Текст книги "Диверсанты. Легенда Лубянки – Яков Серебрянский"

К началу марта 1929 года Я.И. Серебрянский возвратился из командировки во Францию. По итогам успешной (материалы опять засекречены!) работы в этой стране он был награжден знаком «Почетный работник ВЧК–ГПУ» за № 644.

Наш главный герой успешно прошел партийную чистку, объявленную в апреле 1929 года по решению 16-й партийной конференции. Эта специальная политическая операция преследовала три главные цели:

– исключение из партии или значительное понижение влияния нелояльных Сталину и его линии партийных функционеров;

– подавление местнических и сепаратистских настроений, обеспечение безусловной власти центра над периферией;

– снятие социальной напряженности в обществе путем наказания «разложившихся» коммунистов.

Из воспоминаний Полины Натановны Серебрянской:

«Нужно было вывезти важные документы.

Факт их пропажи стал известен властям, и они организовали тотальную проверку всех выезжающих из страны. Осматривали они и купе вагона, в котором мы выезжали. Проверили чемоданы, а документы в это время просто лежали на столике, на который специально бросил их Яков».

Почти сразу же Серебрянский оказался вовлеченным в систему подготовки специалистов для «малой войны». 1 апреля 1929 года он был назначен начальником 1-го отделения ИНО, руководившего нелегальной разведкой. Эта должность позволила Серебрянскому иметь доступ к материалам нелегальных резидентур ИНО, оказывать влияние на подбор и расстановку резидентов и оперативников, изучать материалы, поступающие от агентуры.

Но официальная должность служила прикрытием еще более секретной (нелегальной внутри СССР) работы. По распоряжению Менжинского Серебрянский возглавил Особую группу при председателе ОГПУ. С этого времени среди людей посвященных она неофициально именуется «Группа Яши».

Первоначальной задачей независимого от ИНО разведывательно-диверсионного подразделения было глубокое внедрение агентуры на объекты военно-стратегического значения в Западной Европе, США и Японии, а также подготовка и проведение диверсионных операций в тылу противника в случае открытой войны этих стран с СССР.

За границей Особая группа действовала исключительно нелегально. Ее резиденты не могли использовать в качестве прикрытия официальные дипломатические или торговые представительства СССР. Опиралась она только на агентов, рекомендованных Коминтерном (из так называемого партийного спецназа) или завербованных членами группы, – это позволяло действовать практически автономно (подчеркнем еще раз, что даже в ОГПУ о существовании группы никто не знал).

В 1929 года в составе ИККИ создается Секретно-инструкторский подотдел. Работа по специальной военно-политической подготовке функционеров партийного спецназа в военных школах и на специальных курсах ИККИ организовывалась на основании Положения об особых курсах, разработанного в конце 1920-х гг. В Положении говорилось:

«1. Особые курсы военного типа создаются с задачей подготовки таких квалифицированных кадров для секций КИ, которые, будучи воспитаны в духе марксизма-ленинизма, преданные до конца делу Ленина – Сталина и будучи физически закаленными, были бы способны вести работу в армии и флоте, умели бы создавать антифашистские и антиимпериалистические боевые организации, руководить таковыми, могли бы играть роль инструкторов по созданию спец[иальных] кадров партии и, наконец, в случае резкого обострения борьбы народных масс против фашизма и империализма, могли бы руководить боевыми действиями, с успехом используя все наличные средства борьбы.

2. Подготовленные на курсах товарищи подлежат использованию, как правило, в крупных секциях в масштабе района – области, а в других – в масштабах страны.

3. Курсы комплектуются переменным (курсанты) составом, как правило, из состава студентов международных ВУЗов (МЛШ, КУН[М]З, КУТВ), отобрав лучших, показавших большой интерес к военным предметам и имеющим опыт борьбы. Для этой же цели во всех междунар[одных] ВУЗах [надлежит] вести обучение элементам военного дела (стрелк[овое] дело, топография, элементы организации и тактики РККА).

4. Подготовка курсантов ведется, как правило, в соответствующих национальных учебных группах, на особых на это отведенных загородных точках. На одной точке в один курс, как правило, обучаются курсанты одной национальности (секции).

Примечание. Вместе с тем курсы осуществляют и индивидуальную военную подготовку по особому на это заданию руководства ИККИ.

