Текст книги "Великие истории любви. 100 рассказов о большом чувстве"

Александра и Андрей Ентальцевы

Ентальцев Андрей Васильевич родился в 1788 году в Петербурге в дворянской семье. Он воспитывался в Петербурге в пансионе Мейера. В службу вступил в 1801 году юнкером во 2-й артиллерийский полевой батальон.

В 1812 году Ентальцев в чине поручика отличился в сражении при Смоленске, за что получил чин штабс-капитана. За отличие в сражении под селом Красным был награжден орденом Святого Владимира 4-й степени с бантом. К 1825 году он был подполковником, командовал 27-й конноартиллерийской ротой.

В начале 20-х годов он вступил в Союз Благоденствия, затем в Южное общество.

Его женой была Александра Васильевна, женщина сложной и не очень счастливой судьбы. Она рано лишилась родителей. Будучи девушкой живой и умной, она много потрудилась над своим образованием. Неудачно вышла замуж, муж оказался игроком. Пользуясь красотой жены, он заманивал в свой дом молодых людей и обыгрывал их. Александра Васильевна вынуждена была оставить мужа. Познакомившись с Андреем Васильевичем Ентальцевым, она полюбила его и ответила согласием на его предложение руки и сердца.

После событий 14 декабря 1825 года на Сенатской площади Ентальцева арестовали в центре Южного общества Тульчине, где он находился по месту службы, и 20 января 1826 года доставили в Петропавловскую крепость. Он обвинялся в том, что знал об умысле на цареубийство, о чем сообщил Пестель, принадлежал к тайному обществу со знанием цели и знал о подготовке к мятежу. Его осудили на каторжные работы на 2 года. 7 февраля 1827 года он был отправлен из Петропавловской крепости в Сибирь.

Каторгу в 1827–1828 годах Ентальцев отбывал в Читинском остроге. Его жену с Москвой ничего не связывало, и Александра Васильевна добилась разрешения разделить его участь. Большой радостью для Андрея Васильевича стал ее приезд в Читу в мае 1827 года.

Она поселилась в доме вместе с Е.И. Трубецкой и М.Н. Волконской. Несмотря на то что Александра Васильевна была старшей среди декабристок (ей было 44 года ко времени приезда на каторгу), она сохранила приятную внешность и живость характера. За недолгие восемь месяцев пребывания Ентальцевой в Чите подруги по изгнанию смогли оценить высокие качества ее ума и сердца. «Александра Васильевна Ентальцева – прекрасная женщина, умная, начитанная – она прочла все, что тогда было на русском языке – и разговаривать с ней было приятно», – писала Мария Волконская в «Записках».

В 1828 году Ентальцевы были направлены на поселение в город Березов Тобольской губернии. Положение Ентальцевых на поселении было тяжелым. Угнетал суровый климат и постоянное безденежье.

В начале 1830 года по ходатайству своей сестры Ентальцев был переведен в город Ялуторовск, расположенный южнее Березова. Им удалось даже купить дом. Несмотря на собственное тяжелое положение, Ентальцевы старались чем могли помочь местному населению. Андрей Ентальцев увлекся медициной. Обзавелся специальной литературой, сам готовил лекарства, тратя немалые средства на покупку необходимых препаратов. Никому не отказывал в помощи. Находясь в Ялуторовске, декабрист подавал ходатайство о разрешении вступить ему рядовым в Отдельный Кавказский корпус, но его просьба была высочайше отклонена.

Положение Ентальцевых осложнялось неприятным обстоятельством. На него посыпались доносы. Местная администрация направила их А.Х. Бенкендорфу. Тот поручил генерал-губернатору Западной Сибири произвести дознание «для проверки действительности существования в Сибири мятежнического духа, гнездящегося в государственных преступниках».

Ентальцев вынужден был опровергать обвинения, доказывать, что все это клевета и вымыслы. Не успевал он защититься от одного обвинения, как его обвиняли в других преступлениях. Каждое расследование Ентальцев тяжело переживал. В конце 1830-х годов у него стали обнаруживаться признаки психического заболевания, а в 1841 году наступило помешательство. Для лечения было разрешено временно перевести его в Тобольск, но оно результатов не дало, и в сентябре 1842 года Ентальцев вместе с женой возвратился в Ялуторовск. Александра Васильевна вынуждена была продать дом, чтобы создать больному лучшие материальные условия.

