Текст книги "Милиционер социума. Ночная охота"

«Почему мои силы здесь не действуют!» – чуть не закричала милиционера, едва она поняла, как что-то очень сильное просто взяло и смяло все ее щиты, оставив полностью беззащитной перед техномагией.

– Элеонора!

Краем глаза видевший падение своего товарища по мундиру секстионер на секунду отвлекся от выжившего убийцы, за что получил удар красного меча.

«Часть заклинаний нападения и обороны не работает!» – тут же догадался Менг, когда активированная им часть техномагии не предупредила о грозящей опасности.

Брандольф так и не понял, откуда взялась эта беловатая дымка, в один миг окутавшая его с головы до ног и перенесшая молодого студента Милицариума из спокойного акведука на настоящую арену боевых действий.

Он расслышал чей-то рев, крики и коварные слова, а потом до ушей лурна дошли звуки рушащегося камня и топота огромного зверя.

«Только бы сейчас Де-Ворла и Менг были со мной!» – взмолился студент, и в следующий миг он обнаружил, что его желание на этот раз сбылось. Только оно стало не сладкой мечтой, а настоящим кошмаром. Вот к чему его так и не успели приучить за все время обучения, – так это к настоящему бою, запаху свежей крови и близости смерти. Брандольф не мог отвести испуганного взгляда от жуткой рожи орклира и стоявшего рядом убийцы. А всеми разыскиваемый преступник Норманн Хейзел спокойно стоял и, улыбаясь, следил за ходом событий.

Пока что на него все смотрели. Смотрели и ждали. Чего ждали – Брандольф так и не понял, потому что Менг тут же бросился в атаку на тучного орклира и смог нанести ему первый удар.

Правда, сам секстионер вынужден был отвлечься, и в ту же секунду на его груди расплылось широкое пятно крови.

Брандольф стал мысленно засекать время и прикидывал, за какой срок старший товарищ умрет от кровопотери. Лурн делал все, как учили на уроках. Он даже в первый момент боя принялся отступать к спасительному углу, так как в случае поражения старших он был обязан довести до сведений лордока описание всех произошедших здесь событий.

Но вот поражение Де-Ворлы оказалось для Брандольфа сенсацией.

Правда, валед все еще оставалась жива и даже смогла подняться на четвереньки.

Хейзел быстрым движением отбил комбовинтовки от ищущей оружие руки милиционерский.

– Тебе это не понадобится, – прошептал над самым ухом женщины некромант, касаясь длинным языком обнаженной шеи.

Суховатая на вид рука техномага без каких-либо колебаний схватила женщину за шкирку и рывком поставила на ноги.

– Какая грудастая, да еще и блондинка! – восторженно пропел Хейзел. – Мне такая бабе очень даже пригодилась бы во время жертвоприношений, когда я с живой девственницы снимаю теплую кожу. Хочешь повеселиться?

Огненные черепа хорошо приложили грудную клетку сотрудника милиции.

Открытых переломов, обломков костей, торчащих внутрь легких, и кровоизлияний в легочную полость к счастью милиционера не получила, но вот пару трещин ребер в мощной груди женщина ощущала. Особенно тяжело давался вдох – самая важная часть процесса восстановления, когда бойцы стараются восстановить нормальный биоритм, меняя частоту вдохов и выдохов, контролируя тем самым приток кислорода в поврежденный организм. Конечно, для валеда было довольно обидно вот так заработать одышку после парочки фокусов с магическими зарядами, но здесь милиции противостоял далеко не слабый ученик, а опытный техномаг. Одно из самых опасных заклинаний некромантов, доступное только высшим техномагам, было испробовано на валед Де-Ворле.

Но сотрудник королевской милиции не желала сдавать свои позиции, она рвалась в бой.

Без каких-либо выкриков, и слов, или комментариев по поводу любезностей преступника Элеонора выбросила правую ногу, целясь некроманту в грудь.

Но техномаг опередил ее.

