Текст книги "Диверсанты. Легенда Лубянки – Яков Серебрянский"

Практическую работу спецслужб СССР и Коминтерна определяли не только внутренние и внешние угрозы, но и нараставшие (в том числе и личные) противоречия в высшем эшелоне военно-политического руководства РКП(б) – ВКП(б). Сын Пятницкого так писал о Сталине, его личной секретной службе и о ее роли в борьбе за влияние Генерального секретаря в Коммунистическом интернационале:

«До 1925 года Сталин серьезно делами Коминтерна не занимался. Но он прекрасно понимал, что для того, чтобы стать наследником Ленина, недостаточно стать руководителем своей партии и страны. Для этого необходимо стать признанным вождем мирового коммунистического движения. Вот почему с весны 1925 года Сталин начал активно участвовать в его работе.

Имеются данные, что после 1925 года он создал в своем Секретариате специальный сектор для контроля над работой Коминтерна, и в частности за деятельностью его Исполкома. Кто входил в его состав, до сих пор остается тайной. Но совершенно ясно, что в особом секторе Секретариата Сталина хранились копии всех документов ИККИ и досье на всех руководителей Коминтерна»[111]111
  Пятницкий В.И. Осип Пятницкий и Коминтерн на весах истории. – М., 2004. – С. 571.


[Закрыть].

В.М. Жухрай, бывший старший научный сотрудник Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, изложил свою версию о секретной службе Сталина:

«В конце 1925 года, в условиях враждебного капиталистического окружения, в условиях ожесточенной классовой борьбы в стране и партии, когда иностранными разведками плелись бесконечные заговоры против Советской власти, Сталин, в целях защиты завоеваний Великой Октябрьской социалистической революции, был вынужден создать личную стратегическую разведку и контрразведку.

В задачу этой личной специальной службы Сталина входило изучение и регулярное освещение деятельности за рубежом наиболее важных и известных в мире политических деятелей (особенно закулисных сил, стоящих за их спиной и в действительности правящих капиталистическим миром), а также руководителей разведок ведущих капиталистических стран. Благодаря отличной конспирации о работе этой сталинской службы как внутри страны, так и за ее пределами ничего не было известно. Службу возглавляли два помощника Сталина, руководившие вместе с ним ее работой. Встречи и работу с ними он тщательно скрывал от своего официального окружения: Сталин много раз говорил, что „разведка лишь тогда работает успешно, если о ней никто ничего не знает“»[112]112
  Жухрай В.М. Роковой просчет Гитлера. Крах блицкрига (1939–1941). – М., 2000. – С. 61–62.


[Закрыть].

Жухрай пишет, что в своей книге он опирался на личные беседы с руководителями сталинской спецслужбы. А его коллега В.В. Вахания приводит следующие данные о сталинской службе безопасности:

«Сталин понимал, что в данных условиях он не может полагаться на лояльность и объективность официальных органов государственной безопасности. Так возникла личная секретная служба Сталина.

Первоначально, после создания, секретную службу возглавлял Сергей Варламович Николаев – начальник Особого отдела Первой Конной армии. В последующем ее руководителями были генералы Александр Михайлович Лавров, Александр Михайлович Джуга и Юрий Михайлович Марков (псевдонимы). Сообщения поступали Сталину под псевдонимом „товарищу Иванову“. Особенностью личной секретной службы Сталина являлось то, что на территории собственной страны она действовала с соблюдением правил жесточайшей конспирации, что практически гарантировало отсутствие противодействия со стороны противников»[113]113
  Вахания В.В. Личная секретная служба И.В. Сталина (стратегическая разведка и контрразведка): Сборник документов. – М., 2004. – С. 5.


[Закрыть].

В конце 1925 года вопрос о возможности мировой революции в Европе не поднимался. В совместной военно-конспиративной деятельности советских спецслужб и Коминтерна все большее значение приобретала задача защиты СССР от иностранной интервенции. В ноябре 1925 года по линии РУ РККА в Палестину был направлен один из наиболее опытных коминтерновских нелегалов В. Цайссер[114]114
  Цайссер Вильгельм (1893–1958). Участник Первой мировой войны, лейтенант. С 1918 г. член «Союза Спартака» и КПГ. В 1918–1920 гг. руководитель Красной армии Рура. В 1923 г. руководитель Военной организации КПГ в Руре. В 1924 г. закончил спецшколу в Москве. В 1925–1926 гг. на нелегальной работе в Палестине и Сирии, в 1927–1930 гг. – в Маньчжурии. В 1932–1936 гг. – инструктор Орготдела ИККИ, преподаватель Международной Ленинской школы (МЛШ) и КУНМЗ. В 1936–1937 гг. в Испании, командир 13-й интербригады. Один из создателей и первый министр госбезопасности ГДР (1950–1953 гг.).


