Текст книги "#Издержки изоляции, или Лето 2020, которого не было"

Андрей удивлённо уставился на небольшой дом, похожий на барак с крышей.

– Скромно…

– Это типовые государственные дачи. Их в советское время давали за заслуги во временное пользование. В основном писателям, художникам, героям труда…

– В Москве за заслуги, как я знаю, пошикарней дачи выделяли. И с прислугой!

Они двинулись дальше, и Настя подошла к такой же деревянной ограде и с придыханием прошептала:

– А здесь жила Ахматова! Она называла эту дачу будкой. Кто только к ней не приезжал! Перечислять устанешь! Фаина Раневская, Бродский, Ахмадулина, Ольга Берггольц… Вон почитай на табличке, сколько в Комарово знаменитостей перебывало! Видишь, в 1955 году здесь снимал дачу Виталий Бианки. Ты любил в детстве Бианки?

– Это тот, кто про воробьёв и мышат?

– Почему только про воробьёв! – возмущённо затараторила Анастасия и минут на пятнадцать прочитала лекцию о творчестве Бианки, закончив колкой фразой: – Ну хорошо хоть про воробьёв знаешь!

Андрей и не заметил, как они оказались у чугунных ворот кладбища.

– А сюда-то зачем?! Я не пойду!

– Здесь Ахматова похоронена! Лихачёв, Бехтерева, Курёхин!

– Ну вот пусть и покоятся себе с миром. Нет, не уговаривай! Да я с детства кладбища за версту обхожу! Я и у деда любимого на похоронах не был!

– А если друзья близкие или родители?..

– Ну ты и тему завела! Тьфу! Слава богу, родители живы-здоровы! У приятеля был… в университете ещё учился… До сих пор перед глазами стоит. Всё!!! Сказал не пойду, значит, не пойду! Давай лучше пива вмажем, – взмолился Андрей и, не получив ответа, зашагал прочь от Комаровского кладбища, которое даже через ограду не радовало глаз.

– Зря! Там так красиво!

Настя едва поспевала за Андреем и всё ещё надеялась переубедить его.

– Не бывает для меня на кладбищах красиво! Заканчивай спорить! Вот это точно питерская хрень, получать удовольствие от прогулок по подобным местам!

Он вспомнил, как предыдущая Анастасия из Питера увлечённо рассказывала ему, не без красочных доказательств, что все женщины с берегов Невы – немного ведьмы и сам город полон необъяснимых мистических явлений. И она так часто приходила ему на ум, особенно в первое время после его возвращения в Москву, что он даже готов был поверить в это. Она спустя пару недель после их романа длиною в weekend приезжала по своим делам в столицу, позвонила сама и попыталась куда-нибудь его вытащить – посидеть, поболтать без претензий на продолжение, чисто по-дружески. Но почему-то от встречи с ней он отказался. Вероятней всего, испугался завязнуть в ней, не готов. И надо же такому случиться, что опять на его пути встречается питерская девчонка с тем же именем и таким же необъяснимым образом, вопреки его воле, затягивает в отношения. Весь парадокс заключался в том, что ни малейшего сходства между двумя Анастасиями не было и в помине – ни внешне, ни в манере вести себя, полные антиподы.

– Долго нам топать? Когда привал?

Андрей умял один пакет чипсов и мечтал о пиве.

– Хочешь чего-нибудь?

Настя отрицательно покачала головой и тут же полезла в пакет за чипсами, уж больно смачно Андрей похрустывал ими – покруче, чем в любой рекламе.

– Никогда не позволяю себе подобного дерьма!

– Какая вы, Анастасия Александровна, привередливая дамочка. Чипсы ей не угодили. У самой аж глаз загорелся.

Настя рассмеялась.

– Это всё ты!

– Вали на меня. Я сегодня тихий и добрый. Но учтите, Анастасия, таким я бываю далеко не всегда. Вам несказанно повезло. Ого! Комаровский заповедник! Шлагбаум.

– Дальше проезд запрещён. Только пешком или на великах до Щучьего озера. Раньше не пропихнуться было от машин, парковались по всему озеру, костры жгли, мусорили.

– В нём щуки водятся? Почему так называется?

