Текст книги "Партии, профессиональные союзы, женские организации Франции, Германии, Великобритании (1815–1914)"

Многие общественные деятели и публицисты XIX века расценивали участие женщин в промышленном производстве в негативном свете в связи с изнурительным характером труда, дискриминированным сравнительно с мужчинами материальным положением, отвлечением от семейных обязанностей. При всей обоснованности оценки статуса работниц как дискриминированного, сами женщины не драматизировали свое положение в фабричном мире на фоне условий труда в сельском хозяйстве. И действительно, с чем сталкивалась женщина, работая на ферме или в крестьянском хозяйстве? Женщины выполняли тяжелейшие физические работы. Там, где на уборке зерновых пользовались серпами, среди жнецов преобладали женщины. Они постоянно участвовали в луговых и полевых работах: размельчали комки за плугом, пололи сорняки, косили кормовые травы, сгребали сено и помогали его укрывать, нередко участвовали в молотьбе. Имели место случаи, когда женщины работали на лесоповале и заменяли одного из мужчин при распилке деревьев ручной пилой. На крестьянку ложились заботы о коровах, молодняке, свиньях, домашней птице, огороде, выращивании корнеплодов, мака и льна, приготовлении пищи, выпечке хлеба, переработке молока в масло и сыр, консервировании мяса, плодов и капусты, варке обеда и стирке белья [см.: 351, с. 28–30].

Ввиду этого были ли основания опасаться тяжелых фабричных условий привычным к тяготам крестьянской жизни женщинам? В сопоставлении с работой, которую дочери фермеров и крестьян выполняли дома, фабричный труд, на первый взгляд, хорошо оплачивался, а жизнь в городе сулила лучшие возможности. В работе на фабриках все больше стали видеть не только способ оказания помощи семье, но и средство личного самоутверждения. Появившаяся благодаря индустриализации возможность работать вне дома ослабила зависимость женщины от отца или мужа. Обобщая сложившуюся ситуацию, английский историк Дж. Тревельян заметил: «Женщины, которые шли работать на фабрики, хотя и теряли некоторые ценные преимущества своей прежней жизни, зато обретали независимость. Деньги, которые они зарабатывали, были их собственными. Фабричная работница занимала определенное экономическое положение, которое с течением времени стало возбуждать зависть других женщин» [944, с. 493].

В то же время в начале ХХ в. подъем социально-политической активности пролетариата стал побуждать работниц к борьбе не только с экономической дискриминацией, но и с царившими в обществе политическими ограничениями. Часть женщин была привлечена программными установками социалистических партий, которые, апеллируя к работницам, включили в свои программные документы «чисто женские» требования и обещали добиться введения всеобщего и равного избирательного права.

Таким образом, различным социальным слоям внутри рабочего класса были присущи собственные, отличавшиеся от других, специфические оценки своего статуса в обществе, а потому и жизненные цели и политические ориентиры у них во многих случаях не совпадали. Поэтому рабочий класс являлся благодатной почвой и для распространения идей революционного марксизма, и для социал-демократического реформизма, и для анархистской агитации, и для буржуазной социальной политики.

Глава 5
Политические партии Франции

5.1. Монархисты и республиканцы в первые годы Третьей республики

Установление Третьей республики. 4 сентября 1870 г., получив известие о поражении армии при Седане и пленении императора Наполеона III, республиканец Жюль Фавр провозгласил республику. К вечеру 4 сентября было сформировано «правительство национальной обороны». Его возглавил губернатор Парижа генерал Трошю – началась история Третьей республики.