Заболевание прогрессировало: он сжигал все, что попадалось под руку, иногда исчезал из дома, был опасен для окружающих, затем наступил частичный паралич, потеря речи. Александру Васильевну не сломил тяжелый удел, она до конца осталась верна супружескому долгу. Еще четыре года безропотно ухаживала она за больным супругом. В 1845 году Андрей Васильевич скончался.

Похоронив мужа, Александра Васильевна обратилась к правительству с просьбой разрешить ей вернуться в европейскую Россию. Согласия на это не последовало. Она прожила в Сибири еще десять лет, получая небольшое пособие от казны. Ей помогали М.Н. Волконская и жившие в Ялуторовске декабристы.

После амнистии 1856 года она приехала в Москву. Самые теплые отношения сложились у нее с семьей Волконских, где она проводила несколько часов каждый день. Заботы этой четы скрашивали ее одинокую жизнь.

В апреле 1858 года Волконские отправились за границу. Их отъезд вызывает у Александры Васильевны приступы тоски.

В 1858 году она умерла.

Елизавета и Михаил Нарышкины

Елизавета Петровна Коновницына была старшим ребенком и единственной дочерью в семье генерала Петра Петровича Коновницына, где было еще четыре сына. Отец был героем Отечественной войны, военным министром и членом Государственного совета. В 1819 году указом императора Александра I он с нисходящим потомством был возведен в графское достоинство Российской империи. Мать занималась благотворительностью, переводила с немецкого. За заслуги супруга получила Орден Святой Екатерины.

Елизавета Петровна получила блестящее домашнее образование, хорошо музицировала, пела, имела способности к рисованию. Ее работы хранятся в музеях Москвы, Кургана и у потомков Коновницыных и Нарышкиных в Москве.

Графиня Коновницына была принята фрейлиной ко двору императрицы Марии Федоровны. В 1823 году на одном из балов она познакомилась с полковником Михаилом Нарышкиным.

Михаил Михайлович Нарышкин (1798–1863 годы) был сыном богатых и знатных дворян. Он получил прекрасное домашние образование в Москве. С 1813 года он служил в лейб-гвардии Московском полку и к 1825 году имел чин полковника.

Еще в 1818 году он вступил в Союз благоденствия, откуда перешел в Северное общество в 1821 году. Незадолго до этого Нарышкин и Оболенский организовал особое общество офицеров гвардии, получившие название Измайловского и ставившее своей задачей борьбу за ликвидацию крепостной зависимости и введение в России конституционного устройства – ограниченной монархии. Это общество целиком влилось в состав Северного.

Приказ о его аресте был дан 30 декабря 1825 года, его арестовали в Москве и доставили в Петербург. Он был приговорен в каторжную работу на 12 лет, срок сокращен до 8 лет. Его отправили из Петропавловской крепости в Сибирь 2 февраля 1827 года и доставили в Читинский острог 20 марта 1827 года.

Елизавета Петровна одной из первых приняла решение последовать за мужем в ссылку. Она обращается за разрешением к императрице Марии Федоровне, и, получив его, отправилась в Сибирь. Ей было 23 года. Ее дальний родственник декабрист Лорер писал: «Елизавета Петровна Нарышкина, дочь Петра Петровича Коновницына, была фрейлиной при императрице Марии Федоровне и только год замужем. Узнав об участи мужа, она тотчас же как милости просила письмом у императрицы, своей благодетельницы, позволения следовать за своим мужем, получила его и снесла крест свой до конца». Прислуживать Нарышкиной в Сибири вызвалась 20-летняя крестьянка Анисья Карпова, получившая для этого вольную, так как крепостных разрешалось брать лишь для сопровождения.

В мае 1827 года Елизавета Нарышкина прибыла в Читинский острог, где прожила до 1830 года. Женам осужденных разрешалось жить в отдельном домике со свиданиями два раза в неделю в арестантской палате. Но Елизавете Петровне, как не имеющей потомства, дозволили поселиться в каземате вместе с мужем. Нарышкина, страдавшая с детства астмой, вскоре все-таки заболела и перебралась в небольшой домик недалеко от читинского острога. 30 июня 1830 года супруги взяли на воспитание семимесячную девочку Ульяну.

