Текст книги "Глава Императорского дома. Книга вторая. Фантастическая сага «Воины света». Трилогия вторая «Императорский дом»"

Глава 5

Дневник Снижны—Айны

Наконец-то мы вернулись с Удо домой. Скоро будет моё совершеннолетие. Мне исполнится пятьдесят лет. Как странно это осознавать. У народа Айны человек уже в двенадцать лет перестаёт быть ребёнком. Правда он только учится у старших быть взрослым вплоть до своего совершеннолетия, которое наступает в его двадцать первый год. Я разговаривала на эту тему с Удо, потому что миссис Льюва мне вроде всё объяснила, но такими витиеватыми словами и замысловатыми фразами, что я просто ничего не поняла.

Удо лишь улыбался, когда я пыталась пересказать ему урок миссис Льювы. Он объяснил, что раньше в нашем народе также было принято справлять совершеннолетие в двадцать один год. Однако со временем старшие в семьях поняли, что молодёжь не готова к серьёзным отношениям в таком раннем возрасте. В первое время колонизации семьи распадались, детей становилось всё меньше. И тогда наш предок, великий Торгнир, принял решение, что семья превыше всего. Что народ должен быть един, именно благодаря родственным связям. Всем было приказано не просто вести записи свадебных обрядов, но и родовые линии. Жениться или выходить замуж было запрещено раньше достижения пятидесяти лет. Молодые люди обязаны были воспитываться в духе семейных традиций, предаваемых из поколения в поколение. Старший в роду мужчина считался главой семьи. И все окончательные решения на семейном совете по разным спорам принимал именно он.

Записи родов велись для того, чтобы не возникало близких меж родственных семейных союзов. От ближнего родства дети рождались болезненными, умственно отсталыми или психически нездоровыми. Поэтому был введён запрет на родство вплоть до седьмого колена. Этот закон с тех пор соблюдается на всех планетах Императорского дома. Благодаря нововведениям моего предка, люди стали создавать более крепкие семейные узы и отношения. На землях рождалось много здоровых детей. И спустя миллионы лет мой народ жил во многих солнечных системах, соблюдая эти традиции.

Во флот, как правило, уходили молодые люди по велению своей души. Они постигали воинское искусство долгие годы. Семейные союзы они могли создавать, лишь покинув армию. Многие служили на благо Империи двести-триста лет, а потом создавали семьи. Такие женихи всегда были в почёте. Они долгие годы рисковали своей жизнью ради всеобщего спокойствия и мирной жизни на всех планетах Империи.

Удо рассказывал мне про специальные упражнения, тренирующие дух воина. Они помогали концентрировать мужскую энергию, которая придавала воинам дополнительные силы во время сражений. Она позволяла не спать много дней, двигаться быстрее противника в рукопашном бою. Такие же упражнения были разработаны и для девушек. Их выполнение помогало телу избежать болезней из-за разыгравшихся гормонов представителям обоих полов, а также не страдать от отсутствия семейного партнёра. Они помогали направлять сексуальную энергию в другое русло. Похожие упражнения существовали и для гражданских лиц. Это были очень правильные тренировки для наших людей. Ведь именно они делали реку жизни моего нарда такой мощной. Долгие годы их жизненная энергия накапливалась в теле. А после совершеннолетия люди создавали крепкие семейные союзы, в которых рождались здоровые дети с огромным потенциалом реки жизни. И теперь народ Императорского дома развивался в моих школах, постигая возможности народа Айны.

Благодаря моим занятиям появились элитные войска, которые полностью овладели внутренней энергией жизни. Правда их численность была пока ещё небольшой, но ведь мы только делали первые шаги в этом направлении. Эти воины, как и Удо, могли видеть драгондов в своём истинном обличье. Их невозможно было обмануть никак. Удо присвоил им статус воинов Света.

В армии служили также и женщины, но их было очень мало. Эти войска занимались охраной внутренних районов солнечных систем. Удо объяснил это тем, что женщины – это будущие жёны и матери. Даже во время войны в первую очередь спасали женщин и детей, и не потому, что они слабые. Нет. Благодаря этому потом возрождались рода. Мужчина может сражаться лучше женщины. Может быть сильнее её. Но он никогда не сможет родить ребёнка. Этот дар бесценен. Поэтому женские войска вступали в серьёзные сражения только в крайнем случае. Ведь женщины-воины потом возвращались к мирной жизни и выходили замуж, рожая и воспитывая новое поколение. Ведь именно они дарили своему ребёнку крепкое тело, которое выдерживало экстремальные условия. Женщины-воины помогали своим мужьям воспитывать силу воли и духа подрастающего поколения.

