Текст книги "Лорды гор. Да здравствует король!"

– С удовольствием, лорд.

– Тогда приступаем, пока долина Лета цветет.

Я отошла к Лилиане, сидевшей на валуне с несчастным видом, сжавшись в комочек. Хотелось уйти немедленно, но у нее повреждена нога, а моего Эльдера нагло припахали, как какую-то лошадь.

– Нам придется подождать возвращения ласха. Лиль, не сердись на меня, – шепнула я, ободряюще сжав ее холодную ладошку.

– Как можно сердиться на вас, – всхлипнула она. И тут же улыбнулась. – Я восхищаюсь вами, ваше высочество!

Рамасха, следивший за нами, как удав за кроликом, обменялся парой слов с Рагаром и лордом Эстебаном и, сняв с руки тяжелый серебряный браслет, направился к нам.

– Не согласится ли прекрасная леди вручить победителю состязаний этот приз? – мягко улыбаясь, спросил он.

Ученики оживились, кто-то выкрикнул:

– Вместе с поцелуем от королевы турнира!

– Я? – пролепетала фрейлина, густо покраснев.

– Вы, прекрасная леди. Слышите, вас хотят видеть королевой турнира, – еще шире улыбнулся северянин, и его глаза, цвет которых я никак не могла определить, стали затягивающими, а в голосе отчетливо послышались глубокие вибрирующие нотки рокота Сиарея.

А ведь северяне применяют какую-то особую магию голоса, пронзила меня догадка, им не только нельзя смотреть в лицо, но и лучше заткнуть уши, когда они так говорят.

– Но как же… – девушка испуганно посмотрела на меня.

Я пожала плечами и уже хотела пустить все на волю Бога, но поймала ухмылку Дигеро и неожиданно решила:

– Я позволю фьеррине Лилиане принять ваше предложение, только если и мне разрешат участвовать в состязаниях.

Северянин поклонился и отошел очень довольным, словно именно моего участия и добивался, а вот Рагар потемнел лицом, резко отказал, но под давлением главы кланов и всех остальных согласился допустить меня к турниру.

До меня долетела насмешливая реплика лорда Эстебана, видимо, специально повысившего голос:

– Мастер Рагар, вам не из-за чего переживать, не думаете же вы, что ваш необученный толком ученик может выиграть у лучших из наших юношей? Даже думать смешно о такой нелепости.

При жеребьевке мне выпал последний номер. Хоть тут повезло.

Лилиана как завороженная любовалась долиной, ахала и охала. Посмотреть было на что: рассветное солнце играло на разноцветных струях, распускавшихся дивными цветами и опадающими мириадами лепестков. Гейзеры взметались каскадами арок, под которыми скользили гибкие фигуры горцев. Иначе как танцем эти пируэты не назвать.

Но мне было не до них, хотя краем глаза и отмечала некоторые приемы: вот здесь надо прогнуться пониже, пропустив выплеск над корпусом, там – не прыгать в сторону, а удлинить прыжок, тогда успеть можно, пока фонтанчик набирает силу.

Рамасха, значит? – думала я. «Тень Рам на земле» – в переводе с языка священных книг. А Рам – божок из давно забытого пантеона древних айров. Мифы Лилиана любила, мы их все перечитали.

Рамасха, простой такой северянин, случайно забрел в горы с большой дороги. С древним рунным браслетом на руке. Ну-ну.

У титулованных северян правило имен другое, не как у равнинной знати, где имя отца следует за именем сына и так до пятого колена с включением званий доблести. На моем полном титуле можно язык вывихнуть.

У северян имя небесного покровителя может включить в родовое только императорская семья, где у каждого члена свой покровитель, обычно это имя опускается во всех документах, потому как считается тайным, но оно оглашается при ритуалах рождения и похорон. А уж сведения о правящих в мире династиях, тем более таких крупных, как Империя Севера, крон-принц обязан знать наизусть.

Я улыбнулась: приятно познакомиться, ваше высочество Игинир Альер Дитан Рамасха вер Лартоэн. Это если коротенько.

