Текст книги "Всадник на спине ветра или О чём умолчал «Алхимик»"

Англичанин был благодарен Сантьяго за то, что пастух помог ему разыскать могущественного арабского колдуна – Алхимика, живущего неподалеку от оазиса Эль-Фаюм. Впрочем, проку от этого оказалось немного.

Англичанин объяснил Алхимику, что мечтает научиться обращать свинец в золото, на что тот ответил: «Иди и пробуй». Только это – больше ничего.

Он ушел и принялся пробовать, как пробовал и раньше, но, как и прежде, безуспешно. Полгода провел англичанин в оазисе, экспериментируя с химическими соединениями и надеясь в глубине души, что Алхимик вознаградит его за усердие подсказкой или советом, но тот как сквозь землю провалился: видимо, не хотел больше встречаться. Вот и решил разочарованный англичанин вернуться домой.

«Интересно, как сложилась судьба испанского юноши?» – подумал англичанин. «Добрался ли он до пирамид?»

Дверь склада скрипнула. Обернувшись, англичанин застыл на месте, в первый момент не поверив своим глазам. По проходу между тюками с товарами к нему пробирался Сантьяго в белом арабском бурнусе. У ног юноши крутился небольшой рыже-белый пес.

«Это знак, – подумал англичанин. – Так было записано. Мактуб».

* * *

– Ты постоянно говоришь о знании, мудрости, Внутренней Силе, – вздохнул Саша. – Ты настаиваешь на том, что важно правильно формировать свои желания и осознавать, как добиться того, что в действительности нужно и полезно для человека. Но это лишь общие слова. До сих пор ты не объяснил мне, как воплотить это в жизнь. Ты можешь научить меня?

– Постижение этого искусства иногда требует целой жизни, – заметил Даос.

– Но с чего-то ведь можно начать?

Ли усмехнулся.

– Может быть с Пути Пищи?

– Что ты имеешь в виду? – растерялся юноша. – Правильное питание?

– Можно сказать и так. Мудрая Свинья, например, следовала Пути Пищи.

– Свиньи, несомненно, любят поесть, – согласился Саша, не совсем понимая, к чему клонит его собеседник.

– Я расскажу тебе еще одну притчу о Мудрой Свинье, – сказал Даос. – Это притча о манерах и еде.

Мудрую Свинью спросили:

Почему во время еды ты становишься в пищу ногами?

– Я люблю ощущать пищу не только ртом, но и телом, – ответила Мудрая Свинья. – Когда я, насыщаясь, чувствую прикосновение пищи к ногам, то получаю от этого двойное удовольствие.

– А как же быть с манерами, присущими достойному воспитанию?

– Манеры предназначены для окружающих, а удовольствие – для себя. Если основа удовольствия исходит от моей природы, то само удовольствие приносит пользу, – объяснила Мудрая Свинья.

– Но ведь и манеры приносят пользу!

– Когда манеры приносят мне больше пользы, чем удовольствия, я не ставлю ноги в еду, – гордо ответила Свинья и ушла по своим делам.

Как ты истолкуешь эту притчу?

– Ее смысл кажется очевидным, – сказал Саша. – Нужно следовать своей природе, даже если это противоречит общепринятым правилам поведения в случае, если это приносит тебе пользу, и поступать наоборот, когда этого требуют обстоятельства. Речь идет о преимуществе здравого смысла и свободного выбора над слепым следованием догмам, зачастую глупым и бессмысленным.

– У этой притчи есть и более глубокое толкование, – произнес Ли. – Мудрая Свинья ставила ноги в еду не только ради того, чтобы получать дополнительное удовольствие. Действуя так, она следовала по Пути Пищи. Путь Пищи – это учение о питании тела, сознания и духа. Дух человека кормится окружающим миром так же, как желудок его насыщается поглощаемой едой. Дух питается ощущениями, приходящими к нему через восприятие. Так же, как и в случае с обычной пищей, ощущения могут правильно усваиваться и идти на пользу, или же «пищеварение» может быть нарушено. Пищи может быть слишком много или недостаточно, она может оказаться приятной или тошнотворной, доброкачественной или неудобоваримой.

