Текст книги "Маркиза Лекавалье"

– Вы знаете, время стирает горечь утраты, оставляя в памяти только приятные моменты. Одна беда: я поняла, что совершенно не могу жить одна. Привыкла к дому, полному близких людей.

– А дети? Простите, если спрашиваю, – Сеар боялся задеть душевные раны, но и не уточнить не мог. Не имея потомков, он уже задумывался, каково ему будет через десяток лет. И сейчас перед ним сидел человек, который может что-то рассказать из собственного опыта.

– С ними все отлично. У меня сын и дочь. Но они уже взрослые и проживают далеко отсюда, в Квебеке. Зовут меня к себе, но я все никак не решусь.

«Вот так удача, – подумал Сеар. – Квебек. Как раз то, что мне нужно. Учитывая цены на билеты, я был бы совсем не против стать чьим-то попутчиком. Надо намекнуть мадам, что для разнообразия она может посетить детей и взять меня с собой. Не сейчас, естественно. При следующей возможности. Да, не слишком удобно, ведь в дороге из вежливости придется поддерживать разговор. Но в этом тоже есть свой плюс – время пролетит незаметно. Кроме того неплохо иметь знакомых в большом городе, пусть и не близких. Судя по всему, я стал обрастать связями».

– Конечно, мы привыкаем к месту, особенно когда провели в нем достаточно долго, но ведь от маленьких путешествий жизнь становится полнее, – закинул удочку мужчина.

– Ваша правда. Может быть, я и решусь на небольшую поездку, – ее слова заставили Сеара улыбнуться. Как хорошо, что ему не пришлось прямо говорить мадам о необходимости путешествия. – Но переезжать не спешу. Материальных проблем у меня нет, могу позволить отдельный большой дом и прислугу. И как знать, вдруг найдется мужчина, который скрасит мои последние годы… тогда и перебираться никуда не придется.

Так и есть, дама подумала, что он вполне подойдет на эту роль и потому решила, что называется, «прощупать почву». Не будем ее разочаровывать. Это обстоятельство ему пригодится.

– Уверен, что такая красивая леди вполне может рассчитывать на подобный исход.

– Вы мне льстите, – зарделась собеседница как невинная девушка.

– Ни на секунду. Знаете, моя жена покинула этот мир много лет назад, в браке не родилось детей, и с тех пор я не женился. Но с каждым годом понимаю, что, быть может, зря не нашел себе спутницу.

– Полагаю, вы сильно любили ее?

– Несомненно. Но все случилось так давно, что из памяти стерлись не только ее черты, но и ощущения, связанные с этим чувством.

«Ох, – подумала про себя мадам Делаж. – Какое чудо. Хотела бы я растопить это холодное сердце».

Сама того не понимая, она угодила в ловушку всех женщин – решила, что может изменить то, что не удалось поменять ни одной до нее.

Далее разговор потек своим чередом, они обсудили обычные вопросы первой встречи – путь обоих в Америку на корабле, места, где родились и провели жизнь, более личных тем не касаясь.

Мадам Мадлен смеялась и жеманничала, Сеар взирал на это с милой улыбкой, полностью войдя в роль мужчины, который разочаровался в любви, но не прочь поменять свое мнение о судьбе-злодейке.

Герцог вышел от нее через четыре часа, оставив леди мечтать о невесть как свалившемся на нее на склоне лет счастье и получив приглашение погостить в доме до отъезда в Квебек: «Ах, разве гостиница может заменить тепло и уют домашнего очага!».

Приглашение было аккуратно отклонено, как бы ни хотелось Сеару сэкономить. Он еще не определился с планами, не продумал варианты, а времяпрепровождение в чужом доме сузит его горизонты. Ему ли не знать, как неугомонны могут быть женщины, которые почувствовали приближение исполнения мечты – она ему и шагу не даст ступить без присмотра.

Как только он ступил за порог, взгляд его стал жестким и цепким, вмиг изменив мужчину, готовившегося поверить в чувства на того, кто привык руководствоваться только разумом. Идя до постоялого двора, герцог просчитал все возможные варианты и прибыли от общения с мадам Делаж.

До экипажа в Квебек оставалось десять дней и он решил еще пару раз навестить ее. Поняв его интерес к ней как к женщине и не желая упустить наметившуюся партию, она наверняка если и не оплатит путь, то замолвит за него словечко перед родными. Да и в случае возникновения проблемы с жильем Сеар обратится к ее детям и получит кров на пару дней.