И что делает наследный принц чужой страны на учебном полигоне горцев? Не военным ли союзом тут пахнет, и не потому ли гость хотел сохранить инкогнито? Никто же не ожидал, что меня сюда принесет.

Я оглянулась на северянина, по-новому оценивая. Видимо, промелькнувшее озарение отразилось на моем лице и было замечено, так как Рамасха, перехватив взгляд, не сдержал досады и вдруг… заговорщически подмигнул.

Интересная личность. А ведь если императору Севера триста лет, то сколько же его наследнику? Двести с большим таким гаком? А по виду и не скажешь. Выглядит немногим старше Рагара. Жесткое лицо правителя, привыкшего к власти, но завораживающе красивое.

«Лэйрин, – спохватилась я, – ты же бесполое существо, тебя зельями накачивают каждый день, какого демона!»

Тут из долины вышел Дигеро. Его одеяние слегка задело брызгами, но такая мелочь не в счет, а два небольших пятна, разукрасивших тунику не в области жизненно важных органов – самый лучший результат. Явный победитель.

Моя очередь.

Накинув белый балахон, я скользнула к ячеистой поверхности, ступила на ребро толщиной чуть шире моей стопы. Это сейчас преимущество – маленький размер, на который я еще жаловалась. И небольшой, по сравнению с юношами, рост, и легкость тела, и знание ритмов. Зря, что ли, я здесь каждый день пропадала? Главное – попасть в ритм и не дать себя сбить сюрпризам. Фонтаны – это музыка, струны водяной лютни.

И я начала танцевать, слушая долину, как биение своего сердца.

Прыжок, разворот, прогнуться, коснувшись ребер лопатками, взвиться пружиной. Покружиться с водяной змеей, нырнуть под арку…

Внутри вспыхнул огонь, и я ощущала издалека, как тянутся к нему мягкие водяные пальцы, как плещут и смеются вокруг цветные сполохи и не могут достать. Нам было радостно – мне, и долине Лета, мы любили друг друга в едином ритме, соприкасаясь дуновениями ветра – влажного и такого горячего, что даже брызги испарялись.

Я уже видела возбужденные лица ожидавших меня на краю долины горцев, восхищенную улыбку Лилианы, оцепенелую маску Рагара и темное золото глаз Дигеро, в азарте кричавшего что-то приветственное, подняв руки.

И вдруг – ледяной порыв в спину и удар под лопатку. Чем-то твердым и холодным. И еще. Меня сбило, я упала на самом краю, ободрав пальцы о каменное ребро, перекувырнулась.

Когда я поднялась, все молчали, фрейлина чуть не плакала, а принц Севера вперился в моего наставника, едва сдерживая гнев. Так я не одна догадалась, откуда лед в долине Лета?

Стянув балахон, протянула Рагару. Ни единого пятнышка. Впереди. А позади расплывались по белоснежной ткани два больших лиловых цветка.

– Смертельное ранение в бою, ученик, – равнодушно прокомментировал наставник.

«Сосульками в спину», – могла бы я сказать. Но промолчала, пристально глядя ему в переносицу. Гад, какой же ты гад, Рагар. Зачем ты так подло со мной поступил?

Приз получил Дигеро.

Я не хотела смотреть, как Лилиана надевает на его руку браслет и как мой друг целует мою подружку, но смотрела и держала лицо.

Это было нетрудно для мертвой. Именно в тот момент я в мыслях постарела на сотни лет, умерла и поняла всё о своей прожитой и еще не прожитой жизни, совсем всё.

Потом мне было больно, и не раз, но уже не так, как тогда – в миг, когда раскрылась вечность и показала мою жизнь. Потом были слезы, но не такие сухие. Потом тоже рвалось сердце, но разве это было сердце? Его живую плоть словно подменила колдовская иллюзия, сотворенная моей матерью. Она билась точно так же, но уже не болела. Не так сильно.

Но тогда же пришло решение, что я сделаю, когда выполню навязанный мне долг. Долг? Я бы назвала это проклятием, но слишком противное слово. Горы забрали у меня так много, что я возьму за это плату. А не дадут – вырву. Или еще раз умру, уже плевать.

