Текст книги "Добро пожаловать в лес"

– Конь! – снова крикнул Воин.

Ни ржания, ни даже злобного фырчания, лишь постукивающий звон, что становился все сильнее и сильнее. Воин зарычал, пытаясь хлопнуть себя по уху, но хлопать было нечем. Ритмичные звенящие удары достигли кульминации и вдруг затихли, сменившись булькающими звуками. Послышалось странное бормотание.

– Кто здесь? – тихо спросил Воин. – Конь, это ты?

Бормотание продолжалось прямо над ухом. Воин вновь завозился, пытаясь повернуть голову.

– Покажись! – крикнул он.

Сквозь бормотание начали просачиваться еле уловимые слова:

– Сонный… песочек… сушеный… кусочек…

– Чего ты там бормочешь! Встань рядом и сразимся!

– Корень… песочек… отведаем… лакомый…

– Только тронь меня! – заревел Воин, догадавшись кто бормочет над ухом. – Только тронь меня, паук! Ты пожалеешь!

– Дом наш забрал, жизнь потерял, – продолжал мурлыкать паук.

– Какой дом? О чем ты говоришь? Распутай меня и разойдемся!

– Хлебни-ка варева и падай в марево.

Над Воином нарисовалась бородатая многоглазая морда. Это был старик, которого Воин выгнал в походе за нитями для Волшебницы. Паук выглядел совершенно беззаботным, будто не собирался отравить и сожрать беспомощную жертву, а просто прогуливался. В лапе его появилась бутылка с ядовито-зеленой бурлящей жидкостью. Из бутылки тонкой струйкой завивался зеленый пар.

– Убери это от меня! – закричал Воин. – Убери!

Паук, неразборчиво мурлыкая, двумя свободными лапами раздвинул Воину челюсти. Воин пытался дергаться и вырываться, но был полностью обездвижен.

В этот момент, время будто остановилось. Паук пропал, как и костлявые ветки, нависающие над ним. Перед глазами всплыло мутное Солнце, уходящее за тучу. Мощный ветер бросался сорванными листьями и выл вместе с волками. Мимо пробежал испуганный олень, птицы взлетели стаями. Это был тот день, когда уверенный в своей непобедимости Воин вошел в лес и впервые почувствовал страх.

Воспоминания сменялись с бешеной скоростью, оставляя черную полосу уныния из бесконечных поражений. Лес оказался чем-то иным: безразличным, холодным, без единой слабины. Он не сражался с Воином, а жил по своим законам, и это пугало сильнее всего. «Не надо было сюда соваться», – подумал Воин.

Паук вновь появился, и блестящая зеленая капля надрывно свесилась с горлышка бутылки. «Если бы я только мог предупредить себя в прошлом…»

– Что тогда? – ответил неизвестный голос в голове.

«Я…» – Воин запнулся, удивившись ответу. «Я бы все-равно пришел сюда!» – ошеломленно продолжил он. Невозможно прятаться, зная, что совсем рядом есть такое дикое и загадочное место.

Капля едва держалась на горлышке, а кипящее содержимое бутылки подступало на подмогу. Воин смотрел на завораживающее течение в сосуде и изумленно прислушивался к своим чувствам. Он стоял на пороге смерти, обездвиженный и беспомощный, но непобежденный. «Если бы я пришел сюда, даже зная, что умру, значит это и есть моя победа», – подумал человек. Он улыбнулся и взглянул в глаза склонившемуся пауку.

– Слыхал ваши самки откусывают вам голову, – неразборчиво проворчал Воин. – Видать, ты не пользуешься у них популярностью, старик.

Капля сорвалась с горлышка и полетела в глотку. Вдруг, что-то белое промелькнуло, и бутылка вылетела из паучьих лап. Послышалось шипение, паутина задрожала, вызывая у Воина приступ тошноты. Где-то совсем рядом завязалась молчаливая драка между пауком и загадочным союзником. Воин снова попытался вырваться, но услышал хриплый голос совсем рядом:

– Ты так еще больше запутаешься, лежи спокойно!