5. Подготовка на курсах проводится по следующим циклам предметов: а) политическим, б) партийно-техническим, в) военно-политическим, г) военно-тактическим, д) военно-техническим, е) физическим.

6. Срок обучения 4–6 месяцев.

7. Во главе курсов стоит назначенный КИ начальник, осуществляющий общее методическое руководство, обеспечивающий точки постоянным составом преподавателей, организующий через своего по[мощника] снабжение вещевое и прод[овольственным] довольствием, отвечающий перед органами РККА за хранение оружия и боеприпасов.

8. Во главе каждой точки стоит нач[альник] точки, непосредственно руководящий учебой, отвечающий за порядок и дисциплину, нормальный ход занятий и осуществляющий через своего нач[альника] хоз[яйственного] довольствия, опираясь на свой бюджет, мат[ериальное] обеспечение учебы.

9. Каждая точка имеет свой пост[оянный] и перем[енный] состав. Постоянный состав – преподаватели… и обслуживающий персонал. Перем[енный] состав – курсанты.

10. За каждым начальником точки закрепляется определенная точка. Вместе с тем к каждой точке прикрепляется определенная группа секций КИ, курсанты которых, по определенной очередности, устанавливаемой … (органом ИККИ) проходят подготовку согласно параграфам 1, 3, 4, 5, и 6»[131]131
  РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 25. Д. 1349. Лл. 77–78 об.


[Закрыть].

В качестве примера даем выдержку из воспоминаний Агабакева. Он пишет, что в 1929 году, «в период волнений в Палестине, Коминтерн энергично развил свою деятельность. Срочно были отправлены агенты-пропагандисты для руководства местными коммунистическими партиями и для проведения в жизнь решений Коминтерна по палестинскому вопросу. Агенты Коминтерна отправлялись из СССР преимущественно под видом членов враждебных советскому режиму еврейских партий, высылаемых в административном порядке из СССР. Между прочим, один из таких агентов ехал со мной на пароходе „Чичерин“ из Одессы в Константинополь, куда мы прибыли 27 октября 1929 года, и благополучно проследовал через Константинополь в Яффу. Вместе с ним ехала под видом его жены работница Коминтерна. Я знал этого агента еще по Туркестану, и поэтому нам незачем было скрываться друг от друга. Но все-таки он не хотел сказать мне, под какой фамилией он путешествует на этот раз. По его рассказам, из Москвы выехали вместе с ним в Палестину еще четыре человека, но те поехали через Берлин»[132]132
  Агабеков Г.С. Указ. соч. – С. 326.


[Закрыть].

На рубеже 1929–1930 гг. планомерная работа по обучению нелегальных партизанских и диверсионных (линия «Д») кадров РККА, ОГПУ и Коминтерна вышла на новый качественный уровень.

В РККА первый этап этой работы начался в рамках концепции М.В. Фрунзе, которая предусматривала подготовку страны и ее Вооруженных сил к будущей неизбежной войне. Согласно этой концепции обязательным условием успешности «малой войны» является заблаговременная разработка ее реального и по возможности усложненного плана, а также создание условий, обеспечивающих успех его выполнения.

Первый этап плана включал в себя несколько направлений. Одно из них содержалось в подготовке специальных заградительных команд (загражденцев), способных разрушать транспортные коммуникации в западных областях СССР. Именно на этой работе началось профессиональное становление одного из наиболее заслуженных теоретиков и практиков диверсионной работы И.Г. Старинова[133]133
  Старинов Илья Григорьевич (1900–2000). Участник Гражданской войны, член РКП(б) с 1924 г. В 1925–1932 гг. готовил подрывников в Украинском ВО. В 1933–1934 гг. на службе в РУ РККА. В 1935 г. окончил Военно-транспортную академию. В 1936–1937 гг. военный советник в Испании. Участник советско-финляндской войны 1939–1940 гг. В 1941–1945 гг. на боевой работе по линии «Д», полковник. После войны на преподавательской работе в высших военно-учебных заведениях.


[Закрыть].