– Честно говоря, не знаю. Не видела ни разу, чтобы хоть кто-нибудь щуку поймал, мелочь одну. А вода вроде полезная, торфяная.

– Надеюсь, сегодня без купания обойдёмся?

– Опять шутишь? Какое купание, рано ещё! Хотя у нас полно, кто плавает с ранней весны по глубокую осень. Бр-р-р! Как им только не холодно?!

– И я могу!

– Не ври! Забьёмся? – Настя, как хитрый лисёнок, сощурила глазки и впилась в него взглядом. – На что спорим?

– Да без спора. Просто залезу в ваше Щучье озеро, и всё!

– Не-е-е!! – не унималась Настя. – Так неинтересно! Ну на что?!

– Ты же первая соскочишь! – подначивал Андрей.

– Я??? Клянусь, не соскочу.

– Ок! Если искупаюсь, останешься у меня на ночь. Сама! Добровольно! Годится?

Настя скроила серьёзную мордочку.

– Тогда мне тоже надо что-нибудь придумать тебе в отместку!

– Можешь не думать. Я тебе не оставлю ни одного шанса.

– Это мы ещё посмотрим!

Она хохотала, скакала и кружилась вокруг него, словно уже выиграла спор. Перед ними показалось озеро, вдвойне прекрасное от полного отсутствуя людской суеты. Пока шли, солнце ненадолго скрылось, а когда очутились на небольшой песчаной насыпи перед кромкой воды, оно выкатилось из-за облаков и раскрасило всё вокруг. Щучье озеро, окружённое деревьями и кустарниками, было небольшим, вытянутой формы, и Андрей смог одним взглядом охватить его целиком. Тёмная вода словно застыла на холсте художника, но отдавала прохладой и разрушала иллюзию неподвижности. Андрей поёжился, но отступать не привык – ляпнул, значит, доказывай. Он с надеждой посмотрел на солнечный диск и прикинул, какой может быть температура воды в это время года, если прогноз погоды показывает всего одиннадцать градусов тепла. Чуть вдали он заметил брошенный велосипед и рядом с корягой голову отчаянного пловца, который вскоре бодро вышел из озера и скрылся в кустах. Воодушевлённый примером, он начал быстро раздеваться, снял куртку, следом свитер с футболкой.

– Ты что, спятил? Я пошутила!

Настя подбирала его одежду и пыталась, как могла, остановить.

– Успокойся! Сказал сделаю – значит, сделаю!

– Прекращай! Ты весь мурашками покрылся!

– Ничего! Сейчас согреюсь! – заржал Андрей.

Сцена была забавной, Одуванчик с ворохом его одежды стояла насмерть и заграждала путь к озеру. Ему пришлось слегка оттолкнуть её, бегом ринуться в ледяную воду, и над озером пронёсся дикий крик то ли от ужаса, то ли от блаженства. Он сделал пару гребков и стремительно выскочил на берег, притопывая и подпрыгивая на месте от обжигающего холода.

– Уф! Я как заново родился!

– Быстро одевайся! Ну ты идиот! А если заболеешь?!

– Не каркай!

Одеваться на мокрое тело было неприятно. Он отвернулся от Насти, скинул мокрые боксеры и натянул спортивные штаны. Протаскивая ноги через штанины, насобирал ненавистного песка, а ещё предстояло изловчиться и оказаться в кроссовках.

– Знаешь, поначалу мне показалось, что я околею. Сейчас стало теплее, чем до моего исторического купания.

Он выжимал мокрые трусы и ехидно поглядывал на Настю, торжествуя; останется ли она на ночь – заботило его сейчас меньше всего.

– Вон скамейки стоят, пошли наконец пиво пить. С орешками! Эх, жаль, не взяли Стёпкиной горилки! Кстати, полезная штука – экстремальное купание. Организм получает шок, встряску. Я сейчас так отлично себя чувствую! Каждая клеточка проснулась, дышишь во всю грудь, и даже вижу лучше! Может, ты тоже?

– Нет уж, увольте!

Чебурашка присела на скамейку, схватилась за неё руками, заболтала ножками и взгрустнула.

– Не переживай, – улыбался Андрей. – Проигрывать никто не любит.

– Я не переживаю! – огрызнулась Настя. – Просто грустно стало.

– Отчего?

– Без причины.