Однако время показало, что не только мадам Делаж заинтересовалась его персоной. Конкуренцию ей решила составить мадам Шарлота Клеман, приславшая ему приглашение на званый ужин, на котором, как выяснилось при прибытии, не оказалось других приглашенных. И Сеар услышал историю, подобную той, что была изложена первой соперницей и аналогичное предложение. С той лишь разницей, что вторая дама имела двоих сыновей, проживавших в Монреале, а денег у нее, судя по дому, было еще больше.

Но не все так гладко складывалось у герцога в эти дни.

Неприятность случилась после того, как его пригласили на обед к Женевьев Венуа.

Собралась разношерстная публика, и мужчина в который раз подивился, насколько в этой части света не соблюдают приличий. В его представлении эти люди за одним столом собраться никак не могли. Тут был богатый виконт, получивший деньги от имений и сумевший их сохранить, вовремя приняв решение переехать на другой конец света, и простой лавочник, владевший в городе всеми бакалейными магазинами, пару семейств, имевшие титул, но потерявшие его несколько лет назад, впав в немилость, но сумевшие неплохо устроиться. Все они были французами, в отличие от прошлого сборища, где присутствовали и французы и англичане.

Разговор, как ни странно, был весьма непринужденным, никто не чувствовал себя в чем-то превосходящим другого. Как всегда обсудили превратности погоды, потом общих знакомых, поинтересовавшись как обычно плаваньем герцога в Новый Свет и обстановкой в стране, которую он покинул. Все полагали, что пламя, охватившее Францию, кинется по Европе до самой Российской империи, такой далекой и загадочной, приведя к таким же плачевным последствиям для монархии, и немало времени посвятили обсуждению этой темы.

Среди приглашенных были и те, встреча с кем совсем не обрадовала Сеара, хоть он и был когда-то одного с ними положения. Семья Армэль, – мать, отец и сын, на которого тут же стали бросать заинтересованные взгляды две милые девушки.

Несмотря на то, что новое семейство не отличалось от герцога по положению, эти люди были из его прошлой жизни, те, с кем он встречался когда-то как с равными на приемах, но никогда не сел бы за один стол по своей воле и тем более не пригласил бы в свой дом. Младший, Фабьен Армэль, был типичным избалованным ребенком, превратившимся не в менее избалованного юношу. Родители потакали любым капризам чада и это, конечно, не могло привести ни к чему хорошему.

При всех дурных чертах характера и ощущении превосходства над остальными, которые герцог в минуты душевного волнения все же за собой признавал, он никогда бы не опустился до того, что сын Армэль считал чем-то самой собой разумеющимся – изнасилование горничных, избиение до смерти слуг, азартные игры за карточными столами. И если с последним его отец успешно справился, распространив информацию, что не собирается покрывать долги, понимая, что иначе сын пустит их по миру, чего он допустить не мог, как бы ни любил своего отпрыска, с остальным не считал нужным бороться, относя к невинным детским шалостям.

Обед оставил двоякое впечатление. С одной стороны, Сеар был в центре внимания, с другой – в глубине души поселилось гадкое чувство, что люди, подобные тем, с кем он сегодня оказался рядом, могут вновь оказаться с ним за одним столом, и он никак не сможет это изменить. Ощущение, что он потерял возможность выбирать того, с кем ему водить знакомство, не покидало герцога и весь следующий день.

Он все больше скучал по временам, когда мог просто пройти мимо неугодных людей, даже не взглянув в их сторону, без каких-либо последствий. Мог намекнуть хозяевам, кого не стоит звать на ужин, иначе сам Сеар не почтит их своим вниманием. Указать, какое семейство необходимо более не принимать даже в обычных дневных личных встречах. И его слушались, беспрекословно слушались, боясь впасть в немилость. А сейчас приходилось осторожничать в выражении негативных эмоций к кому бы то ни было, и это угнетало герцога, ощущавшего себя когда-то на вершине мира.

Он мог бы рассказать о семье Армэль всю подноготную, но не был уверен, что это приведет к тому, что тем откажут от дома, а его самого не объявят распространителем необоснованных слухов.

Еще одним ударом по самолюбию стало посещение семейства Руже.