До меня доносился смех парней, окруживших победителя, когда он отпустил королеву турнира, и полный раскаяния щебет фрейлины. Я вставляла реплики в нужных местах, но слушала другое: ветер, бившийся о скалы, шорох осыпавшихся камушков, шум распускавшихся в долине гейзеров.

Тишину моего нового сердца.

Потом почему-то очень четко зазвучали голоса старших, стоявших довольно далеко от нас с Лилианой.

– Признаюсь, я потрясен вашим учеником, мастер Рагар, – говорил лорд Эстебан. – Не ожидал, совсем не ожидал. Считаю, ему необходимо обучаться в нашей школе, пока не поздно. Почему вы упорствуете?

– Нет, – отрезал наставник. – Не обсуждается.

– У меня тоже есть вопросы к вашему мастеру-вейриэну, лорд, – процедил северянин. – Но я хотел бы задать их наедине.

Лорд Эстебан кивнул и направился к Дигеро, окруженному веселой толпой, а Рамасха отвел Рагара еще дальше, но эта перестановка не повлияла на качество подслушивания.

Я не понимала, что происходит, как это возможно – слышать их, пока не поймала короткий взгляд оглянувшегося наставника. Ладони за его спиной сложились в невидимый его собеседнику знак «Оставайся на месте и слушай», и от сердца отлегло: опять какие-то хитрости вейриэнов. Но злиться на ледяного гада я не перестала.

– Почему ты не допустил победы Лэйрина? – зло спросил северянин. – От меня такое не скрыть, ты знаешь.

– Ты уже всё понял, Рамасха, зачем спрашивать? Потому не допустил, что победитель отправится с тобой. У меня другие планы на будущее моего ученика, и Север там не предусмотрен.

Это он так резко с наследником императора разговаривает? И на «ты»? Или я ошиблась в выводах, и Рамасха – не принц?

Северянин не сдавался:

– В нашем соглашении говорилось, что Белогорье позволит мне отобрать двух лучших из детей лордов! Я ведь могу счесть твой поступок за нарушение, Рагар.

– Не можешь. Лэйрин – гость гор, как и ты. У тебя соглашение с кланами, а не со мной, его наставником.

– Но он же горец!

– Ты не на Севере, Рамасха, здесь другие законы. Мой ученик – совершеннолетний, но пока даже не младший лорд. Законы кланов для него не обязательны с тех пор, как ему исполнилось шестнадцать и он вышел из-под опеки матери. Сейчас он находится тут как гость, под покровительством рода Грахар, но только наставник может распоряжаться его судьбой. И сразу скажу: не надейся, что мы с тобой договоримся.

Лукавит мастер, усмехнулась я про себя. А как же мой официальный отец Роберт Сильный? По законам королевства мое совершеннолетие наступит в восемнадцать, но и тогда кронпринц не имеет решающего голоса и будет подчиняться королю, как вассал. При чем здесь наставник?

– Ты слишком много берешь на себя, Рагар… – сощурился Рамасха. – Для тебя будет лучше договориться со мной. Одно мое слово, и тебе не придется…

– Нет, – оборвал его вейриэн.

Северянин помолчал, видимо, давил в себе ярость. Успешно, потому как спокойно спросил:

– И до какого возраста сохраняется власть наставника?

– До тех пор, пока ученик не вырастет до своего мастера и не станет хотя бы равным ему, и тогда наставник может его отпустить, если захочет. Но мастер может и не захотеть. Я обязан отпустить ученика только в том случае, если он превзойдет и победит меня.

Северянин взорвался, аж искры полетели:

– Победит тебя? Тебя?! В мире немного найдется таких воинов, вынужден признать. Лэйрин никогда не сможет сравняться с тобой!

– Не сможет, – кивнул вейриэн. – Я удивлен твоей настойчивости, Рамасха. Зачем тебе такой слабый воин? То, что произошло сегодня, – случайность.

– Случайность, говоришь? – зло прошипел северянин. – Надеешься, что я ничего не понял, как эти напыщенные лорды и их сынки? Нужно быть слепым, чтобы не видеть, насколько отличалась его техника и на что она была похожа, а я не слеп. Откуда твой ученик знает искусство древних айров?

