Текст книги "Защитить великое равновесие"

– Об этом можно узнать только у них, самих! – со вздохом посетовала Нэйссанн.

– Тогда не стоит дольше тянуть! – решительно сказал ее друг. – Раз, здесь мы уже сделали все, что могли, то необходимо двигаться к вратам Небесной Гряды и испытывать шар на месте! Только так мы сможем понять, есть ли у нас хоть какой-то шанс, преодолеть основное препятствие на пути к обелиску. И понять, действительно ли Адам является ключом к поискам Творцов.

– Давай, начнем готовиться к походу завтра! – попросила Нэисс, указывая кивком головы в сторону влюбленной парочки, которая в обнимку двинулась в сторону нагромождения скал, создававших подобие грота, в котором они любили уединяться. – Мне так жаль лишать их мгновений того счастья, что дарит взаимная любовь. Кто знает, сколько таких, безоблачных, дней у них осталось? Ты, и сам, говорил, что дальнейшее развитие событий может разрушить их отношения. А мне так не хочется, чтобы они повторили нашу судьбу!

– А ты помнишь, как твой отец любил повторять, что непоправимой бывает только смерть? – что-то в изменившемся голосе Харриввау заставило Нэиссанн повернуться в его сторону. – Эти юные создания решили любить друг друга вопреки всему, что разделяет их народы. А мы с тобой никак не можем забыть старые обиды и недоразумения! Если бы у нас, троих, в свое время, хватило бы отваги отстоять свой взгляд на историю Творцов, глядишь, и личные взаимоотношения смогли бы, как-нибудь, утрясти! А если мы с тобой упустим и этот шанс, то, боюсь, другого уже не представиться!

– Тогда, давай, не будем терять время и тоже поищем укромное местечко! – предложила Нэйссанн, сверкнув в его сторону засиявшими зеленым светом глазами.

– Неужели, тебе совсем не холодно? – в который раз спросил Адам, глядя на обнаженное тело своей девушки, раскачивающееся у него на бедрах.

Нижнюю часть ее одежды парень снял, когда пристраивал любимую в своих объятиях. А плотную тунику Нюррсс сбросила сама, предлагая большую свободу его ласковым рукам, которые путешествовали по ее груди и животу. Несмотря на то, что полуденное солнце неплохо припекало на открытых местах горной долины, внутри грота было довольно прохладно. И хотя Адам настоял, что нижним, на этот раз, будет он, и основной холод камней достается именно его телу, юношу беспокоили порывы студеного ветра, прорывавшиеся сквозь щели между валунами. Надо отметить, что подобные мысли его посещали уже после того, как они утолили первый, телесный, голод. Адама не переставало удивлять, насколько быстро его подруга приохотилась к подобному времяпрепровождению, она быстро впитывала абсолютно новые, для нее, навыки, постепенно совершенствуясь и изобретая нечто особенное. А еще им очень помогало то, что эмоции друг друга они слышали все лучше и лучше. Вот, и сейчас парень чувствовал, как блаженная расслабленность вновь переходит в сладостное ожидание пика ощущений.

– Ты беспокоишься обо мне, или даешь, таким образом, понять, что сам не прочь погреться? – лукаво спросила Нюррсс, обнимая его за плечи и притягивая к себе. – Убедись сам, насколько разогрела меня такая гимнастика! Да, и шерстки у меня побольше, чем у тебя!

– И она такая мягкая! – прошептал юноша, вздрагивая от того, что кольцо пушистых, сильных ног девушки сжалось вокруг его поясницы, в то время как руки вернулись на свое место, на затылке.

Обнимать своего друга руками Нрююсс рисковала только в начале любовной игры, ближе к вершине она, по-прежнему, закидывала их за голову, чтобы не поранить когтями своего партнера. Адама неимоверно возбуждала картина ее напряженного тела, выгибающегося в его руках наподобие древнего лука. А некоторые особенности внутренних мышц девушки делали финальное наслаждение гораздо более сильным и длительным, чем все то, с чем он встречался ранее. Или так на него действовало удовольствие, которое они разделяли и усиливали, впитывая эмоции партнера? Или то, что он, наконец-то, нашел настоящую любовь?