В притче Мудрая Свинья, наполняя свой желудок, одновременно питала свой дух, познавая пищу со всех сторон – в ощущениях не только вкусовых, но и тактильных. Она постигала ее снаружи и изнутри, ее форму и суть, вкус и цвет, используя для этого все органы чувств, даже те, для которых современная наука еще не придумала названия. Точно так же Мудрая Свинья познавала явления окружающего мира, расширяя и углубляя свои представления о нем.

Правильное питание духа направлено на достижение внутренней гармонии и на создание картины мира, максимально приближенной к Истине. С путем Пищи связано и представление о смысле бытия вообще и человеческого бытия в частности.

Люди, особенно в молодости, часто задаются вопросом о том, в чем заключается смысл жизни. «Спокойные» дали один из возможных ответов на этот вопрос в одном из диалогов Учителя и ученика из притчи, посвященной Пути Пищи. Вот отрывок из этого диалога.

– Зачем нам дана Жизнь, Учитель?

– Чтобы отражать, как озеро луну.

– Что отражать, Учитель?

– То, что пусто, но неисчерпаемо; то, что само себя порождает, кормит себя собою, но не поедает себя; то, что является первопричиной всех вещей; то, что прекрасно, вечно и безмятежно.

– Красиво, но непонятно, – вздохнул Саша. – Что именно нужно отражать? И как?

– Не важно, как ты это назовешь, ибо словами оно невыразимо. Ты можешь говорить о Дао, Вселенной, Боге или Первопричине Всех Вещей, или просто об окружающем мире. Имеет значение лишь то, что во Вселенной существует универсальный закон – закон отражения.

Благодаря этому закону мир существует и развивается. Все так или иначе что-то отражает или является чьим-то отражением. Озерная гладь отражает луну, воин отражают удары противника, дети отражают родителей, человек отражает Вселенную, а сознание человеческое отражает окружающий мир. Чем полнее и достовернее отражение человеком мира, тем ближе он к Вселенной, к самому себе, к Первопричине Всех Вещей и, в итоге, к Истине. Можно сказать, что самосовершенствование – это расширение способности к отражению.

К сожалению, люди не заботятся о правильном отражении мира. Они цепляются за фальшивые, но яркие образы, предпочитая их ясности и чистоте восприятия.

– Похоже, человечество следует по пути наименьшего сопротивления, – усмехнулся Саша. – Я уже начинаю это понимать. Мое желание стать Сантьяго – это ведь тоже цепляние за фальшивый, но яркий образ в попытке избежать запутанности и противоречивости настоящего мира.

– Рад, что ты, наконец, осознал это, – улыбнулся Ли. – Привязанность к искаженным образам, как правило, заводит человека в тупик, препятствуя его развитию. Эти образы могут создавать ложное представление о собственной мудрости или же, наоборот, о собственной никчемности. Иногда они даже заставляют совершать поступки, направленные против жизненности и гармонии.

– Что ты имеешь в виду под поступками, направленными против жизненности? – спросил Саша. – Как они связаны с искаженными образами?

– «Кто убьет неверного, попадет в рай», – процитировал Даос. – Это ложное представление, порожденное мусульманской религией. Оно толкало людей на преступления против чужой жизненности не ради защиты себя или своих близких, а из следования искаженным образам.

Еще худшее преступление против жизненности – отнять свою собственную жизнь. Коэльо считает, что покончивший с собой Хемингуэй овладел Всеобщим Языком, что является одним из высочайших достижений человека.

Аналогом владения Всеобщим Языком в даосизме считается мгновенное интуитивное постижение сути вещей и явлений, достижимое лишь после того, как человек обретет надлежащую гармонию тела, духа и чувств.

