Текст книги "Приключения Шоубиза"

– А, вот он! – радостно воскликнула она. – А ну-ка, выходи на всеобщее обозрение.

Я оглянулся назад, полагая, что все это относится не ко мне, а к кому-то, стоящему позади. Но нет. Это именно меня уже выдергивали из толпы и поднимали вверх крепкие руки Шрекера. Я окончательно перестал что-либо понимать. И пока меня бережно передавали из рук в руки, старушка произнесла целую вступительную речь.

– Дорогие дети! – пионервожатая окинула всех насмешливым взглядом. – Вы позволите мне вас так называть? – игриво спросила она. Толпа одобрительно загудела, с удовольствием принимая правила игры. – Так вот. На сегодня у нас запланировано много всяких сюрпризов, но обо всём по порядку. Первым в этом списке идёт… – она сделала очень грамотную театральную паузу, сохраняя полное загадочности выражение лица. И когда меня, наконец, поставили на ноги около неё, она продолжила свой монолог, уже не заботясь о сохранении интриги: – Человек, который все школьные годы был моей правой рукой, который усердно приобщал вас к великому и чудесному искусству театра. И он не изменил этому искусству на протяжении всех этих лет. У него сегодня своеобразный юбилей, можно сказать, день рождения. Да, да, не удивляйтесь. Ведь именно в день окончания школы он сообщил мне, по секрету, конечно, что собирается стать тем, кем он действительно стал. – Она повернулась ко мне и спросила: – Ты помнишь? – Я ничего подобного не помнил, но, повинуясь закону жанра, согласно кивнул. А она продолжила: – В этот день много лет назад родился великий лицедей, ибо тот, кто создает искусство и сам есть часть этого искусства. Я не боюсь этих громких пафосных слов, потому что это правда. Ведь далеко не каждый, избрав однажды свой путь, следует этому выбору всю свою жизнь. А он ни разу не отступил от сделанного им выбора. И этот человек сейчас перед вами. Когда-то вы знали его как Славика, но теперь у него другое имя, и оно подходит ему намного больше. Теперь его все зовут Шоубиз. И я с этим полностью согласна! Я хочу, чтобы вы отдельно поприветствовали его, он заслужил это.

Все зааплодировали, и в толпе раздались одобрительные выкрики. Я покраснел от удовольствия и смутился. Наверное, первый раз в жизни.

Одиноко стоявший в толпе недалеко от меня пацан повернул, наконец, плакат ко мне лицом. На плакате крупными разноцветными буквами было намалевано: «С днем рождения, дорогой Шоубиз!!!» Ведущий взял его за руку и подвел ко мне.

– Вот, познакомьтесь. Это – Вадик. Наш лучший артист ТЮЗа. Ему была доверена честь поздравить вас от имени детской труппы нашего театра. Так сказать, ваша будущая смена.

Вадик затравленно улыбался, но я видел, что этот первый публичный успех ему приятен. Я понял, почему этот пацан торчал здесь одиноким столбом еще задолго до начала мероприятия. Когда-то я тоже боялся опоздать к началу. Но потом, с годами, я понял, что опоздать сюда невозможно. Зритель всегда будет преданно ждать тебя ровно столько, сколько ты сам пожелаешь.

«Ну, что ж, пацан, давай, только вперед! А там разберемся», – подумал я и абсолютно серьезно пожал Вадику руку. Толпа вокруг растрогано смотрела на нас и бешено аплодировала.

Я не знаю, получал ли кто-нибудь из моих подопечных артистов такую порцию аплодисментов, но в этот момент я понял, что ради таких дней стоит жить! Ко мне подскочили сразу десятка два моих бывших однокашников. Они наперебой выкрикивали мне какие-то приятные ободряющие слова, но из всей какофонии звуков я разобрал только несколько фраз: «Ты – лучший!» и «Так держать, приятель!» Я стоял оглушенный и растерянный.