В один из дней, когда герцог вернулся после прогулки по улицам городка, вдоволь насладившись прекрасной погодой, хозяин гостиницы протянул ему конверт. В нем оказалась небольшая записка, в которой месье и мадам Руже приглашали герцога Сеара присоединиться к ним за завтрашним обедом и выслушать предложение, которое, возможно, его заинтересует. Сеар не ожидал ничего от встречи, фамилия была ему незнакома, но в тоже время он решил посетить дом, тем более что завтрашний день был у него полностью свободен. Может быть сложится и он услышит действительно что-то стоящее. А если нет, то просто проведет время.

Получаемая в большом количестве почта, а также просочившиеся, как предполагал герцог, слухи о том, что среди нее приходило приглашение от губернатора, привело к тому, что хозяин лично передавал ему все послания, а также предложил перебраться в лучший номер. Тот состоял из двух больших комнат, одна из которых служила гостиной, а другая – спальней. Сеар не противился, тем более что оплаты пока не требовали и он рассчитывал если не прожить эти дни бесплатно, то по крайней мере получить хорошую скидку.

Дом, в который герцог прибыл, был не самым большим даже на этой улице, а уж по сравнению с теми, где мужчине уже довелось побывать, совсем крохотным. Один этаж, где, по всей видимости, кроме столовой и гостиной располагались только спальни для всех членов семьи. Похоже, из прислуги в доме имелась только горничная да кто-то приходящий для черной работы. Дверь открывал сам хозяин, а обед подавала хозяйка. На столе стоял свежий хлеб, скрепл, тушеные овощи, вареная кукуруза, картофель и запеченная рыба.

– Чудесные стоят деньки, – озвучил хозяин, как только все оказались за столом.

– Просто отличные, – осторожно ответствовал Сеар.

С момента как он увидел, кто открыл ему дверь, мужчина все искал повод откланяться и уйти. Ах, что делает с нами жизнь! Раньше он бы приказал кучеру разворачиваться и гнать назад, как только увидел бы, куда тот его привез. А сейчас вынужден сидеть с этими людьми за одним столом.

– Наши дочери нарадоваться не могут. В саду прекрасно и они могут удовлетворить свою страсть к садоводству.

– Ваш садовник наверняка рад таким помощницам.

– Мы обходимся без него, – ничуть не смущаясь, произнесла мадам Руже, но потом, видимо поняв, что совершила оплошность, стушевалась и добавила: – У нас совсем маленький участок. Но как только переберемся в дом побольше, обязательно подумаем о его найме.

– Конечно, тем более что детям сейчас самим все интересно, – непринужденно заметил герцог. Несмотря ни на что он хорошо научился держать лицо за годы нахождения при дворе и мог сделать вид, что ничего странного не услышал, даже если на самом деле сказанное было страшным моветоном.

– У нас чудесные девочки, им всего пятнадцать и шестнадцать, но они уже так много умеют, – улыбнулась мать.

«Не может быть, чтобы меня пригласили для сватовства, – подумал герцог. – Взять в жены таких малышек!

Все же тридцать пять лет разницы – не шутки. Хотя я знавал браки и с большей разницей в возрасте».

– Наша опора. Хотя сад стал их увлечением совсем недавно, они многого достигли. Еще пара лет – и они превратят его в настоящую картинку. Счастье, что дети нескоро покинут родительский дом. Мы не планируем быстрого замужества, – развеял его сомнения отец.

– Ваша правда. С этим не нужно торопиться, – поддержал его Сеар.

– Тем более что мы хотим обеспечить им приданное, – продолжил месье Руже.

– Похвальное желание для родителей, – вынужден был соглашаться герцог, все еще не понимая, к чему клонит собеседник. Неужели хочет, чтобы он замолвил за него словечко в своих кругах?

– Рада, что вы придерживаетесь аналогичного мнения, – поддержала мужа мадам. – Полагаю, вы тоже захотите позаботиться, чтобы ваши дети ни в чем не нуждались.

– Я не успел обзавестись отпрысками, увы.

– У вас все еще впереди, – поспешила сгладить неловкость хозяйка.

– Быть может, вы и правы.

«А ведь правда, – подумал Сеар, – может так случиться, что я еще раз женюсь. Хотя бы на одной из моих поклонниц. Что не сделаешь для достижения цели. Конечно, обеспечивать чужих детей не слишком хочется, но может статься, что на горизонте появится более молодая пассия, богаче и красивее нынешних, и у нас появятся дети».

– Собственное благосостояние еще никому не мешало, – уточнил глава семейства.

– Верно подмечено.