В годы каторги Елизавета Петровна помогала товарищам мужа, писала за них письма, поддерживала неимущих декабристов, в том числе Н.И. Лорера, И.В. Киреева, И.Ф. Шимкова и других.

По указу 8 ноября 1832 года Нарышкин был обращен на поселение в город Курган, куда прибыл с женой 14 марта 1833 года. Приехав в Курган, Нарышкины с помощью богатых родственников, приславших денег, купили большой дом, стоявший недалеко от Троицкой церкви. Очень скоро дом Нарышкина в Кургане стал своеобразным клубом ссыльных декабристов. Раз в неделю, обычно по пятницам, ссыльные собирались у Михаила Михайловича и Елизаветы Петровны. Здесь они обменивались новостями, полученными из России и от декабристов, живших в других городах Сибири. В этом доме читались стихи, устраивались музыкальные вечера. Михаил Михайлович занимался садоводством, получал от богатых родственников посылки с черенками, отыскивал в округе редкие сорта деревьев и кустарников. На отведенной декабристам земле он устроил небольшой конный завод, выписывая из Европейской России племенные экземпляры лучших пород. По словам декабриста Лорера, Нарышкины были истинными благодетелями целого края. Они помогали бедным, лечили больных, давали деньги на лекарства.

В 1837 году Михаила Нарышкина переводят рядовым на Кавказ. Он выехал из Кургана 21 августа 1837 года. Елизавета Петровна проводила мужа до Казани, а сама с Анисьей и Ульяной отправилась на Псковщину, для того чтобы повидаться с родными. Уже через год она приехала в станицу Прочный Окоп Кавказской области, где служил супруг. В 1844 году Нарышкин был уволен от службы с обязательством безвыездно жить в селе Высоком Тульского уезда. От всех ограничений он был освобожден только по манифесту об амнистии 26 августа 1856 года. В 1859 году он ездил в Париж и на юг Франции. Умер Михаил Нарышкин в Москве в 1863 году. Похоронили его на Донском кладбище.

Декабрист Оболенский написал в некрологе: «…Он вступил в супружество с графиней Елизаветой Петровной Коновницыной и в ней нашел ту полноту сочувствия, которая в жизни выражается полной гармонией – и стремлений, и цели жизненной, и надежд, и желаний. В этом сердечном союзе протекли многие и многие годы. И Кавказ с его грозными твердынями, и Сибирь с ее пустынями, везде они были вместе, и везде их сердечная жизнь, восполняющая недостатки одного полнотою другого, выражалась в любви чистой, отражаемой во всем строе жизни».

После смерти мужа Елизавета Петровна Нарышкина поселилась в имении у своей тетушки Марии Ивановны Лорер. Скончалась она в 1867 году и была похоронена в Донском монастыре вместе с мужем и приемной дочерью.

Александра и Василий Давыдовы

Василий Львович Давыдов родился в 1793 году. Он происходил из знаменитой русской дворянской семьи. Отец, Лев Денисович Давыдов, был генерал-майором, мать, Екатерина Николаевна Самойлова, была племянницей князя Потемкина. Его младшим единоутробным братом был Николай Николаевич Раевский, герой Отечественной войны, отец Марии Волконской. Алексей Петрович Ермолов, генерал от инфантерии, Главнокомандующий на первом этапе Кавказской войны, и Денис Васильевич Давыдов, генерал-лейтенант, русский поэт, герой Отечественной войны 1812 года, были его двоюродными братьями.

Василий с 10 до 12 лет воспитывался в пансионе, затем получал домашнее образование.

В возрасте 14 лет Василий поступил на службу юнкером в лейб-гвардейский гусарский полк. Он участвовал в Отечественной войне 1812 года, был дважды ранен. В 1812 году он был адъютантом князя Багратиона. За участие в Бородинском сражении Давыдов награжден орденом Святого Владимира IV степени с бантом, за отличие в сражении под Малоярославцем награжден золотой шпагой за храбрость, участвовал в заграничных походах.