Старинов писал о подготовке загражденцев: «Работа связана с укреплением приграничной полосы. Нам предстоит обследовать железнодорожные участки на границе с Польшей и Румынией, подготовить их к разрушению и минированию в случае внезапного вражеского вторжения. <…> Комиссия объезжает приграничные участки на глубину до 250 километров. Мы осматриваем железнодорожные мосты, большие трубы, депо, водокачки, водонапорные башни, высокие насыпи и глубокие выемки. <… >

В конце 1929 года подготовка к устройству заграждений на границе была завершена. В округе[134]134
  Украинский военный округ.


[Закрыть] подготовили более шестидесяти специальных подрывных команд общей численностью 1400 человек. Заложили десятки складов с минно-взрывными средствами. На всех значительных мостах приграничной полосы отремонтировали минные трубы, колодцы, ниши и камеры. Припасли 1640 готовых сложных зарядов и десятки тысяч зажигательных трубок, которые можно было ввести в действие буквально мгновенно.

Помимо взрывных заграждений создавались и иные. Вся система увязывалась с системой укрепленных районов. <… >

Бойцы, охранявшие мосты (они же и подрывники), действовали слаженно и уверенно.

Шестидесятиметровый мост через реку Уборть под Олевском был, например, полностью подготовлен к разрушению при дублированной системе взрывания за две с половиной минуты.

Не знаю, как это конкретно делалось, но мне известно, что заблаговременная подготовка к устройству заграждений (разрушений) на железных дорогах в приграничной полосе проводилась и в других приграничных военных округах. Для этой цели были изданы специальные Наставление („Красная книга“) и Положение („Зеленая книга“). В Наставлении впервые подробно описывалось, как производить порчу железнодорожного пути, мостов и других объектов на железных дорогах. Оно сыграло большую роль в совершенствовании минно-подрывных работ.

„Зеленая книга“ – Положение – четко определяла варианты разрушения и порчи железнодорожных объектов в зависимости от того, на какой срок желательно вывести их из строя. Все расчеты сил и средств производились для полного и частичного разрушения. Необходимые запасы минно-подрывных средств создавались для полного разрушения дорог в полосе 60–100 километров от границы, и располагались они вблизи охраняемых объектов»[135]135
  Старинов И.Г. Записки диверсанта. – М., 1997. – С. 20, 23, 26–27.


[Закрыть].

Начиная с 1929 года на территории Белорусского, Украинского, Ленинградского и Московского военных округов работали специальные школы по подготовке партизанских кадров. Отбор в них осуществлялся тщательно: предпочтение отдавалось опытным кадрам либо лицам, имевшим нужную для диверсионной работы специальность. Наряду с базовой военно-политической подготовкой слушатели обретали навыки и по конкретной военной профессии: сапер, разведчик, снайпер, радист.

В приграничных областях параллельно с IV (Разведывательным) Управлением Штаба РККА ОГПУ также создавало свою боевую и агентурную сеть на случай вторжения иностранных войск. Подготовку активистов к переходу на нелегальное положение в случае войны вели и партийные органы. И.Г. Старинов, занимавшийся в 1929 году обучением диверсантов в киевской спецшколе, впоследствии вспоминал об этом периоде и о людях, с которыми работал:

«Якир[136]136
  Якир Иона Эммануилович (1896–1937). Член РСДРП(б) с 1917 г., в РККА с 1918 г., начдив (1919 г.). В 1921–1924 гг. командующий войсками Крымского и Киевского военных районов и Киевского военного округа. В 1924–1925 гг. начальник Главного управления военно-учебных заведений РККА. В 1925–1937 гг. командующий Украинским (Киевским) ВО. В 1930–1934 гг. член Реввоенсовета СССР, с 1935 г. командарм 1-го ранга, с 1936 г. член Военного совета НКО СССР. Расстрелян.


[Закрыть] сказал… что минно-взрывные заграждения не могут на длительный срок вывести дороги из строя. Противник, обладая хорошей техникой, в состоянии восстановить их быстро. Поэтому будем готовить партизан для минирования восстанавливаемых противником дорог и других коммуникаций. Наша задача состоит в том, чтобы подготовить диверсантов, незаметных для противника, глубоко законспирированных. Когда противник окажется на нашей территории, партизаны должны превратить восстанавливаемые участки в ловушки. <…>

…Предстоит обучать людей опытных и заслуженных. Очень опытных! Стало быть, нужно преподавать им так, чтобы они не разочаровались. Азы им твердить не надо. Давайте побольше нового. Как можно больше нового! И учтите – в тактике самой партизанской борьбы они пока разбираются лучше вас. <… >

В партизанские отряды подбирались… различные специалисты. Помимо совершенствования в основной специальности они глубоко изучали и смежные военные профессии. Каждый минер был и мастером маскировки.