– Тогда вы поддержите мое предложение, – начал хозяин. – Простите, что озвучиваю подобные вещи, но в нашем небольшом городке мало что скроешь. Я знаю, вы не сняли дом, а живете в гостинице. Понимаю, события на родине не слишком способствовали не только обогащению, но и сохранению имеющегося, потому желание не бросать денег на ветер логично.

Несмотря на то, что герцог чувствовал, как месье Руже тщательно подбирал слова, в нем вскипала ярость. Как смеет кто-то рассуждать о его материальном положении, даже если это чистая правда?! Никого не касается, где и почему он живет.

– У меня к вам есть деловое предложение, – между тем продолжал собеседник. – Открыть лавочку в городе и торговать выращенными овощами. Если взять земли побольше да нанять пару работников, дело сложится. Я все просчитал. Один я такое не потяну. Но если бы у меня был компаньон, опытный как вы, к тому же обладающий кое-какими материальными ресурсами, дело вполне могло бы выгореть.

Сеар был настолько ошеломлен не столько самим предложением, недостойным для человека, обладающего титулом, сколько тем, кто позволил себе его сделать, что замешкался на пару секунд. Но потом, решив, что ссориться не стоит, неизвестно где и когда может пригодиться каждый человек, не покинул дом с надменным видом, но озвучил отказ:

– Полагаю, мои действия могли создать неверное впечатление о существующем положении вещей. Но уверяю вас, что все, что я делаю, продиктовано не желанием выбрать наименее затратный образ жизни, а лишь тем, что у меня другие планы на место своего постоянного пребывания.

– Простите, если обидел, – смутился хозяин.

– Любое предложение имеет право на жизнь, – прервал его герцог. – Тем более я понимаю, вы не обратились бы ко мне, если бы думали, что я абсолютно беден.

– Благодарю вас, – упокоился месье Руже. – Если вы не против, после обеда мы можем пройти в гостиную, и я озвучу вам примерный расклад. Конечно, работать ни в поле, ни в магазине я не прошу. Первоначально думаю обойтись силами только своей семьи, а потом можно будет нанять кого-то. Может статься, когда я все расскажу, вы измените свое мнение. Пусть не сегодня, но в будущем.

То обстоятельство, что в доме нет даже кабинета, и дела обсуждают в гостиной, покоробило Сеара, но он согласно кивнул. В конце концов, интересно, какие мысли рождаются в голове у подобных слоев населения.

Предложение было неплохим, сулило прибыть. Но у герцога был иной план на будущее и лишние расходы, да еще в таком количестве, в него не вписывались. Да и способ получения денег не соответствовал его титулу. Тем не менее он обещал подумать пару дней и прислать ответ письмом.

Никаких записок, естественно, строчить он не собирался, полагая, что все просто забудется. А если нет, вряд ли кто-то решится докучать вопросами человеку его положения.

Возвращаясь в номер, Сеар поймал себя на мысли, что за эти дни он ни разу не видел семейство Лекавалье. Не то чтобы он скучал по племяннику и его двуличной женушке, но за эти несколько дней он познакомился со многими, а эти словно растворились в сумраках после знаменательного обеда и больше не появлялись. Герцог было решил, что семья маркиза жила затворниками, но в этом городе о них знали все. Ни один прием не обходился без того, чтобы об Анри и Сандрин Лекавалье кто-то да не вспомнил. И что удивительно, все озвучивали лишь восторженные отзывы.

Знали бы эти люди, поющие хвалу Сандрин, кто таится за маской примерной жены. Что эта тихая девушка, если появится необходимость, не задумываясь возьмет в руки оружие, будет обманывать и изворачиваться, менять личину и предавать.

Всего лишь несколько лет назад она была готова исполнить любой приказ: стать любовницей всякого мужчины, убить, украсть, спровоцировать переворот и смену власти. А в свое время согласилась на брак со своим якобы обожаемым мужем лишь для того, чтобы сдать его королю.

А его племенник! Он предал Людовика, связавшись с мятежниками. Предал титул, обратив свой взор к занятию ему не подобающему – торговле. Предал семью, не раскрыв Сеару источник своего богатства. Он предпочел покинуть родные берега, лишь бы не делиться полученными деньгами.

Да, герцог понимал, что поступил бы так же. Но то был он, себе можно простить многое. Гораздо больше чем другим.