Такие мысли отрывистыми скачками проносились в его голове, когда они с Нюррсс, отчаянными толчками, двигались к очередному финалу.

– Как же я хотел бы посвятить этому занятию всю свою жизнь! – пробормотал он, когда обмякшее тело девушки прижалось к его влажной груди, и они, вместе, обессилено опустились на камни, кое-как прикрытые сброшенной одеждой.

– Но настала пора начинать новый этап! – прошептала Нюррсс, зарывшись лицом в его взлохмаченную шевелюру. – Ведь, ты именно это хотел сказать?

– А разве ты не хотела? – в голосе парня проскользнула отчетливая нотка грусти. – Меня не оставляет жуткое ощущение, что чем чудеснее настоящее мгновение, тем страшнее предстоящая расплата! Каждое мгновение, потраченное на себя, отдаляет от цели и предназначения. Возможно, что это – чушь или последствия странного детства, но у меня ощущение, что если я отвлекаюсь, на что-то сиюминутное, от предназначенного пути, то предназначение начинает устранять помехи. Я полагаю, что мне, с рождения, предназначено войти в транспортную систему Предтеч. Мое предназначение привело меня в твой мир и, возможно, поможет спасти твой народ. А потом мы будем счастливы, без всяких ограничений!

– Ты странно излагаешь свои мысли, но чувствуешь то же, что и я! – с кривой усмешкой промолвила Нюррсс. – Меня всю жизнь готовили к тому, что я должна отдать все силы в борьбе за Равновесие. Пусть, у нас с тобой не может быть в будущем детей, но у малыша Руиссанн должно быть будущее! И я тоже не могу предаваться удовольствию без задних мыслей! Поэтому, давай, побыстрее покончим со всякими там предназначениями и продолжим наслаждаться жизнью!

– По-моему, нам пора двигаться к вратам Небесной Гряды! – выпалила Нюррсс, как только увидела Нэйссанн, идущую рядом с Харриввау.

Пара немолодых лайонов, в обнимку, возвращалась на поляну, где лежал воздушный шар.

– Ты украла мою реплику! – удивленно промолвила Мудрая, бросив взгляд на своего друга.

– Но сначала, вы научите меня управляться с этой норовистой штуковиной! – напористо продолжила Нюррсс, переведя глаза с нее на Харриввау.

– Тогда иди разводить костер! – порекомендовал ей старый путешественник.

Нюррсс возмущенно фыркнула, но послушно пошагала к каменному сарайчику, в котором хозяин долины хранил древесный уголь. Девушка, до сих пор, не очень доверяла огненной стихии.

Адам последовал за ней, на ходу размышляя, как много времени понадобилось Харриввау, чтобы подготовить все необходимое, для изготовления воздушного шара. Судя по тому, насколько сильно поросли мохом каменные строения, возведенные путешественником возле отвесных стен, с трех сторон огораживающих небольшую долину, жил он в ней многие годы. А каменные террасы, засыпанные плодородной почвой, на которых он, с помощью небольшого племени горных обезьян, выращивал съедобные клубни, говорили о бесчисленных часах упорного труда. Это был маленький, изолированный мирок, который старый романтик создал в соответствии со своими потребностями.

Парня удивляло, что лайон был способен отринуть не только свое общество, но и все Равновесие. Но вероятно, что у него были для этого веские причины. Ведь, сохранял же Харриввау связи с теми, кто давал ему инструменты и одежду. Хотя, общество лайонов было весьма терпимо ко всякого рода чудачествам, которые напрямую не вредили Равновесию. Лайоны были способны исполнить любую просьбу в обмен, например, на красивую песню или необычный рассказ.