Должен заметить, что изучению оружия иностранных образцов наше командование уделяло самое серьезное внимание: ведь будущим партизанам обязательно пришлось бы пользоваться трофейным оружием. <… >

Я включился в подготовку партизанских кадров в 1929-м, но в 1932-м только понял, что подготовка к партизанской войне началась не в 1929-м. На самом деле она не прекращалась с Гражданской войны. При этом подготовка велась как по линии ОГПУ, так и по линии ГРУ.

ОГПУ готовило в основном диверсантов-подпольщиков, сильно законспирированных. По линии Народного комиссариата обороны готовили командиров, которые, попав с подразделением в тыл противника, могли перейти к сопротивлению. С этой целью в Западной Украине и Молдавии создавались скрытые партизанские базы с большими запасами минно-подрывных средств. Склады на побережье Дуная создавались даже в подводных резервуарах в непортящейся упаковке»[137]137
  Старинов И.Г. Указ. соч. – С. 28–29, 31, 36–37.


[Закрыть].

Во второй половине 1929 года одной из главных задач Особой группы Я.И. Серебрянского стала организация специальных операций за рубежом, направленных против наиболее злостных врагов СССР, а также изменников Родины. В первую очередь это касалось Русского общевоинского союза, члены которого не прекращали террористической деятельности. Кутепов по-прежнему предпринимал активные усилия по заброске в СССР боевиков для убийства Сталина, Бухарина, Крыленко, Менжинского и других руководящих работников ВКП(б) и ОГПУ. В октябре 1929 года в СССР проникла боевая группа А.А. Анисимова, который при попытке ареста 10 октября застрелился. В ноябре в результате перестрелки были убиты боевики РОВС В.И. Волков и С.С. Воинов.

В этих условиях Сталин, потерявший терпение, приказал действовать против РОВС на опережение, «взять врага на замахе».

Чтобы предать Кутепова показательному судебному процессу, планировалось два варианта действий: 1) выманить его на территорию СССР, 2) похитить во Франции и доставить в Советский Союз. Операцию предполагалось провести силами ОГПУ.

Первоначально в игру вступила несуществующая (легендированная ОГПУ) Внутренняя русская национальная организация (ВРНО) под руководством А.Х. Артузова[138]138
  Артузов Артур Христофорович (наст. Фраучи Артур-Евгений-Леонард) (1891–1937). Член РСДРП(б) с 1917 г. В 1918 г. инспектор снабжения на северо-восточном участке Восточного фронта, комиссар и начальник отделения органов контрразведки РВСР. В 1919–1922 гг. сотрудник Особого отдела ВЧК. В 1922–1927 гг. начальник Контрразведывательного отдела ГПУ – ОГПУ. В 1927–1931 гг. помощник начальника Секретно-оперативного управления ОГПУ. 1931–1935 гг. начальник Иностранного отдела ОГПУ – НКВД. В 1934–1937 гг. заместитель начальника Разведывательного управления РККА. Расстрелян.


[Закрыть]. Поскольку прямого выхода на генерала Кутепова в ОГПУ не имелось, было решено направить на ВРНО внимание редактора журнала «Борьба за Россию» С.П. Мельгунова, поддерживавшего тесные связи с начальником канцелярии Кутепова князем С.Е. Трубецким.

Это сработало. В октябре 1929 г. в Москву для переговоров с руководством ВРНО прибыл представитель РОВС генерал Б.А. Штейфон. После возвращения в Париж он получил благодарность от Кутепова.