Выслушав Удо, я поняла, что мой народ Императорского дома чтит те же традиции, что и народ Айны: дети – это продолжение их самих. А значит, мы идём правильным путём.

Пишу в преддверии моего совершеннолетия.

***

– Всем доброе утро, – входя в столовую, произнёс Удо.

Дяди Сигурт вышел к завтраку, это был хороший знак. Но он всё ещё официально поприветствовал племянника. Миссис Льюва была, как всегда, в безукоризненном наряде и изящно присела в реверансе. Снижна надела сегодня платье соответствующее её статусу принцессы. Удо долго уговаривал её несколько дней приходить в столовую в этой подобающей одежде. Он хотел окончательно растопить холод между ним и дядей. Удо сел во главе стола, и все приступили к завтраку.

– Как идёт подготовка к балу, дядя Сигурт? – первым нарушил тишину Удо.

– Всё прекрасно, ваше величество Ульвбьёрн, – сухо ответил Сигурт. – Только вы задали мне сложную задачу, разместить вашу приглашённую в надлежащих ей апартаментах. Однако вы забыли уточнить в каких? – он продолжил ворчать. – Я право не знаю, что мне делать. Все помещения уже распределены, и я сбился в поисках подходящего для мисс Тиры.

– Так в чём проблема? Предлагаю всё решить самым простым способом, – сказал Удо, с невинным видом орудуя столовыми приборами.

Сигурт насторожился, вопросительно взглянув на племянника, и перестал кушать вовсе. Удо как будто случайно заметил взгляд дяди и улыбнулся ему.

– Мы выделим ей комнаты в моём дворце, – сказал Удо и продолжил кушать.

– Что?! – почти задохнулся от гнева Сигурт. – Где?! Да вы с ума сошли, ваше величество Ульвбьёрн. Это неслыханно. Гости не имеют права останавливаться в вашем доме. Это не просто нарушение протокола. Это неуважение к остальным съезжающимся. Я, как ваш церемониймейстер, не могу этого допустить, – Сигурт отложил столовые приборы, прожигая своего племянника гневным взглядом.

– А я говорю, что мы можем так поступить, великий церемониймейстер Сигурт. Фроди, благодарю за великолепный завтрак, – поставил точку в их разговоре Удо, вставая из-за стола.

– Ваше величество Ульвбьёрн, вы не можете просто так уйти, – проговорил Сигурт вослед племяннику, который уже подходил к двери.

– Да. Я и ваше, и величество, господин Сигурт, – Удо резко развернулся к дяде. – И я имею право хотя бы в своём доме забыть про это. Но раз уж вы мне в последние дни регулярно об этом напоминаете, то смею вам заметить, что я могу пригласить мисс Тиру в свой дом. И сделаю это, – жёстко сказал он, посмотрев на Сигурта.

– Это возмутительно! Это переходит все границы дозволенного! Смею вам напомнить, ваше величество Ульвбьёрн, что вы ещё не женаты! И приглашать молодую леди во дворец, которая не является вашей невестой, даже в сердечном порыве, это верх всего допустимого! – сказал Сигурт, демонстративно отвернувшись от племянника и скрестив руки на груди.

Удо же, ничего не ответив на тираду дяди, вышел из столовой. Он вернулся к себе в комнату и стал мерить её шагами, расхаживая из угла в угол. Затем он переоделся в простую одежду и отправился в лабораторию. Он никого не хотел видеть, а работа над тьетоконе его успокаивала. Он устроился за рабочим столом и взял прибор в руки. Некоторое время он просто вертел его, разглядывая со всех сторон и не пытаясь приступить к работе. Формой тьетоконе чем-то напоминал большой лист растения, с резными краями и толщиной в большой палец. Логики в этих линиях не было никакой. Мастера народа Айны слушали металл, смотрели энергетический поток сплава и, основываясь на этом, создавали конечную форму любому устройству.