Маленькая старушка-пионервожатая подошла ко мне, притянула к своим губам мое ухо и прошепелявила:

– Ты даже не представляешь, сколько ты для них значил тогда. Ты просто не мог этого понять. Но я-то знала. Так что все это заслужено. Я все это затеяла и для них тоже, – при этих ее словах мои глаза округлились. Заметив это, она утвердительно качнула головой. – Да, да. Это все придумала я. А чего скучать-то? Тем более, такой повод – 30 лет. До сорока я могла и не дотянуть, – она скрипуче захихикала, и я вдруг увидел в ней девчонку, которая хитро подмигнула мне и вновь исчезла. Старушка отодвинулась от меня и сказала чуть громче, для всех:

– Обычно такие вечера встречи зимой делают, в первую субботу февраля. Но в моем возрасте нельзя так рисковать, и потом, кто сказал, что это обязательно должно быть так? Традиции? Наплевать на традиции! – и она улыбнулась. – Просто захотелось чего-то особенного. Как тогда, в молодости. Вот я для всех вас это и сделала, – снова повторила она, и все опять зааплодировали и стали кричать что-то очень громкое и очень маловразумительное. А она довольно покачала головой и, приблизившись ко мне почти вплотную, добавила: – Но, в основном, – ради тебя, – она заглянула мне в глаза.

– Почему? – и ее глаза стали лукавыми, совсем как тогда, много лет назад.

– Просто твой дружок, – и она взглядом указала на Шрекера, – мой племянник. И поэтому мне про тебя мно-о-огое известно, – она погрозила мне пальцем. – Я очень рада, что вы дружите. Он такой… такой… – она подбирала нужное слово. – Такой необычный. Я тебе очень благодарна за понимание, – и, словно бы оправдываясь, добавила: – У меня же больше никого нет. А я его очень люблю. – И она грустно улыбнулась. Но через мгновение грусть слетела с нее, как шелуха с лука в руках опытного повара. – А потом, знаешь, жизнь такая короткая штука. Хотя и весёлая. Почему бы нам не помочь ей, а? Просто так, безо всяких поводов. Но, с другой стороны, ты, Шоубиз, очень хороший повод для такого праздника. Только им, – ее голос вновь понизился до шепота, и она глазами показала на толпу, – об этом не стоит знать. Ты же был моим любимчиком. И сейчас ты молодец. Так держать! – И она сжала мою руку.

По моим щекам потекли слезы. Я сжал ее сухонькую лапку в ответ. Тем временем, рыжеволосая тетенька, которая и вправду оказалась моей соседкой по парте Райкой, пробилась сквозь толпу, сунула мне в руки огромный букет белоснежных цветов и взяла микрофон из рук ведущего.

– Дорогой наш Шоубиз. Я теперь тоже буду тебя так называть, потому что это твое имя по праву. Ты ведь и вправду не догадывался, как много для нас значил тогда. – Они что, сговорились, что ли! Но Райка не шутила. Она была вполне серьезна и даже слегка восторженна. – Школа – это обычно очень академичное и очень скучное место. А ты давал нам то, чего у нас не было. И никогда потом могло не быть. Ты давал нам театр. Мы бежали на твои репетиции с замиранием сердца. А как расстраивались те, кого ты не брал в свой концерт! По себе знаю! Я однажды даже соды наелась – хотела отравиться, так сильно переживала из-за того, что на новогоднем концерте ты роль Снегурочки отдал не мне, а Таньке Филатовой из восьмого «А». – Толпа весело загоготала. – Это сейчас вам хорошо смеяться, – Райка покачала головой, – а тогда для меня это была целая трагедия. Но ты ничего не замечал. Ты делал свои концерты и пёр вперед как паровоз, без оглядки и без сомнений. И знаешь, слава богу, что ты никогда и ни в чем не сомневался. Ты подарил нам столько прекрасных мгновений. Пожалуйста, поднимите руки те, кто участвовал в концертах Шоубиза? – Вокруг меня взметнулось несколько десятков рук. Я оглянулся по сторонам. Вот это да! Я никогда и не предполагал, что в моих концертах за школьные годы успели поучаствовать почти все три наших класса. И тут толпа начала скандировать: «С днем рождения!»

Из дверей театра с громкими криками вылетела толпа детей с цветами и ринулась прямо на меня. Все кричали «Браво!», «Бис!» и «Поздравляем!», а Шрекер вдруг достал из необъятного багажника своего черного джипа связку разноцветных воздушных шаров размером с сам джип – и где только они там помещались? – и вручил их мне, попросив выпустить меня эти шары собственноручно.

– Пусть все твои проблемы улетят вместе с этими шарами к чертовой матери, – сказал он и прослезился.