– Без причины не бывает.

Андрей подсел рядом, отхлебнул из горлышка пива и протянул Насте.

– Я тёплое не люблю!

– А я, знаешь ли, только тёплое уважаю! – Он рассмеялся и чмокнул её в щёку. – Пиво совсем и не тёплое. Ну глоточек! За маму, за папу…

– Хватит прикалываться!

Она схватила бутылку, не отрываясь, выдула почти половину и смачно вытерла рукавом рот.

– Ого! Ещё икнуть пару раз не мешает.

– Что за привычка вечно огокать!

– Это по-московски. Ой, простите, забыл, что я в Питере. Тут за каждым словом следить надо, чтобы не вызвать недовольство местной интеллигенции.

Сидеть на скамейке становилось холодно, Андрей встал и потянул за собой Настю.

– Пошли дальше. Обойдём озеро?

– Это на час, не меньше.

– Я готов! У меня сейчас такой бодряк, горы свернуть могу!

– Слава богу, тут нет гор.

Пакет изрядно опустел – на дне болтались шоколадка и последний пакет с чипсами.

Андрей спрятал плитку шоколада в карман куртки, в другой запихал скрученный мешок из магазина с мокрыми плавками, а чипсы полетели в урну вместе с другим мусором.

– Руки наконец освободились. Сейчас буду тискать тебя с пристрастием. Привыкай! Ночь впереди! Грустно ей, видите ли! А кому сейчас весело?!

В данный момент весело было как раз ему, и такого приподнятого настроения он давно за собой не замечал. Одуванчик становился для него приятным открытием, третьим измерением непривычных ощущений. Солнце опять зашло за тучи, и Андрей немного пожалел, что предложил идти вокруг озера, по дороге, хоть и живописной, но без конца и края.

– Странно, а со стороны озеро показалось не таким уж большим. Ты где в Питере живёшь?

Анастасия ответила уклончиво, что он вряд ли знает этот спальный район и улицу на юго-западе. Они молча, хорошим спортивным шагом продвигались вперёд, пока не остановились у развилки.

– Ты знаешь, куда свернуть? По-моему, надо держаться левее…

– Нет, пойдём правее, – настаивала Настя. – Эта дорога гораздо шире и выглядит убедительней, а та, скорее всего, упрётся куда-нибудь, и всё.

Андрей с сомнением огляделся по сторонам, но решил довериться Насте – судя по всему, она здесь бывала, и не раз. Небо затянуло окончательно, огромные ели и сосны выглядели мрачновато, и на пути начали попадаться поваленные с корнем огромные деревья – последствие местных ураганов. Дорога ползла на подъём, потом резко падала вниз, пока не стала абсолютно прямой, и они услышали характерный стук проходящего поезда.

– Сусанин, тебе не кажется, что мы заблудились и ушли в другую сторону от озера?

– Ничего страшного! Значит, мы выйдем к железнодорожному полотну. Это ещё лучше, ближе к дому.

Вскоре на самом деле показалась железная дорога и стал отчётливо слышен гул машин, проезжающих по шоссе. Мало того что железнодорожные пути находились на высокой насыпи и их защищала ограда-сетка, так и пройти до них не представлялось возможным: впереди болото.

– Только не говори, что мы должны топать назад!

– Зачем?! Мы направимся вдоль до самой станции Комарово.

– И как ты себе это представляешь? Рядом с изгородью нельзя. Остаётся идти по лесу. Вон и тропинка есть.

Андрей не успел сделать и пары шагов, как с отборным матом по самые кроссовки провалился в болотную жижу.

– Чёрт! Стой! Давай чуть выше. Он крепко схватил испуганную Настю за руку, и они стали пробираться по мху и черничнику через кустарники и ели, раздвигая ветки.

– Ещё не хватает клеща подцепить! Сейчас самый сезон. Это всё ты! У меня ноги насквозь промокли. Теперь точно заболею!

Настя притихла и послушно шла за ним без единого возражения. Ему стало жаль её и неловко за себя, что наехал на девчонку. Это всего лишь забавное приключение, и не стоит к нему относиться как к некой трагедии, в этом тоже есть свой кайф, во всяком случае такой романтики в сознательном возрасте у него ещё не было. Анастасия издавала какие-то странные звуки, то и дело выпускала его руку, но он не останавливался, лишь оборачивался, едва улыбаясь, что означало – я рядом, ничего не бойся. Лес постепенно поредел, и они очутились на полянке, а вскоре показались и деревянные домики. Настя повеселела, отпустила его руку и прибавила ходу.