Не сумев переломить ход войны вследствие нескольких проигранных сражений, «правительство национальной обороны» пошло на ее прекращение. 23–28 января 1871 г. министр иностранных дел Ж. Фавр в Версале, где находилась главная ставка германского командования, провел переговоры с Бисмарком и подписал условия перемирия [138]. Предусматривалось, что пройдут выборы в законодательный орган, который закрепит результаты войны международно-правовым соглашением. В соответствии с его условиями 8 февраля 1871 г. состоялись выборы в Национальное собрание, начавшее работу 11 февраля в Бордо. В связи с этим 13 февраля сложило полномочия правительство «национальной обороны» генерала Трошю. 17 февраля Национальное собрание избрало «главой исполнительной власти» Адольфа Тьера, который сформировал коалиционный кабинет из республиканцев, орлеанистов, легитимистов и бонапартистов. Такой состав кабинета явился результатом «Бордоского пакта» – соглашения между республиканцами и монархистами, которое обеспечивало политическое равновесие, поскольку на данном этапе монархисты вынуждены были отложить борьбу с установившимся республиканским строем.

1 марта 1871 г. Национальное собрание приняло решение о низложении династии Бонапартов, а 10 марта – о перенесении своего местопребывания в Версаль, чтобы быть поблизости от столицы, но не в неспокойном Париже.

В Национальном собрании, избранном в феврале 1871 г., был представлен весь спектр социальных слоев, претендовавших на доминирующую политическую роль в государстве. Республиканцы составляли левое крыло. Их возглавляли Л. Гамбетта, Ж. Симон, Ж. Греви, Ж. Фавр. Центр представляли бывшие монархисты, наподобие А. Тьера и А. Дюфора, готовые примириться с республиканским строем при условии его максимальной консервативности. Но эти группы составляли меньшинство. В общем составе депутатов из 650 мест 150 принадлежали легитимистам, 250 – орлеанистам, 30 – бонапартистам [784, с. 228].

Общей целью этих групп являлась реставрация королевской власти. Но идеолого-политические основы будущей монархии указанные фракции монархистов представляли по-разному.

Крайне правые монархисты – легитимисты во главе с герцогом де Лярошфуко отражали интересы крупных землевладельцев и провинциального дворянства. Легитимисты выдвигали на трон графа Шамбора, внука последнего короля из династии Бурбонов Карла X. Они отвергали все завоевания революции 1789–1799 гг., прежде всего, республику, демократию, светскость, исповедовали традиционалистский консерватизм и вытекающий из него реакционный клерикализм.

Умеренные правые во главе с герцогом Луи Деказом, герцогом де Бройлем, герцогом д’Одиффрэ-Паскье опирались на финансовую аристократию, банкиров, богатую промышленную буржуазию, сельских нотаблей. Политической целью этой части монархического лагеря было воцарение графа Парижского, внука короля Луи-Филиппа Орлеанского, свергнутого февральской революцией 1848 г. Орлеанисты стремились к восстановлению конституционной монархии британского образца, отстаивали принципы классического либерализма, политического и экономического господства не аристократии, но новой, буржуазной знати.

Группа «Призыв к народу», сложившаяся в 1872 г., стремилась к восстановлению династии Бонапартов. Ее участники не потеряли надежд на возвращение Наполеона III (а после его смерти в 1873 г. – принца Наполеона-Жерома Бонапарта). Бонапартисты выступали против парламентаризма и либерализации общества, требовали ограничения политических прав и свобод отдельной личности в целях обеспечения «общего интереса нации», т. е., по-существу, установления режима авторитарной диктатуры. Бонапартистов поддерживали определенные круги промышленной буржуазии, искавших опору в государственной поддержке для укрепления внутри– и внешнеэкономических позиций.

Деятельность Национального собрания и правительства Тьера характеризовалась шагами, которые объективно являлись следствием окончания войны, но затрагивали интересы значительной части населения и потому вызвали негативную реакцию. Жалованье сохранили только неимущим национальным гвардейцам. Отменили отсрочки платежей за квартиры, наем торговых помещений, по векселям, введенные в начале войны. Это дестабилизировало обстановку в крупных городах. Национальная гвардия вышла из-под контроля правительства и 18 марта 1871 г. захватила власть в Париже. 26 марта состоялись выборы в городской Совет Коммуны. Избранные в него представители буржуазии от мандатов отказались. Оставшиеся по своим занятиям были ремесленными рабочими, мелкими служащими и предпринимателями, людьми интеллигентных профессий. Депутаты придерживались различных политических взглядов: среди них были бланкисты, прудонисты, марксисты, бакунисты. Немалое число составляли депутаты, не разделявшие социалистических убеждений. Многие являлись масонами. Их участие в деятельности Коммуны «было далеко не малым» [588, т. 17, с. 634]. «Вольные каменщики» сделали несколько попыток мирного урегулирования отношений с Версалем, а после отказа А. Тьера пойти на компромисс сражались на баррикадах. Парижская Коммуна пала 18 марта 1871 г., подавленная правительственными войсками.