Но далее карты смешались. 27 октября 1929 года М. Трилиссера, обвинившего назначенного в тот же день первым заместителем председателя ОГПУ Генриха Ягоду[139]139
  Ягода Генрих Григорьевич (наст. Ягода Енох Гершонович) (1891–1938). В 1905–1906 гг. член боевой дружины, с 1907 г. в РСДРП. В органах ВЧК с 1919 г. В 1919–1920 гг. сотрудник Особого отдела ВЧК, в 1921–1922 гг. заместитель начальника Особого отдела. В 1922–1929 гг. начальник Особого отдела ГПУ – ОГПУ. В 1927–1929 гг. начальник Секретно-оперативного управления ОГПУ. В 1929–1934 гг. заместитель председателя ОГПУ. В 1934–1936 гг. нарком НКВД. В 1936–1937 гг. нарком связи. Расстрелян.


[Закрыть] в сочувствии «правому уклону» в ВКП(б), сняли с поста начальника ИНО. Новым начальником политической разведки был назначен С.А. Мессинг[140]140
  Мессинг Станислав Адамович (1890–1937). Род. в Варшаве в семье музыканта. Член СДКПиЛ с 1908 г. В 1908–1911 гг. в эмиграции в Бельгии. После возвращения в Варшаву в 1911 г. арестован. В 1913–1917 гг. служил в царской армии в Туркестане. В октябре 1917 г. секретарь Сокольнического совета г. Москвы и председатель районной ЧК. С декабря 1918 г. член коллегии и заведующий Секретно-оперативным отделом Московской ЧК. С июля 1920 г. член Коллегии ВЧК. С января 1921 г. председатель Московской ЧК. С ноября 1921 г. председатель Петроградской ЧК. С октября 1922 г. командующий войсками ГПУ Петроградского округа, председатель Петроградского (Ленинградского) ОГПУ. С сентября 1929 г. заместитель председателя ОГПУ. С 27 октября 1929 г. по 31 июля 1931 г. начальник ИНО ОГПУ. С августа 1931 г. член коллегии Наркомата внешней торговли СССР. В 1930–1934 гг. член ЦКК. В 1934–1937 гг. руководитель Советско-монголо-тувинской торговой палаты. Расстрелян.


[Закрыть]. (По подполью в Варшаве Мессинг был близко знаком с Дзержинским и Уншлихтом и имел большой опыт работы в ВЧК–ОГПУ.)

Далее ситуация еще более обострилась: в декабре 1929 года при попытке ареста был убит очередной боевик РОВС П.М. Трофимов, и вскоре было принято решение форсировать операцию против Кутепова.

В первых числах января 1930 года из Москвы в Берлин прибыли представители ВРНО – бывший полковник царской армии А.Н. Попов и полковник Н.А. де Роберти, в 1918 году служивший с Кутеповым в Новороссийске.

Одновременно в Париж приехали заместитель начальника Особого отдела ОГПУ С.В. Пузицкий[141]141
  Пузицкий Сергей Васильевич (1895–1937?). Род. в г. Ломжа Привислинского края в семье учителя. В 1912 г. поступил на юридический факультет Московского университета. В 1915 г. окончил Александровское военное училище, прапорщик. С 1917 г. в Красной армии. В 1918–1920 гг. следователь Революционного трибунала республики. В 1921–1922 гг. начальник 16-го спецотделения Особого отдела ВЧК. С 1923 г. помощник начальника Контрразведывательного отдела ОГПУ. С 1930 г. заместитель начальника Особого отдела ОГПУ. В 1931–1935 гг. заместитель Полпреда ОГПУ в Северо-Кавказском крае. В 1935–1937 гг. комиссар строительства канала Волга – Москва в г. Дмитрове. В 1937 г. арестован обвинению в принадлежности к «троцкистско-зиновьевскому блоку». Расстрелян.


[Закрыть] и начальник Особой группы Я.И. Серебрянский со своими сотрудниками Р.Л. Рачковским (Эске) и А.Н. Турыжниковым. Перед ними стояла задача подготовить запасной вариант похищения Кутепова, если миссия Попова и де Роберти окажется безрезультатной (операция «Заморские»). В Париже необходимую помощь им оказывал легальный резидент ИНО во Франции З.И. Волович[142]142
  Волович Захар Ильич (1900–1937). Род. в г. Кобеляки Полтавской губернии в семье торговца. Руководил боевой дружиной большевистского подполья в Крыму. Член РКП(б) с 1919 г. В 1919–1922 гг. служил в Красной армии, комиссар батареи, дивизии. В 1922–1923 гг. помощник инспектора артиллерии. С 1924 г. сотрудник ИНО ОГПУ. В 1924–1925 гг. и.о. резидента в Турции. В 1926–1928 гг. уполномоченный Закордонной части ИНО. В 1928–1930 гг. легальный резидент ИНО ОГПУ в Париже. С 1930 г. начальник отделения ИНО, с 1932 г. помощник, с 1935 г. заместитель начальника Оперативного (затем 1-го) отдела ГУГБ НКВД СССР. Старший майор госбезопасности (1936 г.). Арестован 22 марта 1937 г. Расстрелян.