Но в последнее время, судя по рассказам Нэйссанн, в обществе лайонов произошли значительные расслоения. Большая часть жителей Великого Леса придерживалась прежних устоев, но Говорящие с Лесом стали сплоченной силой, навязывающей свое видение мира всему, остальному обществу. А правящая верхушка Эосстанна, напрочь, отказывалась поддерживать проекты, не приносящие немедленной и очевидной выгоды. Адам вынужден был признать, что появление его соотечественников на этой изолированной планете, прямо и косвенно, разрушало сложившийся уклад жизни. И это, насколько он знал, была не первая такая планета. У парня складывалось ощущение, что люди становились смертельной угрозой видовому и общественному разнообразию Вселенной. И возможно, Равновесие было право в своем желании уничтожить эту угрозу, раз и навсегда.

И если бы Адама заставили выбирать, то он затруднился бы сразу сделать выбор между своими соотечественниками, в общество которых так и не сумел окончательно встроиться, и обществом лайонов, приверженным принципам Равновесия. Юноша понимал, что среди его соплеменников тоже встречаются люди, одержимые жаждой познания и приверженные принципам гуманизма, о которых писали древние философы. Но процент таких людей был очень невелик, а их позиция в обществе – весьма пассивна. И многие ли из них, представься такая возможность, согласились бы променять удобную жизнь на урбанизированных планетах, на трудовые будни в лоне Равновесия. Он – смог бы, его отец – тоже. А смог бы, тот самый, великий Грей? Почему-то именно к основоположнику их семейного клана, все чаще, возвращались его мысли.

Но вскоре Адаму пришлось оставить досужие рассуждения и заняться перетаскиванием мешков с углем, чтобы поддержать усилия своей неугомонной подруги.

– Похоже, что нам может не хватить подъемной силы, даже, если в корзине останетесь только ты и Нюррсс! – унылым голосом заключил Харриввау, помогая закреплять веревки на корзине после очередного неудачного подъема. – И ветер здесь меняется почти каждую минуту!

Адам кивнул, с мрачным видом разглядывая конструкцию, которой они посвятили столько времени, надежд и усилий. И все, это, для того, чтобы понять, что в высокогорье шар способен поднять, от силы, одного человека. А управлять этой громоздкой штуковиной в узком ущелье одному пилоту было просто нереально! Кому-то приходилось следить за клапаном и мешками с песком, а кому-то отталкиваться жердью от скал.

Парень оглянулся на своих спутников, на их лицах читались похожие мысли. Неделю они поднимались по почти неприступным скалам, улещивая обезьян вкусными подачками, чтобы они продолжали тащить громоздкую ношу. Помимо корзины, шара с сетью и мешков с песком им приходилось тащить еще кучу угля и мешки с провиантом. На этих голых скалах росли только редкие мхи и лишайники. Оставалось только радоваться, что Нэйссанн успела запасти достаточное количество полосок высушенной белковой субстанции и высокопитательных лепешек, состоящих из орехов и вяленых фруктов, которые занимали совсем немного места. А также особых стимулирующих напитков, разлитых в маленькие бутылочки из высушенных полых оболочек каких-то плодов. Но и эти припасы подходили к концу. Как и запас надежды, поддерживающий путешественников.

– А ведь, нам нужно, чтобы шар не только добрался до верхнего края гряды, но и безопасно перевалил на ту сторону! – напомнила Нэйссанн. – И поднял запас угля, достаточный для того, чтобы вернуться обратно, если попытка, войти в Обелиск, окажется безуспешной.

– А на это он, определенно, не способен! – угрюмо заметил Харриввау. – Похоже, что, и в этот раз, мы потерпели поражение!

– Тогда нам необходимо вернуться к разработке непрерывного подогрева воздуха! – Адам не собирался отступать. – И поискать способ получения горючего газа. Или такого газа, чтобы был легче воздуха на данной высоте. Не могу поверить, чтобы в ваших архивах не было каких-нибудь зацепок на этот счет!

– За свою долгую жизнь я перерыл практически все архивы, кроме тех, что хранятся в Великом Доме, где проходит обучение Говорящих с Лесом, а туда нас все равно не пустят! – угрюмо ответил старый путешественник.

