Текст книги "Яблоко Евы"

Глава 13

Моника показала привратнику удостоверение личности. По спине побежали мурашки: все-таки она впервые отважилась пойти в клуб одна. Но сегодня она пришла не развлекаться и общество Ричарда ей ни к чему.

Моника вошла решительным шагом и, миновав бар, уселась за свободный столик. Боковым зрением она видела, что на нее смотрят мужчины, но избегала встречаться с ними взглядом. Сегодня здесь были в основном пары. А вдруг с ней никто не заговорит? И даже ни разу не пригласит потанцевать?

Ну и ладно! Переживет и это. Да, она хочет набраться опыту, раз это сделает ее более желанной в глазах Ричарда. Поэтому и пришла сегодня в клуб. Только думать об этом, лежа в постели, – это одно, а осуществить на деле – совсем другое. Хотя она и не собирается прибегать к крайностям – разве что пофлиртует немного и поцелуется. Представив, как она занимается этим с незнакомым мужчиной, Моника запаниковала.

Посетителей пока было совсем немного, и к ней сразу подошла официантка, полноватая блондинка лет сорока с высокой прической. Моника заказала бокал шардонэ и, пока официантка ходила за вином, смотрела, как музыканты настраивают инструменты. Они еще даже не начинали играть. Хоть бы побыстрее начали! Все приятнее будет сидеть одной: послушает музыку, посмотрит, как танцуют другие…

Мимо прошли двое мужчин с пивными кружками и улыбнулись Монике. Оба были прилично одеты, аккуратно причесаны и довольно приятной наружности. Моника чуть заметно улыбнулась в ответ.

– А вот и ваш заказ. – Официантка поставила на столик бокал холодного белого вина. – С вас шесть долларов.

Моника достала десятку.

– Сдачи не надо. – После итальянских лир с бесконечными нулями Моника совершенно не ориентировалась в местной валюте, а по сравнению с ценами на вино дома что десять, что шесть долларов казались ей числами астрономическими.

– Спасибо. – Официантка расплылась в улыбке и собралась уходить, но вернулась и, наклонившись поближе, спросила: – А вы, видать, приезжая?

Моника кивнула.

– Из Италии.

Официантка оглядела ее платье и одобрительно улыбнулась.

– И надумали прийти сюда в одиночку?

У официантки был странный акцент. Такого Моника еще не слышала. Она говорила в нос, и понять ее было не так легко.

– Меня звать Пегги, – представилась официантка и хохотнула. – Я из Техаса. Думаете, чего это я пристаю к вам с расспросами? Просто хочу дать один совет. Ведь у меня у самой дочка. Чуток помоложе вас будет – Она выпрямилась и уже без улыбки продолжила: – Детка, будьте осторожнее. Тут кругом рыскают страшные серые волки.

Пегги отправилась обслуживать соседний столик, а Моника отпила глоток вина. После слов официантки ей стало не по себе. Она-то думала, что клуб вполне подходящее место для того, чтобы попрактиковаться в искусстве флирта, но теперь начала сомневаться, стоило ли приходить сюда одной.

– Привет, – раздался у нее за спиной мужской голос.

От неожиданности Моника чуть вздрогнула и, поставив на стол бокал, чтобы не расплескать вино, подняла глаза. У столика стоял высокий крепкий мужчина.

– Вы одна? – спросил он и приветливо улыбнулся.

Моника кивнула. Зря она пришла одна. Вот если бы с ней был Ричард… – Меня зовут Росс.

– А меня Моника. – Она протянула ему ладонь.

Он чуть вскинул бровь.

– Очень приятно. – Он пожал ей руку. – У вас акцент. Откуда вы?

Моника вытащила ладонь: ей показалось, что он держит ее слишком долго.

– Из Италии.

– Туристка или теперь здесь живете?

– Приехала посмотреть Нью-Йорк. Всего на месяц.

– Очень жаль! Можно? – И он кивком указал на свободный стул напротив Моники.

Она промолчала. Внешне он производил приятное впечатление. Блондин, волосы собраны в опрятный хвостик, улыбчивый…

– Знаете что? – Росс протянул ей руку. – Давайте потанцуем, а потом решите, можно ли мне составить вам компанию.

Музыканты исполняли старую песню четверки «Битлз». Танцевали только две пары. Жаль.