Воин не мог лежать без дела и продолжил возню. Паук бегал вокруг него, периодически наступая на лицо. Воин попытался укусить противника, но колючие волоски впились в горло, и человек закашлялся, не успев сомкнуть зубы. Где-то над ухом раздавались щелчки, затихали и раздавались снова в области коленей. Правая нога резко опустилась, и паутина затрещала. Воин приготовился к падению, но завис в вертикальном положении. Крепкая нить, обвившаяся вокруг шеи, глубоко впилась в кожу.

– Кто бы ты ни был, – произнес Воин сдавленным шепотом. – Поторопись, или я задохнусь

– Извольте простить меня, – раздался в ответ язвительный голос. – Я не просто в очередной раз вывожу тебя из парализованного состояния, но еще и отбиваюсь от злобного паука, который так и норовит отведать меня на закуску.

Воин узнал и голос, и интонации, и язвительные нотки. Теперь он запутался не только в паутине, но и в своем отношении к воронам. Он пообещал себе схватить этого и основательно допросить, как только разберется с пауком.

Нить-петля перестала давить на шею и безвольно повисла. Ворон перекусил паутину между ногой и плечом, и нога с громким лязгом описала неровную дугу сверху вниз. Воин почувствовал себя свободнее и начал раскачиваться. Когда Белый Шарф перекусил последнюю нить, Воин с грохотом пушечного выстрела упал на землю. Мышцы ныли от бездвижности и жуткой растяжки, голова кружилась, а желудок стремился выпрыгнуть из горла. Воин зарычал, отгоняя неприятные ощущения, и осмотрелся в поисках меча.

– Стремящийся! – крикнул он. – Где Стремящийся?

– О ком бы ты ни говорил, – прерывисто произнес Белый Шарф, уворачиваясь от очередного паучьего лассо. – Это точно не ты. Не желаешь мне помочь?

Воин подумал, что лучше выпить паучьего яда, чем постоянно слушать яд вороньих шуток, но оставить помощника не мог. С громким криком, он бросился на паука и схватил его, в могучем прыжке. Они повалились на землю, и Воин придавил старика своим весом. Паутина попала в рот, нос, уши, вплелась в волосы, залепила глаза, связала руки и забилась в доспехи.

– Будь ты проклят, человек, совершай скорей побег, – прошептал паук. – Мои братья прибегут, ноги руки оторвут. А всего через минуту, выживешь, так будет чудо.

– Кажется не шутит он, – произнес Белый Шарф, оглядывая деревья, что начали сверкать красными глазами. – Бери меч и… эээ… отсюда вон!

– Я не мастер петь в стихах, – Воин не хотел подхватывать глупую игру, но фраза сложилась сама собой. – но увяз я весь в сетях. Да что это?

Белый Шарф яростно набросился на Воина и принялся распутывать сети. Пауки сползали отовсюду и подбирались к жертвам в холодной и ленивой уверенности.

– Поздно, глупые, бежать, – кряхтел старик-паук. – Суждено обедом стать.

– Ну, что там? – нервничал Воин. – Скоро там?

– Чем больше я говорю, тем дольше распутываю! – раздраженно бросил Белый Шарф.

Пауки, тем временем, спустились с деревьев и встали в плотный круг, оставив Воина, ворона и своего деда в центре. Они медленно подползали, озадаченно перешептываясь.

Пауки не любили торопиться. Их жертвы всегда надежно связаны и никуда не убегают. Иногда можно позлорадствовать перед тем как влить добыче в горло яд. Паук мог часами ползать вокруг беспомощной жертвы, насмехаясь над ее ничтожностью и воспевая свое превосходство. Часто при этом яд не требовался: жертва сама засыпала от скуки.

– Готово, – крикнул Белый Шарф и взмыл к верхушкам деревьев.

Воин вскочил и поднял кулаки наизготовку. Пауки слегка удивились: некоторые меланхолично подняли глаза, другие бросили недоуменный взгляд на старика. Старик растерянно пожал плечами, показывая разбитое горлышко своей склянки.