Удар небольшой костлявой руки точно под диафрагму заставил валеда сложиться пополам, забыв обо всех делах и планах на будущее и настоящее. Выжить – вот, что сейчас для Норы было главным. Тем более что Норманн Хейзел не желал остановиться на достигнутом, и он продолжил свою атаку, нанеся сильный удар Элеоноре под подбородок.

– Какая классная баба! – некромант проводил похотливым взглядом падавшее в восьми метрах тело милиционерский. – А главное – сильная!

Нора была жива. Ее грудь редко поднималась и опускалась, когда тело начало вновь дышать. Только что-то булькало в легких, и ужасно болела шея. Она хотела что-то крикнуть Менгу, но зубы и мышцы лица ее не слушались. Нора определила, что находится в болевом шоке, поэтому до конца не ощущает всех повреждений, а вот челюсть была вывихнута, – Хейзел, как оказалось, имел хороший удар. Конечно, тренировки Ангеларума здесь не давали себя забыть. Невероятные болевые и физические нагрузки, которые не перенесет ни один нормальный человек, Элеонора выдерживала с достоинством. Единственное, о чем сейчас сожалела милиционера – так это было ее временное выключение из боя. Боя, который только-только начинался.

Получив удар мечом, секстионер Ольвериус не потерял самообладание, да и ранение не было для него критическим. Таларуса здорово защищал своего служителя.

Рана должна была скоро затянуться, правда, крови вытекло многовато, но Менга это только разозлило, разогрев в нем боевой настрой.

Молот уже раскручивался в руках секстионера, и как раз прочное навершие из заговоренного металла пробило свой путь.

Прямо под красную маску нанес свой ответный удар Менг. Светящийся молот преодолел все возможные техномагические щиты, устремляясь к своей цели – голове убийцы. Разбрызгивая во все стороны кровь, осколки костей и высвобождая на волю паутинку из сухожилий, грозное оружие милиционера уверенно добралось до самого главного органа убийцы – мозга.

Еще полсекунды, и убийца, нанятый Хейзел ом, был мертв.

Теплое тело, все еще сжимавшие оставшейся рукой свой меч, медленно начало оседать на пол.

Менг ударом ноги отшвырнул от себя возникшую падаль и, пользуясь временной передышкой, бросил взгляд на шевелящуюся вдали Элеонору.

«Синтия еще жива – это хорошо! – подбадривал себя Менг. Ведь терять валеда в такой ситуации ему явно не хотелось. Тем более что помощь от лордока и остальных солдат милиции так и не появлялась. К тому же ему нравилась эта дамочка. Хотя бы потому, что у нее было чувство юмора и она всегда была готова протянуть руку помощи своим коллегам по мундиру и друзьям. – Я еще посчитаюсь с тобой!»

Последняя мысль Менга относилась к Норманну Хейзел и его усмехавшейся фигуре.

Но скорую расправу пришлось на время отложить – отброшенный орклир вновь вступал в игру, и его хозяин помогал ему своей магией.

Удар меча в голову пришелся очень быстро. Ольвериус мог бы сказать, что тучная фигура орклира обладала очень высокой подвижностью, что было не свойственно такому бойцу. Но все же милиционер в этот раз не сплоховал – рукоять молота вовремя отразила опасное лезвие, уберегая своего хозяина от смерти.

Раскрашенная красной кровью физиономия орклира ощерилась сальной улыбкой, показывая свои нижние и верхние клыки.

– Я тебя прикончу! – выдохнул орклир.

– Попробуй! – ответил Менг, понимая, что сейчас ему надо бить. Бить по цели, а не разговаривать с ней.

Удар в живот милиционер благополучно отбил, но затем орклир произвел обманный финт и повел выпад, нацеленный в пах.

Ольвериус готов был к такому ходу событий, и у него уже имелся план отражения подобной атаки.

Переместившись влево и прокрутив опасное оружие звездочкой в одной руке, секстионер смог отбить острие вражеского лезвия вверх, уводя его от своего тела, а сам уже в тот момент, когда орклир старался вернуть свой меч в исходное положение, провел горизонтальный удар молотом в левую скулу противника.

