Текст книги "Месяц в небе. Практические заметки о путях профессионального роста"

Глава 5
Необходимость всегда быть на виду

Приятная сторона того, чтобы быть знаменитостью, в том, что, если людям скучно вас слушать, они винят в этом себя самих[11]11
  The nice thing about being a celebrity is that if you bore people they think it’s their fault.


[Закрыть].

Генри Киссинджер

В первые несколько часов после пресс-релиза CEVA Logistics о моем назначении на должность Chief Commercial Ofifcer еще до начала рабочего дня в Америке мой профиль на LinkedIn просмотрели более ста сорока человек. Можно лишь предположить, сколько людей также посмотрели и прочитали имеющиеся в сети интервью со мной и мои выступления. Если судить по количеству незнакомых людей в разных странах, встречавших меня впоследствии словами «я узнал тебя по видеоролику», – тоже весьма немало. И это лишь руководитель продаж частной, хотя и достаточно крупной (свыше пятидесяти тысяч человек) компании в относительно небольшой отрасли. Представьте себе, сколько народу бросается искать информацию о новых СЕО или других заметных фигурах в более известных корпорациях, особенно торгующихся на фондовых рынках.

Самый первый и очевидный вывод из этого эпизода – это необходимость поддерживать «гигиену» своего присутствия в сети. Все, от политических дебатов до сомнительных фотографий, окажется под лупой – вас будут обсуждать и судить. У меня «редкая» для Россия фамилия – Кузнецова. Как оказалось, у меня есть полная тезка, занимающаяся танцем живота и участвующая в международных конкурсах. Помню, я удивилась вопросу начальника во время первой недели работы, не занимаюсь ли я танцами. Он не вдавался в детали, только сказал, что кто-то видел в сети информацию о танцовщице с тем же именем. Впоследствии один из кадровиков признался, что во время окончательного обсуждения кандидатур кто-то запустил поиск в сети и поинтересовался: вы уверены, что хотите нанять человека со столь сомнительным хобби на должность, включающую в себя представительские функции? Они не были до конца уверены, что это не я, тем не менее страна была указана другая, и в итоге решили, что, наверное, это все-таки просто совпадение. И хотя моей первой реакцией была почти что ненависть к тезке, чуть было не испортившей мне имидж, замечу, что речь шла о вполне невинном занятии по сравнению с тем, что можно порой увидеть в интернете.

Можно считать европейские и американские компании консервативными и чопорными – но тут, как говорится, «вам шашечки или ехать?». Вне шоу-бизнеса выбор между имиджем и карьерными перспективами придется сделать довольно рано, задолго до того, как вы окажетесь в центре внимания, словно под лучами софитов. Для себя я определила это так: лучший способ избежать проблем в будущем – не публиковать в интернете ничего, что вы бы не хотели однажды увидеть на первых страницах газет с вашим именем и должностью в заголовке.

Некоторые блогеры любят всплеск как положительных, так и отрицательных эмоций в блогосфере, привлекающий к ним внимание, но большинство из нас находят в них мало приятного. При этом мне грех жаловаться – я известна относительно малому кругу людей по сравнению с действительно значительными фигурами в современном бизнесе. Достаточно посмотреть на то, сколько людей в американском интернете обсуждали Марису Майер – нового СЕО Yahoo, занявшую пост в середине беременности, – чтобы понять, что любые мои переживания от повышенного внимания – это просто мелочи по сравнению с тем, что выпало на ее долю. А чего стоит многонедельное пережевывание в прессе и социальных медиа нежелания традиционно мужского гольф-клуба пригласить СЕО IBM Джинни Рометти в свои ряды, несмотря на спонсорство. При этом сама она ни разу не прокомментировала эти обсуждения, ясно давая понять, что куда более занята управлением компанией, чем подобной суетой. Но это не помогло сдержать поток статей, авторы которых искали все новые способы хоть как-то подогреть интерес к теме – например, обсудить, знает ли вообще Джинни правила гольфа.

Старшие позиции часто приносят с собой дополнительное внимание – как желательное, так и нежелательное. Конечно, далеко не все сталкиваются с такой проблемой, но чем более необычны вы для своей должности в силу происхождения, пола или других демографических признаков, тем больше вероятность подобных ситуаций.

Другая неприятная сторона постоянного пребывания в лучах софитов – это необходимость о нем помнить. Например, элементарная вежливость требует не замыкаться в себе, а поддерживать беседу со встречающим вас в аэропорту коллегой, даже если вы устали от перелета. Но на более высоких позициях велика вероятность, что вас будут встречать, а вашу реакцию на рассказ о текущих делах по дороге в отель – подмечать, истолковывать и интерпретировать.