Вооруженный разгром Коммуны восстановил полновластие правительства. С этого момента основное содержание политической эволюции Франции на протяжении последней трети XIX в. составляла борьба за упрочение республики и ее демократизацию. Это обусловливалось тем, что республиканский строй, установленный 4 сентября 1870 г., нельзя было считать окончательно утвердившимся. Национальное собрание, избранное в феврале 1871 г., политически не было однородным. Левое крыло составляли республиканцы. Их возглавляли Л. Гамбетта, Ж. Симон, Ж. Греви, Ж. Фавр. Центр представляли бывшие монархисты, наподобие А. Тьера и А. Дюфора, готовые примириться с республиканским строем, при условии его максимальной консервативности. Но эти группы были в меньшинстве. В общем составе депутатов им принадлежало 220 мест из 650. Правый фланг Национального собрания объединял монархистов, также разобщенных на фракции: 150 мест занимали легитимисты, 250 – орлеанисты, 30 – бонапартисты. Общей целью этих групп являлась реставрация королевской власти. Но наличие влиятельного республиканского крыла в Национальном собрании и обостренная политическая ситуация в стране в связи с итогами войны и событиями Парижской Коммуны вынуждали монархистов маневрировать, идти на временные компромиссы. Летом 1871 г. отменили закон об изгнании членов царствовавших домов, что позволяло вернуться во Францию претендентам на трон и приступить к осуществлению планов реставрации монархии. С другой стороны, 31 августа 1871 г. Национальное собрание приняло «Закон о наименовании и функциях главы исполнительной власти» [320]. В соответствии с ним учрежденную 17 февраля 1871 г. должность «глава исполнительной власти» наименовали «президент Французской республики». Установили, что президент, назначенное им правительство и министры ответственны перед Национальным собранием.

Естественно, вновь учрежденный пост занял А. Тьер на срок до истечения полномочий Национального собрания. Ему пришлось столкнуться с оппозицией всех без исключения парламентских группировок. Республиканцев не устраивало стремление Тьера установить режим «консервативной республики», монархистов – хотя и консервативной, но республики. Поэтому монархисты, обладая большинством в Национальном собрании, без помех со стороны республиканцев в марте 1873 г. добились отставки Тьера. Это положило начало новому этапу политического кризиса. Заменой главы государства Национальное собрание сделало первый шаг по пути реставрации монархии. 24 мая 1873 г. Национальное собрание избрало президентом маршала Мак-Магона, убежденного сторонника королевской власти. Мак-Магон получил полномочия для реализации своих и тех, кто за ним стоял, политических замыслов. Однако различные фракции монархистов не смогли договориться о кандидатуре на трон, хотя и не отказались от своих намерений. 20 ноября 1873 г. Национальное собрание приняло закон о персональном септеннате, который на семь лет вверял исполнительную власть маршалу Мак-Магону с титулом президента республики и учредил комиссию для пересмотра конституционных законов [305].

Мак-Магон активно и массово изгонял чиновников-республиканцев и замещал их монархистами, но реставрация не удалась. Оказавшись не в состоянии возродить монархию, ее сторонники взяли курс на создание республиканского по форме режима (глава государства не наследственный король, а избираемый на определенный срок президент; ответственность министров перед парламентом), но при сохранении институтов парламентарной монархии (таких как неподотчетность главы государства и его право роспуска нижней палаты, законодательная инициатива, отлагательное вето). Подобная система открывала возможность в будущем в зависимости от расклада противоборствующих сил либо установить режим конституционной монархии, либо сохранить республику. На этих принципах была принята конституция Третьей республики.