И пусть ни одно из обвинений о связях с революционерами и участии в смене власти не подтвердилось, Сеар все равно считал родственника изменником – предугадав развивающиеся события, Лекавалье ни словом не обмолвился о своих планах покинуть страну. А если бы пришел к нему, своему дядюшке, повинился, посоветовал лучше спрятать ценности, он, быть может, его и простил.

Да, на этих обедах и танцах герцог мог порассказать многое. Но он только слушал и делал выводы, не желая раскрывать карты. Все хранили секреты… конечно, не такие постыдные как Сандрин Вилье и ее супруг, но все же. Сеар услышал фамилии нескольких знакомых, с которыми почти не встречался лично, но знал об их семьях. А также о том, кого не знал раньше.

Эти дни помогли ему понять, что в этих местах реальную власть имеет только один человек. Влияния на него никто не оказывает или это хорошо скрыто.

Как бы он хотел вернуть былые времена! Тогда бы не пришлось мучиться, придумывая, где добыть ресурсы для осуществления цели. Совсем не плохо иметь возможность отправлять людей по своему разумению в разные места да еще получать за это деньги. Неплохо для его задумки. Герцог мог бы оправить кого-то в Эльдорадо, а не подвергать себя опасностям неизвестного пути.

Для этого всего-то и нужно, что иметь власть над людьми и заставить себя бояться. Страх – великая вещь, он может вынудить сделать многое. Жаль, что он не король. Хотя… последние события показали, что даже монарха опасаются не все.

Правда, на этом конце света все может быть по-другому, и губернатор обладает большими ресурсами, чем Людовик. В конце концов, люди, однажды потерявшие все, снявшиеся с насиженных мест и отправившиеся в неизвестность, рассуждают иначе. У многих были надежды на лучшую жизнь, и они не оправдались. Второй раз терять страшнее, особенно когда знаешь, что за темной полосой может наступить не рассвет, а еще более черная ночь. Они станут осторожнее, не будут открыто противостоять приказам. Многое зависит и от того, кто их отдает. Но сейчас это не слишком важно. Кое-какие вещи исправить легче, чем кажется.

Интересная складывается картина. Не зря он задумался над мировоззрением людей, обитавших на этих берегах. Если выводы верны, это даст массу возможностей.

Осталось удостовериться, что все так, как он себе представлял.

Дело принимало неожиданный оборот, и Сеар, упаковавший свой немногочисленный багаж, решил принять еще одно приглашение – на музыкальный вечер в семье Маргокс. Взглянет на старых знакомых перед долгой дорогой.

И решит, куда дорога его поведет.

* * *

Ожидая Анри, Сандрин решила заняться посадками. Тем более что погода стояла отличная и заморозков не предвиделось. Маркиза дала массу указаний садовнику по высадке в грунт цветов, а сама занялась экспериментальными сортами в оранжерее. Теплолюбивые растения из Южной Америки могут неплохо прижиться в холодах, если попробовать опылить их с местными ростками, а получившиеся семена высадить вновь.

Закончив с цветами, она полила и взрыхлила клубнику, саженцы которой ей привез корабль Анри из Англии. На них уже появились цветы и даже кое-где завязи. На полноценный урожай в этом году она не рассчитывала, но похоже, ягоды решили нарушить планы и порадовать ее.

Закончив с посадками, она раскроила, сметала, а потом и сшила набело новое летнее платье – серо-зеленое из легкого муслина; дело стало за малым – подобрать на него отделку. Ничего, вернется муж, и она съездит в город на пару часов. Навестит знакомых и купит необходимое.

За хлопотами время пролетело незаметно и однажды утром, подняв глава в окно, словно шестым чувством ощутив приближение любимого мужчины, маркиза увидела, как тот въезжает во двор в коляске.

Радостная, она вышла на улицу, где тут же угодила в объятья супруга и несколько минут пара не могла оторваться друг от друга, прекращая разлуку долгим поцелуем.

Когда им удалось прервать ласку, Анри вручил ей подарок – два отреза китайского шелка исключительной красоты. Один небесно-голубого цвета с мелкими розовыми цветами, другой – нежно-лимонного.

Новые ткани увлекли ее, и пару дней маркиза посвятила сочинению новых моделей и раскройке, радуясь, что муж занят в кабинете, разбирая бумаги по поездке, и не предлагает выехать в гости.

На третий день ее затворничество закончилось, когда за завтраком Анри озвучил, что ему необходимо съездить в город на несколько часов.

