Текст книги "Имеем право"

Идти было недалеко, и они успели обменяться лишь несколькими фразами о погоде, о небывалой жаре, и о том, что машину Татьяна взяла напрокат, так как в этот город она прилетела самолетом, а на общественном транспорте ездить не рискнула – боясь заблудиться.

Покинув территорию кладбища они, на арендованном Татьяной автомобиле «Рено», направились в сторону нового, недавно построенного микрорайона и вскоре увидели, довольно приличное с виду, небольшое кафе. Таня лихо припарковалась на стоянке, и они дружно вышли из автомобиля и, спасаясь от жары, почти вбежали в спасительную прохладу здания.

Кафе, в самом деле, оказалось хоть и небольшим, но уютным. Умелые дизайнеры всё пространство зала смогли превратить в стильное место – с помощью невысоких ажурных перегородок белого цвета кафе было поделено на небольшие зоны. В этих зонах-кабинетах стояли белые столики на двоих и удобные пластиковые серые кресла, на которых для комфорта (в продуманном беспорядке) были набросаны яркие подушки. У окон было выставлено множество живых комнатных растений в стильных горшках-кашпо. Создавалось неуловимое ощущение то ли зимнего сада, то ли летней открытой террасы – современный и атмосферный интерьер, располагающий к общению!

Навстречу Тане и Юне тут же вышла милая девушка-официант и, предложив им выбрать понравившийся столик, вручила обеим папки с красочным меню. Когда обе девушки удобно расположились в креслах, Татьяна вопросительно посмотрела на Юну и поинтересовалась, чего бы ее спутница хотела. И тут же добавила, чтобы та не стеснялась – Татьяна все-все оплатит.

А Юна вдруг ужасно оскорбилась от такого предложения – оплатить за нее! «С чего это тетка тут распоряжается? Подкупить меня хочет? Так у меня у самой деньги есть, я за себя сама могу заплатить!» – мысленно злилась Юна и решила, что совершенно ничего не будет заказывать и назло этой щедрой незнакомке и даже назло себе, гордо произнесла, жеманным тоном, как это в фильмах делают уверенные худые красотки:

– Стакан воды. Без газа, – и, перехватив удивленный взгляд Татьяны, удовлетворенно откинулась на спинку кресла.

А Таня, растерянно посмотрела на Юну и на стоящую рядом официантку, покраснела и на миг опустила голову, а затем подняла глаза и взглянула на сидевшую напротив юную девушку.

Перед глазами Татьяны (как вы уже догадались, это была наша старая знакомая Танюшка, бывшая подружка Марины) мысленно, в одну секунду, пролетела вся личная молодая неуверенная жизнь. Ей вспомнились ее собственные восемнадцать лет, и то, какой она была тогда робкой, нерешительной. Она тогда боялась показаться смешной и так стеснялась заказать или попросить что-то в кафе…. «Как же это было давно и как это было…. ужасно… или, нет – прекрасно! Молодость…. Неопытность. Да.… Вот и эта девочка тоже боится показаться в невыгодном свете. Совсем как я когда-то. И имя такое славное – Юна. Полненькая, симпатичная, робкая, воспитанная и …. дерзкая, смелая одновременно. Она так старается выглядеть взрослой и независимой. И она – часть Виктора, его дочь…. Боже мой, помоги мне найти верные слова для этой девочки», – всё это в одно мгновение пронеслось у Тани в голове. Но она к своим нынешним сорока годам, уже давно научилась владеть собственными чувствами и эмоциями и не подала виду, что слова Юны ее озадачили и расстроили. И как ни в чем не бывало, заглянула в раскрытую книгу меню и, делая вид, что выбирает блюда, обратилась к официанту и к Юне одновременно:

– А я отчего-то проголодалась! Так захотелось съесть что-то вкусное, вредное! Устроить праздник сердцу! – и поглядывая на Юну, наклонилась к ней над столом и заговорщицки прошептала: – Поддержи меня в этом моем желании, пожалуйста. Неловко как-то сидеть и жевать в одиночку. – И улыбнулась искренне и просительно.