Принятие Конституции. Неудача реставрации побудила Национальное собрание выполнить взятое еще в 1871 г. обязательство выработать новую конституцию. Состав Национального собрания, в котором более 66 % мест занимали представители различных фракций монархического лагеря, определил и расстановку сил в конституционной комиссии: в ней 20 монархистам противостояли 10 республиканцев. Это наложило отпечаток на политическую направленность и особенности конституционных законов. Монархическое большинство ввиду провала реставрации не могло декларировать монархию, но и не желало примириться с республиканским государственным строем Франции. Предложения провозгласить республику неизменно отклоняли. В первоначальном проекте упоминания о республике вообще не было.

Конституция была принята в 1875 г. в виде трех отдельных конституционных законов: об организации Сената (24 февраля 1875 г.) [340; 473–474]; об организации государственных властей (25 февраля 1875 г.) [299; 471–472]; об отношениях государственных властей (16 июля 1875 г.) [333; 469–470], а также двух так называемых «органических» законов: об избрании сенаторов (2 августа 1875 г.) [704–706] и об избрании депутатов (30 ноября 1875 г.) [707–709]. Положения и установления конституционных и органических законов, сведенные воедино, представляют собой обобщенную модель французского конституционализма образца 1875 г. [344, с. 104–122; 460, с. 104–122; 688, с. 28–40; 893, с. 535–554]. Конституционные законы 1875 г. юридически оформили государственный строй парламентарной Третьей республики.

Заключительным актом Национального собрания стало принятие 30 декабря 1875 г. закона о созыве нового парламента: «Сенат и Палата депутатов соберутся в среду, 8 марта 1876 г. Власть Национального собрания окончится в этот день» [392, с. 123]. Так завершилась длившаяся с 12 февраля 1871 г. пятилетняя деятельность первого Национального собрания Третьей республики. Проведенные в 1876–1879 гг. выборы в Палату депутатов и Сенат изменили соотношение сил в них в пользу республиканцев. Вследствие потери поддержки Мак-Магон 30 января 1879 г. подал в отставку до истечения срока президентства. Новым президентом избрали умеренного республиканца Жюля Греви. Приход к власти президента-республиканца, сложившееся в Палате депутатов и Сенате республиканское большинство означало поражение монархистов и упрочение республики. Политическая власть перешла непосредственно к буржуазным группировкам. Различные фракции республиканцев в том или ином сочетании отныне обеспечивали политическое руководство страной на протяжении всего оставшегося времени существования Третьей республики.

Текст конституции не содержал прямого указания на форму государственного устройства страны. Лишь в «Конституционном законе об организации государственных властей» и «Конституционном законе об отношениях государственных властей» в статьях о порядке избрания и функциях главы государства использовали формулу «президент республики». Само словосочетание «президент республики» появилось в качестве поправки и было принято большинством в один голос. Это был компромисс между монархистами и республиканцами. Автор поправки Анри Валлон, в Национальном собрании входивший в состав Центра, обосновывая допустимость ее принятия, привел успокаивающий монархистов аргумент: «Я не предлагаю провозгласить республику, но предлагаю продолжить правительство, которое в настоящее время существует и которое есть правительство республиканское» [цит. по: 1024, с. 325].

Такая постановка вопроса означала стремление создать юридическое поле для возвращения в будущем к идее восстановления монархической власти. С укреплением политического влияния умеренных республиканцев эту неопределенность устранили. Чтобы обезопасить республику от посягательств монархистов, Национальное собрание 14 августа 1884 г. приняло «Закон о частичном пересмотре конституционных законов». В соответствии с ним «Конституционный закон об организации государственных властей» от 25 февраля 1875 г. дополнили статьей, не допускающей изменение республиканской формы правления и исключающей членов царствовавших во Франции династий из числа возможных претендентов на выборах президента. Соответствующая поправка гласила: «Пункт 3-й параграфа 8-го <…> закона от 25-го февраля 1875 г. дополняется следующим образом: “Республиканская форма правления не может стать предметом предложения об изменении. Члены тех семейств, которые занимали французский престол, не допустимы к избранию на пост президента республики”» [290, с. 123].

