Текст книги "Время Культуры"

Ирина Чайковская
Время Культуры

Автор книги и её издатель, вместе с миллионами благодарных зрителей и слушателей по всему «Русскому миру» поздравляют любимый телеканал «Культура» с его 20-летием!

Ирина Чайковская

Использованные в книге фотографии взяты из открытого доступа.

Предисловие автора

Эта книга возникла по настоянию некоторых моих постоянных читателей. В течение шести лет вечером четверга они привыкли получать колонку под названием «Неделя Культуры с Ириной Чайковской». Колонка эта помещалась в журнале ЧАЙКА, и в ней с регулярностью часового механизма каждый четверг я делилась с читателями своими впечатлениями от увиденного на канале КУЛЬТУРА – фильма, спектакля, интересной литературной передачи…

Мои читатели, с одной стороны, ждали этого материала и откликались на него, с другой – часто недоумевали и спрашивали: зачем тратить столько сил на одноразовую колонку? А один из них, мой друг и прекрасный писатель, Евсей Цейтлин, присылавший свой отклик практически на все колонки, просто требовал: «Из этого материала нужно сделать книгу!»

Нужно-то нужно, да руки все никак не доходили. Но вот однажды мы вместе с мужем собрали все написанное за эти годы, рассортировали по разделам – Кино, Литература, Театр, Музыка и музыкальный театр, Общественные вопросы – и отобрали лучшее в каждой рубрике. Получилась книга, которую вы сейчас читаете. Не бойтесь ее объема. Увидите, что читается она легко, ибо все ее материалы писались в один присест, по вдохновению.

В ней вы найдете культурный портрет нашего времени – такой, каким он предстает в зеркале канала КУЛЬТУРА. И хотя я «критикан» и часто критикую даже этот непохожий на другие канал, здесь я хочу признаться в нежной к нему любви.

Он уникален, в Америке таких нет, подозреваю, что подобного нет и в Европе. Он спасает от духовного одиночества, от ностальгии, удовлетворяет потребность в прекрасном и дает возможность порой поспорить и подискутировать с участниками его авторских передач. Короче, он один стоит для меня всех других каналов ТВ вместе взятых.

Эта книга – дань моей любви к этому замечательному каналу и всем тем, кто его создавал, холил, лелеял и поддерживал на протяжении 20 лет его жизни, а также всем его прекрасным ведущим и комментаторам.

Ирина Чайковская

Июнь 2017,

Б. Вашингтон, США

Часть 1
Кино

Сквозь три завесы
О фильме Влада Фурмана «Таинственная страсть»

17.112016

Посмотрела фильм, в титрах которого значится: «по мотивам романа Аксенова «Таинственная страсть». Оборот «по мотивам» ясно говорит, что авторы не ставили целью воспроизвести аксеновский роман. Да и мудрено было бы это сделать. Роман огромный, рыхлый, плохо склееннный и, признаться, трудночитаемый.

Нет, не стало это последнее произведение Василия Павловича, написанное по заказу семьи Роберта Рождественского, его Лебединой песней. Хотя есть люди, и их голоса слышны при обсуждении, называющие книгу «прекрасной».

Лично я склонна присоединиться к актеру Филиппу Янковскому, который взялся было читать роман, но отложил – из-за его, «непохожести» на сценарий. Ля эту мысль немного заострю: «непохожесть» эта сказывается в затянутости, скуке и отсутствии какой-то связной сюжетной линии… Все же мы привыкли, что роман – это о любви. Но в аксеновской «Таинственной страсти» много политических сцен, злых и сатирических зарисовок вождей и братьев-писателей и невероятно мало, просто до крайности мало, лирики, того, чем может успокоиться сердце читателя и зрителя.

Перед режиссером Владом Фурманом стояла сложнейшая задача. В 13-серийном сериале, который спонсировал генеральный директор Первого канала Константин Эрнст, рассказать историю знаменитых поэтов-шестидесятников – Евтушенко, Ахмадулиной, Вознесенского, Рождественского, Окуджавы – и «примкнувшего» к ним писателя Аксенова.

Сделать это режиссеру помогла талантливая сценаристка Елена Райская. Вздрагиваю, когда слышу брань и оскорбления в ее адрес, словно это ругают и оскорбляют меня. Работа Елены, при всех огрехах, которые есть и о которых скажу, показалась мне интересной – свежей, живой, свободной от многих штампов, в частности, от штампов Первого канала, из-за которых местами неловко смотреть «Диалоги Евтушенко и Соломона Волкова», снятые и показанные также на Первом.