Удо целиком погрузился в свои эксперименты. Спустя время в лаборатории возникла Снижна, сгрудив на столе ещё пару металлических деталей к этому прибору. Удо с сестрой окрестили их управляющими кристаллами. Это были многоугольники правильной или ломанной формы, а некоторые конусообразные и острые, словно пики гор. Их сплав также отличался друг от друга. Кристаллы ставились поверх тьетоконе и помогали настроить правильное звучание металла или поменять настройку для поиска.

– Удо, я подумала, что дело в мелодии металла. Я разработала ещё несколько сплавов и форм. Давай попробуем настроить тьетоконе иначе, – сказала Снижна, будто в столовой ничего не произошло.

– Снижна, ты думаешь, я не прав, что пригласил Тиру к нам? – устало спросил Удо.

– Она замечательная девушка. Если бы ты видел, как Тира играет с детьми. Такой человек не может быть плохим. И мне приятно было общаться с ней на той планете. Мы с Тирой и до нашего совместного ужина часто кушали вместе. Порой я целыми сутками не уходила со школы, чтобы провести как можно больше занятий. Она мне помогала. Без неё я бы не справилась, – Снижна скинула с тьетоконе старые детали, не прерывая разговор.

– Я не об этом, сестрёнка, – усмехнулся Удо.

– Если тебе она понравилась, то почему бы не пригласить её в наш дом? – оторвалась от занятия Снижна, посмотрев на брата, и ласково улыбнулась. – Я этого не понимаю. А уж свободных комнат в нашем дворце хватит для половины жителей какой-нибудь маленькой планеты. И я не вижу ничего плохого в том, что ты выделишь Тире одну из них.

– Я порой тебе даже завидую, что ты росла вдали от дворца и всех этих условностей. Показывай, что ты придумала, – сказал Удо, прекратив разговор на эту тему.

Снижна установила детали сверху на тьетоконе. Затем стала поворачивать их, меняя настройку, периодически постукивая пальцем и слушая звук металла. Когда она осталась удовлетворённой, то включила прибор своей внутренней энергией. Экран загорелся, и посередине появилась светящаяся точка. Удо помог сестре настроить прибор передачи информации. Наконец-то они добились объёмного изображения карт.

– Теперь давай проверим тьетоконе на стандартном сигнале маячка с кораблей. Где та деталь с микрочипами, что нам сделали шаманы? – спросил Удо у Снижны.

– В моей комнате, – сказала Снижна и ушла в темноту.

В это время в лабораторию, постучавшись, зашёл Сигурт.

– Я могу войти, мой мальчик, или ты слишком занят?

– Заходи, дядя Сигурт. Что-то случилось? – устало посмотрел на него Удо.

– Я сделаю всё, как ты просил. Я обустрою подобающее помещение для твоей гостьи, – миролюбиво сказал дядя Сигурт. – Прости, что был слишком груб с тобой утром.

– Всё в порядке, дядя Сигурт. Я тоже вёл себя вызывающе, – улыбнулся Удо. – Что-то ещё? – спросил он, видя, что дядя не спешит уходить, рассматривая внимательно лабораторию.

– Да. Вас со Снижной ждёт портной. Вы не замечаете времени в этой лаборатории, – ласково сказал Сигурт.

Возле стола возникла Снижна, даже не заметив дядю, установила на тьетоконе новую деталь и посмотрела на брата.

– Дядя? – удивилась Снижна.

– Да, девочка моя, тебя ждёт портной, – напомнил он племяннице.

В это время прозвучал прибор, вызывающий Удо на связь со штабом.

– Снижна, иди к портному, я скоро приду туда следом за тобой. А над тьетоконе мы ещё поработаем сегодня после обеда. А сейчас оставьте меня одного, – попросил он уже всех.

Во время обеда Удо сообщил всем, что должен немедленно отбыть по делам Императорского дома. На возмущение дяди Сигурта он вежливо сказал, что вернётся за две недели до церемонии, чем немного успокоил его.

Вечером, сидя в лаборатории над тьетоконе со Снижной, Удо был очень задумчив. У них получилось отследить все корабли императорского флота. Чем они были несказанно обрадованы. И сейчас они сидели и рассматривали их передвижение на объёмной карте.

– Удо, а почему вот эта территория немного отличается цветом от этой, – показала рукой на карту Снижна. – Так обозначены наши территории и чужие?

– Нет, сестрёнка. Это рубеж. На наших навигационных картах все территории по ту сторону изначально отмечаются другим цветом. А наш с тобой прибор подхватил это и вывел карту так. Теперь я наглядно вижу, где проходит этот рубеж. Это так завораживает.