Юне необычайно понравился такой простой и одновременно элегантно поданный хитрый ход этой Татьяны, и девушке почему-то стало внезапно легко и просто рядом с этой симпатичной молодой женщиной. Ей расхотелось упрямиться и изображать из себя томную независимую барышню. Тем более что на томную девицу Юна, как раз и не тянула! Да и, честно говоря, есть захотелось ужасно – она ведь утром совершенно не успела позавтракать…. И девушка решила не манерничать, а быть самой собой. Она вздохнула, поправила свои очки и кивнула, улыбаясь:

– Уговорили! Давайте!

От этих слов сидевшая напротив нее Татьяна внезапно превратилась в молодую девушку. Пусть на миг, но глаза ее озорно блеснули и морщинки у губ разгладились. И вся она, словно рыжее солнышко, засияла благодарной улыбкой. Юна даже растерялась от увиденного – настолько эта Таня показалась ей сейчас красивой! И девушка решила тоже быть обаятельной и смелой и сама тут же уверенно обратилась к официантке, улыбаясь и шутя:

– А что Вы можете нам предложить сейчас – из вкусного и вредного. Чтобы долго не ждать заказ?

Девушка-официант, которая все это время терпеливо и деликатно молча стояла у их столика, встрепенулась, улыбнулась в ответ и начала перечислять:

– Блинчики в ассортименте, пицца, пирожные. А еще именно сейчас повар готовит наши фирменные хачапури с сыром. Объедение! Это самое быстрое из блюд, то, что я могу предложить!

Юна перевела вопросительный взгляд на Татьяну, ожидая ее решения и чуть не вздрогнула от того, как после слов официанта изменилось лицо женщины – словно окаменело, постарело. А ее глаза перестали смеяться и отчего-то медленно наполнялись слезами. Юна нахмурилась и уже хотела спросить – не плохо ли внезапно стало ее «пожилой спутнице», как Татьяна начала понемногу приходить в себя. Она несколько раз моргнула и, вздохнув, робко улыбнулась Юне. И произнесла, с трудом выговаривая слова:

– Прости, детка, что-то сердце вдруг как-то кольнуло. У меня бывает порой. Это, наверное…, от жары. – И, тут же, тряхнув головой и превращаясь опять в молодую и задорную девушку, со смехом добавила: – Или это от перечисленных вкусных и вредных блюд мое сердце замерло в ужасе! – и рассмеялась. – А мы не будем его слушать. Мы все равно устроим праздник вкуса. – Она хлопнула в ладоши и энергично добавила: – Давай закажем хачапури, а? Я сто лет их не ела. И кофе. И сок! И пирожные! Ты какие больше любишь?

Юна тоже облегченно вздохнула после этих Таниных слов и согласно закивала головой, что мол, да, да! – и хачапури, и кофе и сок. А пирожные она обожает любые, лишь бы были шоколадные! Татьяна тут же одобрительно кивнула и, повторив официанту заказ, расслабленно откинулась на спинку кресла, со словами:

– Как хорошо, когда есть единомышленники, которые поддержат тебя в любом деле! – и хитро подмигнула Юне.

– Да я за любой кипеш, что касается вкусной еды! Я настоящая фуди! – тут же, смеясь, ответила Юна и пояснила со вздохом: – Да, Вы, наверное, и сами это уже поняли, глядя на меня. – Девушка провела руками по своей далеко не худенькой фигуре и грустно усмехнулась. – Понимаю, что я толстая, но ничего не могу с собой поделать и со своим аппетитом не борюсь. Я заедаю свои проблемы – вот что! Так во всех журналах пишут! – и тут же, ершисто, произнесла, с вызовом: – Только не смейте меня жалеть! Когда я уничтожу свои проблемы, то тогда и похудею. Может быть…. – И она махнула рукой и отвернулась, глядя в окно.

– Юна, дорогая, перестань на себя наговаривать, у тебя все обязательно придет в норму – и проблемы и фигура….. – начала Татьяна, но Юна, протестующе перебила ее, и пылко возразила:

– Да, ладно! Не успокаивайте. Вам не понять. Вы вон, какая худенькая и стройная, а я настоящая корова. От того еще больше проблем возникает….