Завершающими актами полного устранения с политической арены наследников бывших монархов стали Закон от 9 декабря 1884 г. о запрещении избрания в Сенат членов царствовавших во Франции семей [291; 293; 297] и закон от 16 июня 1885 г. о недопущении их и в Палату депутатов [307–309]. Этими конституционными нормами окончательно закрепили республиканскую форму правления.

Конституция 1875 г. представляла собой компромисс между республиканцами и монархистами орлеанистского лагеря. Первые добились закрепления в конституции основных республиканских институтов, вторые – выгодных формулировок относительно Сената и полномочий президента, что открывало возможность возвращения к монархическому режиму путем пересмотра конституции. Ни один из этих лагерей не располагал необходимым большинством для реализации исключительно собственной концепции государственного устройства. Отсюда отсутствие многих важнейших положений: конституция не регламентировала деятельность судебной системы, местных органов власти, не зафиксировала такие важнейшие демократические институты как принцип народного суверенитета, перечень и объем прав граждан. Это повлекло необходимость пересмотра и дополнения некоторых ее положений, что и было сделано в будущем. Конституция 1875 г., задуманная как временная, оказалась долговечной. Она действовала до 1940 г. пока существовала сама Третья республика.

Поскольку переход от Второй империи к Третьей республике обошелся без полномасштабной гражданской войны, террора и эмиграции, в правящую элиту Третьей республики влилась значительная часть административно-политического аппарата Второй империи. Политическая элита, проникнутая идеями парламентского конституционализма, оказавшаяся у власти в Третьей республике или, по крайней мере, имевшая возможность воздействовать на нее, обеспечила преемственность сложившихся в прошлом парламентских традиций, создала институциональную базу, позволившую даже борьбу монархистов и республиканцев за власть ввести в мирное парламентское русло. Это придало политическую устойчивость Третьей республике, поколебленную лишь военным поражением 1940 г.

5.2. Монархические партии

После утверждения Третьей республики за сообществом легитимистов, орлеанистов, бонапартистов, католического духовенства, выступавшим против республиканского строя, конституционных законов 1875 г. и антиклерикального законодательства закрепилось название «традиционные правые», или «правые». К ним причисляли также всех противников парламентского устройства и демократии, которые добивались реставрации монархии, либо установления диктатуры или же сильной исполнительной власти, не подотчетной парламенту. Правые монархические движения и после провала плана реставрации монархии оказались не в состоянии создать единую организацию. Они по-прежнему разделялись на легитимистов – сторонников династии Бурбонов, орлеанистов – приверженцев Орлеанского дома и бонапартистов. Но политические цели этих фракций монархического лагеря различались как династическими пристрастиями, так и отношением к политическим процессам, участниками которых они являлись. Легитимисты продолжали линию на отказ от всех завоеваний революции конца XVIII в., прежде всего, отрицали республиканский строй, демократические институты, светскость. Их идеалом являлась авторитарная монархия и клерикализм. Эту идеологию исповедовали преимущественно крупные земельные собственники, представители титулованной знати, провинциальное дворянство. Лидером легитимистов в Национальном собрании был герцог де Лярошфуко.

С другой стороны, орлеанисты в большей мере отражали интересы той части дворянства, которая основывала свое благополучие не только на земельной собственности, но и на капиталистическом предпринимательстве – операциях с акциями банков, страховых обществ, железнодорожных компаний, промышленных предприятий. Они признавали революционное наследие, демонстрировали свою приверженность к либерально-парламентским формам правления, стремились к установлению конституционной монархии английского типа, основанную на «общественном договоре» монарха с гражданами. Но в своем отношении к действительности орлеанисты проявляли большую гибкость. Осознав неудачу реставрации монархии, орлеанисты сохранили позиции политического центра, по многим вопросам сотрудничали с республиканцами, в то же время играли на противоречиях правых (легитимисты, бонапартисты) и левых (республиканцы) партий. Причину компромиссности политической тактики орлеанистов в ноябре 1872 г. раскрыл Адольф Тьер в президентском послании Национальному собранию: «Республика существует. Она является законной формой правления в этой стране. Отвергая ее, мы рискуем получить новую революцию, которая будет еще ужасней, чем предыдущая». Одновременно Тьер высказал свое видение оптимальной формы правления в стране: «Республика будет консервативной, или ее не будет вообще» [821, с. 99].