– А что такое рубеж? Это разве не границы Империи? – удивилась Снижна.

– Нет, не границы. Помнишь, ты мне как-то рассказывала, что народ Айны долгое время не мог найти себе подходящую звёздную систему? На некоторых из них шаманы считали невозможным жить именно потому, что они были расположены по ту сторону рубежа. Там тяжёлая энергетика. Находясь на той стороне, мы называем её тёмной, наш мозг постепенно переходит в иной ритм функционирования. Он как будто бы засыпает. Наши учёные долгое время исследовали эти процессы. Человек многое перестаёт замечать. Его мозг обрабатывает меньше зрительной информации. Даже во время бодрствования люди на тёмной стороне не видели и не воспринимали некоторые объекты. Представляешь? Учёными были проведены исследования и остальных органов чувств. Читать эти работы было интересно и в то же время страшно. Человек жил нормальной жизнью, но многие функции мозга практически переставали работать, словно погружаясь в кому. Люди же при этом становились очень агрессивными даже по отношению к своим родным и близким. Им ничего не хотелось творить, создавать, придумывать. Они просто жили… Как бы так лучше сказать, – задумался ненадолго Удо. – Как животные. Наверное, это сравнение наиболее правильное. Поэтому было принято решение никогда не селиться на землях за рубежом.

– Но я вижу сигналы наших кораблей и там, – удивилась Снижна, показывая на несколько скоплений кораблей.

– Да, Снижна. Ты очень наблюдательная, – усмехнулся Удо, внимательно посмотрев на сестру. – Это наши форпосты. Когда-то там располагались наши поселения. Но потом всех людей переселили на светлую сторону рубежа. А наши пограничные войска обосновались на их месте. Учёными был высчитан оптимальный срок несения службы на тёмной стороне – стандартный галактический год. Потому что, чем дольше наши люди там находятся, тем сложнее им потом восстанавливать свой организм к нормальному восприятию и жизнедеятельности. И мы теперь держим за этим рубежом только форпосты для предотвращения налётов мародёров. Но эта информация доступна лишь высшим чинам императорского флота. Теперь я рассказал её и тебе. Надеюсь, что ты не будешь делиться ею со всеми подряд? – сказал Удо, серьёзно глядя на сестру.

– Глупый Удо, ты слишком наивен для своего возраста, – ответила Снижна брату словами дяди Сигурта и засмеялась, Удо подхватил её заразительный смех, засмеявшись в ответ, – Я же великая шаманка народа Императорского дома. Я также стою на страже и защите их интересов, – серьёзно сказала Снижна. – Не забывай об этом. Я – твоя самая верная помощница.

– Я так рад, что у меня есть такая сестра, как ты, Снижна. Хоть с кем-то, пусть и в малом, но я могу поделиться своими тревогами, – серьёзно сказал Удо, опять посмотрев на карту. – Потому что за разглашение секретной информации у нас полагается смертная казнь без права помилования.

– Я даже не представляю, как тебе тяжело нести свою ношу. Но у тебя же есть помощники? Да, Удо? – спросила Снижна.

– Да, сестрёнка. Есть большой и малый советы. В большой совет входит тысяча лучших представителей народа Императорского дома. Они имеют не самые высокие военные звания, разные профессии, но их выбирают на всеобщем голосовании совета секторов. Это гениальнейшие умы нашего времени. Именно они разрабатывают дальнейший путь развития нашего народа. На обсуждение выносятся самые разнообразные вопросы. Вплоть до строительства какого-либо объекта на планете, если для этого необходимы ресурсы других секторов Империи. В малый совет также входят учёные и главы планет, но их всего лишь сорок человек из этой тысячи. Лучшие из лучших. На малый совет выносятся уже более серьёзные вопросы, когда затрагиваются интересы подзащитных нам земель. Именно на нём разрабатываются разведывательные и военные операции. И всё, что там происходит, не идёт дальше этого совета. Но итоговые решения принимаются десятью людьми из них. К ним относится и наш дядя Хаук. Он – мой первый заместитель. И поверь, он не получил это звание по наследству, как уверен дядя Сигурт. Нет. Он добился это своими достижениями. Он – великолепный военный. Он – моя правая рука. И если на большом совете все вопросы решаются голосованием, а я имею право наложить вето лишь в исключительных случаях с очень большими оговорками, то вот на малом совете я единолично принимаю окончательное решение по всем вопросам. Дать согласие или нет. Понимаешь, сестрёнка? – Удо посмотрел ей в глаза.