– С чего это ты решила, что мне не понять? Очень даже тебя понимаю. Я когда-то, в молодости была довольно…, ну, скажем так – в теле. И комплексы были и страдания….

– Ой, не гон…, то есть, бросьте обманывать, – недоверчиво произнесла Юна. – Вы такая стройная, красивая, уверенная, стильная. Не могло у Вас ничего подобного быть. Так что не выдумывайте. Этим Вы меня не успокоите. Неудачный пример.

– Да не выдумываю я ничего! – так же пылко ответила Таня и тут же в озарении легонько хлопнула себя по лбу: – Я вот сейчас тебе докажу! – и полезла в свою сумочку, приговаривая: – Вот, совершенно случайно с собой взяла, погляди, – и протянула Юне фотографию.

Девушка осторожно взяла цветной снимок и с любопытством посмотрела на него. Такие, похожие по размеру фотографии, хранились у них дома в семейном альбоме. Родители рассказывали, что раньше они всё фотографировали на свой фотоаппарат, а затем отдавали пленки в фотоателье и там же печатали понравившиеся снимки. Никаких цифровых снимков или фото с помощью телефона тогда не было. Вот древность! Не то, что сейчас – у Юны, например, все ее фотографии хранились в ноутбуке или в телефоне. И никому в голову не приходит идти куда-то и заказывать печать нужных фотографий. Это же можно и дома на принтере сделать! А вот эта протянутая Татьяной фотография видно родом из прошлого.

Юна прищурила глаза, вглядываясь в изображенные на снимке фигуры двух девушек и…. замерла – в одной из двух девушек она тотчас узнала свою маму, Марину…. Какая она здесь красивая – смеющаяся, в красивом синем платье в белый горох, а на груди аппликация в виде белого цветка. Смешно, конечно, но…. Красиво, блин…. А кто это с ней рядом? Толстуха какая-то в очках, с рыжими кучерявыми волосами, в длинном платье. Видно, что молоденькая и хоть и полная, но тоже симпатичная. И смеётся, так же, как и мама. Они такие счастливые здесь!

Юна подняла взгляд на Татьяну, а та замерла в ожидании и, не моргая, серьезно глядела на Юну. Девушка невольно отвела взгляд и опять посмотрела на фото. Ой, погодите…. Неужели? Или просто похожа?! Или это действительно Таня тут на фото, рядом с мамой?! Нет, не может быть! А куда же подевалась сейчас ее полнота? – Юна недоверчиво посмотрела на Таню и, не сдерживая эмоций, выпалила: – Это, кто? Рядом с мамой – Вы, что ли?

– Я, дорогая моя! Узнала? С трудом верится, не правда ли?! – и молодая женщина радостно засмеялась, откинув голову и взметнув рыжими кудряшками. – Вот видишь, теперь ты веришь, что я была отнюдь не стройная газель в юности?!

– Ни фига себе! – в восхищении произнесла Юна и покачала головой, все еще продолжая посматривать то на сидящую напротив Татьяну, то на ту девушку – на фото.

Юна была потрясена от увиденной ею на фотографии полной молоденькой девушки, которая превратилась в такую стройную молодую женщину. Юна, даже несколько отвлеклась от реальности и не сразу поняла – о чем ее спрашивает Таня. А та повторила свой вопрос:

– А разве у вас дома нет такой фотографии? Нам с Мариной тогда, в молодости, обеим вручили по такому фото. – И когда Юна отрицательно покачала головой вместо ответа, то грустно вздохнула и, как бы оправдываясь, добавила: – Ну, может, затерялась где-то. Ну да ладно! Зато ты теперь видишь, какими мы были с твоей мамой. Молодыми! Подружками…. Тебе сейчас сколько исполнилось?

– Восемнадцать, – произнесла Юна.

– Нам здесь почти столько же, сколько и тебе. Так что поверь, все в жизни исправимо, в плане фигуры. Я тебе потом как-нибудь расскажу, что и как нужно делать для коррекции веса. – Татьяна заметила официантку, которая несла им румяные, благоухающие на весь зал хачапури с пылу с жару и радостно потерла ладошки: – А сейчас давай отложим эти несущественные проблемы и будем наслаждаться вкусом жизни!