Жизнь и поступки Хемингуэя доказывают, что он, несмотря на выдающийся литературный талант, был далек от душевной гармонии, а его образ мира грешил противоречивостью и несовершенством. Уверяю тебя, ни один человек, постигший красоту этого мира не станет добровольно прерывать свой жизненный путь, причем не из боязни совершить грех или попасть в ад, а потому, что он с уважением относится к бесценному дару жизни, как своей, так и чужой.

Связь между образом знаменитого самоубийцы и постижением Всеобщего Языка, создает фальшивое представление, которое при определенных обстоятельствах может подтолкнуть кого-то, увлеченного идеей проникновения в Душу Мира к решению покончить с собой, оправдывая его примером американского писателя.

– Но если так, фальшивые образы опасны! – воскликнул Саша.

– Иногда даже зубочистка может оказаться смертельным оружием, – подмигнул ему Ли. – Мир полон опасных вещей. Вот почему Воины Жизни так ценят знания. Знания помогают им избегать нежелательных ошибок и не подвергать себя напрасному риску.

* * *

– Тебе удалось получить золото из свинца? – спросил Саша.

– Не удалось, – грустно вздохнул англичанин.

– И что ты теперь будешь делать?

– Продолжать свои опыты, что же еще?

– А зачем?

Англичанин задумался.

– Действительно, зачем? – тихо повторил он.

– Вообще-то это я тебя спросил, – напомнил юноша.

– Затем, что я не представляю, чем еще можно заняться. Царь Салима говорил, что нужно следовать своей Судьбе, осуществляя свою мечту. Я так долго шел по этому пути, что разучился желать чего-нибудь другого.

– Хочешь, я дам тебе золота? – предложил Саша. – Тогда тебе не придется больше мучиться со свинцом и твоими химикатами.

– Значит, ты нашел сокровища?

– Нашел, – кивнул юноша. – Только они оказалось не у египетских пирамид, а совсем в другом месте.

– Но твое золото не было получено из свинца, – покачал головой англичанин.

– Какая разница? Золото – это золото, вне зависимости от его происхождения.

– Все равно это не одно и то же.

– Допустим, ты научишься превращать свинец в золото. И что тебе это даст? Несметное богатство?

– Моральное удовлетворение, – ответил англичанин. – Это больше, чем богатство.

– Чтобы чувствовать себя удовлетворенным, совсем не обязательно тратить жизнь на бессмысленные химические эксперименты. Иногда бывает полезно остановиться и подумать о природе своих желаний. Желания бывают двух уровней – высшего и низшего. Желания высшего уровня касаются бытия, а низшего направлены на обладание некой вещью или навыком. Есть огромная разница между тем, чтобы добиться чего-то, что принесет тебе моральное удовлетворение, и тем, чтобы чувствовать себя удовлетворенным собой и жизнью. Может, вместо того, чтобы заниматься превращением свинца в золото, стоит пересмотреть свои взгляды и, оставив тупиковый путь, двинуться в другом направлении?

Англичанин внимательно посмотрел на юношу.

– А ты не так прост, как я думал. Раньше ты никогда так со мной не разговаривал.

– Люди меняются, – уклончиво заметил Саша.

– Дело даже не в золоте. Я не умею получать удовлетворение от жизни, когда не занят чем-то, что считаю исключительно важным. Многие годы я посвятил тому, чтобы отыскать единственный язык, на котором говорит Вселенная, но и тут ничего не добился. Я выучил эсперанто и сразу же убедился, что этот универсальный язык почти никому не нужен. Вот и выходит, что вся моя жизнь – сплошное поражение.

«Он не слышит меня, – подумал юноша. – Не слышит, потому что не хочет слышать. Этот человек никогда не выйдет за рамки своих искаженных представлений».

– Пожалуй, мне стоит вернуться в Европу, – грустно вздохнул англичанин. – Буду там проводить эксперименты до конца своих дней. Такая уж у меня Судьба.