[Закрыть], работавший под именем Владимира Борисовича Яновича в должности делопроизводителя генерального консульства СССР.

Вначале «эмиссары ВРНО» встретились с помощником Кутепова по секретной работе РОВС полковником Генерального штаба А.А. Зайцовым; в ходе переговоров с Зайцовым удалось договориться о приезде Кутепова в Берлин.

Первая личная встреча председателя РОВС с «гостями из СССР» состоялась 17 января 1930 года. На ней Попов и де Роберти предложили направить в Советский Союз несколько групп надежных офицеров РОВС для подготовки восстаний весной 1930 года. Однако на следующий день де Роберти, оставшись с Кутеповым наедине, сообщил генералу, что они с Поповым действуют по заданию ОГПУ и целью чекистов является похищение руководителя РОВС[143]143
  Предательство де Роберти было выявлено, он был арестован и после непродолжительного следствия расстрелян в мае 1930 г.


[Закрыть].

При общении с Поповым Кутепов не подал виду, что знает о планах чекистов, но по пути из Берлина в Париж сообщил об этом полковнику Зайцову, а по прибытии в столицу Франции – С.И. Трубецкому и поручику М.А. Критскому, исполнявшему обязанности секретаря. Удивительно, но Кутепов не предпринял никаких мер для обеспечения безопасности и даже на назначенные ему встречи предпочитал ходить без сопровождения. Это «гусарское» пренебрежение к опасности и сыграло с ним злую шутку.

В числе секретных агентов Якова Серебрянского был генерал П.П. Дьяконов[144]144
  Дьяконов Павел Павлович (1878–1943). С 1895 г. вольноопределяющийся в 5-м гренадерском Киевском полку. Участник русско-японской войны. Служил на различных должностях в Главном управлении Генерального штаба. С 1914 г. на военно-дипломатической службе. С 1916 г. командир полка 2-й Особой бригады во Франции. С 1917 г. генерал-майор Генерального штаба. В 1917–1920 гг. военный атташе в Лондоне. С 1929 г. проживал в Париже. В 1924–1940 гг. секретный сотрудник разведки, к сотрудничеству пришел на идеологической основе. В 1940 г. в Париже был арестован гестапо, освобожден после предоставления советского гражданства. В 1941 г. возвратился в СССР, где также был арестован, но по ходатайству разведки освобожден. Скончался от простуды.


[Закрыть]. В 1924 году этот человек лично, без всякого нажима со стороны обратился в советское полпредство в Лондоне с предложением о сотрудничестве. «Настоящим заявляю, – писал он, – что, будучи в прошлом человеком, враждебно настроенным по отношению к Советской власти, в настоящее время я решительно изменил свое отношение к ней. Желая доказать свою преданность Советскому правительству, я добровольно и сознательно беру на себя обязательство быть осведомителем Советского правительства о деятельности правых (антисоветских) партий. Равным образом обязуюсь сообщать своевременно о всех прочих контрреволюционных группах, что мне станет известно об их деятельности.

Все директивы, мною получаемые в связи с моей осведомительской работой, обязуюсь исполнять точно и своевременно. О своей деятельности и получаемых мною заданиях обязуюсь хранить полное молчание.

Лондон, 26 мая 1924 года. Павел Павлович Дьяконов»[145]145
  Цит по: Шварёв Н. Охота за генералами. // Родина. – 2006. – № 3. – С. 57.


[Закрыть].

26 января 1930 года в 11.30, в православной церкви «Союза галлиполийцев», что на улице Мадемуазель в Париже, должна была состояться панихида по случаю смерти барона Каульбарса, на которой собирался присутствовать и генерал Кутепов. Поскольку церковь находилась в двадцати минутах ходьбы от его дома, генерал намеревался проследовать туда пешком.

