Текст книги "Античность перед загадкой человека и космоса. Хрестоматия"

Вдали показывается Гемон.

 
Видишь, царь, подходит Гемон,
Твой любимый сын: должно быть,
О несчастной Антигоне
Он горюет, о невесте,
Ложа брачного лишен.
 

Креонт

 
Тотчас мы все узнаем. Милый Гемон,
Врагом ли ты приходишь, услыхав,
Что я обрек на смерть твою невесту,
Иль все ж отец твой дорог для тебя?
 

Гемон

 
Тебе я весь принадлежу; давая
Разумные советы, ты ведешь
Меня к добру. Ни для какого брака
Не отступлю от мудрости твоей.
 

Креонт

 
И хорошо, дитя мое, что воля
Отцовская тебе дороже всех
Желаний. Вот за что мне мил послушный
И добрый сын: он мстит врагу отца;
Его друзей он так же чтит и любит,
Как самого родителя; а тот,
Кто сыновей рождает бесполезных,
Тот скорбь себе рождает и врагам
Великое посмешище. О Гемон,
Ты мудростью не жертвуй никогда
Для женщины: покажутся супругу
Холодными объятья злой жены,
Живущей с ним без мира и согласья.
Что может быть губительней друзей
Неистинных? Изменницу отвергни, —
Пускай других в Аиде женихов
Себе найдет. В непослушанье дерзком
Одну ее в народе уличив,
Я не солгу пред городом и смерти
Ее предам, хотя б на помощь Зевса
Она звала, хранителя семьи.
Покорности и от чужих не требуй,
Кто воспитал мятежный дух в семье;
А кто в делах домашних мудр, – сумеет
И городом разумно управлять,
И властвовать, и покоряться власти.
Во всем ему доверься: будет он
В смятенье битв незаменимым другом
И воином бестрепетным; но тех,
Кто царствовать мечтает над царями,
Презрев закон, – я тех не похвалю.
Чтить волю тех, кто правит нами, должно
Не только в легком, но и в трудном деле.
Нет хуже зла, чем дух мятежный: гонит
От очага домашнего людей,
И воинов он обращает в бегство
Постыдное, и губит города.
А граждане, покорные владыке,
Спасаются. И так, оберегать
Нам следует закон, не допуская,
Чтоб женщина владела нами. Нет,
Когда мне пасть назначено Судьбою,
Пускай паду я от руки мужей, —
Но женщине не покорюсь вовеки!
 

Хор

 
Насколько я, годами удрученный,
Могу судить, – ты правду говоришь.
 

Гемон

 
Дарованный богами, разум в людях
Прекраснее всего, что в мире есть.
Я не скажу, сказать я не посмею,
Что ты неправду говоришь, о нет!
Но, может быть, отец, есть доля правды
И у других. Мне легче знать про то,
Что думает народ, что порицает,
Меж тем как царь единым взором страх
Внушает тем, чьи праведные речи
Ему не льстят. И вот я знаю, царь,
Что втайне все невинную жалеют
И сетуют, что ожидает смерть
Позорная за подвиг дочь Эдипа
Несчастную, что не хотела труп
Погибшего в бою родного брата
В добычу птиц и кровожадных псов,
Лишенного могилы, бросить в поле.
«Не должно ли наградой золотой
Ее почтить?» – так в городе глухая
Молва идет. А для меня, отец,
И жизнь и честь твоя всего дороже,
Затем, что сын величием отца
Бывает горд, отец – величьем сына.
Не думай же, что истина тебе
Принадлежит и никому другому:
Кто всех умом мечтает превзойти,
И Мужеством, и даром слова, часто
Ничтожней всех; а истинный мудрец
Упорствовать не будет, в заблужденье:
Благой совет он примет не стыдясь.
Так дерево, поникшее ветвями,
Не падает, а гордый ствол поток
Бушующий с корнями вырывает;
Так мореход, свой парус не сложив
Под бурею, спасается на утлой
Скамье гребцов – обломке корабля.
Забудь же гнев, скажи, что отменяешь
Ты приговор. Насколько я могу,
Как юноша, судить о том, – нельзя
Желать, чтоб все рождались мудрецами;
А если ум – столь редкий дар, то пусть
Хоть умному совету люди внемлют.
 

