Текст книги "Приключения Шоубиза"

– Это три слова.

– А? Ну да, ну да. Действительно, три.

И снова задумчивая пауза.

– Негодяй – это для скандала, – уточнил «звездун», – а «пупсик» – во всех остальных случаях. Ненавижу, когда она меня так называет.

– Скажи ей об этом.

– Она обидится. Она же любя. Понимаешь, она любит меня и тридцать лет терпит. Все терпит. Я же артист, сам понимаешь, есть что терпеть. – Еще пауза. – И я люблю ее.

Да. Пожалуй, теперь я был согласен со «звездуном» – я ничего не понимал в семейной жизни! «Может, он ее и вправду любит? И она его?» Я вздохнул. Что-то вроде хорошей доброй зависти шевельнулось у меня в душе. Ведь это же надо, любить такое «чудо»! Он же через день – «в хлам», издержки профессии. Наверное, и правда, любовь зла. Поэтому я до сих пор одинокий серый волк, бегущий по некошеным полям шоубизнеса.

С бульвара потянуло вечерним сквознячком, и на лавочке стало неуютно. «Звездун» зябко поежился.

– Ну ладно, Шоубиз. Я, пожалуй, побегу. Ты только, ради бога, не обижайся, хорошо? – И он снова снизу вверх заглянул мне в глаза, хотя был на целую голову выше меня ростом.

– Хорошо, – просто сказал я. Я действительно ни на кого и никогда не обижался. Я давно привык к своей работе и понял еще много лет назад, что обижаться тут бесполезно. Это просто жизнь. А жизнь я очень люблю. Зачем же на нее обижаться?

«Звездун» сбежал, а я еще немного посидел на лавочке, наслаждаясь красками спускающегося на меня откуда-то с неба тихого вечера.

Глава 7. …и необыкновенность ночи

Я понял, что сегодня работать мне совсем не хочется, и окончательно успокоился. Я неторопливо брел по бульвару. Моя прогулка затянулась, и я задумался, чем бы таким себя сегодня порадовать. Можно сходить в гости. Но к кому? В таких ситуациях лучше положиться на Провидение. Оно само приведет ваши ноги к искомому порогу. Или столкнет на улице с тем, с кем вы не виделись тысячу лет, или кто вам просто жизненно необходим в самое ближайшее время, а вы недавно потеряли номер его телефона, и раз в неделю обязательно напоминали себе, что надо срочно его восстановить.

Этот удивительный закон работает независимо от нас. Он срабатывает так же точно, как закон падающего бутерброда, или закон подлости, что, по сути, одно и то же. Но, в отличие от них, этот закон приятный. Я про себя называю его Закон Исполнения Желаний. И он никогда меня не подводил. Надо только призвать его на выручку и слегка затаиться, ожидая результата.

– Шоубиз! Какими судьбами?!

О, сработало. Я успел подумать об этом ровно за то мгновение, пока медленно поворачивал голову в сторону восторженных криков. Я еще не знал, кого для меня на этот раз выбрал неумолимый Закон Исполнения Желаний, но точно знал, что он не подведет и на этот раз.

Сбоку на меня надвигался один из самых интересных людей в шоу-бизнесе, этакий Мистер Супермускул. Про себя я называл его Шрекер, потому что ростом и комплекцией он отдаленно напоминал того здоровенного зеленого урода из детского мультика. Но мой был намного очаровательнее, само собой, не зеленым, а потом, мне просто нравилось так его именовать. Он, конечно, об этом даже не догадывался. Не знаю, обиделся бы он на такое прозвище или нет, но рисковать я не хотел.