В 1819 году он был уволен для лечения, с 1819 года постоянно жил в имении матери, в селе Каменка Чигиринского уезда Киевской губернии. Ему принадлежало 2926 душ крепостных.

Александра Ивановна Потапова – дочь губернского секретаря – в 1819 году стала его гражданской женой. Родились дети: Мария, Михаил (1820 год), Екатерина (1822 год), Елизавета (1823 год), Петр (1825 год).

Василий Давыдов в 1822 году уволен в отставку полковником.

С 1820 года Давыдов был членом Союза благоденствия, затем – Южного общества. Вместе с С.Г. Волконским они возглавляли Каменскую управу Южного общества, участвовал в съездах руководителей Южного общества, осуществлял связь Южного общества с Северным обществом.

В мае 1825 году Александра Ивановна стала законной супругой Василия Львовича. Счастье было недолгим. Его арестовали в Киеве 14 января 1826 года и доставили в Петербург 20 января 1826 года, поместили в Петропавловскую крепость. Он был приговорен к пожизненной каторге, потом в конечном итоге срок каторги сократили до 13 лет с последующим поселением в городе Красноярске.

В сентябре 1826 года братья Василия Н.Н. Раевский и П.Л. Давыдов ходатайствовали о получении фамилии Давыдовых первым четырем детям. В феврале 1828 года по высочайшему повелению дети были узаконены и получили фамилию Давыдовых. Михаил воспитывался в Одессе, Мария в Москве. Остальные дети воспитывались в имении Каменка у П.Л. Давыдова, родного брата Василия.

В 1828 году Александра Ивановна уехала к мужу в Сибирь. В Сибири родились дети: Василий (1829 год), Александра (1831 год), Иван (1834 год), Лев (1837 год), Софья (1840 год), Вера (1843 год), Алексей (1847 год).

Василий Львович так писал о своей жене: «Без нее меня уже не было бы на свете. Ее безграничная любовь, ее беспримерная преданность, ее заботы обо мне, ее доброта, кротость, безропотность, с которою она несет свою полную лишений и трудов жизнь, дали мне силу все перетерпеть и не раз забывать ужас моего положения».

Семья Давыдовых прибыла в Красноярск в сентябре 1839 года. Сначала они снимали дом, но потом построили свой. В доме Давыдовых появился первый в Красноярске клавесин, образовался литературный кружок. Политическим ссыльным было запрещено создавать школы, поэтому Давыдовы у себя в доме создали домашний класс для своих семерых детей, рожденных в Сибири. Класс не имел официального статуса, и его могли посещать все желающие. От местных жителей Давыдов получил прозвища «Властитель дум», «Короб просвещения». Программа домашней школы Давыдова позже стала основой для программы обучения Красноярской мужской гимназии.

По просьбе Давыдова было спроектировано здание Благородного собрания для Красноярска. Оно было построено в 1854–1856 годах. Декабристы, сосланные в Красноярск, собирались в доме у Давыдовых, а позднее, вероятно, в Благородном собрании. 27 сентября 1842 года генерал-губернатор Восточной Сибири в своем циркуляре требовал от Енисейского губернатора запретить публичные собрания «государственных преступников».

В 1842 году Николай I разрешил детей С.Г. Волконского, С.П. Трубецкого, Н.М. Муравьева и В.Л. Давыдова принять в государственные учебные заведения с условием, что дети не будут носить фамилий отцов, а называться по отчеству, то есть дети Давыдова должны были называться Васильевы. Давыдов согласился. В 1843 году Василий, Иван и Лев были приняты в Московский кадетский корпус.

Сын Давыдовых Петр в 1850 году переехал в Красноярск. Дочери Екатерина и Елизавета приехали в Красноярск в 1852 году.

Василий Львович Давыдов умер 25 октября 1855 года.

В начале 1856 года семье Давыдова было разрешено вернуться в Европейскую часть России.

По манифесту 26 августа 1856 года дети Давыдова были восстановлены в правах дворянства. Тем, которые поступили в учебное заведение под именем отца, была возвращена его фамилия.

Лев Васильевич, сын Давыдовых, в 1860 году женился на сестре Петра Ильича Чайковского, между композитором и семьей Давыдовых возникли дружеские отношения.