Люди ожидают от своих лидеров определенных сигналов – положительных, когда речь идет о хорошо сделанной работе, отрицательных, если нарушаются определенные нормы. Эти сигналы во многом определяют, «что такое хорошо и что такое плохо» в компании. Что поощряется больше – фокусирование на решении проблемы заказчика или сбережение денег? Долгосрочное партнерство или немедленное разрешение ситуации неплатежа? Поддержка друг друга и слаженная работа группы или индивидуальная охота? Реакция лидера влияет на то, как складывается культура и нормы поведения в компании. А значит, лидер не имеет права быть усталым и раздраженным – сигналы должны быть последовательными.

И, наконец, третья проблема, связанная с высокой позицией, заключается в том, что вас начинают ассоциировать с вашей компанией. Часто это случается задолго до повышения. Так, моя подруга, работавшая в веб-группе Wal-Mart, рассказывала, что нередко сталкивается с направленными лично на нее эмоциональными выпадами против «компании, уничтожающей малый бизнес в Америке».

Во времена моей работы в IBM в русском интернете периодически встречались люди, незнакомые со мной лично, но не упускающие возможности сказать обо мне что-нибудь неприятное. При этом они всегда ссылались на мою работу, а не на конкретный пост в блоге или высказывание, которое лично их обидело. Я подозреваю, что они отождествляли меня с компанией, некогда не принявшей их на работу, или крупной корпорацией, не оценившей технологию, которой они восторгались. Мне было не менее неприятно от выливающегося на меня без повода потока злобы, часто доходящей до абсурда. Сначала я переживала, потом поняла, что, оставаясь «ненавистным образом», я все равно не изменю ни их отношения, ни прошлых травм, а вступив в диалог, лишь вызову у них еще бо́льшую озлобленность. И просто привыкла пожимать плечами и переходить к чтению чего-нибудь другого.

Вряд ли стоит отказываться от карьерных планов из опасения повышенного внимания к своей персоне. В конце концов, множество СЕО и членов совета директоров прекрасно работают, попадая в прессу только в сугубо профессиональных публикациях по вопросам, связанным с деятельностью компании. Но и совсем в тени остаться тоже не удастся, так что лучше просто подготовиться к этому заранее.

Прежде всего, приняв неизбежное, попробуем переключиться с вопроса «как этого избежать» на то, «как минимизировать стресс».

– Полезно как можно раньше научиться хорошо выступать перед аудиторией, быть простым и искренним в письменных коммуникациях, работать с прессой.

Для этого существует масса профессиональных тренингов, об этом написано немало книг. В следующих главах мы дополнительно поговорим о некоторых моментах выступлений. Это поможет как можно лучше донести ваши взгляды, мотивы решений, систему ценностей до тех людей, которые не знают вас лично. Пусть реагируют на ваши слова и действия, а не на их искажение в кривом зеркале.

– Никогда не повредит обратить внимание на то, что публикуется под вашим именем в сети, появляется в поиске – другими словами, присмотреться, какой предстает перед незнакомыми с вами людьми ваша «сетевая персона». В наши времена она приобретает не меньшую важность, чем резюме. Лучше заранее принять тот факт, что всегда найдутся люди, воспринимающие вас как абстракцию, персонажа мультика, собирательный образ ненавистных им начальников.

Часто они будут вымещать на этом «двумерном образе» собственные переживания и обиды. Постарайтесь не принимать их близко к сердцу. Представьте, что эта злость направлена не на вас, а лишь на бумажную куклу или виртуального героя, случайно носящего то же имя, – тем более что в большинстве случаев так оно и есть.

Жизнь на виду совсем не означает полного расставания с личным пространством и тишиной. Она быстро приучает ценить собственное время и пространство – лишний час между встречами, когда можно уйти к себе в комнату, или пару часов в самолете. Она также вырабатывает привычку не относиться к себе слишком серьезно. И к ней может привыкнуть даже самый глубокий интроверт, хотя, конечно, периодически случаются неприятные сюрпризы.

Глава 6
Определение приоритетов и нехватка времени

Я не считаю, что работа – это работа, а игра – это игра. Это все – жизнь[12]12
  I don’t think of work as work and play as play. It’s all living.


[Закрыть].