Только вот воин, нанятый для своих гнусных целей некромантом, сам являлся великолепным бойцом, и смог быстро и точно прочесть комбинацию милиционера.

Толчок плечом в грудь сбил Менгу все планы, а его молот прошел всего лишь в сантиметре от намеченной цели.

Секстионеру было досадно, что он так быстро попался на крючок противника. Но бой из-за одной ошибки был еще не проигран, да и противнику было не так сладко: вращать здоровенным оружием с такой скоростью и при этом еще думать, перемещаться и наносить удары телом – все это требовало от бойца немалых сил, и он их отдавал.

«Скоро ты свалишься от усталости, и я быстро разберусь с тобой, а потом лордок и компания проведут над тобой суд, и твоя дальнейшая участь будет решена в ближайшие дни. Ждать осталось недолго».

Но секстионер ошибался.

Силы в орклир еще были, и их хватало с избытком.

Перехватив свой меч в одну руку, орклир провернул заднюю бабочку, нанося свободной рукой удар секстионеру в пояс.

Менгу стоило немалого труда увернуться.

Милиционер лишь чудом заметил замаскированную под красный цвет раскрашенной кожи силовую перчатку со встроенным минерализатором. Если бы он решил не уклониться, а отбить идущий в него удар, то тогда он бы уже лежал на полу без сознания, и никто бы ему не в силах был помочь.

Оппонент также произвел разворот на сто восемьдесят градусов, и вот тут-то вступил в ход его вращающийся за плечом меч.

Вибрирующее от жажды крови лезвие едва не проткнуло милиционеру шею, но Менг ушел и от этой опасности.

Высоко подпрыгнув вверх, секстионер резко произвел сальто вперед с последующим выходом на удар, и через долю секунды после сложного акробатического трюка его молот уже опускался на руку противника.

Вид того, как далеко не хилый милиционер подпрыгивает над его мечом, да еще и производит в воздухе сальто, заставил орклира немного отвлечься.

Эпизод действительно был красивый. Такой обычно демонстрируют студентам Милицариума на уроках по рукопашному бою, произнося фразу «как надо себя вести в аналогичной ситуации».

Что ж, честь мундира Менг не уронил, да еще и пересилил чашу противостояния в свою пользу.

Попавшее под удар плечо орклира звонко захрустело. Было очевидно, что несколько костей раздроблены, и притом очень хорошо. Удар заговоренного оружия оставил сотни открытых переломов, так что ни один техномаг или врач не смогли бы сразу же залечить такое ранение.

Орклир со всхлипом сплюнул Менгу под ноги, когда тот приземлялся.

Свободная рука наемника некроманта теперь больше не могла угрожать перчаткой с минерализатором. Получив массу повреждений, крепкая конечность теперь висела плетью вдоль массивного туловища.

Переборов болевой шок, воин Хейзела решил провести последний рывок в сторону ненавистного секстионера, и его меч ринулся в свою последнюю за эту битву атаку.

Менг не стал изощряться в обороне, просто применив в этом случае комбинацию из удара ногой в грудь нападавшего и атаку рукоятью молота в широкий подбородок орклира.

Выронив оружие и едва не падая на милиционера, воин Норманна Хейзела грузно осел на пол.

– Вы имеете право хранить молчание, – начал заученную речь сотрудник милиции, но некромант, все это время наблюдавший за ходом боя, неожиданно басисто рассмеялся и захлопал в ладоши.

– Браво! Браво, секстионер Менг! Я искренне восхищен вашими действиями.

– Да катись ты со своими восхищения ми, – секстионер Ольвериус помнил, что этот противник вывел из строя уже не одного сотрудника королевской милиции, и простая атака со всей силы вряд ли сможет ему помочь в борьбе против опытного техномага.

Некромант словно прочитал на застывшем лице милиционера все его мысли, поскольку следующей фразой Норманн высказал на удивление банальный в таких случаях вопрос:

– И что же мы будем делать дальше?

