Текст книги "Священные птицы в легендах, преданиях, приметах"

Обида

Птица Обида – черная птица печали, горя и скорби. Часто появляется перед человеком в образе черного лебедя. Птица Обида – очень редкостная и очень прекрасная птице-дева, увидеть которую почти невозможно. Птице-дева купается в облаках и плещется в синем океан-море. Она является воплощением человеческого отчаяния и сопутствует человеку всю его жизнь. У Птицы Обиды черные лебединые крылья. Она очень воинственна и находится в свите птидедев, сопровождающих Магуру: Птица Победа, Птица Распря и других. Птица Обида всегда борется с врагами Руси, чтобы не вышло Даждьбоговым внукам обиды. Черная Птица Обида противостоит птицам светлых Богов Руси: Соколу, Орлу и другим. В лунном свете, вслед за Вороном, вылетает черная мрачная стая Навьих птиц, среди которых есть и Птица Обида, и Могол, и Грифон, и сладкоголосая волшебная диво-птица Сирин. Солнце Красное темнеет под их крылами. Кажется, что на землю опускается ночь. Курлычат в темноте черные лебеди, ухают черные совы да сычи, каркает мрачное воронье. Со всех сторон слетаются бесшумные летучие мыши. Это открывает свои глубокие подземелья Черная Навь.

Упоминается в «Слове о полку Игореве».

Обида – олицетворение в виде чёрной птицы-лебедя всего печального и горестного, воплощение всего отчаяния, которое сопутствует человеку в его жизни.

Карканья

Гигантская птица из космоса, окружённая щитом из антиматерии. О ней известно, что на Землю она прилетает гнездиться. Что значит, скорее всего, что где-то в далёкой-далёкой галактике живёт как минимум ещё и самец карканьи. Увидеть её – плохая примета, ибо это обозначает, что скоро умрёшь.

Кахка

В таджикской мифологии говорящая чудесная птица с огромными крыльями. Она настолько сильна, что может без труда поднять в воздух четыреста человек, удерживающихся за её ноги. Птица Кахка любит людей и часто им помогает. Если промыть глаза её кровью, можно вылечиться от слепоты.

Керкер

В мифологии австралийских аборигенов вечно мёрзнущая чудесная птица без перьев. Эта птица, как и остальные птицы мифологии австралийских аборигенов, получила название из-за крика. Она кричит: «Кер-кер керипенс!», что означает: «Как холодно!» У этой птицы практически нет перьев, если не считать тех, что находятся по одному на каждом крыле и хвосте.

Киннамолг

В V веке до новой эры корица была очень желанной пряностью. Согласно произведениям таких греческих авторов, как Плиний Старший и Геродот, самой ценной корицей была та, которую собирал киннамолг. У Плиния Старшего говорится, что эти гигантские птицы строили свои гнёзда только из палочек корицы, которые собирали с коричных деревьев. Поскольку гнезда киннамолгов расположены высоко на деревьях и хрупки, то в них бросали твёрдые предметы, чтобы сбить вожделенные палочки корицы.

У Геродота есть вариант. По словам историка, эти птицы собирают палочки корицы и строят свои гнёзда высоко на отвесных скалах, цементируя с помощью грязи. Сборщики корицы оставляли у подножия скал крупные куски мяса различных животных, чтобы кинномолги уносили еду в свои гнёзда. А гнёзда не могли выдержать веса добычи и падали, так люди могли собрать корицу и продать, получая прибыль.

Кори

В мифологии и фольклоре народов Приамурья – гигантская птица величиной с амбар и весом с лося, со стальным оперением, когтями и клювом, а также глазами, яркими как два костра. Обычному человеку с такой не справиться. Спастись от неё можно необычным способом. Птица кори любит загадки. Притом задавать их должны вы, а не она. Она же должна их отгадывать. И если она не отгадает три загадки, тогда можно смело уходить, птица вас отпустит. Однако есть и менее прозаический способ борьбы с этим чудовищем – выстрелить заколдованной стрелой ей в глотку, самую незащищённую часть её тела.

Опасная птица живёт на железном дереве за пределами небесной сферы. Под её тяжестью сгибаются лиственницы, а от взмахов её крыльев поднимается шторм. Иногда кори представляют в виде огромного орла, иногда в виде большой птицы на длинных ногах, похожей на страуса. Убийство кори приносит счастье всему роду, но сделать это непросто.

Птица похищает людей, от её крика можно потерять рассудок, а взглянув на неё – даже умереть. По легенде жители одного селения как-то вышли посмотреть на кори и в одночасье все погибли. Выжила единственная женщина, что осталась дома. Пока она оплакивала родственников, к ней явился тигр. Перешагнув через него, женщина чудесным образом забеременела и дала начало новому человеческому роду.