– О чем ты? Это невозможно! – искреннее удивление. – Их искусство давно забыто, как и они сами. Тебе показалось.

– Рагар, не держи меня за дурака, – с рокочущими нотками заговорил Рамасха. – Я узнал некоторые движения по описанию в тайных свитках. И его одежда была абсолютно сухой, я видел. «Огонь сквозь воду» – вот как называется то, что он сделал. Скажешь, не так? Не лги мне, это чревато.

Наставник почти смеялся:

– Неужели твой разум, о светоч Севера, угас за те годы, пока мы не виделись? Ты забыл, почему утеряно искусство древних. Для того, чтобы владеть им, нужно всего лишь… быть самим айром и жить в другом, давно не существующем мире. Мелочь какая, правда?

– Теперь я понимаю, почему император так ненавидит тебя, Рагар. Что ж, я принял твой вызов. Ты тоже забыл, что есть еще способы забрать ученика… Например, у мертвого наставника.

– Рамасха, для северянина ты странно горяч. Остынь и вспомни, кто моя мать и кем я стал. И подумай, долго ли я буду мертвым? Моя смерть ничего не изменит. Лучше займись тем, зачем ты сюда приехал, – забирай победителей в свиту, ищи себе невесту, бери и уматывай.

И тут Рагар быстро расцепил сложенные за спиной ладони, и я уже ничего не слышала, но судя по мгновенно пронесшемуся смерчу, взвихрившему одежды Лилианы и волосы горцев, Рамасха крепко выругался.

На этом стихийном бедствии потрясения дня не закончились.

Едва морозный ветер стих, северянин громогласно заявил:

– Я доставлю тебе радость, вейриэн, и долго искать не буду. Я уже нашел невесту!

И нагло уставился на нас с Лилианой. Ошеломленные присутствующие тоже.

– Ты рехнулся? – Рагар озабоченно свел брови.

– Иди ты… в Темную страну, – рыкнул Рамасха, направляясь к нам быстрым шагом.

Фрейлина, охнув, юркнула мне за спину, и я оказалась с глазу на глаз с бешеным северным зверем, в эту минуту почему-то подозрительно похожим на снежного дьявола Сиарея.

Капюшон плаща слетел с его головы при движении, и волосы оказались такого же цвета – лунно-серебристого, отливавшего на солнце мягкими радугами. Потом мне довелось увидеть северное сияние – вот оно и запуталось в длинных, ниже лопаток, волосах гостя, перехваченных тонким, как луч, обручем. Оно же сверкало в глазах Рамасхи. Красив до безумия. Страшен до обморока. Такой вот странный парадокс.

– Прекрасная леди, – голос северянина снова стал магическим, глубоким и вибрирующим, играющим на невидимых струнах души, настраивая их в лад со своими желаниями. – Не согласитесь ли вы стать женой кронпринца Севера Игинира Альер Дитан вер Лартоэна? Я буду счастлив, если вы отдадите мне руку и, надеюсь, сердце. Мое сердце уже принадлежит вам.

А вот и обморок. Лилиана беззвучно повалилась, я едва успела ее подхватить. Совсем слабые нервы у бедняжки. Похлопала ее по щекам – никакого эффекта.

– Леди подумает, – ответила я за нее.

– И сколько времени потребуется на размышления?

– Понятия не имею. Год… два…

– Я подожду.

Уступчивый какой. Правильно, торопиться ему некуда, еще лет двести впереди, успеется.

– До завтра, – ухмыльнувшись, уточнил Рамасха.

Я тоже усмехнулась ему в переносицу, стараясь не смотреть в глаза. В такие глянешь – согласишься с чем угодно, а единственную подружку я ему угробить не дам.

– Не получится. Требуется еще согласие опекуна, короля Роберта Сильного.

Принц опустил ресницы, вздохнул:

– И здесь этот чертов рыжий бык замешался, провались он в преисподнюю! Не отдаст – обойдусь и без его благословения.

– А если невеста не обойдется?

Ну скажи «тогда обойдусь без невесты», ну что тебе стоит, Северный?

Он хитро прищурился, улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами:

– Тогда заставим Роберта благословить. У нас получится, уверен.