– Я научился говорить на Всеобщем Языке, – сказал Саша. – Я разговаривал с солнцем, ветром и пустыней, но остался тем же самым человеком. Я был удовлетворен жизнью и собой до того, как сделал это, я доволен собой и сейчас. Представь на минуту, что ты заговорил на Всеобщем Языке и получил Философский камень. Ты действительно будешь счастлив? Что ты станешь делать потом?

– Н-не знаю, – запнувшись, пожал плечами англичанин. – Честно, не знаю. Может, стану учить других Всеобщему Языку.

– А зачем?

– Я думаю, что это важно для людей – постичь Всеобщий Язык.

– Зачем навязывать другим свою мечту? Потому что это позволит тебе чувствовать себя важным и нужным? Ты никогда не задумывался над тем, что прежде, чем облагодетельствовать человечество, имеет смысл навести порядок в своей собственной жизни?

– Перестань, – нервно встряхнул головой англичанин. – Твои слова мне неприятны.

– Хочешь, я научу тебя единственному языку, на котором говорит Вселенная? – неожиданно предложил Саша.

– Ты серьезно? – встрепенулся англичанин.

– Если это сделает тебя счастливым, я открою тебе тайну, которая гораздо более проста, чем ты думаешь.

– Я слушаю.

Судорожно переплетя пальцы, англичанин затаил дыхание.

– Единственный универсальный язык, на котором говорит Вселенная – это молчание, – произнес Саша.

– Молчание? Как это – молчание? Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду тишину – паузы между звуками. В ней и содержится особый смысл. Звуки не похожи друг на друга, но тишина всегда одна. Вслушиваясь в молчание и заставив замолчать свой собственный ум, ты постигнешь суть вещей. В молчании ты сможешь передать миру все, что пожелаешь. Вот и вся тайна.

– Так просто? – растерянно спросил англичанин.

– Может быть просто, а, может быть, нет, – улыбнулся юноша. – В мире нет однозначных ответов. Именно это и делает его таким прекрасным.

Саша повернулся и, не оглядываясь, зашагал к выходу из барака.

Погруженный в свои мысли англичанин даже не заметил, что остался один.

* * *

– Расскажи мне еще об искаженных образах, заводящих человека в тупик, – попросил Саша.

– Эта тема поистине неисчерпаема, – засмеялся Даос. – Читая книги, изучая историю человечества или просто прислушиваясь к разговорам на улице, ты обнаружишь множество ошибочных представлений. В большинстве своем они не приносят ни особой пользы, ни вреда. Наибольший интерес среди таких образов представляют те, что с легкостью проникают в сознание людей, передаваясь от человека к человеку, как заразное заболевание.

– Ты упоминал когда-то, что Воины Жизни учились манипулировать подобными образами, – напомнил Саша. – Как именно их создают и как внедряют в сознание нужных людей?

– Для этого существует множество всевозможных трюков, – сказал Ли. – Один из наиболее простых способов – связать ложное, но привлекательное утверждение с верными или хотя бы правдоподобными. С правдоподобными утверждениями человек соглашается, а затем, увлеченный привлекательностью формы ложного представления, автоматически распространяет возникшее доверие и на него.

– А как привязывать ложные утверждения к истинным? – спросил Саша. – Приведи какой-нибудь пример.

– Помнишь историю с раковиной, описанную в твоем любимом «Алхимике»?

– Конечно, помню. Алхимик поднял с земли раковину и сказал, что когда-то на месте пустыни плескалось море. Потом он протянул раковину Сантьяго, чтобы тот приложил ее к уху, и юноша услышал отдаленный гул прибоя. «Море по-прежнему в этой раковине, ибо оно следует своей Судьбе, – сказал Алхимик. – И оно не покинет ее, пока в пустыне вновь не заплещутся волны».