– Это просто чудесно, – поддержала супруга Сандрин. Она бы еще нашла себе занятия дома, но и заглянуть в лавку галантерейных товаров требовалось. Кроме того, неплохо было бы узнать, как поживает родственник и остался ли он в городе до сей поры. – Если вы не против, я составлю компанию.

– Абсолютно за. Только боюсь, мужчины на встрече не слишком поймут мои прогрессивные взгляды, если я приду к ним с вами, – улыбнулся Анри.

– Им не суждено узнать о ваших взглядах, родной. Я найду себе занятие поинтереснее. Меня больше привлекает возможность посетить магазин и найти все необходимое для отделки нарядов да поболтать с подругами.

Если Анри и догадался, что Сандрин решила выяснить последние новости, совместив приятное с полезным, виду не подал. И через час они уже сидели в коляске, ведя разговор о том, что Анри узнал о происходящем в Китае.

Из-за отмены подушного налога и общего облегчения налогового бремени население страны неуклонно росло. Особенно это было заметно у низких слоев населения. Богатые не сильно зависели от денежных обязательств и потому придерживались традиций иметь большую семью, независимо от суммы, уплачиваемой в казну. Правда, это имело и оборотную сторону – количество земли на человека стремительно уменьшалось и стране грозило перенаселение. Растущие количество рабочей силы тормозило прогресс, и орудия труда становились все более примитивными. Китай стал страной, где экономический подъем был связан с ростом населения, а не с упрощением труда.

Хотя ее муж и не занимался поставкой продуктов, Сандрин интересовалась темой питания в других странах и выяснила, что рис все еще является основной культурой, выращиваемой в государстве, но все большее распространение получают арахис и сладкий картофель, добывают соль, изготавливают бумагу и сахар. Новые растения не требовали столько воды, и у людей появилась возможность селиться в южные провинции, где сажать рис было нельзя. А вот производство зерна сокращалось.

– Приморские провинции практически стали центром ткацкого производства, – продолжил свой рассказ Анри.

– Да, хлопковые и шелковые ткани у них чудесные, – кивнула Сандрин.

– И не только они. На берегу изготавливают высочайшего качества фарфор. Очень удобно для торговли, не нужно будет ехать вглубь страны, чтобы провести переговоры. Но есть и значительное неудобство: нет единого рынка, все сделки совершаются на местных, у каждого из которых свои законы.

– И это предстоит как-то преодолеть. К каждому найти свой подход, – задумчиво протянула маркиза.

– Еще бы понять, чего они хотят, а уж потом способ их уважить я найду.

– Я бы могла вам помочь…

– Не начинай, мне кажется, мы все обсудили и вы согласились, что это путешествие слишком опасное, чтобы его совершать.

– Но из вашего рассказа не следует, что на тех берегах происходит что-то ужасающее.

– Это потому, что я озвучил не все. В стране царит жесткая цензура. Власть следит, чтобы в литературе или иных произведениях не появлялось критики цинской империи. Даже авторы прошлого подверглись ей. Многие книги сожжены или запрещены.

– Но я умею следить за своими словами!

– Пусть так, но в стране не обошлось и без вооруженных конфликтов. Предпринятая в прошлом году попытка подчинить Вьетнам увенчалась успехом, но ненадолго. Правителя Вьетнама восстановили, но разместили войска на территории страны. И все идет к тому, что восстание победит войска. Правда, надеяться, что повстанцы надолго сохранят власть, не стоит. Попытаются договориться с Китаем как обладающим более сильной армией да и для сохранения торговых связей. А тот пойдет на то, чтобы Вьетнам признал над собой власть, но чисто символически. Например, присылал в Китай небольшую сумму денег или подарок.

– Но все это происходит в другой стране!