Я отпустил шары, и они огромным, переливающимся на солнце облаком, полетели в далекое синее небо. Я тоже плакал. От счастья. Друзья бросились качать меня.

Когда вторая волна веселья спала, ведущий объявил, что в театральном кафе для всех уже накрыты столы, и нас уже там ждут следующие запланированные на сегодня сюрпризы. Лучшего места для общения старых друзей и придумать было нельзя! Я очень любил это кафе, потому что в дни моего студенчества я мог себе позволить только лояльные цены этого уютного заведения, от которого за версту несло богемой. А я всегда обожал театр. Это было смежное искусство. Но оно, в отличие от шоу-бизнеса, требовало долгой вдумчивой подготовки. И за это я всегда очень уважал и театр, и его обитателей.

Мы веселой толпой повалили в кафе. Нас было человек шестьдесят, но мы на удивление быстро расселись за столами и приготовились слушаться и слушать старших. И наша замечательная древняя пионервожатая взяла бразды правления в свои маленькие ссохшиеся ручки. Первый тост она произнесла за нас всех. Но второй принадлежал лично мне.

– Дорогой Шоубиз. Ты уж разреши мне так тебя называть, потому что все к этому давно привыкли, – прошамкала она. – Я тоже привыкла, хотя, сознаюсь честно, тогда, много лет назад я в тебя не верила. – И она погрозила мне пальцем. – Но я рада, что ошиблась. Из тебя получился отличный культмассовый сектор, – и толпа весело заржала, прикалываясь над моим прошлым. За это все дружно выпили.

Пионервожатая снова подняла вверх крючковатый палец, призывая к тишине.

– После того, как мы с вами выяснили, кто начал ваше приобщение к прекрасному, я хочу дать слово человеку, который это знамя подхватил и достойно несет уже двадцать пять лет. – Она загадочно замолкла. Ее пауза была эффектна, как и предписывал великий Станиславский. – Итак, слово предоставляется директору драматического театра, в котором мы с вами сейчас имеем честь находиться, человеку, который, не раздумывая ни секунды, откликнулся на мой призыв и организовал этот прекрасный розыгрыш и этот замечательный банкет, – она все еще продолжала эффектно тянуть время. Градус интереса поднялся до точки кипения. Народ заерзал на стульях. – Итак, заслуженный деятель искусств, руководитель этого замечательного театра, Валерий Весниковский.

Толпа ахнула. Валерка был на протяжении всех десяти наших школьных лет бессменным заводилой во всех наших походах и поездках. Мы с ним облазили все окрестные озера, буераки и заросшие бурьяном леса. Но предположить, что этот невысокий, сутуловатый подросток рискнет пойти в артисты не мог даже самый смелый из нас. И вот, поди ж ты! Директор театра!

Из-за стола поднялся невысокий щуплый мужчина, окинул нас всех очень серьезным взглядом и вдруг испустив дружеский вопль: «Привет, семидесятые!» и заулюлюкав, поскакал вокруг накрытых столов, словно индеец на резвом мустанге по просторам прерий. Вот это настоящий директор театра! Я всегда считал, что эта должность не администратора, а самого творческого среди артистов человека. А уж к такому заводиле любое администрирование приложится, как шарик к бильярдной лузе. И, видимо, Валерка был счастливым подтверждением моей теории. Конечно, я не мог не допускать, что он является счастливым исключением, но мне нравилась моя теория.

Я всегда любил таких заводных и бесшабашных людей и всегда их поддерживал. И сейчас, чтобы слово не расходилось с делом, я первый выскочил из-за стола и с громким воплем: «Даешь семидесятые!» поскакал вслед за ним. Нам громко хлопали и еще десятка два взрослых мужчин, оседлав невидимых скакунов и сбросив лет по тридцать, бросились за нами вдогонку. На это было очень забавно смотреть. И если еще знать, что это было нашим любимым занятием на переменках, то историческая справедливость была сейчас восстановлена. Хотите в детство – нате вам, пожалуйста!

Девчонки-тетеньки визжали совсем как тогда, в десятом классе. Райка сложила пальцы бубликом и свистела как заправский гусар или, на худой конец, Соловей-разбойник.