Менг хорошо видел, как нечто, напоминающее змееобразного гигантского дракона, ведет упорную борьбу против еще нескольких сорвиголов вроде тех, что пострадали от его рук. Но сейчас Ольвериусу было не до того, чтобы, заботясь о здоровье каждого отморозка, лезть разнимать драку, в то время, как перед ним стоит самый опасный преступник Питерсброка.

– Ты арестован, Хейзел! – крикнул Менг, вспоминая заученную процедуру ареста.

Некромант лишь развел руками:

– Перестань, Ольвериус! У тебя уже есть подозреваемый, разве не так?

«Меня ты этим не купишь, Хейзел!» – вскричал милиционер где-то в глубине своей души, но в слух лишь холодно произнес:

– Именем Законов Социума приказываю вам сдать оружие и добровольно следовать процедуре задержания.

– А зачем мне это? – искренне удивился некромант.

– Для избежания непредвиденных эскалации насилия, – заученно отчеканил Менг.

Хейзела эти фразы явно позабавили.

– Ну, что ж, если ты хочешь поиграть – я готов, только ты, видно, сконфужен тем, как я вырубил ту грудастую дамочку, верно? И теперь тебе самому слабо верится в вероятность победы.

Секстионер Ольвериус молчал, не желая вступать с техномагом ни в какие споры и разговоры. И делал он это не потому, что устав запрещал, – нет, там как раз разрешалось легкое психологическое воздействие с целью избежания смертей или конфликтов. Просто с таким противником, который может незаметно обойти все твои преграды и своим словом или мыслью незаметно влезть к тебе в мозг, лучшее поведение – это молчать и, сконцентрировавшись на чем-то своем, не поддаваться на его уловки. Впрочем, Хейзел был не из тех, кто любил болтать, и Менгу в этом предстала великолепная возможность лично убедиться.

* * *

– Эй, Григерс!

– Что?

– Нам надо как-то послать сигнал о помощи в наш замок.

Предложение Альмавира было сейчас очень даже кстати, но вот только Крайт и сам постоянно думал об этом, сдерживая атаку Баргджи. Молодой милиционер прекрасно понимал, что его сил надолго не хватит, если его вообще здесь не убьют. Впрочем, он-то к смерти был готов и даже знал, что это такое – потерять жизнь. Но вот близко стоявший к нему Альмавир сразу заставлял молодое тело бороться не на жизнь, а на смерть. Непонятно, какие силы Крайту удалось задействовать, но он вдруг почувствовал, как по его телу растекается огонь. Тот самый, что уничтожил Роджера Карского.

– Эй, Григерс! – взволнованно пробормотал эльф. – Ты горишь!

Крайт и сам знал это. Что бы ни происходило сейчас с его телом, оно давало невероятную мощь его организму, повышая физические и ментальные возможности.

Одолев ненавистного ему пирата и испугав на время его сообщника, Баргджи теперь получил отличный шанс на то, чтобы помериться силами с таким же древним существом, как и он сам.

Стоявший перед его передними лапами милиционер теперь был к этому бою готов. Древняя сила, пробужденная в нем, с каждой секундой становилась все более и более осязаемой. Чуткий слух древнего обитателя неведомых глубин космоса отлично чувствовал каждое биение возбужденной силовой волной клетки в молодом теле. Вечные вопросы о чести и морали теперь были отброшены. Его Рог силы или то, что наполняет жилы этого милиционера, – вот, о чем думал Баргджи, когда напрягал свою длинную жилистую шею, перед тем, как нанести решающий удар.

Эльф немного поздновато заметил активность дракона.

– Мне кажется, он на нас сейчас попрет, – прошептал Альмавир, сожалея, что выданных им орудий крысоловов сейчас с ними нет.

– Назад отходи, – грубо и без каких-либо колебаний отрезал Григерс. – Попытайся обойти его с тыла и поищи в другом конце выход с этой арены.

– А там есть выход?

– Да.

– Но откуда ты знаешь?