Шрекер был огромен и в прямом и в переносном смысле. Его мускулы украшали обложки самых супергламурных журналов. Он был всеобщим любимчиком за веселый нрав и щедрость, которая не является основной особенностью у других представителей шоубизнеса. Я не видел его тысячу лет и, вдобавок, с месяц назад где-то «посеял» его телефон. А он мне был сейчас нужен. Как воздух. Потому что кое-кто очень влиятельный аккурат на прошлой неделе попросил меня организовать встречу именно с этим человеком. У влиятельного лица были «планы», а такие лица не любят нарушать любые свои планы. Даже самые экстравагантные. Кому-то из начальства моего очень влиятельного лица вдруг приснилось во сне, что лучшим ведущим новогоднего корпоратива их всемогущей нефтегазовой компании должен непременно быть обладатель этой замечательной горы мускулов. Начальство распорядилось добыть эту гору из-под земли и застолбить его за «новогодним мероприятием» в качестве соведущего. Вторым ведущим корпоратива хотел быть сам президент компании.

Мой влиятельный знакомый сообщил мне все это по телефону доброжелательным начальственным голосом, и сознаться ему, что я прямо сейчас, не сходя с этого места не могу исполнить его желания, так как утратил заветный телефон, означало лишиться доверия одного из моих самых лучших клиентов. Я пролепетал что-то вроде «всенепременно сделаем, многоуважаемый Иван Иванович» и отключился, сделав вид, что у меня села батарея на телефоне.

Я весьма дорожил этим всемогущим человеком, потому что, если я был кормильцем для моих разнокалиберных звезд и звездочек, то он был кормильцем для меня. Он каждый год заказывал мне различные корпоративы, сценарии дней рождения сотрудников, смешные стишки для поздравлений начальников отделов и кого помельче, торжественные оды для величания высокого начальства и еще много всякой всячины. Но самыми желанными были новогодние корпоративы. Даже самому несведущему в шоубизнесе человеку не надо объяснять, что такое новогодние корпоративы! Тем более, когда речь идет о нефтяной и газовой промышленности. Я дал себе слово немедленно разыскать телефон нужного им человека и благополучно об этом забыл ровно через пять минут. Я был профессионалом и точно знал, что до Нового Года я все обязательно успею. А еще я свято верил в Закон Исполнения Желаний.

И вот это мускулистое чудо надвигалось на меня во всей своей красе. Я искренне взревел от счастья и бросился ему на шею.

– Полегче, приятель, полегче, – он отлепил меня от себя, поставил рядом и, дружески приобняв, похлопал меня по спине в знак уважения. От его легких похлопываний все, что еще оставалось непроглоченным после моего обеда в ресторане, быстро провалилось куда-то внутрь моего желудка или даже еще глубже. Я широко ему улыбнулся и как можно неприметней высвободился из его ответных объятий.

– Замечательно выглядишь, – искренне восхищаясь его формами, воскликнул я. Его лицо озарила довольная улыбка:

– Что, правда, нравится? – и, не дожидаясь ответа, он поиграл горой мускулов, которая украшала его бесподобный торс. Обтягивающая черная водолазка только усилила эффект.

– Еще бы! Наверное, не вылезаешь из «качалки»?

– Есть немного, – и он снова улыбнулся застенчивой детской улыбкой.

Мы давно дружили с ним, он был замечательным, добрым и весьма порядочным человеком, отличным спортсменом и удачливым актером. Он не раз выручал меня, когда нужно было срочно заменить внезапно выбывшего из программы артиста, я мог на него рассчитывать в любой час дня и ночи. Его очень любили зрители, а женщины просто таяли, когда он выходил на сцену.

Эта гора мускулов была очень импозантной, но у нее была одна крошечная особенность. Он был геем. Как и очень многие, очень выдающиеся и очень талантливые люди. Звучит несколько непривычно. Геев в шоубизнесе – завались! Вы считаете это недостатком? И очень зря! По долгу службы я постоянно общаюсь с людьми самой разной ориентации и авторитетно заявляю – они такие же нормальные, как и все остальные люди на этой планете! А некоторые из них намного умнее и талантливее многих и многих представителей остального человечества, которые совершенно необоснованно считают себя лучшей частью нашего человеческого паноптикума. Нет, это точно не недостаток. И потом, во-первых, разве можно в этом мире утверждать что-то с вероятностью сто процентов? И, во-вторых, кто дает право некоторым индивидам брать на себя труд судить кого-то? Если они берут это право самостоятельно, то это их личные трудности, и их авторитет в любых вопросах ничтожен и сомнителен одновременно.