Юна подхватив заданный позитивный тон взрослой спутницы, которая сейчас снова выглядела как молоденькая девушка, и настроилась на вредную, но такую жизнеутверждающую еду, как хачапури, что действительно отмела все свои проблемы и вопросы. Отложила их на потом. А сейчас – праздник сердцу, как обещала Таня!

И они обе, словно два котенка, урча от наслаждения, качая головами от удовольствия и смешно причмокивая, принялись с аппетитом, есть все те вкусности, что им принесли. Они даже говорить перестали – просто озорно улыбались глазами.

 
                                         * * *
 

Вы замечали, как порой нам легко бывает общаться с совершенно чужим, незнакомым человеком? Ну, с тем, кого совершенно не знал, не знаешь и вряд ли встретишь еще когда-нибудь после сиюминутного знакомства. Своего рода синдром попутчика в поезде дальнего следования – вошли в вагон абсолютно чужие люди, пообщались, выговорились, поделились своими проблемами и переживаниями и вышли каждый на своей станции, разошлись по разным сторонам, чтобы никогда больше не встретиться. Такому попутчику, не стесняясь, говоришь обо всем, даже о том, чего никогда не рассказал бы самому близкому другу или родственнику. Парадокс, скажете Вы? Как знать.… А, может это чудесное избавление от груза долгого молчания или непонимания именно этими – вашими близкими – своих проблем? Близким друзьям или родным, порой глубоко наплевать на наши проблемы. А чужой человек, случайный встречный – и выслушает беспристрастно, и совет даст. Ну как психотерапевт!

 
                                         * * *
 

Сидя сейчас за столом с этой, еще совсем недавно, незнакомой, по сути, чужой женщиной, Юна ощущала, как ей становилось все легче на душе, все проще и интереснее общаться. Необъяснимое чувство покоя и расслабленности волной окутало девушку. Она так давно не общалась и не говорила с взрослыми, умными людьми. Ей некому было пожаловаться, и не от кого было получить совет….

Мама в последний год не разговаривала, лишь что-то мычала и показывала глазами, а потом и это исчезло. Юра…. – он тоже отдалился от нее, оградил себя от своей сестры. А подругам Юна никогда бы не призналась в том, что ее гложет.

От сидевшей же напротив Татьяны исходило незримое, но ощутимое участие и понимание. Юне, внезапно, как маленькой девочке, захотелось рассказать, поделиться тем, что запрятано глубоко на душе. Но Юна боялась быть непонятой этой стильной женщиной. Юне казалось, что ее проблемы покажутся смешными и мелкими, и, поэтому все еще оставалась закрытой для такого искреннего общения.

Когда они, спустя несколько минут, справились с вкусными пирогами и принялись за кофе с пирожными, Таня сама начала разговор и мягко и ненавязчиво принялась делиться воспоминаниями о Марине, о том, как они вместе работали, как вместе гуляли, как бегали на свидания к парням. Рассказывала она смешно, Юне представлялись эти две молодые девушки настоящими подружками. Как оказалось, Марина с Таней даже жили по соседству. Ну, надо же! А мама никогда не рассказывала Юне о своей подруге. Удивительно…. Об этом и призналась девушка Татьяне.

Таня отреагировала довольно странно. Она ничуть не удивилась такому признанию Юны, а чуть грустно покивала в ответ. И лишь глаза отразили промелькнувшую горечь или боль – Юна и не поняла толком. Но что-то видимо женщину опечалило, хотя она и умело владела своими эмоциями. Юне бы так научиться! Но как этому учиться, когда так и распирает любопытство! И девушка, не справившись со своей детской неуправляемой любознательностью, спросила об этом напрямую:

– Тань, а почему Вы так долго не приезжали в Краснодар и где были все эти годы? И почему не общались с мамой и папой, раз Вы их знали так близко? – девушка пожала плечами и добавила: – И еще, мне непонятно вот что: почему мама никогда не рассказывала ни мне, ни брату о Вас.

– Что? Ты говоришь «брат»?! У тебя еще и брат есть? – изумленно всплеснула руками Таня, реагируя только на последний из заданных вопросов.

– Ну да, есть. Старший брат, Юра. Ему уже двадцать два.