Хор

 
В чем Гемон прав – послушайся его;
А ты прими совет отца: разумно
Вы говорили оба.
 

Креонт

 
Непристойно
Мне юношей выслушивать советы
В моих летах.
 

Гемон

 
Будь справедлив, отец:
Не сколько лет я жил, а сколько правды
В моих речах, подумай.
 

Креонт

 
Речь твоя
Лишь об одном: что следует преступным Потворствовать.
 

Гемон

 
Я не просил тебя
Преступного щадить.
 

Креонт

 
Ты не считаешь
Виновной Антигону?
 

Гемон

 
Нет, отец.
Все граждане и весь народ фиванский
Ее вины не признают.
 

Креонт

 
Народ
Не может мне повелевать,
 

Гемон

 
О царь,
Теперь не я – ты сам заговорил,
Как юноша неопытный и пылкий.
 

Креонт

 
В моей земле я царствую один.
 

Гемон

 
Принадлежать не может одному
Свободная земля.
 

Креонт

 
Принадлежит
Земля тому, кто в ней царит по праву.
 

Гемон

 
Не лучше ли в пустыне одному
Тебе царить?
 

Креонт

 
Он борется отважно
За женщину!
 

Гемон

 
Тебя хочу спасти
И честь твою.
 

Креонт

 
Меня же обвиняя
Во всем?..
 

Гемон

 
Отец, ты был неправ…
 

Креонт

 
Неправ,
Когда хотел, чтоб граждане законов
Не нарушали?
 

Гемон

 
Ты неправ был тем,
Что сам закон божественный нарушил.
 

Креонт

 
О, слабая, презренная душа,
Раб женщины!
 

Гемон

 
Зато слепого гнева
И низких чувств не буду я рабом!
 

Креонт

 
За милую ты заступился!
 

Гемон

 
Нет!
Я заступился за себя, отец,
За честь твою и за богов подземных.
 

Креонт

 
Довольно слов пустых… Мне жалок тот,
Кем женщина владеет.
 

Гемон

 
Так не хочешь
Ты слушать меня?
 

Креонт

 
Я все решил:
Твоей женой не будет дочь Эдипа
Здесь, на земле…
 

Гемон

 
Когда она умрет,
То и другой погибнет!
 

Креонт

 
Ты грозишь?
 

Гемон

 
Угроза ли ответ речам безумным?..
 

Креонт

 
Остерегись, чтоб собственные речи,
Оплакав их, ты скоро не назвал
Безумными!..
 

Гемон

 
Когда б отцом ты не был,
Назвал бы я тебя безумцем!
 

Креонт

 
Что?
Что говоришь?.. Клянусь Олимпом вечным,
Не отомстив, я не снесу такой
Обиды!.. Воины, сюда ведите
Преступницу: она умрет сейчас же,
Здесь, на глазах его!
 

Гемон

 
Нет, не увидят
Глаза мои: я ухожу, отец,
И не вернусь; и с этих пор один,
Среди рабов безумствовать ты можешь!
 

(Уходит.)

Хор

 
О царь, ушел он в гневе: берегись.
В такой душе безумный гнев опасен.
 

Креонт

 
Пусть делает что хочет, пусть грозит:
Хотя б он больше мог, чем смертный может,
От казни он ничем их не спасет.
 

Хор

 
Обеих ли казнишь? Одна виновна…
 

Креонт

 
Ты прав: на казнь не буду обрекать
Я той из них, что не касалась трупа.
 

Хор

 
Какую смерть ты для другой избрал?
 

Креонт

 
Я уведу ее тропой пустынной
И в каменной пещере, под землей,
Похороню живую, дав ей пищи
Не более, чем нужно для того,
Чтоб города не осквернить убийством.
Из всех богов она лишь бога чтит
Подземного: так пусть к нему взывает,
Чтоб спас ее от смерти; там, в гробнице,
Поймет она, как бесполезно верить
В загробный мир и мертвых чтить.
 

(Креонт уходит.)