Лишь только люди, тщательно изучившие вопрос, могут позволить себе – нет, не судить или, того хуже, осуждать что-либо, а только рассуждать об этом предмете, пытаясь определить наиболее близкий путь к истине.

И потом, часто многие из нас просто скрывают свои пороки и пристрастия, узнав о которых люди бы отшатнулись от нас, как от прокаженных. Говорить об этом вслух не принято так же, как пукать в троллейбусе. Геи же – они просто другие. Они думают по-другому, чувствуют по-другому. Хотя, если разобраться, само качество мыслей и чувств у них то же самое. Просто вектор направлен в другую сторону. И потом, кто дает нам право залазить в чужую постель? Главное – соблюдать гигиену и прилично себя вести. Остальное – сугубо личное дело каждого человека.

Однажды мне в руки попался американский научный журнал, из которого я с удивлением узнал о некоторых исследованиях в этой области. Оказывается, иногда в момент зачатия природа по каким-то неведомым причинам как бы приостанавливает этот процесс, и тогда яйцеклетка наделяется двойным набором свойств – она одновременно фиксирует в себе и мужское, и женское начало.

Я совершенно ничего не смыслю в науке и, прочитав об этих исследованиях, впервые задумался над этим вопросом. И меня вдруг посетила совершенно неожиданная мысль. Наверное, наличие в природе такого явления можно было бы расценивать как некий сбой хорошо налаженного механизма, если бы не одна небольшая деталь – что-то многовато сбоев. Я так часто сталкиваюсь с представителями этого вида людей, что мне кажется, что их уже процентов тридцать от всех остальных. Это больше похоже на то, что природа создает что-то вроде третьего пола. Ей почему-то стало мало двух имеющихся в ее распоряжении полов, и теперь, помимо однородных мужчин и женщин она решила объединить их качества в одном организме. Причины, по которой это происходит, я не знаю, но то, что среди этих, встречающихся мне по жизни в шоу-бизнесе людей процент очень талантливых и талантливых до гениальности намного больше, чем среди других индивидов, живущих на земле – это наблюдаемый мною много лет факт.

Конечно, я не собираюсь идеализировать эту часть населения нашей планеты. Среди геев, как и среди других людей, хватает всякого. А просто симулянты? У кого денег много, те хотят новых ощущений. И покупают их. Но это уже халтура, подделка. Что поделать! Природа еще не научилась отделять зерна от плевел. Но, исходя из моего многолетнего опыта общения с людьми сугубо творческих профессий, могу сказать абсолютно уверенно – в данном конкретном случае природа одну дверь закрыла, а другую открыла. Много здесь талантов, подозрительно много. Я не буду заниматься банальным перечислением длинного списка писателей, композиторов и художников, сделавших многое для украшения нашего мира. Этим списком многие занимались и до меня. Да никто особо и не скрывал своих убеждений. Все эти «золотые голоса эстрады», «платиновые ноги балета», «светлые мозги пиара» и «продвинутые компьютерные гении», как бы они смогли выкрутиться, если бы не были яркими индивидуальностями, возглавляющими этот знаменитый список! Наверное, действительно – бог одну дверь открывает, а другую закрывает. Дает талант, а отбирает взамен что-то еще. Разве ты можешь сказать, что твой сын, которому сейчас три года, когда вырастет, то будет как ты? Нет, не можешь. Вот тогда лучше помолчать.

Но, если смотреть на этот вопрос шире, то становится очевидным простой факт – такие люди есть и в других профессиях. Только там, в отличие от творческих профессий, публичность не нужна, и о геях мало кто помнит. А они сидят тихо, как мышки, и наслаждаются своею властью над людьми. Я встречал таких, и, поверьте, они высказывали очень интересные идеи относительно нашей с вами осведомленности на их счет. Самое интересное, что никто из вас даже может не догадываться, что его столь толковый и разумный коллега по работе, который исправно пьет с вами пивко по пятницам и с удовольствием обсуждает собственную тещу – классический закоренелый гей! И это – истинная правда. Они – везде, только предпочитают не сильно распространяться на эту тему. Во избежание сильного стресса у остальной части человечества.