– Должен был этот Баргджи как-то появиться в этом месте?

– Резонно.

Крайт толкнул плечом эльфа, давая тем самым другу знак, чтобы тот не смел лезть в схватку.

Вполне осмысленный взгляд дракона Крайт прекрасно смог прочесть и понять.

Еще доля микросекунды прошла с тех пор, как носовая часть рогового панциря сдвинулась с места.

Увидев, что соперник может гасить его магию и делает это очень эффективно, Баргджи решил пойти напролом. А в качестве метода для достижения победы дракон решил уничтожить противника по старинке – банальной силовой атакой.

Длинные мышцы шеи и груди выпихивали грозную панцирную морду навстречу молодым студентам Милицариума с такой скоростью, будто вместо дракона перед ними на полном ходу несся сверхскоростной локомотив.

– Еще пара мгновений, и – все! – Альмавиру очень хотелось закрыть глаза перед скорой смертью, но тут его внимание отвлеклось.

Крайт Григерс, его однокашник, в очередной раз показал неповторимый фокус, когда вместо того, чтобы думать об отступлении, он с полным ускорением ринулся навстречу монстру.

«Три, два, один», – отсчитывал секунды эльф, когда в том месте, где должны были сойтись две противоборствующие стороны, раздался оглушительный треск.

Альмавир с тревогой зажал свои уши, чтобы не оглохнуть от того чудовищного грохота, что сотряс все своды древнего подземелья. Сглотнув густую слюну, эльф все же решил не закрывать глаза, а смотреть на все происходящее, несмотря на то, что поступок Григерса казался ему чистым безумием.

– Это невозможно, – довольный собой, что не пропустил подобного рода зрелища, прошептал Джамбула Давлатов. – Человек не может обладать такой силой.

– Но как же так? – только и произнес эльф, когда до него дошел смысл произошедшего.

События теперь прокручивались в памяти Альмавира с нарочно уменьшенной скоростью, так, чтобы его мозг смог понять и разобраться в хронологии и сути произошедшего.

То, как Крайт начал свой последний разбег, эльфу запомнилось очень хорошо. Голова Баргджи, сплошь покрытая штампованным панцирем, двигалась навстречу молодому милиционеру, точно локомотив на магнитных рельсах. До рокового столкновения оставались доли секунды, и вот тут-то память эльфа не подвела, подробнее вырисовывая все события впечатляющего мгновения.

Незадолго до своего контакта с штампованной головой Баргджи, Григерс решил нанести удар первым и, не сбавляя своей скорости, а просто в нужный момент корректируя шаг, нанес по приближающейся морде прямой удар правой рукой.

Пальцы, согнутые в плотный кулак, со свистом рассекали воздух, несясь к своей цели.

Баргджи слегка разинул свою пасть, чтобы верхняя часть огромного клюва пришлась аккуратно по несущейся к нему человеческой плоти. Роковая секунда казалась все ближе и ближе. Но когда произошел удар, никто не мог поверить в то, что молодой милиционер, весивший едва ли под сотню килограммов, сможет отразить натиск такого существа как Баргджи.

Дракон из подземелья словно наткнулся на непробиваемую преграду, наподобие прозрачной стены, когда со всей силы в него впечатался кулак Крайта Григерса.

В момент столкновения весь окружающий воздух в месте схватки стал горячим, точно сам огонь Демоксии, а на предплечьях и спине молодого милиционера вспыхнуло яркое пламя, освещая контуры прорезавшихся аномальных мышечных образований. Они горели ярким огнем. Огнем, который вырастал прямо из живой плоти, окутывая сильное тело точно крыльями. Огненными бело-желтыми крыльями. Такими крыльями, с какими обычно рисуют древних ангелов, воюющих с силами зла.