Ричард Брэнсон

Жарким воскресным летним утром в Северной Каролине мы сидим на кухне у общих друзей, к которым приехали на выходные покататься на лодке, погулять по старому Вильмингтону и песчаным дюнам, отдохнуть и пообщаться. Р. годится мне в отцы, мы погодки с его старшей дочерью, но именно он стал когда-то одним из наших первых друзей в новой стране. От него я узнала множество интересных вещей – и историю залива Чесапик, и множество видов устриц, которые служат его «почками», очищая воду от загрязнения. И про диких пони, живущих на острове Чинкотиг с тех пор, как там потерпел крушение испанский галеон, перевозивший их для работ в американских шахтах в XIX веке. И про современное масонское движение в Америке. Р. играет на двадцати с лишним инструментах, читает Библию на службах в своей мэрилендской, до сих пор сегрегированной церкви, воспитывает внуков, преподает биологию в школе для трудных подростков, водит их летом в походы искать ископаемых моллюсков в известняке и попутно развивает собственный бизнес. То есть мы оба привыкли занимать свое время множеством проектов из самых разных областей деятельности – потому, наверное, и подружились.

Тем не менее Р. удивляется, как это я нахожу время писать блог и поддерживать сообщество на фейсбуке. А я недоумеваю, как ему не жалко тратить время на кроссворды и чтение газет. Впрочем, из вежливости я не сообщаю об этом Р. – люди редко меняют свои привычки на шестом десятке, – зато он недоумевает вслух.

У каждого человека свой уровень комфорта от заполнения жизни событиями и действиями. Но независимо от того, насколько он низок или высок, мы по-разному определяем приоритеты. Для кого-то жизнь немыслима без регулярных походов в театр, зато он не особо переживает, если лыжный отпуск выпадает лишь раз в несколько лет. Другой не мыслит зимы без склонов, но ходит в оперу раз в год. При этом оба скажут вам, что любят и театр, и лыжи, и вряд ли они считают, что приносят одно в жертву другому.

Нехватка времени часто служит первой причиной оптимизации времени под наиболее важные или любимые занятия. Пойти в гости к дальним и не очень интересным знакомым? Неплохо, но, честно говоря, вечер разговоров все о той же перестройке дома лично мне не настолько важен, как возможность доделать презентацию или дописать главу книги, и не настолько приятен, как просмотр любимого сериала вдвоем с мужем после выполненной работы.

Периодически совершая выбор в сторону более приятного и полезного, я, без сомнения, веду менее активную социальную жизнь, но при этом совсем не ощущаю, что приношу жертву. Моя работа не лишает меня друзей. Почти каждые выходные, приехав домой, я нахожу время сходить с лучшей подругой на ланч, или вместе с мужем навестить общих друзей вечером, или поговорить с кем-нибудь по скайпу.

Но, несомненно, я провожу намного меньше времени с не очень близкими людьми или на малоинтересных мероприятиях, чем большинство из нас. По той же причине мы уже много лет как отписались от кабельного телевидения, предпочитая смотреть фильмы через интернет или в кино, а новости быстро просматривать по утрам через рассылку New York Times или Wall Street Journal.

В свое время мне пришлось отказаться от одного из хобби – гончарного дела, потому что я поступила на программу MВА. Я проводила каждую вторую субботу в Колумбийском университете в Нью-Йорке, много времени посвящала домашним заданиям и стала часто пропускать походы в студию керамики. В результате мои горшки пересыхали, не дождавшись, пока я вырежу им дно, – этот процесс проводится на уже подсохшем до состояния мягкой кожи изделии.

Когда моя дочь училась в школе, у меня было куда меньше необходимости ездить по миру. Она растет по мере карьерного продвижения. Но и я, и мой муж хотели уделять время работе и учебе, это было частью системы ценностей нашей семьи. У нас не было принято часами смотреть телевизор, мы всегда относились к ужину или к отпуску как к особому времени, чтобы пообщаться друг с другом. А потому всегда старались воспитывать в дочери самостоятельность и не очень переживали, если полвечера каждый занимался своим делом, а не сидел вместе со всеми в гостиной перед голубым экраном. Мы практически не посещали школьные мероприятия, проходившие днем, и дочь относилась к этому спокойно, понимая, что мы работаем. Зато вечером мы были готовы обсудить, как организовать шахматный турнир в городе или избирательную кампанию в совет тинейджеров городской библиотеки.