Хор

Строфа I

 
Эрос, бог всепобеждающий,
Бог любви, ты над великими
Торжествуешь, а потом,
Убаюканный, покоишься
На ланитах девы дремлющей,
Пролетаешь чрез моря,
Входишь в хижину убогую.
Ни единый в смертном племени,
Ни единый из богов,
Смерти чуждых, не спасается,
Но страдают и безумствуют
Побежденные тобой.
 

Антистрофа I

 
Ты влечешь сердца к преступному
И к неправедному – праведных.
Вносишь в мирную семью
Ты губительную ненависть;
И единый взор, сияющий
Меж опущенных ресниц
Юной девы, полный негою,
Торжествует над законами
Вековечными богов, —
Потому что все живущее,
Афродита, вечно юная,
Побеждаешь ты, смеясь!
 

Вдали появляется Антигона под стражей.

 
Ныне и мы, старики,
Царскую волю нарушили,
Слез удержать не могли.
Смотрим и плачем от жалости —
Видим: невеста не к брачному —
К смертному ложу идет.
 

Коммос

Антигона

Строфа I

 
Видите, граждане: ныне последний
Путь совершаю, смотрю на последний
Солнца вечернего свет.
Солнца мне больше не видеть вовеки:
К чуждым брегам Ахерона, в могильный,
Всех усыпляющий мрак,
Смерть уведет меня, полную жизни,
Смерть приготовит мне брачное ложе,
Свадебный гимн пропоет.
 

Хор

 
Не достигнув вечной славы,
Ты идешь в жилище мертвых,
Не в мучительной болезни,
Не добычею врагов, —
Нет, одна из всех живущих
В цвете юности, свободно
Ты за долг идешь на смерть.
 

Антигона

Антистрофа I

 
Там на вершине Сипила; от горя
Мать Ниобея в скалу превратилась:
Всю, как побеги плюща,
Камень ее охватил, вырастая:
В тучах, под ливнем и тающим снегом,
Плачет она, и дождем
Вечные слезы струятся на лоно.
В каменной, душной тюрьме мне готовят
Боги такую же смерть.
 

Хор

 
Родилась она богиней,
Ты же смертная; но славен
Твой удел: как Ниобея,
Как богиня, ты умрешь.
 

Антигона

Строфа II

 
Вы смеетесь – увы! – надо мной, умирающей.
Оскорбляют меня перед вами, о граждане,
Мой родимый, великий народ!
О диркейские волны, о Фивы, обильные
Колесницами, рощи богов заповедные,
Я в свидетели всех вас зову:
Без суда, без закона, ни в чем не повинную,
Чтобы ввергнуть меня в подземелье, подобное
Темной, страшной могиле, ведут!
И, никем не оплакана,
Там я буду покинута,
Среди мертвых не мертвая,
А живая в гробу!
 

Хор

 
Ты устремилась, гордая,
К пределу недоступному,
К подножью Правды царственной,
Богини справедливости, —
Но, с высоты низвергнута,
Падешь за грех отца.
 

Антигона

Антистрофа II

 
Вы к больному в душе моей, к самому горькому
Прикоснулись: зачем об отце вы напомнили
И о древней семейной беде,
Что преследует дом ЛабдакиДов наш царственный?
Вот я гибну, на ложе преступном зачатая,
Где несчастный отец мой лежал, —
О, бесчестье! – в объятьях у собственной матери!
Я от них родилась и, богами проклятая
И безбрачная, к ним возвращусь…
Полиник мой возлюбленный,
О, погибший безвременно,
Ты меня, еще полную
Жизни, к мертвым влечешь!
 

Хор

 
Велик закон божественный.
Но людям надо слушаться
И власти человеческой:
В себя ты слишком верила
Душой непобедимою —
И вот за то умрешь!
 

Антигона

Эпод

 
Ныне путь последний совершаю
Без родных, без милых, без участья,
И лучей божественного солнца
Больше мне вовеки не увидеть.
Я одна пред смертью в целом мире,
И никто меня не пожалеет!
 

Креонт выходит из дворца.

Креонт

 
Вы знаете ль, что если б плач и стоны
Могли помочь, – преступник никогда
Не прекратил бы жалоб перед смертью?
Ведите же на казнь ее скорей
И, заперев, как я велел, в гробницу
Подземную, вы там ее одну
Оставьте: пусть живет иль умирает,
Но света ей отныне никогда
Уж не видать. А я руки убийством
Не осквернил, я пред богами чист.
 