– Но есть же человек, который серьезнейшим образом изучал эти архивы! – воскликнула Нюррсс, бросив на Нэйссанн встревоженный взгляд. – Ты говорила, что Сиуррлинн сумела найти там сведения, о которых Говорящие не имели никакого понятия! Возможно, что она сумеет помочь нам в нашей проблеме, или согласится поискать в архиве заново! Я думаю, что пришла пора будить твою сестру!

Нэйссанн тяжело вздохнула, но склонила голову, соглашаясь с неопровержимыми доводами. Все, это время Сиуррлинн продолжала находиться в том странном состоянии, в которое впала после принятия эликсира. Ее тело было гораздо холоднее нормальной температуры лайонов, дыхания не было заметно, но руки и ноги продолжали оставаться гибкими, а кожа – эластичной. Мудрая призналась, что ей известен не только эликсир, который ввел сестру в такое состояние, но и противоядие от него. Однако напомнила, что ее сестра просила будить ее только в самом крайнем случае. Но похоже, что такой случай наступил. Нэйссанн понимала, что они исчерпали собственные ресурсы, и только неугасаемый энтузиазм Адама, подогреваемый любовью к Нюррсс, не дает ему сдаться. Даже Харриввау, посвятивший всю свою жизнь поиску Творцов, готов был уже отступить.

Женщина еще раз кивнула и, оставив друзей укреплять на земле капризное устройство, побрела в крохотную пещерку, где последнее время обитала вся их компания. Вход в пещеру был занавешен плотным пологом. Путешественники вынуждены были экономить уголь, необходимый для воздушного шара, поэтому костер разжигали только чтобы подогреть воду, которой запивали скудную еду. Нэйссанн зажгла масляную лампу, крохотный огонек который с трудом справлялся с мраком пещерки, но светящиеся жуки жить в таких условиях уже не могли.

Сиуррлинн лежала в своем спальном мешке, в котором ее и затащила сюда, на спине, одна из обезьян. Нэйссанн развела небольшой костер, подвесила над ним котелок с водой, а потом достала из сумки сестры пузырек, помеченный зеленой ниткой. Задумчиво глядя на сестру, женщина, еще раз, взвешивала все за и против этого решения.

– Здесь у тебя почти тепло! – радостно воскликнул Адам, пролезая под пологом, парень переносил холод высокогорья гораздо сложнее, чем лайоны, однако никогда не жаловался.

– Позови сюда остальных, – попросила Нэисс, откидывая полог с лица сестры. – Я не знаю, что произойдет после ее пробуждения. Возможно, что мне понадобится ваша помощь!

Когда Адам с друзьями вернулся, то пещерка оказалась плотно набита лайонами, снаружи остались только обезьяны, которым выдали по куску сладкой лепешки. Мудрая попросила двоих крепких молодых лайонов придержать сестру, после чего приподняла ее голову и влила ей в рот содержимое пузырька. Некоторое время ничего не происходило, и Нэисс решила было, что ошиблась с выбором лекарства, но тут Сиуррлинн глубоко вздохнула и открыла глаза.

– Дайте мне воды! – голос ее сестры был больше похож на хриплое карканье.

Нюррсс тут же протянула кружку с горячей водой, куда добавила немного укрепляющего настоя. Говорящая с Лесом, с трудом, сделала глоток, потом еще один и отодвинула кружку.

– Раз, вы решились-таки будить меня, значит, ваш план потерпел неудачу! – прохрипела она, обводя взглядом, столпившихся рядом, лайонов.

– Нам, просто, нужны новые сведения! – с упрямым напором заявил Адам, с вызовом встретив взгляд ее бледно-зеленых глаз.

Слабая улыбка тронула губы Сиуррлинн, она перевела взгляд на Нюррсс, которая смотрела на нее не менее сердито.

– Если ты, сама, решила покинуть своих собратьев по касте и отправиться с нами в горы, значит, и свой план считала не безупречным! – в голосе девушки тоже прозвучал вызов.

– Я никогда не считала его безупречным! – парировала Сиуррлинн. – Просто, раньше я не видела ему альтернативы!