Дракон слегка сжался, получив такой отпор от сильно уступавшего ему в размерах и силе человека. Вот только противостоял в этой схватке ему уже не человек, а существо, принадлежащее древнему миру. Тому, из которого когда-то родился он сам. И силы у этого существа были примерно равны той мощи, которой обладал дракон. Так что Баргджи не повезло и на сей раз, – даже при лобовой атаке он умудрился получить довольно серьезное ранение. Панцирь дракона был пробит в месте удара, а из раны широким бурундучком била алая струйка крови. Похоже, дракон впервые за много лет своей спячки получил подобный отпор, да еще и с такой неприятной раной, как повреждение головного панциря. Но Баргджи не собирался сдавать свои позиции.

Видя, что заветная цель находится от него всего лишь в паре метров, дракон втянул в себя опаленный воздух и с силой выдохнул струю своего магического пламени.

Целый поток белого огня плотной массой врезался в того, кого студенты Милицариума вот уже больше шести лет знали под именем Крайта Григерса.

Любой другой гражданин Социума сгорел бы без остатка в таком жалящем пекле. Но Григерс уже не был рядовым гуманоидом или еще каким-нибудь иным биологическим индивидом, какие населяли все восемь миров звездного королевства. Что-то в нем происходило, и странная метаморфоза только лишь вступала в свои прогрессирующие стадии развития.

Эльф лишь на долю секунды увидел обращенное к нему лицо его друга, и в устремленном к нему взгляде Альмавир прочитал пылавший азарт и небольшую смесь иронии и насмешки. Крайта больше не пугало его новое состояние, у него не вызывало страхов или опасения видение собственной плоти, из которой плавящим веером бьет бело-желтый огонь. Теперь это было частью того, кто раньше был просто Крайтом Григерсом. Теперь там был кто-то еще. Кто-то достаточно древний и давным-давно забытый всемирной историей. Кто-то, кого информационное поле молодой вселенной смогло пронести через жерло времени и перманентно вернуть назад к жизни. И причем сделало все это как раз в тот момент, когда несколько обычных людей и простых граждан в это так нуждались.

Альмавир уловил выражение прищуренных янтарных глаз Григерса перед тем, как его с головы до пят поглотило пламя звездного дракона.

Крайт уже ничего не боялся. Он спокойно ждал развития событий и уже был давно готов к встрече их последствий.

Баргджи сам не видел своей цели, так как ее полностью охватил магический огонь.

Но полученное им ранение возымело должный эффект, – в него больше не стреляли, хотя тот гад, что высасывал из него трофейную кровь, все еще оставался жив. Он копошился где-то там, под грудой обломков, но также представлял немалую опасность из-за слияния со злобным демокотам. Но этот субъект был сейчас далеко не главной целью.

Стремящийся найти способ для побега из этих давящих на него катакомб, древний зверь всегда испытывал нечто вроде отвращения к тем наглецам, что посмели явиться в его логово и объявить вызов ему – тому, кто когда-то дал основу для возведения наземных замков и городов в этом некогда безлюдном месте. Но сейчас в томившейся в ожидании свободы душе проснулся некий инстинкт. Чувство, давным-давно позабытое, что так грело его сердце, когда он сам бросался в гущу битвы и разрывал своих врагов на части крепкими, как алмаз, зубами, или острыми и длинными когтями, так призывно блестевшими в стеклянных глазах умирающих жертв. Вот и сейчас, через много веков заточения, дракону впервые самому захотелось подраться. Да не просто так устроить свару с равным за обладание молодой самкой или наиболее интенсивными лучами нейтронных джемов, а ввязаться в настоящий бой, из которого ты выходишь либо победителем, отстоявшим свое право на жизнь, либо проигравшим, чья душа отправляется дальше блуждать по переплетениям потусторонней судьбы. Конечно, Баргджи сам был не из тех, кто вот так, от отчаяния, мог взять и нарочно пойти на проигрыш, решив добровольно поддаться смерти. Просто лишняя, поглощенная у умирающего врага сила могла лишь помочь дракону в осуществлении его сокровенных мечтаний. И, не желая терять такой драгоценный клад, неизвестно откуда прыгнувший ему в руки, Баргджи пошел на сокрушительный штурм, выдыхая по цели еще магического огня, чтобы на сей раз не допустить никаких оплошностей в своих действиях.