– Погоди, детка, ты говоришь двадцать два? Это если посчитать, то…. Он родился в 1996 году, получается? – нахмурила лоб Таня.

– Ну да, правильно! Ой, прикиньте, у нас с ним дни рождения в один день выпали – 7 апреля – и у него и у меня, только годы разные. Прикольно, да? – начала импульсивно и весело пояснять Юна.

Но Таня отчего-то не поддержала веселье – она сидела и напряженно шевелила губами, словно что-то подсчитывая. И затем, даже головой качнула недоверчиво, о чем-то напряженно думая. А потом грустно покивала и, усмехнувшись, молча отвернулась к окну. Юна заметила, как по Таниной щеке скатилась слезинка. «Ого!» – подумала девушка и испуганно замерла, боясь ляпнуть что-то неуместное. Но потом любопытство все же пересилило, и она робко спросила:

– Я Вас расстроила? Тем, что сказала, что у меня еще и брат есть, да? Или тем, что у Вашей подруги – моей мамы Марины – двое детей, а у Вас, наверное, своих детей нет…. Простите, я же не знала….

– Ну что ты, милая! Вовсе нет! – воскликнула Таня и неожиданно рассмеялась. – У меня есть дети и тоже двое! Целых два мальчишки! Они близнецы и такие сорванцы! Рыжики, как и я, но больше похожи на отца! Я тебе потом покажу их фотографии, позже, хорошо?! – И она, волнуясь, добавила: – А пока я хотела тебя кое о чем спросить, если позволишь. Чтобы не занимать надолго твое время и не затягивать наше общение. Ты как, не передумала еще со мной немного поговорить?

– Пфф…! Супер, что не обиделись, а то я, прям как идиотка себя почувствовала, подумала что обидела. Вы меня простите, Таня, но я совершенно разучилась общаться с людьми, особенно с взрослыми и умными. – Юна вздохнула, поясняя и оправдываясь: – Я очень долго была практически в изоляции и – вот результат – болтаю, не задумываясь о том, как окружающие воспримут то, что я говорю.

– А вот это ты зря так считаешь! Нельзя загонять себя в рамки, ни в коей мере! Так ты потеряешь свою индивидуальность и станешь как все – не дай бог – серенькой и незаметной. А нужно жить так, как подсказывает сердце. Вот твое сердце сейчас что тебе подсказывает? – спросила участливо Таня и, видя, что Юна не решается ответить, сама подтолкнула ее: – Может, ты хочешь поговорить о своей изоляции? А потом я тебе расскажу о своей…

– А что, Вы тоже были изолированы? Да, ладно! – недоверчиво произнесла Юна, махнув в сторону Тани рукой.

– Ой, была, представляешь?! И думала, что моя жизнь закончилась, а она…., она – моя жизнь после этой самой изоляции как раз только и началась. – Таня развела в стороны руки, пожала плечами и рассмеялась, подмигивая удивленной Юне: – Вот такие дела!

– Что, правда, что ли? – спросила Юна и решилась: – Я тоже думаю сейчас, что моя жизнь закончилась…. Пытаюсь как-то бороться, но пока…. Плохо получается, – девушка вздохнула и растерянно взглянула на Таню.

– Это наверное из-за того что ты потеряла родителей? Но, ты же говорила, что у тебя еще брат есть? Значит, ты не одинока, почему тогда такое уныние?

– Так именно из-за этого самого брата моя жизнь и закончилась! – со слезами в голосе произнесла Юна, а потом почти вскрикнула: – Он уехал, понимаете? Оставил меня одну, ему наплевать на меня, на мои чувства. Он сказал…., он сказал, чтобы я нашла себе другую жилетку и не ныла, и про приоритеты еще что-то говорил. – Юна не замечала, как плачет и выплескивает на совершенно незнакомого человека весь свой накопившийся страх: – Я ему что – лузер какой-то? Или тупая? Или чужая? Меня что – любить нельзя? Или заботиться? Я ему не нужна, понимаете? НЕ НУЖНА! – И Юна разревелась, как маленькая, спрятав лицо в ладонях и склонившись над столом.