Несомненно, мне очень повезло с семьей. Нередко проблемы со здоровьем или конфликт между требованиями профессий супругов ставят их в ситуацию куда более жесткого выбора. Не менее важна оказалась, на мой взгляд, возможность гибкого графика. Я работала в компании, позволявшей вести телеконференции из дома и самостоятельно планировать свое время, измерявшей вклад людей результатами, а не временем, проведенным в офисе. И если нанимателя можно выбирать самому – а все больше и больше корпораций и общественных организаций практикуют гибкий график, – то далеко не все профессии это позволяют. Нельзя прервать на середине операцию на сердце или даже просто изменить режим работы в сервисе или консалтинге.

Меня очень радовало, что дочь всегда положительно относилась к такому выбору, нашла любимое дело, сама начала строить очень удачную карьеру и, главное, нам удалось достаточно легко со временем перейти ко взрослым отношениям. Более того, она убедилась на нашем примере, что свою работу можно любить и что профессиональный рост не только возможен независимо от пола и происхождения, но и способен доставлять радость. Это во многом повлияло на формирование ее собственных жизненных принципов. По опыту друзей знаю: куда сложнее убедить ребенка, что ему надо поступить в хороший университет, если вся твоя жизнь вертится вокруг дома и кухни. Дети быстро теряют доверие к подходу «делай не так, как я делаю, а так, как я говорю».

У меня часто спрашивают, приходится ли приносить семью в жертву карьере. Сама постановка вопроса кажется мне несколько странной – возможно, именно потому, что я не воспринимаю оптимизацию времени в пользу ряда рабочих дел как жертву, равно как и не считаю, что семья должна отнимать много времени: гораздо важнее то, как именно проводить время вместе. Можно нанять кого-то убирать дом и смириться с далеко не идеальным порядком между визитами уборщицы, если это менее важно, чем вкусный и веселый ужин всей семьей. Можно заказать еду на дом, если нет сил готовить. Конечно, это не относится к форс-мажорным обстоятельствам (например, болезни), но, за редким исключением, домашние дела – далеко не главные поглотители времени и энергии, особенно при возможности работать из дома. И, конечно, мы находили время на дополнительные занятия математикой или обсуждение вступительных экзаменов – именно потому, что считали это важным, а на важное время всегда находится.

В своем интервью журналу Forbes в 2012 году Кей Крилл, СЕО компании Ann Taylor и мама близнецов, отвечая на вечный вопрос о сочетании семьи и работы, процитировала своего ментора Шелли Лазарус[13]13
  http://www.forbes.com/sites/jennagoudreau/2012/12/05/ann-taylor-ceo-reveals-her-most-important-career-lesson/


[Закрыть]. Шелли возглавляла крупнейшее рекламное агентство Ogilvy & Mathers, что не помешало ей воспитать четверых детей. Мне, кстати, приходилось встречаться с ней во времена работы в IBM, Ogilvy & Mathers было нашим главным рекламным агентством. Она не могла не восхищать сочетанием профессионализма с необыкновенной элегантностью и шармом.

«Нужно изгнать из своей жизни людей и вещи, не имеющие большого значения, – посоветовала Шелли, – и сфокусироваться на том, что имеет значение лично для вас».

«Я даже не могу передать, насколько освобождающе подействовал на меня этот совет», – говорит Кей в интервью.

Мне остается лишь подписаться под каждым словом.

Чтобы раз и навсегда развеять миф о принесении семьи в жертву, напомню, что вряд ли есть более занятые люди, чем СЕО крупных компаний. Тем не менее, вопреки расхожим стереотипам, на конец 2011 года, когда была собрана эта статистика, 26 из 28 женщин-СЕО компаний, торгующихся на публичной бирже, были замужем, а 18 имели детей[14]14
  «A CEO’s support system, aka husband», The New York Times, 4 ноября 2011 г. – http://www.nytimes.com/2011/11/05/business/a-ceos-support-system-a-k-a-husband.html?_r=2&pagewanted=1&


[Закрыть].

Например, Мег Уитмен – СЕО HP, а в прошлом CEO eBay – замужем за известным нейрохирургом Гриффитом Харшем IV и имеет двух сыновей. Лора Сен, СЕО BJ’s Wholesale Club, была замужем за Майклом Иганом, возглавлявшим до своей смерти в 2009 году биотехническую компанию Transmolecular. Можно спорить о том, насколько процент СЕО, заводящих детей, ниже, чем доля женщин-матерей с менее напряженной работой, и насколько велика роль созданной ими вокруг себя структуры поддержки. Но следует помнить, что большинство из них начинали работу как минимум четверть века назад, во времена, гораздо менее благоприятные для женщин в корпоративном мире, и что часть решений, ими принятых, во многом предопределялась социальной средой. А она сильно изменилась за последние годы.