Режиссер Влад Фурман в роли Семена Кочевого

Что сделала сценарист? Она взяла героев Аксенова, обозначенных им прозрачными именами, сквозь которые просвечивают лица его друзей: романный Ваксон – сам Аксенов, Ян Тушинский – Евгений Евтушенко, Нелла Аххо – Белла Ахмадулина и т. д., и придумала занимательную историю по канве тех политических и личных событий, что случились в жизни страны и персонажей за десять лет, с 1958 по 1968 год.

Роман Аксенова дал сценаристке имена и идею – показать эпоху и ее героев, – остальное она додумала сама. Правомерен ли такой подход? Почему нет? На Западе в кино существует жанр spin-off. Он предполагает создание произведения, которое является производным от уже существующего, причем в нем возможно усиление каких-то мотивов, которые не играли в произведении-предшественнике особой роли.

Так, у Аксенова не было ни темы роковой страсти, которая появляется в фильме, ни связного рассказа о личной жизни героев, ни очень многих персонажей и сюжетных поворотов… не берусь перечислить все что добавлено сценаристом. Хорошо это или плохо? Скажу так. Это дает мякоть фильму, биографию героям, делает их живыми.

Сценаристке и режиссеру пришлось продираться сквозь три завесы: первая – роман Аксенова, вторая – история поэтов-шестидесятников, какой она сложилась в общественном сознании, третья – эта же история в воспоминаниях, стихах и прозе, в устных рассказах и байках еще живущих и уже ушедших, где мифы и реальность смешались до полного неразличения. В итоге у авторов получилась своя – кинематографическая – версия эпохи и ее героев. Имеют право.

Ваксон (Василий Аксенов) – Александр Морозов

С подобным мы сталкиваемся на каждом шагу. Любой исторический фильм реконструирует прошлое и выдвигает свою версию того, что было.

По поводу названия. Авторы взяли для сериала название романа Аксенова. Но, как правильно заметила (хотя и с оттенком неодобрения) Зоя Богуславская, у них произошла «переакцентировка». Аксенов, по словам Зои Борисовны, признавался ей, что истинную страсть питает только к писательству.

В сериале же словосочетание «таинственная страсть» относится не столько к писанию, сколько к любви героя, неодолимой и необъяснимой. Что в общем-то на руку зрителям, которым интереснее наблюдать за любовными эпизодами, чем за сценами писательской работы, скроенными по одной мерке. Но это еще не все. Для названия своего романа Аксенов воспользовался строчками Беллы Ахмадулиной: «К предательству таинственная страсть, / Друзья мои, туманит ваши очи».

Собственно говоря, роман был задуман как рассказ о предательстве друзей. Судя по тому, что сериал начинается с закадрового чтения этих строк, такой смысл названия важен и для картины.

Правда, предательства как такового нет. Просто в конце последней серии дороги друзей расходятся: одного из них, Яна Тушинского, читай Евтушенко, доблестные органы отправляют в командировку за рубеж, другого – В аксона-Аксенова, выдворяют из страны, Роберт Эр (Роберт Рождественский) решает вступить в партию, чтобы говорить «с противником» на его языке, а Нелка Аххо (Белла Ахмадулина) уходит во внутреннюю эмиграцию.

Рубеж, когда все это происходит, в сериале обозначен четко: 1968 год, Пражская весна, советские танки «идут по Праге».

Что понравилось.

Понравилась мне сама мысль показать эпоху и героев шестидесятых. Да, они не ходили гурьбой, как замечают те, кто знал их в те годы, были «пары», отдельные дружбы, отдельные отношения – и при всем при том выступали они вместе, сцена выступления в Политехническом музее из фильма Марлена Хуциева «Мне двадцать лет» – тому свидетельство. Мне скажут, что сцена постановочная, да, но она отражала реальность. Пировали они тоже вместе – и в ресторане ЦДЛ, и еще чаще в мастерской Эрнста Неизвестного, что подтверждают фотографии.