– Красивый образ, правда? – спросил Ли. – Море, следующее своей Судьбе, остается в раковине. Здесь ложное утверждение прилепляется к истинным, – о том, что на месте пустыни было и когда-нибудь снова будет море, и о том, что раковины шумят. Форма оказывается завлекательной, и читатель попадается на крючок ложного утверждения, что море не покинет раковину, пока в пустыне вновь не заплещутся волны.

– Разве это не так? – удивился Саша. – Море всегда шумит в раковине, если конечно, она не сломана или не заполнена чем-то.

Даос вынул из кармана спирально закрученную ракушку, отливающую изнутри радужным перламутром, и показал ее юноше.

– Сейчас я приложу ее к твоему уху.

– В детстве, прежде чем заснуть, я любил слушать голос моря, – сказал Саша, ощутив прохладу и гладкость изогнутых створок. – У меня была целая коллекция ракушек, и каждая шумела по-своему.

В глазах Ли мелькали насмешливые искорки.

– Но… но эта не шумит! – недоуменно воскликнул Саша. – Почему?

– Возможно, море перестало следовать своей Судьбе? – предположил Ли.

– Нет, так не бывает, – растерялся юноша. – Ракушки всегда шумят! Может, эта раковина испорчена?

– С ней все в порядке. Если хочешь, попробуй еще одну, – порывшись в кармане, Даос приложил к его уху раковину другой формы. – Даже если я принесу сюда все ракушки мира, ты не услышишь в них голос моря. Ты вообще ничего не услышишь.

– Это гипноз? – спросил Саша. – Или какой-то трюк?

– Это реальность, – усмехнулся Ли. – А ответ очень прост. Ракушки не шумят в этой комнате, потому что здесь очень тихо. То, что ты принимал за шум моря, было всего лишь усилением фонового шума. Так что в ракушке Алхимика звучало не море, следующее своей Судьбе, а пустыня, а в твоих ракушках звучал Город. Выходит, громкие слова о том, что море не покинет раковину до тех пор, пока в пустыне вновь не заплещут волны, – не более чем красивый блеф.

Шум моря покидает ракушку, как только наступает тишина. Точно так же искаженные образы покидают ум, когда душа человека погружается в Спокойствие Истинного Отражения. Это и есть Жизнь, а не фантазии о Жизни.

– Странно, – вздохнул юноша. – Я уже понял, что пытался воплотить в жизнь чью-то чужую мечту, что мир совсем не такой, каким я его представлял. Но именно сейчас, узнав, что в полной тишине раковины молчат, я почему-то чувствую себя наиболее сильно обманутым.

– Я уже говорил тебе, что изменение представлений о мире бывает болезненным, особенно в случае, когда ты был полностью убежден в истинности этих представлений, – сказал Даос. – С другой стороны, подобные встряски полезны, ибо они демонстрируют, что вещи могут быть совсем не такими, какими кажутся. Они учат тому, что не стоит слепо верить правдоподобному и бездумно отвергать неправдоподобное.

Образы существуют не для того, чтобы верить им или не верить. Относись к ним как к инструментам, но не превращай в догмы. Именно об этом и говорится в притче о манерах и еде.

– Но если я не замечаю подобные подвохи и несоответствия, выходит, я выбираю свой Путь, основываясь на ложных представлениях, созданных другими людьми?

– Это нормально. Так происходит со всеми нами, – пожал плечами Даос. – Людей увлекают образы, придуманные другими, даже в том случае, когда они считают себя единственными и неповторимыми. Человек учится, копируя других. Это естественный процесс, и в нем нет ничего унизительного или зазорного.

– И все-таки мне жаль образа моря, следующего своей Судьбе, – вздохнул юноша. – Может быть, ты и прав, не стоит цепляться за ложные представления, но когда ты отбрасываешь некоторые из них, теряется красота.

– Теряется не красота, – возразил Ли. – Теряется только невежество. Раковина прекрасна сама по себе, и не важно, что звучит в ней – море, город, пустыня или тишина. Отражая собой раковину, наслаждаясь ее красотой, ее прохладой, гладкостью, цветом и звуком, ты питаешь любовью свою душу, не отягощая при этом ум фальшивыми идеями. Таким образом, ты избавляешь себя от боли, сопровождающей крушение неверных представлений.