Антигона

 
Подземная гробница, ты мой вечный
Приют, увы! мой свадебный чертог!
Я ухожу навеки к вам, о тени
Любимые, бесчисленные, к вам,
Сошедшие в жилище Персефоны!
Теперь и я последняя иду,
Покинув жизнь до срока, но с надеждой,
Что встретите вы радостно меня,
Отец, и мать, и милый брат. Бывало
С молитвами я каждому из вас
Надгробные творила возлиянья,
Обмыв тела, украсив и почтив,
И вот теперь за то, что Полиника
Я предала земле, иду на казнь.
Но добрые меня прославят: верьте,
Что если бы я матерью была,
То, вопреки законам, ни супруга,
Ни сыновей не погребла бы, нет!
Вот почему: других детей и мужа
Могла бы я иметь, когда бы муж
Иль сын погиб, – но не другого брата,
Затем, что мой отец и мать туда
Ушли навек, откуда нет возврата…
О милый мой, я чтила выше всех
Тебя, и вот за что меня преступной
Назвал Креонт, и вот за что, схватив,
От всех друзей увлек, от милых сердцу,
Бездетную, не знавшую любви,
Чтоб с мертвыми похоронить живую!
Но в чем вина моя, о боги?.. Нет,
Зачем к богам невнемлющим взываю,
Кого из них о помощи молю?
Воздав им честь, я гибну за нечестье!
Когда неправду терпят сами боги,
Пускай умру, пускай меня зовут
Преступною, – но коль и вы преступны,
Враги мои, то не желаю вам
Страдать сильней, чем я теперь страдаю!
 

Хор

 
Та же буря в душе, та же сила и гнев.
О, мятежное, гордое сердце!
 

Креонт

(страже)

 
Уведите ее: горе вам, о рабы,
Если вы еще будете медлить!
 

Антигона

 
Это слово мне смерть возвещает…
 

Креонт

 
И знай.
Что веленья мои неизменны:
Не избегнешь ты смерти!
 

Антигона

 
О город родной,
О великие боги отчизны,
Без вины умираю! Старейшины Фив,
И вожди, и народ, посмотрите,
На какие страданья какой человек
Дочь владыки, меня, обрекает за то,
Что почтила я волю бессмертных!
Антигону уводят.
 

Хор

Строфа I

 
Небесного света лишилась, как ты,
Даная в тюрьме медностенной,
Подобной могиле, меж тем, о дитя,
Была она славного рода:
К ней сам Громовержец, любя, нисходил
На лоно дождем златоструйным.
Но ужасна сила Рока:
От нее спасти не могут
Ни твердыни, ни войска,
Ни сокровища, ни в море
Ударяемых волнами
Стаи черных кораблей.
 

Антистрофа I

 
Так в каменный гроб заключил Дионис
Дриантова буйного сына,
Владыку Эдонов, за гордость и гнев:
Как ты, он в темнице томился.
Пред силою бога смиряется гнев
В бессильной груди человека:
Он раскаялся, что Вакха
Оскорбил надменной речью,
Вырвал светочи из рук
У божественных вакханок,
Что прогневал муз, влюбленных
В звуки сладостные флейт.
 

Строфа II

 
Близ черных утесов двух смежных морей,
Где в грозный обрыв Сальмидесса,
На диком прибрежье фракийском, валы
Босфора, шумя, ударяют,
Где вечно царит беспощадный Арей, —
Погибли два сына Финея:
Злая мачеха пронзила
Им страдальческие очи
Острием веретена;
Свет потух для них навеки,
И о мщенье возопила
Кровь пролитая к богам.
 

Антистрофа II

 
Тоскуя, они вспоминали в тюрьме,
Как бедная мать их погибла.
А царственным родом была и она
Из древней семьи Эрехтидов;
Ее в полуночных пещерах Борей,
Отец, убаюкивал бурей.
Дева мощная взбегала
На вершины ледяные
Легче быстрого коня,
Но, увы! И дочь Борея
Парки дряхлые настигли,
Как и всех, мое дитя!
 

Входит прорицатель Тиресий с поводырем-мальчиком.