В более поздних шаманских мифах кори представляется железной птицей, у которой вместо клюва – пешня (лом для пробивания льда), вместо хвоста – пальма (копьё для охоты на медведя), а вместо перьев на крыльях – маньчжурские сабли. На спине этой птицы шаман летает в загробный мир.

Кук

Был царём птиц Кук. Собрались все птицы и стали говорить: «Кук очень стар, нет порядка в царстве, нужно выбрать нового». Сидит он на дереве, но верно, уже неживой от старости. Нужно было убедиться, жив он действительно или нет, но все боялись подойти к нему, так он был страшен. Кукушка вызывается проверить, с условием что за её детьми будут приглядывать. Тогда кукушка подлетела к Куку и стала кричать: куку! куку! Но Кук ничего не отвечал и остался на месте, как неживой. На его место выбрали орла. Новый царь подлетел прямо к Куку и ударил его грудью, так что Кук свалился с дерево, а орёл остался царём. Кукушкины дети и по сей день высиживаются другими птицами.

Курша

По разным легендам, Курша – щенок орла или ворона, вылупляющийся из обычного яйца и обречённый умереть, будучи выброшенным из гнезда птицами-родителями из-за своей с ними несхожести:

 
У Курши уши и морда
Из золота вылиты,
У Курши глаза, глаза
С луной схожи, с луною.
Курши лай, лай
С громом небесным схож.
Лапы у Курши, лапы
С гумно величиной,
А прыжок, прыжок —
С большое поле, поле».
 

Есть ворон один. Два яйца он кладёт. Как придёт время, вылупится из одного птенец ворона, из другого – щенок собаки, которого зовут Куршей. Как увидит ворон, что не похож на него щенок, возьмёт и выбросит его из гнезда. Если кто найдёт его и вырастит, станет щенок чудесной охотничьей собакой. Никакой зверь не ускользнёт от этой собаки. Эту Куршу подхватил однажды один охотник и стал её растить.

Минлей

В ненецкой мифологии гигантская птица, создающая по указанию бога Нума ветер с помощью семи пар железных крыльев. По одному из мифов Минлей произошёл после того, как мальчик во время игры заколол ножом девочку, а отец последней воткнул в него два ножа. Таким образом мальчик стал Минлеем. Существуют версии о том, что Минлей является сыном Нума. Минлей создаёт ветер по указанию бога Нума.

Ненцы считали гром хлопаньем крыльев этой птицы, а молнии – сверканием её глаз. Минлей по отношению к людям настроен враждебно. Он может похитить или убить человека, однако некоторые могущественные шаманы способны победить Минлея и совершить на нём путешествие по воздуху.

Мальк ра Нгераод

В фольклоре аборигенов Палау легендарный петух с человеческой головой, который высиживает деньги на горе духов.

Минокава

Огромная птица с филиппинских островов. Она как целый остров, вместо глаз у неё – зеркала, а клюв стальной. А как расправит крылья, так сразу наступает затмение. Люди племени багобо с Филиппинских островов так объясняют затмения: больше всего Минокава – так они

зовут эту птицу – мечтает проглотить какое-нибудь светило. Но только схватит Луну своим стальным клювом, как люди поднимают крик, бьют в бубны и барабаны. Минокава клюв раскроет от удивления, а Луна опять на небе.

Эта гигантская птица живёт в космическом пространстве, пожирает Солнце и Луну, и однажды она будет пытаться сделать то же самое с Землёй.

У неё перья острее мечей, глаза отражаются как огромные зеркала, а клюв и когти – как сталь. Он живёт «за пределами неба, на восточном горизонте».

Считалось, что у Луны есть восемь отверстий в восточном горизонте, чтобы выйти, и восемь отверстий в западном горизонте, чтобы войти, потому что каждый день большая птица пытается поймать её, и она боится.

Ногай

Чудесная птица славянской мифологии. Вероятно, упоминания ногай-птицы являются отголосками легенд о грифоне. Ногай-птица так сильна, что вола поднять может. По воздуху летает и четырьмя ногами по земле ходит.

Птица эта огромных размеров и необычайной силы, персонаж славянских сказок. Кладёт гнездо на двенадцати дубах (сродни Соловью-разбойнику), на корм птенцам приносит вола. В средневековой книжной традиции с этой птицей связан полет героев в воздухе. Можно предположить, что это символ разрушительной силы воздуха, шквального ветра, бури. Храбрец, кто смог оседлать ногая, должен её всё время кормить мелкими птицами, и тогда она доставит его куда угодно.