Женщина, с трудом, повернула голову и посмотрела на сестру:

– Не думай, Нэисс, что я не понимала твоих доводов об опасности радикального воздействия на Равновесие! Но на другой чаше весов стояло полное уничтожение, как нашего вида, так и всего Равновесия, в целом! Я надеялась получить небольшую отсрочку, чтобы дать нашему обществу время, перестроить свой путь развития.

– О чем ты говоришь? – ошеломленно спросила Нэйссанн. – Разве не ты всегда повторяла, что нам необходимо строго следовать заветам Творцов?

– Главный из которых – развивать разум, который есть величайшая ценность Вселенной, и хранить Равновесие! – напомнила Сиуррлинн. – А мы увлеклись сохранением стабильности Равновесия! Нас, всех, развратила доступность сведений, хранившихся в архивах. Нам стоило только осознать проблему и правильно сформулировать вопрос. И просчитать вероятностное воздействие на Равновесие. И если воздействие оказывалось негативным, то мы отказывались от перемен, вместо того, чтобы искать компромиссные пути. И так поступали все лайоны, и я в том числе!

Говорящая потянулась к чашке и сделала еще один глоток. Женщина посмотрела на хмурого Харриввау и продолжила:

– Ты многое сделал на своем пути, старый друг, но и тебе не хватало решимости! И ты, сам, признаешь это! Твой юный друг гораздо настойчивей, как в отношении своего предназначения, так и в отношении любимой женщины!

Сиуррлинн слегка усмехнулась, глядя на его ошеломленное лицо, и продолжила:

– Еще в давние годы нашей молодости, я специально ставила препятствия на пути вашей троицы, надеясь, что сумею разбудить вашу гордость, и побудить вас на неординарные поступки. Но вы предпочитали уступать! И никому из вас не пришло в голову, нарушить, не то что заветы Творцов, но и общественные устои! Где сказано, что нам запрещено искать путь к городу Творцов? Или добиваться взаимности сразу двух женщин? Почему нельзя летать под небесами, подобно драконам, если ты этого очень хочешь? Чем это может повредить Равновесию?

– Но ты же, сама, выступала против этих идей! – обвиняющее указав на нее пальцем, напомнила Нэйссанн.

– А ни один из вас не попытался переубедить меня и доказать правильность своей позиции остальным лайонам! – парировала Говорящая с Лесом, с трудом, разминая затекшие руки и ноги. – Вы потому и пришельцев не сумели убедить! Вы полагали, что Равновесие и время сделают это за вас! Но соплеменники этого юноши – короткоживущий вид, который стремится получить все, что ему нужно, в самые сжатые сроки. И не жалеют, ради достижения этой цели, ни своих жизней, ни чужих! Мне кажется, что Творцы просто обязаны были послать нам таких противников, чтобы встряхнуть наш разум от спячки!

– Но то, что ты планируешь, вместе с остальными Говорящими с Лесом, приведет не только к полному уничтожению расы пришельцев, но и абсолютному подчинению нашей расы общему разуму Равновесия. Или уничтожению лайонов, как угрозы Равновесию, – желчно заметила Нэисс.

– А вот, это – задачка, достойная, чтобы использовать все наши возможности! – заявила ее сестра, неуверенно садясь на постели.

– Так ты против того, чтобы мы нашли Обелиск Творцов? – угрюмо осведомился Адам.

– Вовсе нет! – покачала головой Сиуррлинн. – Просто, хочу сообщить, что рассчитывать на помощь Говорящих, в этой связи, особенно не стоит. Я отыскала в их коллективной памяти, что именно случилось с первой экспедицией к Обелиску. Их было двое – Поэт и его возлюбленная, Говорящая с Лесом. И они, и в самом деле, запрягли в упряжку орлов. Им удалось преодолеть Небесную Гряду и проникнуть в скрытую долину, но воздействие Равновесия там очень ослабло, птицы взбунтовались, при посадке произошел несчастный случай и женщина погибла. Поэт же добрался-таки до Обелиска входа. И вышел обратно из Обелиска в Эосстанне, утверждая, что посетил город Творцов и увидел, что он пуст. И рассказал о гибели своей подруги.