В сознании людей, в сложившемся мифе они были крепко спаяны – Женя, Белла, Андрей, Роберт и Булат, выступавший вместе с ними, но в другом жанре… Да, их дороги разошлись, да, у каждого была своя жизнь и своя судьба, но в фильме нам показан некий момент дружеского единения, плавно перетекающего в любовь, в обожание, в чувство единства и преданности друзьям. Какой замечательный пример для юных!

Нам показано братство людей, спаянных неприятием существующих порядков, бунтарей и при этом – поэтов. Самый «советский» из них Роберт Эр (Роберт Рождественский), самый радикальный – Ваксон (Аксенов), ничего не ждущий от власти.

Эти люди любят, пьют и курят, нарушают общественный порядок, до хрипоты спорят на политические темы, проглатывают «запрещенные» книги (как хорош эпизод, когда они по кругу передают от одного другому листы с «Доктором Живаго»!), пишут и читают стихи.

Все серии переполнены стихами. Стихи отобраны отменные, и читают их завораживающе.

Прекрасно, по-евтушенковски, читает Филипп Янковский, сыгравший своего героя Яна Тушинского так, что за ним легко просматривается наивный и самоупоенный поэт-прототип. Антон Андреотис в исполнении Евгения Павлова – и внешне на удивление похож на Андрея Вознесенского, и читает «по-вознесенски».

Кто меня потряс, так это Чулпан Хаматова в роли Беллы Ахмадулиной. Как точно она воспроизводит и повадку, и голосоведение, и манеру чтения. Мне даже пришла в голову крамольная мысль, что в исполнении Чулпан Белла Ахмадулина стала естественнее, освободилась от некоторой манерности, которая иногда чудилась мне в поэте (чуть было не сказала в поэтессе – слово, которое в фильме выводит Ахмадулину из себя).

Вот волей-неволей начала говорить об игре актеров. Вжились, что говорить! Теперь будут отвыкать от пластики, интонаций, темперамента, присвоенных и обжитых за эти тринадцать серий. Главный герой – Ваксон-Аксенов – параллельно показан в двух возрастах – молодости и старости (Аксенов умер в 77 лет, и, конечно, «старым» не был). Молодого героя играет симпатичный и победительный Алексей Морозов, «старого» – Леонид Кулагин. Второй выступает в роли ригориста, подводящего окончательную черту под тем или иным событием. Не уверена, что найденный сценаристом прием удачен, оригинален – согласна.

Понравился мне Роберт Эр (Роберт Рождественский), как-то очень искренне сыгранный Александром Ильиным.

Алексей Морозов в роли молодого Васи Аксенова, как мне показалось, рисует чисто внешний его портрет. Но портрет получается обаятельный и вальяжный, с долей иронии, обращенной к «партократам» и гэбистам, и романтики – направленной на предмет «таинственной страсти» – женщину с необычным именем Ралисса. Ралиссу, сначала провинциальную девчушку, возлюбленную В аксона, потом столичную диву, жену известного оператора Кочевого, ту, которую не перестает любить и искать Ваксон, играет молодая яркая актриса Юлия Пересильд.

Из второстепенных ролей выделю артиста, сыгравшего Юрия Нагибина. Незабываема сцена, когда Марк Аврелов, он же Юрий Нагибин, с площадной бранью и дебошем выгоняет из дому «лесбиянок», жену Беллу и двух ее подруг. Очень похоже на реального Нагибина с его реальными необузданным темпераментом и российской некорректностью.

Операторская работа понравилась не целиком. Временами «натурные съемки» очень напоминали павильонные, падающий снег вызывал мысль о техническом фокусе, но были в фильме и прекрасно снятые сцены. Запомнилось, когда все три поэта ночью пишут стихи. Когда отдыхают в Коктебеле и Ваксон сидит над морем. А еще – начало всех серий, когда камера под джазовый рэгтайм солирующей трубы плывет над утренней Москвой, над сталинскими высотками…

Очень понравилось то, что фильм вобрал все важнейшие события десятилетия, включая нашумевшие премьеры «Современника» и «Таганки»: перед нами была разыграна сцена из «Обыкновенной истории», причем дядю и племянника Адуевых играли дети первых исполнителей, сын Михаила Козакова Кирилл и Олега Табакова Антон. Озорная, мальчишечья выходка-находка режиссера! Ну и таганковский «Гамлет», самый известный монолог из которого очень «по-высоцки», на нерве, исполнил Сергей Безруков. Да и песни Владимира Высоцкого Сергей научился петь так, что я было решила, что подложили авторскую фонограмму… С образом Владимира Семеновича у актера получилось хуже, но и материала для игры в общем-то не было…