Потом Валерка сказал тост. Он упомянул в нем благодарность таинственным спонсорам, которые щедро оплатили все это мероприятие, но по тому, как зарделся Шрекер, я понял, что инкогнито спонсора можно считать раскрытым. Видимо, племянник не только помог своей тетке организовать весь этот замечательный балаган, но еще и оплатил его. Ну, что ж! У него точно была такая возможность. Его гонорары были серьезными, как прибыль Билла Гейтса. И такие посиделки для его кармана – это сущий пустяк. Я подошел к нему и молча, с чувством, пожал ему руку:

– Спасибо тебе за этот праздник!

Он все понял и на его глаза снова навернулись слезы. А я мысленно произнес: «Щедрому да прибудет вдесятеро от убывшего».

Все веселились от души! Откуда-то из глубин театра возникали все новые и новые персонажи. Старенькая учительница химии появилась рука об руку с нашим трудовиком. Это был потрясающий сюрприз. Мы были в восторге. Наши дорогие учителя развлекли нас своими воспоминаниями. Химичка вспомнила, как мы чуть не сожгли ее кабинет, когда изобретали порох. Но ведь изобрели же! И, самое интересное, что за ее трудовую деятельность порох изобрели ровно семь раз! Сейчас это было смешно. Совсем не так, как тогда.

Мы одновременно говорили тосты, пили, пели, потом кто-то притащил из театральных закромов две стареньких электрогитары и все прибамбасы, что полагались для их нормального звучания. И тут пошло-поехало. «Там где клен шумит» мы сыграли раз двадцать. И еще что-то старое и такое знакомое. Я вдруг понял, что мы совсем не разучились веселиться просто так, без денег, как это было принято сейчас там, в моем мире. Мы сегодня веселились просто потому, что было весело.

Кто-то предложил вспомнить те номера, которые я когда-то режиссировал в школьных концертах. Тут же спонтанно родился замечательный концертный «винегрет», и все, кто что-то вспоминал, быстренько исполняли свой номер перед нами. Получился такой «концерт по заявкам» наоборот, потому что заявки поступали от самих исполнителей. Было очень здорово, но концертных номеров набралось уже на целый суточный марафон в поддержку чего-то там. Очередь из потенциальных артистов выстроилась почти как в наш школьный буфет на большой переменке.

Я уже плохо соображал от усталости, и мне, наконец, захотелось домой. Я тихо, по-английски, попрощался с пионервожатой, подмигнул Шрекеру, и ушел в ночь. Веселье за моей спиной набирало обороты. Но, с учетом моей третьей бессонной ночи, я уже был переполнен впечатлениями и радостями жизни.

В целом, я был доволен тем, что со мной произошло. Если сказать точнее, то я обалдел от всего услышанного и увиденного. Я и предположить не мог, что кто-то внимательно наблюдает за моей скромной персоной в течение стольких десятилетий, да еще и следит, сколько успехов и неудач я добился на поприще шоубизнеса. Потрясающе! Придумать такой замечательный розыгрыш, договориться со всеми и обо всем. Я знал, как это сложно, это ведь было частью и моей работы. Это было грандиозное мероприятие, и я никак не мог предположить, что все это может провернуть одинокая дряхлая старушка, да еще по такому удивительному поводу!

А Шрекер! Вот гусь! Он продолжал меня удивлять. Оказывается, наша вчерашняя встреча отнюдь не была случайной. Ему было поручено «вести» меня и следить, чтобы я случайно а) не нажрался, б) не уехал из города, в) не спрятался от испуга перед неизвестным врагом и далее по списку. Он с честью выполнил все возложенные на него задачи и ни разу не «прокололся». Ну, не мужик, а просто прелесть! И вообще, это очень редкое качество – делать людям приятное просто так, для собственного удовольствия. Уж я-то знаю!

Я поймал себя на мысли, что конец сегодняшнего дня был как две капли воды похож на день вчерашний, а так же и на позавчерашний.

Если задуматься, у меня уже много лет все дни заканчиваются одинаково – банкетом. А что я могу изменить, если у меня такая работа? Я, в общем, ничего пока менять и не собираюсь. Эдакий День Сурка наоборот. Вернее, День и Ночь Сурка. Сутки Сурка! Но кто бы возражал?! Ложась спать, я был по-настоящему счастлив. Даже больше, чем вчера.

Глава 9. Работа, которую я люблю

Меня разбудил телефонный звонок. Я вчера, видимо, на автомате все же включил мобильник. И слава богу! Надо бы немного и поработать.