– Надо бежать! – крикнул Белый Шарф.

– Воин никогда не бежит! Где Стремящийся? – он взял старика за шею и яростно встряхнул. – Где мой меч? Слышишь меня, старикан? Где Стремящийся?

– А, так это меч, – пробормотал Белый Шарф. – Вот уж точно, единственный стремящийся в компании.

Старик кряхтел, а его армия недоуменно смотрела на необычную сцену. Один из пауков, флегматично взглянув на товарищей, оттолкнулся и влетел в Воина пушечным снарядом. Воин, не готовый к столь внезапной атаке, повалился на землю. Паук шевелил волосатыми челюстями и пытался откусить Воину голову, но тот схватил морду противника, не давая до себя добраться. Воин услышал топот тысячи мягких лапок, и, где-то на окраине взгляда, промелькнула склянка с ядовито-зеленой жидкостью.

– ААААААРРРР! – закричал Воин и откинул нависающего над ним паука.

Человек вскочил и осмотрелся. Вокруг бурлило целое море глаз и лап со склянками наизготовку. Стремящегося нигде не было. На глаза Воину попались обрывки паутины, в коридоре из деревьев. Там он скакал на Коне, и Стремящийся тогда точно находился в руке.

– Стремящийся! – заревел Воин и бросился к паутине.

Пауки лезли по спине, напрыгивали с разных сторон и пытались брызнуть в лицо ядом. Воин отмахивался и отбивался: некоторых бил в морду железным кулаком, других пинал, тех, которые залезли на спину, приходилось сдирать. Белый Шарф бросился прикрывать Воина сзади, нападая на каждого, кто готовился к прыжку. Ворон заметил, что некоторые пауки отделились и принялись усердно вить сеть. «Если Воин попадется, мне не удастся его спасти, их тут целая армия», – подумал он. Белый Шарф бросился на ткачей, стараясь разорвать сплетенные нити.

Пауки, осознав, что спина Воина осталась незащищенной, атаковали сзади с двойной силой. Воину пришлось развернуться, и отразить удар, но враги, завидев смену позиции, снова перетекли за спину. Воин крутился, точно ураган, отбиваясь то с одной стороны, то с другой.

Те, что плели паутину, страдая от разрушающих ударов Белого Шарфа, подали сигнал братьям и сестрам. Часть атакующих отделилась от общей массы и разбилась на группы каждая из которых плела свою сеть. Они выбрали позиции далеко друг от друга, чтобы Белый Шарф тратил больше времени на перелты. Пока ворон рвал одну паутину, несколько других вязались с двойной скоростью.

Воину стало легче. Противников осталось мало, и они не могли незаметно зайти за спину. Кроме того, от вида оглушенных и мертвых тел, желание прыгать на Воина у них пропадало. Человек двигался спиной, посматривая на землю, в поисках меча. Это могло сыграть с ним злую шутку, если бы не Белый Шарф, который пролетал мимо и заметил бородатого старика со Стремящимся наизготовку. Старик выжидал, когда Воин подойдет достаточно близко, и противно хихикал, представляя свою победу.

– Сзади! – крикнул Белый Шарф.

Воин резко развернулся и увидел испуганные глаза старика. Старик попятился и истерично замахал мечом. Пауки, не упустив момент, прыгнули на спину и повалили Воина на землю. В это же время, ткачи закончили паутину и метнули ее, но Белый Шарф, увидев опасность, полетел навстречу. Ворон угодил в сеть и упал где-то в тени деревьев. Пауки зашипели и бросились искать пойманную птицу. Воин, усердно работая кулаками, отбился от атакующих и поднялся. Он ринулся на помощь Белому Шарфу, забыв о Стремящемся.

Воздух порвался свистом и Воин резко прыгнул в сторону. Очередная сеть пролетела там, где он только что находился, и оплела одного из пауков. Другой паук уже нашел Белого Шарфа и понес его за плечом в глубь леса, но Воин настиг хищника. Последним, что увидел охотник, была кровожадная улыбка, застывшая на лице человека.

