Текст книги "Защитить великое равновесие"

– А почему же вы остались единственными? – спросила Нюррсс, заранее предположив, что ответ ее не обрадует.

– Ты, по себе, знаешь, что близкие люди, с талантом Слышащих, воспринимают все эмоции и чувства друг друга. И это не всегда приятно! Мы же делили не только любую радость и печаль, но и любую боль! – печально улыбнулась Мудрая. – А еще нам нравились одни и те же вещи. И влюбились мы в одного и того же человека. И каждая хотела быть единственной!

– Подозреваю, что этим мужчиной оказался Харриввау! – пробурчала Нюррсс.

Улыбка Нэиссанн стала совсем грустной:

– Ты правильно догадалась! Мы вместе влюбились и вместе потеряли нашу любовь! Харриввау не простил нам того, что мы отказались от нашей общей мечты. Он заявил, что лучше умрет, пытаясь достичь своей цели, и опять ушел в горы. И мы с сестрой остались одни. Но помня свое чувство, не могли полностью забыть о поисках ушедших Творцов. И когда однажды с небес явились сородичи Адама, решили, что это – знак того, что поиск может быть завершен!

– Все говорят, что вы приняли пришельцев за Творцов, разве не так? – переспросил Адам.

– Лишь в самом начале! – покачав головой, ответила Мудрая. – Вы, и в самом деле, похожи с ними внешне, но с вами не было драконов, да, и летать над планетой пришельцы не могли. Как не могли воспользоваться обелиском в Эосстанне. И ничего не знали о Равновесии. Сиуррлинн, вместе с Говорящими с Лесом, самого начала сомневалась в полезности этого контакта, но именно мы с Мирриамм убедили Совет Мудрых попробовать узнать о пришельцах побольше. Мы видели взлетающие в небо корабли. Нам так хотелось помочь другу, осуществить его заветную мечту! Сиуррлинн, поддавшись инстинкту исследователя, участвовала в первоначальных контактах, но потом заявила, что пришельцы чужды нам и опасны Равновесию, хотя, прямых доказательств на тот момент еще не было. Нам бы стоило прислушаться к ее интуиции и сделать, для чужаков, пребывание на нашей планете малопривлекательным. Но другие члены Совета Мудрых полагали, что новое знание не может быть опасным и бесполезным, развитие необходимо Равновесию. И необходимо изучать иные пути развития разумной жизни, любой ценой донеся до общества эти знания. Именно поэтому, мы с Мирриамм решили разделиться. Мы полагали, что для такой тесной связи, как наша, не существует непреодолимых преград и расстояний. Но мы ошиблись.

Нэисс замолчала, собираясь с силами.

– Я потеряла связь с сестрой всего через несколько дней. Сиуррлинн заподозрила неладное, но у меня была уверенность, что Мирриамм жива. Иногда я видела очень реальные сны, в которых разговаривала с сестрой. Возможно, нам помогал Великий Дом. Все они были тревожны, но не безнадежны. Я продолжала ждать и надеяться, а Сиуррлинн все больше погружалась в поле разума Равновесия, стараясь отыскать возможности повлиять на пришельцев, чтобы защитить общество от возможной опасности. И все сильнее растворялась в нем, теряя свою изначальную личность.

– Так что же тогда, на самом деле, это, ваше Равновесие? – возмущенно воскликнул Адам. – Я полагал, что это вы управляете экосистемой, а не она – вами!