– Слышь, Шоубиз, ты занят?

– А что? – я спросонок никак не мог разглядеть на экране мобильника, кто звонит.

– Работа есть, – голос нагловатый и очень знакомый. – Надо одному лоху корпоратив соорудить, – голос из нагловатого стал деловым – хороший знак. – Платит, – весомо добавил голос, и я его узнал. Это был Х. – один из моих многочисленных «осведомителей», и по совместительству арт-директор одной малоизвестной группы. Я подозреваю, что эта группа до сих пор числится в малоизвестных именно по той причине, что Х. – их арт-директор. Потому что у Х. от рождения совершенно другой жизненный вектор. Арт-директор – это беготня в поисках работы. А у Х. задача как раз противоположная: как с наименьшими затратами найти хоть какую-нибудь работу. Но так, чтобы за это неплохо заплатили. И это ему часто удается! Во-первых, у него подходящая внешность абсолютного светского бездельника. Он высок, строен, хорошо сложен, прекрасно одевается и душится только платиновым «Эгоистом». Во-вторых, он посещает все без исключения светские рауты и междусобойчики, куда только сможет пролезть. Х. – еще и сноб. И вращение в кругу себе подобных доставляет ему истинное наслаждение. В-третьих, к Х. проникаются доверием все женщины, которые находятся в зоне его досягаемости. А большая часть этих женщин имеет очень полезных для Х. и для меня мужей. И самое главное, что эти женщины доверяют Х. свои и чужие секреты. И еще они беспрекословно слушаются его. И верят всему, что он им говорит. Это его качество является основным источником его заработка. Вот и сегодня, скорее всего, кто-то из этих милых дам поделился с Х. проблемой своего мужа. Нужен корпоратив! Расторопный Х. наобещал шалунье сто бочек арестантов и сразу бросился звонить мне.

Чего-то Х. темнит. Корпоратив – мечта любого арт-диретора. И тут вдруг – на тебе. Он дарит его мне совершенно бесплатно – получите и распишитесь! Что-то здесь не так.

Но корпоративы на дороге не валяются, надо брать. Потом разберемся.

Звоню. Женский голос серебристо воркует:

– Алле, вас слушают. Представьтесь.

Представляюсь.

– Я по поводу корпоратива.

В голосе появляется металл и пренебрежение одновременно. Любят те на другом конце телефона из себя козырей строить! И артисты у них со времен менестрелей все в париях ходят. Но я тертый калач. Тоже мне, лакея нашла. Сейчас исправим. Я включаю свой профессиональный бархатный баритон – еще никто не устоял, у меня все отработано. И через секунду барышня переключает меня на шефа. Внимательно слушаю пожелания клиента. Все ясно. «Сделай то, чего еще никто никогда не делал!» Ничего, я и не такое делал! Интересуюсь суммой моего гонорара. Цифра чудовищна! В самом лучшем смысле. Да за такие «бабки» я им Карузо из могилы подниму, если, конечно, сам туда не лягу.

Клиенты иногда попадаются – хуже некуда. И сейчас, похоже, такой вариант. Я называю его «иди туда, не знаю куда». Это когда клиент понятия не имеет, что ему нужно. Иногда так достанут, что хоть плачь. Уже на «ты».

– Слышь, старик, наш босс хочет, чтобы все было супер!

Супер, так супер. Сделаем. Да, работенка еще та. А с другой стороны, если такого клиента правильно обработать, и он проникнется доверием к твоему мегапрофессионализму, то тогда – полный полет фантазии. Карт-бланш! И это уже мечта! И я наседаю.

– А после шоу-балета – фокусник. Лауреат международных конкурсов. Потом – фаер-шоу «Огнедышащий дракон». Китайцы, конечно.

Эти «китайцы» ходили со мной в один детский сад в деревне Малые Козюки, и они такие же китайцы, как и моя мама, но это сейчас не важно. Они действительно классно работают.