Тиресий

 
Старейшины, сюда пришли мы двое,
Но за двоих смотрел один из нас:
Так и всегда – ведет слепого зрячий.
 

Креонт

 
Что нового, Тиресий?
 

Тиресий

 
Я сейчас
Открою все, а ты меня, владыка,
Послушайся.
 

Креонт

 
Еще я никогда
Не отвергал твоих советов мудрых.
 

Тиресий

 
И городом доныне управлял
Ты счастливо.
 

Креонт

 
Я знаю, что во многом
Ты мне помог.
 

Тиресий

 
Но счастью твоему
Теперь грозит опасность.
 

Креонт

 
Что случилось?
От слов твоих я содрогаюсь.
 

Тиресий

 
Царь,
Ты все поймешь, когда тебе приметы
Я расскажу. В убежище, куда
Слетаются пророческие птицы,
Я слышал крик зловещий, гневный, звук
Неведомый; узнав по шуму крыльев,
Что в яростной борьбе когтями рвут
Пернатые друг друга, – полон страха,
На алтарях пылающих искал
Я знамений в огне; но пламя ярко
Над жертвою не вспыхивало: жир
Растопленный был поглощаем пеплом,
И он кипел, дымясь, и желчь алтарь
Обрызгала; белели кости, мяса
Лишенные, нагие. Обо всем
Поведал мне вожатый (этот мальчик
Ведет меня, как я веду народ).
Узнай же, царь, что бедствием великим
И ужасом объят из-за тебя
Весь город: псы и птицы клочья тела,
Лишенного могилы, разнесли
По очагам и жертвенникам, всюду.
Вот почему от граждан ни молитв,
Ни дыма жертв не принимают боги;
И страх царит, и стан вещих птиц
Безмолвствуют, упившись кровью трупа.
Подумай же об этом: все грешат —
Таков удел живущих; но блаженны
И мудры те, кто кается в грехах
И кто нейдет, познав свою неправду,
Упорствуя, по ложному пути, —
Изобличат упрямых в неразумье.
Помилуй же убитого врага,
Погибшему не мсти. Какая слава
Торжествовать над мертвыми, мой сын?
Благой совет приносит людям радость, —
Не гневайся: я говорил любя.
 

Креонт

 
Старик, метать мне в сердце ваши стрелы,
Как в цель стрелки, вы сговорились: вот
Пришел черед гадателей; родные
Врагам давно уж предали меня.
Что ж, радуйтесь о прибыли, копите
Вы золото индийское, янтарь
Из дальних Сард, но знайте: Полиника
Убитого я не предам земле,
Хотя б орлы Зевесовы добычу
Кровавую на небо унесли
До самого подножья Олимпийца.
Похоронить я не позволю труп,
И не боюсь я оскверненья, зная,
Что из людей не может оскорбить
Богов никто. А ты, о старец, помни:
И опытный и хитрый муж падет,
Коль, ослеплен корыстью, изрекает
Постыдные и лживые слова!
 

Тиресий

 
Увы, когда б могли постигнуть люди…
 

Креонт

 
Что? Говори.
 

Тиресий

 
Как дорог ум…
 

Креонт

 
Прибавь:
Как пагубно безумье.
 

Тиреси й

 
А меж тем
Ты сам объят безумьем.
 

Креонт

 
Отвечать
Я старику не буду оскорбленьем.
 

Тиресий

 
Ты оскорбил меня, когда назвал
Подкупною святую речь пророка.
 

Креонт

 
Но говорят, что деньги любят все
Гадатели.
 

Тиресий

 
А все тираны – прибыль
Бесчестную.
 

Креонт

 
Старик, ты позабыл,
С кем говоришь!
 

Тиресий

 
Я не забыл, что город
Тебе спасти помог!
 

Креонт

 
Гадать умеешь —
Но правды нет в душе твоей.
 

Тиресий

 
Смотри,
Ты высказать меня принудишь тайну,
Хранимую доныне.
 

Креонт

 
Только пусть
Подкупны вновь слова твои не будут.
 

Тиресий

 
Правдивы были все мои слова.
 

Креонт

 
Меня, старик, ты обмануть не можешь.
 