– Во Вселенной не бывает однозначных решений! Есть не только свет и темнота, есть сумрак и тени! – Нэйссанн с осуждением посмотрела на него. – Поколения Мудрых столетиями размышляли над тем, каким именно был первоначальный замысел Творцов. Мы знаем, что создавалась саморегулирующаяся экосистема, но лайонам было позволено вносить в нее изменения, которые не нарушали бы общего принципа существования. Этим всегда занимались Говорящие с Лесом. Чтобы понять, насколько безопасно задуманное воздействие, необходимо четко представлять себе все внутренние взаимосвязи. Лайоны решают эту задачу путем погружения в поле разума Равновесия. Чем масштабнее проблема, тем большее число взаимосвязей необходимо проследить. Говорящая с Лесом, решающая мелкие ежедневные проблемы, на уровне одной деревни, сродни ныряльщикам, вылавливающим ракушки в неглубоком озере. Погрузиться в поле разума, выловить ближайшие связи и вернуться в реальный мир. Но если проблема касается глобальных взаимодействий, то необходимо не кратко заныривать в поле, а практически жить там. А если решаешь жить под водой, то поневоле приспосабливаешься к новому образу жизни. И начинаешь дышать не воздухом, а водой! Вернее, ты становишься самой водой. Твой мозг неразрывно связывается с полем Равновесия. И Сиуррлинн одной из первых осознала эту проблему и рассказала о ней мне.

– А какова же роль Великих Деревьев? – недоуменно спросила Нюррсс. – Я полагала, что именно они управляют процессом уравновешивания внутренних взаимосвязей.

– Изначально именно так и было, – подтвердила Мудрая. – Но постепенно экосистема приспособилась к воздействиям лайонов, и стала сильнее влиять на тех, кто часто входит с ней в ментальный контакт.

– А почему лайоны не противились такому поглощению? – возмущенно спросил Адам. – Не могу поверить, что кто-то добровольно откажется от свободы воли!

– А здесь не было никакого принуждения! – уверенно заявила Нэисс. – Мы, сызмальства, привыкли соразмерять свои запросы и потребности с нуждами всего Равновесия, в целом. За все полученные от него блага необходимо отплатить своим трудом. Говорящие с Лесом хотят быстрее и лучше влиять на процесс преобразования живой природы, поэтому согласны пожертвовать частью своего разума, чтобы постоянно быть на связи с Равновесием. Многие годы это абсолютно никому не мешало.

– А что же изменилось в последнее время? – Нюррсс четко ухватила суть проблемы.

– Сиуррлинн стала Говорящей с Лесом еще до прибытия к нам соплеменников Адама, – продолжила свой рассказ Нэисс, одновременно проверяя готовность клубней, развешанных вокруг костра. – Но пока она занималась мной и Мирриамм, то уделяла полю Равновесия не так уж много времени. Однако, постепенно сестра осознала, что задуманный ею путь, улучшения связи между лайонами, далек от совершенства. Возникновение слишком близких, ментальных, связей не сделало людей более счастливыми. Поэтому она решила ограничиться созданием системы более раннего развития талантов потенциальных Слышащих, а затем переключилась на изучение поля разума всего Равновесия, предполагая найти решение проблемы связи именно там. И именно она выявила особые качества Великих Домов, которые долгие годы живут в тесном контакте с одной семьей, особенно, если это семья Слышащих. Ты, сама, должна была почувствовать, как полно улавливает Дом твои желания, с какой готовностью помогает тебе.

– Да уж! Почувствовала! – пробурчала девушка, бросив смущенный взгляд на Адама, а тот лукаво улыбнулся ей в ответ.

Парень был совсем не против того, что дом подарил им желанное уединение и позволил продлить любовные игры утром.

Мудрая сделала вид, что не заметила этого обмена взглядами, она полностью сосредоточилась на том, чтобы поделить подоспевшее угощение между сидевшими вокруг костра. Оделив клубнями сначала обезьян, нетерпеливо причмокивающих в ожидании ужина, Нэйссанн дала по одному горячему кругляшку и молодым людям, оставив себе самый маленький. Адам довольно ловко очистил свой клубень от пригоревшей шкурки, в то время, как Нюррсс, все еще, перекидывала горячий кругляш с ладони на ладонь.

– А что плохого в том, что Дом хорошо разбирается в твоих желаниях? – невнятно промолвил Адам, пытаясь прожевать кусок горячей мякоти.