– Ну! – Воин развернулся и обратился к паукам, ударяя кулаком о кулак. – Я могу еще с тысячей сразиться!

Пауки застыли, не сводя глаз с устрашающего человека. Воин глубоко и быстро дышал, покачиваясь в ритм. Волосы его растрепались, в них застряли грибы и мох. Глаза полыхали, испепеляя живым огнем все, на что он смотрел. Лицо розовело жизнью, а рот растянулся в самодовльной ухмылке.

– Верните мне мой меч и Коня, и разойдемся с миром!

Пауки молчали. Задние ряды стали разбегаться кто-куда.

– Куда это вы? – захохотал Воин. – Не-ет, не уйдете!

Когда начали разбегаться пауки, стоящие в первых рядах, Воин сорвался с места и принялся ловить их. Поймать паука оказалось намного легче чем ворона, поэтому уже через минуту Воин нес под мышкой мохнатое, злобное, недовольное существо. Воин смеялся вслед разбегающимся хищникам:

– Бегите-бегите! Скоро я к вам приду и заберу свое! Давайте!

– Пусти! – шипел паук которого держал Воин. – Пусти, я ничего не знаю! Пусти меня!

Воин легонько стукнул паука по голове, и тот потерял сознание. Человек вернулся к Белому Шарфу.

– Ну наконец-то, – произнес ворон. – Я уже думал ты про меня забыл.

– Про тебя забудешь, как же, – Воин посмотрел на птицу. – Я не замечал у тебя эту белую полоску на шее.

– Я удивлен, что ты вообще замечал меня. Ты не из внимательных.

– Может мне оставить тебя валяться тут, связанным? Будешь шутить так себе под нос.

– Я задавался тем же вопросом, когда смотрел на тебя в паутине. Думал еще, что будешь нудеть себе под нос.

Язвительные шуточки Белого Шарфа напомнили Воину о данном себе обещании. Несмотря на то, что ворон спас ему жизнь, выгодней было подержать птицу связанной.

– Удивительно, – произнес Воин. – Вот лежишь ты у меня в руках связанный, обездвиженный, клюв, и тот, едва открывается. Не знай я тебя, не задумываясь бы свернул тебе шею. Будь тут один из твоих дружков – мигом бы растоптал сапогом. Но что-то поменялось. Что?

– Ума, наверно, прибавилось. – проворчал Белый Шарф. – Давай орудуй там своим ножом.

– Вот это да! Лежит в руках у своей смерти и все-равно язвит.

– Нет, не прибавилось.

– А я тебе скажу, что поменялось. – продолжил Воин. – Вы окончательно запутали меня. У меня голова уже как этот лес стала. Кругом темень, паутина оборванная, куда идти неясно. Я даже не знаю враги вы мне или друзья! Если враги, то зачем ты меня спасал? Если друзья, зачем заманили в ловушку? Зачем ты завел в башню к Волшебнице? Зачем показал огонь вдали? Зачем они отвлекли от огня? Чего вы хотите? Помочь или отвлечь?

– Нет, не прибавилось, – тихо повторил Белый Шарф. – Посмотри на нас, воронов. Ну что мы можем сделать такой махине как ты? Полетать вокруг да покаркать? Какая тебе разница – друзья мы или враги? Мы как пыль у тебя под ногами, а ты нами голову забиваешь. Ты Воин, иди к своей цели, дерись за нее. Искал Солнце, так и ищи, не гоняйся за мелкими букашками. Только тебе решать кого ты будешь слушать, а кого гнать прочь.

– И как мне понять это?

– А кто должен знать, я, что ли?

– Что б вы все провалились! – вскипел Воин. – Я должен вернуть Солнце! Я шел к своей цели! Шел шаг за шагом, пока…

– Пока не выбрал идти за двумя раскаркавшимися воронами, это понятно. Развяжи меня. Если помнишь, один из пауков сбежал с твоим мечом, а твоим конем, возможно, сейчас ужинают.