Трансформация образов требует затрат энергии, и иногда весьма значительных. Крушение неверных представлений может сопровождаться болью, но Воин Жизни воспринимает эту боль, как благо, ибо она, избавляя от невежества, закаляет его душу.

Освобождаясь от груза привязанности к ложным образам, ты становишься безмятежным и чистым, как нетронутая ветром поверхность горного озера, и в итоге обретаешь свободу. Свобода духа предоставляет пространство для маневра, помогая ничем не отягощенному всаднику сохранять равновесие в своем захватывающем полете на спине ветра.

* * *

– Ну, ты и загнул, – восхитился Мелхиседек, весело прыгая около хозяина, идущего по направлению к морю. – Всеобщий Язык – это молчание, паузы между звуками, тишина, в которой содержится особый смысл… Заставь замолчать свой собственный ум, и ты постигнешь суть вещей… С ума сойти. Где ты всего этого набрался?

– Понятия не имею, – пожал плечами юноша. – Сам себе удивляюсь. На меня словно снизошло какое-то озарение. Я вдруг понял с абсолютной уверенностью, что этот человек никогда не получит золота из свинца, никогда не заговорит на Всеобщем Языке. Мне стало жаль англичанина, вот я и подбросил ему ложное, но завлекательно-правдоподобное представление. Этот образ поможет ему обрести самоуважение, поверив в то, что он осуществил свою мечту.

Вслушиваясь в тишину, в паузы между звуками, англичанин начнет представлять, что проникает разумом в суть вещей, и уже не будет чувствовать себя неудачником. Потом он примется учить других тому, как постигнуть Великое Творение через молчание. В конце концов, он вообразит себя алхимиком второго типа, воплотившим свою Судьбу, и на этом его душа успокоится.

– Молодец, – оценил щенок. – Лихо завернул. Сделал доброе дело. Зачем человеку мучиться? Пусть чувствует себя удовлетворенным. Кстати, придуманный тобой образ не так уж и ложен. Даосы в самом деле постигали Истину через молчание. Было у них такое упражнение.

– Надо же! – удивился Саша. – Понятия об этом не имел.

– Видать, интуиция сработала, – сказал Мелхиседек. – Полезная штука интуиция.

Юноша кивнул, подумав про себя, что истинная интуиция – это приобщение к Душе Мира.

– И что теперь? – осведомился пес. – Куда мы направимся?

– К Фатиме, – ответил Саша. – Я должен увидеть женщину пустыни.

– Судя по тому, что мы направляемся к порту, ты отказался от мысли еще разок пересечь Сахару?

– Не следует дважды повторять один и тот же путь, – улыбнулся юноша. – Поедем на корабле. К тому же, так будет быстрее.

– Ушам своим не верю! – воскликнул щенок. – Чудеса – да и только! Не понимаю, что с тобой происходит, но умнеешь ты прямо на глазах. Еще немного – и ты и впрямь начнешь дивить меня своей мудростью.

* * *

– Ты начал рассказать мне о Пути Пищи, но отвлекся на тему искаженных образов, – сказал Саша. – Мне бы хотелось побольше узнать об этом Пути.

– Люди Пищи, следующие по Пути Пищи, занимались совершенствованием различных систем питания тела и духа, – объяснил Даос. – Являясь хранителями учения «Вкус Плода с Дерева Жизни», они учились получать удовольствие от так называемого всестороннего питания, всестороннего осознания мира.

Много тысяч лет назад Воины Жизни поняли, что правильное питание духа не менее важно для них, чем питание тела. Если сила тела поддерживается с помощью еды, воды и воздуха, то дух человека кормится ощущениями и впечатлениями, информацией, получаемой из внешнего мира и отражающейся в мире внутреннем.