– Ты хочешь сказать, что тот поэт солгал? – возмущенно воскликнул Харриввау.

– То множество подробностей, которое я разглядела в твоих воспоминаниях, при помощи Великого Дома, привело меня к мысли, что это – память о реальном событии, а не горячечный сон больного человека! – нарочито спокойно ответила Сиуррлинн. – Но я говорила не столько об этом, сколько о том, что Поэт вернулся домой без своей подруги! И это настолько испугало Говорящих с Лесом, что они, с тех пор, напрочь, отказывались от мыслей о путешествии за Небесную Гряду.

– Я не лайон, поэтому никак не пойму, чем именно могло так напугать Говорящих с Лесом то путешествие? – недоуменно спросил Адам, оглядывая своих соратников.

– Для Говорящих с Лесом возможность окунуться в поле разума Равновесия становится жизненной потребностью! – печально улыбнувшись, разъяснила Сиуррлинн. – Через него они связываются с окружающим миром и влияют на него. Эти люди даже в горы ходить не любят, потому что тут связь с Равновесием и себе подобными гораздо слабее. А еще для них гибель каждого Говорящего – настоящая трагедия! В нормальной ситуации, их жизнь, практически, бесконечна. Даже во времена войны им удавалось восстановить жизнь каждого собрата, от которого остался хоть клочок плоти!

– А как же сознание, индивидуальность? – ошеломленно прошептал Адам. – В моем мире тоже научились выращивать утраченные или изношенные органы, но сознание умершего уходит навсегда!

– А куда уйдет сознание того, кто постоянно цепляется за общее поле разума? – иронически вздернув бровь, спросила Сиуррлинн. – Как я понимаю этот процесс, сознание Говорящего с Лесом, как бы, размазывается по огромному количеству приемников, которыми являются, как сами Говорящие, так и сеть Великих Деревьев. А когда основной носитель сознания восстанавливается, то индивидуальное поле разума, вновь, концентрируется на своем основном носителе. Непоправимым является только полное уничтожение тела, тогда сущность погибшего постепенно растворяется в общем поле разума!

– Но если тот поэт знал о возможности возродить свою возлюбленную, то он должен был, во что бы то ни стало, попытаться вернуть ее в Равновесие! – воскликнула Нюррсс, принявшая близко к сердцу печальную историю. – Как мог он оставить ее в той долине, а сам уйти?

– А он и не оставлял! – голос Харриввау был очень печален. – Как я теперь понимаю, баллада «о влюбленных и птицах» основана на реальных событиях. И в ней есть слова о том, что поэт поднял свою подругу на руки и вошел в темноту. И потерял ее там!

– Совершенно невероятные сведения! – возбужденно промолвил Адам. – Получается, что тот лайон вошел-таки в Обелиск, неся на руках свою подругу, а вышел без нее!

– Вот, только непонятно, где он ее потерял! Вернее, на каком из переходов! – одобрительно кивнула ему Сиуррлинн. – Но для Говорящих с Лесом не это оказалось самым важным, а то, что путешествие в мир Творцов может привести лайона к окончательной смерти! Именно поэтому, с тех пор, они всячески противятся такого рода экспериментам. Да, и с планеты ни один из них улететь не решился.

– Но в складывающейся ситуации, только что-то абсолютно невероятное, вроде возвращения Предтеч, способно предотвратить атаку из космоса! – угрюмо напомнил Адам. – Даже если Мирриамм уничтожила все военные, космические, корабли, которые мы видели на подлете к планете, то только дело времени, когда добывающая компания пришлет сюда новые!

Нэйссанн озабоченно переглянулась со своей сестрой и предложила:

– Пожалуй, стоит рассказать им, в чем конкретно заключается план Говорящих с Лесом!

– Тем более, что посланцы Равновесия уже проникли внутрь защищенного периметра пришельцев! – криво усмехнувшись, отметила Сиуррлинн. – И отменить его осуществление больше не представляется возможным!

– Почему ты так в этом уверена? – упавшим голосом спросила Нэйссанн, лицо Мудрой, казалось, сразу постарело на много лет.