Думаю, они правы, не афишируя себя там, где этого делать не стоит – идиотов с камнями и палками в руках везде хватает. Пусть же живут спокойно в тиши своих кабинетов, на трибунах парламентов и за штурвалами самолетов и кораблей.

И еще мы почему-то забыли, что возраст этого вопроса равен возрасту самого человечества. Так при чем здесь современное воспитание и современная нравственность? Здесь уже скорее вопрос эволюции.

Вероятно, с нашим миром действительно периодически происходят метаморфозы, неподвластные нашему скромному разуму, и нам надо просто смириться с этим.

Предчувствую, как сдвигаются брови на переносице у тех, кто знать ничего не хочет о каких-то там метаморфозах, у поборников нравственности, не желающих слушать и слышать кого-то кроме самих себя, как начинают движение желваки на их челюстях, как сжимаются кулаки и сужаются глаза. На здоровье! Это все от незнания предмета. Не говоря уже о том, что слово «толерантность» им так же неведомо, как алхимикам секрет превращения свинца в золото.

И потом, дорогие моралисты, если каждый из вас обратит взор внутрь себя, что он там увидит? То-то и оно, что многое, и часто – весьма нелицеприятное, уверяю вас. Только надо быть абсолютно честным хотя бы с самим собой. Иначе чистота эксперимента окажется сомнительной. Неужели никто и никогда из вас не возжелал чего-то запретного? Никто никогда не думал о чем-то таком, что заставляло краснеть даже от одних мыслей об этом? Если вы станете утверждать, что не было такого, то разрешите сразу и навсегда вам не поверить! Разве вам мама в детстве не говорила, что врать нехорошо? А врать самому себе – нехорошо вдвойне.

Все люди одинаковы, кто бы там что не говорил. Надо просто другому разрешить быть другим, так же, как вы разрешаете быть таковым самому себе. Другой вопрос, что только самые мудрые или хотя бы просто умные умеют это делать. А остальным еще многому надо учиться.

– Послушай, ты мне нужен, – и я изложил Шрекеру пожелания моего «кормильца».

– Мысль хорошая, – проурчал довольный гигант. – Давай, записывай меня к себе в «поминальник» на Новый Год и, если не трудно, перезвони мне завтра ближе к вечеру, напомнишь, чтобы я у себя в ежедневнике тоже отметочку сделал. Сегодня точно не получится, во-первых, ежедневник дома, а туда я доберусь хорошо, если к утру, а во-вторых, ну его к черту, этот Новый Год, лето на дворе, еще не хватало всякой ерундой мозги засорять. – И он засмеялся тихим светлым смехом. Я его просто обожал. Детская непосредственность здорово уживалась в нем с замечательным острым умом и почти женской смешливостью. – А ты куда сейчас, – поинтересовался Шрекер. Я замялся:

– Да вот, гуляю.

– Что, просто так? – не поверил он. Я кивнул. – Ну, ты даешь! – гигант искренне удивился. – Я думал, у тебя и присесть времени нет, а ты просто так по улицам шляешься.

Я вдруг решил рассказать ему о своей проблеме. Выслушав меня очень внимательно, Шрекер сгреб меня в охапку и понес, приговаривая на ходу:

– Теперь все понятно. У тебя банальный стресс. А стресс надо снимать. Лучшего способа, чем алкоголь, человечество еще не изобрело. Сейчас мы будем возвращать тебе человеческий облик. Только по-быстрому заскочим в одно местечко, мне там отметиться надо, а потом … – Странным в его словах было только то, что обычно с помощью алкоголя люди теряют человеческий облик, а он, видимо, знал рецепт обратного превращения. И еще это его многообещающее «потом» меня слегка насторожило. Но, зная бесконечную широту души и кошелька этого человека, я как-то быстро успокоился.