Наконец, бонапартисты добивались замены утвердившегося в стране парламентаризма плебисцитарной диктатурой. Последняя в их политических установках представлялась как гарант национального величия, социальной справедливости, увенчивалась ореолом беспристрастного арбитра в классовых конфликтах. Бонапартистская программа находила отклик у части промышленной буржуазии, стремившейся обрести государственную защиту экономических интересов на внутреннем и международном рынках. В Национальном собрании бонапартисты по инициативе депутата от Корсики Руэ в феврале 1872 г. образовали группу Призыв к народу [349, с. 53].

Продолжавшийся раскол и усиление республиканских настроений в массе электората привели к резкому падению влияния монархистов. На всеобщих выборах 1881 г. они получили в Палате депутатов только 90 мест. К тому же была утрачена персонофицированная цель борьбы. Не стало признанного претендента у легитимистов: в 1883 г. умер граф Шамбор, не оставивший прямых наследников. Потеряли своего кандидата на трон орлеанисты: в 1886 г. вынужденно эмигрировал в Англию граф Парижский, с упадком буланжизма он вплоть до смерти в 1894 г. не занимался активной политической деятельностью. Лишились надежд бонапартисты: еще в 1873 г. в изгнании скончался бывший император Наполеон III, а его сын Наполеон Эжен Луи, служивший офицером английских колониальных войск, в 1879 г. погиб в войне с зулусами [652, с. 540, 542]. Вследствие изменения политической ситуации большая часть легитимистов признала претензии графа Парижского и слилась с орлеанистами. Вновь образованная группа вскоре вступила в блок с бонапартистским «Призывом к народу», что привело к образованию так называемого Союза правых.

После буланжистского кризиса умеренные республиканцы сочли угрозу монархической реставрации исчерпанной и посчитали необходимым придать своей политической линии черты большей компромиссности. Это, в первую очередь, нашло выражение в отказе от борьбы с клерикализмом. 9 декабря 1891 г. премьер-министр Ш. Фрейсине, выступая в Сенате, заявил: «Находящийся ныне у власти кабинет не считает, что получил от парламента или от страны мандат провести или подготовить отделение церкви от государства» [349, с. 201–202].

Ватикан принял сигналы, тем более, что еще раньше в ряде энциклик (1885, 1888, 1890 гг.) Папа Лев XIII заявлял о признании любых форм государства и всех политических систем, если они соответствуют принципам разумности и справедливости, действуют в рамках законности, обеспечивают уважение религии, свободную деятельность и неприкосновенность прав церкви. Предложенная Папой новая модель взаимоотношений с обществом и светской властью означала отказ от ориентации только на монархию в ее неоабсолютистской форме, признание буржуазного государства и парламентской демократии, позитивных сторон либерализма с его постулатами свобод и прав человека. Папство пошло на сближение с буржуазным государством и обществом. Папа Лев XIII 16 февраля 1892 г. обратился к французским католикам с энцикликой, в которой призвал признать республику и прекратить борьбу с ней [349, с. 202]. Для монархического движения новая политика Ватикана имела то последствие, что начал теряться главный политический ориентир – перспектива реставрации королевской власти. Подчиняясь энциклике, часть католиков, отделилась от «Союза правых» и основала 3 марта 1892 г. Партию присоединившихся (подразумевалось – к республике). «Присоединившиеся» (в Палате депутатов созыва 1893 г. их было около трети из 90 монархистов) активно сотрудничали с умеренными республиканцами, что открывало перспективу «врастания» монархических группировок в парламентарно-республиканскую систему, преодоления перманентного конфликта с республиканцами. В ходе дальнейшей эволюции присоединившиеся к республике монархисты-католики приняли названия Независимых республиканцев и Народно-либерального действия.