Текст книги "Защитить великое равновесие"

Глава 13. Визит к старому Грею

– Как странно, за целый месяц наблюдений мы не смогли поймать ни одного сообщения о поражении эскадры, посланной для уничтожения Равновесия! – недоуменно пожимая плечами, промолвил Адам и посмотрел на Харрисона, просматривавшего распечатки записей. – И это – не та новость, интерес к которой пропал бы за пару дней!

С помощью дракона людям удалось всего за несколько дней, последовавших за нападением на Равновесие, восстановить центр дальней связи, находившийся на космодроме корпорации. После чего там организовали совместное, круглосуточное, дежурство из бывших служащих и тех лайонов, кто свободно понимал язык пришельцев. Харрисон сумел подключиться к частоте, ближайшей к ним, транзитной станции, и теперь жители Равновесия были в курсе того, что творилось на подавляющем большинстве планет, входивших в межзвездный союз.

– Могу предположить, что передатчики кораблей были настроены непосредственно на командный центр военной организации, подконтрольной корпорации Греев, – ответил командор, устало потирая глаза. – А те не были заинтересованы в том, чтобы мир узнал о столь сокрушительном поражении. Руководство привыкло думать, что лайоны способны были противопоставить их военной мощи только холодное оружие, ядовитые растения и вредоносных насекомых. А тут планета не только укрыла себя от бомбардировки, но и вышвырнула прочь корабли, лишив их энергии. Таким оружием корпорация не то, что не владеет, там, вряд ли, кто-то понимает принцип действия!

– Ну, принцип действия и я-то не очень понимаю! – смущенно улыбнувшись, заметил Адам.

– Но именно ты управлял процессом? – удивленно спросил Харрисон.

– Наверное, я, – неуверенно ответил парень. – Дракон хотел, чтобы я ясно представил себе, чего хочу добиться. Я даже чувствовал движение энергии на планете, но понять, как именно все происходило, так и не сумел. Мне вообще сложно сказать, как происходят процессы, в которых замешан дракон.

– А что он такое, ты понять сумел? – поинтересовался мужчина. – Меня от его присутствия, просто, жуть пробирает!

– Вряд ли, кто-то сумел понять его, разве только Сиуррлинн, но она отказывается обсуждать этот вопрос, – покачал головой Адам. – Одно мне точно известно: дракон связан с черной луной и пространством обелисков.

– Ну, это уже все тут поняли! – снисходительно усмехнулся Харрисон.

Действительно, путешествия на черную луну были наиболее частой просьбой, с которой обращались к дракону. В первый раз после появления на планете, он взял с собой Адама, Нэйссанн и Харривау, который, наконец, вернулся от Небесной Гряды. Битву с военными кораблями поэт наблюдал в горах, прислушиваясь к мысленным комментариям Нэйссанн, и даже успел сочинить по этому поводу песню. Однако старый ученый был просто в отчаянии от того, что пропустил пришествие посланца Творцов в Эосстанн. Успокоить его смогло только долгожданное путешествие на черную луну.

Позднее пришел черед и более многочисленных компаний, проводник, всего лишь, требовал, чтобы среди путешественников был тот, кто уже посещал черную луну, и чтобы компания умела поддерживать между собой мысленную связь. Для лайонов, привыкших общаться через поле разума Равновесия, это требование не являлось чем-то необычным. В отличие от людей, которые, даже побывав в поле разума Равновесия, при помощи коконов, не очень стремились поддерживать такую связь. Их выводило из душевного равновесия чувство полной открытости мыслей.

Поэтому, из числа пришельцев, на черной луне побывали единицы, сумевшие найти общий язык с кем-то из Слышащих. Сам Харрисон побывал на черной луне один раз, вместе с Лейссанн, и не спешил туда возвращаться. Вместо этого, командор принялся наблюдать за событиями во внешнем мире и восстанавливать один из наиболее целых космических кораблей, надеясь добраться до тех, что так и дрейфовали на границе пылевого облака. И неизвестно, что его больше привлекало: посмотреть на последствия атаки и воздействия вируса или возможность приобрести большой и вполне исправный корабль.