Однако Моника поднялась и приняла приглашение. Ведь она пришла именно за этим: пофлиртовать, набраться опыта общения с мужчинами… А чему она научится, если будет сидеть сиднем и трястись от страха как заячий хвост?

Росс привел ее на площадку, выбрал место поближе к сцене и сказал что-то одному из музыкантов. Барабанщик приветливо ему кивнул, и Моника немного успокоилась: хорошо, что Росса здесь знают.

Впрочем, пока причин для беспокойства у нее нет. Росс ведет себя вполне прилично: не пытается прижимать ее к себе и не смотрит на нее нескромными глазами. И на втором куплете Моника решила, что, пожалуй, можно пригласить его к себе за столик.

Песня закончилась. Моника думала, что они еще потанцуют, но Росс повел ее к столику, подозвал официантку и, не спрашивая разрешения, уселся напротив. Монике не понравилось, что Росс не стал дожидаться приглашения, но он мило улыбнулся, и она решила, что все в порядке.

Подошла Пегги взять заказ. Похоже, Росса она не знала и на этот раз не была столь приветлива с Моникой. Росс заказал себе текилу и пиво, а даме бокал вина, но Моника отказалась.

– Сколько вы еще будете в Нью-Йорке? – спросил он, поставив локти на стол и наклоняясь к ней поближе.

– Две недели.

– А где вы остановились?

– У моего дяди. Росс улыбнулся.

– Очень жаль.

– Почему?

Он прищурился и посмотрел на нее так, словно не понял, а потом хохотнул.

– Ну и где вы уже побывали?

– Я была в Центральном парке, на Кони-Айленде, в «Блуминдейле», в трех музеях, а еще в… – Перехватив его пристальный взгляд, она осеклась и внезапно ей снова стало не по себе. – Что?

– Ничего. – У него был такой вид, будто он хотел смеяться, но сдерживался.

– Ваш заказ. – Пегги поставила на столик кружку пива и стакан с текилой.

Росс протянул ей банкноту и опрокинул стакан, прежде чем Пегги успела отсчитать сдачу.

– Принеси-ка мне еще текилы, – сказал он, возвращая часть сдачи.

– Сию минуту. – Пегги улыбнулась и, уходя, заговорщицки покосилась на Монику и шепнула: – Детка, не забывай, о чем я тебе говорила.

– В чем дело? – спросил Росс, хмуро глядя в спину официантке.

Моника пожала плечами и сделала невинные глаза, а потом повернулась лицом к оркестру. Ей не нравилось, с какой скоростью Росс поглощает алкоголь. Похоже, зря она разрешила ему сесть к ней за столик.

– Пойдем потанцуем. – И не дожидаясь ответа, Росс поднялся, словно нисколько не сомневался в ее согласии.

Монике это совсем не понравилось, и она хотела было отказаться, тем более что музыканты исполняли медленную песню. Но потом подумала, что, когда они будут возвращаться, попросит Росса пересесть за другой столик.

На площадке он обхватил ее своими ручищами, и она отодвинулась как можно дальше. Тогда он опустил ладонь значительно ниже спины, и она предприняла попытку передвинуть ее на более традиционное место.

– Расслабься, малышка! Обними меня за шею, – шепнул он, и его подбородок прижался к ее шее за ухом.

Однако ощущения от его прикосновений не имели ничего общего с теми, что вызывали в Монике ласки Ричарда: ее охватил страх.

– Не надо меня так прижимать. – Она попыталась отстраниться, но он притиснул ее так, что стало тяжело дышать.

– А ты вкусная. – Он чуть ослабил кольцо рук и, опустив ладони еще ниже, сжал ей ягодицы.

Монику замутило.

– Прекратите.

Он засмеялся и лизнул у нее за ухом. Она передернулась от отвращения.

– Отпустите меня!

– Еще чего! – И его пальцы сильнее прежнего впились в ее тело. – Надела такое платьице, а теперь надумала строить из себя недотрогу? Э нет, милашка! Так не пойдет!

Росс наклонил голову и хотел ее поцеловать, но она укусила его за губу. Он инстинктивно отшатнулся, и Моника, воспользовавшись его замешательством, вырвалась и бегом помчалась с танцевальной площадки. Он окликнул ее, но она не обернулась. Подбежала к столику, где стоял бокал с почти нетронутым шардонэ, схватила со спинки стула сумочку и устремилась к двери.