[Закрыть].

В декабре 1925 года Яков Серебрянский был отозван в Москву. О его первой командировке мало что известно – отчеты и иные материалы до сих пор хранятся в секретных архивах, – но, скорее всего, руководство ИНО и ОГПУ в целом было довольно ее результатами. В пользу этого свидетельствует назначение Якова Исааковича нелегальным резидентом в Бельгию. Вообще говоря, работа советской разведки в Палестине еще долгое время будет оставаться тайной за семью печатями, как и реальное сотрудничество спецслужб СССР с соответствующими еврейскими структурами. Поэтому выслушаем версию историков.

«С одной стороны, все происходило по нормам и правилам тайной войны. Американцы, вне всякого сомнения, были правы, предупреждая о том, что среди прибывающих в Израиль иммигрантов из Восточной Европы будет советская агентура. Более того, коммунистические агенты направлялись в Палестину чуть ли не с семнадцатого года; часть оседала в стране, а часть следовала далее, в страны своего окончательного назначения. До разрыва дипломатических отношений между СССР и Израилем в стране действовала мощная советская резидентура. Вообще, Советский Союз имел колоссальные разведывательные ресурсы: тут умели выжидать, складывать вместе мелкие детали головоломок, тщательным образом прорабатывать задания и действовать без эмоций. Короче говоря, русские были отличными разведчиками, и деятельность советских разведслужб представляла наибольшую угрозу и на Западе, и на Ближнем Востоке.

Эмигрантов из России в Израиле всегда было много, хотя далеко не все испытывали теплые чувства и к стране, прославившейся навсегда еврейскими погромами, и к пришедшему в ней к власти большевистскому руководству. Даже вполне левые политики Израиля были социалистами, но не коммунистами и вовсе не стремились к торжеству принципа „диктатуры партийных функционеров“, которая является действительным содержанием известного тезиса диктатуры пролетариата. Неслучайно известный и удачливый до поры (до той поры, пока не попал под очередную „чистку“ и не был расстрелян) агент ОГПУ Яков Серебрянский, фактический организатор нескольких компартий в странах Азии, после двух лет (1923–1925 гг.) работы в Палестине вернулся восвояси, не создав там форпост коммунизма. Контакты продолжались и в последующие годы, многие члены „Хаганы“ проходили военную и политическую подготовку в СССР, однако „рукой Коминтерна“ ни Палестина, ни „Хагана“ не стали. В предвоенные и особенно военные годы сотни молодых евреев, многие из которых были членами Компартии Западной Украины, проходили начальную военную подготовку и направлялись в Палестину. Были среди них, естественно, прямые „коминтерновские агенты“, были профессиональные разведчики, хотя в большинстве это были сторонники того или иного течения сионизма. Часть их вливалась в „Хагану“, боевые отряды „Пальмах“, часть – в военизированные группировки, прежде всего в „Иргун“. Еще более „коминтерновская“ леворадикальная направленность проявлялась в деятельности группировки ЛЕХИ, которая в 1937 году выделилась из „Иргун“. Они осуществляли вооруженную борьбу против „английских колонизаторов“ вплоть до того времени, когда Великобритания и СССР стали союзниками в антигитлеровской коалиции. Поддержка со стороны СССР была активной: здесь и обучение, и поставки оружия, и материальная поддержка; часть боевиков возвращалась, кто временно, а кто и навсегда, в СССР»[115]115
  Певзнер Ю, Чернер Ю. И на щите Давидовом начертано «Моссад». – М., 2001. – С. 112–114.


[Закрыть].