Всё. Он меня покорил. За Лилиану можно не волноваться – они подружатся. Ей просто некого было любить, вот на меня и кинулась. Пусть теперь мужа любит.

Ох, и наивная же я тогда была, смешно вспомнить. Заморочил меня все-таки принц Севера своими чудными очами. Лучше бы я тогда язык проглотила, меньше бы потом проблем было.

Опомнилась я только от резкого окрика наставника:

– Ваше высочество принц Лэйрин! Вам пора! Ваш друг Эльдер вернулся и ждет вас.

– Принц? – расширились глаза Рамасхи.

Ах да, ему же меня представили просто как сына леди Грахар, и в моем официальном титуле имени рода матери нет.

– Так ты и есть кронпринц Лэйрин Роберт Даниэль Астарг фьерр Ориэдра? – со странным выражением спросил северянин. – Тот самый, из-за кого император остался без невесты уже который раз? Тот, из-за кого весь Север год стоял на ушах, просеивая снег в тундре в поисках королевича, похищенного какими-то снежными дьяволами? Тот, кого я поклялся лично придушить при встрече?

– Тот самый, – криво улыбнулась я. – Попробуй придуши.

– Правда можно? – обрадовался Рамасха, раскинув руки как для объятий.

Но между нами мгновенно оказался Рагар, только что стоявший шагах в пяти.

– Ваше сиятельное северное высочество, – закапал яд, – соблаговолите начать с меня или отойти на два шага от моего ученика.

Пока они молча измеряли друг друга взглядами, держа ладони на рукоятях мечей, я сама отошла, волоча Лилиану с помощью Диго, и не на два шага, а к Эльдеру, грустно взиравшему на неприглядную сцену.

Лорд Эстебан приказал Дигеро помочь мне сопроводить избранницу принца Севера, и разнесчастному ласху пришлось тащить нас троих. Обиделся он тогда страшно и сожрал в отместку весь наш мед – Эльдер любил сладенькое, что медведь.

Лилиана решительно отказалась стать второй дамой огромной Северной Империи, ревмя ревела и обещала броситься в пропасть или отравиться, если ее принудят. Какие страсти.

Королева возилась с ней, как с малым дитем, а я сбежала в библиотеку и затребовала у духов свитки с описанием техники боя древних айров. Таковых не нашлось! Главный дух-хранитель собрания летописей – тонкое и длинное существо, подозрительно смахивавшее на гигантского книжного червя, – совсем истончился от моего возмущения и тихо исчез.

Вскоре в библиотеку прокрался младший лорд фьерр Этьер. Оказалось, мы оба не выносим женских слез и уж тем более истерик.

– Но почему она отказывается, Дигеро? – я подперла щеку кулаком и мрачно оглядела расположение фигур на шахматной доске: поддаваться дальше было уже невозможно так, чтобы друг не заметил и не взбесился. – Он – принц, ничего такой, вполне можно привыкнуть. Мечта моих средних сестер. Она – сирота с крохотным имением, если королевский управляющий его не разорил вконец. Не брак, а сказка!

– Мезальянс.

– Роберту ничего не стоит наградить Лилиану титулом попышнее, зато укрепятся связи с Империей. К слову о блестящих партиях. Верни ладью на место, она ходит только по прямой, ты ее перепутал с офицером.

Диго послушно вернул ладью, но тут же поставил ее под удар моего коня. Парень вообще был странно рассеян, никак не мог запомнить правила, и его ходы не поддавались никакой логике. Удивительно. Обычно он схватывал все на лету.

– Ты говоришь так, словно у тебя нет сердца, Лэйрин. Девушка влюблена в тебя, это же видно. Предложи ей стать императрицей – не согласится. А ты тоже принц. Забыл? – он улыбнулся моей любимой улыбкой – нежной и немного смущенной. – Кстати, почему твоя королева вырезана не из кости, как другие фигуры? Так и должно быть?

Вместо украденной Рагаром фигурки я собственноручно вырезала новую из редкого снежно-белого нефрита. Довольно примитивно получилось, так ведь и я не мастер гильдии резчиков.