– Видишь! Я же говорила, что выйдем к станции. А ты ворчал всю дорогу!

От радости она вдруг подлетела к нему, обхватила за шею, оставила быстрый поцелуй на его губах и тут же отскочила в сторону. «Придурочная!» – подумал Андрей, но вслух не высказался.

Такие ребячливость и стеснительность ей шли, особенно в сочетании с гордостью и порой дерзким острым языком. Одуванчик напоминал экзотическое блюдо, непонятно из чего состряпанное, от этого особо волнительное, и Андрею хотелось продолжения и очень не хотелось остыть и потерять к ней интерес.

В тот вечер они поужинали, и, как обычно, каждый занимался своим делом: Настя в телевизоре, Андрей в компе. Диля на редкость была тихой и молчаливой, даже Сара не почтила их своим вниманием, где-то скрывалась в доме. Повадилась лазить на чердак, и вчера с ног сбились искать её, хорошо, Диля догадалась подняться на самый верх, где всегда были открыты двери.

– Мышей у нас сроду не водилось, – удивлялась Диля. – Вдруг завелись, надо службу вызывать. Не будет кошка просто так ошиваться на чердаке. Глядишь, скоро и добычу в зубах притащит.

Степаныча Андрей увидел только через окно его домика, когда вернулись с озера. Показалось, что томится он от тоски и одиночества, может, молдаванка дала от ворот поворот или вспомнил родной дом и занемог. Кутдус вовсе испарился, но Дилю расспрашивать не стал, поднялся к себе первым после ужина и приготовился ждать Настю. «Не могла же она просто взять и нарушить своё обещание без объяснений?» Ему вдруг чертовски захотелось спать, гораздо больше, чем Настю, но он, как мог, боролся со сном, надеясь, что она вот-вот появится.

Проснулся спозаранку – ни огорчения, ни досады не ощутил и с утра пораньше выскочил на пробежку, хоть в чём-то счастливый, что не простудился после вчерашнего купания.

На обратном пути встретил Стёпу, тот вяло вышагивал перед воротами дачи и оживился, когда узрел подбегающего Андрея.

– Привет! Не надумал на рыбалку? Я уже и удочки подготовил, съездил лодку проверил. Может, рванём?

Сказал он это так жалостливо, и Андрей не то чтобы согласился, но дал ему надежду, что подумает и выберет день. С Настей вёл себя ровно, будто никаких обещаний она не давала и полностью в своём праве поступать, как ей заблагорассудится. Больше претензий – значит, и больше обязательств с его стороны.

– Поехали в город? Поднадоело тут. Я могу номер в «Астории» снять, с балконом. Шампанское, все дела… Они на карантин не закрывались. Сегодня только узнал. Друзья написали.

– Нет! – категорично выпалила Анастасия и испуганно посмотрела на Андрея. – Не хочу в город! Чего я там не видела?!

– А обо мне кто-нибудь подумал, чего я хочу?! Не будь такой упрямой! Пройдёмся по набережным. Хоть один день прежней жизни… Вредничаешь?

– Нисколько! Просто нет желания… Давай потом как-нибудь…

– Хорошо. Тогда поехали прокатимся на машине вдоль залива. Хоть что-то новенькое… Андрей опять уступил этой взбалмошной девочке и ничуть не обломался. Видеть её счастливые глаза было во сто крат приятней, чем идти на поводу у своей прихоти. Правда, он сожалел только об одном – ему приспичило показать ей то, к чему он давным-давно привык и что стало его обычным образом жизни, не досягаемым пока для неё. Он хотел поиграть в принца на белом коне, то есть осчастливить и поразить.

«Это моё эго взыграло… – он вздохнул с облегчением, найдя вполне убедительное оправдание Настиному противлению. – Ей хорошо со мной именно здесь, и она не хочет ничего менять. В Комарово мы на равных, в апартаментах “Астории“ всё будет по-другому, и она к этому ещё не готова».