Говоря об А.И. Давыдовой, нельзя не упомянуть о том, что она единственная из всех жен декабристов прожила такую долгую жизнь – 93 года. Она умерла в 1895 году.

Орлов и Тараканова

Императрица Екатерина II взошла на престол после смерти своего супруга Петра III. В Европе давно поговаривали о незаконности власти Екатерины II, немки, узурпировавшей российский престол в результате дворцового переворота. Алексей Орлов был одним из руководителей этого переворота, самым верным исполнителем ее воли. Он был одним из заговорщиков, заставивших императора Петра III подписать акт об отречении от престола. Вскоре после восшествия Екатерины на престол Алексей получил чин генерал-майора. Как и всем братьям Орловым, участвовавшим в перевороте, Алексею был пожалован графский титул.

Орлов не получил хорошего образования и воспитания, он не знал иностранных языков, а его дурные манеры шокировали придворных дам. Несмотря на это, он интересовался наукой, покровительствовал Ломоносову и Фонвизину, состоял в переписке с Руссо. Герой русско-турецкой войны генерал-аншеф Алексей Григорьевич Орлов считался одним из красивейших людей того времени. Талантливый, умный, смелый он был огромного роста и обладал необычайной физической силой.

В 1774 году императрица получила неприятное для себя известие, что в Европе появилась некая молодая женщина, выдающая себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны и Разумовского. У нее было много имен – госпожа Франк, фрау Шоль, черкесская княжна Володимирская, принцесса Азовская, и наконец, Елизовета II. В историю она вошла как княжна Тараканова.

Происхождение «княжны Таракановой» до настоящего момента достоверно неизвестно. Полагается вероятным, что она и сама о нем не знала.

Судя по сохранившимся описаниям, «княжна» была худощавой, стройной и темноволосой, видом своим напоминая итальянку. Отличаясь редкой красотой, которую не портило даже небольшое косоглазие, и умом, а также тягой к неумеренной роскоши, искательница приключений всегда имела немало поклонников, средствами которых пользовалась, доводя их до разорения, а то и тюрьмы. В конце концов, в результате своих авантюристических действий эта дама оказалась на острие европейской политики. Ее хотели сделать орудием против императорской власти Екатерины II. Екатерина приняла меры. В 1774 году в порт Ливорно причалила русская эскадра под командованием графа Орлова. С секретным поручением Орлов поехал в Пизу. «Если возможно, – писала императрица, – приманите ее в таком месте, где б вам ловко было посадить ее на наш корабль и отправить сюда».

Орлов начал действовать. Через несколько месяцев Екатерине II доложили, что граф Орлов разъезжает с той самой самозванкой в карете и ходит с ней в оперу.

Каждый день на улицах Пизы собирались толпы зевак для того, чтобы посмотреть, как граф Орлов разъезжает в коляске с русской императрицей. Поговаривали, что он расстался из-за нее со своей бывшей пассией княгиней Давыдовой. Говорили, что он подарил ей коляску с лошадьми и что он запрещал всем садиться в ее присутствии. Он чтил ее как царственную особу.

Граф Орлов навещал княжну ежедневно, и каждый раз волнуясь перед свиданием, он приказывал чистить свой мундир и отглаживать ленту. А «княжна Тараканова», она же «принцесса Елизовета», не могла прожить без этого русского богатыря и дня. Она даже попросила Орлова подарить ей свой портрет и носила его всегда при себе. Она настолько ему доверяла, что отдала ему на хранение бумаги, подтверждающие ее царственное происхождение.

Известия о том, что граф проникся к «бродяжке» теплыми чувствами, страшно разозлили Екатерину. Она требовала от графа Орлова решительных действий. Орлов немедленно собрался в Ливорно из Пизы и предложил «княжне» сопровождать его, чтобы самой увидеть российский флот.

В Ливорно Орлов и самозванка остановились в доме английского консула, помогавшего Орлову. На следующий день был дан в их честь обед, где присутствовали русский контр-адмирал Грейг с супругой. Во время обеда зашел разговор о русском флоте, и «княжна», как полагают, направляемая собеседниками, сама пожелала осмотреть корабли. Ее желание немедленно было «уважено», и она со свитой, в сопровождении Орлова, в шлюпке направилась на адмиральский корабль.