Официанты в недоумении выглянули из-за стойки, вопросительно глядя на Татьяну. Но Таня решительно махнула на них рукой – мол, не лезьте и не обращайте внимания – и быстро поднявшись со своего кресла, подсела к плачущей девушке. Она села рядышком, повернула ее к себе, обняла и, поглаживая по спине, принялась ласково утешать и шептать ей успокаивающие слова, как маленькой.

Для Тани она и была сейчас просто маленькой испуганной девочкой, дочерью Виктора, того мужчины, который был ее первой любовью. Пусть совсем недолго, но ведь был! Как ей хотелось сейчас помочь этой крохе…. Как захотелось поучаствовать в ее судьбе! «Девчушка влюблена в старшего брата…. Бедолага. Как же ей тяжело сейчас, действительно. Жизненный тупик….», – размышляла Таня и сама чуть не плакала вместе с Юной.

Через некоторое время девушка перестала всхлипывать, а Таня деликатно, наводящими вопросами, настроила ее на доверительный лад. И девушка, сама не замечая, что озвучивает свои самые сокровенные мысли этой женщине, которую она и знает-то всего ничего, начала робко говорить. Но Таня настолько участливо кивала и подбадривала и соглашалась с тем, о чем Юна лепетала, что девушка действительно успокоилась и уже без надрыва, а словно рассказывая о себе, как о третьем лице – поведала этой благодарной слушательнице почти обо всем, с самого детства.

И про то, что мама и папа были заняты собой. И о том, как папа умер, вернее погиб. И что Юрка всегда был ей защитой и другом, пока…. (пока она его не поцеловала и пока мама об этом не узнала). И о том, как брат изменился и перестал быть другом, и как Юна пыталась доказать ему, что она взрослая. И как мама заболела, а потом умерла…..

В общем, рассказ длился и длился, перескакивая с одного на другое, но Таня не перебивала и не ахала. Она перед своими глазами словно видела всю картину жизни этой девочки и ее семьи. И ей почти все стало уже понятным и не возникало больше вопросов, хотя…. Вопросов было миллион, но не сегодня же их задавать этой расстроенной, влюбленной в собственного брата, несчастной девочке, дочери Виктора. Таня просто плакала вместе с ней, пытаясь слезами смыть свою собственную тяжесть, так долго лежавшую на ее душе.

Они, вытирая слезы и промокая носы, извели все бумажные салфетки, что были в подставке на столе. Они не обращали внимания на входящих и выходящих посетителей кафе – они были в стороне от всего мира. Даже официанты их деликатно не беспокоили, видимо поняли, что не стоит вмешиваться своим участием.

И даже время словно обступило, обволокло, обняло этих двоих своей невидимой вуалью, через которую не проникал ни посторонний взгляд, ни свет, ни звук.

Юна не заметила, когда по Танинному взмаху руки к ним подходил официант и как у них на столе появились новые салфетки, чашки, чайники с фруктовым чаем и пирожные. Они с Таней сидели, тесно прижавшись, друг к другу, пили чай, ели вкусняшки и …. тихонько говорили. Они говорили, как две подружки, как две одноклассницы, встретившиеся на встрече выпускников после многолетнего отсутствия. Каждая доверительно рассказывала о себе и участливо выслушивала другую. Им сейчас никто не мог ни помешать, ни помочь, кроме них самих.

Юна считала, что это Таня ей сейчас помогает избавляться от своих детских страхов и нерассказанных тайн. Но девушка даже не догадывалась, что и сама она помогает этой уверенной и счастливой с виду женщине избавиться от страха собственных воспоминаний….

И Таня в итоге приняла неожиданное, даже для себя самой, решение и озвучила его Юне.

Сказать, что девушка удивилась – это ничего не сказать – Юна была ошеломлена, услышав от почти чужой женщины такие слова:

– Юна, детка, а хочешь – я тебе помогу?! Ты слышала такую фразу, что большое видится на расстоянии? – и когда девушка неуверенно кивнула, Таня продолжила с энтузиазмом: – Отойди в сторону, пережди, переживи проблему и взгляни на нее на расстоянии. Побудь сама собой, ни под кого не подстраиваясь. Стань своему кораблю капитаном. И ты поймешь, сама поймешь, без всяких советов – что и как делать и, как и с кем жить дальше! Я тебе предлагаю уехать на время из дома, сменить обстановку. Ты, как на это смотришь?