Они мчали по нижней трассе, тихо звучала музыка в салоне, слева проплывал сизый Финский залив, который сливался с небом точно такого же сизого цвета, и непонятно было, где заканчивалась вода и начинались небеса. Берег то появлялся, то исчезал за соснами, домами отдыха и коттеджными посёлками. Заплакал редкий дождь – и дворники плавно заскользили по стеклу, но уныния к общей картинке происходящего не добавил, просто плохая погода и вполне хорошее настроение. Андрей то и дело брал её за руку, улыбался, она отвечала улыбкой.

– Ты самая необщительная девушка, которую я только встречал. Вечно молчишь… ничего о себе не рассказываешь…

– И ты ничего не рассказываешь…

– Не хочу выглядеть болтуном.

– Я тоже не хочу.

– Славненько! Вот и поговорили.

Он засмеялся и ущипнул её чуть выше коленки.

– Ты что! Больно же!

Настя отвернулась к окну и насупилась.

– Это я от переполняющих меня чувств. Когда мужчина бывает голодный, он способен на любую глупость.

– По-моему, ты прекрасно поел!

– Да я не об этом голоде, глупыш!

Ему стало смешно, и он протянул руку, сделав вид, что собирается ущипнуть ещё раз. Она ловко увернулась и строго посоветовала внимательней следить за дорогой. Бесцельно промотав пару десятков километров, Андрей развернулся, на первом попавшемся съезде спустился к песчаному берегу, и они припарковались под большой берёзой. Дождь почти стих, и Андрей предложил пройтись. В воздухе после дождя ещё стояла влажная пыль, залив пах водорослями и морскими далями.

– Почему в Финском заливе пресная вода?

– Ой, я не знаю!

Она залезла в инет.

– Солёность Финского залива достигает 9,2 процента. Это очень мало, и поэтому воду нельзя назвать солёной. А пресная – из-за большого притока из рек, особенно из Невы… Как интересно! Ты тоже не знал?

– Не-а, не знал.

– Здорово, что есть интернет. С собой же энциклопедию не будешь таскать многотомную. Вот я, если чего не знаю, тут же лезу и получаю ответ на любой вопрос. Очень расширяет кругозор. Кстати, многим до фонаря, не знают и не знают.

– Это я! А ты моя умная Чебурашка.

Он засмеялся, положил руку ей на плечо, осторожно приобнял, и они так и шли долго и медленно. Андрей почувствовал, как она напряжена, явно от волнения, которое невольно передавалось от него.

– Ты мне очень нравишься…

Слова вырвались неожиданно, он не хотел. Когда был восемнадцатилетним ветреным пацаном, легко разбрасывался фразами, мог «я тебя люблю» сказать, и «с тобой до последнего вздоха», и всякую другую чушь. Набираясь опыта и, соответственно, множа солидный арсенал любовных приключений, однажды отказался от любых громких заявлений. Так было гораздо проще сливаться от надоевших особ, которые цеплялись за любое сказанное им слово, чтобы потом упрекать и обвинять в вероломстве. Нет, конечно, он говорил, и не одной, что она ему нравится, но совсем по-другому. Эти слова, как правило, значили, что он хочет близости, но сейчас они носили совсем другой оттенок и смысл. Ему было просто хорошо с ней чисто по-человечески, от этого она нравилась всё больше и больше.

Анастасия остановилась, посмотрела на Андрея своими глазищами, которые вдруг увеличились в два раза и всё так же трогательно смутилась, спрятав нос в колючий шарф, словно догадалась, что сейчас произойдёт. Ему ничего не оставалось, как только поцеловать её, долго, трепетно вдыхая запах, в который он уже был практически влюблён. Настины губы отдавались без сопротивления, доверяя ему. Она нежно скользила пальцами по его волосам, иногда чуть отстранялась, набирала побольше воздуха, точно боялась задохнуться от его нежности, и опять тонула в поцелуе. Так выглядел его первый настоящий поцелуй, самый первый в жизни, когда снесло крышу, онемели губы, а ему было не оторваться. Андрей крепко обхватил Настю руками и прижал к груди.

– Что ты со мной делаешь?..

– Ничего… – она ответила шёпотом, зарывшись носом в свой спасительный шарф. – Опять капает… Чувствуешь?