Нюнай

Нюнай-судзумэ – выглядит как обычный рыжий воробей, но на самом деле это призрак императорского советника.

В Японии времён царствования императора Итидзё (960 – 1011 годы) жил дворянин по имени Фудзивара-но Санэката. Однажды, он ввязался в ссору из-за каких-то сплетен, пущенных Фудзиварой-но Юкинари, в ярости схватил его шляпу и выбросил. Так плохое настроение привело к тому, что Санэката был разжалован и сослан на уединённый остров в северо-восточной провинции Муцу. Там Санэката долго пестовал свою злобу на тех, кто остался в Киото, и его обида становилась все сильнее. Проведя в изгнании три года, он умер с мыслями о мести, что отравляла его сердце.

Когда весть о его смерти достигла Киото, каждое утро во дворце Сэйрёдэн стали происходить странные вещи. Когда слуги приносили императору завтрак, откуда-то пикировал нюнай-судзу-мэ, в один миг пожирал всю еду и улетал прочь. Не важно сколько еды стояло на столе, воробей проглатывал все до последнего зёрнышка, не оставляя обитателям дворца ни крошки.

Вскоре птичка принялась уничтожать посевы на полях, и двор не на шутку встревожился – никто не знал, как остановить страшного воробья. Наконец, пошли слухи, что воробей никто иной как мстительный дух Фудзивары-но Санэката, который решился вернуться, чтобы отомстить императорскому двору.

В то же время святому Канси, настоятелю храма Кангакуин, явился во сне воробей, что представился как дух Санэкаты. Он рассказал, что отчаянно желает вернуться в свой любимый Киото и попросил настоятеля молиться за него и читать священные сутры. На следующее утро Канси обнаружил трупик воробья, лежащий под деревом, которое росло на территории храма. Настоятель узнал в птичке воплощённый дух Фудзивары-но Санэкаты. Оплакав его, Канси соорудил воробью погребальный курганчик и стал молиться за его душу.

После того, как воробей был похоронен, все нападения на поля и императорский дворец прекратились. Годы спустя, храм Кангаку-ин был переименован в Кёдзяку-дзи или Воробьиный храм; и хотя с тех пор Киото сильно изменился, маленький гроб с погребённым воробьём по сей день остаётся на своём месте.

Наследие Фудзивары-но Санэкаты тоже живо, оставшись в японском названии для рыжего воробья, которого до сих пор называют нюнай-судзумэ.

Оммораки

Это птицеподобные чудовища с чёрными перьями, яркими, горящими глазами и жутким человеческим лицом. Они пронзительно и страшно кричат, искусно подражая чужому голосу, и машут крыльями.

Оммораки можно встретить возле храмов, особенно там, где священник пренебрегает своими обязанностями. Ночью чудовище подкрадывается к нерадивому и пугает, начиная упрекать его же собственным голосом. Когда проснувшийся священник в ужасе убегает, оммораки растворяется среди теней.

Оммораки появляется из тел недавно умерших людей. Когда человек умирает, но погребальная служба была проведена небрежно или неумело, то его жизненная энергия может превратиться в этого странного птицедемона.

Панфир

В средневековой славянской учёной культуре чудесная индийская птица, перья которой режут камни и железо.

Паскунджи

В грузинской мифологии и фольклоре драконообразная птица. Образ Паскунджи испытал значительное влияние иранских представлений о птице симург. Паскунджи отличается могучей силой и прожорливостью. Её крылья наделены магическими свойствами. Прикосновение пера Паскунджи излечивает раны. Сожжением пера можно вызвать её саму. Живя в нижнем мире (преисподней), Паскунджи в знак благодарности за спасение своих детей от гвеле-шапи (дракона) выводит героя в верхний мир.

Перитии

Существа редкой и трагической судьбы. Изначально они обитали в Атлантиде. После сейсмических катаклизмов, в которых погибла их родина, перитии обосновались на границе Ойкумены – в районе Геркулесовых столпов. Только гибель своих земляков не давала перитиям покоя. В память о миллионах существ, утонувших вместе с целым материком, перитии решили стать живыми кенотафами – вместилищами неупокоенных душ тех, кто погиб в море (как жители Атлантиды), либо просто далеко от дома (как сами перитии): для рыбаков, моряков, путешественников, странников. И у них появились человеческие тени, которые скользя по земле всегда сопровождали их небесный полет.