А сколько в фильме важных вех! Международный молодежный фестиваль 1958 года в Москве, травля Пастернака и позорное заседание Союза писателей по его исключению, смерть Пастернака, начало выступлений Булата Окуджавы, посещение Хрущевым художественной выставки в Манеже, встречи неуемного и художественно невежественного Генерального секретаря с творческой интеллигенцией, Карибский кризис, расстрел голодной демонстрации в Новочеркасске, возведение Берлинской стены, смещение Хрущева, процесс над Иосифом Бродским, приход к власти Брежнева, ввод советских войск в Прагу в 1968 году…

Вы еще не родились, когда разъяренный генсек распекал «пидерасов» в Манеже, но спасовал перед фронтовиком Эрнстом Неизвестным?

Вот вам, посмотрите, как это было.

Вы не знаете, как злющий Никита Сергеевич вызвал на трибуну поэта Вознесенского и прозаика Василия Аксенова? И как истошно кричал вслед Вознесенскому, чтобы тот убирался из страны? Не слышали? не читали?

Так посмотрите, как это было, – приглашают создатели фильма.

В живых и ярких картинах нам представляют историю Советской страны, причем авторский взгляд свободен от возобладавшего сегодня в России мракобесия. Он различает добро и зло. Авторы, вместе со своими героями, стоят за свободу и демократию.

Вы только посмотрите, какими красками изображены в картине Хрущев и его главный идеолог, Килькичев (Ильичев?), а также приближенные льстецы и работники «органов»! Кстати говоря, «гэбешники» следуют за нашими героями по пятам. И шутки с ними могут кончиться плохо.

Только самопожертвование Ралиссы спасает Ваксона от обвинения в убийстве, последовавшего вслед за организованной гэбистами «спецоперации». Мрачная камера-одиночка, в которую сажают «писателя»… мне она напомнила о сегодняшних сидельцах, жертвах репрессий и насилия.

Вот только три сцены.

Мальчика-шахмастиста, родственника Ваксона, посылают на соревнования в Берлин, там, гуляя возле Берлинской стены, он попадает в полицейскую облаву, получает пулевое ранение. Ему удается прилететь домой, скрыв ранение. И вся компания поэтов объединяется, чтобы ему помочь. Эти кадры потрясают до слез. Нелка ночью звонит Роберту Эр со словами: «Ваксон сказал, что дело идет о жизни и смерти». И начинает действовать «закон дружбы», когда, по слову Высоцкого, на друга можно положиться «как на себя самого». Не забудем, что ранение получено возле Берлинской стены – символа насильственного разъединения и произвола. Позднее мальчик вырастет и станет «невозвращенцем».

Еще. Известие о вводе советских войск в Чехословакию друзья получают в Коктебеле. Именно оттуда, с обыкновенной почты, поэты во главе с Яном Тушинским посылают протестующую телеграмму советскому правительству. И ведь это было! Реальный факт.

И вот кульминация. Любимая Ваксоном женщина, Ралисса Кочевая, во время «чешских событий» находится с мужем-оператор ом в их эпицентре – Праге. Из окна она наблюдает за происходящим, а потом кричит мужу и его другу, партийному боссу: «Вы – упыри, я хочу, чтобы эти танки прошлись по вам».

Вы ждали такого от Первого канала? Я – нет.

Роберт Эр (Роберт Рождественский) – Алексей Ильин

Теперь о том, что не понравилось, то есть о недостатках. Они есть. Ненаполненность и схематизм некторых персонажей – Окуджавы, Высоцкого, Солженицына… С другой стороны, они находятся на периферии картины, и нам некогда внимательно в них вглядываться – уследить бы за основными героями. Линия Высоцкий – Влади показалась очень упрощенной и блеклой. Мари Эжен в исполнении Софьи Заики мало чем напоминает Марину Влади, это какой-то другой персонаж, девочка-модистка с неестественным французским выговором…

Мне не хочется встревать в споры, кто получил рукопись «Доктора Живаго» из рук Пастернака – Аксенов или Вознесенский, но я точно знаю, что термин «шестидесятники» впервые ввел в употребление Станислав Рассадин в 1960 году в статье под тем же названием. Он, а не Аксенов. И он же позднее написал «Книгу прощаний», где рассказал, как после 1968 года советская художественная интеллигенция разошлась с властью…

Есть в картине один очень симпатичный персонаж – гэбешник Круглов. Прекрасно сыгран, да и герой у него неординарный – гэбист, который сочувствует своему «подопечному», предупреждает об опасности, помогает в тяжелых случаях. Критики закричали: мелодрама! Не бывает! А почему, собственно?