Григерс словно бы прочитал эти мысли в тех колебаниях, что передались его телу в процессе касания, если так можно было назвать тот чудовищной силы удар, которым он сотряс массивную драконью тушу.

Конечно, смерть Роджера Карского от его же собственного укуса, затем стена, которую молодому милиционеру удалось приподнять, выиграв силовой спор с неизведанным древним механизмом, а затем и его уверенный бой со скелелат ом – одним из самых опасных созданий, каких только могут произвести командиры Аунеэрии, – разумеется, все эти события, да еще и произошедшие в такой быстрой и нарастающей подробностями и обстоятельствами хронологии, слегка вскружили Крайту голову. Он на миг перестал задумываться над тем, откуда он знал имя того несчастного, кого потом превратили в кошмарный аналог зомби. Неизвестно также Григерсу было и то, откуда он знал это странное имя – Эльмираан, – и почему он решил, что она давно умерла. И что к ее смерти причастны некроманты Аунеэрии? Или, хотя бы, почему в смерти этой особы он открыто обвинил того несчастного, кто потом сам стал слугой смерти? Ответов на все эти вопросы Григерс пока что не знал, да они ему были и ни к чему. Он просто почувствовал, что внутри него созревает какая-то сила, и что эта сила, разбуженная укусом Карского, может дать ему небывалую мощь, многократно усилив физические возможности. «Я могу стать первым сверх милиционером, воплотив в себе все качества людской добродетели и основные принципы законов порядка и соединив все это с высшим пределом магических и биофизических возможностей индивида! Да, вот она – моя жизнь и мечта!» – Григерсу, правда, в тот момент было очень совестно признаваться самому себе, что он только что под мыслями о святости органов порядка и правосудия смог переступить через порог собственной гордыни и тщеславия. Ведь, если бы его сокровенные мысли могли слышать сейчас старшие наставники, то они бы потеряли дар речи, услышав тот финал знаний и мудрости, что годами вкладывали в молодую голову, прибегая к умным и долгим речам, наглядным пособиям и хорошим ударам кулаков. Мысли о кулаках и побоях сразу же возродили в разгоряченной голове образ грудастой блондинки с шикарным по габаритам телом и рельефной мускулатурой. Да, Элеонора Де-Ворла, шефствовавшая над их группой, могла бы быть образцом для идеальной женщины как с точки зрения спутницы жизни, так и с точки зрения интимных отношений. «Да, дамочка, с которой молодой милиционер сможет совершить все задуманные им деяния! Женщина, сильная, как танк, желанная, как вода в засуху, грациозная, как игривая кошка, и красивая как все сокровища Социума вместе взятые! Да, видела бы она меня сейчас, с накаченными мышцами на спине, бедрах и руках. Такими рельефными и мощными, что я без особого руда смог бы снять со своего тела любой ее захват и провести в ответ любой бросок или удар, смотря и любуясь тем, как ее мощный бюст падает на мои подставленные заранее ладони. Вот ради этого стоит выжить и нарочно всем злоключениям попасть обратно в замок Милицариума под уже мнимый контроль лордока Казимира Горшкова!» – Григерс сам того не заметил, как на его лице расплылась довольная улыбка. Ему уже казалось, что он прямо сейчас спасет все звездное королевство от всех напастей вместе взятых и тут же получит в свою постель свою обожаемую валеда Де-Ворлу.

Вот только последнее желание было для Крайта пока что лишь уделом мечтаний.

