Текст книги "Флер Д’Оранж: Сердце Замка"

13

Все началось с того, что на работу к Вите явились двое хорошо одетых молодых людей из города. Они представились хозяевами строительной фирмы и сказали, что хотят взять в аренду у музея подвальное помещение в Северной башне, которое выходит к дороге на каньон. Виктор очень удивился. Он спросил, зачем им нужно это помещение, ведь в Северной башне не было реставрации и все подземные ходы в очень запущенном состоянии, там даже опасно ходить. И почему речь идет именно о Северной башне, ведь в замке восемь башен, все они с разными названиями. И остальные семь в гораздо лучшем состоянии, чем Северная. Северная башня всегда была самой ветхой и разрушенной. А в пяти из них вообще уже закончились реставрационные работы. Северная относилась по плану к тому участку, работы на котором по реставрации помещений будут проводиться только через несколько лет. Они лишь посмеялись над его вопросами. Казалось, эти вопросы очень их забавляют. Они сказали, что подземелье хорошо использовать для работ, связанных с полировкой, с изготовлением разного рода лаков. В подземельях башни можно установить подходящую аппаратуру потому, что температура воздуха там понижена в достаточной степени, к тому же, установка такой аппаратуры никому не будет мешать. А Северная башня им просто понравилась больше остальных. Кроме того, они считают, что там очень обширные подземные помещения. Плата за аренду, предложенная ими, повергла Виктора в шок. Она была настолько высокой, что невозможно даже себе представить. Они прямо сказали ему, что эти деньги не надо нигде проводить и не нужно оформлять арендный договор. Иными словами, эти деньги он сможет смело положить себе в карман. Можно вообще не говорить о том, что помещение используется для каких-то работ. Они будут находиться в подвалах башни, а Виктор станет молчать об их присутствии и никто ни о чем не узнает, ведь в Северной башне экскурсии не проводятся из-за аварийного состояния помещений. А большие деньги они будут платить непосредственно ему.

Надо понимать, каким человеком был мой муж: он был жутко осторожным, просто до неприличия. Если кому-то и можно было сделать такое предложение, то только не ему. У Вити был большой руководящий опыт и он сразу понял, что от этого предложения очень дурно пахнет. Всегда мерзко пахнет, если очень большие деньги предлагаются легко, буквально за просто так! Поэтому он решительно отказался, сказав, что помещения музея государственные и сдавать их в аренду частным фирмам запрещено. Если кто-то узнает об этом, у него будут очень большие неприятности. Но посетители не спешили уходить. Они сказали, что предложение очень выгодное, лучшего все равно никто не сделает. Если дело только в деньгах, они могут увеличить предложенную сумму и гарантировать, что у Виктора не будет никаких неприятностей от официальных инстанций. Никто его не тронет. Они дают ему неделю на размышления, а через неделю снова придут.

Помню, как в тот день Витя пришел домой очень расстроенный. Он очень хотел отвадить неприятных гостей, только не знал как. Через неделю они появились снова. Теперь тон их был угрожающий. Они прямо заявили, буквально с порога, что Вите придется принять все их условия и согласиться на предложение, а если он этого не сделает, ему будет по-настоящему плохо. Это была угроза и угроза серьезная. У этих людей были повадки бандитов и жаргон тоже. Сбросив с себя маску приличия, они стали теми, кто они есть – то есть, обычными бандитами. Они сказали, что если Виктор не согласится в ближайшем будущем, то они сами, без его ведома и согласия будут использовать помещения и плевать они на него хотели, и он ничего уже не сможет сделать. В общем, весь разговор прошел на повышенных тонах. Витя буквально заболел после этого разговора. Мы обсуждали с ним ситуацию почти каждую ночь. Витя не мог спать и мы все разговаривали, разговаривали до рассвета. Я советовала Вите принять их предложение. И дело было не в деньгах, а в безопасности, прежде всего – его безопасности, и, конечно, нашей семьи.