Вот был такой служащий царской охранки, кажется, Клеточкин его фамилия. Сочувствовал народовольцам, начал им помогать. Или в романе Пастернака невидимый помощник из партийных верхов, вызволяющий Юрия Живаго из передряг… Разве среди этой категории нет «людей»? Ведь даже среди фашистов «люди» были. Так что засчитываю Круглова в плюс, а не в минус.

Вот еще один спорный персонаж, которого называют «мелодраматическим злодеем». А мне при этом вспоминается Комаровский из «Доктора Живаго». Ведь и его можно так назвать. Семен Кочевой, известный оператор, участник войны, коммунист, орденоносец, лаурет высших премий государства. Он страстно полюбил Ралиссу, увез ее с собой в Москву, обеспечил жене беспечальную жизнь. Правда, затем, когда Ралисса стала от него уплывать, он обратился за помощью… к Килькичеву – как к другу и соратнику по партии.

Роль эту, как мы понимаем, не очень приглядную, взял на себя сам режиссер, Влад Фурман. И сыграл хорошо – правдиво. Сыграл не вполне негодяя, а человека «железобетонного», испорченного коррозией заслуг и отличий.

Фокус в том, что в реальности мужем Майи, возлюбленной, а затем жены Василия Аксенова, был Роман Кармен. К этому имени я с детства привыкла относиться с уважением – оператор, снимавший Гражданскую войну в Испании, бои Великой Отечественной…

Подумала в связи с этим вот о чем. Не знаю, каким был реальный муж Майи, в картине и зовут его иначе, и жена у него не Майя, а Ралисса. В конце концов мог Пушкин написать, что Моцарта отравил Сальери – при том, что историки эту версию отвергают (Лично я верю интуиции Пушкина!). А что скажете о Льве Толстом, писавшем исторических деятелей по своим, ведомым лишь ему лекалам! Согласна, что это проблема. Но не буду зацикливаться на этом персонаже в желании обвинить авторов в «очернительстве».

А вообще-то таких «желающих» сколько угодно. Многие из либерального лагеря. Вот неполюбившая картину Ксения Ларина спрашивает своих гостей, чего больше принес этот сериал – вреда или пользы. И по всему видно, что очень ей хочется, чтобы ответ был в сторону «вреда».

Вот уважаемая мною Зоя Богуславская, картину видевшая лишь в отрывках, называет ее «Санта-Барбарой». Почему? Почему у нас постоянная боязнь похвалить, порадоваться острой и важной для современности теме, прекрасным ролям, свежему слову, смелости, наконец?

Никита Хрущев и Андрей Вознесенский; фото: Сергей Смирнов/Известия

Лично я благодарна создателям фильма. Они сделали интересный сериал, приоткрыв перед современниками – вслед за сериалом «Оттепель» – кинодверь в шестидесятые.

Они напомнили нам, жившим в те годы, стихи и песни поколения «оттепели», а тем, кто родился десятилетия спустя, дали представление о светлой эпохе, так быстро закончившейся «танками в Праге», брежневским многолетним и липким застоем, развороченным революционной волной Перестройки…

О том, что происходит сейчас, – говорить не буду.

Выскажу пожелание. В истории российской поэзии было несколько необыкновенных групп, состоящих из талантов и гениев, соединенных между собой отношениями дружбы, любви, восхищения, соперничества… Говорю о поэтах Серебряного века – Ахматовой, Цветаевой, Пастернаке, Мандельштаме, пятым добавим сюда Николая Гумилева.

В 1960-е вокруг Ахматовой группировалась еще одна четверка поэтов – Иосиф Бродский, Евгений Рейн, Анатолий Найман, Дмитрий Бобышев. Пятым здесь может быть Александр Кушнер.

Отчего бы не сделать сериалы о них? Почему считается, что если сериал, то непременно «жвачка», непременно для домохозяек? Первый канал под водительством Константина Эрнста уже вошел в эти воды. Поплывем!