Он семимильными шагами великана из сказок Братьев Гримм нес меня в сторону своего необъятных размеров черного автомобиля. Я не стал задавать дурацких вопросов и молча висел у него под мышкой, как тряпичная кукла из итальянского фольклора. Такой Арлекин, которого перед спектаклем решили немного проветрить. Шрекер бережно усадил меня в авто, и мы двинулись к неизвестным приключениям.

Через полчаса езды по беспробудным пробкам мы со Шрекером вылезли ровно в двух кварталах от той точки, где нас свела судьба. Пешком мы бы преодолели это расстояние в шесть раз быстрее, но в то место, куда мы приехали, прибытие пешком было немыслимо.

Есть такие мероприятия, которые почитаются среди богемы как статусные. И именно для них был изобретен длинный список дурацких рамок и правил, нарушать которые не рекомендуется. Кем не рекомендуется и для кого вся эта дребедень придумана, в инструкции не указано. А до сих пор никто и не спрашивал. И поэтому внешний вид выползающих из всевозможных «Бентли» и «Мазератти» расфуфыренных граждан – это совершенно необходимый атрибут любого такого мероприятия. Также, согласно этим неписаным договоренностям, совершенно необходимо дамам иметь под мышкой миниатюрную лохматую псинку, украшенную в самых неожиданных местах россыпями бриллиантов. А мужчинам рекомендуется иметь такую даму.

Все эти рекомендации письменно нигде и никем не обозначены. Но это ничего не значит. Никому и в голову не придет нарушать этот список идиотских пожеланий для законченных снобов. Попробуйте надеть на такое мероприятие что-нибудь по стоимости ниже, чем цена вашего автомобиля. Да вас просто зашикают окружающие. А это очень неприятно. Поэтому все молчат и стараются перещеголять один другого по каждому пункту этих неписаных светских законов.

Интересно, а если бы нашелся смельчак и попробовал нарушить этот неписаный кодекс… А кстати, что будет тогда? У меня давно чешется язык спросить, а что будет, если каким-то из этих правил пренебречь? Не пустят внутрь? С позором проведут голым сквозь толпу? Закидают тортами? Этот вопрос до сих пор не имеет ответа, так как я не знаю, кому его адресовать. Поэтому список бредовых рекомендаций остается в силе, и даже, по моим наблюдениям, набирает эту силу, становясь чем-то вроде неписанного свода законов, который никто и никогда не нарушает. Боятся! Еще бы. Этот список для любого статусного мероприятия – это его Альфа и Омега. Как бы мы без него определили градус «звезд» и «незвезд» в этом непростом мире?

Мы со Шрекером вальяжно выпали из бронированного черного джипа прямо на руки вооруженной рациями охране, и я на собственной шкуре проверил, как работают неписанные законы звездной тусовки.

– Послушай, – промямлил я, – как-то неудобно, я без приглашения.

– Не дрейфь, все удобно, ты же со мной, – сказал он и смело двинулся вперед. Но плотная стена из четырех таких же Шрекеров сомкнула плечи, и он остановился в растерянности. Нас быстро ощупали, обнюхали и проверили металлоискателем. После этого спонтанного медосмотра, Шрекер вновь приосанился и, небрежно бросив охране: «Это со мной!», попытался попасть внутрь мероприятия. Но все оказалось не так просто. Оказывается, здесь был еще второй кордон. Я заподозрил, что при такой мощности охраны внутри нас ожидает как минимум встреча с американским президентом. А может, даже и с нашим! Коротко допросив нас и определив статус каждого, упитанные охранники второй линии обороны быстро во всем разобрались и, кланяясь, пропустили Шрекера вовнутрь, а меня аккуратно отложили в сторону – до выяснения. Но уже через десять минут Шрекер уладил все организационные вопросы, и меня также аккуратно занесли внутрь заведения.