Я приводила ему пример, что использование музея в рекламе «Королевского» пива – точно такое же использование, как и сомнительная аренда. Но Витя отвечал, что если с пивом все было понятно и чисто, то здесь совершенно не ясно, для какой цели им нужен подвал. Что они будут там делать? Витя пытался наводить справки в городе о той фирме, которую они представляли. У Вити были хорошие связи и он мог получить важную информацию. Те сведения, которые он получил, выглядели совсем плохо. По адресу, указанному в визитке, никакой строительной фирмы не значилось. В городе фирма с таким названием никогда не была зарегистрирована, а по адресу на визитке, находилась самая обыкновенная жилая квартира. Правда, эта квартира сдавалась в наем, хозяева в ней не жили. Но в данный период времени квартира стояла пустая, ее никто не снимал. Вот, собственно, все, что удалось выяснить Вите. От этого он расстроился еще больше.

А ровно через неделю у Вити в кабинете появилась экскурсовод и сказала, что в Северной башне находятся какие-то люди. Они заносили туда большие коробки и металлические ящики, которые днем открыто привезли на двух грузовиках. Она очень удивилась, увидев людей в башне во время экскурсии, ведь все знали, что район Северной башни аварийный и там находиться нельзя. Вот и пришла к директору спросить. Виктор наплел ей про какие-то ремонтные работы по реставрации, которые начались раньше времени и поспешил туда. Теперь, пожалуй, следует рассказать о том, что представляет собой Северная башня. Днем вы можете сходить на нее посмотреть.

Это одна из четырех основных башен замка, одно из самых древних строений. Башня была построена очень добротно и крепко для защитных целей. Четыре башни возвели раньше, чем крепостные стены, для того, чтобы в них сразу же могли находиться лучники. В Средневековье так поступали всегда: сначала устанавливали крепкие башни, на которых размещались стрелки. Благодаря высоте укреплений они могли стрелять на дальнее расстояние. Под самими башнями строили подземные помещения, которые могли использоваться и как укрытие, и как тюрьма. Если Северная башня разрушилась от времени и находилась в плохом состоянии, то подземные сооружения были в отличном виде. Подвалы практически не пострадали от времени. Ни один ход не обвалился. Очевидно, в начале девятнадцатого века помещения под Северной башней использовали как винный погреб и даже укрепляли для этой цели. Именно этим можно объяснить хорошее состояние подземных ходов.

Таким образом, подземелье под Северной башней было глубже, звукоизолированнее всех остальных. Кроме того, там сохранялась одинаковая прохладная температура в любое время года. И это свойство было удивительным. Зима, лето, весна или осень – в подземелье Северной башни всегда было плюс 12. Но как винный погреб помещение использовали недолго. Там начали возникать какие-то испарения (кажется, из стен выделялась селитра, точно не могу сказать, не знаю), поэтому в помещениях нельзя было находиться долго. В последние годы туда вообще никто не заходил. У Виктора возникло правильное предположение почти сразу: он решил, что речь идет о каких-то химических опытах, к примеру, для изготовления новых наркотиков. Для опытов с химическими реактивами в подвалах была действительно подходящая среда. Кроме того, Северная башня имела еще одно преимущество (потом оно пришло Вите в голову, как и все остальное): дело в том, что Северная башня стояла на отдельной, изолированной от других дороге в каньон.

Выслушав женщину-экскурсовода, Витя поспешил в Северную башню и почти сразу же увидел произошедшие перемены. Там, где находился спуск вниз, в подземелье, установили современную бронированную дверь. Кроме того, подъезд к башне со стороны дороги был полностью очищен от накопившегося там мусора. О случившемся потом Виктор рассказывал, что увидел щель в этой бронированной двери, понял, что она не заперта и ее можно открыть. Поэтому он толкнул дверь и шагнул в темноту… Почти сразу на него обрушился сильный удар.

Через несколько часов Витю принесли домой без сознания. Его нашли сотрудники музея лежащим возле стены Северной башни, а рядом с ним на земле лежал большой камень, отколовшийся от стены. Все объясняли это несчастным случаем, говорили, что башня в ужасном состоянии, нуждается в ремонте, и страшно даже проходить мимо нее…

Дома Витя пришел в себя и категорически запретил мне сообщать о происшедшем в милицию. Пролежав несколько дней, он пошел на работу… И в то же утро к нему вновь пришли. Приехал очень важный человек в сопровождении двух охранников. Он дал Виктору свою визитку. Разговор пошел о том же самом. Но теперь было сказано уже прямо, что подвалы Северной башни будут использоваться для нужд современного химического производства, которое будет находиться в нашем поселке. Все совершенно законно. Если уж такой большой человек приезжает из города и открыто называет свое имя, то опасаться вообще нечего. А если Виктор будет упорствовать, чинить препятствия их работе, то с ним может произойти несчастный случай намного хуже, чем обыкновенный камень, упавший на голову… Тем более, что подвалы будут использоваться не постоянно, а периодами: месяца два, потом перерыв, потом еще несколько месяцев… Единственное, что остается Виктору в такой ситуации, это взять деньги и молчать.