Как видим, авторы вполне современной книги считают, что Я.И. Серебрянский был расстрелян. А бывший начальник сектора Среднего и Ближнего Востока ИНО ОГПУ Г. Агабеков даже не подозревал о существовании в Палестине нелегальных резидентур ИНО и ИККИ и о деятельности Серебрянского в этом регионе. Он писал:

«Иностранный отдел ОГПУ давно интересовался Палестиной. Эта страна представлялась нам пунктом, откуда можно вести разведывательную и революционную работу во всех арабских странах, для чего, по всем данным, можно было с успехом использовать еврейскую коммунистическую партию. Однако поступившие в распоряжение ОГПУ документы свидетельствовали, что англичане чрезвычайно осторожно относятся к палестинским гражданам. Почти с каждой почтой в Москву приходили копии циркуляров английского паспортного бюро, рассылаемых консульским представителям за границей со списками палестинских граждан, которые хотя и имеют английские паспорта, но не могут быть допущены на территорию английских доминионов. По отношению некоторых лиц прямо требовалось, в случае их появления в английских консульствах, отбирать у них паспорта и сообщать в паспортное бюро.

Эти сведения заставили ОГПУ воздержаться от широкого использования палестинских коммунистов.

Но если Москва вела себя в этом вопросе осторожно, то на местах агенты действовали с большей смелостью. Первым резидентом ОГПУ, связанным с Палестиной, был Доктор – Гольденштейн[116]116
  Гольденштейн Эфроим Соломонович (1882–1938). Член РСДРП с 1900 г., меньшевик. Неоднократно арестовывался. В 1906–1915 гг. жил за границей. В 1911 г. окончил медицинский факультет Венского университета. В 1915–1917 гг. служил военным врачом в действующей армии. После Февральской революции 1917 г. председатель Совета рабочих и солдатских депутатов и городской голова в г. Ровно. С 1918 г. на подпольной работе на Западной Украине, трижды подвергался аресту. В 1921 г. бежал в РСФСР С 1921 г. сотрудник полпредства РСФСР в Польше. В 1924–1926 гг. резидент ИНО (псевдоним Доктор) в Турции на должности второго секретаря полпредства СССР. В 1927–1930 гг. на аналогичной должности в Германии. С 1930 г. сотрудник Коминтерна. В 1932 г. исключен из ВКП(б) и арестован. Расстрелян.


[Закрыть]. Собственно, на связях с Палестиной и с балканскими странами, куда он тайно перебрасывал оружие, он и составил себе карьеру. Македонские революционные группы постоянно снабжались оружием через Гольденштейна, который закупал военные припасы в Германии и тайно переправлял в Македонию. Будучи резидентом в Константинополе, он укрепил связь с Палестиной и продолжал затем поддерживать ее из Берлина.

Фамилии секретных агентов в Палестине мне неизвестны. Все они проходили у нас под номерами и условными кличками. Но в своем последнем докладе Гольденштейн сообщал, что в Палестине (главным образом в Яффе) у него имеется четыре агента[117]117
  Вероятно, люди, привлеченные Я.И. Серебрянским.


[Закрыть]. Им ежемесячно посылается тысяча долларов в виде жалованья и на расходы по собиранию информационного материала»[118]118
  Агабеков Г.С. Указ. соч. – С. 323–324.


[Закрыть].

Свой первый экзамен в советской разведке Я.И. Серебрянский блестяще сдал.

Глава 4. Время «военной тревоги»

Серебрянский вернулся из Палестины в декабре 1925 года и в том же месяце был направлен в Бельгию в качестве нелегального резидента Иностранного отдела ОГПУ. Основные материалы о его деятельности в этой стране, как, впрочем, и большинство других документов, хранящихся в архивах нелегальных разведок (ИНО ОГПУ, РУ РККА и ОМС ИККИ), до сих пор несут на себе гриф секретности.

Во второй половине 1920-х гг. для СССР складывалась очень непростая внешнеполитическая обстановка. Например, 11 июля 1926 года Ф.Э. Дзержинский докладывал Сталину:

«Целый ряд данных говорит… что Польша готовится к военному нападению на нас с целью отделить от СССР Белоруссию и Украину. В этом заключается почти вся работа Пилсудского, который внутренними делами Польши почти не занимается, а исключительно военными и дипломатическими для организации против нас сил. В скором времени Румыния должна получить из Италии огромное количество вооружений, в том числе и подводные лодки. Одновременно оживилась деятельность и всех белогвардейцев в лимитрофах и против Кавказа. Неблагополучно у нас с Персией и с Афганистаном»[119]119
  Лубянка: Сталин и ВЧК – ГПУ – ОГПУ – НКВД: Январь 1922 – декабрь 1936: Документы. – М., 2003. – С. 118.


[Закрыть].