Правильное питание тела и духа для «Спокойных» означает надлежащее и своевременное удовлетворение всех естественных потребностей, в том числе физических, эмоциональных, интеллектуальных, социальных и сексуальных.

Большинство восточных эзотерических учений, и в том числе буддизм, призывают к ограничению и обузданию личных потребностей, к отказу от желаний и побуждений, которые в данных системах рассматриваются как неправедные, вредные или греховные. Возникающий в результате подобных самоограничений мощный волевой контроль сознания над телом они рассматривают как этап продвижения к познанию истины и к совершенству.

Коэльо, в противоположность аскетическим течениям, призывает следовать своим желаниям и побуждениям, утверждая, что именно в этом заключается смысл человеческого существования.

Воины Жизни выбрали для себя срединный путь – путь целенаправленного формирования желаний и правильного их осуществления.

– Как же можно формировать собственные желания? – удивился Саша.

– Это не сложно, если ты имеешь представление о том, что такое потребности, жажды, энергия и гармония.

– Ты мне объяснишь?

– Попробую, – кивнул Даос. – Начнем мы с потребностей и жажд, ибо эти понятия дают ключ к пониманию природы своих желаний и к управлению собой.

В каждом человеке заложен целый ряд естественных потребностей. Это потребности в пище и воде, в ощущении безопасности, в доминировании и в подчинении, в ласке, любви и сексуальной близости, в физической и интеллектуальной активности, в социальных контактах и так далее.

Своевременное удовлетворение естественных потребностей создает ощущение благополучия и комфорта. Отсутствие удовлетворения, соответственно, является источником напряжения.

Когда некоторые из человеческих нужд должным образом не удовлетворяются, возникающее ощущение дискомфорта компенсируется избыточным удовлетворением каких-то иных потребностей, которые могут увеличиваться в своей интенсивности до неограниченных пределов. Так возникают своеобразные «перекосы» в личности, соответствующие перерастанию потребностей в жажды. Иначе говоря, жажды – это гипертрофированные человеческие потребности.

Направляя значительную часть своих усилий на потакание той или иной жажде, человек все сильнее подавляет свои нереализованные потребности, и возникает обратная связь: напряжение неудовлетворенности усиливает жажду, а разрастающаяся жажда увеличивает неудовлетворенность.

Жажды – очень важное понятие в учении о питании человека. Они возникают, когда психика человека начинает неправильно питаться, получая патологическое удовольствие от тех или иных переживаний. Естественные потребности при надлежащем удовлетворении не дают о себе знать до тех пор, пока не наступит время вновь их удовлетворить и забыть о них. Они похожи на нормальное чувство голода, напоминающее человеку, что для поддержания сил ему необходима пища. Насытившись, человек забывает о пище до следующего момента, когда его желудок напомнит о себе.

Есть люди, у которых из-за семейных традиций или по каким-то другим причинам процесс нормального удовлетворения естественно возникающего голода нарушен. Их одолевает желание поглощать пищу по причинам, никак не связанным с природным чувством голода и потребностью обеспечить организм нужным количеством питательных веществ. Они едят по расписанию в предназначенное для еды время, едят от скуки или просто потому, что вдруг захотелось чего-нибудь вкусненького. Естественная потребность в пище переросла в жажду, приносящую ущерб гармоничному развитию личности и физическому здоровью.

Страстные желания нередко являются формой проявления жажд. Именно поэтому стремление к воплощению в жизнь мечты-жажды только усиливает общую дисгармонию. В этом случае осуществление мечты делает человека счастливым лишь ненадолго, после чего ему необходимо срочно занять себя иной формой деятельности, с головой погрузившись в омут новой жажды, ибо только так он может заглушить напряжение не удовлетворяющихся потребностей.

Жажда Коэльо, потратившего годы жизни на то, чтобы отыскать эликсир бессмертия родилась из естественной для всех живых существ потребности в безопасности. Эта жажда, представляющая собой гипертрофированный инстинкт самосохранения называется жаждой жизни или жаждой безопасности.