Витя так и сделал… Но после визита этого человека он понял одно: если перед ним открыли такие карты (к примеру, имя настоящего хозяина происходящего в подвалах Северной башни), значит его твердо намерены убить. Сумма, которую получил Витя, была огромной. Ее хватило бы для покупки в городе нескольких квартир… Витя понял, что ему вынесен смертный приговор.

Он нанял охранника в частном агентстве в городе. В это самое время к нему в музей приехал иностранный журналист – Поль Верден. Француз, который был женат на американке, а потому работал на крупную американскую компанию. Вы наверняка не знали его лично, но этот француз был очень обаятельным человеком. Он располагал к себе людей. В его приезде Витя увидел шанс. Он подружился с журналистом и рассказал ему все. Вдвоем они стали следить за башней по ночам. Но в башне ничего не происходило. Потом иностранец уехал, а буквально через неделю после его отъезда из башни исчезли те люди, забрав все коробки и ящики. Виктор успокоился, он рассчитал охранника, стал спать по ночам. А потом… О том, что произошло потом, я знаю не больше вашего. Все было так, как написано в письме. Витя не вернулся домой 14 ноября. Я подняла панику, зная, что он не мог не вернуться домой… Вот, собственно, и все. Витя так и не вернулся домой. Никогда. Что он видел там ночью (и не одной ночью), я не знаю. Он мне об этом не говорил. Наверное, хотел меня защитить.

– Вера… Официальный договор на аренду Северной башни уже существует.

Я кратко рассказала все, что мне удалось узнать в музее. По мере моего рассказа лицо Веры вытягивалось все больше и больше и в конце концов стало совсем печальным.

– Подонки. Они все-таки добились своего!

– Добились. На место Виктора и его секретарши они поставили двух своих людей, которые служат теперь официальным прикрытием. Какая бы проверка не пришла – все в порядке. Документы существуют. Договора, разрешения… У меня есть пропуск во все помещения музея и я могла бы попытаться подойти к Северной башне поближе.

– Нет! – глаза Веры отчаянно блеснули, – нет и еще раз, нет! Не вздумай сделать такую глупость! Ты не знаешь этих людей, а я знаю! Они не остановятся ни перед чем! От тебя не останется даже следа! Понимаешь, все это слишком опасно. Башня наверняка хорошо охраняется. Они же не идиоты, чтобы оставить в своей усиленной охране хоть щелку. И потом, зачем совершать такой бессмысленный поступок? Ты и так знаешь больше, чем достаточно! Я считаю, теперь тебе нельзя даже близко подходить к этому музею.

– Пожалуй, ты права. Пожалуй, я так и сделаю. Честно говоря, я и сама считаю, что пока приближаться к Северной башне не стоит. Хорошо, я не пойду туда. Но знаешь, меня очень беспокоит одна вещь. В данный момент она стоит на первом месте. Это судьба прежней секретарши Виктора. Что случилось с ней? Вера, расскажи мне все, что ты знаешь!