– Ничего не стало яснее!

Воин разрезал паутину острым камнем, что валялся неподалеку. Белый Шарф раздраженно отряхнулся и попытался счистить паутину с перьев. Паутина пристала к клюву, и ворон принялся клевать деревья, ворча и осыпая проклятиями Воина. Воин захохотал, уперев руки в бока, но вдруг почувствовал, как пленный паук под ногами вздрогнул.

– Проснулся, значит! – грозно произнес Воин и поднял паука одной рукой.

Паук мертвенно висел, будто мохнатая половая тряпка. Воин взялся трясти паука изо всех сил, пока тот не сдался и не заколотил лапами воздух.

– Отпусти! – шипел он. – Отпусти!

– Веди меня к своему деду.

– Отпусти!

Будь уверен, я отпущу тебя, трус. Дрожишь, как замерзший кролик. Отведи меня к своему деду, и я отпущу.

– Сначала отпусти, я покажу дорогу!

– Нет уж, так не пойдет. Стоит мне разжать руку и ты ускачешь в темноту, а там даже вороны тебя не найдут. Говори, куда идти.

– Отпусти! – продолжал шипеть паук.

– Эх, заладил! – Воин снова тряхнул паука, да так, что тот перестал различать где верх, а где низ и еще с минуту отходил.

– Туда, – обреченно прошептал паук, указав лапой в темноту леса.

Они двигались долго, в основном прямо, но изредка, паук указывал лапой в другую сторону и хрипел «туда». Белый Шарф смиренно сидел на плече у Воина, сосредоточенно оценивая обстановку.

В какой-то момент паутины стало больше. Нити оплетали деревья, выстраивая коридоры, нависали шатром, устилали землю коврами. Мухи будто картины покоились на стенах, то ли спящие, то ли уже мертвые. Паук вдруг оживился: стал усерднее махать лапами и громче хрипеть.

– Ты не уйдешь оттуда живым, человек, – злорадно шипел он.

– Это решать не тебе.

– Старик не отпустит тебя. Он никого не отпускает. Братья не отпустят. Сестры не отпустят.

– Как только я возьму в руки меч, все отпустят.

– Воин, – Белый Шарф дотронулся до макушки Воина клювом и поднял голову.

Над ними бесшумно маршировал отряд пауков, окружив компанию плотным кольцом. Пауки смотрели вперед и не обращали на чужаков внимания.

– Твои друзья не спешат тебя освобождать, – обратился Воин к своему пленному.

– Нет нужды, – шипел паук. – Скоро мы все полакомимся твоим мясом, глупый человек. У тебя был шанс уйти, но ты решил вернуться и покормить нас. Глупый человек.

– Что-то слишком ты разговорчив стал, – Воин тряхнул паука, и тот замолчал. Конвой продолжал бесшумно вышагивать по стенам и потолку.

Вскоре, компания вышла на широкую поляну, из которой пауки соорудили подобие арены. Паутина спускалась амфитеатром с верхушек деревьев, а на земле переплетался многослойный угловатый узор. Сначала Воину показалось, что в паучьих полотнах зияют дыры, но, приглядевшись получше, он различил разбросанные песчинки глаз. Пауки ждали его прихода, занимали удобные места, глазели, перешептывались и пересмеивались.

В противоположном конце поляны, на небольшом приподнятом участке, стоял старик и держал в лапах Стремящийся. Старик двигал челюстью и борода его ходила туда-сюда. Четыре полных ненависти глаза застыли на силуэте Воина. Человек, осмотрев трибуны, ухмыльнулся и двинулся вперед. Ноги прилипали к паутине и, с громким треском, вырывали небольшие куски из плетеного ковра. Паук, зажатый в кулаке Воина, хрипло хихикал, а Белый Шарф безмолвно наблюдал за трибунами, пытаясь найти возможные пути отхода.

– Ты пришел неосторожно, – произнес старик, не сводя глаз с Воина. – Предсказать было несложно.

– Ты можешь разговаривать нормально? – раздраженно крикнул Воин. – Верни мой меч, и я уйду, никого не тронув.