На ее счастье, к клубу только что подъехало такси. Моника хотела обернуться и взглянуть, не идет ли за ней Росс, но побоялась. Она помахала таксисту и подскочила к машине.

Задняя дверца открылась, и пассажир вышел.

– Ричард!

Увидев ее, он так обрадовался, что она чуть не расплакалась.

– Моника.

– Ричард, отвези меня домой. Пожалуйста.

Он распахнул дверцу и посмотрел на дверь клуба.

– Садись.

Моника быстро забралась в машину и, как только Ричард сел рядом, схватила его за руку.

Он приподнял ее лицо за подбородок.

– С тобой все в порядке?

В его глазах было столько тревоги и заботы, что у нее перехватило дыхание, и она молча кивнула.

– Приятель, ну и куда же мы теперь? – спросил водитель.

Ричард назвал ему адрес – конечно, не Микеле – и спросил:

– Что случилось? Почему ты вышла в город одна?

Моника обхватила себя руками и отвернулась. Если скажет, он решит, что она набитая дур.

– Моника? – Он снова взял ее за подбородок и повернул лицом к. себе. – А я по тебе скучал. Целый день.

Она прикусила губу, чтобы не расплакаться, и пробормотала:

– Я тоже.

– Скажи, а зачем ты пошла в клуб одна? Она вздохнула.

– А как ты догадался, что я там?

– Когда я подъехал к дому Микеле, ты как раз садилась в такси. Решили ехать за тобой, но за несколько кварталов отсюда мы потеряли тебя из виду. – Он обнял ее за плечи, и она доверчиво прильнула к нему. – Ну, я подумал-подумал и решил, что ты отправилась в клуб, где мы с тобой были вчера. Ведь ты здесь больше ничего не знаешь.

Ричард такой теплый, такой сильный и такой надежный… Монике хотелось попросить его, чтобы он больше никогда не отпускал ее от себя. Только это невозможно. Но ведь помечтать-то можно? И она прижалась к нему еще теснее и закрыла глаза, а он все гладил ее по плечу.

– Одного не пойму, – продолжал он, – что ты там делала?

Моника съежилась. Лгать Ричарду не хотелось, но…

– Просто захотелось потанцевать, а дядя Микеле сказал, чтобы я тебя не беспокоила.

– Вот как?

Услышав незнакомый тон, Моника подняла глаза.

Губы Ричарда скривились в усмешке. Она сделала обиженный вид.

– Ты что, мне не веришь? Он посмотрел на нее пристальным взглядом, и она почувствовала, что краснеет.

– Ну что, мне вас опять подождать? – спросил таксист, затормозив у двухэтажного дома, облицованного коричневым песчаником.

– Спасибо, не надо. – Ричард расплатился и вышел.

Моника тоже вышла и проследовала за ним к входной двери.

– А куда мы идем?

– Ко мне домой.

Она окинула взглядом увитый плющом фасад.

– Ты здесь живешь?

– Да. – Он открыл ключом дверь. – Как видишь, это не Риц, но мне нравится.

– А что такое Риц? Он усмехнулся.

– Просто так говорят. Вообще-то, это рекламный слоган. «Уж если крекер, то Риц». – Он распахнул дверь и, отвесив поклон, провозгласил: – Только после вас.

Моника перешагнула порог и с любопытством огляделась. Слева виднелась дверь, прямо напротив порога лестница вела наверх.

– Моя квартира напротив лестницы на втором этаже.

Монику охватила сумасшедшая радость, Ричард пригласил ее к себе домой! Все-таки он особенный. С ним так хорошо. И так спокойно. И она ничуть не боится оставаться с ним наедине. Моника вспомнила, как ее тискал Росс, и у нее повлажнели ладони.

Ричард открыл ключом дубовую дверь и, отойдя в сторонку, пропустил Мвнику вперед.

Гостиная была небольшая, но уютная. Ничего лишнего. У стены коричневый кожаный диван. Напротив низкий стол с телевизором и декоративным цветком с большими резными листьями. В углу письменный стол и стул.

Удобно и практично. Очень похоже на Ричарда. Жаль только, что здесь нет милых пустяков, которые превращают безликое жилище в настоящий дом. А может, так и должна выглядеть квартира холостяка?