С 1925 года ОГПУ стало одним из основных центров по подготовке специалистов тайной войны. Важно отметить, что закрытые школы и курсы выпускали специалистов, владеющих как методами сбора информации, так и навыками диверсионных операций. Иными словами, в задачу ИНО ОГПУ входило не только добывание сведений о намерениях противников СССР, но и ликвидация наиболее одиозных лидеров контрреволюционного движения, а также предателей и изменников из своей среды.

Не менее важным направлением было создание нелегальных сетей для проведения диверсий во враждебных СССР государствах после начала неминуемой, как считалось, войны.

Деятельность секретных структур Коминтерна, в свою очередь, была направлена на подрыв и разложение сил белогвардейской эмиграции, организацию работы компартий в нелегальных условиях, обучение национальных кадров в оперативной и военно-диверсионных областях, контроль над партийными и оперативными кадрами, а также на глубокую аналитическую работу.

ИККИ к этому времени обладал огромной самостоятельностью в принятии политических решений, а в структуре ОМС имелись собственные множественные разведывательные, секретные и диверсионные службы. Они создавались и работали конспиративно, прикрываясь как международными организациями: Профинтерном, КИМом, Крестинтерном, Спортинтерном, Международным союзом рабочих, Международным союзом портовиков и многими другими структурами, в том числе и «штатными» советскими спецслужбами – ИНО ОГПУ и РУ РККА. Более 90 процентов документов ОМС до настоящего времени засекречены, а часть ранее раскрытых документов возвращается под еще более строгий гриф секретности.

Генеральным секретарем Профинтерна был С.А. Лозовский[120]120
  Лозовский (наст. Дридзо) Соломон Абрамович (1878–1952). Член РСДРП с 1901 г. Участник революции 1905–1907 гг. в Казани. Неоднократно подвергался аресту, четыре года провел в тюрьмах. В 1909–1917 гг. находился в эмиграции во Франции, член Французской социалистической партии. В 1917 г. возвратился в Россию, большевик. Участник Демократического совещания, член Предпарламента. В декабре 1917 г. вышел из состава РСДРП(б), восстановлен в декабре 1919 г. В 1919–1920 гг. ответственный секретарь профсоюза текстильщиков, затем профсоюза железнодорожников. В 1921–1937 гг. генеральный секретарь Профинтерна. В 1937–1938 гг. директор Гослитиздата. В 1939–1946 гг. заместитель наркома иностранных дел СССР С июля 1941 г. заместитель начальника, в 1945–1948 гг. начальник Совинформбюро. Расстрелян.


[Закрыть], давно и тесно сотрудничавший с И.А. Пятницким. Именно Лозовский предложил на случай обострения международной обстановки усилить подготовку нелегального аппарата, политически и организационно связанного с секциями Коминтерна и Профинтерна.

Одной из совместных программ Коминтерна и Профинтерна явилась организация системы пролетарской самообороны. Подобные военизированные группировки разного уровня подготовки действовали на территории практически всех стран, где Коминтерн имел свои структуры, например в Германии – Союз красных фронтовиков, в Австрии – Арбайтервер, в Великобритании – Лига бывших солдат и т.п.

Нелегальные школы Коминтерна готовили боевые кадры под руководством признанных специалистов практически во всех областях тайной войны. С 1924–1925 гг. началось массовое обучение функционеров иностранных компартий конспиративным и военным знаниям.

При Коминтерне также развертывалась система собственных учебных заведений, включавшая Коммунистический университет трудящихся Востока (КУТВ, 1921), Коммунистический университет национальных меньшинств Запада (КУНМЗ, 1922), Коммунистический университет трудящихся Китая (КУТК, 1925), Международную Ленинскую школу (МЛШ, 1925).

Кроме названных, существовали также глубоко законспирированные специальные школы, не имевшие официального названия и постоянно менявшие дислокацию. Обучение в таких школах проводилось по принципу временных трудовых коллективов. Большинство преподавателей знали только о месте и времени проведения своих занятий. Преподаватели и слушатели различных групп между собой не контактировали и не знали друг друга в лицо. Все нити и связи концентрировались в узких кругах закрытых партийных специальных комиссий или секретных подотделах и секторах ОМС.

Приведем пример эффективности деятельности таких партийных спецслужб.