– Нет… Тебя чувствую…

Они сделали несколько шагов по направлению к машине и опять остановились.

– Мы промокнем…

– Тихо! Ещё немного…

Андрей скользил губами по её лицу, шее, сильно, до дрожи растворялся в ней и терял контроль. «Чёрт! Ерунда какая-то!» Он с горечью усмехнулся, отпустил Настю и быстрым шагом под нарастающий шум дождя устремился к машине. Это было дурно – вот так внезапно, без единого слова уйти, наверняка зная, что от безысходности она последует за ним, будет огорчена, останется пребывать в недоумении. Всё внутри противилось этому влечению: попадать в полон к какой-то рыжей девчонке совсем не хотелось. Если события так стремительно развиваются, что же будет дальше?!

Настя села в машину, нервно отряхивала капли дождя с пуховика, и, казалось, сейчас взорвётся потоком негодования. Он ждал этого, ждал как спасения – начнёт выговаривать, и её чары рассеются. Но Анастасия сдержалась, и только Андрей въехал на дачный участок и припарковался, выскочила из машины, увы, даже не хлопнув дверью. Под козырьком своей будки стоял Степаныч, лузгал семечки и с интересом наблюдал за ними.

– Промокли? Дождина знатный! Может, ко мне заскочишь? Я чай заварю или чего покрепче… А что с лицом-то? Повздорили?

– С чего ты взял?

– Так… По всему… Ой, эти бабы такие-е-е-е… – Стёпа не договорил, лишь глубоко вздохнул и обречённо махнул рукой. – Зайди, посоветоваться надо…

– Ну а у тебя-то что?

Андрей снял намокшую куртку, закинул её на крючок, небрежно вбитый в стену, и уселся на скрипучий стул; к себе в данный момент идти не хотелось, надо стать прежним – спокойным и безразличным.

– Ну, в общем, в двух словах – молдаванку мою… Уже бывшую… С работы попёрли…

– Почему бывшую?

Степаныч от волнения закашлял.

– Жена хозяина застукала, что он с ней спит… Здесь же как? В соседнем доме кто пукнет – все уже в курсе… Нет, давай по рюмке! Не могу насухую об этом. Я же жениться подумывал! Эх, Андрей, так гадко на душе! Он наконец-то выругался от души и вытащил из шкафа большой бутылёк горилки.

– У тебя она что, бесконечная? Так и спиться недолго! Я чуть-чуть, много не наливай. Тоже настроение хреновое…

– А у тебя что стряслось? Прикипел к этой девчонке?

– Нет! – твёрдо отрезал Андрей и залпом опустошил рюмку.

– Подожди, колбаски докторской подрежу. Сало будешь?

– Буду, Степа! И сало, и горилку буду, всё буду!

Странно, алкоголь Андрея совсем не брал, но расчувствовался и вкратце описал ситуацию.

– Стёп, а ведь такого у меня никогда раньше не было. Знаешь, что я тебе скажу?! Всё это издержки изоляции, не более. И у тебя тоже.

– Чего-о-о-о издержки?

– Ладно, забей… Наливай…

Когда Андрей переступил порог дачи, у входа сидела чёрной тучкой Сара и смотрела на него стеклянным взглядом зелёных кошачьих глаз. Опустившись на корточки, он нежно погладил её и решил взять на руки – Сара недовольно мяукнула и, помахивая хвостом, грациозно отправилась восвояси. В столовой, на кухне и в гостиной – никого, только зачем-то везде горел свет. «На улице ещё светло, а они тут дополнительную иллюминацию устроили! Интересно, где Диля?»

То, что не видать Кутдуса, не удивился, но что Дили не было на своём рабочем месте у плиты, показалось более чем странным. В холодильнике обнаружил кастрюльки с едой, в лотках помидоры с огурцами, разнообразную зелень, фрукты. Он так объелся докторской колбасой с чёрным хлебом, что глаза бы всё это не видели, но старание Дили оценил, ему бы такую на хозяйство.

«Интересно, Чебурашка рвёт и мечет или взяла книжечку из библиотеки и лежит, читает себе преспокойненько? Может, зайти к ней, извиниться, предложить выпить винца хорошего в знак примирения? Не зря же тащил из Москвы. И что я злюсь на неё? Главное – не на себя, а на неё! Ну торкнуло меня, так пользоваться надо, кайфовать. А я бешусь».