На стене висели две фотографии за стеклом в рамке. На одной женщина, наверное, мать Ричарда. А на другой… Почувствовав его взгляд, Моника обернулась.

Внезапно она словно увидела себя со стороны, и ей стало неловко. В чем дело? И тут она вспомнила, как высказался о ее платье Росс, Она смутилась и опустила глаза. А ведь ей это платье так нравилось… Все! Больше она его ни за что не наденет.

Ричард положил ключи на стол.

– Садись. Сейчас принесу что-нибудь выпить. Что ты хочешь?

– Шардонэ. И побольше.

Он чуть нахмурился и вышел, а Моника пожалела, что не сумела скрыть от него, как сильно расстроилась. Она стала смотреть в окно, надеясь, что он больше не будет задавать никаких вопросов.

Рика долго не было, и, не выдержав, Моника последовала за ним.

Кухня была крошечная, длинная и узкая, как пенал. Она подошла поближе. Дверца холодильника была открыта, и он впечатлял чистотой и пустотой: пакет с апельсиновым соком, пара бутылок вина и кусок сухого сыра.

Ричард обернулся и, перехватившее взгляд, усмехнулся:

– Не густо. – Он протянул ей бокал вина. – Впрочем, ты, наверное, так и думала.

– Даже фруктов и овощей нет? – ужаснулась Моника. Ну разве можно так питаться? Что он ест? Сплошные хот-доги, пиццы и спагетти. Да еще с диким количеством масла. – Тебе нужно обзавестись женой. Тогда будет кому о тебе позаботиться.

Он несколько опешил.

– Неплохо бы… Только желающих что-то нет. – Он закрыл холодильник, и они вернулись в гостиную.

Вот если бы она была женой Ричарда, она бы о нем отлично заботилась! Каждый день готовила бы разные вкусности и приобщила бы к готовке и его самого. Они с ним все время целовались бы, и ей не пришлось бы спрашивать у него разрешения. И каждый день занимались бы любовью. А может, даже два раза в день.

Моника перевела дыхание. Представив себя женой Ричарда, она одновременно испугалась и возбудилась. Как странно: еще неделю назад мысль о замужестве внушала ей лишь отвращение. А попроси ее Ричард стать его женой, и она согласится. Хоть сегодня.

Она отдавала себе отчет в том, что Ричард не собирается просить ее руки, но сама мысль была настолько привлекательной, что становилось жутковато. Что с ней происходит? Почему ей так хочется принадлежать ему телом и душой? И почему именно ему? Да, он ей нравится. И не только потому, что вызывает в ней те самые чувства, о которых предостерегали в школе сестры-монахини, но и потому, что считает ее толковой и способной. И уважает как личность.

Только любовь ли это? Настоящая любовь на всю жизнь? Господи, как все запуталось! В колледже ее подружка Маргарита влюблялась несчетное число раз. Каждый раз, когда ее приглашали на свидание. И любовь продолжалась до тех пор, пока на горизонте не появлялся очередной воздыхатель.

– Моника? – Ричард сел на диван и с тревогой заглянул ей в лицо. – С тобой все в порядке?

Она кивнула и подошла к окну.

– Иди сюда. – Он улыбнулся и похлопал по дивану, приглашая ее сесть рядом.

Скажи так отец, дядя Микеле и любой другой мужчина, она восприняла бы это как команду. Но Ричард ее именно пригласил, поэтому она подошла и с готовностью села рядом. Поставила вино на стол и, заметив, что узкое как перчатка платье поднялось слишком высоко, одернула подол.

Подняла глаза на Ричарда. На миг его взгляд задержался у нее на бедре, но он быстро отвел глаза и отхлебнул вина.

Моника пододвинулась поближе. Ричард никогда ее не обидит. Рядом с ним она чувствует себя в полной безопасности. Вспомнив сегодняшнюю вылазку в клуб и Росса, она невольно вздрогнула.

Ричард обнял ее одной рукой.

– Может, теперь скажешь, что с тобой случилось?

Она пожала плечами.

– Ничего особенного.

Он коснулся ее подбородка и повернул лицом к себе.

– Моника, ты уверена, что тебе нечего мне рассказать?

В его глазах было столько тревоги и участия, что лгать было бессмысленно.