В начале 1920-х гг. в Берлине были задержаны специальные курьеры Коминтерна, которые еще до революции были «под колпаком» австрийской тайной полицией. Вскоре в Вену поступил звонок с просьбой командировать в Берлин человека, курировавшего это дело. Через три часа нелегальная партийная резидентура в Германии получила приказ любой ценой не допустить приезда австрийского полковника вместе с сопровождающим офицером и документами в Берлин. Машина австрийцев, не доезжая двадцати километров до Берлина, «внезапно» выехала на встречную полосу и лоб в лоб столкнулась с другим автомобилем. Австрийский полковник, его сопровождающий и водитель погибли. Также погиб водитель встречной машины. Основные документы из портфеля австрийца исчезли. Дорожная полиция Германии признала виновным в ДТП австрийского водителя, грубо нарушившего правила движения. Через двое суток из-за недостаточности улик курьеры Коминтерна были выпущены и депортированы за пределы Германии.

Вот еще один характерный пример. В Германии действовали шесть коммунистических партий, наиболее крупными из которых были Германский «Союз Спартака», Германская коммунистическая партия и Коммунистическая партия Германии. В каждой их них функционировало от трех до пяти специальных (в том числе разведывательных) служб. При этом руководители и сотрудники одного подразделения ничего не знали о существовании другого.

В 1925–1927 гг. в подчинении ОМС ИККИ находилось пять специальных подотделов, занимавшихся основными видами секретной деятельности по всему миру. Постоянно расширялась сеть базовых пунктов нелегальной связи. Эти пункты не подчинялись ни руководству компартий, ни представителям ИККИ, а только непосредственно московскому руководству ОМС. При передвижении по территории СССР курьеры, нелегалы, а также грузы, приписанные к ОМС, полностью освобождались от паспортного и таможенного досмотра, они были вне контроля.

Хотим еще раз подчеркнуть, что значительное число выдающихся советских разведчиков и диверсантов являлись выходцами из специальных структур Коминтерна или длительное время проходили подготовку в них.

Позиции сталинской группировки в аппарате ВКП(б) постепенно упрочнялись. После смерти М.В. Фрунзе 31 октября 1925 года его посты председателя Реввоенсовета и наркомвоенмора занял близкий Сталину К.Е. Ворошилов. На место скоропостижно скончавшегося 20 июля 1926 года председателя ОГПУ Ф.Э. Дзержинского назначили Вячеслава Рудольфовича Менжинского, высокообразованного профессионального революционера с обширным оперативным опытом (отметим, что Менжинский не имел собственных политических амбиций). Июльский (1926 г.) пленум ЦК ВКП(б) вывел Г.Е. Зиновьева из состава Политбюро. На октябрьском (1926 г.) пленуме ЦК Л.Д. Троцкий и Л.Б. Каменев были исключены из Политбюро, а Зиновьев смещен с поста председателя Исполкома Коминтерна. Временное исполнение обязанностей председателя ИККИ было поручено Н.И. Бухарину.

Во второй половине 1926 года под контролем председателя ОГПУ Менжинского создается Особая группа, предназначенная для выполнения архиважных оперативных, диверсионных, военных и политических заданий, в том числе и стратегического характера. Группа была сверхзасекречена (ее создание не оформлялось приказом, то есть, по сути, она была нелегальной даже внутри ОГПУ); о существовании группы знали только Сталин, Менжинский и Пятницкий, предположительно, информацией располагал также Меер Трилиссер, начальник ИНО ОГПУ. Руководство группой осуществлял лично Менжинский; в работе она опиралась на кадры, рекомендованные ОМС ИККИ.

Первоначально Особая группа задумывалась как параллельный (независимый от ИНО ОГПУ и РУ РККА) разведывательный центр для выполнения специальных операций стратегического характера. Создание параллельных структур позволяло иметь каналы перепроверки информации, а в случае провала одной из линий разведки компенсировать неудачу активизацией другой. Очень скоро, однако, одной из приоритетных задач группы стало уничтожение политических противников СССР, в первую очередь из числа русских эмигрантов и перебежчиков.

В указанный период основную роль в проведении тайных операций против СССР играл начальник Боевого отдела Русского общевоинского союза (РОВС) генерал А.П. Кутепов. Ветеран русско-японской и Первой мировой войн, активный участник «белого движения», он пользовался огромным авторитетом среди белогвардейской офицерской эмиграции. Именно Кутепов был инициатором создания так называемой «Внутренней линии». Организационно оформившаяся в 1926–1927 гг. в Болгарии, она представляла собой одну из секретных спецслужб РОВС на Балканах. Ее сотрудники занимались не только разведкой и контрразведкой, но и осуществлением терактов в отношении руководителей СССР, чиновников партийных и советских учреждений.