– Не знаю…. – растерянно ответила девушка. – И куда я уеду? Нет, Вы не подумайте, что у меня не на что уехать. У меня есть деньги, вернее у нас с Юркой.… Но, куда я поеду? Кому я нужна? Нет, не получится…. Хотя мысль стоящая! Спасибо….

– А как ты смотришь на то, чтобы поехать ко мне? Ну, к нам, в нашу семью? – Таня энергично принялась убеждать: – Муж у меня замечательный и мальчишки мои будут тебе рады, вы почти ровесники. Поживешь, сколько захочешь, придумаем тебе занятие, скучно не будет! Соглашайся, а?!

– Заманчиво…. Но, как-то неожиданно, хотя…. А куда нужно ехать?

– Ой, прости, я не сказала?! Я живу в Греции, у нас небольшой, но уютный дом и у тебя будет в нем отдельная комната. И еще у нас море рядом! – Таня умоляюще сложила перед собой ладони: – Пожалуйста, Юночка, детка, соглашайся. Вот увидишь, все у тебя наладится! И изоляция твоя закончится, и жизнь твоя изменится. Все у тебя будет хорошо, обязательно! Я в этом почему-то твердо убеждена!

– Где? В Греции? Ну, нифига себе! Ого! – произнесла, пораженная Юна, оглядывая Таню с любопытством и новым интересом, и вдруг необычайно обрадовалась такой возможности и почему-то даже не стала больше ничего спрашивать и думать, а просто выдохнула: – А Вы знаете, я согласна! Да! А почему нет? У меня и паспорт заграничный есть! Супер! – но немного виновато все же спросил, как маленькая: – Я, правда, не помешаю там никому? Точно-точно?

– Да точно! – засмеялась обрадованная Таня и порывисто обняла девушку и поцеловала, и, продолжая смеяться, начала коротко рассказывать ей о своей семье и о том месте, где она живет.

Юна, тоже заулыбалась, и даже позабыла, что еще минуты назад она рыдала и жаловалась, а сейчас ей, также как и Тане, хотелось смеяться и слушать про эту самую Грецию, еще вчера – загадочную, далекую, а сегодня, сейчас – почти уже реальную. «Греция…. Вау! Вот это повороты в жизни! Круто!» – пульсировала радостью одна единственная мысль в голове у девушки. И эта радостная мысль вытеснила из ее сознания все былые страхи и сомнения.

Время в кафе пролетело незаметно и две девушки, – одной из которых, исполнилось уже восемнадцать, а второй было всего сорок – легко и весело выпорхнули из прохлады кафе на жаркую улицу и направились на стоянку к Таниному «Рено».

На кладбище Юна решила уже не возвращаться, и Таня подвезла ее к самому дому, в район Фестивальный.

Они тепло распрощались, обменялись телефонами, и Таня предупредила девушку, что с завтрашнего дня они начнут заниматься вопросом оформления визы, билетов и всего того, что позволит Юне как можно скорее уехать в Грецию, где и начнется новый этап ее жизни!

Почему скорее – ну так это же понятно: потому что Юне страшно не хотелось встречаться со своим братом. А он ведь обещал приехать в конце лета в Краснодар. «Нет уж, не хочу его видеть. Таня права, надо расставаться, уезжать и взрослеть на расстоянии! Порознь!» – так думала Юна и отчаянно в это верила.

И ускоренный процесс подготовки отъезда Юны за границу был запущен и вскоре успешно завершен.

Юна не стала звонить Юре и вдаваться в подробности, она написала брату краткую записку о том, что у нее все в порядке и что она уезжает в гости к своей знакомой на неопределенное время. И оставила эту записку на кухонном столе. Затем навела порядок в квартире, оплатила все коммунальные расходы на полгода вперед, отключила свет, газ и воду, собрала минимум необходимых вещей, чтобы взять с собой, и захлопнула за собой дверь в квартиру, и одновременно с ней – дверь в счастливое детство и грустную юность. Она стала взрослой и впервые самостоятельно приняла свое собственное решение!