– Я поступила глупо, что поехала в клуб одна. Но ведь ничего страшного не случилось…

– Но почему ты поехала одна? Тебе надоело, что я целыми днями хожу за тобой по пятам?

– Нет! – Ну надо же до такого додуматься! – Просто я… – Она чуть отвернулась, чтобы он не видел ее глаз, когда она будет признаваться в своей беспросветной глупости. – Просто хотела набраться опыта.

– Что-что?

– Ну да. Хотела набраться опыта, чтобы стать для тебя привлекательнее.

Моника почувствовала, как он напрягся. Однако он сдержался и, помолчав, уточнил:

– И какого же опыта ты хотела набраться? Она пожала плечами.

– Опыта общения с мужчинами. Легкий флирт, поцелуи…

Ричард буркнул что-то, наверное, ругнулся.

– Моника, ну как ты могла?! И о чем ты только думала?

– Не надо на меня кричать! Я и так понимаю, что поступила очень глупо.

Он вздохнул и чуть крепче обнял ее за плечи.

– Я не хотел кричать. Просто я волновался и… Извини. Я не должен был повышать да тебя голос.

Она положила руку ему на грудь. И почувствовала, как у нее под ладонью бьется его сердце. Ровно и спокойно.

– Ты волновался обо мне?

– Конечно, волновался! А какого черта тебе взбрело в голову, будто ты для меня не достаточно привлекательна?

– Ты сам сказал, что хотел бы, чтобы у меня было больше опыта.

Ричард покачал головой и, откинувшись на спинку дивана, уставился в потолок.

– Я этого не говорил. Во всяком случае, я имел в виду совсем другое. – Он рассеянно поглаживал ей руку, и у нее от возбуждения мурашки побежали по спине. – Я вовсе не хочу, чтобы ты была опытнее. Ты нравишься мне такой, какая есть.

Моника выпрямилась и заглянула ему в лицо.

– Правда?

Он покосился на нее, и уголок его рта чуть приподнялся в ухмылке.

– Правда.

– Но ты сказал…

– Я хотел сказать, что заниматься любовью первый раз – серьезный шаг. Подобный опыт, хороший или плохой, остается с тобой навсегда.

– Понимаю. – Она встретила его взгляд. – Поэтому я так долго ждала.

– Я восхищен твоим самообладанием и здравомыслием. И именно поэтому стараюсь держаться от тебя подальше. А вовсе не потому, что нахожу тебя недостаточно привлекательной и опытной. Я уважаю твое решение дождаться того самого мужчину. – Рик потер глаза. – Но пойми и ты, Моника! Ведь мне от этого не легче: я не могу перестать тебя хотеть.

Возбуждение бурлило у нее в груди как дорогое шампанское. Она улыбнулась и прильнула к нему еще теснее.

– А ты меня хочешь?

– Не строй из себя дурочку, – проворчал он.

Она прижалась губами к его шее.

– Я не дурочка.

– Именно это я имел в виду. Эй, ну-ка прекращай свою провокацию!

Кожа под ее губами была такая теплая и так приятно пахла! Она провела по его шее пальцами, нашла ложбинку, где бьется пульс. Все чаще и чаще. А у нее самой сердце чуть не выпрыгивало из груди. Моника привстала и устроилась у Ричарда на коленях.

– Эй! – Он вздрогнул. – Слезай.

Она покачала головой и поцеловала его в губы.

Он откинул голову и посмотрел на нее жадными глазами, что возбуждало ее сверх всякой меры.

Рик шумно вздохнул.

– Моника, ты поняла, о чем я тебе только что говорил?

– Я-то все поняла. – И она обвила его руками за шею. – А вот ты еще не понял! Наконец-то я нашла того самого мужчину.

Глава 14

Ричард понимал: он должен снять Монику с коленей. Посадить в такси и отвезти к Микеле. И вообще, какого черта он привез ее к себе?! Выходит, несмотря на все свои проповеди и правильные слова, в глубине души он всегда хотел, чтобы случилось то, что случилось? Он что, совсем рехнулся?! Какой же он кретин!

– Моника, послушай. – Он сжал ее ладонь. – Мне очень приятно, что ты видишь во мне того самого мужчину, но…

– Замолчи. – И она зажала ему рот свободной рукой. – Мне не нравится твой тон и то, что ты хочешь сказать. Можно подумать, ты лучше меня знаешь, что мне нужно!