По нашему мнению, Особая группа создавалась и как инструмент противоборства кутеповской «Внутренней линии».

Одним из первых оперативников Особой группы и будущим руководителем специальных операций стал С.М. Шпигельглаз[121]121
  Во многих публикациях фамилия пишется как Шпигельглас, но в доступных авторам документах она дается с окончанием на букву «з».


[Закрыть]. Расскажем о нем более подробно.

Сергей Михайлович Шпигельглаз родился 29 апреля 1897 года в местечке Мосты Гродненской губернии в семье бухгалтера. В 1914 году он окончил 1-е реальное училище в Варшаве и поступил на юридический факультет Московского университета. Способный юноша владел польским, немецким и французским языками. Участвовал в революционном движении, подвергался аресту.

С третьего курса университета, в мае 1917 года, Сергей Шпигельглаз был призван на военную службу и направлен в школу прапорщиков в Петрограде. После ее окончания служил в 42-м запасном полку.

С апреля 1918 года – заведующий финансовой частью Московского губернского военного комиссариата.

В января 1919 года Шпигельглаз становится сотрудником Военного контроля, а после слияния последнего с Военным отделом ВЧК – начальником финансового отделения Особого отдела ВЧК.

В 1919 году Сергей Шпигельглаз вступил в РКП(б). С мая 1919 года работал в Вологде под началом особоуполномоченного ВЧК М.С. Кедрова, в 1919–1920 гг. в составе оперативных групп выезжал в различные области Южной, Западной и Центральной России.

В служебной характеристике, датированной февралем 1920 года, отмечалось:

«Тов. С.М. Шпигельглаз состоял сотрудником Особого отдела и членом фракции РКП(б), проявив себя честным и заслуживающим доверие работником».

В 1921 году Шпигельглаз был переведен на службу в Белорусскую ЧК.

В январе 1922 года начинается новый этап его биографии – он был назначен уполномоченным Контрразведывательного отдела ГПУ, из которого вскоре перешел на службу в Иностранный отдел. В том же году Ф.Э. Дзержинский направил его в специальную командировку в Монголию, где требовалась помощь в работе по выявлению и пресечению деятельности эмигрантских белогвардейских формирований. Успешно вербуя и используя агентуру, Шпигельглаз информировал Москву как об обстановке в Монголии, так и о планах японских и китайских милитаристских кругов на Дальнем Востоке.

В сентябре 1926 года С.М. Шпигельглаз был назначен помощником начальника ИНО ОГПУ. В этой должности, не требовавшей постоянной административной нагрузки, он оставался до 1936 года, но она была своего рода «прикрытием». С созданием Особой группы Менжинский включил Шпигельглаза в число ее сотрудников. Как «свободный» оперативный работник Сергей Михайлович неоднократно выезжал за рубеж, но о большинстве его командировок практически ничего не известно.

В феврале 1927 года Серебрянский вернулся из бельгийской командировки в Москву. Материалы о его пребывании в Бельгии также до сих пор засекречены, но, несомненно, работа оказалась результативной. Это косвенно подтверждается новым назначением – нелегальным резидентом ИНО в Париж.

К этому времени Серебрянский стал полноправным членом большевистской партии, что сыграло свою роль при отборе его кандидатуры в состав Особой группы, которая на тот момент насчитывала не более пяти человек.

Серебрянский получает личное задание Менжинского по созданию во Франции независимой от ИНО агентурной сети. Подтверждением этой версии служит тот факт, что именно в 1927 году привлеченные нашим героем к сотрудничеству в Палестине А.Н. Ананьев, Ю.И. Волков, Р.Л. Рачковский (Эске), Н.А. Захаров и А.Н. Турыжников были переброшены в СССР и по решению компетентных органов получили советское гражданство.

^{Инна Натановна Беленькая, сестра Полины Серебрянской, сотрудник «Группы Яши»}

^{Полина Серебрянская. Брюссель, 1927 г.}

По нашему мнению, ускоренное и в высшей степени секретное формирование Особой группы было напрямую связано с англо-советским конфликтом, получившим название «военная тревога 1927 года». Но вначале расскажем еще об одном оперативнике указанной группы, руководителе специальных операций Н.И. Эйтингоне.