– В том, что дома – не люди! – строго заметила Нэисс, расправляясь со своей частью еды. – Разумное существо может очень сильно хотеть чего-то для себя, но сдерживать свое желание, соотнося его с общественной необходимостью. Равновесие же устроено гораздо примитивнее, там самые сильные желания подавляющего большинства его членов – жизненная необходимость. Еда, тепло, сон, инстинкт воспроизведения себе подобных – простые и понятные желания, необходимые для существования и поддержания равновесия природной системы. Боль – сигнал возникновения неблагоприятного фактора, с которым необходимо разобраться и, по возможности, устранить.

– И Чужаки явились таким неблагоприятным фактором! – сделал вывод Адам, внимательно посмотрев в глаза Нэйссанн.

– Очень неочевидным фактором! – покачала головой Мудрая. – Необходимо помнить, что создавая систему Равновесия, Творцы встроили в нее разумный вид, дав ему определенные преимущества. Я уже говорила тебе, что в Равновесие заложено приоритетное право на восстановление и защиту всех, обладающих разумом, существ. Поэтому, изначально, экосистема не была способна навредить ни лайонам, ни людям. Столь значимое, изменение возможно было внести только направленным воздействием. А лайоны слишком высоко чтили наследие Творцов, утверждавших, что разумные существа всегда могут найти взаимопонимание, надо лишь постараться донести свою точку зрения. Но когда пришельцы начали уничтожать Великий Лес, используя огненные смеси, с которыми невозможно было справиться обычной водой, и не обращали внимание на то, сколько живых существ они уничтожают на своем пути, то все лайоны уверились, что чужаки – смертельная угроза всему Равновесию.

Их общая убежденность сыграла свою роль, и Равновесие перестроилось. Теперь оно не разделяет угрозы на неразумных и разумных. Нюррсс знает, что теперь даже лайонам необходимо применять специальные меры для защиты от защитников Равновесия, хотя, пока что, только в приграничной полосе. Равновесие оценило степень возможного ущерба и приняло меры для увеличения эффективности и быстродействия своих средств защиты. Я полагаю, что именно во время активных боевых действий и в период первичного восстановления, возник коллективный разум Равновесия, включивший в себя не только все Великие Деревья, но и Говорящих с Лесом. И этот разум сосредоточился на том, чтобы не просто защитить Великий Лес, но и навсегда устранить угрозу для его безопасности.

– Как-то жутковато это звучит! – невольно поежившись, пробормотал Адам. – Удивительно, что я все еще жив, при таком-то подходе!

– Проблему, прежде всего, необходимо досконально изучить! – резонно заметила Мудрая. – Я ведь уже упомянула, что в поле разума Равновесия влились все Говорящие с Лесом. И Сиуррлинн в том числе! Ей-то уж было вполне понятно, что попытка изгнать пришельцев с планеты, простыми средствами, провалилась! Но до недавнего времени, я предполагала, что она, все еще, оставляет для себя возможность договориться.

Тут Мудрая замолчала и уставилась в костер, помешивая палочкой догорающие угли.

– Так значит, Сиуррлинн теперь олицетворяет собой Равновесие? – встревожено поинтересовался Адам, бросив взгляд в сторону Нюррсс, которая все еще жевала свою часть ужина.

Нэисс только головой кивнула в ответ. Нюррсс спешно проглотила свой кусок и поинтересовалась:

– Так почему же она, сегодня днем, не захотела общаться с Говорящими в Башне Музыки? А потом, так спешно, уводила нас туда, где влияние Равновесия слабее всего?

Мудрая подняла голову и посмотрела на нее печальными глазами:

– Я очень надеюсь, что она воспользовалась моим советом и позволила нашему Великому Дому пробудить свои воспоминания и восстановить целостность своей личности! Тогда она сумела бы трезво оценить мои предостережения о том, что путь борьбы с угрозой, выбранный коллективным разумом Равновесия, суля победу в ближайшем будущем, несет в себе зародыш грядущего поражения. То, что она помогла вам сбежать сюда, говорит в пользу моей версии, а то, что она попросила лишить ее сознания – о том, что ей не удалось полностью разорвать эти связи. Как и убедить Говорящих с Лесом в своей правоте.