– Все-все? – удивилась Снижна.

– Да, все-все. Гражданские и военные вопросы, вынесенные на малый совет, делаются только с моего разрешения. Мои советники могут разрабатывать стратегию и тактику. Они могут проголосовать единогласно за ту или иную операцию, за то или иное строительство, освоение планеты или другой вопрос, который нельзя решить на большом совете. Советники могут единогласно проголосовать за принятие решения. Но я могу его не одобрить по тем или иным соображениям, о которых им и сообщаю. И совету приходится начинать всё заново без возмущений и пререканий. Я никогда не делаю это, не разобравшись в вопросе. Никогда не принимаю скоропалительных решений. Поверь, в совете находятся светлые головы. Но они не прошли моего обучения. Понимаешь, Снижна? Моим воспитанием занималась не только миссис Льюва. Ты даже не представляешь, какую подготовку я прошёл. Я знаю все языки и диалекты народов, которые находятся под защитой Императорского дома. Я также разговариваю на языке драгондов. Я выучил и язык народа Айны. Я могу собрать и разобрать любой наш корабль. Я владею всеми известными видами оружия. Теперь я осваиваю искусство воина народа Айны и преуспел уже во многом, ты это и так знаешь. Военное шифрование, тактика и стратегия стали частью моей жизни. Я знаю, как построить дом, перенаправить русло реки. И это я ещё даже не начал всё перечислять, что мне пришлось изучить. Я могу с лёгкостью заменить главу сектора или любой планеты. В моей голове хранится столько информации, что я порой просто поражаюсь, как она туда вообще вмещается. Помнишь, шаманка Ритва рассказывала, что она хранится вне нашего тела. Ты знаешь, я склонен ей верить в этом. Я не скажу, что могу заменить каждого человека на его рабочем месте, но я могу и умею многое. Однако я прошёл ещё не полную подготовку. Она закончится только по достижению мною двухсот лет. И сама жизнь не дала мне выбора, сделав главой Императорского дома так рано. Были случаи раннего правления, но я не припомню ни одного правителя моложе трёхсот лет. И я по-прежнему каждый день продолжаю учиться новому. Такую подготовку не проходит ни один человек из нашего народа. Ни один. Поэтому малый совет слушается меня безоговорочно. Они могут мне что-то предложить. Но я волен им приказать, а они не имеют права ослушаться меня. Как я сделал это с Тирой, – на этих словах Удо задумался. – Я мог бы её повежливее пригласить ещё за ужином. Мог сделать это, когда вёз её домой. А я просто прилюдно ей приказал, соблюдая эти чёртовы протоколы. Может, я сделал ошибку? – словно спросил сам себя Удо.

– Не убивайся так, Удо. Тира очень хорошая. Она тебя поймёт, – попыталась успокоить брата, Снижна.

– Возможно да, а возможно и нет. Ну, да ладно. Время покажет. Как ты думаешь, сестрёнка, насколько быстро мы сможем сделать такие тьетоконе для наших нужд, чтобы раздать их по секторам? – спросил Удо, меняя тему, – С их помощью будет гораздо удобнее отслеживать передвижение наших кораблей.

– Мастера по металлу народа Айны готовы нам помогать во всём. Ты скажи, сколько их нужно, и мы приступим к работе с завтрашнего дня, – уверенно ответила Снижна.

– Я сообщу точную цифру, когда вернусь. Но нужно будет не менее пары тысяч. Только пусть не забывают, что система управления должна делаться для людей, не умеющих слушать металл, – сказал Удо, поднимаясь из-за стола.

– Они это точно не забывают, Удо, – засмеялась Снижна.

– Осталось теперь добиться главного от этого тьетоконе: чтобы он показывал перемещение драгондов, как делает это мой старый прибор, который ограничен в дальности. Всё, чего мне удалось добиться от него, это несколько сотен километров на земле и пределы одной солнечной системы в космосе. Я не спорю, что он хорош для полевых действий, как это было на планете народа Айны. Но я хочу, чтобы мы могли видеть передвижение драгондов на этой карте, как сейчас видим наши корабли. Представляешь, как это было бы здорово, Снижна? – сказал Удо. – Так что наша с тобой работа ещё не закончена.