– Так. А после – водяная феерия. Что в фойе? М-м-м. А в фойе водопад из шампанского. А вокруг – ледяные фигуры. Фигуры потихоньку тают, а внутри – логотип вашей конторы. Вензель. Сделаем из бронзы. Идет? Нет, перерасхода не будет. Мы сделаем замкнутый цикл. Гости смогут зачерпывать шампанское прямо из бассейнов. И лед прямо в эти же бассейны таять будет. Холодное шампанское! Полный шик! Закусь где? Закусь будут девушки разносить. В костюмах юной Флоры. На головах венки из полевых цветов, на теле – полупрозрачные накидки. И больше ничего. Кто такая Флора? М-м-м…

Ну вот что ему сказать? Правду? Что Флора – богиня, в частности, и цветов? Не поймет. Ладно бы он был длинноногой секретаршей! Эти длинноногие секретарши боссов кроме природной красоты никакими больше дарами от богов не наделены. Но этот-то – совсем другой коленкор, он же там у них какую-то крутую должность занимает. Вице-президент, кажется. Ладно, объясню.

– Понимаешь, Флора – это такая деваха типа на пляж пришла. Только не на море, а на речку. И на ней только тряпочка такая обернута, да, да, парео, – знает! – и букет на голове. Все правильно. Вот, в общих чертах.

Понял. Слава богу! Понравилось. Странная штука эти замы: они хоть и тупые, но боссы их слушаются. Почему? И как они вообще с такими данными в замы пробираются? Загадка!

Я теперь понял, почему хитрил проныра Х. Контора очень солидная, и одному ему такое мероприятие не потянуть. Для этого у него нет нужных ресурсов. То есть связей и артистов. А у меня есть. И потом, я его слишком хорошо знаю – ему просто лень возиться. Зачем канителиться с корпоративом, если можно содрать с меня процент за информацию? В отличие от Х. я свою работу люблю и всегда делаю её с удовольствием. Поэтому я с удовольствием приплачиваю ему за полезные сведения любого толка. В тех кругах, где он вращается, можно встретить абсолютно любого индивида из совершенно непредсказуемой области человеческого знания. Я думаю, что если бы мне понадобился рецепт изготовления очищенного урана, то Х. обязательно бы его мне добыл. Но мне нужна информация только из области шоубизнеса.

У меня несколько таких знакомых. Они все обычно сидят на проценте, поскольку сами делать толком ничего не умеют, а только шляются по всяким тусовкам и собирают полезную информацию. Наверное, это тоже определенный талант.

Так, главное было позади. Теперь этот полубосс передаст своему боссу все в самом выгодном для меня свете, и тогда настанет момент истины – смета! К этому надо хорошенько подготовиться. Я сажусь на телефон.

– Алле, Коля. У тебя прайсы старые? Ага, поменял. Вышли мне по факсу. Работа наклевывается. Обнимаю.

– Анечка, как делишки? Ой, ты моя родная. Новые песенки записала? Чудненько! И сколько ты сейчас у нас стоишь? Штучку грина? Это по-божески. Жди звоночка. Целовашки.

И так тридцать звонков. А как же! Без прайсов сделать «солянку» невозможно. Цифры – вещь точная. И их надо предварительно сложить. И всунуть туда мою долю. Некоторые грабят артистов. Они включают в их гонорары свой интерес. Я не кусочничаю и предпочитаю работать честно. Так надежней – ни у кого не возникнет желания оторвать мне башку. И потом, я вообще не люблю обижать артистов – мне же с ними жить!

С прайсами более-менее ясно. Теперь пресса. Снова звоню заказчику.

– Основные телеканалы нужны? Ага. Значит, плюсуем. Я правильно понял?

Эти чуды думают, что если их корпоративную белиберду снимут ребята со всех основных кнопок ТВ, то завтра это будет во всех мировых новостях. Чепуха! Нет, конечно. В лучшем случае где-нибудь в рубрике «Все о звездах» дадут 10-секундный сюжет о тех, кто посетил это мероприятие. И все! Но у этого вопроса есть другая сторона. Престиж мероприятия безмерно вырастет в глазах гостей, если по залу будут сновать ребята в драных джинсах с видеокамерами наперевес. А на этих камерах будут красоваться логотипы самых известных ТВ-каналов. Вот это будет высший пилотаж. А значит, все затраты на эту статью будут оправданы. И вот ради этого я и стараюсь!

А что будет потом, завтра, уже никого не будет волновать. Даже самого хозяина корпоратива. А меня так и подавно. Главное, чтобы все получилось сегодня. Главное – событие!

Движемся дальше. Газеты, журналы – это не мои дела. Это пусть «длинноногая» напрягается. У них, небось, свой PR-отдел уже вовсю пыхтит, новости изобретает.