– Я припоминаю, что видел Сиуррлинн в вашем доме, во время бала полнолуния, – сообщил Адам. – Но это было в общей зале, а забиралась ли она в кокон – не знаю.

– Великий Дом помнит каждого из тех, кто подолгу жил в его стенах, – напомнила Нэисс. – Он даже комнату сохранил, в которой я жила вместе с Мирриамм, в неприкосновенности. Возможно, где-то есть и ее комната. А уж создать простой кокон Говорящая с Лесом сможет где угодно!

– Так может быть, это ее сон я видела сегодня ночью? – задумчиво промолвила Нюррсс.

– А что именно ты видела? – живо заинтересовалась Мудрая.

– Подземный тоннель, подобный тому, по которому мы сегодня перемещались с Адамом и Сиуррлинн, – устремив свой взгляд вдаль, вспоминала ее ученица. – У меня было странное чувство, что я, одновременно, являюсь и корнем, и зверем, который по нему бежит. И все мои мысли подчинены уничтожению чужаков. И я была уверена, что мне это по силам!

Адаму показалось, что блеклая кожа Нэйссанн побледнела еще сильнее.

– Очень на это похоже! – нехотя пробормотала она, оглянувшись на свою сестру. – Думаю, что тебе удалось проникнуть в мысли Сиуррлинн при помощи Великого Дома.

– А потом я видела свою мать! – в голосе Нюррсс появились совсем другие нотки. – Она говорила о том, что убийство разумными себе подобных – абсолютно недопустимо!

– А вот, это – еще более интересно! – острый взгляд Нэиссанн снова вернулся к ее воспитаннице. – Расскажи мне об этом поподробнее!

Нюррсс постаралась, как можно более точно, передать слова матери.

– А в конце видения возникло столь сильное чувство отчаяния и боли, что меня, буквально, вышвырнуло из сна в реальность! – закончила девушка, невольно поежившись.

– Я тоже почувствовал, что с Нюррсс что-то неладно и проснулся! – подтвердил Адам, сочувственно погладив плечо своей подруги.

– Ты не должна была это услышать! – молодые люди с удивлением оглянулись на Нэйссанн, которая вскочила со своего места и принялась возбужденно расхаживать по пещере.

– В чем дело, Нэисс? – изумленно поинтересовалась Нюррсс.

– Ты почти полностью процитировала предсмертное послание своей матери! – с нескрываемым сожалением ответила Мудрая.– Долгие годы я полагала, что ей удалось связаться только со мной. Кхаррикк сумел только почувствовать момент ее смерти. И я думаю, что Лейссанн никогда бы не стала, направленно, транслировать момент своей смерти в мозг ребенка, это было бы неоправданно жестоко!

– Но не могла ли и Сиуррлинн принять его? Судя по твоим рассказам, ее способностей вполне могло бы на это хватить, – промолвил Адам, прижимая к себе дрожащую девушку.

– Наверное, могла! – согласилась Нэисс, – Вот только, никогда об этом не говорила!

Мудрая потерла наморщенный лоб и разъяснила свои опасения:

– Меня беспокоит, что я перестаю понимать логику коллективного разума Равновесия! Если это воспоминание хранила в себе Сиуррлинн, то мне непонятно, почему она это отрицала. А если воспоминание блуждало в поле разума Равновесия, то как оно там оказалось и почему оно попало к тебе только сейчас? И как тогда его воспринимать: как предостережение, тогда против чего? Боюсь, что без помощи Сиуррлинн нам не разобраться!

– А когда мы сможем с ней поговорить? – обеспокоенно поинтересовался Адам, оглянувшись на безжизненную фигуру Говорящей с Лесом. – Мне бы хотелось как-то определиться с продолжением поисков Обелиска Предтеч. Ведь, за все время моего пребывания на планете, другого плана спасения Равновесия я так и не услышал!

– Твой план вызвал самую горячую поддержку у моего друга Харриввау! – с короткой усмешкой сообщила Нэйссанн. – Особенно, предложение о перемещении по воздуху!

– Какое именно? – брови парня недоуменно взлетели вверх.