Накануне, 25 января, Кутепов получил записку от Дьяконова с предложением о встрече, которая должна была состояться на трамвайной остановке, находящейся на улице Сэвр.

Не ожидавший подвоха, в 10.30 Кутепов вышел из своего дома № 26 на улице Русселе и… бодро зашагал навстречу своей гибели. Прибыв на трамвайную остановку в точно назначенное время, он никого не обнаружил и, прождав 15 минут, пошел дальше. К тому моменту оперативная группа Серебрянского уже заняла позиции на Т-образном перекрестке улиц Удино и Русселе[146]146
  Далее реконструкция.


[Закрыть].

С этого момента начинается детективная история. Когда Кутепов подошел к месту засады, его остановил одетый в униформу полицейский, который на самом деле был агентом Особой группы.

Он обратился к генералу со следующими словами:

– Господин Кутепов? Мы из полиции. Вам придется проехать с нами в префектуру. Вопрос крайне важный и не терпит отлагательства.

Генерал заколебался: с чего бы это парижская префектура приглашает его к себе столь экстравагантным способом? – ведь РОВС пытался поддерживать с ней добрые отношения…

Видя его сомнения, двое мужчин в штатском, представившись сотрудниками полиции, усадили Кутепова в автомобиль, который немедленно тронулся с места.

После того как жена генерала заявила о его исчезновении, французская полиция начала расследование, но оно ни к чему не привело. По горячим следам ничего не установил и начальник контрразведки РОВС полковник Зайцов. По предположению, выдвинутому французскими историками Р. Фалиго и Р. Коффером, дивизионный комиссар Прето и комиссар Синьяс (агенты ОГПУ?) делали все для того, чтобы запутать следствие.

Свидетель похищения Кутепова обнаружился только спустя несколько дней.

Некий Огюст Стеймец, уборщик из клиники Сент-Жана, расположенной на улице Удино, заявил, что около одиннадцати часов утра 26 января он видел на углу улицы Удино и улицы Русселе большой серо-зеленый автомобиль, возле которого стояли двое рослых мужчин в желтых пальто, а неподалеку от них – такси красного цвета, и там же, на углу, находился полицейский в форме. Когда человек, похожий по приметам на Кутепова, поравнялся с серо-зеленым автомобилем, люди в желтых пальто схватили его и втолкнули в автомашину. В нее же сел полицейский, до этого спокойно наблюдавший за происходящим. Автомобиль уехал в сторону бульвара Инвалидов, а за ним последовало и красное такси.

Стеймец счел это происшествие операцией полиции по задержанию преступника и никуда заявлять не стал.

Дальнейшая судьба Кутепова точно не известна. Несмотря на все усилия, криминальная полиция так и не обнаружила его труп. И даже награда в 100 тысяч франков (за такие деньги можно было купить небольшой отель), обещанная РОВСом за помощь в розыске Кутепова, успеха не принесли.

В среде русских белогвардейцев в Париже исчезновение Кутепова вызвало состояние, близкое к панике. Среди руководства РОВС начались взаимные подозрения и обвинения.

Только спустя несколько десятилетий завеса тайны над исчезновением генерала немного приподнялась. В серо-зеленом автомобиле находились Яков Серебрянский и Сергей Пузицкий. «Сотрудники полиции», посадившие Кутепова в автомобиль, являлись французами из числа боевиков-коминтерновцев Особой группы. «Полицейским» был либо французский коммунист Морис Онель, либо его брат, владелец гаража в пригороде Парижа Леваллуа-Перре. В красном такси, которое последовало за похитителями, находились Турыжников и Рачковский, готовые отсечь возможное преследование.

О дальнейшей судьбе Кутепова имеются как минимум три версии. Согласно первой, Кутепов был доставлен на советский корабль «Спартак» и скончался по пути в Новороссийск от сердечного приступа. Согласно второй, в автомобиле генералу был сделан укол хлороформа или морфия, от которого у него не выдержало сердце. По третьей версии, М. Онель, умирая, рассказал французскому историку Ж. Элленстайну, что в похищении Кутепова принимал участие его брат, переодетый в форму полицейского, и при борьбе в автомобиле он ударил генерала ножом в спину. По второй и третьей версиям тело Кутепова было спрятано в пригороде Парижа Леваллуа-Перре.