Андрей подошёл к Настиной комнате и прислушался. Тишина. Откуда ни возьмись, опять появилась Сара и примостилась неподалёку.

– Тебя ещё тут не хватало! Иди отсюда, не мешай налаживать отношения! – прошипел Андрей, но Сара даже ухом не повела, будто его слова предназначались кому угодно, только не ей.

Пока он нашёптывал Саре нравоучения, полагая, что их никто не слышит, дверь распахнулась и вылезла рыжая кудрявая голова Одуванчика. Она как ни в чём не бывало улыбалась и щурила глазки, давая понять, что стала невольным свидетелем его общения с кошкой.

– И что она тебе сказала?

– Попрошу не иронизировать!

Оказавшись в дурацком положении, он не нашёл ничего лучше, как обидеться. Не хочет мириться – не надо, а подшучивать над собой он не позволит. Мгновенно осознав бредовость своих обид, он рассмеялся.

– Комичная ситуация, не спорю. – Он представил, как глупо выглядел со стороны. – У меня сейчас щёки лопнут от смеха. А Диля-то куда делась? – спросил вдруг Андрей, словно Диля играла какую-то значимую роль в этой хохме.

– У неё голова разболелась. Я её отпустила.

– Анастасия Александровна, да вы тут уже полноправная хозяйка!

– Тебя долго не было… – нахмурилась Настя и уже приготовилась закрыть перед его носом дверь, как он ловко подставил ногу и изобразил жалостливое лицо, правда, улыбку сдержать не удалось.

– Всё! Мир – дружба – редиска!

– А редиска-то здесь при чём?

– Мы в детстве так говорили…

Он взял ладонями её по-детски круглое личико, уткнулся в него и опять задохнулся от аромата. «Ну что это?! Может, духи какие с феромонами?» Он всегда считал, что всякие феромоны и афродизиаки – полная чушь и лишь коммерческий ход. Некоторые запахи его реально возбуждали, но оттого, что просто были приятны его обонянию, попадались и отвратительные, которые с трудом терпел, и советовал сменить парфюм.

– От тебя вкусно пахнет. Что это?

Настя испуганно забегала глазками, как мышонок, которого загнали в угол.

– Ну… обычные духи. Духи как духи. Да не помню я названия. Почему я должна всё помнить? – затараторила Анастасия. – Что ты пристал?! Это дело личное и интимное!

– Ты что так разбушевалась?! Скажи ещё, что зубная паста тоже личное и интимное! Не хочешь – не говори. Я же сказал, что мне понравились! Может, ты решила, что я прикалываюсь? Странная ты…

Андрей резко развернулся и быстро пошёл к себе в сопровождении Сары, которая не отставала и, как только дверь приоткрылась, прошмыгнула вовнутрь и посмотрела на хозяина с пониманием, показывая, что в данный момент полностью разделяет его позицию.

– Вот чего я такого крамольного спросил?! Где это видано – устроить бучу из-за пустяка! Сар, вот ты бы так точно никогда не поступила. Может, ей стало неловко, что духи пустяшные и совсем недорогие? Но мне же понравились! Я как это должен был доказывать? Кровью расписаться?!

Сара, не отрываясь, смотрела на Андрея и только что не кивала в знак согласия.

«Нет, дело не только в парфюме!» Часто сталкивался с тем, что девушки пользовались одними и теми же запахами из новомодных, а пахли абсолютно по-разному. Значит, дело в ней! На этой нерадостной ноте Андрей плотно закрыл дверь в комнату, отсекая своё воображение от вредного Одуванчика, решив сегодня больше не выходить.

С утра необыкновенно распогодилось, и он опять начал день с ранней пробежки, а когда вернулся, Диля делала на кухне сырники, Настя, по всей видимости, ещё безмятежно спала.