– То, где ты предлагаешь наполнить горячим воздухом воздушный шар, – разъяснила Мудрая. – Мы уже даже достали плотную шелковую ткань и склеили из нее большой мешок, сплели легкую и прочную корзину. Наш план заключался в том, чтобы дождаться, когда вы с Карраивву проведете Большой Совет, а потом поможете нам соорудить устройство, способное переправить нас на другую сторону Небесной Гряды.

Адам с сомнением покачал головой:

– Я несколько раз поднимался в воздух на подобном устройстве и смогу нарисовать его конструкцию. Однако в ней есть несколько сложных мест…

– Харриввау, и сам, уже много лет разрабатывает этот способ перемещения. Я надеюсь, что вместе вы быстро добьетесь успеха и создадите действующий вариант устройства! – подбодрила его Нэисс.

– А когда он вернется? – поинтересовалась Нюррсс.

– Его продвижение сильно замедляют твои друзья, а еще поклажа, которую они, по моей просьбе, прихватили у специалистов по металлу, – сообщила Мудрая. – Но если им даже и придется заночевать в горах, на примете у моего друга есть много мест, где можно укрыться от непогоды. Вам же я посоветовала бы не ждать их прихода, а отдохнуть и выспаться. Сегодняшний день у вас выдался очень тяжелым, а завтрашний, вряд ли, будет значительно легче. Возьмете мой спальный мешок, а я подежурю у огня. Да, кстати, в мешке будет гораздо теплее, если забраться в него вдвоем, и без одежды.

С этими словами Нэиссанн вынула из кучки вещей, лежащей на одном из постаментов, туго скатанный рулон, передала его Нюррсс, а сама пошла в сторону выхода.

– Мне кажется, она что-то подозревает! – смущенно прошептал Адам, помогая девушке устраивать постель на возвышении.

– Я думаю, что наше поведение довольно красноречиво! – пожала плечами Нюррсс. – И наставница не будет против нашего сближения, она и раньше об этом говорила. В любом случае, я не склонна отказывать себе в радостях общения. У нас может оказаться не так много времени, чтобы бездарно растрачивать его на сомнения в правомерности того, что мы делаем. А поэтому, кончай разговаривать, раздевайся и полезай в мешок!

Адам криво усмехнулся, ему оставалось лишь подчиниться такому напору. Лайоны не испытывали стеснения в любых жизненных проявлениях. Парень бросил быстрый взгляд на обезьян, свернувшихся в один плотный клубок, неподалеку от входа, сложил одежду в ногах импровизированного кокона и забрался в спальный мешок. Походная постель оказалась многослойным образованием. Снаружи его облекала плотная, глянцевая, шелковая ткань, внутренняя часть была комфортно-мягкой. А между ними образовалось пушистое пространство, сделавшее удобным даже каменное основание постели. А уж после того, как внутрь скользнула обнаженная Нюррсс и прикрыла за собой верхний клапан, все посторонние мысли отошли на второй план. Важным было только присутствие любимой девушки, их взаимная любовь и желание.

Беспокоящие сновидения этой ночью обошли Нюррсс стороной, и поэтому проснулась она только оттого, что тело настойчиво требовало облегчиться. Открыв глаза, девушка не сразу разобралась, внутри какого рода кокона она оказалась. Но ласковые руки Адама она узнала сразу.

– Прости, но мне нужно прогуляться наружу! – пробормотала она, выбираясь из его объятий.

Парень что-то сонно пробормотал, но выпустил подругу из кольца рук. Откинув легкий, позволявший дышать, клапан, Нюррсс оглядела пещеру. Серый свет хмурого утра уже проникал сквозь узкую щель входа. Судя по тому, что все каменные ложа были заняты такими же мешками, как тот, в котором провела ночь она с Адамом, Харриввау уже привел ее друзей. Девушка быстро натянула на себя одежду и выскочила наружу.

Холодный, свежий воздух прогнал от нее остатки сна. Нюррсс совсем уже было собралась облегчиться неподалеку, на краю плато, куда выходило отверстие в пещеру, как вдруг увидела неподалеку два силуэта. Нэйссанн и Харриввау смотрели на восходящее солнце и держались за руки. Девушка сочувственно покачала головой, вспомнив признания наставницы, и тихонько шмыгнула к ближайшим камням.

– Нюррсс! – встревоженный голос Адама, раздавшийся из входа в пещеру, заставил девушку спешно привести в порядок одежду и выйти из-за камней.

К пещере она подошла почти одновременно с Нэйссанн и Харриввау. Замерзший Адам встревожено оглядывал окрестности, пытаясь согреть ладони под мышками.

– Я проснулся, а тебя нет! – смущенно оправдываясь, произнес парень. – И как тут с санитарными удобствами?

– Выбери место подальше от входа, только не свались в пропасть! – с улыбкой посоветовал подошедший высокий худощавый лайон, увенчанный буйной гривой пепельно-серых волос. – Равновесие сюда почти не дотягивается, поэтому жуков-утилизаторов тоже нет. А потом возвращайся в пещеру. Позавтракаем – и в путь! Мое постоянное место жительства уже недалеко. И мне не терпится поскорее показать тебе воздушный шар!

– В следующий раз, непременно, полечу вместе с ними! – взволнованно пробормотала Нюррсс, судорожно сжимая в руке ладонь своей наставницы. – Сил больше нет, смотреть с земли, как они там кувыркаются!

Они с Нэйссанн стояли возле жилища Харриввау и смотрели на шар, который рывками перемещался над небольшой долиной. Порывы ветра бросали его из стороны в сторону, и только тонкий трос из самого прочного паучьего шелка, закрепленный на большом обломке скалы, не давал шару унестись прочь.

– Этой штуковине определено не хватает управляемости! – поддержала ее Нэйссанн, обеспокоенно глядя на капризное устройство. – Не понимаю, каким образом сородичи Адама ухитрялись перемещаться, на них, на большие расстояния?

– Он говорил о каких-то дополнительных механизмах, устройства которых и сам не очень понимал, – напомнила Нюррсс. – Но и на его планете шары, в основном, передвигались по воле ветра! Похоже, что придется тащить эту штуку прямо к вратам в Небесной Гряде! А там ждать попутного ветра. Гораздо хуже, что горячий воздух в шаре остывает слишком быстро, нам может не хватить времени, чтобы перебраться через перевал.

Словно в подтверждение ее слов, шар снова задергался и резко пошел вниз, явно, пытаясь приземлиться на краю долины, в опасной близости от скал. Нэйссанн свистнула двум крепким обезьянам, и они спешно начали наматывать вытравленный трос обратно на бобину, Нюррсс же немедленно бросилась к месту приземления. Обезьянам удалось предотвратить столкновение шара со скалой, но приземление сложно было назвать мягким. Корзина стукнулась дном, ее поволокло по земле. Нюррсс, вместе со своими друзьями, схватилась за свисающие веревки, пытаясь остановить ее движение. Благодаря их общим усилиям, корзина остановилась, и выскочившим Адаму и Харриввау удалось закрепить шар на земле.

Проверив, насколько прочно обезьяны закрепили трос, Нэйссанн тоже поспешила в ту сторону. Испытания шара продолжались всю последнюю неделю, но Мудрая так и не смогла привыкнуть. Воздушное устройство, по-прежнему, казалось ей ненадежным. И переживала она за Харриввау ничуть не меньше, чем Нюррсс за своего парня.

– Неужели не существует способа, сделать это устройство, хоть чуть-чуть, более надежным и управляемым? – спросила женщина, встревожено оглядывая своего старого друга.

– Мы стараемся, как можем! – пожал плечами Харриввау, отряхивая испачканную одежду, пожилого лайона проволокло-таки по земле. – К сожалению, Адам уже рассказал все, что помнил об устройстве воздушных шаров. Кое-что, в моей конструкции, нам удалось усовершенствовать, но некоторые, очень важные, устройства нам воспроизвести не по силам. К несчастью, это касается и устройства, подогревающего воздух во время движения. На планете Адама для этого используют горелки с каким-то горючим газом, закачанным в металлические баллоны, под высоким давлением. Возможно, если бы нам помогали Говорящие с Лесом, то такой газ собрать бы и удалось. Но, и в таком случае, потребовалось бы значительное время на решение этой проблемы. Которого, по вашим словам, у нас нет.

Нэиссанн тяжело вздохнула и кивнула головой:

– То, что я успела узнать у Сиуррлинн, до своего ухода в горы, свидетельствует о том, что план Говорящих, по уничтожению пришельцев, входил в завершающую стадию. И судя по их поведению, в последнее время, они пойдут на все, ради его осуществления. А это – только одна сторона проблемы. Не стоит сбрасывать со счетов и предостережения Кхаррикка, подтвержденные рассказами Адама.

Женщина немного помолчала, собираясь с силами, а потом продолжила, с трудом выдавливая из себя слова:

– Мне тяжело говорить об этом, но Мирриамм связалась со мной еще на подлете к планете, возможно, что именно мое видение ситуации подтолкнуло ее к роковому решению.

Харриввау осторожно взял ее руку и сжал холодные пальцы:

– Не обвиняй себя понапрасну! Ты, не хуже меня, знаешь, что твоя сестра была не склонна к принятию скоропалительных и опрометчивых решений! Должно быть, она увидела на территории пришельцев нечто, полностью подтверждающее твои подозрения. И решила, что только таким образом сумеет предотвратить или, хотя бы, отсрочить гибель Равновесия!

– Но если это так, то не должны ли мы согласиться на план Говорящих с Лесом? – мрачно взглянув на него, промолвила Нэисс. – Что, если мои попытки, найти компромисс между разумными расами, несмотря ни на что, обречены на провал? Что, если Адам такой, каков он есть, только благодаря воспитанию моей сестры? Ведь, твой опыт показывает, что даже дикие племена обезьян можно приучить к мирному и оседлому образу жизни, однако такое поведение не является для них естественным! Мирриамм просила позаботиться о мальчике, он заменил ей собственное дитя. И Нюррсс любит его всем сердцем. Но я знаю, что когда ему станет известно, какой ценой мы попытаемся спасти Равновесие, то это отвратит его ото всех лайонов!

Нэиссанн перевела свой взгляд на молодую пару, стоявшую чуть поодаль от основной группы молодежи. Адам обнимал за талию свою девушку, которая что-то горячо объясняла ему, вероятно отстаивая свое решение, подниматься в воздух вместе с ним. Последние дни молодые люди были практически неразлучны и перестали скрывать свои взаимоотношения. Они трудились бок о бок, а по ночам делили один спальный мешок. И даже днем постоянно одаривали друг друга знаками внимания. Вот, и сейчас, Адам с улыбкой выслушал горячую тираду Нюррсс, а потом приподнял ее лицо за подбородок и прильнул губами к ее губам. А девушка закинула ему руки на шею и поплотнее прижалась к телу парня, демонстрируя вполне недвусмысленные намерения.

– Они так счастливы сейчас! – со вздохом согласился с ней Харриввау. – Можно сказать, что эти двое созданы друг для друга! И я могу предположить, что не только Адам придет в ужас от планов, которые, с подачи твоей сестры, разрабатывают Говорящие вместе с Равновесием. Девочку ты тоже воспитала в соответствии с самыми строгими заветами Творцов. Тотальное уничтожение целого вида разумных живых существ она воспримет, как страшное злодеяние!

– А самым страшным будет и не это! – угрюмо заметила Нэиссанн. – Если лайоны допустят такую несправедливость, то они непоправимо изменят Равновесие! Сейчас мы еще можем как-то влиять на коллективный разум Великого Леса, Говорящие являются очень важной его частью, и пока они, окончательно, не отбросили заветы Творцов, то лайоны продолжают сохранять свою особую роль в экосистеме. Позволив же неразумному инстинкту самосохранения победить доводы разума, мы окончательно потеряем ведущую роль, станем одной из многочисленных частей системы, которой можно пренебречь ради общего блага. И так уже, по сведениям Нюррсс, Говорящие с Лесом сомневаются в необходимости, защищать Эосстанн и наследие Творцов. А без него мы скоро станем очень похожи на этих обезьян, ведущих примитивный образ жизни! А ведь, если бы Творцы хотели для нас именно такого пути развития, то им бы не было нужды оставлять для нас все, эти башни. И наполняющие их документы!

– Об этом можно спросить только самих Творцов! И Совету Мудрых стоило бы прислушаться ко мне гораздо раньше. И помочь мне в поисках! – с нажимом произнес Харриввау.

– Из всего Совета Мудрых, в живых, остались только я и Сиуррлинн! – с кривой усмешкой напомнила Нэйссанн. – И я готова признать свою ошибку и извиниться, если это чем-то поможет тебе! Мне стоило бы обратить внимание, насколько изменилась моя сестра, за время нашего с тобой путешествия по горам. Но я положилась на мнение более старших и опытных членов Совета. И на родственные чувства, объединяющие нас и Сиуррлинн. Ты можешь мне не верить, но она всегда хотела для нас с сестрой только самого лучшего! В этом меня невозможно обмануть! Она чувствовала свою вину за то, что мы с Мирриамм родились не такими, как все. И делала все возможное, чтобы облегчить нам жизнь.

– Мне тоже стоило бы вести себя по-другому! – примирительно сказал Харриввау. – Я мог бы остаться в столице и заниматься вербовкой сторонников. Быть может, это помогло бы найти новые аргументы и убедить Совет Мудрых в своей правоте. И вас с сестрой.

Тут мужчина замолчал, но потом все-таки продолжил:

– А ведь, это и было основной причиной того, что я удалился от общества!

Нэиссанн уловила странные интонации и с удивлением посмотрела на его печальное лицо. Мужчина горько усмехнулся и продолжил:

– Не думай, что я не замечал, как вы с сестрой мне относитесь! Я тоже был весьма к вам неравнодушен! Такие, отважные и умные, девушки встретились в моей жизни впервые. И способные разделить мою необычную мечту. Но вы с Мирриамм были так похожи друг на друга, абсолютно во всем, что я не смог, ни одной из вас, отдать предпочтение! Вы же всячески показывали, что рядом со мной, в качестве жены, может быть только одна женщина. И ваш отказ, продолжить поиски Творцов, я воспринял, как нежелание дольше находиться в моем обществе. И решил, что достигну всего самостоятельно.

– А мы с Мирриамм больше не хотели навязываться тебе в помощницы, стыдясь того, что не смогли отстоять наши общие идеи! – чуть слышно прошептала женщина. – Ну, кто бы мог тогда предположить, что любовные недоразумения окажут такое влияние на судьбу нашего общества!

– А может быть, это общество, тогда, еще не было готово к решительным действиям? – пожав плечами, ответил Харриввау. – Все слишком легко согласились с утверждением Говорящих с Лесом, что поскольку долина с Обелиском так просто недостижима, то и не нужно к ней стремиться? Лайоны слишком долго и послушно шли по предначертанному пути! Нам так удобно было следовать законам Равновесия и довольствоваться теми сведениями, что хранились в башнях. Нам, определенно, не хватает той дерзости и задора, которые я вижу у Адама. Парнишку только подстегивают трудности и неразрешимые, на первый взгляд, задачи. Быть может, лайонам было необходимо пережить весь этот ужас войны, чтобы стать способными на решительные поступки, вроде того, что совершила твоя воспитанница на последнем Большом Совете? И чтобы перестать во всем полагаться на Равновесие. Мне, последнее время, на ум часто приходит одна старинная баллада, где есть слова о том, что разум куется в испытаниях, подобно мечу, который испытывает то жар, то холод. Что, если разум так же ржавеет от бездействия, как позабытый в кладовке меч? Что, если стать подобными Творцам мы сможем, лишь, пройдя немыслимо тяжелые испытания?