еще немного. Когда загорелся зеленый, наша машина двинулась вперед. На середине перекрестка Азиза выкрикнула мое имя, но я не успел обернуться. На полной скорости в нас врезался джип. Авария произошла быстро, в один миг. Наша машина перевернулась, я получил удар по голове и потерял сознание.

Очнулся я уже в больнице. Я не понимал, что происходит. Голова болела и была перевязана бинтами, через которые сочилась кровь, левая рука была в гипсе. Видишь это? – показал пальцем Саид на левую сторону своего лица, на которой были шрамы и кроваво-красный глаз. – Это от той аварии. Удар джипа был с моей стороны. Осколки попали мне в бровь рядом с веком. Их вытащили, но с тех пор я ослеп на один глаз. Кроме травмы головы, у меня были сломаны рука, ключица, четыре ребра и был надломлен позвоночник. Мне чудом удалось остаться в живых и не стать инвалидом. Но в тот момент меня интересовала только жена… – продолжал Саид.

Саид рассказывал свою историю так, словно он вновь оказался в больнице.

– Азиза? Где Азиза? – в страхе начал говорить Саид, когда проснулся и попытался встать с койки.

– Тише. Тише. Успокойтесь. Не вставайте. Вам нельзя вставать, – остановил его врач, который сидел рядом.

– Где я?! Где моя жена?! – отчаянно кричал Саид.

– Вначале успокойтесь, – хладнокровно повторял врач и удерживал пациента рукой.

– Хватит меня успокаивать! Где моя жена?! Отведите меня к ней! Я хочу ее видеть! – злился Саид.

– Сестра! Сестра! – позвал врач, и в комнату прибежала медсестра. – Держите его! – сказал он ей. Пока медсестра удерживала пациента, врач вколол успокоительное, и Саид заснул.

Через некоторое время он проснулся. Уперся спиной на подушку и дотронулся до лба.

– Саид! Саид! Вы слышите меня? Как вы себя чувствуете? – спрашивал врач, который стоял рядом.

– Голова болит. Пить хочется.

– Это обезвоживание. Вот, выпейте, – подал врач пластмассовый стакан с водой и трубочкой. Саид сделал несколько глотков, и ему стало легче.

– Где я? – спокойно спросил пациент.

– Вы в больнице. Мы сделали вам операцию после того, как вы попали в аварию, – сказал врач, и Саид все вспомнил.

– Азиза.

– Стойте. Стойте. Лежите. Вам еще рано вставать, – говорил ему врач.

– Мне нужно найти жену. Я вез ее в больницу на роды.

– Ваша жена скончалась.

– Что? – дрожащим голосом произнес Саид. Он испытал сильнейшее горе и стал плакать.