По мнению известного разоблачителя деятельности спецслужб Российской империи и СССР В.Л. Бурцева, к похищению Кутепова также были причастны Генеральный консул СССР в Париже Н.Н. Кузьмин[147]147
  Кузьмин Николай Николаевич (1883–1937). Род. в Санкт-Петербурге в семье унтер-офицера. Воспитывался в приюте. В 1901 г. окончил гимназию и поступил в Петербургский университет, откуда был исключен за неблагонадежность. Член РСДРП с 1903 г. Подвергался аресту, находился в ссылке. Во время революции 1905–1906 гг. член Петербургского комитета РСДРП(б). В 1906 г. член военной и боевой организаций Петербургского комитета РСДРП(б). В 1909–1914 гг. в эмиграции, близко общался с В.И. Лениным. В 1914–1917 гг. на подпольной работе в России. С июня 1917 г. член Петроградской военной организации РСДРП(б). С 7 ноября 1917 г. временный комиссар Гатчинского и Царскосельского дворцов. В 1917–1918 гг. комиссар штаба Юго-Западного фронта. Участник Гражданской войны. В 1921 г. комиссар Балтийского флота. В 1922–1923 гг. начальник Управления учебных заведений Ленинградского военного округа. В 1924–1925 гг. старший помощник прокурора Верховного суда СССР по военной прокуратуре. В 1925–1926 гг. начальник Политуправления Туркестанского фронта Средне-Азиатского военного округа. В 1927 г. прокурор Военной коллегии Верховного суда СССР, затем начальник Управления Высших военно-учебных заведений РККА. В 1929–1931 гг. генеральный консул СССР в Париже. В 1931–1932 гг. начальник Политуправления Сибирского военного округа. С 1932 г. на руководящей работе в Главсевморпути. Расстрелян.


[Закрыть] и нелегал ОГПУ А. Фихнер[148]148
  Фихнер (Фехнер) Андрей (псевдоним Афанасий). По мнению В. Бурцева, резидент ОГПУ в Берлине, «разоблачивший» похищение Кутепова. Сообщил Бурцеву имена четырех лиц, руководивших похищением Кутепова, из которых главными были названы Л. Гельфанд и В. Янович. Невозвращенец.


[Закрыть]. Соответствующей оперативной информацией группу Серебрянского снабжали сотрудники советского полпредства Л.Б. Гельфанд[149]149
  Гельфанд Лев Борисович (1900–?). Племянник А.Л. Гельфанда-Парвуса, известного революционера-меньшевика, впоследствии сблизившегося с Троцким. С 1918 г. в РККА. Участник Гражданской войны, политработник. С 1922 г. на хозяйственной работе. С 1925 г. на дипломатической службе, работал в центральном аппарате НКИД СССР. Одновременно сотрудник ИНО ОГПУ – НКВД СССР В 1930 г. второй секретарь полпредства СССР во Франции. В 1933–1937 гг. первый секретарь, советник полпредства СССР в Италии. В 1938–1939 гг. поверенный в делах СССР в Италии. С 1940 г. невозвращенец. Умер в США под фамилией Мур.


[Закрыть] и З.М. Якович[150]150
  Якович Захар Моисеевич. (?–1937). В 1930 г. сотрудник советского полпредства в Париже. После возвращения в СССР работал в ОГПУ–НКВД. Расстрелян в 1937 г. как троцкист и немецкий шпион.


[Закрыть].

6 марта 1930 года Я.И. Серебрянский был награжден орденом Красного Знамени «за отличие в бою против врагов Социалистического Отечества, за исключительную отвагу в борьбе против контрреволюции» – так руководство СССР оценило операцию по похищению генерала Кутепова. По словам сына нашего главного героя, Яков Исаакович был крайне недоволен тем, что указ о награждении был опубликован в советской прессе. Он считал, что для секретной работы публикации вредны и опасны, поскольку способствуют «засвечиванию» сотрудника.

Впереди у Якова Серебрянского был новый период нелегальной работы.

^{Приказ за подписью К.Е. Ворошилова о награждении Я.И. Серебрянского орденом Красного Знамени. 6 марта 1930 г.}