– Я знаю не так много. После смерти Виктора я не видела ее ни разу. Но я как-то не задумывалась… Мне было не до нее… Тетя Лида была прекрасным человеком. Мы все ее так называли. Она работала секретарем в школе и, когда Витя стал директором, она стала его неоценимой помощницей. Сухонькая, подтянутая, с искоркой в хитрых светлых глазах, она умела и понять человека, и посмеяться с ним, если нужно. Ее любили дети потому, что она не была занудой, любили и учителя. Тетя Лида всю жизнь прожила в N. Судьба ее сложилась очень трагически. Муж был школьным учителем, у них была дочь. Он умер, когда дочь была совсем маленькой и тетя Лида осталась одна с ребенком на руках. Она всю жизнь проработала в этой школе здесь, в N. Ее дочь выросла и поехала в город поступать в институт. В городе она вышла замуж. Парень оказался наркоманом. Через несколько лет парень умер, а дочь тети Лиды попала в тюрьму за торговлю наркотиками. В тюрьме она заболела туберкулезом. Когда ее выпустили, это была уже не женщина, а развалина, ходячий труп. Тетя Лида забрала ее сюда. Она прожила всего полгода. Хоронили ее всем поселком и тетя Лида осталась совсем одна. После смерти дочери она разом превратилась в старуху, но работала по-прежнему хорошо. Работа осталась единственным, что было в ее жизни. Когда Витя стал директором музея, он забрал тетю Лиду с собой. Она ушла в музей с радостью: перемена работы – хоть какая-то перемена. Она работала с Витей все время, помогала справляться с делами на новой должности, часто приходила к нам по вечерам, играла с девочками, пела им песенки, читала сказки. Она была очень одинока. Тетя Лида жила в небольшом домике. В последнее время этот домик стал совсем старым, требовал ремонта. У нее было семь кошек. Она рассказывала, что разговаривает с ними. Я была у нее в домике несколько раз. У нее было чисто, уютно, хотя и бедно. На стене висели две огромные фотографии – мужа и дочери, когда дочь была еще совсем ребенком. Еще у нее был маленький огород, за которым она ухаживала сама. Вот, собственно, и все.

– Ты не видела ее после исчезновения мужа?

– Нет. Хотя, подожди… Да, в тот вечер, 14 ноября, когда Витя не вернулся, часов в восемь вечера я побежала к ней. Тетя Лида была дома, в халате. Она сказала, что Виктор ушел, как всегда, что в тот день у него не было никаких важных дел, никаких встреч. Он еще говорил ей перед уходом, что хочет успеть в магазин до закрытия, чтобы купить девочкам шоколадки, печенье, что-то вкусненькое на ужин… Он очень их любил… Узнав, что Витя не вернулся домой, сильно встревожилась и вдруг засобиралась. Мне тогда это еще показалось странным. Мы сидели в комнате, я вся в слезах, в истерике – Витя не вернулся домой. А она вдруг вся как-то подхватилась, быстро засобиралась и стала меня выпроваживать, словно не дождется, когда я уйду. Помню, я так сильно на нее обиделась, что решила больше к ней не ходить.

– Она стала спешить сразу после того, как ты сказала, что Витя не вернулся домой?

– Да. Сразу после этого. Я еще так рассердилась тогда…

– Она сказала, куда спешит?

– Нет… то есть, да… Сказала, что у племянницы какие-то неприятности и она собирается срочно ехать в город прямо утром. Тогда меня это так разозлило! Какая, к черту, племянница, если исчез Виктор! С этой племянницей (кстати сказать, это была родственница мужа, а не ее), они общались редко, та никогда не приезжала в N, а тетя Лида виделась с ней только когда бывала в городе, а это было очень не часто. Я помню, что здорово тогда взбесилась. Теперь это кажется мне странным… Очень странным… Мне не приходило в голову, что она тоже может быть причастна ко всей этой истории… А ведь действительно: она знала все дела Вити! Видела тех, кто к нему приходил. Могла, в конце концов, подслушать под дверью…

– Ты так и не видела ее с тех пор?

– Говорю же – нет. Мне было слишком тяжело. Я словно очутилась в каком-то кошмаре. Думаю, она все-таки поехала к племяннице в город. Но это все, что я знаю.

– Ладно. Давай ее адрес. И что ты знаешь о племяннице?

– У меня нет адреса племянницы, но я знаю, где она работает. Ее племянница – медсестра, ее зовут Анна, она работает в железнодорожной больнице в гинекологическом отделении. Фамилию не знаю. Она замужем, на фамилии мужа. Но, думаю, медсестру в больнице всегда можно найти.

– Ты говоришь, никогда не приезжала из города?

– Никогда! И я не думаю, что она стала бы делиться с тетей Лидой своими неприятностями. Это был явный предлог. Я еще тогда ей не поверила.