– А каково твое мнение о ситуации во внешнем мире? – Адам попытался вернуться к прежнему занятию.

– Если ты о распространении вируса, то, по моему мнению, оно идет полным ходом! – нахмурившись, ответил командор. – Хотя, возможно, люди еще не до конца понимают, в чем дело. Я выловил достаточное количество сообщений, в которых говорится о техногенных авариях, связанных с внезапной потерей сознания и последующим впадением в кому людей, глубоких депрессиях, приводящих к отвращению к жизни и отказу от пищи, и необычно большом количестве людей, впавших в состояние, похожее на летаргический сон, без видимых к тому причин. Наибольшая концентрация таких происшествий наблюдается в метрополии и на станциях обслуживания кораблей корпорации.

– Возможно, нам пора уже что-то делать! – помрачнев, заметил Адам. – А наш помощник отказывается обсуждать вопрос, как добраться до Язона Грея!

Юноша уже озвучил тот план, который он разработал вместе с отцом, и получил у командора одобрение.

– Ну, здесь я вам не помощник! – развел руками Харрисон. – Мы могли бы притащить сюда один из кораблей и оживить его двигатели, но он поможет добраться только до столичного космопорта. А как прорваться на остров Греев я и не представляю! Плюс то, что вы с отцом, скорее всего, персоны «нон грата». Да, и я, сам, скорее всего – тоже.

– Я уверен, что дракон знает путь туда, но не хочет мне говорить! – заявил юноша, раздраженно стукнув ладонью по столу. – И в метрополии нет ни одного обелиска, чтобы я смог воспользоваться этим способом перемещения!

– Тогда нам только и остается, что продолжать заниматься восстановлением корабля техпомощи и попытаться подтащить обратно корабли военной эскадры! С ними можно попробовать добраться до отдаленных колоний, у меня довольно много знакомств в тех местах. Если нам не по силам спасти метрополию, то нужно начинать работу в колониях. Я знаю планету, куда должен был направиться мой друг с семенами Равновесия. Этот, недавно открытый, мир представляет собой сплошное соленое болото с редкими островками настоящей суши. Прежде чем начинать там активную добычу полезных ископаемых, корпорация решила провести частичное терраформирование. Людям станет легче работать, но существование разумных рептилий окажется под вопросом. Однако цена перестройки оказалась весьма велика, и ряд ученых предложили попробовать методы адаптации людей к местным условиям или подтянуть интеллектуальный уровень местных жителей, чтобы использовать их на простых работах. Там сейчас работает сразу несколько исследовательских отрядов, и моему другу несложно было бы там затеряться и начать внедрять Равновесие в ту экосистему. При идущих там процессах, вряд ли, кто заметит еще одну аномалию. Но вместе с возможностью спасения нашего вида, он должен был принести туда и вирус, – задумчиво отметил командор и посмотрел через окно, где была видна ремонтная площадка местного космодрома.

Там упорно трудилась смешанная команда из людей и лайонов. Когда утряслись недоразумения, и были приняты извинения и сожаления о военном конфликте между двумя расами, среди лайонов снова возник интерес к иным мирам. Молодежь прислушивалась к рассказам работников корпорации, успевших поработать на различных планетах, мечтая увидеть новые миры и пролететь в межзвездном пространстве. Более взрослые члены общества расспрашивали о направлении развития техники или искусства. Даже Говорящие с Лесом пытались больше узнать о разнообразных экосистемах. Лайоны, снова, хотели поделиться своими знаниями в ответ на дружбу и уважение, но при этом хорошо осознавали необходимость твердой основы для взаимного уважения. Как любил повторять Харрисон: «Добро должно быть с кулаками». Хотя, Адаму больше нравился постулат о родстве и взаимопонимании всех форм разума.

Юноша провел много часов вместе с Харрисоном и Карраивву, вырабатывая стратегию будущего контакта лайонов с поселениями людей. И не людей. Он предлагал делать упор на равноправность контактов, как с человеческими поселениями, так и с коренным населением планет, создавая реальную альтернативу гегемонии человечества.

Нейссанн и Лейссанн привлекли Авеля к составлению подробной карты местоположения обелисков на различных планетах галактики. Они пытались разработать стратегию более быстрого перемещения в межзвездном пространстве. Лайоны активно готовились покинуть свой уютный мирок и выйти в космос. Они, наконец-то, осознали, что для того, чтобы защитить Равновесие на своей планете, необходимо распространить его по всей Вселенной. И эксперимент Сиуррлинн давал им такую возможность.

Однако сама Сиуррлинн не принимала участия в подготовке к звездной экспансии. Ученая женщина уединилась в своем коконе, расположенном в Великом Доме, и о чем-то размышляла. Или к чему-то прислушивалась.

– А ты не против, если я оставлю тебя и вернусь в поселок? – нерешительно спросил Адам командора. – Нюррсс и Лейссанн собирались сегодня устроить какой-то детский праздник, а мы со своим космическим проектом выгребли оттуда почти все работоспособное население.

– Попробовал бы я тебя не отпустить! – добродушно усмехнулся Харрисон. – Твоя жена мне, просто, голову оторвет, она, и так уже, рвет и мечет из-за того, что ее положение не позволяет ей надолго появляться на космодроме.

И в самом деле, Нюррсс последовала за Адамом из столицы к окраине леса, но вынуждена была прислушаться к советам своей матери, которая резонно указала на то, что поверхность плато, загрязненная катастрофой на космодроме, непременно скажется на развитии ее детей самым негативным образом. Даже для лайонов, регулярно восстанавливающихся в коконах, работа в этих условиях была весьма непроста. Говорящие с Лесом, изо всех сил, пытались вылечить искалеченную поверхность планеты, расселяя модифицированные организмы, поглощающие вредные микроэлементы, но на все необходимо время.

Вот, и приходилось Нюррсс, совместно с Лейссанн, коротать время посредством занятий с детьми, учитывая то, что многие молодые матери принимали активное участие, как в работах на космодроме, так и в восстановлении прилегающей к нему территории. И только дипломатическому таланту Лейссанн оказалось под силу, усмирить непокорный характер дочери. Или перспектива, провести остаток срока беременности в коконе, как пригрозила ей Нэйссанн, недавно прибывшая к ним в гости.

Мудрую тоже непреодолимо влекло к новым знаниям, которые сулил контакт с техникой пришельцев, но и она оставалась в границах леса, так как тоже носила в себе новую жизнь, о чем, несколько смущенно, сообщила по прибытии в поселок. Вспыхнувшая с новой силой, юношеская любовь и помощь Великого Дома семьи сотворила настоящее чудо, и они с Харриввау ожидали появления первенца.

Гораздо сложнее все оказалось у Лейссанн и Харрисона. Матери Нюррсс уже не было смысла скрывать те чувства, что связывали ее с командором, учитывая тот факт, сколько близких людей входили с ней в контакт, в поле Разума Равновесия. И то, как активно она участвовала в восстановлении его здоровья. Однако женщина понимала, что открытое создание семьи оскорбит чувства многих лайонов. Для них она продолжала оставаться вдовой Военного Вождя, отдавшего жизнь за освобождение Равновесия. К чести для Харрисона, он тоже понимал сложившуюся ситуацию и не торопил события. Однако Адаму казалось, что одержимое упорство, которое командор проявлял при подготовке путешествия лайонов в другие миры, имело под собой еще одну подоплеку, кроме спасения рода человеческого.

Подобные мысли пробегали в голове Адама, пока он преодолевал расстояние между периметром корпорации и границей леса. Путь получался гораздо короче после того, как удалось соорудить еще один воздушный шар. И оборудовать в центре родного селения Нюррсс нечто вроде причальной мачты. Девушка, по-прежнему, недолюбливала этот способ передвижения, памятуя о не слишком удачном первом путешествии за Небесную Гряду. Но признавала его полезность в целях экономии времени, в нынешних, непростых условиях. А среди малышни и подростков это устройство вызывало бурный восторг, Адама постоянно просили покатать и показать, как работает это чудо техники.