Тиресий

 
Узнай же все: еще немного раз
Обычный круг колёса бога солнца
На небесах свершат, и – смерть за смерть —
На голову, любимую тобою,
Обрушится отмщение за то,
Что заключил ты в гроб живую душу,
Невинную к теням низверг в Аид,
А мертвого – в земле лишил приюта
Последнего и обесчестил труп,
На что ни люди права не имеют,
Ни боги. Ты насилье совершил,
Ты преступил закон, и духи мщенья,
Эриннии божественные, смерть
Несущие, тебя подстерегают,
Чтоб муками за муки отплатить.
Ты назовешь и нынче речь пророка
Подкупною?.. Но близок час, Креонт,
Когда твой дом наполнят стоны женщин
И вопль мужей; восстанут города
Враждебные, где птица, пес голодный
Иль зверь кусок добычи проносил
И осквернял тяжелый запах трупа
Святой огонь семейных алтарей!
Как в цель стрелок, тебе я прямо в сердце
Кидаю стрелы гнева моего,
И ты от ран их жгучих не спасешься!..
Домой, дитя! Я слишком стар; пускай
Не надо мной – над теми, кто моложе,
Он истощит свой гнев. Уйдем скорей:
Должна Судьба надменного смиренью
И мудрости безумца научить.
 

Хор

 
О царь, предрек ужасное гадатель!
А никогда – так помню я с тех пор,
Как белыми из черных стали кудри
На голове моей, – пророк не лгал.
 

Креонт

 
Увы, ты прав! В душе моей – смятенье.
И уступить мне тяжко, и боюсь,
Противостав, погибнуть.
 

Хор

 
Будь разумным,
Креонт, о сын Менойка!
 

Креонт

 
Но скажи,
Что делать мне? Я твой совет исполню.
 

Хор

 
Убитого скорей земле предай,
Невинную освободи от казни.
 

Креонт

 
Ты уступить советуешь?
 

Хор

 
Ода.
Спеши, Креонт, затем, что божьи кары
Торопятся навстречу злым.
 

Креонт

 
Увы,
Я не могу бороться с неизбежным;
Мне тяжело, но надо уступить.
 

Хор

 
Иди – и сам, другим не поручая,
Исполни все.
 

Креонт

 
Иду сейчас. О слуги,
Бегите же, скорей бегите все,
И кто со мной и кто остался дома,
Туда, на холм, секиры захватив,
Спешите! Сам ту девушку в темницу
Я заключил – и ныне, отменив
Мои приговор, я сам хочу свободу
Ей возвратить. Кто знает, для людей
Здесь, на земле, не лучшая ли доля —
Храня закон, окончить мирно жизнь?
 

Хор

Строфа I

 
Многоименный потемок
Тяжкогремящего бога,
Девы Кадмейской отрада,
О Дионис всемогущий,
На берегах Италийских
И в Элевзисе царящий,
Там, где для таинств Деметры
Сходятся все племена,
Вакх, обитающий в славных
Фивах, отчизне вакханок,
Где над потоком Исмены
Древле Драконовы зубы
Грозным посевом взошли!
 

Антистрофа I

 
Вакх, ты сидишь, окруженный
Облаком вечно блестящим,
Там, над вершиной двойною,
Где корикийские нимфы
Мчатся в вакхической пляске,
Там, где кастальские воды
Сладко лепечут, – из рощи
Горной, увитой плющом,
Ты по отрогам нисейским
В зелени лоз виноградных,
Вакх, среди криков священных,
О покровитель народа,
Сходишь в предместий Фив!
 

Строфа II

 
Ты, как мать свою, громом
Пораженную, любишь,
Вакх, родимые Фивы
Больше всех городов.
Ныне в бедствии тяжком
Ты приди к нам на помощи
От вершины Парнаса
Иль чрез волны морские,
Через шумный пролив!
 

Антистрофа II

 
К нам, о чадо Зевеса!
К нам, о бог, предводитель
Пламенеющих хоров
Полуночных светил,
С шумом, песнями, криком
И с безумной толпою
Дев, объятых восторгом,
Вакха славящих пляской,
К нам, о радостный бог!
 

Входит Вестник.