Наум Исаакович Эйтингон родился 6 декабря 1899 года в Могилеве, учился в Могилевском коммерческом училище. После Февральской революции он стал членом боевой организации эсеров, под крылом которой прошел начальную диверсионно-террористическую подготовку. Однако связь Эйтингона с эсерами была недолгой. Осенью 1919 года он вступил в РКП(б), в годы Гражданской войны участвовал в боях с белогвардейцами, а его служба в органах ВЧК началась в мае 1920 года.

Вначале Эйтингон – уполномоченный Гомельского укрепрайона, затем – уполномоченный Особого отдела Гомельской ГубЧК. При ликвидации на Гомельщине террористических групп савинковского подполья в октябре 1921 года он был тяжело ранен в ногу.

Летом 1922 года Эйтингон участвовал в ликвидации банд националистов в Башкирии, затем, в мае 1923 года, его отозвали в Москву.

В центральном аппарате ОГПУ Эйтингон становится помощником начальника отделения Восточного отдела под руководством Я.Х. Петерса, одновременно он поступает на восточный факультет Военной академии РККА.

После окончания академии, в середине 1925 года, Эйтингона призывают на службу в ИНО ОГПУ. Уже в октябре он был направлен на работу в Китай, где находился до весны 1929 года. Именно там происходила шлифовка боевых навыков Наума Эйтингона как разведчика, диверсанта, великолепного аналитика, разработчика сложных оперативных комбинаций.

Обстановка в Китае беспокоила советское военно-политическое руководство. После окончания Гражданской войны в северных районах Китая, особенно в Маньчжурии, находившейся под контролем генерала Чжан Цзолиня, сосредоточилось большое количество белогвардейцев. Активной разведывательной и диверсионной деятельностью против СССР занимались антисоветские организации («Мушкетеры», «Черное кольцо» и др.). Серьезную угрозу представляли вооруженные отряды Анненкова, Глебова, Нечаева, Семенова которые, в случае агрессии против СССР со стороны Запада, могли стать ядром «восточной» армии.

Подробности большинства операций резидентур ИНО ОГПУ и РУ РККА, работавших в Китае в тесном контакте со специальными структурами Коминтерна, до сих пор засекречены. В число немногих известных совместных операций входит похищение и переправка в Советский Союз в апреле 1926 года атамана Б.В. Анненкова.

Имея за плечами боевой опыт, навыки оперативной и агентурной работы и хорошее военное образование, Наум Эйтингон эффективно работал легальным резидентом ИНО вначале в Шанхае и Пекине, а с 1927 года – в Харбине. Благодаря содействию Компартии Китая (КПК) его агенты проникли в круги белой эмиграции, органы местной власти и резидентуры иностранных спецслужб.

В тот же период советником Фен Юйсяна[122]122
  Фен (Фын) Юйсян (1882–1948). Род. в провинции Чжили (Хэбэй) в семье каменщика. Окончил Баодинскую военную школу, служил в армии. После Синхайской революции 1911–1913 гг. занимал различные командные должности в войсках северокитайских милитаристов. В октябре 1924 г. вошел с войсками в Пекин, фактически совершив государственный переворот (из Запретного города был изгнан последний император Китая Пу И). Выказывал лояльное отношение к революционным силам Юго-Восточного Китая. Приступив к реорганизации своих войск (гоминь-цзюнь), в качестве советников пригласил советских военных специалистов. В 1926 вступил в Гоминьдан. Во время Северного походя 1926–1927 гг. поддерживал Национально-революционную армию Китая. Однако к середине 1927 г. его политические пристрастия изменились, и он открыто выступил против революции. В 1937–1945 гг., во время войны с Японией, снова сотрудничал с коммунистами. После войны эмигрировал в США. Погиб на палубе пассажирского судна «Победа», направлявшегося в СССР, в результате несчастного случая.


[Закрыть], а затем советником компартии Китая по диверсионным и партизанским операциям становится Х.И. Салнынь. Эйтингон знакомится с ним, а также с коминтерновцами И. Винаровым и Р. Зорге. Вероятно, именно Эйтингон заложил основы для деятельности Особой группы в Китае.

Правительство Великобритании, напуганное успехами китайской революции, стремилось сохранить в Поднебесной свои позиции. 23 февраля 1927 года министр иностранных дел О. Чемберлен направил правительству СССР ноту с требованием прекратить военную поддержку Гоминьдану и «антианглийскую пропаганду» в Китае под угрозой разрыва дипломатических отношений. Несколько позже антисоветски настроенные силы в Великобритании и Германии начали обсуждение плана англо-германского военного вторжения в СССР.