Вот, и сейчас, ловить сброшенный канат прибежало, сразу несколько ребятишек. И, конечно же, Нюррсс. Адам быстро закрепил остальные веревки в кольцах столба, выпрыгнул на траву и кинулся к любимой девушке. Подхватив ее на руки, юноша закружился с ней по поляне, слушая ее притворно-сердитые выкрики. Опустив ее, наконец, на землю, Адам, еще раз, нежно обнял ее, изрядно покруглевшую, фигурку, а затем поздоровался с Лейссанн, смотревшей на них с доброй, но чуть печальной, улыбкой.

– Я так не люблю с тобой расставаться! – чуть слышно прошептала Нюррсс, смущенно уткнувшись ему в плечо. – Все время вспоминаю, как чуть не потеряла тебя в пространстве обелисков! Обещай, что больше никогда меня не оставишь!

– Обещаю! Никогда! – прошептал Адам, зарываясь лицом в ее волосы.

Он не понимал, почему настроение Нюррсс, в последние дни, становилось все более тревожным. Юноша советовался с ее матерью, та предположила, что это связано с приближающимися родами. То, что детей оказалось двое, стало, уже само по себе, необычным событием для лайонов, а уж то, что двойняшки явились плодом межрасовой связи, вызывало еще большее опасение в течении беременности. Но Адаму казалось, что истинная причина кроется в чем-то другом. Нюррсс категорически отвергала все попытки отправить ее под наблюдение Великого Дома семьи, она пыталась быть как можно ближе к Адаму. И страшилась возможной разлуки.

Однажды она даже посетовала на то, что не сумела выдержать требование касты Воинов, не заводить детей. И Адам склонен был с ней, в какой-то мере, согласиться. Парень понимал, что именно ему, в компании с отцом, предстоит путешествие к Язону Грею. И осознавал, что беременной жене не стоит пускаться в столь рискованное путешествие. А сможет ли Нюррсс оставить новорожденных детей без своего присмотра? Адам пытался просчитать различные подходы решения возникавшей проблемы, но пока что не пришел к определенному мнению. И предпочел отодвинуть ее в дальний угол сознания, посчитав, что когда придет время, обнаружится и необходимое решение. А пока старался наслаждаться текущим моментом.

Поэтому парень охотно взялся за установку декораций и развешивание светящихся гирлянд и фонариков вокруг импровизированной сцены, где дети собирались разыграть спектакль на тему возвращения дракона в Эосстанн. Нюррсс активно им руководила и, вроде бы, немного успокоилась, вот только, слишком часто брала своего сердечного друга за руку.

Приготовления завершили перед самым закатом, когда в селение вернулись почти все, работавшие на космодроме, люди и лайоны. Все вместе собрались они на большой поляне, где не так давно прошло посвящение Нюррсс. Разновозрастная ребятня пела, танцевала и разыгрывала пантомимы среди собственноручно изготовленных декораций.

Адам сидел немного поодаль, прислонившись спиной к стволу большого дерева. Одна его рука обнимала плечи Нюррсс, головка которой уютно устроилась у него на груди. Другая рука поглаживала ее живот, в котором, время от времени, активно шевелились их малыши. Неяркий свет лиан и мерцающие отблески фонариков, окружавших импровизированную сцену, шепот легкого ветерка в ветвях деревьев, окружавших поляну, создавали удивительно спокойную и домашнюю атмосферу. Звонкие детские голоса делали не очень серьезными даже самые острые моменты путешествия за Небесную Гряду. Адам поймал себя на мысли, что начинает весьма отстраненно воспринимать эти, совсем недавние, события, как будто, они произошли с кем-то другим, с трудом припоминая всплески отчаяния и ужаса, охватывавшие его и Нюррсс в критические моменты. Гораздо чаще приходила мысль, на кого будут похожи будущие сын и дочка.