Только самый наивный читатель в наше время думает, что те новости, о которых он прочел в самой наисвежайшей прессе, случились на самом деле. Нет, так тоже иногда бывает. Но в том то и дело, что – иногда. В основном новости шоу-бизнеса – бредовые фантазии PR-менеджеров, которым за это зарплату платят. И не маленькую. Вот они и напрягаются.

Теперь – помещение. Клуб средней руки не подойдет. Надо что-нибудь пафосное. Подумаем. Есть вариант: неработающая подземная станция метро. Это только идиоты полагают, что там голый бетон. Это же просто находка, а не материал! Голый бетон можно так подсветить, что никакой суперсовременный зал не сравнится. А акустика – пальчики оближешь!

Шарики-фонарики, декор на стены, картины в стиле «модерн» и еще много аналогичной лабуды. Кстати, размер здесь имеет значение. Можно на потолок спроецировать парочку огромных полукруглых – по форме сводчатого потолка – плакатов. Что-нибудь модное, в черно-красной гамме. А потолок отлакировать. Чтоб блестел, когда на него свет попадет. Помещение – конем гуляй. Так что все это должно здесь неплохо вписаться.

Пишу смету: дизайн, шары, свет, цветы. И т. д., и т. п. Все, что вспомню. Да, артистов по списку. Аренда аппаратуры. Всякой. Просто аренда. Звукооператоры. Не меньше трех. Такую махину надо хорошо озвучить. А еще тысяча мелких медвежат. Это так, к слову. В общем, предварительная сумма впечатляет. Ничего. Они это любят. Это правильно. Людей, привыкших зарабатывать и тратить огромные деньги, настораживают маленькие цифры. Они им не доверяют. От маленьких цифр несет халтурой. А я халтуру не люблю. Так, еще сценарий. Но этим я займусь позже. Неохота чистое творчество смешивать с мирской суетой.

В конце я ставлю сумму своего гонорара и на сегодня успокаиваюсь. Я знаю, что это все еще двести раз поменяется, перекроится. Кто-то нещадно вылетит из списка. Якобы, из соображений экономии. И тут же кого-то добавят. У этого «кого-то» гонорар будет раз в двадцать больше, чем у того, кого выкинули. Но это всех будет устраивать. Все триста раз между собой переругаются, а потом помирятся. Декорации привезут в самый последний момент, чуть не доведя меня до инфаркта. Полубосс будет бегать и орать, что у нас все на грани срыва, и что он был последним идиотом, когда с нами связался. Насчет идиота он может быть и прав. А вот насчет нас точно заблуждался. Потому что потом наступит день «икс», и все пройдет на самом высшем уровне. И мрачный бетон расцветет всеми цветами радуги, превратив скучный бункер в воздушный дворец, состоящий из одних цветных полутонов. И грянет оркестр, самый лучший. И забьют фонтаны с шампанским, и публика, восхищенная и пораженная, будет ахать и охать, глядя, как мои «китайцы» разбрасывают вокруг себя брызжущий и плюющийся горящими змеями огонь. И будут фанфары, и речь президента. Компании, конечно. И веселье, и песни, и танцы. Все будет. И все будет хорошо. Потому что иначе и быть не может. Потому что так было всегда. И тогда канет в Лету вся предварительная суета, и все обнимутся и напьются до чертиков, счастливые и довольные. А после мероприятия сам президент этой компании публично поблагодарит меня за работу, и благосклонно улыбнется мне полубосс, демонстративно засовывая пухлый конверт с гонораром в мой карман – знай, мол, мы своих не обижаем. А я теперь точно свой, вернее, теперь они у меня свои. Хорошо срежиссированный отдых – это так же сложно, как и их нефтегазовые заморочки. И значит, у меня одним жирным клиентом больше!

А потом будет утро. И я, уставший и довольный, сварю себе глинтвейн и, приняв горячую ванну, развалюсь в кресле с дорогущей сигарой во рту, размышляя, как мне потратить мой гонорар. Может, слетать в Египет? Но я там был уже раз восемь. Нет, пора осуществлять мечты. Я никогда не видел бразильский карнавал. И не был в Венеции. А еще надо посмотреть на Октоберфест, и на корриду. Под эти мысли я засну, и мне будет сниться мой следующий корпоратив, еще грандиознее и прекрасней прежнего.