– На территории самого Китая тоже было не все гладко. Империя Цин начла слабеть под ударами постоянных восстаний, хоть и подавляемых. Чтобы упредить ваши возражения, сразу скажу, что в Индии обстановка напряженнее. Одно из индийских государств – княжество Майсур на юго-западной оконечности острова Индостан – недовольно исходом второй войны. И что хуже, на одной стороне баррикад находится Ост-Индская компания, поддерживаемая Великобританией, а на второй, помимо княжества Майсур, Франция. Именно французских союзников винит Типу Султан в неблагоприятном окончании военных действий, считая их поведение предательством. И сейчас он, похоже, готов предпринять попытку, чтобы изменить положение вещей. Подготовка началась еще в 1785 году, когда в Стамбул отправилась делегация от княжества с целью добиться от султана Османской империи признания Типу законным исламским владыкой, предупредить исламский мир по поводу планов Британии в Индии и получить свою выгоду от политических и коммерческих союзов. Другие представители приехали во Францию в 1787 году. Принимал их сам Людовик. Они просили военной и политической поддержки, но как ты помнишь, в стране тогда были волнения, впоследствии приведшие к революции, и монарху самому требовалась защита. Он удовлетворил просьбу о семенах растений и цветов, а также о специалистах и на Индостан вернулись представители княжества Майсур в компании французских оружейников, кузнецов, гончаров, часовщиков и врачей. Страна усилила производство оружия. Все говорит о том, что война не за горами. И в это неспокойное время вы собрались предпринять туда вылазку?! Этому не бывать. Нравится вам или нет, но придется остаться дома.

– Но вы же поедете!

– Несомненно. Но во-первых, я мужчина, а во-вторых, у меня нет иного пути, если я и дальше хочу продолжать вести дела с этим странами.

Сандрин замолчала, признав бесполезность спора. Сегодня ей точно не удастся переубедить мужа, какие бы аргументы она не приводила. А потому распри не имеют смысла.

За разговорами они прибыли в город, и Анри первым делом высадил жену у магазина тканей и галантерейных товаров, условившись встретиться около дома мадемуазель Венуа через четыре часа. Таким образом у маркизы было время поболтать с подругой всласть, так как в лавке она рассчитывала управиться за час.

Приобретя ленты, нитки, красивые пуговицы и вышитую тесьму, мадам Лекавалье, нагруженная покупками, прошла пару кварталов до дома Женевьев и постучала в дверь. В этой части света не слишком соблюдали время для приема, но поход в гости в эти часы все же давал больше шансов застать хозяев дома, посему маркиза не сомневалась, что подруга была в это время у себя. Расчет оказался верен: ее с радостью приняли.

– Моя дорогая Сандрин, – произнесла мадемуазель Венуа, входя в гостиную и протягивая к ней обе руки, – как я рада видеть вас в добром здравии!

– Милая Женевьев, как только я получила записку о том, что вы переживаете по поводу нашего отсутствия в городе, сразу поспешила к вам. Уверяю, никаких резонов для беспокойства нет.

– Но вы не участвовали ни в одном обеде больше недели да и все мои знакомые ответили, что давно не видели вас у себя.

– Никаких тайн нет. Просто собрались домашние дела, которые срочно нужно решить. Подготовка к летнему сезону, знаете, требует много сил.

– Я тоже дала слугам указания все перетряхнуть и перебрать к лету. А что касается остального – рада, что все оказалось так просто. Я уж подумала, что вы захворали. Вы давно замужем… не мое, конечно, дело, но в таких случаях предполагаешь только одно. Простите, если обидела. Возможно, вы пока даже не планировали, – многозначительно взглянула на маркизу собеседница.

– Понимаю, – улыбнулась Сандрин в ответ. – Сама подумала бы о том же. Но пока это всего лишь летние хлопоты.

– Буду рада, если у вас все сложится.

– Благодарю. А как ваши дела? Что произошло за время нашего затворничества?

– Как я уже сказала, все в заботах по поводу подготовки дома к лету и облагораживанию сада. Конечно, мои наделы не сравнить с поместьем Лекавалье… не устаю восхищаться вашим садом, он просто чудесен. А уж оранжерея выше всяких похвал! И как садовнику все удается, ума не приложу. Сколько ни требую своего найти такие же красивые цветы или рассадить их в определенном порядке, все равно случаются огрехи, ваш же просто кудесник. У вас талант давать указания!

– Да, с прислугой нам повезло, – Сандрин не озвучивала, что оранжерея – практически полностью ее рук дело.

Хотя в этой части света нравы были не так строги, семья их положения сама не возится в земле. Окружающие знали, что она иногда делает что-то в саду, но в их головах это ограничивалось поливом пары грядок или распределением цветов по клумбе, исключая их посадку, разумеется.

То, что маркиза отбирает наиболее пригодные сорта для здешнего климата или пробует вырастить что-то необычное для региона сама, не говорилось вслух. Не хотелось ей оповещать весь свет о своих умственных способностях в какой бы то ни было области. Пусть считают, что она получила классическое для своего происхождения воспитание и только и умеет что раздавать указания слугам, устраивать приемы и писать письма.