С флагманского корабля «Святой великомученик Исидор» для нее было спущено кресло. Самозванку приветствовали криками «ура!» и царским салютом, на кораблях были подняты флаги. Офицеры и матросы для этого случая надели парадную форму, в каюте адмирала Грейга был накрыт стол и подан роскошный десерт, за здоровье «принцессы Елизоветы» подняли кубки. Ожидания толпы, собравшейся на пристани в ожидании зрелища, не были обмануты, русская эскадра устроила, как и было обещано, демонстрацию военных маневров. «Княжна» поднялась на палубу, чтобы наблюдать за происходящим, и, увлеченная зрелищем, не заметила, что все окружавшее ее общество во главе с Орловым и Грейгом вдруг куда-то исчезло, кроме бывших рядом с ней слуг и двоих поляков. Подошедший к ним гвардейский капитан Литвинов официально объявил об их аресте, включая Орлова, чтобы не вызвать подозрений в причастности его к ее задержанию. «Княжну» вместе с горничной отвели в каюту. Людей, сопровождавших ее, разделили и перевезли на другие корабли эскадры.

Весть о том, что «княжна» арестована, мигом облетела весь Ливорно. Город кипел от возмущения. К эскадре никого не подпускали. А саму пленницу волновал только один вопрос – что с графом Орловым. Ей сказали, что он тоже арестован, и контр-адмирал Грейг согласился тайно передать Орлову письмо от «княжны». «Я готова на все, что ни ожидает меня, но сохраню чувства мои к вам, несмотря даже на то, что отняли вы у меня навсегда свободу и счастье, или еще имеете возможность и желание освободить меня из этого ужасного положения». «Княжна» не сомневалась в верности Орлова, она даже повеселела в своем заключении. 24 мая 1775 года корабль «Три Иерарха» прибыл в Кронштадт, а ночью княжну перевезли в Петропавловскую крепость. Утром начались допросы. Смущенный фельдмаршал князь Голицын доложил Екатерине, что пленница больна чахоткой и беременна.

Любовь – это бесценный дар, граф Орлов предал свою любовь ради монаршего расположения. Раскаяние пришло слишком поздно.

«Княжна» отказалась принять предложение императрицы признать себя «обычной женщиной». Она все протоколы подписывала: «Елизовета». Заключенная умерла от туберкулеза 4 декабря 1775 года, не открыв тайну своего рождения и не признав за собой политических преступлений. Считается, что перед смертью она успела родить ребенка, судьба которого неизвестна. «Княжна» была похоронена во дворе крепости.

В 1775 году Орлов получил отставку. Арест «княжны Таракановой» – это последняя служба, которую герой Чесменской битвы, Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский сослужил Екатерине.

В 1782 году красавец граф вступил в брак с Евдокией Николаевной Лопухиной. Родились дочь Анна (1785 год) и сын Иван (1786 год), который прожил всего год. При родах этого ребенка Евдокия Орлова скончалась.

Граф Орлов жил в Москве, в своем дворце в Нескучном. На Хреновском конном заводе, принадлежавшем графу Орлову, была выведена одна из самых известных в мире русских пород лошадей – Орловский рысак, а также первая в России верховая порода лошадей – Русская верховая.

Граф Орлов-Чесменский первым ввел в России «моду» на цыганское пение, которым увлекся во время военных походов против Турции. В 1774 году он привез в Москву из Валахии первую цыганскую капеллу, которая положила начало профессиональному цыганскому исполнительству в России, существенно повлиявшему на развитие русской народной музыкальной и романсовой культуры.

После смерти Екатерины ее сын Павел I устроил перезахоронение убитого своего отца Петра III. По приказанию Павла Алексей Орлов нес перед гробом императорскую корону. После этого Алексей Орлов покинул Россию и уехал за границу, взяв с собой дочь. С воцарением императора Александра I граф с дочерью вернулись из Дрездена в Москву, где поселились в Нескучном дворце у Донского монастыря.

В 1807 году Орлов умер, сраженный страшной болезнью. 70-летний граф от боли кричал так страшно, что кареты объезжали по соседним улицам. А у дома играл оркестр каждый день, дабы заглушать крики умирающего.