Однако тонкая душевно-психологическая организация перитиев, надорванная вынужденной эмиграцией, не справилась с этой благородной задачей. Что-то в ней надломилось, и перитии превратились в перитонов. Голова нежной козочки стала головой оленя с волчьими зубами. Рога выросли и заострились. У кого-то козьи копытца приобрели твёрдость закалённого адаманта и остроту сколотого обсидиана, у кого-то превратились в когтистые орлиные лапы. Раз поднявший в небо, они уже не могли вернуться обратно. Перитоны стали хищниками, которых уже не удовлетворяла сухая земля в качестве пищи. В них проснулась жажда человеческой плоти. Только отведав её, только покачавшись в крови убитого человека, перитон мог избавиться от захватившего его посмертия и вернуть собственную тень.

Безусловно, такой образ «жизни» перитонов вселял ужас в сердца людей, которым приходилось жить с ними рядом. «Лишь вдовы их рыбацких хижин не боялись их. Увидев на земле прерывистый пунктир человеческой тени, они смело выбегали навстречу, называя имена тех, кого не дождались из плаванья. Если перитон услышит имя того, кем был при жизни, он впервые прервёт свой смертельный полет и заплачет, грянувшись о землю, как опомнившийся от тяжёлого сна человек. И вдова на миг увидит в преобразившемся чудище образ того, кого ждала».

Большинство же людей видело в перитонах лишь опасность для собственной жизни. Страдали от их нападений и простые путешественники, и экипажи торговых кораблей, и регулярные армейские соединения. Так, в частности, из истории Пунических войн известна легенда про один случай с войском Сципиона (которого позже назовут Африканским), когда, пересекая воды Гибралтара для войны с Карфагеном, солдаты были внезапно атакованы несметным множеством перитонов.

Именно здесь и могло сбыться предсказание Эритрейской сивиллы о том, что Рим будет разрушен перитонами: от зубов, когтей и рогов перитонов воины гибли сотнями. И ничего не могли предпринять против этих птиц смерти – их шкура была столь прочна, что никакое оружие не могло её пробить. Карфаген погубило то, что каждый перитон мог убить только одного человека. Армия же была столь велика, что смогла утолить жажду всех посмертий, вселившихся в перитонов. Истребив сотни и сотни римских солдат, перитоны освободились от добровольно принятого на себя проклятия и навсегда покинули Геркулесовы столпы.

Перитоны рассеялись по свету. Сегодня их можно встретить, скажем, в Лондоне. Ночью они бывают в районе Уникорн-парка. «Ради удовольствия они подлавливают неосторожных ночных путников, предлагая им «подвести» до ближайшей станции метро, затем возносят их высоко в небо и оттуда швыряют на землю». В Литве они, по всей вероятности, были неоднократно замечены вблизи города Зарасай (бывший Новоалександровск). Здесь они даже удостоились геральдического воплощения на гербе города. Правда авторы герба отрицают какою-либо связь с перитонами, апеллируя к тому, что их геральдический монстр имеет естественноводное происхождение.

Суур Кярг

В эстонском фольклоре гигантская бестия, ночью имеющая облик вола, а днём превращающаяся в ласточку.

Уер

В фольклоре австралийских аборигенов чудесная птица, несущая квадратные яйца. В случае опасности она способна нести яйца, не опускаясь на землю, при этом падающие с огромной силой яйца могут причинить серьёзные повреждения тем несчастным, кому не посчастливиться оказаться поблизости.

Узлем

Чудесная птица из мифологии австралийских аборигенов. Эта птица летает кругами, постепенно их сужая, и наконец исчезает в клубах дыма с громким криком: «Узлем!», от которого и получила своё прозвище.

Каладрий

Согласно древнему мифу, каладрий – это птица-альбинос, обладавшая способностью предсказывать больному, каким будет исход его болезни. По преданию, некоторые правители держали её при своих дворах. Существовало мнение, что эта птица способна принять на себя болезнь, а потом улететь, рассеивая её и исцеляя себя и больного. Считалось, что каладрий настолько чист, что даже его помёт исцеляет от слепоты. Впоследствии легенда о каладрии стала частью средневековых бестиариев, которые, как правило, обеспечивали христианскую морализацию животным, о которых говорили.

Высказывались предположения, что образ каладрия имеет в своей основе реальную птицу. Исходя из описания его полностью белоснежного оперения, делался вывод, что его прообразом, возможно, был голубь, а может, некая водная птица, такая как цапля. По некоторым сведениям, каладрий походил на туся, но был меньше размерами, обладал длинной шеей, напоминавшей лебединую.

Предсказание смерти. Считается, что каладрий вообще отказывается смотреть на тех пациентов, которые точно не выживут.