Несмотря на то, что древняя сила, заключенная в его теле, с каждой новой секундой боя набирала все больший и больший вектор развития, до становления единственным спасителем вселенского счастья Григерсу было еще очень и очень далеко. Даже осознание всей сверхмощной физической силы не могло в один миг приблизить Григерса к осуществлению всех его планов. И все шло к очередной безоговорочной победе над жалким противником, и все могло закончиться после первого же пинка славного Крайта. Только вот боль молодой сверх милиционер все равно чувствовал, и притом еще какую боль. Отдача от удара по морде дракона едва не стоила молодому покорителю грудастых блондинок его правой руки. Да если бы только руки, – ответный импульс, пришедший от несущейся головы Баргджи, заставил звенеть все косточки в правой части тела, начиная от пальцев, на которые пришлось острие удара, и заканчивая портняжной мышцей опорной ноги. Дельтовидная мышца; нижняя трапециевидная мышца; длинная головка трицепса; средняя головка трицепса; двуглавая мышца плеча; плечевая мышца – на руке едва не лопались от натуги, а длинная головка двухглавой мышцы бедра, короткая головка двухглавой мышцы бедра, нежная, полусухожильная и полуперепончатая мышцы обеих ног грозили вот-вот разлететься на слагающие их волокна. Но Крайт смог выдержать отдачу от собственного удара, потому что закаленное сверхнагрузками тело за долгие годы приобрело колоссальную выносливость. Переломов, конечно, не обнаружилось – все было в порядке с гибкостью и маневренностью конечностей, да и с внутренними тканями все было в норме, и это, несмотря на то, что по всему телу разносилось обжигающее тепло. Григерсу казалось, будто он сейчас превратится в большую кучку пепла, оставшегося от его сожженных костей, потому что все его нутро просто горело от рвущейся наружу энергии.

Она была подобно огню. Дикая, необузданная, она исходила из самых далеких недр бездонной души, давая сильному телу небывалый прилив сил. Молодому милиционеру, открывшему в себе новые таланты, представлялось, что по его венам вместо крови бежит жидкий огонь, местами вырывающийся на поверхность через образовавшиеся разрезы. Когда новые мышечные структуры проступили через его компоненты стандартной человеческой анатомии между плечевой мышцей и двуглавой мышцей плеча, то вскоре от их магического огня и своеобразной природы возникновения огнем покрылся весь рукав милицейской униформы, а на спине, потеснив радостную мышцу и слегка раздвинув широчайшие мышцы спины и большие круглые мышцы, аномалия всколыхнула такое пламя, что все дымилось от бушевавшего там пожара. Одежда полностью пришла в негодность, а тело страдало от ожогов, что было самым невероятным! – и даже Григерс до конца не верил в последнее обстоятельство. Молодому милиционеру оставалось хорохориться еще совсем чуть-чуть, и скоро соблазнителю пышногрудых дам будет нечем соблазнять и удивлять предмет своих воздыханий. На секунду Крайт откровенно задумался. Мир боли, куда его погрузила собственная метаморфоза, тут же вправил отчаянному новоиспеченному герою мозги, выуживая из многочисленных архивов памяти тот момент, когда инструктор по боевым заклинаниям говорил о возможных последствиях применения таких ритуалов.

Инсталляция сущности.

– Любое живое создание, чьи физические возможности за кратчайший срок увеличиваются на несколько порядков, испытывает некую гамму специфических чувств и ощущений, под воздействием которых ему кажется, будто бы оно может нести на вытянутых руках всю вселенную. Это состояние называется эйфорией и может истолковываться как аналог сильного наркотического эффекта, многократно усиленный собственным внушением. Как правило, такие процессы могут оставлять или запускать в организме специфические химические реакции, отвечающие за выделение определенного сорта гормонов. Но вы, – палец инструктора угрожающе поднялся вверх, – когда будете находиться на задании, должны понимать, что на самом деле ваше тело и все его анатомические, физические и химические характеристики остались почти такими же, как и были до этого. А возникший внутри вас всплеск искусственных эмоций – есть не что иное как обратная сторона силы. Негативная составляющая стороннего воздействия на организм, которая затрагивает разум и психику, но не тело. Как результат такого рода воздействия вам может казаться, что вы стали сверхчеловеком, но это далеко не так. Ваши тела, вопреки ожиданиям, чувствуют боль и могут быть повреждены при определенного рода воздействиях. Просто, испытывая эйфорию, вы будете этого не замечать, получая при этом фатальные повреждения.