Он пытался открыть рот, но она лишь сильнее прижала ладонь. А когда он сделал попытку снять ее руку, убедился, что Моника далеко не майская роза.

– Я еще не все сказала. Мне надоело, что мужчины все время за меня решают, что для меня лучше. Ричард, ведь ты не такой, как они. Ты же сам сказал, что считаешь меня умной. Ведь так?

Он молча, кивнул, чувствуя, как его медленно, но верно загоняют в угол.

– А еще говорил, что у меня есть деловое чутье.

Он отодвинул ее руку.

– Деловое чутье – это одно, а жизненный опыт – совсем другое.

Она пристально посмотрела ему в глаза, улыбнулась и медленно наклонила голову к его лицу. А потом провела кончиком языка по его нижней губе.

Его тело не замедлило откликнуться на ее призыв.

– Моника…

Она прихватила губу зубами и затянула к себе в рот. У него перехватило дыхание.

– Моника, я серьезно! – Ричард предпринял еще одну попытку остановить это безумие, но Моника снова завладела его ртом.

Устроилась у него на коленях поудобнее, тесное платье поднялось еще выше, оголив ноги, и рука Ричарда, которую он имел глупость оставить у нее на талии, скользнула вниз и коснулась голой ляжки. Поднялась выше и натолкнулась на шелковое кружево трусиков. Влажных трусиков. Моника тихонько вздохнула и слегка раздвинула ноги.

Ричард перестал сопротивляться и ответил на поцелуй. Он понимал, что нужно убрать руку, но Моника была вся такая разгоряченная… И оказалась такой способной ученицей! Ее язык с готовностью и куда большим умением, чем неделю назад, орудовал у него во рту. Черт! Он так возбудился, что диву давался, как это Моника еще не слетела у него с коленей.

Он продвинул руку чуть дальше, просунув пальцы за эластик трусиков. Моника замерла, а потом подалась бедрами вперед, и его пальцы коснулись мягких влажных складок.

Она отпустила его губы и откинула голову назад. Он продвинул палец вперед. Совсем чуть-чуть. Он еще мог остановиться.

Моника сладко застонала, и палец вошел в ее горячую мягкость.

Ричард провел языком по ее шее, низкому вырезу платья на груди и, прихватив зубами ткань, попробовал стащить лиф вниз. Платье не поддавалось, и он сквозь тонкую ткань нащупал языком округлый сосок.

Моника была без лифчика, и сквозь влажную ткань просвечивала клейкая ленточка. Стащить ее одними зубами, не снимая платья, оказалось задачей не из легких, но Ричард справился. И, жадно захватив сосок в рот, начал ласкать его языком, а когда ощутил сквозь тонкую ткань, как он заострился и набух от возбуждения, почувствовал мощный прилив желания.

– Ричард… – тихо простонала Моника.

Решив, что зашел слишком далеко, он вытащил руку из-под платья, чувствуя себя последним эгоистом.

Моника вскрикнула «не надо», опустила глаза на его блестящий от влаги палец, а потом встретила его взгляд.

– Моника, детка, прости меня. Я не… Прости.

Она приоткрыла губы и перевела взгляд ему на грудь. Расстегнула верхнюю пуговицу рубашки, потом еще одну.

– Моника, подожди. Он взял ее за запястья.

Она вырвана руки и, соскользнув с его коленей, взялась за подол и стянула платье. Оставшись в одних черных трусиках, опустилась перед ним на колени и расстегнула все остальные пуговицы на рубашке.

– Ты понимаешь, что делаешь? – спросил он, смутно соображая, что надо бы ее остановить.

– Понимаю. – Она распахнула рубашку, и он позволил снять ее совсем.

Моника сидела на полу и с пристальным вниманием смотрела на его грудь. Коснулась кончиком пальца соска, обвела вокруг него ярко-красным ноготком, привстала и лизнула языком.

Рик прикрыл глаза и задержал дыхание. Желание накатило на него с новой силой, и он протянул к ней руки, но она ускользнула. Он открыл глаза. Моника сидела на полу, и на ее губах играла довольная улыбка. Он остановил взгляд на ее обнаженной груди. Один сосок все еще томился под ленточкой.

– А где у тебя спальня? – спросила она.