Отведя глаза в сторону от сцены, парень нашел взглядом Лейссанн, сидевшую в тени раскидистого куста рядом с Харрисоном. Командор гораздо больше смотрел на любимую женщину, чем на сцену, кончиками пальцев поглаживая ее ладонь. Адам вспомнил сегодняшний разговор, в котором мать Нюррсс обмолвилась, что дала согласие стать руководителем дипломатической миссии, которая отправится к планете, куда уже должны были попасть семена Равновесия. Конечно же, только после появления на свет ее внуков. И юноша в глубине души порадовался, что в истории его взаимоотношений с Нюррсс не возникало столь трагических поворотов и непреодолимых препятствий. Адам мог понять Лейссанн, которая увлеклась столь неординарной личностью, как командор Харрисон, имевший огромный опыт жизни и работы на различных планетах и среди разных народов. Первая часть их взаимоотношений принесла много бед обоим народам, теперь же их плодотворное сотрудничество могло принципиально изменить историю межзвездного союза планет. Но сами они могут быть вместе только далеко от родной планеты Лейссанн. И будет ли когда-нибудь их жизнь абсолютно безоблачной? Настанет ли день, когда их дети будут вот так же, весело, петь вместе с детьми ее дочери? Нюррсс, ее первое, любимое, дитя все еще не могла смириться с причинами гибели своего отца, Лейссанн чувствовала свою вину, и это отражалось на отношениях матери и дочери.

Адам перевел взгляд на свою подругу, глаза которой следили за веселым действием на сцене, но на лице ее, снова, проступала затаенная грусть, как будто, и она до конца не верила в возможность прочного счастья. В груди юноши возникло щемящее-острое чувство, в котором смешались любовь к своей женщине, желание дать ей спокойную и счастливую семейную жизнь и ярость против тех людей и обстоятельств, которые постоянно этому мешают. Он сильно сжал плечи Нюррсс, повернул к себе и прошептал, глядя прямо в глубину зеленых глаз:

– Я буду любить тебя вечно! И ничему не под силу разлучить нас!

Робкая улыбка пробилась сквозь печаль на лице Нюррсс, и она потянулась к его губам, но вдруг вздрогнула. И Адам тоже, так как уловил пришедшую к ним мысль Сиуррлинн:

– Время пришло!

Нюррсс сдавлено вскрикнула, Адам судорожно прижал ее к груди, а затем они, оба, обратили взгляд к сцене, над которой неожиданно материализовался дракон, на котором восседала Говорящая с Лесом. Ребятишки на сцене подняли восторженный гвалт, восхищенные таким удачным завершением своего спектакля, а взрослые отнеслись к нему по-разному. Лица Лейссанн и Харрисона были на менее встревоженными, чем у молодых людей. У других зрителей лица отражали скорее любопытство и надежду. В родном селении Нюррсс, в настоящее время, сконцентрировались те, кто искренне надеялись на путешествия к иным мирам.

Тем временем, Сиуррлинн скатилась по драконьему крылу и, оставив чудесное создание общаться с ребятней, начала проталкиваться в сторону Адама. Лейссанн тоже подбежала к ним и сжала руку дочери, настороженно глядя в сторону приближающейся женщины.

– Тебе обязательно было портить нам праздник? – довольно резко спросила она у Сиуррлинн, выражая их, общие, мысли.

– По-моему, ребятишки вполне довольны нашим появлением! – недоуменно пожала плечами Говорящая. – А взрослые давно ждали возможности, начать следующий этап операции в космосе.

– А что изменилось именно сегодня? – с явно выраженной неприязнью поинтересовалась Нюррсс, и Адам почувствовал, как напряглось плечо, которое он обнимал.