Там было великолепно. Это слово мгновенно всплыло у меня в голове, как только я увидел, куда попал. Зал был украшен с торжественной роскошью римских дворцов времен императора Нерона. Пурпур, бархат и золотая бахрома драпировок, пышность бантов на крахмальных праздничных скатертях, гнутые золоченые ножки кресел, банкеток и столов. А на столах! Поистине Лукулловы пиры могли быть опозорены хозяином этой тусовки. «Интересно, а кто тут главный?» – задумчиво почесал я ухо, но отвлекся от этой мысли, потому что ее сменила другая, более актуальная.

Здесь были все! Или почти все. А кого не было, те были и не нужны этому празднику жизни и желудка.

Шрекер извинился, сказал, что ему надо отлучиться на минутку и исчез на два часа. Я пристроился около одной из колонн и из своего укрытия разглядывал окружающих, выискивая знакомые лица. Просто так, из любопытства.

По-видимому, празднество было в самом разгаре. Приходить на такие мероприятия вовремя считается моветоном, поэтому все заваливаются примерно ко второй трети. И, кажется, этот момент уже наступил. Толпа прибывала!

По залу неторопливо фланировали известные писатели, политики, артисты, режиссеры театра и кино. Публика пожиже рангом, как и я, жалась к стеночкам и колоннам. Было также несколько губернаторов – троих я знал в лицо – они в свое время весело отплясывали на организованных мной корпоративах и не запомнить их не было никакой возможности. Стайка олигархов, только что впорхнувшая в зал, брезгливо морщила носы, озираясь по сторонам. Эти вообще ни с кем, кроме длинноногих моделей, общаться не любят. У меня есть одно странное наблюдение: если из головы модели уже удален мозг, то олигархи с удовольствием ведут таких под венец. Наверное, они полагают, что жена-дурочка – это отсутствие хлопот у мужа-миллиардера. Как же они ошибаются! Наконец, они кого-то увидели, радостно загоготали, словно гуси, обнаружившие в куче навоза жирного дождевого червяка, и уплыли из поля моего зрения.

Вокруг этой шевелящейся, словно сказочное чудовище, толпы носились официанты. Было такое ощущение, что их ноги оборудованы роликовыми коньками – так плавно и быстро они передвигались. Но роликов не было, а был жизненный опыт и тренировка. Они вбрасывали в толпу все новые и новые порции напитков и чего-то съестного и быстро удалялись, чтобы через минуту возникнуть в другом месте с новой порцией того же самого. Я поймал двоих за полы развевающихся белых пиджаков и быстренько сгреб у них с подносов четыре порции мартини, две тарелки бутербродов с бужениной и литровую бутылку «Кока-колы». Ведь со времени моего обеда в ресторане прошло уже достаточно времени, чтобы я снова успел проголодаться. Поставив все эти богатства на маленький столик, очень кстати пристроившийся около меня, я почувствовал себя вполне счастливым.

Музыка гремела мелодиями прошлого века. Было весело и здорово. Я быстро подзарядился этой всеобщей атмосферой праздника и окунулся с головой в эту замечательную круговерть. Я жевал бутерброды, запивал их «Колой» и тихонько подпевал оркестру. Сначала «Серенаду Солнечной долины», потом «Девушку из Эпонемы», а потом мы перешли к вальсам Штрауса. Я жмурился от удовольствия, мурлыкая любимые с детства мелодии, как деревенский кот на завалинке в летний полдень. Я был абсолютно счастлив, потому что наконец забыл обо всех своих заботах и просто наслаждался жизнью. И еще потому, что меня никто не трогал. Наконец-то обо мне все забыли, и я мог побыть наедине с собой! Я мечтал об этом уже несколько месяцев, но постоянное напряжение жизни никак не давало расслабиться моей бедной голове. И вдруг совершенно в неожиданном месте, среди огромной толпы людей я остался совершенно один. Я был на вершине блаженства. Музыка убаюкивала мои мысли, пеленала их в свои полупрозрачные волны и уносила куда-то далеко-далеко от меня. Когда я начал петь в полный голос, я заметил, что соседи, облюбовавшие вместе со мной ту же самую колонну, около которой стоял и я, как-то странно на меня косятся. Я вздохнул и понял, что четвертый мартини был лишним. Поймав за хвост белоснежного фрака очередного официанта, я забрал у него весь поднос с бутербродами и жестом пригласил соседей перекусить. Они сразу заулыбались и простили мне мои маленькие слабости.