Исцеление. Согласно мифологии, каладрий может впитывать в себя болезнь, а затем улетать высоко в небо и там рассеивать её, таким образом исцеляя больного, однако, по-видимому, птица эта способна исцелять не от всех болезней.

Лечение глазных заболеваний. Помимо обычного «впитывания» болезни, считается, что помёт каладрия способен излечить от глазных недугов, вплоть до исцеления от слепоты.

Хумай

«Птица, предвещающая счастье» – в иранской и арабской мифологии, а также в арабизированной мифологии народов Средней Азии – волшебная птица.

Считалось, что она делает царём человека, на которого бросает свою тень. Имя Хомаюн в персидском языке означает «счастливый, августейший».

В арабизированной мифологии Средней Азии Хумай считалась птицей счастья, «хума солнца», «хума счастья». Существовало предание, что убивший птицу Хумай умрёт в течение сорока дней.

Семруг

Жила однажды в мире птица. Не простая – волшебная. И жила та птица на вершине самой высокой горы. Настолько высокой, что ни пешие, ни конные путники не могли достичь её вершины, сколько бы ни поднимались. Никому не было дано увидеть Семруга – ни зверю, ни птице, ни человеку. Знали лишь, что оперение его прекраснее, чем все земные восходы и закаты, вместе взятые. Когда-то, пролетая над далёкой страной Китай, уронил Семруг одно перо – и весь Китай оделся сиянием, а сами китайцы превратились в искусных живописцев. Семруг был не только блистательно красив, также и мудрость его была бескрайней, как океан.

Однажды все птицы земли слетелись на общий туй, чтобы вместе веселиться и радоваться жизни. Но праздника не получилось: попугаи стали ругаться с сороками, павлины ссориться с воронами, соловьи – с орлами, рябчики с утками… От этой великой ссоры поднялся в мире такой шум и гам, что с деревьев послетали все листья, а звери, испугавшись, попрятались в норы. Мудрый удод три дня махал крыльями, успокаивая разбушевавшихся птиц. Наконец, они поутихли и дали ему слово.

«Не годится нам тратить время и силы в раздорах и распрях, – молвил он. – Надобно выбрать среди нас шаха, кто руководил бы нами и своим веским словом прекращал бы любые ссоры». Птицы согласились. Но вот вопрос: кого выбрать главным? Они вновь стали препираться и чуть было не подрались, но у мудрого удода уже было решение. «Полетим к Семругу, – предложил он, – и попросим его стать нашим шахом. Кому, как не ему, наипрекраснейшему и наимудрейшему на земле, быть нашим повелителем?» Слова эти так понравились птицам, что тотчас собрался большой отряд желающих отправиться в путь.

Стая, огромная и чёрная, как туча, взмыла в небо и направилась к самой высокой в мире горе на поиски сиятельного Семруга. Птицы летели день и ночь, без перерывов на сон и еду, выбиваясь из последних сил, и наконец достигли подножия вожделенной горы. Здесь им предстояло отказаться от крыльев и пойти пешком – взойти на ту вершину можно было лишь путём страданий.

Сначала горная тропа привела их в Долину Исканий, где погибли те птицы, чьё стремление достичь цели было недостаточно велико. Затем пересекли Долину Любви, где остались лежать бездыханными страдавшие от неразделённой любви. В Долине Познания полегли те, чей ум не был пытлив, а сердце не открыто новому.

В коварной Долине Безразличия пало больше всего птиц – все, кто не смог уравнять в своём сердце горе и радость, любовь и ненависть, врагов и друзей, живых и мёртвых.

Оставшиеся попали в Долину Единения, где каждый ощутил себя – всеми и все – каждым. Возрадовались усталые птицы, вкусив сладость единения.

Однако в сотрясаемой грозами Долине Смятений смешались день и ночь, быль и небыль. Всё, что птицы с таким трудом познали за долгое путешествие, было сметено ураганом, и в душах их воцарились пустота и безнадёжность.

Проделанный путь явился им бесполезным, а прожитая жизнь – потерянной. Многие пали здесь, сражённые отчаянием. В живых осталось тридцать самых стойких. С опалёнными перьями, истекающие кровью, смертельно усталые доползли они до последнего дола.

А там, в Долине Отрешения, ждала их лишь бескрайняя водная гладь, а над нею – вечное безмолвие. Далее начиналась Страна Вечности, куда нет входа живым.

И поняли птицы, что достигли чертогов Семруга, а по растущей в сердцах радости почувствовали его приближение. Глаза их сомкнулись от наполнившего мир яркого света, а когда раскрылись – узрели лишь друг друга. В этот миг они постигли суть: они все – и есть Семруг. И каждая по отдельности, и все вместе.