Они с Таней улетали в Грецию!

Вот так, порой неожиданно и совершенно «случайно» меняется наша жизнь!

 
                                         * * *
 

С того момента, как они с Таней улетели в Грецию, прошло не полгода, как планировала Юна, а целых два года…. Представляете – два года!

Период времени, наполненный такими разными эмоциями и событиями, какие никто заранее не мог даже тогда себе придумать в самых страшных фантазиях. Или как-то предугадать….

Когда Юна уезжала за границу, то даже помыслить не могла, что ее отсутствие будет таким долгим. И кто же мог предположить, что в 2019 году во всем мире начнется совершенно другая жизнь и в приоритете будут новые слова и определения – ковид, пандемия, изоляция, логдаун? Никого уже было не удивить «масочным режимом» или «социальной дистанцией». На всем земном шаре, во всех странах и на всех континентах началось нечто невообразимое – помимо загадочного ковида, странный вирус страха вселился в умы людей. Никто никуда не ездил и не летал, словно жизнь замерла и остановилась. Юне, порой даже казалось, что на время замерла и сама природа – и ветер стал тише, и море не штормило, и солнце не обжигало….

Но, несмотря на ужасы ковида, для нашей Юны эти два года греческих каникул пролетели, как два дня – длинных, светлых, праздничных, веселых! А когда после вакцинации, понемногу начали снижать ограничения в перемещении по стране и за ее пределами, Юна, внезапно, засобиралась домой – в Россию, в Краснодар. Как бы не было ей хорошо, комфортно и атмосферно находиться в Танюшкиной семье, но….

Видимо – всему свое время….

Сейчас Юне уже было весело вспоминать этот греческий период ее жизни, а тогда, по прилету в страну, у нее даже коленки тряслись от страха – Юна ужасно боялась встречи с семьей Иоаннидис, особенно, с ее мужской половиной! Но когда в аэропорту дядя Димитрий осторожно обнял Юну своими крепкими руками и по-отечески прижал к своей широкой груди, словно маленькую девочку, что-то ласково приговаривая, то Юна даже всхлипнула от радости и облегчения. Ну, а уж когда ее с двух сторон обступили античные златокудрые божества в виде братьев-близнецов Георгия и Никиты, которые с восторгом и восхищением в глазах глядели на нее, то Юна выдохнула все свои девчачьи страхи и сомнения. Окончательно!

И Юна влюбилась.… Нет, не подумайте, что она была влюблена в этих мужчин! Девушка, за два необычных года жизни в Греции, влюбилась в жизнь! Она открыла саму себя в этой прекрасной жизни! Она испытывала огромную радость, узнавая себя по-новому, словно мореплаватель, который бесконечно долго бороздил просторы океана, вдруг увидел полоску земли в своей подзорной трубе. И ей хотелось прыгать в восторге, словно маленькой девочке!

Та непонятная и незнакомая Греция, о которой Юна имела представление лишь благодаря школьным учебникам или тем книгам, что читал им с Юркой в детстве их папа, вдруг предстала перед глазами Юны во всей ее доступности, во всей понятности. Юне нравилась и сама солнечная Греция, и замечательная гостеприимная Танина семья, и люди, что жили в этой удивительной стране.

Димитрий, который обожал свою страну, понемногу, по мере возможности, сумел передать свои знания и восхищения Юне, как в свое время помог и Тане полюбить эту волшебную, неповторимую по красоте, сказочную страну, полную тайн, легенд и загадок. Но это случится потом, позже.

А в тот самый первый день своего прилета в страну, Юна еще испытывала целую гамму непонятных ощущений. Это были – и чувство вины перед Юрой от своего самовольного тайного отъезда; и страх от того, что она вторгается в абсолютно незнакомую, по сути, чужую для нее, семью; и смущение перед двумя красивыми парнями за свой внешний облик далеко не гламурной красавицы. В общем, мысли были самые разные и, как вы понимаете, не самые оптимистичные. Но Юна, ведь забыла, что рядом с ней была Таня, Танюшка, которая прекрасно понимала, что испытывает сейчас юная девчушка и не позволила той погрузиться в растерянность.