В 2012 году к этому списку прибавилась Мариса Майер, которая стала первой женщиной, занявшей пост СЕО, будучи беременной, и успешно родившей ребенка, не упуская из виду начатых в компании перемен. Несомненно, это был нелегкий шаг, но он демонстрирует и то, что при должном желании все больше событий нашей жизни можно совмещать с успешной карьерой, не принося жертв.

Двадцать девятой в списке стала Джинни Рометти, первая женщина-СЕО IBM. Я очень люблю историю, рассказанную ею в интервью журналу New York Times. И периодически вспоминаю ее в похожих ситуациях, например решаясь на новую работу, к которой, по собственным ощущениям, еще не готова. Однажды Джинни предложили повышение в IBM, связанное с очень высокой ответственностью. Она ответила, что не готова, ей надо еще несколько лет набираться опыта и знаний, но согласилась подумать до завтра. И, конечно, за ужином изложила все это мужу. Он выслушал ее и задал только один вопрос:

– Ты можешь представить себе мужчину, который отреагировал бы так на предложение повышения? Соглашайся – через полгода ты настолько освоишь эту работу, что она тебе наскучит…

И оказался прав.

Мне кажется, многим женщинам надо распечатать эту историю и повесить над столом, чтобы регулярно перечитывать, – к слову, мне в первую очередь. Потому что в моем случае подобные сомнения всегда разрешались известной пословицей: глаза боятся, а руки делают. Но главное – лишний раз вспомнить о том, что семья – это тыл, поддержка и партнерство, без которого куда сложнее строить любую карьеру как мужчине, так и женщине. Именно вера в нас наших близких, их знание наших привычек и страхов, умение иногда утешить, а иногда встряхнуть нередко становятся той соломинкой, уцепившись за которую можно выплыть из любого водоворота.

Значит ли это, что все свои мечты вне карьеры удается воплотить в жизнь? Конечно, нет – но ведь мечты развиваются вместе с нами, и многие чудесны именно тем, что их приходится отложить до достижения предыдущих. Например, я иногда мечтаю, что в одной из следующих глав этой жизни у меня будет дом на берегу пролива Интеркостал в Северной Каролине, в пятнадцати минутах на лодке от барьерных островов Аутер-Бенкс, защищающих от ураганов побережье. На них почти нельзя строить – слишком близко к поверхности почвы подступают грунтовые воды и слишком опасны штормы. Так что там только белые пески, редкая, высокая и жесткая трава да странные яркие цветы на дюнах. Там живут вымирающие морские черепахи и откладывают яйца в песок прямо на пляже. Добровольцы обносят их кладки загородкой, чтобы случайно не повредить. Иногда прилив выбрасывает желеобразных коричневых медуз, похожих на большие грибы, они шевелят щупальцами, потом долго качаются в прибое. И пеликаны летают небольшими стаями, как строй военных самолетов, низко проходят над волной, высматривая рыбу.

И еще у меня будет большая собака, прыгающая с лодки в воду и бегающая по мелководью. С ней можно будет плавать вечером вдоль пролива и останавливаться поесть махи-махи на гриле в ресторанчике у самой воды, привязав лодку к его причалу. И спина у меня не будет обгорать за ланчем на веранде, потому что я буду жить в этом раю постоянно, раз и навсегда загорев, а не появляться на недельку-другую в год, стремительно пытаясь наверстать упущенное.

Только все это будет совсем в другой жизни, несмотря на то что уже сейчас у меня есть необходимые средства, возможность не работать и даже умение водить моторку. Потому что одновременно с такой жизнью, скорее всего, не будет другой – аэропортов со странными именами, выигранных контрактов и выведенных из кризиса бизнесов. Это отдых или по крайней мере долгий перерыв в пути, не заменяющий собой путь. Это не то, что я хочу вспомнить, оглядываясь назад и думая про оставленный след и интересно прожитую жизнь, а лишь спокойствие, обещанное в будущем. Нирвана расслабляет. Я навещаю свою следующую жизнь пару раз в год и знаю, чем займусь, когда устану.

Мне кажется, подобная мечта есть у каждого человека, ведущего интенсивный образ жизни, связанный с успешной карьерой, и что она тоже является частью общего жизненного плана, а не жертвой.