– Если бы ты чаще заходила в поле Равновесия, то и сама бы узнала! – недовольным тоном ответила Сиуррлинн. – Я отслеживала ситуацию в космических кораблях, на границе пылевого облака, и сегодня почувствовала, что там образовалось, что-то вроде, коллективного сознания, обладающего высокой мощностью и активно ищущего контакты. Я полагаю, что стоило бы подогнать корабли поближе и исследовать возможности измененных людей повнимательнее.

– Наш корабль еще не совсем готов к такому путешествию! – покачал головой Харрисон.

– Кораблю необходимо только выйти на орбиту! – прозвучал в голове у Адама голос дракона. – А тех, кто застрял у облака, можно подтянуть, почти, к планете.

– Но ты же помнишь, что я уже пытался! – сердито напомнил юноша.

– Теперь ты сможешь за них уверенно зацепиться! – парировала Сиуррлинн. – Стоит только вернуться в Великий Дом и войти в поле Равновесия. Уверена, тебе по силам соединить энергию установки Творцов с полем, объединившим корабли.

Адам окинул взглядом столпившихся вокруг них людей и лайонов, на их лицах светилась надежда, которую он не мог обмануть. Все прекрасно понимали, что на старой развалюхе, предназначенной для орбитальных полетов и ближнего космоса, далеко не улететь. Его способности, управляться с наследием Творцов, были очень полезны обществу. Однако у юноши возникало ощущение, что все, эти, совпадения не случайны. И его подталкивают на какой-то, определенный, путь.

– Я поеду с тобой! – твердо заявила Нюррсс, и Адам понял, что судьба закладывает новый виток.

– Никогда не видел столь жуткого зрелища! – передернув плечами, промолвил в завершение своего рассказа Адам, оглядев компанию людей и лайонов, внимавших ему за столом в Великом Доме семьи Нюррсс.

Здесь собрались самые влиятельные и активные члены лайонского общества, пожелавшие первыми услышать о совместной космической операции. Карраивву, Нэйссанн, Стеррлинн и Луррдесс пришли прямо с заседания Большого Совета Каст и Кланов. Им предстояло решить, как много стоит рассказывать широкой общественности, чтобы не вызвать новую волну паники. Жизнь лайонов, только – только, начала входить в нормальную колею. Руиссанн тоже сидела рядом, баюкая своего малыша, с которым не расставалась даже на занятиях в своей музыкальной школе, значительно расширившей количество учеников.

Адам с Харрисоном совсем недавно вернулись с ближней орбиты, куда парню удалось подтянуть военные корабли. На этот раз, дракон порекомендовал Адаму подняться с планеты на восстановленном ремонтном корабле и оттуда установить одновременный контакт со сверкающей иглой преобразователя влаги и тем странным полем, которое связало дрейфующие корабли военных. Юноша так и не понял, он ли, сам, управлял передвижением кораблей, или это, снова, была мистификация дракона, радужной тенью висящего рядом с их «неуклюжей лоханкой», как называл командор свое творение. Ее мощностей едва хватило, чтобы выйти на стационарную орбиту, к которой подтянулись военные корабли. Коллеги Харрисона проявили немалые умения и смекалку, когда ухитрились скрепить между собой остатки обездвиженного военного флота. Затем, этой гирлянде придали некоторое ускорение, и у планеты Равновесия появился еще один странный спутник. Командор надеялся, что, со временем, он станет основой космического флота планеты Равновесия. Когда разрешатся связанные с ним проблемы.

Адам, по очереди, посетил каждый из военных кораблей, и везде обнаружил одинаковую картину. Внутри, в невесомости, медленно кружились скорчившиеся фигурки людей. Хотя, назвать людьми эти нефритовые статуи, имитирующие позу зародыша в материнском чреве, можно было с трудом. Как будто, тут потрудился какой-то сумасшедший скульптор, и только различные мундиры и скафандры, которые никто не смог бы надеть на изваяния в таких позах, подсказывали, что когда-то эти статуи жили, двигались и разговаривали. А страшнее всего было давящее чувство отчаяния, соединившее их в единое целое. И вспышка безумной надежды, когда бывшие люди почувствовали присутствие живых людей. Интенсивность объединенных мыслей и чувств была столь велика, что ее почувствовали не только Адам и Харрисон, имевшие опыт общения в поле Равновесия, но и остальные члены экипажа. И тем страшнее был обратный откат, когда изменившиеся люди поняли, что вновь остаются одни. Эти чувства цеплялись за команду спасателей, словно, вязкий клей, тянулись за их кораблем как липкие резиновые ленты. Складывалось впечатление, что они становятся материальными.