– Мое состояние предполагало, всего лишь, невозможность физической активности, что вовсе не отменяло возможности контактировать с полем Разума Равновесия, – сообщила Говорящая, пытаясь пальцами разобрать свалявшиеся волосы. – Я не хотела, хоть как-то, влиять на вашу деятельность, даже тем, что передавала бы в общее поле зрительные образы! Я дала вам шанс, равный тому, который имелся у Говорящих. Они успели первыми.

– Да, перестаньте же говорить загадками! – отчаянно воскликнул Адам. – Я уже понял, что речь идет об уничтожении моей цивилизации! Я столько сил приложил, чтобы помочь лайонам, что имею право, хотя бы, знать, что должно произойти!

– Он прав, Сиуррлинн! – в голосе Нюррсс прозвучал металл, глаза яростно сверкнули. – Я тоже против того, чтобы меня использовали вслепую! Мои отец и мать отдали жизнь, защищая свой народ, но они сражались честно! Я тоже не собираюсь уподобляться нашим противникам, уничтожая всех, без разбору!

Глаза Говорящей с Лесом прищурились, лицо приобрело хищное выражение:

– Твои родные погибли, как и еще многие сотни лайонов после них! И тому виной, как раз таки, излишнее благородство! А я хочу, спасти всех лайонов, не теряя больше ни одной живой души! То, что проникло в защищенную крепость пришельцев, приведет их к гибели незаметно. А потом проберется на их родные планеты и сделает то же самое! У вас есть цель – найти Творцов и попросить у них помощи? Никто не будет вам мешать! Но я сильно сомневаюсь, что если Творцы оказались глухи к страданиям своего любимого детища, то их обеспокоит уничтожение еще одной разумной расы!

– А что ты сделаешь, чтобы защитить Великий Лес от огня с небес? Если тебе наплевать на башни Творцов, то Великие Дома и живущих там лайонов ты должна была бы пожалеть! – прорычала Нюррсс.

– Лайоны уйдут в тоннели под башнями, там их не достанет никакой огонь! А Великие Дома мы вырастим снова, как и остальное Равновесие! – с вызовом ответила Сиуррлинн, показывая на свой браслет, состоящий из множества семян.

– И ты согласна пожертвовать своим Домом и памятью предков? – возмущенно воскликнула Нэйссанн. – Тогда я, сама, задушу тебя и сожгу твое тело! Я не хочу жить в таком Равновесии, которое создадут подобные тебе!

Харриввау тоже вскочил и протянул к Говорящей свои сильные руки.

– Убить мы ее всегда успеем! – неожиданно заявил Адам, вставая на пути у Харриввау. – И я не верю, что не существует способа справиться с этой напастью! А если Говорящие не захотят помочь нам с шаром, то я проберусь в крепость космопорта и найду там недостающее оборудование. И пройду через Обелиск! И только тогда, когда лично увижу Предтеч, и услышу их отказ, помочь мне, решу, что моя игра проиграна!

– Но если ты пойдешь в крепость, то тоже подвергнешь себя опасности, как и твои соплеменники! – дрогнувшим голосом промолвила Нюррсс.

– Надеюсь, что проживу достаточно долго, чтобы завершить свое предназначение! – криво улыбнувшись, ответил Адам. – Или ты завершишь его за меня!

Вместо ответа девушка сжала его ладонь в своей и обернулась к Сиуррлинн. Но резкая отповедь, предназначенная Говорящей с Лесом, замерла на ее губах, когда она разглядела выражение ее лица. Женщина разглядывала Адама, и на лице ее читались удовлетворение и гордость.

– Тебе ничто не угрожает в крепости, юноша! – голос Говорящей прозвучал на удивление мягко. – Я не настолько жесткосердна, как вы думаете! Мне пришлось воспользоваться твоим биологическим материалом, чтобы завершить создание оружия против твоих сородичей, но я не собиралась делать несчастной еще одну свою родственницу! Мы с Равновесием перестроили твой организм, теперь у тебя иммунитет к вирусу.