– Слишком поздно убегать, – протянул старик. – Нам судьбу твою решать.

– Вам? Мою судьбу? – Воин расхохотался. – Отдай мне меч и посмотрим, кто чью судьбу решит.

Паук почесал бороду, изучающе осмотрел Воина от пяток до макушки, а затем произнес:

– Паук не борется лицом к лицу с врагом. Не бьет ни кулаком, ни сапогом. Его борьба заключена в другом. Паук охотник, а не воин мощный, а враг – не враг, а жертва – ужин сочный. А жертвой пауку сойдет любой: пусть человек ты добрый или злой, пусть хищник будешь или травоядный, паук не привередлив – он всеядный. Пока наивен ты идешь в делах, паук расставит сети на ветвях. А если ты заметил – все, попался. Не выберешься, сколько б ни пытался. Паук невидный выглянет из темноты, коль не заметишь – будешь съеден ты. Раз повезло тебе, и шел б своей дорогой, но одержимый гордостью убогой, ты развернулся прямо в сети. Ты выбрал стать едой. Ну что ж, ликуйте дети!

Пауки с трибун дружно зашипели и захлопали мохнатыми лапами. Овации напоминали шум дождя в листве, поэтому внезапно грянувший гром по-началу не удивил Воина. Пауки затихли, а гром продолжил раздаваться, будто бы в такт дыханию. Грохот вырывался из-под старика, а именно из помоста, на котором тот стоял. Старик спешно слез со сплетенного бугра. Грохот затих на секунду, а затем раздался еще раз. Воин взглянул на клубок паутины, трясущийся и гремящий.

– Это что, Конь храпит? – шепнул Белый Шарф.

– Я не уверен, – ответил Воин. – Но очертания похожие.

Воин напрягся и приготовился совершить рывок к старику, но Белый Шарф изо всех сил клюнул его в ухо.

– Паутина, не видишь что ли?

– Действительно, – только сейчас Воин рассмотрел едва заметные проблески нитей в темноте. – Подготовились!

– Смотри, позади тоже заплетают.

Несколько пауков, и правда, нависали над входом на арену и усердно заплетали его паутиной. Воин перевел взгляд со старика на выход и обратно, а затем бросился к выходу, выпустив из рук пленника. Пленник хрипло закашлял и засеменил к своим братьям.

Воин вцепился в одного из пауков у выхода. Паук злобно зашипел, а двое его братьев прыгнули человеку на спину. Белый Шарф обрушился на противников, не давая им запутать друга, и Воин, схватив обрывок паутины как веревку, полез вверх. Очутившись на дереве, он ногами отбился от преследователей и пополз по верхушкам туда, где должен был стоять старик. Белый Шарф вгрызся в паутину, что шатром накрывала арену, старясь пробить Воину ход. Воин продолжил раздавать тумаки хищникам, но на место одного тут же вставали двое. Оказавшись в полном окружении, Воин отчаянно посмотрел на Белого Шарфа.

– Фотово! – промямлил ворон, давясь паутиной.

Воин, с боевым кличем, прыгнул в прогрызенную дыру. Он приземлился прямо перед стариком, и тот, ошалев от страха, вновь попятился, беспорядочно размахивая мечом. Воин ударил ногой по земле и грозно зарычал, состроив страшную гримассу, отчего старик выронил оружие. Человек подошел к Стремящемуся, аккуратно поднял его и наставил лезвие на противника.

– Ну, давай, расскажи еще, как вы охотитесь, – захохотал Воин. – Ворон, распутай Коня!

– Ты яда их глотнул что ли? Он в кокон завернут! Мне его за всю жизнь не распутать.

Воин кинул быстрый взгляд на кокон и сделал неглубокий надрез. Неожиданно, ноги его сомкнулись и оторвались от земли. Воин почувствовал сильный удар лицом и услышал скрип собственных доспехов. Его связали и тащили прочь от старика и Коня.