Такой вердикт вынесла и Сиуррлинн, которая тоже выбралась в космос и настояла на личном осмотре кораблей. Во всяком случае, Говорящая с Лесом высказалась резко против того, чтобы измененных людей, всех сразу, переместили на планету. Она предложила взять с собой, сначала, одну статую и подобрать ей методы лечения. И дракон ее поддержал.

Вообще, у Адама складывалось ощущение, что ученая дама и дракон пришли к какому-то взаимопониманию, что эти, двое, видят тот аспект создавшейся ситуации, который ускользает от него, самого.

– Самое жуткое в том, что эти существа совсем недавно были такими же, как и мы! – печально пробормотала Нюррсс, прижимаясь к Адаму.

Девушка отказалась приближаться к кораблям, после того, как вернувшись в Великий Дом и войдя, вместе с Адамом, в поле Разума Равновесия, нащупала то поле, которое соединило людей на кораблях.

– Новая форма оказалась несколько более устойчивой, чем я предполагала, но я уверена, что общими усилиями Говорящие с Лесом найдут решение этой проблемы, – с непоколебимой уверенностью заявила Сиуррлинн.

– Ты же понимаешь, что она не об этом говорит! – нахмурившись, сказала Лейссанн. – Мы, все почувствовали в этом объединении разумов нечто чуждое!

– Они пытаются приспособиться к изменившемуся состоянию, – пожала плечами Говорящая с Лесом. – Нам нужно вернуть их прежнюю форму, и все придет в норму!

– Я не была бы так в этом уверена! – покачала головой мать Нюррсс. – Это единение разумов настолько тесное, что я уже не могу вычленить среди них отдельные личности. И это – с моим-то опытом выживания в поле Разума Равновесия!

– Я тоже ощущаю поле разумов этих людей, как единое, живое, существо! – дрожащим голосом подтвердила Нюррсс. – Оно страдает и мучается. И ищет себе подобных!

От этих слов у Адама мурашки пробежали по коже, не только от того, что миллионы людей на обитаемых планетах перейдут в такую форму, и возможно безвозвратно. Парню пришло в голову, что объединяющее их поле начнет изменять окружающий мир.

– Мы срочно должны попасть на центральную планету! – воскликнул он, взглянув на Авеля. – Пока не стало слишком поздно!

Карраивву, который слушал изложение событий с все возрастающим беспокойством, горячо поддержал это решение. Остальные лайоны тоже были за то, что пора уже окончательно разобраться в складывающейся ситуации и определиться с дальнейшими действиями по обузданию последствий эпидемии. Оставалось понять, как это сделать на практике.

– Можно освободить головной крейсер от экипажа и дозаправить его реакторы, – нерешительно предложил Харрисон. – Но, по-прежнему, остается проблема, как добраться от космопорта до старика Грея.

– А я думаю, что совсем необязательно использовать эти жестянки! – презрительно скривившись, промолвила Сиуррлинн. – Мы можем воспользоваться помощью дракона!

– Но в столице же нет обелиска! – напомнил Авель.

– У нас есть дракон. И есть Адам, – скептически изогнув бровь, напомнила Говорящая с Лесом. – У него хорошо получается, настраиваться на объединенное поле изменившихся людей. И взаимодействовать с наследием Предтеч.

Юноша изумленно взглянул в глаза Сиуррлинн и почувствовал, как кусочки мозаики встают на свое место. Дракон – неотъемлемая часть мира обелисков. Мира, где материя, мысль и энергия переплетены гораздо теснее, чем в привычной Адаму, реальности. Поле разума, объединившее измененных, людей ощущалось не менее материальным, чем он. И, в чем-то, похожим. А сам юноша с рождения находился в окружении несметного количества обелисков, которые, исподволь, устанавливали с ним связь. Теперь Адам осознавал это абсолютно четко.

– В какой-то момент ты должен был это понять! – пришла мысль, наполненная знакомой чернотой.

– Зачем ты ждал так долго? – с горечью промолвил юноша. – Ты знал, что изменения людей окажутся необратимы!

– Я защищался. И защищал будущее, – прозвучал довольно странный ответ. – А необратимо только полное единение разумов, когда индивидуум потерял собственную идентичность. Но нам, и в самом деле, стоит поторопиться. Если прислушаешься, то поймешь, что мощь объединенных разумов уже очень велика!

Адам прикрыл глаза, облокотился о живую стену Великого Дома и почувствовал рядом с собой пульсирование живой сети Равновесия, сети, сплетенной из множества оригинальных живых нитей, отражающих сущность разнообразных живых существ, переплетающихся в многообразных взаимодействиях. А рядом с ней протянулся монолитный поток нового сознания, включавший в себя одинокую точку на планете Равновесия, звенья кораблей на орбите, а затем уходящий в глубину пылевого облака. И гораздо дальше.

А вокруг него вились тонкие струи темноты, которая стекалась к фигуре дракона.

– Ты можешь доставить нас прямо к порогу великого Грея? – спросил Адам.

– Почти, – прозвучало в ответ.

– Я и забыл, как здесь красиво! – восхищенно воскликнул Авель, шагнув из звенящей черноты пространства обелисков на берег острова, который создал Язон Грей для своей семьи.

Адам кивнул, окидывая мимолетным взглядом полосу белого песка, на которую набегали чистейшие, нежно-зеленые, волны, как будто, пытались дотянуться до цветущих лиан, свисавших с вечнозеленых деревьев, которые росли у самой кромки песка. Изумрудно-зеленая трава росла у подножия этих великанов неестественно ровным ковром, ни на сантиметр, не вылезая на песчаный пляж. Сами деревья имели весьма причудливые формы, и взбегали на холм, образуя четкие, геометрические узоры. Во всем чувствовалась рука человека, не одно столетие преобразовывавшая и направлявшая природу.

Но для Адама в этой ухоженности ощущалось некое насилие, в отличие от естественной гармонии Великого Леса. Парень еще помнил свое первое впечатление от этого острова, схожее с тем, что ощущал сейчас отец, но время, проведенное на планете Равновесия, научило его чувствовать глубинную гармонию природы. Вмешательство человека, всегда пытавшегося перестроить окружающий мир в соответствии со своими потребностями, калечило природу. И не важно, был ли это обогатительный комбинат или суперухоженный парк. Природа пыталась защищаться, принимая, порой, уродливые формы, направленные исключительно на выживание. И старалась дотянуться до человека, образумить эту, сошедшую с ума, составляющую великой мозаики. И похоже, что, на этот раз, ей это удалось.

Еще раз, оглядевшись по сторонам, Адам понял, что на острове неестественно пусто и тихо. Он вспомнил то давящее ощущение постоянного гула, создаваемого бесчисленными механизмами, обслуживающими нужды людей на индустриальных планетах. И гнетущее ощущение постоянного присутствия людей, невозможность уединиться, остаться наедине с собой и с мыслями. А здесь было удивительно тихо, словно люди покинули это место. Присмотревшись повнимательнее, юноша увидел подтверждение своим предположениям. На песке, там и тут, валялись увядшие водоросли и ракушки, выброшенные прибоем, обломанные ветви лиан. В предыдущий раз, он не замечал подобных несовершенств. Чуть поодаль, на дорожке, лежала забытая метла, посреди клумбы стояла лейка. И до сих пор, никто не появился, чтобы поинтересоваться, как сюда попали трое непрошеных гостей.