А публика все прибывала и прибывала. В толпе я заметил Донну. Она была в длинном вечернем платье, а голову ее украшал роскошный плюмаж из крашеных страусиных перьев. Неподалеку от нее крутился ее «бывший», известный король-поп, рядом с ней семенил ее «нынешний», полукомик-полупевец. Я машинально скользнул взглядом по толпе и поймал себя на мысли, что зачем-то пытаюсь определить кандидата в ее «будущие». Подходящих по возрасту не было. Люди подобрались сплошь солидные, в основном за 40. И я бросил это занятие.

Мне в голову пришла одна занятная мысль. Почему люди так любят обсуждать чужих мужей? И вообще, всем безумно интересна чья-то абсолютно чужая жизнь. Интересно, а что было бы, если бы Ромео и Джульетта остались живы? Неужели, развод, раздел имущества, орущие дети? Неужели любящих людей помнят, только если они умерли? Должно же быть наоборот! Ведь жить намного сложнее, чем умирать. Попробуйте прожить лет тридцать с человеком, который каждый день рядом. И так, чтобы он не надоел, чувства не притупились и остались свежими, как в первый день. Такой подвиг под силу далеко не всем. Но попробовать может каждый.

Около Донны вертелаь Оленька из «Цветных спичек». Вот это да! Раньше я не замечал за Донной склонности выводить в свет новые лица. Наверное, все же возраст! Старики любят возиться с детьми.

Неожиданно прямо на меня из толпы выплыли бабушка с внуком. Внук был как всегда. Но вот бабушка… Бабушка была в великолепном платье времен королевы Анны Австрийской, но сидело оно на ней, как и прежде, безупречно. Я пожалел, что у меня не было мушкетерской шляпы. Я бы смог достойно раскланяться с ней. А так пришлось ограничиться только вежливым поклоном и приторной улыбкой.

Мне слегка надоело торчать у приютившей меня колонны. Захотелось движения и приключений. И где, наконец, мой замечательный гигант?

Наевшись до отвала, я решил, что можно теперь и прогуляться по залу.

Я оставил грязную посуду на гостеприимном столике, тепло попрощался с соседями и стал потихоньку перемещаться вдоль толпы, надеясь увидеть Шрекера, чтобы определить мою дальнейшую судьбу на этот вечер. Его телефон я почему-то у него не спросил, о чем сейчас сильно сожалел.

Так я шел и шел по кругу, вдоль стеночки, а она все не кончалась. Грандиозность этого помещения вполне соперничала с его убранством. Я наконец вышел на более-менее свободное пространство и смог увидеть, что творится в центре зала. Там была маленькая круглая сцена с роялем и аккомпаниатором. Пожилой дородный Мэтр задумчиво облокотился всеми своими подбородками на микрофон. Он стоял около рояля и непонятно было, то ли он обдумывает, что сейчас спеть, то ли вообще думает, а нужно ли это кому-нибудь? Видимо, придя все же к какому-то решению, он переместил микрофон вверх и теперь держал его перед собой как стаканчик пломбира. Издали казалось, что он его обнюхивает.