– Дальше сами! – успел крикнуть Воин, прежде чем рой пауков набросился с разных сторон.

Пауки пытались отобрать Стремящийся. Они кусали Воину руки, наступали на пальцы, наваливались на плечи. Ударить в ответ Воин не мог, получалось лишь беспомощно брыкаться. Он держал меч мертвой хваткой и пытался перевернуться, чтобы разрубить веревку, но пауки всеми силами прижимали его к земле. Ноги вновь оторвались от пола, и Воин, пересчитав зубами мелкие камушки, завис в воздухе. Тут и там ядовито-зеленым мелькали пузатые бутыльки, но Воин выбивал их головой. Он поднял меч, издав душераздирающий вопль, и отрубил лапы паукам, что повисли на Стремящемся. Воин вслепую размахивал оружием, пытаясь отогнать врагов и, в конце-концов, ему удалось разрубить веревку. С гремучим лязгом он повалился на землю.

Белому Шарфу не хватало пространства для маневров, и он быстро влетел в одну из метко брошенных сетей. Старик мигом вырос рядом с пойманным вороном и аккуратно влил птице яд. Он хихикал и раздавал команды ближайшим слугам, предвкушая грандиозный пир. Внезапно его отвлекли смешанные крики детей, которые толпой бежал из глубины леса. Старик обернулся и почувствовал, как страх иронично оплел его от лап до кончиков волосков. Старик увидел хохочущего Воина, который потрясывал окровавленным мечом вслед убегающим врагам. «Бегите-бегите, горе-охотники!» – кричал человек. Воин поймал испуганный взгляд старика и недобро ухмыльнуся. Лицо его горело алым, глаза выдыхали пламя, а зловещая улыбка вызывала неподвластную, холодную дрожь.

– Бегите… – прошептал старик.

– А птица? Птицу возьмем? – отвечали дети, отползая назад.

– Оставьте птицу, или он вернется.

Пауки шумно поползи вверх по стволам. Воин погнался за ними, громогласно хохоча, но противники уже скрылись в темноте леса.

– Эй, Волшебница! – крикнул он. – Я нашел тебе целый ткацкий рай!

На мгновение, он почувствовал тоску оттого, что Волшебницы нет рядом, но сразу же забыл об этом. Умело орудуя мечом, Воин разрезал сети, что оплетали Коня и Белого Шарфа и аккуратно уложил друзей рядом. Конь по-прежнему громогласно храпел, а ворон казался совершенно безжизненным.

– Вставай, лентяй. Ехать давно пора, а ты все в облаках витаешь! – Воин легонько пнул Коня, но тот не шевельнулся. – Вставай, кому говорят! – Воин похлопал его, но Конь лишь всхрапнул громче обычного. – Вставай! – Воин принялся трясти Коня изо всех сил.

– Еще пять минут… – промямлил Конь.

– Через пять минут я на другом коне уеду. А тебя Волшебнице отдам.

Конь резко открыл глаза. Он попытался встать, но ноги совсем ослабели и не удержали его.

– Подожди, не уезжай, я сейчас встану. Что еще за другой конь?

– Эх ты, проспал все, – засмеялся Воин. – Вон, смотри, коней сколько.

Конь похлопал глазами и посмотрел туда куда указывал Воин. Спросонья, побежденные пауки, устилавшие поле боя, показались ему маленькими черными лошадками.

– Как же они тебя повезут? – озабоченно спросил он. – Они маленькие, не справятся.

– Э-эй, видать паучий яд сильно по мозгам бьет, да?

– Паучий яд? – Конь снова окинул взглядом поле боя. – Копыта-подковы! Что здесь произошло?

– Идти-то можешь? По дороге расскажу.

– Могу… Ой! – Конь брезгливо отдернул копыто от места, куда хотел наступить. Ноги не удержали его, и он снова повалился на землю – Что это? Ты, все-таки, поймал одного?

Воин помог Коню подняться и аккуратно взял спящего Белого Шарфа.

– Это другой, – ответил он, поглаживая птицу. – Это ворон, которого не надо гнать прочь.