Вера написала мне на листке адрес тети Лиды, объяснила, как пройти к ее дому и все, что знала о племяннице Анне. Этих сведений было достаточно, чтобы попытаться узнать судьбу женщины. А меня сильно беспокоила ее судьба. Странно, что автор письма не упоминал о секретарше Виктора Алексеева. Но ему наверняка не пришло в голову, что она могла быть посвящена во все дела точно так же, как был посвящен сам директор музея…

Глубоко вздохнув, Вера продолжила свой рассказ.

– Угрозы начались примерно две недели назад. Сначала угрожающие звонки по телефону. Потом явились двое из города, на шестисотом «мерсе», в лучших бандитских традициях. Я сразу же поняла, что это те самые типы, которые приходили к Виктору вначале. Они и предупредили меня насчет разговора с тобой. Сказали, что журналиста убили. Убили за то, что он сунул свой длинный нос в чужие дела. Подтвердили, что Виктор тоже убит, а газетная грязная шумиха организована специально, чтоб отвести следы. Сказали, что убьют детей и меня, если буду болтать лишнее. А что болтать? Я ведь и не знаю ничего! Разве что визитка…

Она порылась в сумке и вытащила глянцевую визитную карточку.

– Возьми. Тебе она нужней.

– Это невозможно! – я прочитала имя, – Такого просто не может быть! Опиши этого человека внешне!

– Я могу сделать это только со слов Вити! Он говорил, что выглядит так…

Сомнения отпали сами собой. Все еще в потрясении, я спрятала визитку.

– Вера, послушай… У меня впечатление, что ты еще чего-то не договариваешь!

– Возможно. А с чего ты вдруг рассчитываешь на мою полную откровенность?

– Но мне показалось, что…

– Я и так наговорила достаточно! Можно было бы и помолчать… Но я сделала это ради Вити. Ладно, скажу тебе еще одну вещь. В саду, под старыми качелями, зарыт металлический ящик. Вырой (лопата в стенном шкафу возле входа в дом) и забери себе его содержимое. От того, что в нем находится, ты только не свихнись… Но это самое реальное доказательство. Оно существует. Оно есть. Вырой ящик только после того, как я уйду! – Вера встала и я поняла, что бессмысленно пытаться ее задерживать.

– Что-то еще? – я смотрела на нее в упор.

– Да. Еще две вещи. После смерти Вити я позвонила в город, чтобы узнать… В общем, узнала, что в городе нет частного охранного агентства с названием, в которое обращался Виктор. Значит, тот охранник был бандитом, приставленным к Вите специально той же бандой. И второе: за два дня до исчезновения Витя ездил в город и посещал хорошего стоматолога. У него сильно болел зуб. И стоматолог не только поставил несколько пломб, но и сделал рентген челюсти для будущей операции, которую Витя планировал оставить на весну. Вот фамилия врача и его адрес.

– Вера протянула мне какую-то бумажку.

– Это настолько важная информация? – удивилась я.

– Очень важная! – пристально посмотрев на меня, Вера пожала плечами и исчезла за дверью. Было слышно, как тихонько звякнула калитка. Я поняла, что Вера растворилась в темноте.

Я не знала, сколько прошло времени, час или больше, когда, двигаясь на ощупь, я вышла в сени. Мне повезло: вместе с лопатой в стенном шкафу оказался маленький фонарик на батарейках. Фонарик работал. Я включила его и направилась в сад. Ночь была черной. Такой густо темной ночь бывает только перед самым рассветом. Старые качели находились за домом и я нашла их без труда. Я стала копать мягкую, рыхлую землю и уже через некоторое время лопата уперлась во что-то очень твердое. Скрежет. Металл.

Вскоре ящик был извлечен на поверхность. Он был небольшой, плоский, совсем не тяжелый. Гладкий черный ящик с двумя замочками-защелками. В советских кинофильмах именно в таких металлических ящиках изображали хранящиеся секретные архивы. И вообще он напоминал какую-то канцелярскую принадлежность, непонятно как попавшую в этот сад. Я отряхнула землю с металлической крышки. Без труда открыла замки. Мне в лицо ударил тяжелый, густой запах плесени или земли. Не знаю в точности. Так и не смогла разобрать. Тусклого лучика фонарика мне хватило, чтобы разглядеть содержимое. Скорчившись, я упала на колени, лицом вниз и меня вырвало прямо на рыхлую жирную землю…