Он кивнул Диле и быстренько проскочил мимо, услышав за спиной, что она ждёт его к завтраку. Бег на свежем воздухе приводил его в чувство и заметно улучшал настроение. Он с удовольствием принял душ, переоделся, схватил комп и спустился к завтраку. На почте висело полно деловых писем, а в телефоне – сообщений. Диля, уже не спрашивая, зная его привычки, сделала ему крепкий кофе, и он, уплетая один за другим румяные сырники, открывал сообщения. Краем глаза увидел Настю, на душе приятно потеплело, но Андрей лишь сдержанно поздоровался и опять погрузился в работу. «Теперь пусть она помучается, а я буду изображать холодное равнодушие или лучше сдержанное проявление своей симпатии, которая разрослась до чёрт-те каких размеров и несколько озадачивает». Её присутствие становилось чем-то обязательным и безусловным, даже без тактильных ощущений, только от осознания, что она болтается здесь, в этом доме, а значит, вместе с ним уже является частью его существования, притом неотъемлемой.

Анастасия была в настроении, положила себе пару сырников и придвинула поближе креманку с клубничным вареньем. На лице Андрея проскочила улыбочка, он представил, как она сейчас наставит клубничных пятен на свою растянутую вязаную кофту с большими костяными пуговицами. «Бабушкина, не иначе». У его бабы Гали, матери отца, была точно такая же. Он помнит её столько, сколько и саму бабу Галю, и кофта старела вместе с ней, всё больше теряя форму, обрастая катышками. «Господи! Ну и гардеробчик у Чебурашки!» Он представил, как сидит с Настей в «Семифреддо», а на ней это чудо. Ему стало смешно, и он посильнее прикусил нижнюю губу, чтобы не заржать.

И тут в голову неожиданно пришла идея: а что, если он сейчас закажет ей огромный букет цветов, может, даже корзину, и она обалдеет: вряд ли кто-нибудь когда-нибудь дарил ей целую корзину цветов. Он вошёл в такой азарт, что заелозил на стуле, и стул громко отозвался скрипом, привлекая внимание Насти и Дили. Хорошо, что в этот момент на кухню тенью просочился Кутдус, принёс из магазина мешок с продуктами – всем стало на время не до Андрея, и он смог спокойно углубиться в инет и отыскать достойную компанию, которая позволит осуществить задуманное. Долго выбирал основной цвет композиции, в чём был не силён, цветы, как правило, никому не дарил, а если подобное случалось, поручал секретарше, в последнее время Варваре. Варвара прекрасно справлялась с пустячным делом, и всем всё нравилось, но иногда случались казусы. Одной девице прислал огромной букет алых роз, так та не поленилась и пересчитала. Вместо сто одной, как он просил, их оказалось ровно сто. Были и другие нарекания: за цветы спасибо, но почему такой лоховской, присыпанный дешёвыми блёстками. Пришлось сделать Варваре строгий выговор. А уж если на праздники матери – делал отдельную ремарку, что это именно ей, и просил без фокусов. Андрей выбрал огромную корзину, по его мнению, символизирующую весну, радость и любовь, сделал денежный перевод и был невероятно горд собой, в то время как Настя изнывала за столом, терпеливо ожидая, пока он закончит свои дела.

– Такой красивый день! Пошли гулять или на великах? Хочешь, покажу настоящую красоту, здесь совсем рядом? Ты обалдеешь.

– Я не против, пошли собираться.

Как он ни старался сделать нормальное выражение лица, у него не получалось. Точно последний идиот, загадочно улыбался, потом прошмыгнул в гостиную и незаметно позвал за собой Дилю.

– Через час кое-что привезут для Насти, поставьте ей в комнату. Только тихо! Это сюрприз! – зашептал Андрей, поглядывая, нет ли Насти поблизости.

Но Одуванчика и след простыл, и он с облегчение выдохнул. Нелёгкое это дело – совершать такие поступки, особенно ему, человеку, лишённому подобного романтизма. Теперь надо набраться терпения и дождаться, когда они вернутся с прогулки и он искупается в Настиной безудержной радости. «Чёрт! А это, оказывается, очень приятно!»

– Ты обещала показать невероятную красоту. Ну и где?

– Так мы туда и направляемся. Это совсем рядом. На одном из спусков к заливу. Вот здесь!

Они начали спускаться и, пройдя до середины, Настя поняла, что, скорее всего, запуталась, надо вернуться и пройти ещё немного вперёд. Андрей кинул взгляд на крутой подъём и разворчался: