Текст книги "Защитить великое равновесие"

– Тогда, давай, коснемся дракона! – предложила Нюррсс. – По-моему, ему ужасно надоело стоять тут одному!

И девушка решительно двинулась к центральной фигуре.

– А если нас опять втянет в то поле? – нерешительно заметил Адам, хватая ее за руку.

– Тогда мы, и в этот раз, пойдем туда вместе! – твердо заявила Нюррсс, сжимая его ладонь.

И не успел Авель остановить их, как молодые люди одновременно коснулись дракона.

А затем мужчина плюхнулся на плиты мостовой, ощутимо ударившись задом о камень. По фигуре дракона словно пробежала мелкая рябь, а потом голова статуи повернулась вниз, и в голове у мужчины прозвучали слова:

– Наконец-то, вы пришли! Я уже устал ждать!

Авель только открыл рот, слова толпились в голове, но не шли с языка. А вот, у Адама и Нюррсс, они нашлись. Молодые люди отступили немного назад, чтобы заглянуть туда, где у человека должно было быть лицо, а затем, почти хором спросили:

– Кто ты? Откуда ты пришел?

Авель мог бы поклясться, что по агатово – черным губам дракона проскользнула легкая улыбка. Старый ученый даже потряс головой: ну, откуда у столь чуждого существа могла быть человеческая мимика? Оживший дракон, меж тем, сделал шаг назад, согнул задние ноги и сел на плиты площади. Длинный хвост, величиной с большое бревно, сделал большую петлю, предоставляя дополнительную опору. Крылья спокойно улеглись на спине. А затем это невероятное существо непринужденно скрестило на груди передние лапы. Или руки?

– Вас устроит объяснение, что я – часть того мира, по которому вы, все, совсем недавно путешествовали? – посмотрев на молодую пару, Авель понял, что они тоже услышали ответ, но он их не устроил.

– А как ты здесь оказался? И зачем? – с новыми вопросами улыбка дракона стала еще более явной. И насмешливой.

– Вы задаете так много ненужных вопросов, тогда как вас должен волновать только один: могу ли я выполнить ваше желание?

– А ты можешь? – воскликнули парень и девушка.

– Да, если следующий вопрос будет задан верно! – Авелю показалось, что в бесплотном голосе проскользнуло раздражение.

– Бойтесь своих желаний, они умеют осуществляться! – пробормотал мужчина, искоса посмотрев на темную громадину.

– Почти верно процитировал! – внимание дракона переместилось на ученого. – Тогда ты должен понимать, в чем здесь подвох!

– Но ты же не можешь быть злым духом из древних легенд! – возмущенно воскликнул Авель. – Только они, с буквальной точностью, осуществляли желания людей, извращая заложенный в них смысл!

– А как на счет безмозглой машины или абсолютно послушного орудия? – теперь в голосе дракона прозвучал явный сарказм.

– Ты – машина? – пораженно воскликнул Адам, а Нюррсс недоверчиво покачала головой, ее дар определенно улавливал эмоции, которых были абсолютно лишены металлические конструкции пришельцев.

– Нет! – покачал головой дракон. – Я – не машина. Я – существо, обладающее огромными возможностями, но цель и пути ее осуществления должны определить именно вы!

– Почему так? – настороженно спросила девушка. – Я думаю, что ты гораздо старше и опытнее нас!

– Я – существо другого мира! И мои советы или решения могут нанести непоправимый вред вашей реальности! – прозвучало в ответ.

Нюррсс нахмурила брови, происходящее начинало казаться ей все более странным. Казалось бы, она нашла долгожданную помощь, по крайней мере – средство для ее осуществления. Но дракон, определенно, предостерегал ее от поспешных решений. И в то же время, девушка помнила, что для ее родной планеты может быть важна каждая минута. А они тут обмениваются какими-то загадками! Нюррсс тряхнула головой, отгоняя сомнения, а затем взглянула на Адама, словно ища у него поддержки, потом повернулась обратно к дракону и решительно заявила:

– Мы хотим спасти Равновесие и лайонов!

– И спасти от полного уничтожения людей, если это возможно! – нерешительно добавил Адам.

– И даже тебе это кажется взаимоисключающими пожеланиями? – промолвил дракон, юноше показалось, что взгляд странного существа пронзает его насквозь.

Адам не сразу нашелся, что ответить, а дракон перевел свой взгляд на Нюррсс.

– Ты полностью уверена, что только лайоны достойны права на дальнейшее существование? – в холодном голосе существа послышалось странное напряжение.

– Если бы я была в этом полностью уверена, то мы бы сейчас здесь не стояли! – сердито огрызнулась девушка. – Лайоны уже довольно много сделали для собственного выживания, и мы сумели бы даже восстановить экосистему Равновесия, но все идет к тому, что мы нарушим основной завет Творцов – находить взаимопонимание с любыми разумными существами! И сюда мы прибыли, чтобы просить совета наших создателей, а не выслушивать загадки и насмешки! И терять время, когда на мою планету уже могут сыпаться зажигательные бомбы!

– А ты забудь о неумолимом беге времени! – не менее сердито откликнулся дракон. – Вот, твой друг уже понял, что прошлое и будущее могут существовать одновременно. И есть неочевидные пути между ними! А вот, принятие решения может изменить твой мир, раз и навсегда!

– Ты хочешь сказать, что начав претворять в жизнь какое-то решение, мы создаем определенную реальность, прошлое и будущее в которой жестко предопределены? – предположил Адам.

– Наконец-то догадался! – ворчливо промолвил дракон.

– А поскольку эта планета принадлежит другому миру, то на ней мы выпадаем из потока времени? – подал голос Авель.

– Почти угадал! – ответил дракон. – Ваше внутреннее время идет. Но я могу вернуть вас назад, в ваш мир, в ту же самую секунду, когда вы вошли в обелиск. И выполнять, принятые вами, решения.

– И начав осуществлять их в своем мире, мы примемся творить свое будущее! – мрачно промолвил Адам. – И у нас не будет возможности вернуться в прошлое и начать все сначала!

– Именно так! – в голосе загадочного существа послышалась печаль.

– Выходит, что реальность похожа на дерево, – задумчиво промолвила Нюррсс. – Ветвей много, а ствол – один.

– Скорее, на реку! – возразил Адам. – Из маленького истока может вытекать вода, расти в пути, или дробиться и изгибаться из-за препятствий.

– И мы – тот камешек, из-за которого река может поменять направление! – невесело усмехнулась девушка.

– Но почему – мы? – поинтересовался Авель.

– Вообще-то, они! – когтистый палец дракона указал на молодых людей, которые, по-прежнему, держались за руки. – У тебя, самого, не получилось даже выбраться из лабиринта реальностей!

– Мы, просто, уже были подготовлены к путешествию в пространстве обелисков мысленными путешествиями в поле разума Равновесия! – Адам попытался успокоить заметно расстроившегося отца. – Зато, ты первый вошел в поле обелиска, мы с Нюррсс искали пути, уже зная, что путешествие, в принципе, возможно.

– Да, у вас был пример. И у вас была вполне определенная цель, которую вы хотели достичь! – напомнил им дракон.

– Если ты имеешь в виду место, в которое мы должны были попасть, то ты прав, – ответил юноша. – И то, это стало возможным благодаря тому, что Нюррсс хранила в своей памяти четкие образы, переданные ей по наследству. А еще научила меня не теряться и сохранять мысленную связь в любых обстоятельствах.

– Однако, несмотря на то, что я имею самое горячее желание помочь моему народу, у меня не получилось найти для этого оптимальное решение. Я так надеялась найти здесь совет и помощь! – мрачно заметила Нюррсс. – А по твоим словам выходит, что я могу найти помощь, но неверным решением непоправимо навредить своему народу.

– А я, еще раз, предлагаю вам, забыть о времени и хорошенько подумать над тем, что вы хотите сделать и что вы уже совершили! – настойчиво посоветовал дракон. – Я никуда не тороплюсь!

С этими словами странное создание улеглось на каменных плитах, прикрыло черные веки. А затем еще и положило кончик гигантского хвоста себе на нос. Нюррсс возмущенно фыркнула, ее коробило то, что существо, которое не имело ничего общего с миром живой природы, да, и материальным могло считаться с большой натяжкой, усердно подражало привычкам некоторых животных.

– Если мне необходимо подумать, то я хочу сделать это в спокойной обстановке и не отвлекаться на его подначки! – недовольно пробурчала девушка, резко развернулась и пошла в сторону ближайшей башни.

– А тебе не кажется, что дракон, все равно, будет слышать наши мысли, как бы далеко мы ни ушли? – поинтересовался у нее Адам.

– Во всяком случае, я не буду видеть перед глазами его хитрую ухмылку! – сердито ответила его подруга, ускоряя шаг.

Адам пожал плечами, это было чисто женское решение. Обычно, Нюррсс вела себя гораздо рациональнее него, но временами эмоциональная составляющая брала верх. Или то играла свою роль женская интуиция, о которой так много говорили писатели и поэты его родины?

Авель догнал молодых людей, когда они уже входили вовнутрь самой высокой башни.

– Не знаю, правильно ли я выбрала, ведь, если проводить параллель с Эосстанном, то тут должна быть Башня Музыки, а мне не очень хочется, опять оказаться в зале консерватории. Там мне успокоиться, уж точно, не удастся! – неожиданно засомневалась Нюррсс, стоя уже на пороге.

– А мне, почему-то, кажется, что мы в любом здании найдем то, что нам нужно! – парировал Адам, втаскивая ее вовнутрь. – И еще я хочу посмотреть на город с высоты.

– Я тоже! – поддержал его отец. – Только не знаю, как сумею затащить наверх свои старые кости!

– Например, заставить лестницу нести нас! – ответил Адам, прикосновением вызывая лестничный проем.

– Как это – нести? – забеспокоилась Нюррсс.

– Верь мне! – посоветовал Адам, обнимая подругу за талию и подталкивая ее к первой ступени.

Как только молодые люди вступили на нее, лестница, и в самом деле, двинулась вверх.

– И как только тебе в голову пришла такая мысль? – нервно оглядываясь назад, спросила Нюррсс, когда вся компания оказалась на смотровой площадке башни, расположившейся на просторном балконе, возле самой вершины.

– Я вспомнил, что подобные лестницы очень распространены на центральной планете моего народа, – несколько рассеянно ответил Адам, пристально разглядывая открывавшийся отсюда вид.

Вид был, действительно, великолепен, разбросанные вокруг, здания переливались нежными оттенками розового и зеленого, формы их казались столь сложными и прихотливыми, что создавали впечатление экзотического сада. Казалось, вот-вот, набежит легкий ветерок, и зашевелятся кроны деревьев, подернется рябью листва, запоют птицы. Но воздух оставался неподвижен и тих.

– Ты думаешь, что все, это – плод наших мыслей? – неуверенно спросил Авель. – И мы, по-прежнему, находимся в нематериальном мире?

– Надеюсь, что – нет! – с заметным напряжением в голосе ответил юноша и повернулся к подруге.

– Скажи мне, что ты видишь? – спросил он ее, подтягивая поближе к краю балкона.

Нюррсс внимательно огляделась по сторонам:

– Дома и башни до самого горизонта, очень похоже на вид Эосстанна сверху. Цветовое сочетание немного другое, но – близкое. Наверное, из-за зеленоватого света этой странной радуги. У нас такое бывает только после дождя, и дуга имеет гораздо больше цветов. Здесь же не то, что дождя, и облаков-то нету! И ветра!

Адам удовлетворенно кивнул и задал еще один вопрос:

– А что ты скажешь о линии горизонта?

Нюррсс нахмурилась, и глаза ее устремились вдаль:

– С ним что-то странное творится! По-моему, он уходит вверх, а не вниз!

Адам с облегчением вздохнул, улыбнулся, а затем притянул к себе девушку и крепко ее поцеловал. Нюррсс с удивлением посмотрела на него, а потом снова на необычную линию горизонта.

– Почему тебя так обрадовала эта странная вещь? – недоуменно спросила она своего друга.

– Потому, что это означает, что все вокруг – реальность! – радостно заявил он.

– А почему ты осознал это именно сейчас? – поинтересовалась Нюррсс.

– Ты меньше нас с отцом разбираешься в физических свойствах пространства, но если и ты видишь эту странность с линией горизонта, то мы, и в самом деле, в замкнутом пространстве, и более того, находимся на внутренней стороне пустотелой сферы. Такого рода морок навести, на всех нас, было бы слишком сложно. И это значит, что спасательный корабль существует наяву, и, хотя бы, этот путь спасения для лайонов существует в реальности. И я уверен, что наш собеседник сумеет переправить сюда всех лайонов, – разъяснил ей Адам.

– Но этот вредный дракон настоятельно советовал подумать, прежде чем выбрать какой-то из вариантов, – угрюмо напомнила ему Нюррсс. – Да, и мы с тобой уже решили, что этот вариант – один из худших!

– Тогда нелишним будет вспомнить, что наш странный собеседник посоветовал нам, вспомнить свои прошлые поступки, и уже исходя из них, судить о будущем! – тихо напомнил им Авель. – Все мои прошлые поступки вам уже известны, а вот, ваши мне – нет! Расскажите мне все, по порядку, может так решение окажется более очевидным.

– Только проясни, сначала, для меня одну вещь, – попросил отца Адам. – Как ты попал внутрь обелиска? В твоих записях я не нашел ничего конкретного.

– А я ничего конкретного и не расскажу! – смущенно пожал плечами Авель. – Я стоял рядом с ним и размышлял над тем, чем именно может быть обелиск. В какой-то момент мне пришло на ум сходство с оконным проемом. Я стою внутри светлой замкнутой комнаты, а за окном – огромный темный мир, стоит шагнуть в окно, и окажешься внутри него. Видимо, я так и сделал – шагнул вовнутрь!

– Ясно! – тяжело вздохнул его сын. – Верь, и по вере тебе воздастся!

– Ну, как-то так! – еще больше смутился его отец. – А теперь, расскажите-ка мне о своих приключениях!

– Да, многое выпало на вашу долю! – ошеломленно покачал головой Авель, когда его сын закончил излагать свою историю, стараясь не особенно распыляться на мелочах. – И знаешь, что мне кажется в ней главным? Ты все преодолел только потому, что тебе постоянно помогал кто-то из лайонов!

– Но и Адам очень много пользы принес моему народу! – резонно заметила Нюррсс. – Именно познакомившись с ним поближе, я решила, что люди тоже достойны шанса на выживание, и нам есть чему у них поучиться.

– А это значит, что судьба наших народов, их шанс на выживание – быть вместе!

– Вот, только как это объяснить людям? – криво усмехнулся Адам. – Я прекрасно представляю реакцию своих соотечественников на сообщение об эпидемии, которая пришла с планеты Равновесия. Некоторая часть захочет, немедленно захватить все коконы, а другая – разнести планету в пух и прах! И совсем немного окажется тех, кто попытается вырастить новое Равновесие. Но и общество лайонов далеко не идеально, даже при всем их стремлении к гуманизму, которое наши соплеменники, сами же, изрядно подпортили!

– Я тоже считаю, что наше общество слишком сконцентрировалось на сохранении Равновесия, замкнулось в себе, – кивнула головой Нюррсс. – Мы слишком доверились изначально установленным истинам, не пытались активнее исследовать окружающий мир. И в итоге оказались не готовы к контакту с людьми. А выйди мы в космос раньше, или попытайся, хотя бы, достичь темной луны, наш кругозор был бы гораздо шире. И возможностей больше.

– Мне тоже казалось, что обществу лайонов не хватало активной жизненной позиции, – согласно кивнул Адам. – Пока не стало слишком поздно!

– И люди не всегда стремятся к исследованиям и приключениям! – вздохнул Авель. – Последние годы мне казалось, что человеческое общество утратило всякий интерес к исследованию неизведанных сторон мироздания, которыми все так увлекались во времена моих дедов. Взять, хоть, наследие Предтеч! Если из него не могли извлечь немедленную потребительскую выгоду или сделать оружием, то теряли к нему всяческий интерес! Даже корпорации Греев это уже становилось ненужным! А ведь, о ее основателе ходили легенды, как о самом отчаянном исследователе, не признававшем никаких барьеров и ограничений! И именно он основал специальное подразделение по исследованию наследия Предтеч.

– Ну, я встречался с ним всего один раз, – пожал плечами Адам.– И мне сложно было составить впечатление о нем, как о личности, поскольку он, всегда и ото всех, отгорожен колпаком.

– А я с ним разговаривал, и не единожды! – обеспокоенно нахмурился Авель. – Язон Грей долгие годы активно интересовался моими исследованиями. И обелисков, и всей, пострадавшей, планетной системой. Правда, со временем, нам настолько срезали финансирование, что уже не было возможности, просто, приехать и поговорить! А межпланетная связь съедала слишком большую часть нашего энергетического обеспечения.

– А еще представитель компании на Равновесии говорил мне, что, по его мнению, Язон Грей уже не руководит компанией, а все силы тратит на поддержание своего существования. И возможно, что и не подозревает, что творится за стенами его стеклянного купола, – хмуро предположил Адам. – И еще Харриссон предполагал, что шефа могут и не посвящать во все тонкости истории лайонов и Равновесия. Хотя, именно эта планета могла бы предложить ему практически бессмертное существование.

– Да, есть во всем, в этом, что-то странное! – сокрушенно покачал головой его отец. – Я никогда не стал бы идеализировать Язона, однако, изучив историю нашего, семейного клана, я пришел к выводу, что его основатель зарекомендовал себя не только умным и смелым исследователем, но и весьма жестким дельцом, а также хитрым и беспринципным политиком. Почти ни для кого не секрет, что наш предок, как только счел возможным и безопасным, устранил своих деловых компаньонов, а со временем стал теневым правителем ассоциации человеческих колоний, умело используя практически монопольное владение энергетическими запасами и наиболее передовыми технологиями. Но именно он же вкладывал огромные деньги в развитие межзвездного транспорта, спонсировал колонизацию новых миров. И сам посещал новые колонии. И даже предоставлял защиту аборигенам, если они не сильно мешали делам корпорации. Язоном владела неуемная жажда познания новых путей развития разнообразных миров нашей Вселенной. И весьма огорчала ограниченность человеческой жизни, вечная нехватка времени и угасание физических возможностей. К старости тема бессмертия стала его навязчивой идеей!

– Тогда я совсем не понимаю, как он мог проглядеть возможности нашей планеты! – всплеснула руками Нюррсс. – Ваш Язон даже ни разу не посетил ее, хотя, с момента контакта прошло почти пятьдесят лет!

– Дай-ка подумать! – попросил Авель, потирая рукой сосредоточенно нахмуренный лоб. – Если я не ошибаюсь, открытие вашей планеты совпало с очередным перераспределением руководящих постов в компании. Сам Язон решил сосредоточиться на высоких технологиях в области медицины, его здоровье, к тому времени, существенно пошатнулось. А управление основной деятельностью корпорации перешло к его внукам.

– А почему не к детям? – удивился Адам. – Я что-то и не припоминаю, чтобы слышал о них хоть что-нибудь!

– Ты слишком молод для этого! – невесело усмехнулся его отец. – Язону не очень повезло с детьми. Старшие сыновья видели в нем образец для подражания и, обладая не менее амбициозными характерами, пытались превзойти его успехи. Но, не имея чутья Язона и его же осторожности, погибали в годы первичной космической экспансии. Старый Грей сильно переживал по этому поводу и пытался направить жизнь младших в более спокойное русло. Они стали известными политиками, но пали жертвами борьбы за власть в метрополии.

Внуков оберегали от всего, чего только могли. И, на мой взгляд, на пользу им это не пошло. Во времена своей юности, я довольно часто общался с некоторыми из них. Эта компания осознавала себя элитой всего человеческого сообщества, полагая, раз, место на вершине иерархии принадлежит им от рождения, то их основная задача – пользоваться уже имеющимися благами, особенно не утруждая себя заботой о развитии корпорации и общества. Этих людей вполне устраивало сложившееся положение вещей, участие в светских тусовках и украшение собственных островов-дворцов на центральной планете казалось им гораздо интереснее, чем посещение отдаленных и странных миров. Казалось, что дух первооткрывателя Грея в них, начисто, испарился. Зато, амбиции остались! Внуков весьма коробило, что принятие окончательного решения всегда оставалось за дедом. Я неоднократно слышал высказывания, осуждающие трату огромных средств на научные исследования. И на расширение ареала обитания человечества. По их мнению, гораздо логичнее было бы выжимать досуха уже открытые планеты.

– Именно так они и собирались поступать с Равновесием! – с кривой усмешкой заметила Нюррсс. – Этих людей интересовала сиюминутная выгода, перед которой меркла даже возможность существенного увеличения срока жизни!

– А нужно ли им это? – задумчиво посмотрев на нее, спросил Авель. – Когда я жил и учился на центральной планете, то вынужден был регулярно участвовать в семейных сборищах. Мне ужасно жаль было тратить время на пустое времяпровождение, а родственнички постоянно жаловались, что им скучно и «некуда убить время»! Действительно, если твои основные занятия – есть, пить и спариваться, то такая жизнь может приесться. А упорно продолжать жить, постепенно теряя возможность простых, животных, радостей, сосредоточиваясь только на работе мозга, как делал это Язон, для них, скорее всего, и вовсе, неприемлема.

– И в самом деле, за время моей учебы в университете, я все чаще слышал о применении эвтаназии, даже среди очень обеспеченных людей! – невольно содрогнувшись, припомнил Адам. – И далеко не все из них были очень стары и страдали от неизлечимых болезней. Удивительно, как это, дурное, поветрие не затронуло нашу собственную семью!

– Ну, мы всегда были не совсем Греи! – криво усмехнулся отец. – Моя бабушка была кузиной Язона, они с мужем, смолоду, были книжными червями, страдавшими отсутствием деловой хватки. Грей не видел в них конкурентов, потому-то так спокойно и передал управление отделом фундаментальных исследований в их руки. Моя семья все время помнила необходимость отрабатывать деньги, выданные на исследования, на которые многие махнули рукой. Только излишняя обеспеченность, данная с рождения, приводит к лености ума и утрате жизненных интересов, низводя их до уровня животных.

– Многие столичные жители не разделили бы твоего мнения о людях! – пробурчал Адам – Как новое поколение богатых Греев не разделяет мнение своего предка о предназначении человека, как вида разумных существ. По-моему, уже никто не считает возможным пожертвовать своим комфортным существованием ради познания чего-то нового и необычного. Конечно, было бы заманчивой перспективой, добраться до старого Грея, убедить его в ценности Равновесия и попросить защитить планету лайонов! И найти какой-то способ сдержать распространение вируса, пока не создадим столько новых систем Равновесия, чтобы их хватило для спасения нашего вида!

– Можно было бы попытаться создать такие экосистемы в колониях, достаточно удаленных от центра, чтобы изолировать их от первичного проникновения вируса. Но ты хоть представляешь, какая грандиозная работа понадобится для этого! – покачал головой Авель. – И сколько времени это займет!

– Если условия будут более-менее похожи на мою планету, и этим займутся наши Говорящие с Лесом, то процесс пойдет довольно быстро! – задумчиво промолвила Нюррсс. – И для лайонов было бы полезно увидеть другие миры, создавать новые экосистемы, познакомиться с иными разумными существами. Если их только не будут воспринимать как жестоких убийц, породивших болезнь, уничтожающую всех, без разбора. Реальное сотрудничество несказанно обогатило бы обе цивилизации!

– А как много людей знают о том, что породило болезнь? – хитро прищурившись, спросил Авель.

– Ну, мы с вами. И служащие корпорации, которые работали на планете лайонов в последние годы и оставшиеся на планете после заражения, – немного подумав, сообщил Адам. – Даже среди лайонов только Говорящие с Лесом полностью в курсе дела.

– И что нам мешает, представить дело так, будто болезнь появилась в человеческом обществе, а лайоны предлагают пути для спасения? – продолжил старый ученый. – И вынужденная изоляция пойдет отдаленным планетам на пользу, без диктата центрального правительства и влияния корпорации. У них появится возможность выбрать свой путь развития, сопряженный с принципами Равновесия.

– А кто донесет эти идеи до населения нескольких десятков планет и сотен космических станций? Да так, чтобы все поверили в их истинность? – развел руками Адам.

– Корпорации принадлежат все станции дальней связи, а старый Язон Грей – личность, которой поверят наверняка, – задумчиво промолвил Авель. – Вот только, как до него добраться?

– Вот, это – задача для дракона! – предположил Адам.

– А как сделать так, чтобы поверил сам Грей? – спросила Нюррсс.

– Я думаю, подождать, пока болезнь распространится достаточно широко! – пожав плечами, предположил ученый.

– Мне даже думать не хочется, сколько людей погибнут, пока мы будем ждать! – поежилась Нюррсс. – И останется ли целым само Равновесие!

В отчаянии девушка вцепилась руками в волосы и устремила свой взгляд к странному горизонту. Но на этот раз даже невероятная красота перспективы не успокоила ее растревоженную душу.

– Ну, почему этот вопрос должна решать я, а не Нейссанн или Сиуррлинн? – простонала она. – Мне так не хватает их жизненного опыта!

– Ну, насчет Сиуррлинн ты, все же, погорячилась! – пробурчал Адам. – Опыта у нее – хоть отбавляй, вот только, мне кажется, что он занял в ее мозгу то место, где должна была обитать совесть!

– Вы сказали – Сиуррлинн? – переспросил его отец. – Мне кажется, я слышал о ней от Мирриамм. Похоже, что она была одной из самых выдающихся ученых народа лайонов?

– И именно она придумала план – запустить в мир людей вирус! – жестко дополнил сын.

– Тогда именно она может полностью знать все его возможности и последствия воздействия на живые организмы! – резонно предположил Авель. – Мне сложно поверить, что член Совета Мудрых была способна задумать абсолютно негуманную акцию в отношении целой расы разумных существ. Возможно, что она предусмотрела какой-то путь спасения, кроме перерождения в коконах?

– Но чтобы расспросить ее, необходимо вернуться на планету! – воскликнула Нюррсс. – И сумеем ли мы вернуться обратно?

– Совсем необязательно идти так далеко! – прозвучал в ее голове знакомый голос. – Разве для того, чтобы побеседовать с кем-то, находящимся в другом поселении твоего мира, ты всегда шла к нему на своих ногах? По-моему, у тебя неплохо получалось общаться со своими соплеменниками на расстоянии!

– Но там было поле разума Равновесия! – запротестовала девушка. – А я даже в горах уже не могла мысленно связываться с друзьями.

– А вот, Сиуррлинн – могла! – напомнил ей Адам. – Конечно, она тогда находилась в каком-то подобии транса или сна, но и в данный момент она, скорее всего, путешествует в том самом поле. Вспомни, в каком состоянии мы ее оставили. Ну, или какая-то частичка ее сознания все еще там! Ты же помнишь, что она рассказывала о Говорящих с Лесом и их постоянной связи с полем Равновесия.

– Но мы так далеко! – Нюррсс все еще одолевала нерешительность.

– Мы настолько далеко от твоей планеты, что лайоны не могут даже и представить, не то, что дойти! Но что помогло нам сюда добраться? – подтолкнул ее Адам.– Я думаю, дракон предлагает нам заглянуть в обелиск и попробовать найти сознание Сиуррлинн. Ты умеешь входить в поле Равновесия для поиска, возможно, тут работает тот же принцип.

– Тогда пойдем к обелиску! – решительно заявила его подруга.

– Ну, как же ты любишь ходить ногами! – в голосе дракона звучала откровенная насмешка. – Можно посмотреть прямо отсюда!

И перед балконом возникла черная крылатая фигура. Казалось, что дракон парит в воздухе, он даже слегка шевелил крыльями. Но Нюррсс показалось, что это – тоже насмешка над ее способом существования. Девушка скрипнула зубами, стиснула руку своего парня, повернулась к нему и тихо попросила:

– Давай, сделаем это вместе!

– Конечно, любимая! – ответил Адам, прижимая ее к себе. – На счет десять!

Молодые люди прикрыли глаза, сосредотачиваясь на биении своих сердец, и вызывая в памяти образ Сиуррлинн, а потом подняли веки и заглянули в бездонные глаза невероятного существа.

– Где ты, Сиуррлинн? – Нюррсс казалось, что она мечется по огромному коридору с бесчисленным количеством дверей, безуспешно пытаясь отыскать нужную.

– Не суетись, ты сумеешь найти путь! – уверенный голос Адама вернул ей самообладание. – Не отвлекайся на посторонние образы! Найди эту вредную женщину!

Нюррсс окатила волна ярких воспоминаний, принадлежавших ее другу, и посторонние образы отступили. На нее накатила знакомая зеленая мгла, и послышался недовольный голос:

– Ты опять отвлекаешь меня, несносная девчонка! Если хочешь задать вопрос – спрашивай, а потом перестань, мешать мне работать!

– Твоя родственница в своем амплуа! – скептические мысли Адама показали, что он тоже слышит.

Нюррсс на мгновение задумалась, формулируя вопрос:

– В чем выражается окончательное воздействие вируса на организмы людей?

– Странно, что этот вопрос заинтересовал именно тебя! Или это – вопрос твоего друга? – в мыслях Говорящей смешивались удивление и подозрительность.

– Нас, обоих, беспокоит возможность полного уничтожения целого вида разумных существ, это было бы не только негуманно, но и нерационально, с точки зрения эволюции вселенского разума! – сердито ответила Нюррсс.

– Не стоит полагать, что я настолько недальновидна! – парировала Сиуррлинн. – Мне хотелось, всего лишь, сдержать их агрессивную экспансию, заставить остановиться и задуматься о смысле жизни!

– Что значит – остановиться? – обеспокоенно поинтересовалась девушка.

– Мне показалось забавным обездвижить тех, для кого основной способ существования – движение тела, а не мысли, – в голосе Говорящей с Лесом прозвучала нескрываемая гордость. – Поэтому, последняя стадия развития вируса, после того, как он выпустит в окружающую среду достаточное количество себе подобных, заключается в перестройке человеческих тел в кремнийорганические соединения. Сначала процесс захватывает наиболее подвижные органы, затем замедляется общий обмен веществ. Самым интересным было перестроить мозг таким образом, чтобы он не потерял возможность осуществлять мыслительный процесс. Результатом должно стать неподвижное мыслящее существо, питающееся солнечной энергией. И при этом – бессмертное!

Нюррсс ощутила волну ужаса, которая захватила Адама. Юноша понимал, насколько страшным будет это наказание для его непоседливого племени.

– От этого можно сойти с ума! – пришла мысль, полная смятения. – Оказаться запертым внутри неподвижного тела без связи с внешним миром и себе подобными!