Вестник

 
Наследники чертогов Амфиона
И Кадма, жизнь людская такова,
Что не могу я ни хвалить всецело,
Ни порицать ее, но вечно Рок,
По прихоти, то к счастию возносит
Несчастного, то низвергает вновь;
И предсказать грядущее не может
Никто. Креонт родную землю спас,
Держал в руках бразды верховной власти
И, окружен цветущими детьми,
Он зависти был некогда достоин, —
И вот теперь, как дым, исчезло все.
Мне кажутся живыми мертвецами,
А не людьми, кто потерял навек
Все радости: имей богатства, силу,
Величие, но если у тебя
Нет счастья, то все, что ты имеешь,
Ничтожнее, чем тень от облаков.
 

Хор

 
Но о какой беде, владык постигшей,
Ты возвестить пришел?
 

Вестник

 
Он умер; тот,
Кто жив еще, – виновник смерти.
 

Хор

 
Кто же
Виновник, кто погибший? Говори.
 

Вестник

 
Не от руки враждебной умер Гемон.
 

Хор

 
От собственной иль от руки отца?
 

Вестник

 
Отца за смерть невесты проклиная,
Он умертвил себя.
 

Хор

 
Увы, Тиресий,
Пророчество твое свершилось!
 

Вестник

 
Должно
И о другом подумать…
 

Хор

 
Подожди:
Несчастную мы видим Эвридику,
Жену царя; случайно, может быть,
Иль услыхав о сыне, из чертога
Она идет.
 

Входит Эвридика.

Эвридика

 
О граждане, в дверях
Услышала я весть: во храм Паллады
Молиться шла о помощи – и вдруг,
Когда с ворот запор отодвигала,
Весть о беде мне поразила слух,
И, чувств лишась от страха, навзничь пала
Я на руки служанкам; но, молю,
Что б ни было, скажите мне всю правду:
К несчастиям привыкла я давно.
 

Вестник

 
Я расскажу, царица, все, что видел,
И ничего не утаю. Увы,
Зачем твой слух баюкать лестью? Правду
Узнав, лжецом ты назовешь меня,
А скрыть ее нельзя. С твоим супругом
На горную равнину мы взошли,
Туда, где труп непогребенный, жалкий,
Добыча псов, растерзанный, лежал,
И, помолясь Гекате и Плутону,
Чтоб гнев они смягчили, и обмыв
Усопшего, мы труп сожгли на ветках
Олив, в лесу нарубленных, и холм
Насыпали высокий из родимой
Земли, потом в чертоги к новобрачной,
В подземную гробницу мы сошли.
Но кто-то, вдруг из недр неосвещенной
Могилы крик далекий услыхав,
Сказал о том Креонту; подошел он,
И жалобы достигли до него.
«О горе мне, – он молвил с тяжким вздохом,
Исполнилось предчувствие мое.
Из всех путей я ныне самый тяжкий
Свершаю путь: то сына моего
Зловещий крик. Скорей бегите, слуги,
И, отвалив надгробную плиту,
Проникните во внутренность пещеры:
То Гемон ли взывал иль божеством
Обманут я, – узнайте». И, не медля,
Мы сделали, как царь нам повелел.
И в глубине гробницы темной, видим,
Повесилась несчастная, связав
Из тонкого покрова петлю. Рядом,
Сжимая труп в объятиях, стоял
Жених ее, оплакивая свадьбу
Печальную, и гнев отца, и смерть
Возлюбленной. Креонт увидел сына
И подошел к нему и возопил:
«Несчастный, что ты сделал, что с тобою?
Какую смерть избрал? Молю, уйдем
Отсюда прочь!» Но молча, страшным взором
Он на отца взглянул и обнажил
Двуострый меч. Спасаясь от удара,
Креонт бежал, и ярость обратил
На самого себя несчастный Гемон:
Он бросился на острие меча.
Клинок пронзил его, и с мыслью темной,
Предсмертною, он милую обнять
Слабеющей рукой старался; тяжко
Дыша, струей кровавой обагрил
Он бледные ланиты юной девы.
 

Эвридика поспешно уходит.

 
Так скорбный брак в жилище тихой смерти
Он заключил. Там, с мертвой мертвый, спит
Он вечным сном, пример являя людям,
Как пагубно безумие любви.