Рик поднял глаза и встретил ее взгляд, но она и глазом не моргнула.

– Ты уверена, что хочешь этого? Она потянулась расстегнуть ремень его джинсов, и Ричард обхватил ее груди ладонями. Он хотел ощутить ее всю, подержать на руках, почувствовать ее тяжесть. Она задрожала от удовольствия и отпустила пряжку, а он наклонился и поцеловал ее в губы. И целовал до тех пор, пока хватило дыхания. Моника обмякла у него под руками, и тогда он поднялся с дивана и одним ловким движением подхватил ее на руки.

Она удивленно ахнула и, обвив его руками за шею, неловко чмокнула в плечо, а он понес ее в спальню.

Хорошо, что сегодня утром поменял белье и как следует застелил постель, подумал Рик. Ему-то все равно, но у Моники это впервые и надо, чтобы все было красиво. Черт! Все-таки жаль, что это не Риц!..

Войдя в спальню, толкнул плечом выключатель и опустил Монику на темно-синее атласное покрывало. Она смущенно улыбнулась, и он снова почувствовал укол совести.

Присев на край кровати, поправил ей волосы, разметавшиеся по подушке, и тихо сказал:

– Еще не поздно остановиться. В ее глазах сверкнул вызов.

– Нет, Ричард! Я хочу всего. Возьми меня. И она снова потянулась к ремню. На этот раз он не противился: ему было любопытно, как далеко она отважится зайти.

Моника возилась с пряжкой, но сразу у нее не получилось. Она приподнялась на локте, расстегнула пряжку, вытянула ремень и подняла на него свои глазищи. Рука у нее чуть заметно дрожала, и она прикусила губу.

Господи, какая же она красивая! Рику хотелось запомнить ее такой: смущенной, обольстительной и исполненной решимости в одно и то же время.

Когда она потянулась к молнии, он взял ее за запястье и поцеловал в ладонь. Она подняла на него удивленные глаза.

– Моника, нам нужно сбавить темп, – сказал он и взял в рот кончик ее указательного пальца.

Моника вздохнула – и с нетерпением покачала головой.

– Но я хочу поскорее увидеть тебя без одежды, – возразила она.

Рик улыбнулся. Она вспыхнула и чуть отвернула лицо.

Он дотронулся до ее соска. Какая у нее красивая грудь! Само совершенство. Кожа нежная, соски маленькие и твердые, как спелые вишенки. Наклонив голову, он взял один в рот, а она снова потянулась к молнии джинсов.

Он тихо засмеялся и перехватил руку.

– Эй, поосторожнее. Ты играешь с огнем. Она пробормотала что-то на итальянском, но ее нетерпеливый тон в переводе не нуждался.

– Моника! – Он взял ее ладонь и приложил к возбужденному члену. – Попробуй.

Она отпрянула, а потом расправила ладонь и осторожно обхватила его пальцами. Провела по всей длине, и на ее лице отразились удивление и любопытство.

Рик прикрыл глаза и перевел дыхание.

– Пожалуй, хватит.

Но ее пальцы проделали обратный путь.

– Хотел сказать тебе одну вещь. – Он посмотрел на нее.

– Какую вещь? – Она подняла глаза на его лицо и тут же снова опустила на более занятный объект.

Столь откровенная заинтересованность и рвение не могли не польстить его мужскому самолюбию.

– Я хотел сказать, что… – Он осекся и молча смотрел в ее широко распахнутые глаза. Черт! Совсем забыл, что хотел сказать. Где уж тут помнить!

А она снова потянулась к молнии.

Рик схватил ее за запястье, откинулся на подушки и, потянув за собой, уложил ее на себя. Моника рассмеялась, а потом приподнялась на локтях и посмотрела ему в лицо.

– Ну и что же ты хотел мне сказать? – И она потерлась сосками о его грудь.

Он отодвинул густой занавес волос, чтобы видеть ее всю. Она устроилась поудобнее, и ее соски снова защекотали ему кожу. Он чувствовал, как его плоть отзывается горячим биением под ее животом.

Рик провел ладонями по ее спине, потом опустил их на ягодицы. Она прикрыла глаза и прижалась к нему еще теснее, мурлыча, как довольная кошечка.

Нет, это выше его сил! Даже смотреть на нее это искушение. И сплошная пытка! Какие у нее глаза, особенно сейчас, – глубокие, затуманенные желанием… А какие губы! Горячие, влажные… А когда она складывает их бантом, он собой не владеет.