– Мы справимся вместе, брат. Вот увидишь, – уверенно ответила принцесса.

– Пойдём отдыхать, сестрёнка. Завтра я лечу на малый совет. Это займёт всего лишь неделю, – сказал Удо.

– А почему совет не собирается у нас в комплексе? Он же просто чудовищно огромный.

– Это очень сложно объяснить, не раскрыв некоторые секреты. Мне даже нельзя было тебе говорить, что я лечу на малый совет. Только за одно это любого члена малого совета можно было приговорить к смерти без права помилования. Поэтому я просто сообщаю всем, что лечу по делам Империи – улыбнулся Удо. – А теперь пойдём спать.

Дневник Ульвбьёрна Удо

Я возвращаюсь домой с тяжёлым осадком на душе. Моё решение, наложить вето на военные действия по отношению к повстанцам, вызвало горячее недоумение. Даже дядя Хаук смотрел на меня так, словно я сошёл с ума. Операция была продумана до мелочей. Даже я не смог найти в ней изъяны, кроме одного. Повстанцы нам не враги. Они пытаются сопротивляться. Правда, действуют они не в том направлении. Они видят врага в нас, а не в мародёрах. Экстренный совет собрался из-за недавнего нападения повстанцев на наш караван в сопровождении охраны. Существенно пострадал лишь один корабль, но по какой-то счастливой случайности не погиб никто. Раненых быстро доставили на землю к целителям. Я понимаю и принимаю возмущение совета, но упорно настаиваю на невиновности повстанцев. Однако у меня такое чувство, что мои слова не доходят до умов членов совета. Они действуют с точки зрения эмоций.

Поймать повстанцев в ловушку и разбить наголову. Я хотел бы рассмеяться им в лицо, но не имею на это право. Что это решение даст? Уничтожить пару кораблей? Десяток? Сколько? Это просто развяжет полномасштабную войну на рубеже. А вот то, что подобные действия флота Императорского дома очень сильно их разозлит, я более чем уверен. И тогда жди большой беды. С одной стороны мародёры, с другой повстанцы. Моё решение верное. Жаль, что на совете этого никто не понял.

Поэтому я постановил продолжить дальнейшие попытки связаться с главарями повстанцев. Ведь кто-то же использует корабли нашего типа с эмблемой Империи и мародёрствует на окраинах. Повстанцы приняли простое, с их точки зрения, решение. Нападать на все корабли императорского флота без разбора. Вот уже действительно, гадят сами себе. Необходимо как можно скорее найти способ с ними связаться, но они постоянно меняют своё местоположение. И сообщения о нападении мародёров также приходят из разных секторов, поэтому выследить их нам пока не удаётся. Стянуть силы к одному району не представляется возможным. Пришлось усилить патрули, но это не решает возникшей проблемы, а только усугубляет её. Повстанцы могут подумать, что мы стягиваем вооружённые силы в эту часть космоса из-за них. Но другого выхода мы не видим. Остаётся надеяться, что нам удастся связаться с ними в ближайшее время и организовать совместное сопротивление.

Как бы нам помог этот тьетоконе. Как бы помог. Но я зашёл в тупик. Он с лёгкостью находит механизмы, но напрочь отказывается искать живых существ. Отследить корабли противника по тем данным, что у нас есть, ему также пока не удаётся. Мне нужно побольше времени проводить в лаборатории, чего я сейчас не могу себе позволить.

Перед отлётом мне пришлось выслушать очередную гневную тираду от дяди Сигурта. Я дал ему обещание, что вернусь за две недели до церемонии и успею за это время подготовиться к ней. Гости уже начали слетаться на мою планету, а встречать их приходится Снижне и дяде. Представляю себе, как сейчас нелегко приходится моей сестрёнке. Зато она на своей шкуре ощутит всю прелесть хозяйки Императорского дома.

Выгляжу я ужасно. Круги под глазами, осунувшееся лицо. Я уже не помню, когда в последний раз нормально высыпался. Как я хочу поскорее вернуться домой.

Тира…

Она уже, наверное, прилетела. Представляю себе, в каком виде я предстану перед ней. Всё, решено. Я буду спать и наслаждаться отдыхом весь оставшийся полёт. И катись всё к чертям собачьим.