К этому следует добавить, что марте 1927 года заместитель председателя Русского общевоинского союза генерал А.П. Кутепов провел совещание в Финляндии с членами боевого крыла РОВС, на котором заявил о необходимости немедленно начать террористические акции на территории СССР.

21–22 марта 1927 года в Шанхае произошло вооруженное восстание, организованное профсоюзами и местным комитетом КПК. 21 марта восставшие заняли почти всю китайскую часть города, телефонную станцию и телеграф. На следующий день повстанцы захватили Северный вокзал, а вечером в город вошли части Восточной колонны Народно-революционной армии. В подготовке восстания активное участие принимал Военный отдел ЦК КПК под руководством А.П. Хмелева (Аппена). Примечательно, что «военка» КПК действовала под общим руководством Разведупра (Я.К. Берзин) и Коминтерна (Ф.Ф. Раскольников).

Шанхайское восстание стало детонатором, взорвавшим хрупкий мир между Гоминьданом и КПК. 12 апреля 1927 года войска Чан Кайши начали разоружение рабочих отрядов, а также аресты коммунистов и левых гоминьдановцев в Шанхае. Вслед за этим в Восточном и Южном Китае, занятыми чанкайшистами, произошли правые перевороты, которые сопровождались репрессиями против членов КПК. В мае – июле 1927 года аналогичные перевороты произошли в Центральном Китае. Чан Кайши и большинство китайских военачальников предпочли национальную революцию рабоче-крестьянской советского образца.

6 апреля 1927 года китайские власти совершили налет на советское полпредство в Пекине. Налет производили солдаты и полицейские Чжан Цзолиня; в апартаментах военного атташе и жилых помещениях служащих полпредства был произведен обыск. Чан Кайши и Чжан Цзолинь – по сути, политические противники – нанесли удар практически одновременно, что позволяет считать высоковероятным предположение о скоординированных действиях двух «заклятых друзей» против общего врага. Следует отметить, что налет на полпредство СССР в Пекине (оно находилось на территории дипломатического квартала) мог произойти только с личного разрешения посла Великобритании, являвшегося главой дипломатического корпуса в Китае.

По китайским данным, у военного атташе в Пекине Романа Лонгвы было захвачено свыше ста коробок секретных документов, в том числе документов КПК. Эти документы дали пекинскому правительству основания заявить, что СССР при помощи китайских коммунистов готовил в Китае восстание с целью установления советской власти. Китайские и иностранные СМИ начали публикацию изъятых документов, разоблачающих деятельность советских спецслужб в Китае, а также списки советских военных советников с указанием их оперативных псевдонимов. Все эти события в совокупности и стали катализатором «военной тревоги».

12 мая в Лондоне английская полиция провела обыск в помещении советско-английского акционерного общества «Аркос». Это еще более осложнило британско-советские отношения. В конце мая правительство Великобритании выпустило «Белую книгу», в которой содержался ряд документов (в том числе захваченных в Пекине и Лондоне), свидетельствующих о подрывной деятельности СССР против Великобритании.

27 мая британское правительство заявило о разрыве дипломатических отношений с СССР.

В отличие от фальсифицированного «письма Зиновьева» от 15 сентября 1924 года, якобы адресованного ЦК компартии Великобритании, документы из «Белой книги» представляли реальную угрозу для руководства ВКП(б) и Коминтерна. 28 мая 1927 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло специальное постановление «О мерах конспирации». В постановлении указывалось:

«а) Совершенно выделить из состава полпредств и торгпредств представительства ИНОГПУ, Разведупра, Коминтерна, Профинтерна, МОПРа.

б) Шифры менять каждый день, проверить состав шифровальщиков, послать специальное лицо с неограниченными правами по осуществлению строжайшей конспирации шифровальной работы <…>.

в) Проверить состав представительств ИНОГПУ, Разведупра, Коминтерна, Профинтерна, МОПРа.

г) Строжайше проверить состав сотрудников полпредств, торгпредств и прочих представительств за границей.

д) Безусловно отказаться от метода шифропереписки телеграфом или по радио по особо конспиративным вопросам. Завести систему конспиративных командировок и рассылки писем, каковые обязательно шифровать.