Гипертрофированный инстинкт самосохранения у разных людей проявляется по-разному. В пассивной форме он делает человека пугливым и мнительным, превращая его в ипохондрика, зацикленного на процессах, происходящих в собственном теле.

Активно инстинкт самосохранения проявляется в отчаянном неприятии самой идеи того, что человек смертен. Страстные поиски эликсира бессмертия, как и создание всевозможных теорий о бессмертия души порождены именно этой жаждой.

Каждая человеческая потребность может перерасти в жажду, но если Спокойные рассматривали жажды как болезненные отклонения психики и, следуя теории правильного питания, искореняли их, приводя в норму удовлетворение потребностей, то в обычных сообществах людей некоторые жажды, даже в крайних формах своего проявления, рассматривались как добродетель и всячески культивировались.

Люди, пораженные жаждой и умеющие внушать эту жажду другим, становились лидерами. Так, революции возглавляли вожди, обуреваемые жаждой власти, жаждой мести, жаждой славы, жаждой справедливости или взрывной смесью целого ряда жажд.

Актеры, болезненно жаждущие признания и рукоплесканий толпы, становились объектами поклонения и подражания.

Каждого человека определяет набор его жажд. Один из секретов управления людьми заключается в распознавании их жажд и умении этими жаждами манипулировать. Удовлетворяя чужие жажды или мешая их удовлетворению, можно с легкостью управлять чувствами и поведением людей. Чтобы завоевать женщину, достаточно лишь выявить ее жажды и дозировано удовлетворять их. Тогда ты сам можешь стать ее жаждой.

Человек, лишенный жажд, гораздо менее уязвим для воздействия со стороны окружающих. Жажда – это утрата контроля над некой своей потребностью. Лишь человек, способный осознавать свои потребности и поддерживать их в равновесии, может принимать осознанные решения.

– А какие еще бывают жажды? – спросил Саша.

– Их множество, – ответил Даос. – Многим людям свойственны жажды слуги и господина. Они развиваются из гипертрофированных потребностей в подчинении и доминировании, на основе которых строятся взаимоотношения как в человеческом сообществе, так и в животном мире. Муж и жена, проводящие время в дискуссиях на тему «кто хозяин в доме», оба проявляют жажду господина. В то же время тот, кто с наслаждением угнетает слабого, наряду с жаждой господина может демонстрировать жажду слуги, пресмыкаясь перед сильным.

Своеобразная форма жажды господина наблюдалась у того самого ущербного философа, создавшего теорию сверхчеловека. Он был слишком слаб, чтобы доминировать над окружающими, и поэтому свою жажду силы и власти он реализовывал в мечтах и на бумаге.

Люди с жаждой слуги получают удовольствие от слепого подчинения тем, кого они считают вышестоящими, и составляют идеальную пару с теми, кто одержим жаждой господина.

Жажда усложнения жизни возникает, когда человек на подсознательном уровне стремится усложнять жизнь себе, а заодно и другим. Такие люди не умеют наслаждаться своим существованием и окружающим миром. Они боятся внутренней пустоты, возникающей в состоянии покоя, и обретают временное убежище в преодолении трудностей, ударов судьбы или препятствий, подсознательно отыскивая их, если трудности по какой-то причине не возникают на их пути.

Жажда ощущений включает в себя жажду чувственности, жажду опасности, жажду возбуждения и другие. Эти жажды связаны со специфическими проявлениями сексуальной энергии.

Естественная потребность в справедливости перерастает в жажду справедливости, или, как ее еще называют, жажду заступника. В этом случае человек пытается насильственно изменить мир и других людей, подсознательно стремясь к разрешению внутреннего конфликта, возникшего из-за несоответствия окружающего мира его личным представлениям о правильном его устройстве.

Такие люди, к числу которых относятся и «идейные» террористы, часто наносят большой вред обществу, несмотря на то, что их поступки могут быть вполне мотивированными.