– Моника… – Его пальцы вжались в мягкую попку.

Она распахнула глаза еще шире.

– Поцелуй меня, – выдохнул он.

Она высунула кончик языка, облизнула нижнюю губу, наклонила голову и, распластав грудь, прижалась к нему и завладела его ртом. Сначала играла его губами. Покусывала, посасывала и раздразнила до полного умопомрачения. Похоже, ученица превзошла учителя. Моника не спешила и целовалась с упоением.

Когда Рик просунул ладонь за кружевной эластик трусиков, она замерла. Тогда он снизил темп. Но она сделала движение бедрами, молча прося продолжения, и его палец проник внутрь. И остановился, упершись в мягкую преграду. Ричард почувствовал, как Моника вся сжалась внутри.

Но потом ее поцелуй стал еще горячее, она подалась всем телом вперед, и Ричард задышал чаще, подавив готовый сорваться стон. Перекатил ее на спину и, возвышаясь над ней, посмотрел в ее глаза. Он видел в них желание и испуг.

Он обвел сосок кончиком пальца и поцеловал его.

– Хочу снять с тебя трусики.

Моника сдвинула ноги. Наверное, сработал рефлекс. Но она тут же расслабилась, и Ричард усилием воли заставил себя не спешить.

Поцеловал другую грудь. Зажал сосок между большим и указательным пальцами.

– Разумеется, если ты не против.

Она смотрела на него с таким доверием, что у него душа перевернулась от нежности.

– Да, я хочу, чтобы ты меня взял! – шепнула она.

Ричард поцеловал ее в губы и, зацепив трусики с боков пальцами, стянул с ног. Даже темный треугольник волос у нее на лобке был идеальной формы. Он накрыл пушистый бугорок ладонью, чтобы она постепенно привыкала к нему.

Хотя он уже проникал в нее. И она не возражала. Ему нравилось ощущение шелковистых курчавых волосков под ладонью. И нравилось выражение ее лица: доверчивое и нежное. Только не нужно спешить.

Он осторожно опустил руку чуть ниже.

– Ричард? – тихо сказала она, и он задержал дыхание. – А джинсы?

Он не мог сдержать улыбку, хотя ему было не до смеха. Еще чуть-чуть – и он взорвется. Интересно, надолго ли его еще хватит? Может, пойти в ванную и «взять себя в руки»? Главное – не торопить Монику. Если и дальше так пойдет, то он кончит еще раз пять, а то и больше.

– Ричард…

Нетерпеливый голос Моники вывел его из задумчивости. Она добралась до замочка молнии и дернула его вниз. И он чуть не выпрыгнул из трусов.

– Эй! – засмеялся Рик, – Поаккуратнее! Не повреди груз. – Он снял джинсы и, оставшись в раздувшихся шатром трусах, продолжил ласкать ей грудь.

Однако отвлечь Монику было не так просто. Не отрывая глаз от интересующего ее объекта, она протянула руку и взялась за эластичный пояс трусов.

Она смотрела такими жадными глазами, что он перестал сопротивляться. Снял трусы и следил за ее реакцией. Слаб человек! Моника уже и так раздула его мужское самолюбие до небес, но, черт побери, до чего же приятно лицезреть, как она пожирает его член своими бархатными глазищами!

Приоткрыв губы, она медленно приподняла ладонь, словно хотела дотронуться, но потом, видимо испугавшись, опустила руку. Ричард хотел приободрить ее, мол, все в порядке. Черт! Да он и сам этого хочет. Только спешить нельзя. Ведь у Моники это в первый раз. Пусть все будет как можно лучше. Но, если он позволит ей дотронуться до него сейчас, это может плохо кончиться. Ведь он не железный!

– Детка, нам нельзя спешить. – Он погладил ее по розовой от возбуждения щеке. – Еще не время. Понимаешь?

– Не время? – Она тяжко вздохнула. – Мне уже и так двадцать три.

Рик рассмеялся.

– С тобой не соскучишься!

– А это хорошо? – спросила она, и ее губы тронула лукавая улыбка.

– Даже очень. Ты просто чудо! – И он пробежал глазами по груди, плоскому животику и треугольнику волос. – Доверься мне.