– Так значит, моя кровь может послужить основой для вакцины! – обрадовался Адам.

Сиуррлинн с сожалением покачала головой:

– Твоя кровь им не поможет! Я приказала Равновесию, исподволь, изменить структуру твоего тела, теперь ты гораздо ближе к лайонам, чем к жителям своей планеты! Настолько, что сумел сделать ребенка своей подружке!

Адам открыл рот, но не сумел сказать ни слова, а только посмотрел на Нюррсс, которая с недоверием взирала на Говорящую. Та с осуждением покачала головой и промолвила:

– Вы, все, так славно порезвились в ночь праздника, но среди вас не оказалось ни одной опытной женщины, чтобы разъяснить, что ваши утренние недомогания связаны не с горной болезнью, а с тем, что внутри женского тела зреет новая жизнь!

Адаму, наконец, удалось сбросить с себя столбняк, он обнял Нюррсс и крепко прижал к груди:

– Об этом мы не могли даже и мечтать! Теперь мы, непременно, должны отстоять нормальное будущее для своих детей!

Девушка только головой кивнула, не веря в свое счастье. Но Адам вдруг нахмурился, ему в голову пришла еще одна мысль.

– Но раз, Равновесие сумело изменить меня так, чтобы я стал невосприимчив к вирусу, то и других людей возможно будет вылечить? – нерешительно спросил он Сиуррлинн.

– Ты сразу уловил суть проблемы! – довольно улыбнувшись, ответила та. – Пребывание в коконе способно вылечить любого человека, важно только, чтобы эти коконы продолжали существовать!

– Тогда надо отправиться в крепость и сообщить людям, что у них произошло! – с энтузиазмом заявил Адам. – А потом объяснить, как справиться с этой напастью.

– А еще добиться, чтобы тебе поверили! И преуспеть в этом до того, как болезнь получит слишком сильное распространение! – Мудрая попыталась остудить его порыв.

– А вот, эта задача под силу, разве что, Творцам! – криво усмехнувшись, заметила Сиуррлинн. – Как я поняла, всему Совету Мудрых не удалось склонить на свою сторону соотечественников Адама.

– А Мирриамм – удалось! – не сдавался юноша. – Она рассказывала, что с изолированного планетоида, где поселили лайонов, ей помог сбежать один из биологов, которому поручили изучение членов делегации. И она прожила в этой семье долгие годы, прежде, чем не попала, вместе с моей матерью, на транспортную станцию Предтеч.

– Не представляю, что должно было двигать этим человеком, ведь, он определенно рисковал своим положением в обществе, а может быть, и жизнью! – недоуменно пожала плечами Сиуррлинн. – Адам, на примере своей матери, показал нам, что его соплеменники не ценят жизни не только чужаков, но и своих людей.

– А я – представляю! – тихо промолвила Нэйссанн, посмотрев на Адама и Нюррсс, продолжавших держаться за руки. – Твоим, самым сильным, чувством, сестра, была любовь к познанию, но она не идет ни в какое сравнение с силой любви, которую испытывает мужчина к женщине, и наоборот!

Физиономия Сиуррлинн недоверчиво скривилась, но Нэисс продолжала настаивать:

– Ты, сама, видела, как поступал Адам на Большом Совете, когда почувствовал, что Нюррсс угрожает серьезная опасность со стороны Слышащих! Он кинулся на ее защиту, понимая опасность ситуации и то, что возможностей для борьбы у него еще меньше, чем у Нюррсс. И совершенно не задумывался о своей безопасности. Я думаю, что в крепости пришельцев мы можем попытаться использовать тот же вариант!

– О чем это вы говорите? – недоуменно спросил Адам. – Я полагаю, что среди моих соплеменников есть люди, способные на сильные чувства, но на отдаленные, потенциально опасные, планеты посылают исключительно мужчин. Их будет сложно убедить в том, что опасность грозит их семьям, которые живут далеко отсюда. Скорее уж, они решат, как можно быстрее, уничтожить все живое на планете, чтобы обезопасить себя!