Оркестр внезапно затих, словно получил команду от невидимого мне режиссера, и я услышал звуки рояля. Арпеджио катились легкими струйками, омывая уставшие от громкой музыки уши и благотворно влияя на душу и сердце. Мэтр запел без предупреждения и, как всегда, превосходно. Он пел о чьей-то далекой родине, о матери, которая ждет, еще о чем-то очень близком и прекрасном. Он пел долго и хорошо. Музыка была очень душевной и лирической. Но через сорок минут уже захотелось чего-то другого, более праздничного и быстрого. Еще через полчаса народ откровенно заскучал. Но Мэтр вошел в раж, и одна задумчивая мелодия сменяла другую. Когда стало казаться, что он не замолкнет никогда, он вдруг закончил, и зал разразился бурными аплодисментами. Все так радовались и кричали «бис», что я даже заподозрил, что публика страшно обрадовалась окончанию этого выступления. Мэтр раскланялся и ушел со сцены, провожаемый почтительными взглядами и всеобщей любовью. А я двинулся дальше.

Экскурсия по залу оказалась очень плодотворной. Мне встретились одновременно сразу несколько составов одной и той же вокальной группы с удивительно полезным для мужчин медицинским названием. Девушки были одновременно и одинаковыми, и непохожими. Я остановился и задумался над этим фактом, пытаясь понять, почему так происходит. И действительно понял. Во-первых, все, как одна, были одинакового роста, с пышными формами, бесконечными ногами и жеманными лицами. Я не знаю, все ли из них умели петь, но смотрелись они на сцене просто потрясающе! Только разный цвет волос отличал их друг от друга. Все верно! Кому-то нравятся блондинки, а кто-то западает на шатенок и рыженьких. Они были представлены здесь в ассортименте. Их продюсер был гением мужских потребностей. Такая трактовка женского ансамбля была беспроигрышной. Да и песни их мне тоже нравились. И не важно было, кто именно из этих красавиц эти песни спел. Все составы этого ансамбля были чрезвычайно удачными.

Мне на глаза попалась скандально известная балерина. Интересно, кто ее надоумил баллотироваться в мэры? Хотя, я думаю, мэр бы из нее получился не хуже других. В шоубизнесе народ крепкий. Тем более, что ее последние сольные концерты доказали, что ей надо срочно баллотироваться еще в кого-нибудь.

Мимо меня проплыла стайка бывших «фабрикантов» с не помню какой по счету «Фабрики звезд» – еще одна надежда нашей эстрады. Они так и держатся вместе. Наверное, боятся, что по одному их перестанут узнавать. Интересно, кто их сюда пустил? Господи, я ведь совсем забыл, что у половины бывших «фабрикантов» папы – олигархи и этих «золотых детишек» и безо всяких пиаров пустят куда угодно, если их папы профинансируют хоть что-нибудь в этой стране. Вообще непонятно тогда, нафига им было заморачиваться с этой фабричной суетой. Теперь на всю жизнь клеймо! Бедные дети.

Так я и бродил по залу, раскланиваясь со знакомыми, полузнакомыми и совершенно незнакомыми людьми. Когда мне это окончательно надоело, меня нашел Шрекер и прокричал прямо в ухо, перекрывая шум праздника:

– Все, можно уходить. Я уже отметился, все в порядке.

– Слушай, а что это было? – спросил я.

– День рождения одного известного политика. А разве ты его не видел? Вон он, на троне сидит.

– Где? – переспросил я, не поверив своим ушам.

– Да на троне. А где же ему еще сидеть, – ответил мне Шрекер, удивляясь моей неосведомленности. И мы ушли.

Выйдя на улицу, я с удовольствием вдохнул свежий, хорошо пропитанный автомобильными выхлопами воздух, и понял, что чувствую себя намного лучше, чем сегодня днем. Мысль о неприятном дневном происшествии шевелилась где-то в глубинах подсознания, но я прикрикнул на нее, и она затихла. Все неприятности я перенес на завтра. А сегодня я наслаждаюсь жизнью, и точка!

Шрекер шагал в сторону ближайшей станции метро. У меня сразу испортилось настроение, и я грустно семенил за ним.

– Послушай, а куда мы идем? – осторожно поинтересовался я.

– А здесь недалеко. Машину брать смысла нет. Пусть здесь постоит, а то в другом месте припарковаться сейчас сложно. Ничего, пешочком дойдем, здесь метров двести.