– Настоящая потерялась, – я залюбовалась его задумчивым лицом, освещенным снопом солнечных лучей, падавших в окно и придававших золотистый оттенок белоснежной коже горца и особое мерцающее тепло карим глазам. – А сердце у меня было, Диго.

Он почему-то сжал кулаки и резко отвернулся.

– Прости, я сказал, не подумав, – буркнул сквозь зубы.

– Ты вообще о чем думаешь? Такой рассеянный, что не узнаю тебя.

– Я сам себя не узнаю сегодня, – тихо сказал он. – Мой ход.

Подвинул пешку и опять поставил под удар.

– Тебе так понравилась Лилиана? – я сняла пешку так, что потеряла своего коня.

– Нет.

Поспешно, слишком поспешно.

– Диго, у нее просто блажь, ведь мы пять лет жили в одном доме и никого не видели из сверстников. Если она не выйдет замуж за Рамасху, то немного настойчивости с твоей стороны, и…

– Неужели она совсем тебе безразлична?

– Ну сколько можно объяснять, – вздохнула я. – Лилиана – просто мой друг, как бы она ко мне ни относилась. У нас с ней ничего не может быть.

– Ничего не может быть… Лэйрин, ты меня не убьешь, если я спрошу?

– О чем?

Я подняла голову и… растаяла в золотистом свете его глаз. Разве могла я предположить, что он станет вот таким – родным, словно мы никогда не расставались, и моя душа давно лежала в его ладонях, и было ей тепло и уютно?

– Так о чем ты хотел спросить, Диго?

Он судорожно вздохнул и вперился в доску перед собой. Потом все-таки спросил, и явно не о том, о чем намеревался:

– Это Рагар сбил тебя на выходе из долины Лета?

Я пожала плечами:

– Не уверен. Всегда жалел о том, что на затылке нет глаз. Как было бы удобно в бою!

– А выглядело так, словно они у тебя там есть, на затылке, – снова улыбнулся он. – У тебя была необычная техника, мы все заметили. Только совсем непонятная. Кто тебя учил?

– Мастер Морен.

– Он тоже не мог научить такому, вейриэны так не умеют. Такое чувство, что ты дышал иначе, двигался… Как сполох белого пламени. Это было так здорово, что мы все едва не сдохли от зависти.

– Дигеро, ты всегда был со мной честен. Ты ведь не это хотел узнать?

– Не это. Я хотел спросить, Лэйрин… Тебя огорчит, если я убью Роберта за то, что он сделал с тобой?

Нельзя же так, Дигеро. Нельзя так сильно сжимать кулак, если взял в ладонь душу. Хотелось заорать: «Уходи! Не желаю тебя видеть. Никогда!» – или что-нибудь этакое из бабьего арсенала. Но я улыбнулась. Подошла к этому глупому благородному рыцарю и, пристально глядя в глаза, медленно провела кончиками пальцев по его красиво изогнутым губам, почти не дотрагиваясь, чтобы не обжечь – такое во мне бушевало пламя:

– Что сделал? За что убивать? Вот за это?

Он замер. А я наклонилась близко-близко, заглядывая в его ошеломленные глаза:

– А целовать нелюбимую девушку, как это сделал ты, – лучше и честней?

Он вскочил, опрокидывая столик с шахматами. Сплюнул:

– Тьфу, мерзость какая!

И его унесло из библиотеки, как не было.

Как я хохотала! По шкафу сползла от смеха, хребтом пересчитав полки, – очень качественное матушкино волшебство, все по-настоящему, до заноз в спину.

Я сама сожгла все мосты вот этими жаркими, словно с них струился невидимый огонь, руками. Не хочу ни перед кем оправдываться, даже если это ты, Диго. Ты, который держал мою душу и не почуял ее.

Ты никогда не узнаешь, светлый мой Дигеро, что стал моей честью и совестью. Мне, выросшей в невероятной лжи, не всегда их хватало, и тогда ты приходил в омраченную душу и обжигал горячим золотом укоризненных глаз. Это было единственным золотом, имевшим когда-либо для меня ценность. И разве я могла представить, что и оно может стать фальшивым?